Текст книги "Прихоть сердца"

– Дай мне пройти, – стиснув зубы, сказала девушка, стараясь подавить ощущение сладкой боли, которое вызвало в ней это прикосновение.

Реджи отпрянул, словно обжегшись, и на его скулах вспыхнули красные пятна.

Во дворе послышался шум мотора. Он выглянул в окно и бросил через плечо:

– Это девочки.

– Мне бы хотелось поговорить с Полли наедине, – хрипло проговорила Деби, благодаря небо за то, что Реджи стоит к ней спиной и не может видеть, в каком она состоянии.

– Я их опекун, а не тюремщик. Но помни, Деби, они на попечении у меня, а не у тебя.

Предупреждает, что не позволит спорить с его решениями? – задумалась Деби. Что ж, он прав. С этим трудно не согласиться. Реджинальд Элстон был добрым человеком, и трудно было заподозрить его в том, что он не желает своим сводным сестрам счастья.

Бессмысленно строить какие-либо предположения, пока я не поговорю с Полли, решила Дебора.

* * *

– Если нас заставят отправиться в интернат это будет просто ужасно. Джин не сможет заниматься верховой ездой и…

Деби подняла руку, чтобы сдержать поток возмущенных слов, который в последние полчаса выплескивала на нее Полли.

Девочка так быстро пришла в себя, узнав, что кузина откликнулась на зов, что оставалось только позавидовать ее крепкой нервной системе.

Было ясно, что ни Полли, ни Джин не испытывают перед сводным братом никакого страха. Казалось совершенно невозможным, что он накажет девочек за то, что они обратились к своей кузине, или обидится на ее вмешательство.

Перекусив тем, что Деби приготовила на скорую руку из скудных запасов, найденных в буфете, они с Полли уединились в старой классной комнате на третьем этаже.

– Что ты хотела рассказать мне? – мягко поинтересовалась девушка. – Ты не хочешь в интернат?

– А как ты думаешь? – возмутилась Полли. – Несправедливо отправлять нас туда только потому, что этого хочет Миранда. Лучше бы этой помолвки и вовсе не было! Ненавижу эту девицу. Она хочет избавиться от нас, чтобы Реджи принадлежал только ей.

– Влюбленные часто так поступают, – задумчиво глядя на кузину, заметила Деби.

Полли нахмурилась и сердито ткнула кулачком в потрепанное кресло. Классную комнату обставили лет сорок тому назад, и старинная мебель хранила шрамы и царапины, оставленные не одним поколением юных Вермонтов.

Отец Деби вырезал свои инициалы на крышке парты, и когда она, оказавшись здесь, решила последовать его примеру, Реджи вместо этого предложил сделать альбом, в котором были бы записаны проделки и собраны фотографии всех Вермонтов, учившихся в этой комнате.

Вскоре это занятие переросло в настоящее увлечение. Дедушка снабдил юную Деби фотографиями, и книга постепенно росла, наполняясь забавными историями, передававшимися из поколения в поколение.

Дебора окинула взглядом книжные полки и машинально задержала его там, где раньше стоял ее альбом. Сердце девушки встрепенулось от радости: он по-прежнему был на своем месте.

– Это ведь ты его сделала, – уверенно сказала Полли, проследив за взглядом кузины. – Реджи нам рассказывал. Он был всегда такой веселый, – добавила она, снова нахмурившись. ~ А теперь нет, и все из-за этой Миранды.

– Но он помолвлен, и у него сейчас на уме совсем другое.

– Знаешь, они не спят вместе, – заявила Полли, шокируя Деби своей прямолинейностью. – Во всяком случае, здесь. Думаю, это потому, что он не хочет подавать нам дурной пример. – Она состроила забавную рожицу, и девушка отметила, что шестнадцатилетнюю Полли нельзя назвать неосведомленной в вопросах секса. – Мне кажется, что Реджи совсем не любит эту противную Миранду. Он никогда ее не обнимает.

– Полли, не думаю, что тебе следует рассказывать мне об этом, – слабо запротестовала Деби, тут же представив себе, как Реджи обнимет свою невесту, запускает пальцы в ее темные волосы, разметавшиеся по подушке, зарывается в них лицом…

Она проглотила комок в горле, борясь с фантазиями, которыми мучила себя в юности. Тогда она так погружалась в свои мечты о том, как Реджи занимается с ней любовью, что почти физически ощущала его тело в своей девичьей постели.

– Почему, если это правда? – упрямо возразила Полли.

– Может, все еще наладится, – заметила Деби, еще больше проникаясь симпатией к кузине.

– Будет! Миранда только и ждет, чтобы выставить нас отсюда. Я слышала, как она говорила своей матери, что не собирается терпеть, чтобы «тут болтались эти девчонки». – Девочка сдвинула брови. – А Реджи и женится-то на ней только из-за нас… Я слышала, как миссис Хадсон, жена викария, сказала ему, что «девочкам нужна женская рука», а меньше чем через месяц он обручился с Мирандой.

– Я уверена, что это простое совпадение, Полли, – твердо сказала Деби.

– А я так не думаю. Если он действительно хотел жениться, то почему до сих пор этого не сделал? Знаешь, он ведь уже старый, – заявила Полли с презрением юной особы, которая любого старше восемнадцати записывает в глубокие старики. – Ему уже тридцать семь, и он никогда не был помолвлен.

– Был… очень давно, – мучительно выговорила Деби. Она заставила себя сделать это признание, когда увидела в глазах Полли решимость любыми средствами расторгнуть помолвку Реджи.

Нельзя допустить, чтобы он снова страдал, с горечью сказала себе Деби, глядя в хорошенькое, раскрасневшееся от возмущения личико кузины. Вероятно, судьба предоставляет мне шанс искупить свою вину и навсегда освободиться от гнета прошлого, подумала она.

– Когда? – мгновенно заинтересовалась Полли. – Когда ты жила здесь? А что случилось?

– Это было давно, – глухо промолвила девушка, проклиная себя за неосторожность, твердо добавила: – Я приехала сюда не затем, чтобы разговаривать о Реджи…

– Но тебе ведь тоже не понравилась Миранда? – хитро спросила Полли. Деби почти напугало то, что она не может опровергнуть это утверждение. – А у тебя есть бой-френд? – сменила тему девочка, и она, успокоившись, отрицательно покачала головой.

– Нет, и я не намерена обсуждать с тобой свою личную жизнь, дорогая. Ты просила меня приехать, и я постараюсь убедить Реджи оставить вас с Джин дома. Я не уверена, что добьюсь успеха, и ты должна пообещать, что если мне это не удастся, то не будешь пытаться обидеть брата.

– Такого обидишь, как же! – вспыхнула Полли, и Деби припомнила, что когда-то была такой же пылкой.

– Пойми, твои попытки расстроить его помолвку ранят его, – спокойно пояснила она и задумчиво добавила: – А ты уверена, что действительно не хочешь в интернат? Там может оказаться очень даже неплохо.

– Нет, – тряхнула головой Полли, и при виде блеснувших в ее глазах слез сердце Деби растаяло.

Прошло столько лет с тех пор, как они в последний раз виделись. Но сейчас связь между ними воскресла, и для Деби не было ничего более естественного, чем распахнуть объятия, прижать к себе эту угловатую девочку и гладить по голове, пока та всхлипывала на ее плече.

– Милая, я сделаю все, что смогу… но ведь твой опекун Реджи, а не я.

– Ты можешь остаться здесь и присматривать за нами, – сказала Полли, шмыгая носом и откидывая упавшие на глаза волосы. ~ И тогда у Миранды не будет предлога отослать нас из дома.

– Остаться здесь? – растерялась Деби. – Но, детка, я не могу…

– Почему? Ты будешь работать здесь точно так же, как в Лондоне, и поскольку у тебя нет бой-френда и ничего такого…

Слушая девочку, Дебора поняла, что та давно продумала весь план до мелочей, и. посмотрела на нее с невольным уважением. Она забыла, что подростки не способны вставать на точку зрения другого человека, а ей следовало бы помнить, как опасно бывает такое простодушие.

– Полли, это невозможно.

– Но тебе не нужно оставаться навсегда… Только на несколько месяцев, пока Реджи не найдет подходящую домоправительницу, которая станет присматривать за нами. Знаешь, с тех пор как миссис Кросби ушла, никто не хочет у нас работать, потому что Реджи вечно пребывает в скверном настроении, а Миранда всюду сует свой нос. Останься, Деби. Ты нам так нужна

«Ты нам нужна». Какое сладкое искушение было в этих словах. В глубине души Дебора знала, что больше всего на свете хочет остаться здесь с…

Со своей семьей, уговаривала она себя, стараясь не замечать, как предательски затрепетало ее сердце. Но она не может этого сделать. Да и Реджи никогда не позволит ей остаться, а даже если и смирится с ее присутствием, то лишь на время. Рано или поздно они с Мирандой поженятся и…

Заблудившись в лабиринте своих мыслей, Деби услышала, как Полли что-то сказала, и машинально кивнула головой.

– Ты согласна? У-ра-а-а! – раздался восторженный возглас. – Я так и знала, что ты согласишься! Подожди, я только скажу Реджи.

И не успела Дебора остановить девочку, как та мигом выскочила из комнаты и помчалась вниз по лестнице. Девушка бросилась вслед за ней и, добравшись до двери кабинета, услышала, как Полли, задыхаясь от счастья, крикнула:

– Реджи, угадай, что я тебе скажу! Деби остается присматривать за нами. И нам не надо ехать в интернат! Правда, здорово?!

– Ах вот как? – раздался из глубины комнаты низкий голос. В нем прозвучали гнев и неясная угроза.

– Да, – обреченно сказала Деби и вошла в кабинет, дрожа от переполняющих ее эмоций. – Придется тебе с этим смириться, Реджи. Это все еще мой дом, мой и девочек.

Полли изумленно посмотрела на брата и уже открыла рот, чтобы что-что сказать, но тот удержал ее.

– Полагаю, мне не удастся повлиять на твое решение?

– Совершенно верно, – резко ответила Деби и, как только звук ее голоса растаял в напряженной тишине, осознала, что намеренно отрезала все пути к бегству, сама себя загнав в ловушку.

А как иначе можно было назвать жизнь с Реджи под одной крышей? Она так долго старалась избежать этой ситуации, и вот… Страх промелькнул в ее глазах, и циничная усмешка, появившаяся на его губах, говорила, что он заметил это.

– Мне нужно позвонить, – холодно заявила Деби, вскинув подбородок. Только гордость удерживала ее от постыдного бегства.

Что бы Реджи узнал, что она ввергла себя в эту пучину из желания защитить его… спасти от вторичного расторжения помолвки Поверил бы он в это? Судя по тому взгляду, который он бросил на нее, вряд ли.

* * *

Из двух сестер Полли явно побойчее, машинально отметила про себя Деби, слушая болтовню девочек, помогавших ей готовить ужин, но не вникая в ее суть.

Судя по всему, с того времени, как с Реджи случилось несчастье, вся семья питалась консервами и полуфабрикатами из супермаркета которые требовалось только разогреть. Оказалось, что ни одна из кузин не умеет готовить, и Деби решила как можно скорее исправить этот недостаток. Она искренне считала, что представительницы прекрасного пола могут и должны занимать передовые позиции в бизнесе, науке и искусстве, а не ограничиваться ролью матери и хозяйки дома, но не видела ничего хорошего в том, что современные девушки не способны приготовить элементарный обед.

Вспоминая, как ее мать, а потом тетя Элиза терпеливо учили ее вести хозяйство, Деби могла лишь пожалеть девочек, у которых не было таких замечательных наставниц. И почему ей раньше не приходило в голову, что она нужна здесь? Что может хоть в какой-то мере отплатить за любовь и доброту, которой в свое время окружили ее тетя и дядя, позаботившись об их осиротевших дочерях?

Потому что ты не замечала ничего вокруг, кроме собственных страданий и страхов, пытаясь найти хоть какое-то разумное оправдание своему поступку, сказала она себе.

Все эти годы ее мучили ночные кошмары, принуждая вернуться в прошлое, к Реджи, к тому, что с ним связано. И вот она здесь, но он не имеет к этому возвращению ни малейшего отношения. Даже наоборот, предпочитает забыть о том, что случилось. А она никогда не сможет избавиться от этих воспоминании… Никогда.

– А что ты делаешь? – удивленно спросила Полли, прерывая ее невеселые размышления.

– Тесто для пирога, – ответила Деби, стараясь, чтобы голос ее не дрогнул.

Она нашла в буфете банку консервированного мяса и решила, что из него выйдет неплохая начинка. Тетя Элиза пекла восхитительные пироги, Реджи просто обожал их, и когда Деби впервые представила на суд родных свое произведение кулинарного искусства, расхваливал его на все лады, несмотря на то, что ей было еще очень далеко до шедевров его матери.

– А это зачем? – вступила в разговор Джин, увидев, как Деби покрошила на тесто кусочки масла и начала его раскатывать.

– Так готовят слоеный пирог, – ответила Деби и, задумавшись, спросила: – Разве миссис Кросби не пекла вам?

– Она всегда покупала в супермаркете замороженное тесто, говоря, что возиться с ним самой означает только понапрасну терять время, – пожала плечами Джин и. добавила: – И вообще она готовила не очень вкусно. Правда, Полли?

– Нормально, – хмуро отозвалась ее старшая сестра. – Уж получше, чем миссис Кэрри, и тем более, чем эта Миранда…

– Кто такая миссис Кэрри? – поинтересовалась Деби, старательно игнорируя упоминание о Миранде и вызов, промелькнувший в глазах Полли.

У девушки вдруг возникло неприятное ощущение, что та очень умно и тонко манипулирует ею, но она отбросила эту мысль, приписав ее своим расходившимся нервам.

– Она была у нас экономкой после того, как ушла миссис Кросби, но тоже не задержалась надолго, – ответила Джин.

– А кто тут сможет жить? После несчастного случая у Реджи совершенно испортился характер. И когда он сделал миссис Кэрри выговор по поводу плохо смолотого кофе, она заявила, что ноги ее не больше будет в нашем доме, – язвительно подтвердила Полли.

– И с тех пор никто не занимался хозяйством?

– Реджи давал объявления, но не нашел никого подходящего. Вермонт-хаус расположен довольно далеко от деревни, и к нам неудобно добираться. К тому же Реджи хочет, чтобы экономка не только занималась хозяйством, но и присматривала за нами, – рассказывала Полли, с интересом следя, как Деби снова и снова складывает тесто и раскатывает его. – А зачем ты так делаешь?

– Потому что… потому что так меня научила ваша мама.

– Мама? Расскажи нам о ней, Деби. Какая она была? – попросила Полли.

– Пожалуйста, расскажи, – эхом вторила старшей сестре тихоня Джин.

Деби изумленно посмотрела на кузин.

– Разве Реджи вам не рассказывал? Я ведь прожила с тетей Элизой всего несколько лет.

– Рассказывал, – вздохнула Полли, – но ты ведь знаешь, какой он. Мужчины, по-моему, вообще ничего не понимают в жизни, —добавила она тоном многоопытной матроны и Деби прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Я не сомневаюсь, что он все рассказал бы вам, если бы вы объяснили, что именно вас интересует, – заметила она.

Девушка знала, что Реджи обожал свою мать, но когда родились его сводные сестры, был уже совсем взрослым. А его память хранила черты юной женщины, которая принадлежала ему одному.

Сама Деби запомнила тетю Элизу мудрой сорокалетней женщиной, прекрасной матерью, безупречной женой и замечательной хозяйкой. Ее любви, тепла и заботы хватало на всех членов семьи. Она увлекалась коллекционированием старинного фарфора и прекрасно в нем разбиралась.

Продолжая заниматься приготовлением пирога, девушка пересказывала кузинам впечатления своей юности.

– Тетя Элиза любила возиться в саду, – рассказывала она, – и много времени проводила в огороде. Помню, она выращивала овощи и ягоды. Каждую осень мы варили джемы и варенье, она даже умела готовить мармелад…

– Мне тоже нравится заниматься этим, – вставила Джин, – но садовник Сэм, который приходит к нам дважды в неделю, не любит, когда мы вертимся у него под ногами.

– Рассказывай дальше, – теребила Деби Полли.

Она поставила локти на стол и, подперев подбородок кулачками, не сводила с кузины глаз. Обычно бледное, ее личико разрумянилось, и непокорный локон упал на глаза. Деби машинально потянулась и заправила кудрявую прядь за ухо, уловив вспыхнувшую в глазах девочки радость.

Как, должно быть, не достает им женской ласки, которая ей самой в свое время казалась само собой разумеющейся, вдруг устыдившись, подумала Деби. Да, она лишилась родителей, но переехав к тете, снова была окружена заботой и вниманием, ни разу не усомнившись в их искренности. Тепло, вспыхнувшее в глазах Полли, красноречивее всяких слов говорило о том, как ее кузины истосковались по нежности, как мечтают, чтобы она осталась… чтобы любила их.

– Я должна была вернуться раньше. Деби не сообразила, что произнесла эту фразу вслух, пока не услышала знакомый голос.

– И что же тебе помешало сделать это? Она резко обернулась и увидела в дверях Реджинальда.

– Не мешай, Деби рассказывает нам о маме, – сердито бросила Полли. – Про мамин огород… и варенье…

– И показывает, как мама делала тесто, – добавила Джин.

Увидев выражение глаз Реджи, Деби всей душой потянулась к нему. Ей вдруг отчаянно захотелось объяснить, что он не понимает, как важны для его сестер такие мелочи. Ведь мужчины никогда не придают значения умению женщины превращать дом в настоящий семейный очаг, в нечто большее, чем просто уютное, комфортабельное жилище.

Но Деби подавила это желание и спокойно сказала, намекая на то, что у него самого перед глазами был пример отчима:

– Знаешь, не только мальчикам нужно влияние взрослых. – И вдруг побледнела, припомнив, как Реджи говорил ей когда-то, что его жена будет примером для Полли и Джин.

Интересно, что сталось с той девушкой, на которой он когда-то собирался жениться? Увы, она не смела задать этот мучивший ее вопрос. Знала ли первая невеста Реджинальда об истинной причине скоропалительного бегства Деби?

Оглядываться в прошлое – пустое занятие, оборвала она себя. Теперь уже ничего не исправишь, как бы она того ни хотела.

– Скоро ужин. – Деби тряхнула толовой, отгоняя непрошеные мысли, и сосредоточенно занялась пирогом.

– Отлично, – кивнул Реджи. – После ужина поговорим у меня в кабинете.

Напряженную тишину нарушил тревожный голосок Полли:

– Но ведь Деби останется с нами, правда, Реджи? – Он не ответил, и девочка с вызовом продолжала: – Мы с Джин хотим, чтобы она осталась. Поэтому я и написала ей. Господи, ну почему со взрослыми всегда так трудно – в отчаянии воскликнула Полли. – Всем прекрасно известно, что когда-то ты поссорился с Деби и она уехала, но кого бы я об том ни спросила, все притворяются, что впервые слышат эту историю. Неужели вы не можете помириться? Во всяком случае, нам ты всегда даешь подобный совет!

Нужно что-то сказать, лихорадочно думала Деби, найти какие-то правильные слова. Она не могла видеть, как Реджи вдруг побледнел и, словно окаменев, молча глядит на нее.

– Мы не ссорились, Полли, – спокойно сказала Деби. – Просто когда-то я поступила очень, очень плохо… и…

Она с надеждой повернулась к Реджинальду, безмолвно моля о помощи.

– Ты права, Полли. – Он, прихрамывая, подошел к столу и обнял сестренку за плечи. – Я давно хотел, чтобы Деби вернулась, и обещал вам, что так и случится. Теперь она здесь, и я не собираюсь уговаривать ее уехать. Кстати, не пора ли вам заняться уроками? – сухо закончил он.

Девочки вышли из кухни, и Деби растерянно посмотрела им вслед. Она не хотела оставаться наедине с Реджи, особенно сейчас, когда разбушевавшиеся эмоции грозили нарушить ее хрупкое душевное равновесие. Он сказал, что давно хотел ее возвращения? Неужели ей это не послышалось?

– Тебе не нужно было этого говорить, – с дрожью в голосе прошептала она. – Я не собираюсь уезжать… но рано или поздно Полли и Джин поймут, что тебе неприятно мое присутствие… здесь.

– Так вот почему ты вернулась, Деби? Потому что уверена, что я не хочу…

– Конечно, нет, – вспыхнув, негодующе перебила его девушка. – Я не настолько ограниченна и глупа… – Она умолкла и покраснела еще гуще, столкнувшись с его пристальным взглядом. – Я понимаю, что тебе в это трудно поверить после того, что я натворила. Но неужели я мало заплатила за свой проступок? – с мукой в голосе воскликнула Дебора. Чувства, которые она все это время пыталась держать в узде, захлестнули ее. – То, что я сделала, ужасно, действительно ужасно… Но неужели ты думаешь, что я не страдала? Разве ты не понимаешь…

Деби стиснула зубы. Она больше не маленькая девочка, а Реджи не тот отважный защитник, который одним словом, одним прикосновением мог избавить ее от боли и страха. Теперь ей самой придется залечивать душевные раны, которые она вполне заслужила.

– Я приехала сюда из-за письма Полли, выговорила она, овладев собой. – И только поэтому. Я поняла, что девочки нуждаются во мне.

Господи, еще минута, и она просто утонет в слезах. Этого нельзя допустить. Чтобы не расплакаться, она все сильнее закусывала нижнюю губу и, только почувствовав солоноватый привкус крови, поняла, что делает, лизнула языком маленькую ранку.

– Они действительно в тебе нуждаются. Это спокойное заключение просто потрясло Дебору. Она посмотрела на Реджинальда округлившимися от изумления глазами.

– Я долго здесь не пробуду, Реджи, – заверила она, слегка придя в себя. – К тому времени, когда вы с Мирандой поженитесь…

Странная гримаса исказила его лицо. Это было нечто похожее на спазм боли. Уж не от того ли, что он знал, как сестры невзлюбили его невесту?

– Так не пойдет, – спокойно сказал Реджи. – Полли шестнадцать лет, Джин – четырнадцать. Если ты всерьез решила заняться их воспитанием, то должна остаться на четыре года, а не на четыре месяца…

– Четыре года?!

Он мрачно усмехнулся.

– Да. Обдумай мое предложение, Деби, а потом мы поговорим.

Наверное, он рассчитывает, что она отступит, решив, что не готова посвятить кузинам четыре года своей жизни, судорожно думала Деби, когда Реджи ушел. Что ж, в логике ему не откажешь. Он полагает, что нашел идеальный способ избавиться от нее, не ссорясь с Полли и Джин. Думает, что она сама сбежит, как это было в прошлый раз.

Девушка попыталась взять себя в руки. Сейчас не время предаваться панике. Нужно спокойно все обдумать.

Четыре года! А какое имеет значение: четыре, четырнадцать или сорок? – вдруг спросила себя она. Ничто не держит меня в Лондоне. Мой дом здесь. Я знаю, что никогда не выйду замуж. Но, с другой стороны, жизнь здесь станет постоянным, непрекращающимся страданием. Постоянно видеть Реджи… вспоминать свои чувства к нему

Стоп, оборвала себя Деби. Какие чувства? Она не испытывает их ни к Реджи… ни к другим мужчинам… Ей словно сделали прививку от любви, душа ее высохла, и она просто не способна ответить ни на что подобное.

Но почему, стоило ей переступить порог этого дома, как она все время пребывает в смятении?

Только из чувства вины, сердито сказала себе Деби. Только поэтому.

Дебора не знала, где теперь ужинают в Вермонт-хаусе, но не хотела отрывать девочек от занятий и тем более нарушать уединение Реджи, поэтому накрыла стол в кухне.

Во времена ее тетушки ужин скорее напоминал торжественный обед. Все собирались в старинной роскошной столовой. Но сегодня приготовленная на скорую руку еда не очень вязалась с мебелью из красного дерева эпохи короля Эдуарда, фамильным серебром и хрустящими льняными скатертями с вышитыми гладью гербами.

Деби улучила минуту, чтобы позвонить Еве предупредить подругу, что остается в Вермонт-хаусе еще на некоторое время, и невольно отметила, что ту совершенно не удивила эта новость.

– Когда-нибудь я заставлю тебя рассказать мне поподробнее о твоем таинственном родственнике, – предупредила Ева. – И тогда уж ты не отвертишься, заявляя, что тебе нечего сказать. Когда ты случайно упоминала о нем в разговоре, у тебя сразу каменело лицо. Именно с таким видом ты, появившись в нашем доме, сообщила папе, что у тебя нет родственников.

Деби, краснея, отвергла шутливые обвинения подруги. Это была правда. Оставаясь жить у Евы, она объявила себя сиротой, и только позднее, проникшись доверием к новым друзьям, открыла им истину, во всяком случае, большую ее часть. Подлинную причину своего бегства она сохранила в секрете. И Фредерик Фотен, поняв, что подруга дочери скорее уйдет от них, чем выдаст свою тайну, оставил ее в покое.

Много позже Деби поняла, как ей повезло найти такое убежище. Даже теперь она содрогалась при мысли, что могло с ней случиться, повернись жизнь по-другому. Задумывался ли об этом Реджи? Беспокоился ли о ней?

Девушка отмахнулась от горьких размышлений. Реджи ей ничего не должен. Он доверял ей, а она по глупости предала его. Она…

Из коридора послышался топот ног, и вбежавшие в кухню Полли и Джин вернули Деби к действительности.

– Как вкусно пахнет, – воскликнула Джин, усаживаясь за стол.

Девочки даже не заметили, что ужин накрыт в кухне. Подумав, что Реджи, возможно, предпочитает поесть в кабинете, подальше от незваной гостьи, Деби стала ставить тарелки на старинный серебряный поднос. Но не успела она закончить это занятие, как он появился в дверях собственной персоной.

– Ты не собираешься ужинать с нами? ~| спросил он, удивленно приподняв брови. Деби вспыхнула.

– Это для тебя. Я думала…

– Напрасно, – резко заметил он и тихо добавил, так чтобы не слышали девочки. —Как бы ты ни старалась притворяться, что меня нет, я существую, Деби. Если бы я захотел ужинать один, то непременно сказал бы об этом, уверяю тебя.

Его саркастическое замечание разозлило девушку, но она тут же одернула себя. Я не имею права возмущаться, напомнила она себе, уныло ковыряясь в тарелке, в то время как девочки уписывали приготовленный ею ужин за обе щеки.

– Что, нет аппетита? – поинтересовался Реджи.

:– Я… я не голодна, – ответила Деби и перевести разговор на другую тему. – Интересно, а огород еще существует? – начала она и смутилась под его пристальным взглядом, окинувшим ее с ног до головы.

Наверное, он думает, что я слишком худая. А может, сравнивает меня с цветущей Мирандой?

Когда-то Деби льстило его внимание. Как только она ловила на себе его взгляд, ее мгновенно охватывала радость. Но сейчас ей вдруг стало неловко, она почувствовала себя слабой и уязвимой. Теперь этот взгляд вызывал в ней не волнение, а только чувство вины.

– Существует, – наконец отозвался Реджи, и Деби с трудом вспомнила, о чем идет речь. – Только он весь зарос сорняками. А почему ты спрашиваешь?

– Сегодня мне пришлось воспользоваться замороженными овощами, а твоя мама выращивала их сама.

– Что ж, нет причин, чтобы не возобновить это занятие, если ты так хочешь. Завтра придет Сэм, я с ним поговорю. Этой осенью нам, конечно, не стоит рассчитывать на урожай, – Реджи бросил на Деби понятный ей одной взгляд, – а вот следующей…

– Ой, как здорово! – сияя, воскликнула Джин. – Мы будем тебе помогать, Деби. И тоже сможем варить варенье, если ты нас научишь.

– Конечно, – мягко согласилась растроганная такой реакцией девушка. – Мы так и поступим. А варенье сварим уже в этом году. Я не сомневаюсь, что кусты черной смородины еще не совсем одичали, и мы наверняка найдем на них ягоды, – пообещала она.

Тарелки быстро опустели, и Дебора отметила про себя, что ее старания не пропали даром и еда пришлась всем троим по вкусу. Готовя кофе, она извинилась за отсутствие десерта.

– Девочки, ну-ка марш помогать Деби с посудой, – решительно скомандовал Реджи.

Не раз во время ужина, прислушиваясь, как Полли и Джин рассказывали старшему брату о школьных событиях сегодняшнего дня, девушке казалось, будто она вернулась в детство. Но когда Реджи обернулся, чувство непоправимой вины снова охватило ее.

Он отодвинул стул, и только теперь она заметила, как он устал. И неудивительно, громоздкий гипс, вероятно, очень раздражает его.

– Ты, наверное, предпочитаешь пить кофе в кабинете? – сдержанно спросила девушка. Реджи повернулся к ней, приподняв бровь.

– Опять пытаешься избавиться от меня? – нахмурился он.

Деби невольно покраснела и тут же рассердилась на себя. Ну почему ее бледная кожа мгновенно выдает все эмоции.

– Нет, – кратко возразила она. – Я просто подумала, что в кресле тебе будет удобнее. Наверное, нелегко… – Она замялась и посмотрела на его ногу. – Таскать на себе такой тяжелый гипс.

– Да уж, – согласился он. – Если ты не возражаешь, я собираюсь поработать.

– Миранда просто в бешенство пришла, когда выяснилось, что Реджи еще долго не сможет ходить, – простодушно заметила Полли, оторвавшись от груды грязных тарелок. – Она ведь обожает танцы и всякие вечеринки, – пояснила она. – Думаю, именно поэтому она не хочет, чтобы мы оставались дома.

– Полли, – раздраженно одернул сестру Реджи, но та не обратила внимания на грозные нотки в его голосе и, вскинув подбородок, продолжала:

– Я не виновата, что она нас не любит. А миссис Кросби говорила, что ей понадобилась помолвка с тобой только потому, что ее бросил прежний приятель.

– Полли, вот уж не думала, что ты станешь пересказывать всякие глупые сплетни, – поспешно вмешалась в разговор Деби, на смея поднять глаз на Реджинальда.

Она краем глаза увидела, что он поднялся со стула и неловко пошатнулся, и мгновенно бросилась на помощь, удивившись дрожи, пробежавшей по его телу. Похоже, ее прикосновения вызывают у него отвращение.

Девушка мгновенно отступила, сгорая от стыда. Конечно, я ему противна, твердила она себе. Но я просто хотела ему помочь. Непрошеные слезы подкатили к глазам, и она отвернулась, проклиная себя за глупость.

Приготовив кофе, Деби поручила Полли отнести поднос в кабинет. Потом девочки занялись уроками, а она углубилась в изучение скудного содержимого холодильника и буфета.

Завтра она отправится за покупками, как только отвезет девочек в школу.

Дебора поднялась по лестнице и заглянула в классную комнату.

– Быстро умываться, – напомнила она. ~ Мне еще надо постирать свои вещи. Ева, моя подруга, обещала прислать мою одежду, а пока придется ходить, в чем есть. Кстати, какого распорядка придерживалась миссис Кросби?

– Распорядка? – прыснула Полли, переглянувшись с сестрой, словно впервые слышала это слово.

Волосы у нее совсем не ухожены, грустно отметила про себя Деби, эта стрижка ей не идет. И из школьной формы она выросла, рукава уже до неприличия коротки.

– А вы не помните, по каким дням она ходила за покупками и устраивала стирку?

– Ой, да она не придерживалась никаких определенных дней. Правда, Джин? Делала это, когда в голову взбредет.

Деби изумляло, что Реджи мирился с таким положением дел, особенно после того порядка, который поддерживала в доме его мать.

Оказывается, она взвалила на свои плечи более серьезную проблему, чем казалось поначалу. Реджи сказал, что ей придется прожить здесь четыре года… И вдруг ее губы сложились в улыбку. Четыре года быть рядом с девочками, учить их всякой женской работе, на постижение которой она сама потратила полжизни? А почему бы и нет? Это придаст смысл… ее собственному существованию и утолит жажду материнства, бушевавшую в ней долгие годы. Вспышка радости вдруг озарила ее сознание. Она заменит своим кузинам мать, а они, в свою очередь, заполнят пустоту в ее сердце, ведь она никогда не сможет иметь собственных детей.