Текст книги "Энциклопедия логических ошибок: Заблуждения, манипуляции, когнитивные искажения и другие враги здравого смысла"

Наконец-то мы добрались до точки пересечения этих двух понятий. Чтобы подчеркнуть разницу с предыдущим примером, продолжим тему «обобщений»:

«– Что Билл Гейтс, что Стив Джобс, что рыбак Ахмет-абы – многие миллиардеры бросили университет. Все, кому суждено изменить мир, сбегают с фабрики под названием "школа". Слушай, доченька, знаю, я уделял тебе недостаточно внимания. Но если я и могу дать тебе полезный совет, то вот он. Раз уж ты всегда мечтала изменить мир – бросай учебу. Беги без оглядки прочь от этих жерновов. Не гаси ради зарплаты свой внутренний огонь, пусть он освещает тебе путь, и ты сыщешь сокровища, о которых и помыслить не могла. Не волнуйся, я сам все объясню маме. В добрый путь, не забывай нас.

– Мужчина, я вам не дочь. Это Burger King. Будете что-нибудь заказывать? Не задерживайте очередь».

Мы опрометчиво делаем обобщение, отталкиваясь от нескольких исключительных примеров, и путаем причину со следствием – видим в уходе из школы залог успеха. Конечно, мы достаточно хорошо знаем математику, чтобы понимать разницу между двумя-тремя людьми и миллионами, но «склонность придавать чрезмерное значение положительным примерам», или так называемая систематическая ошибка выжившего (она же survivorship bias), сбивает нас с толку.

Яркие примеры слепят нам глаза. Мы отождествляем себя со знаменитостями и сметаем с прилавков черные водолазки. А как же миллионы тех, кто тоже бросил школу, чтобы «следовать за мечтой», да так ни в чем и не преуспел? О них мы ничего не знаем. Фильмов о них не снимают, книг не пишут, футболки с их номерами не продают. Вас заинтересовала бы история человека, который угробил собственный стартап, запущенный с большой помпой, не смог найти в Индии смысл жизни и вернулся, чтобы годами стоять за кассой и влачить скучнейшее существование? Большинство так и живет. С чего бы людям платить, чтобы почитать про свою собственную жизнь?

Увы, принимая важные решения, мы склонны игнорировать львиную долю реальности. И если мы все же угодили в эту ловушку, приняв решение, то прибегаем, например, к поспешному объяснению, чтобы хоть как-то оправдаться.

Можно находиться во власти когнитивных искажений, но при этом рассуждать безошибочно.

Радио. …вы все, наверное, считаете Акиру Куросаву великим режиссером, да? Так вот, давайте начистоту: никакой он не великий!

Таксист (выключая радио). А он дело говорит. Японцы и правда паршивые водители, разве нет?

Я. А многих японцев вы встречали?

Таксист («Можно же было просто согласиться, что да, паршивые. И что мне теперь отвечать?»). Да они либо на своих скутерах гоняют, либо в автобусах трясутся. У них там и машин особо нет, непривычные они. И культура у них такая – вечно осторожничать. А в таком городе, как Стамбул, это только пробки плодит. В общем, причин куча…

Доводы вполне последовательны и хорошо подкрепляют тезис. Человек, пытающийся объяснить самому себе или кому-то другому поспешное обобщение, сделанное под влиянием когнитивных искажений, может, приложив фантазию, выдавать аргументы и без ошибок. Повезет – еще и прав окажется.

•••

Подытожим: для того, чтобы нами управлять, когнитивным искажениям вовсе не обязательно подталкивать нас к ошибкам в рассуждениях. А в основе совершённой ошибки далеко не всегда лежит глубинное когнитивное искажение. Порой они действуют независимо, порой дополняют друг друга. В следующих главах мы разберем, зачем существуют логические ошибки и уловки, кого и как они вводят в заблуждение. А попутно познакомимся с некоторыми базовыми понятиями из области коммуникации и убеждения.

Зачем: намерение в споре

Только две вещи бесконечны: Вселенная и человеческая глупость. Но я не уверен насчет первого.

ПРИПИСЫВАЕТСЯ АЛЬБЕРТУ ЭЙНШТЕЙНУ

Вы все, наверное, считаете Эйнштейна великим ученым, да? Никакой он не великий!

ПРИПИСЫВАЕТСЯ АХМЕТУ ЧАКАРУ

Нет, даже человеческая глупость имеет пределы. По-настоящему бесконечны лишь наши скрытые мотивы. Множество ошибок, которые мы можем совершить как вследствие когнитивных искажений, так и вследствие срабатывания психологических защитных механизмов, не говоря уже об откровенной глупости, – капля в море по сравнению с тем, что мы способны нагородить сознательно. Это логические уловки. Поэтому важнейший компонент рассуждения – не логика и не знания, а намерение. Чтобы лучше понять роль намерения, стоит более пристально вглядеться в причины, которыми мы руководствуемся, рассуждая и вступая в споры.

Наиболее идеальный сценарий – искреннее стремление к истине. У обеих сторон в этом случае благие намерения. Иногда взаимодействие строится по классической модели «учитель–ученик»: с самого начала принимается, что одна сторона права, а другая пассивно слушает (дидактическое познание). А иногда это диалог равных: собеседники синтезируют свои идеи и выдвигают новую, которая, по их мнению, ближе к истине (диалектическое познание). Как бы то ни было, цель у них общая, прозрачная и благородная – а это значит, что осознанным логическим уловкам в таком разговоре нет места.

Как правило, найти золотую середину гораздо важнее, чем единственно верный путь. Успех группы рабочих, обсуждающих решение о забастовке, зависит от их способности действовать сообща. Тем, кто поодиночке воюет с начальством, от их правоты ни жарко, ни холодно. Никто не устраивает диспут с мелкой рыбешкой, прежде чем ее проглотить.

Если взять сценарий, не настолько замешенный на конфликте – скажем, молодая пара подыскивает себе дом, – в этом случае умение находить компромисс тоже небесполезно. Чем жить в доме, который один обожает, а другой люто ненавидит, лучше подыскать вариант, который обе стороны сочтут приемлемым.

Будь мы тиграми, мы, возможно, стояли бы на своем любой ценой (максимизация выгоды). Но социальное животное обязано идти на уступки – и, что еще важнее, учитывать уступки, на которые идут другие. Пока дистанция между золотой серединой и нашей личной позицией не очень велика (мы не поступаемся своими интересами слишком сильно) и пока эта дистанция примерно одинакова для всех сторон (мы поступаемся не больше, чем другие), логические уловки, при помощи которых мы убеждаем самих себя, что делаем правильный выбор, весьма полезны с точки зрения группы.

Но если наши попытки договориться не ценят по достоинству и мы чувствуем, что нас держат за дураков, то мы начнем сопротивляться, пуская в ход все те же уловки. Проблема тут не в том, что мы не умеем рассуждать, а в том, что задето наше чувство справедливости. Логические уловки – симптом несправедливости.

Когда идет торг – частный случай поиска компромисса, – для сторон нет ни истины, которую нужно постичь, ни верного ответа, к которому требуется прийти. Ожидается, что стороны с откровенно противоположными интересами все-таки сумеют договориться.

К примеру, какова «реальная стоимость» вашей машины? Если спросить об этом у марксиста, он, вероятно, ответит: «Труд, вложенный в ее производство». Но в условиях рынка стоимостью машины будет то, что сочтут приемлемым торгующиеся стороны.

Точнее, стоимость машины – среднее значение всех подобных торгов в текущий период.

С налогами та же история. Гражданин хочет платить поменьше, а государство – иметь возможность тратить побольше. Существует ли волшебная математическая константа – «идеальная налоговая ставка», – которая только и ждет, чтобы ученые ее открыли? Или это торг между государством и гражданином?

Во время торга люди могут и лгать, и сознательно прибегать к уловкам. Особенно если речь о разовой сделке: как же заманчиво надуть контрагента! У иных хватает злонамеренности на три жизни вперед – лишь бы сэкономить три гроша. А добрые намерения поощряются лишь в том случае, когда наша долгосрочная репутация – часть торга. Представьте себе владельца небольшого придомового магазинчика, который обязан стараться, чтобы завсегдатаи были довольны. Вспомните водителей Uber, продавцов на маркетплейсах, владельцев недвижимости на Airbnb[47]47
  Самый масштабный эксперимент в этом отношении проводится правительством Китая с 2014 года при помощи так называемой системы социального кредита. Планируется, что в рамках этой системы (которая представляет собой сильно расширенную версию «кредитного рейтинга», применяемого в США) каждый без исключения гражданин будет постоянно оцениваться. Вы кого-то обманули, затеяли драку, нахамили в соцсетях, многовато курите, многовато играете в компьютерные игры… Каждое ваше действие влияет на рейтинг, а рейтинг, в свою очередь, влияет на все ваши возможности – от того, в какую школу пойдут ваши дети, до билетов на поезд, которые вы сможете приобрести.


[Закрыть]: спрос на их услуги зависит от рейтинга, а рейтинг – от удовлетворенности пользователей. Для этих людей разница между торгом и компромиссом довольно мала.

Беседа – форма коммуникации, которую почему-то вечно игнорируют ученые. В ситуациях, когда нет иной цели, кроме как приятно провести или просто убить время, не стоит искать злой умысел даже в намеренных логических уловках. Функция беседы – не поиск истины и не максимизация выгоды, а укрепление межличностных связей. Нет ни малейшего резона портить отношения с людьми, с которыми мы «просто беседуем», лишь бы во что бы то ни стало настоять на своей правоте.

Годами я проповедовал демократические ценности своей бабушке, которая, слушая политические новости, способна в мгновение ока превратиться в мини-Муссолини. И чего я этим добился? Ровным счетом ничего. А вот домашнюю пахлаву потерял.

Новую бабушку не найдешь. А поскольку починить личные отношения гораздо сложнее, чем исправить ошибки в рассуждениях, часто нужен способ выйти из спора так, чтобы не задеть достоинство собеседника: «Ну да, конечно, ты тоже прав(а), но…»

На этой вазе, относящейся к 420 году до н. э., изображен греческий симпосий. Под этим словом, в отличие от его современного значения («симпозиум»), подразумевали беседы под выпивку и музыку. Многие знаменитые философские диалоги разворачивались на фоне этих вечеринок, где стремление убедить и желание развлечься сливались воедино

Конечно, вряд ли такая фраза приведет к грамотному спору или синтезу идей, зато она может спасти дружбу.

Конечно, любая коммуникация, включая беседу, в какой-то мере подразумевает и попытки убеждения. Но иногда убеждение ставится во главу угла. Я говорю о случаях, когда синтез или компромисс расцениваются как неудача: допустим, вам кровь из носу надо распространить свои идеи, подобно вирусу, и переубедить собеседника, сломив его сопротивление. Если вы не социопат, то, как правило, искренне верите в свою правоту, действуя таким образом. И даже если вас уличат в неправоте по какому-то конкретному пункту, вы все равно будете верить, что за вами высшая правда (и на законном основании упорствовать в заблуждении). Скажем, в споре о политике вы можете прибегнуть к логической уловке, поскольку считаете, что по самому большому счету ваш подход и ваша идеология лучше. Цель оправдывает средства, особенно если цель видится вам священной.

Мы еще разберем эту тему подробнее, а пока я дам маленькую подсказку. Пытаться переубедить собеседника, взывая лишь к разуму, – все равно что боксировать одной рукой. Если вы научитесь апеллировать и к разуму, и к чувствам, у вас будут развязаны руки. (Конечно, если ваш визави – Майк Тайсон, то неважно, сколько у вас рук. Иногда лучшее решение – вообще не выходить на ринг, то есть не вступать в спор.)

Динамика ситуаций, где цель не столько убедить, сколько победить, несколько иная. Помните епископа, который ругался с Гексли? Логика его рассуждения выглядела безупречно.

1. Все люди произошли от обезьян (примем за истину).

2. У каждого человека имеются предки по материнской и отцовской линии (бесспорно).

3. Томас Гексли – человек (факт).

4. А раз так, Гексли – обезьяна либо по отцу, либо по матери.

Ответ Гексли был столь же элегантен:

1. Я не чувствую ни стыда, ни гордости по поводу того, что от меня не зависит.

2. Мое происхождение от обезьяны от меня не зависело.

3. А раз так, я не стыжусь того, что происхожу от обезьяны.

Но ведь это явно не конструктивная дискуссия. Оппоненты отодвинули в сторону саму теорию эволюции и просто цепляются друг к другу. Будут ли люди, у всех на виду завязавшие словесную дуэль и пускающие в ход все свое обаяние, в первую очередь искать истину? Или же их задача – не выглядеть проигравшими?

В этом случае на первый план выходит стадная психология: чтобы следовать за харизматичным лидером, мне вовсе не обязательно быть убежденным в его правоте на все 100 %. Чаще всего достаточно уверовать, что убеждены остальные. Тогда мне будет проще сначала «сделать вид», а затем и впрямь убедить себя посредством эвристики: «Не может же столько народу ошибаться!».

В предельных случаях все общество может вести себя так, будто верит в лидера или идеологию, хотя на самом деле ни один человек – сам по себе – не верит. Благодаря этому короли и могут разгуливать голыми.

Если ни убедить собеседников, ни создать видимость своей правоты не выходит, то почему бы просто не мутить воду?

Цель этой стратегии, которая полностью зиждется на недобросовестности и злонамеренности, – воспрепятствовать здоровой дискуссии. Вы, наверное, догадываетесь, какие тактики пускают в ход в двусторонних спорах те, кто стремится сорвать обсуждение:

● повышать голос, а то и попросту орать;

● часто перебивать;

● картинно обижаться;

● перескакивать с темы на тему, рассеивая внимание;

● отрицать свои прежние слова и постоянно менять позицию.

Но, думаю, гораздо интереснее взглянуть на эту проблему через призму отношений власти и личности. Прежние правители полагались на грубую силу и цензуру. Со временем стало ясно, что прямое вмешательство дает обратный эффект, и был изобретен более хитрый способ препятствовать здоровой общественной дискуссии: вместо того, чтобы заставлять всех молчать, заставить всех постоянно говорить. Перо острее сабли, логические уловки действеннее кляпа цензуры.

Такой подход может не только парализовать обсуждение конкретной темы, но и погубить культуру дискуссии в целом. Иными словами, в качестве своего рода метаатаки подрывается сама наша вера в то, что мы способны решать проблемы путем цивилизованного диалога.

Актуальный пример – российские спецслужбы были обвинены в попытках повлиять на выборы в США через соцсети. Согласно обвинениям, это была вовсе не попытка «окучить» сторонников Дональда Трампа – по сути, проект по созданию информационного загрязнения нацеливался на оба лагеря и должен был вызвать чувство недоверия. Не требовалось охватить всех – достаточно было вызвать охлаждение у некоторых ключевых групп по отношению к дискуссиям и выборам как таковым. Впрочем, наибольший урон, на мой взгляд, наносят группы, которые просто стремятся эксплуатировать рекламные механизмы соцсетей, не преследуя никаких политических целей.

Разве это не ирония судьбы? Социальные медиа, зародившиеся в США и некогда считавшиеся демократической утопией, сегодня воспринимаются как угроза демократии. В конце концов, у правителей ограниченные сроки полномочий, и любые их решения можно будет впоследствии отменить. А вот подрыв веры в демократические процессы и институты – серьезнейший удар, и на исцеление могут уйти десятилетия.

Самая откровенная и легко распознаваемая форма недобросовестности – это, пожалуй, именно стремление принизить оппонента, невзирая на суть спора и на то, кто прав. Осуждается не только позиция человека в конкретном споре, но и его репутация, и его личность в целом. Следовательно, под сомнение ставятся все его контакты – и те, которые у него были раньше, и те, которые будут потом. Ошибка ad hominem – почти все вы, наверное, слышали это название – основное средство этой стратегии.

Кстати, раз уж мы затронули эту тему, позвольте прояснить один нюанс, который часто неверно трактуют. Оскорбление – это, строго говоря, не ошибка и не уловка, так как оно не включает в себя никакого обоснования. Но в нужном контексте оно дает тот же эффект, что и уловка ad hominem.

Возвращение к Фрейду

В каждой коммуникации, где есть элемент рассуждения, присутствует по меньшей мере одно из перечисленных выше намерений. Вспомните, как Рейган решил прибегнуть к юмору в прямом эфире: это был продукт хладнокровной и осознанной стратегии. Выражаясь по-фрейдовски, это был продукт Эго, произведенный благодаря оценке всех релевантных факторов:

● цель (убедить публику и выиграть выборы);

● слушатели (ценности целевой аудитории);

● внешние обстоятельства (господствующая культура демократии);

● прошлый опыт (неудача на первых дебатах).

Наверное, он долго репетировал, чтобы выглядеть непосредственно и непринужденно ради максимального эффекта. Куда туманнее были мотивы старого капитана, который взошел на кафедру с огромной Библией и парочкой книг Харуна Яхьи[48]48
  Харун Яхья (род. 1956) – псевдоним Аднана Октара, турецкого лидера секты, исламского креациониста и антидарвиниста, осужденного за многочисленные преступления на 8658 лет тюремного заключения. – Прим. пер.


[Закрыть], раздобытых невесть где, и изрек: «Эволюция – ложь, ибо Бог говорит обратное; покайтесь, грешники». Возможно, он поступил так умышленно, рассудив, что эксплуатация религиозной темы – отличный способ обезопасить свой общественный статус. Возможно, он искренне следовал общественной морали, то есть шел по пути Суперэго. Скорее всего, имели место обе причины сразу.

А как же наш вымышленный рыбак Ахмет-абы? Решив пойти по его стопам в надежде быстро срубить деньжат, мы не обманывали себя намеренно. Человек – за исключением совсем уж патологических случаев – не станет сознательно саботировать собственные начинания. Эти ошибки проистекали из аппетитов нашего нетерпеливого Ид.

Подытожим:

● обмануть самих себя;

● убедить собеседника;

● победить в глазах аудитории.

Думаю, вы уже давно догадались, какой основной фактор определяет истинные намерения в общении…

Кто: объект логических уловок

Первое правило коммуникации – знать свою аудиторию (слушателей или читателей). Вы же не станете показывать одну и ту же презентацию на научной конференции и солдатам в казарме: скопипастить не получится. Даже если это очень образованные солдаты, разным людям понравятся разные отсылки и запомнятся разные аналогии. Если мы знаем, кто перед нами, то понимаем, как с ними говорить. С логическими уловками то же самое: сначала нужно четко уяснить для себя, кто их цель, то есть кого они призваны ввести в заблуждение. Чтобы разрешить эту загадку, идущую рука об руку с намерением, давайте навестим некоторых старых и новых друзей…

Лично персонально Франклин

Не спрячешь ты свое нутро под шелком одеяний.

Себя обманываешь ты – чем далее, тем рьяней.

МЕХМЕТ АКИФ ЭРСОЙ[49]49
  Мехмет Акиф Эрсой (1873–1936) – турецкий поэт, педагог, религиозный просветитель, автор слов государственного гимна Турции. – Прим. пер.


[Закрыть]

В контексте эвристики доступности мы с вами уже разбирали тезис, что люди неверно оценивают частоту и вероятность многих событий. Так кто же аудитория биржевого брокера, который грешит логическими ошибками, упершись в границы собственного разума? Кого чаще всего пытается обмануть азартный игрок?

Порой в уравнении только одно неизвестное – мы сами, и мы заблуждаемся, пытаясь постичь мир в одиночку. Любопытно, что в рамках этого сценария, тесно переплетенного с рационализацией, особенно преуспевают в самообмане люди с высокими умственными способностями. Возьмем, к примеру, Бенджамина Франклина – изобретателя молниеотвода, философа, дипломата, государственного деятеля, пожарного, писателя, профессионального шахматиста, генерального почтмейстера, на досуге украшающего собой лицевую сторону 100-долларовых банкнот.

Однажды этому почтенному джентльмену понадобилось добраться из Бостона в Филадельфию. В то время, разумеется, не было ни автомагистралей, ни скоростных поездов, так что он погрузился на корабль. (Впрочем, скоростных поездов в США, как в любой богатой стране третьего мира, нет до сих пор.) Пока судно неспешно перебарывало волны Атлантики, Франклин до головокружения принюхивался к запаху свежей рыбы, которую уже несколько дней готовили на камбузе. Крадучись, как кошка, он подобрался к поварам и начал робко за ними наблюдать.

Франклин, вегетарианец, был в замешательстве. Он привык к такому рациону от безысходности. В юности он перебивался сухарями и изюмом, поскольку мясо было дорогим. Но со временем он подвел под свои пищевые предпочтения моральное обоснование – и это за столько лет до ужасов промышленного животноводства! А в тот день, борясь с голодом у дверей камбуза (инстинкт схлестнулся с принципами), он вдруг вспомнил, кто он: специалист в «теории принятия решений», как, впрочем, и во всем остальном…

И Франклин приступил к подсчету плюсов и минусов по придуманному им же самим принципу «за и против».

Впрочем, не успел он углубиться в размышления, как ему открылась истина, позволившая насытиться с чистой совестью. Он увидел, как из распоротого брюха рыбины вываливаются более мелкие рыбешки, и сказал себе: «Если вы поедаете друг друга, то почему бы и нам не есть вас?»

•••

Пересказывая эту историю, Франклин вовсе не стремился убедить окружающих в преимуществах мясоедения. Он хотел показать, насколько простая вещь – самообман, причем даже для того, кто столько размышлял о законах логики и о принятии решений. Конечно, он и сам прекрасно понимал, что моральная ответственность рыбы, пожирающей своих собратьев, не может быть приравнена к человеческой. Но и логические ошибки, и логические уловки чем-то похожи на метеоризм: мы чрезвычайно чувствительны к чужим газам и чрезвычайно невосприимчивы к своим собственным.

Собственно, сам Франклин и предупреждал нас об этой опасности: «Вот как удобно быть рассудительным существом, ведь это дает нам возможность посредством рассуждения найти или изобрести повод сделать все то, к чему мы стремимся»{23}23
  Франклин Б. Автобиография. – М.: Рипол-Классик, 2021.


[Закрыть].

https://open.spotify.com/episode/5c5di9FsqPRlTp41BivKyx