Текст книги "Зачем ты так?"

– Ты хочешь сказать, что выходишь замуж за человека, которого совсем не знаешь? – с любопытством спросила Фелиция.

Зара бросила на нее негодующий взгляд.

– С чего ты взяла? – Фелиция растерялась:

– Когда твой дядя упомянул о переговорах по поводу твоего брака, я подумала, что его организовали ваши родители.

Зара рассмеялась.

– В какой-то степени это так и есть. Мы с Саудом познакомились в университете. Его семья занимает очень высокое положение в обществе и строго придерживается традиций. Он должен был жениться на своей первой кузине, но к счастью, Рашид узнал, что та девушка любит кого-то другого, и смог убедить родителей Сауда в том, что я буду ему хорошей женой. Дяде пришлось нелегко, потому что у нас считают нарушением традиций отказ жениться на кузине, а если бы девушка не вышла за Сауда, то пятно позора легло бы на ее отца. Наша свадьба состоится очень скоро, но сначала нужно соблюсти все формальности. – Она состроила недовольную гримаску. – Представляешь, мы оба должны притворяться, что не знаем друг друга. Мне бы очень хотелось выйти замуж на европейский манер, но Рашид говорит, что иногда более длинный путь на деле оказывается короче.

Фелиция не знала, что сказать. Она-то думала, что Зару принудили выйти замуж из меркантильных соображений и Рашид ждет от этого брака финансовой выгоды.

– Конечно, семья Сауда запросила очень богатое приданое, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщила Зара, приведя Фелицию в еще большее замешательство. – Но Рашид был очень щедр. Ты должна попросить маму показать тебе наш семейный свадебный сундук, гае лежат подарки всех десяти поколений невест. Туда положат и дары Сауда. – Зара взглянула на часы. – Ой, как мы заболтались. Извини, мне пора заниматься.

Девушка поспешно ушла, а Фелиция выглянула в темневший за окном сад.

Значит, она неправильно поняла мотивы Рашида – по крайней мере, в том, что касалось Зары. Видимо, этот человек привык пользоваться обходными путями. Что же он затеял, пригласив ее сюда?

Она направилась во внутренний дворик, привлеченная его гостеприимной тишиной и свежим воздухом. На улице было прохладно, но музыка фонтанов звучала так призывно, что девушка невольно сделала несколько шагов к мраморной чаше, в которую низвергался журчащий водопад. Проходя мимо вольера с умолкнувшими птицами, Фелиция тихо вздохнула. Она чувствовала себя такой же пленницей, как и они, только стенами ее клетки были средневековые обычаи и враждебность.

– Мисс Гордон!

В темноте бархатной ночи возникла неясная фигура. Услышав свое имя, Фелиция ощутила неясный страх и дурные предчувствия. Ей захотелось убежать. Неслышными шагами Рашид пересек двор и остановился рядом с ней. Девушка искала одиночества и никак не ожидала кого-нибудь встретить. Подавляя свой страх, она холодно произнесла:

– Простите, я вас не заметила. Зара сказала, что вы уехали.

– Это правда, – кивнул он. – Но, вернувшись, я, так же, как и вы, вышел во двор на сладиться тишиной.

Фелиция решительно повернула к дому, но его пальцы внезапно сжали ее плечо, заставив остановиться.

– Я рад, что мы можем поговорить наедине, – медленно проговорил он. – Фатима сказала мне, что Зара собиралась сегодня днем показать вам город, но мое появление нарушило ее планы. – Фелиция молчала, и он холодно продолжал: – В конце недели я смогу загладить свою вину. Вы, конечно, знаете, что пятница у нас священный день, но любой другой я готов освободить для вас.

Фелиция подумала, что вряд ли ей захочется ходить по городу под осуждающим взглядом Рашида.

– Я не хочу утруждать вас, – быстро сказала она. Вероятно, даже слишком быстро.

Его сильные пальцы больно сжали ее плечо.

– Вы, кажется, собираетесь спорить со мной? – спросил он. – В английском языке есть выражение, которое точно совпадает с арабским. Речь идет о протянутой оливковой ветви. – Он помол чал. – Мне понятно, почему Зара так привязалась к вам. Я ведь не предупредил ее о том, к какому типу женщин вы принадлежите. Ей будет больно узнать, что мы враги. Скоро она покинет нашу семью, и я не хочу, чтобы ее последние дни в родном доме были омрачены нашей враждой.

– Очень жаль, что вы не подумали об этом вчера днем, когда публично оскорбляли меня, – холодно заметила Фелиция.

– Ах, вот как! – Он бросил на нее быстрый взгляд, и она сжалась от недоброго пред чувствия. – Если вы не подчинитесь мне добро вольно, я придумаю что-нибудь другое.

От этих слов мурашки побежали у нее по коже. В темноте слышался плеск воды, и этот тихий звук вдруг стал раздражать девушку.

– Если вы хотите подкупить меня, – неприязненно произнесла она, – то не рассчитывай те на успех. Вы не в силах изменить мое отношение к Фейселу.

– Вы так думаете?

Улыбаясь, Рашид придвинулся к ней совсем близко. Несмотря на темноту, Фелиция различала блеск его кожи. Откуда у него такая самоуверенность? Она облизала пересохшие губы.

Его хватка ослабла, и гибкие пальцы стали нежно массировать ее хрупкие плечи. Фелицию бросило в дрожь. Этот человек опасен. Она интуитивно чувствовала, что раздразнила тигра, и теперь последствия не заставят себя ждать.

Руки Рашида скользнули вниз и обвили ее талию. Зарывшись лицом в пышные волосы девушки, он тихо пробормотал:

– Вы не оставляете мне выбора, мисс Гордон. Ваш вызов принят. Неужели вы так наивны, что не понимаете: разбудив инстинкты мужчины, его уже трудно остановить.

И он с силой прижал Фелицию к себе, горячими губами грубо впиваясь в ее рот.

Этот поцелуй был похож на наказание за непокорность.

О Боже! Одна, в восточной стране, я оказалась в объятиях человека, предки которого были воинственными арабами-кочевниками! – в ужасе подумала Фелиция.

Но она упрямо отказывалась признать свое поражение и попыталась отстраниться, твердо сжав губы, чтобы не отвечать на его требовательный поцелуй. Но он одержал победу, и легкий стон, слетевший с ее уст, подтверждал это.

Поцелуй длился всего несколько секунд, но Фелиции показалось, что прошла вечность. Она почувствовала себя мышкой, которая вырвалась из когтей сокола.

– Теперь вы поняли, как неосмотрительно поступили, отказываясь подчиняться мне? – на смешливо бросил Рашид.

– Я обо всем расскажу Фейселу! – всхлипнула Фелиция, дрожа от унижения, но он только рассмеялся.

– Вы не осмелитесь, – тихо проговорил он. – У нас есть такое выражение: “Для поцелуя требуются двое”. Грязь прилипает, мисс Гордон. Так что вы можете рассказывать Фейселу что угодно…

Он отодвинулся так внезапно, что она чуть не упала. Слезы застилали ей глаза.

– Да, кстати, – Рашид вынул из кармана синий кожаный футляр, в котором находилось пресс-папье, – отдайте это тому, для кого купили. Думаю, мы оба знаем, что вы никогда не привезли бы подарок мне. Фейсел, пожалуй, оценит его по достоинству!

И, прежде чем Фелиция успела признаться, что пресс-папье предназначалось Надии, он повернулся и ушел.

Опять он унизил ее, да еще насмеялся над ее любовью к Фейселу. Ни один араб не позволит себе обращаться так с женщиной, принадлежащей к его семейству.

Она почувствовала, что ненавидит безделушку, которую все еще сжимала в руке, больше всего на свете. Не раздумывая, девушка размахнулась и бросила пресс-папье в темноту. Раздался глухой звук. Видимо, вещица упала на клумбу с розами.

Фелиция бросилась к себе в комнату. При свете электричества она заметила синяки в тех местах, где пальцы Рашида сжимали ее плечо.

Сняв одежду, девушка встала под душ. Ей хотелось смыть следы прикосновений Рашида. Как она его ненавидит!

Фелиция трясущимися пальцами вытерла слезы. За несколько минут этот человек разрушил все ее иллюзии. А она провинилась лишь в том, что пренебрегла его предупреждениями и оказалась одна на улицах Кувейта.

Но зачем она обманывает себя? Все гораздо серьезнее. В первый раз в жизни Фелиция почувствовала настоящий страх.

5

Женские голоса то щебетали, то замолкали, прерываясь смехом и стуком чашек.

Фатима пригласила своих подруг познакомиться с Фелицией. Судя по количеству женщин, собравшихся в гостиной, ее хозяйка была знакома со всем городом.

Большинство из них были ровесницами Фатимы. Из окна своей комнаты Фелиция видела, как женщины выходили из дорогих автомобилей, закутанные в темные черные накидки, и шли к дому, не глядя по сторонам. Но, оказавшись внутри, они скидывали чадры, слов но бабочки коконы, и демонстрировали парижские наряды от лучших кутюрье и драгоценности, которые могли бы поспорить с королевскими сокровищами, хранящимися в лондонском Тауэре.

Сидя на расшитой подушке, Фелиция слушала соседку, которая рассказывала о своей последней поездке в Америку. Та говорила по-английски, но с таким сильным акцентом, что девушка с трудом понимала родной язык.

Фелиция впервые присутствовала при официальной церемонии приема гостей на арабский манер. Щедрость и гостеприимство хозяйки и энтузиазм, с которым гостьи ее приветствовали, были поистине восточными. Большинство из этих женщин бывали в Лондоне, но все они с детским любопытством расспрашивали девушку о ее жизни, изумляясь той удивительной свободе, которую английские мужчины предоставляют своим женам.

Служанка внесла очередной кофейник, и Фелиция с тоской взглянула на нее. Ее желудок был до отказа заполнен кофе, но, поскольку никто не отказывался, она тоже не могла этого сделать.

Фатима, увидев выражение ее лица, понимающе улыбнулась. Она что-то прошептала Селине, и, к облегчению Фелиции, темнокожая служанка прошла мимо, не наполнив ее тонкую фарфоровую чашку.

Мраморные полы, расшитые подушки – эта обстановка была совсем не похожа на скромную комнату в Лондоне, обставленную старой мебелью. Фелиция обнаружила, что больше не замечает аскетизма белых стен, контрастирующих с яркими коврами. Она привыкла к тому, что Фатима предпочитает сидеть, скрестив ноги, на полу, хотя в большинстве комнат стояла европейская мебель. Единственное, с чем я никогда не смогу смириться, подумала девушка, так это с подчиненным положением женщины в этой стране.

Но Зара сказала ей, что теперь нравы уже не так строги, как раньше, и арабские женщины стали пользоваться гораздо большей свободой. Фелиция даже скрепя сердце вынуждена была признать, что Рашид – один из передовых людей своего времени. Как жаль, что его просвещенные взгляды не распространяются на нее!

В дверь постучали, и женщины сразу же потянулись к своим чадрам. Они не спеша надели их, и Селина открыла дверь.

– Пришел хозяин, – объявила она.

– Ах, да, он хотел тебя видеть, Фелиция. Рашид собирается показать нашей гостье Кувейт, – пояснила Фатима подругам и добавила что-то по-арабски, отчего глаза женщин сразу засверкали.

– Она сказала, что ее брат – человек безупречной репутации, – перевела слова хозяйки соседка Фелиции. – В дни нашей молодости прогулки с холостым мужчиной были запрещены, но времена меняются… – Она пожала плечами, давая понять, что не знает, к лучшему ли это, и рассмеялась, когда Фелиция неуклюже поднялась с подушки.

Без сомнения, эти женщины очень грациозны и гибки, подумала девушка. Они с детства привыкли к такой манере сидеть.

После их стычки в саду Фелиция не ожидала, что Рашид захочет выполнить свое обещание сопровождать ее на прогулке по городу, но гордость не позволила ей отклонить его приглашение.

Фелиция особенно тщательно оделась для приема, устроенного Фатимой, но, когда она вернулась в свою комнату, ей пришло в голову, что Рашид может подумать, что она старалась для него.

На ней был льняной костюм персикового цвета, который очень шел к ее белой коже и светлым волосам, и простая шелковая кремовая блузка. Кремовые туфельки дополняли ансамбль. На запястье позванивали тонкие золотые браслеты, подаренные Фейселом. Фелиция вспомнила, что не хотела принимать этот подарок, но юноша сказал, что тогда просто выбросит их. Девушка вспомнила о кольце с изумрудом и гневной реакции Фейсела на ее отказ носить его, пока семья жениха не одобрит их брак. Теперь она жалела, что не взяла с собой это кольцо. Может быть, оно возродило бы в ее душе те надежды, с которыми она приехала сюда.

Взглянув в большое, во весь рост зеркало, Фелиция поняла, что выглядит совсем недурно.

На щеках играл румянец, глаза блестели, в движениях чувствовалась уверенность.

Сегодня она одержала победу. Подруги Фатимы признали ее, несмотря на различие их культур. А значит, Рашид ошибается, и Запад и Восток могут хорошо понимать друг друга. Фелиция решительно вышла в мощеный дворик.

В слабом свете, пробивавшемся сквозь высокие узкие окна холла, она сначала не заметила Рашида. Но он поднял руку и взглянул на часы, мелькнув белой манжетой рубашки. Этот типично мужской жест заставил ее улыбнуться.

Рашид оглянулся и увидел Фелицию, стоящую в проеме двери. Темное дерево подчеркивало ее нежную красоту.

С непроницаемым лицом он подошел к ней.

– Простите, если я заставила вас ждать, – вежливо извинилась она, – но подруги вашей сестры…

– Не стоит объяснять мне женские привычки, мисс Гордон. Я прекрасно осведомлен о вашей приверженности к бессмысленной болтовне.

Это было сказано таким надменным тоном, что у нее перехватило дыхание.

– Ну как же, разве могут иметь какой-то смысл разговоры тех, кого и за людей-то не считают, – возмущенно парировала она, но Рашида ее слова, похоже, только позабавили.

– Так вот, чем вы занимались, – читали Фатиме и ее подругам лекцию о правах свободной женщины? Вряд ли их мужья будут вам благодарны, мисс Гордон.

– Мне это безразлично, – неосторожно проговорила Фелиция.

– А вот это уже просто глупо, – медленно произнес Рашид. – Ведь эти самые мужья могут запретить своим женам общаться с вами, и Фейсел попадет в трудную ситуацию. Возможно, вам он показался европейцем, мисс Гордон, но его жена вынуждена будет соблюдать местные обычаи, уверяю вас.

Фелиция упрямо тряхнула головой и направилась к машине. Если, приехав сюда, она пыталась заслужить расположение этого человека, то теперь, казалось, получала удовлетворение, специально раздражая его. Почему опекуном Фейсела должен был оказался именно тот, кто постоянно возбуждает в ней чувство протеста?

– Мы с мужем не собираемся жить в Кувейте, – сказала она, вспомнив о том, что говорил ей Фейсел.

– Вы так думаете? – Он искоса взглянул на нее. – Вы ничего не забыли, мисс Гордон?

Она, не оглядываясь, шла через двор, вдыхая теплый воздух, напоенный ароматом роз.

– Если я и забуду что-нибудь, то вы мне об этом быстро напомните, не так ли?

– Разумеется, – учтиво согласился он. – Как служащий банка, а Фейсел им является, – он должен находиться там, куда пошлет его правление.

– Правление? – с сарказмом спросила Фелиция. – Вы имеете в виду себя?

– В данных обстоятельствах должен признать, что эти два понятия – синонимы.

Фелицию раздражал его учтивый тон. Она уже хотела была отказаться от прогулки, но потом вспомнила о том, что приближается день рождения Зары и, скорее всего, у нее больше не будет возможности купить подарок.

В последние несколько дней все семейство занималось подготовкой предстоящего праздника. Сегодня Зара, смеясь, сообщила ей, что, если бы не Рашид, они вряд ли смогли бы все подготовить к ее дню рождения. Фелиция робко предположила, что ей, вероятно, лучше вернуться домой, чтобы не мешать приготовлениям к празднику, но Зара замахала на нее руками.

Они очень подружились за эти дни. Фелиция старалась не выказывать девушке своей антипатии к Рашиду, зная, как та будет огорчена. Ей совсем не хотелось омрачать предстоящий день рождения Зары. Рашид тоже не хотел этого, и в результате между ними возникло что-то вроде перемирия.

Обойдя машину, он сел на место шофера и открыл Фелиции дверцу.

– Я лучше сяду на заднее сиденье, – напряженно проговорила она. – Разве послушные арабские женщины могут ехать рядом с водителем?

– На этот раз мы будем придерживаться западных обычаев, – сухо сообщил Рашид. – Иначе мне придется постоянно подвергать опасности наши жизни, поворачиваясь спиной к дороге, чтобы разговаривать с вами. Надеюсь, вы не усмотрели какой-то другой смысл в моих словах? У вас слишком богатое воображение, мисс Гордон.

Фелиция покраснела, поняв, что он просто издевается над ней.

– Если бы я даже захотел, то все равно никогда бы не стал заниматься любовью в машине, да еще недалеко от своего дома. Кувейтские шоферы не самые вежливые в мире, они терпеть не могут помех на дорогах. Заранее прошу прощения, если я не смогу сравниться по мастерству с вашими предыдущими шоферами, но на Востоке мы стараемся соблюдать правила.

Фелиция стояла около машины, испытывая сильное желание хлопнуть дверцей и уйти. Она не подумала, что Рашид может видеть выражение ее лица в зеркале, и вздрогнула, когда он медленно проговорил:

– Вы выглядите так, как будто собираетесь вонзить нож мне в сердце, мисс Гордон. Будьте осторожны. В нашей стране еще верят в кровную месть.

– Сердце? Какое еще сердце? – язвительно проговорила она, не обратив внимания на его последние слова. – У вас его нет, шейх Рашид!

– Садитесь в машину, мисс Гордон, и используйте свою энергию для чего-нибудь более конструктивного, чем ненависть ко мне.

Фелиция, кипя от негодования, уселась рядом с ним. Он с улыбкой протянул руку, чтобы закрыть дверцу. Фелиция краем глаза видела его тонкие черты лица, длинные ресницы. Она вздрогнула, почувствовав его взгляд.

– Ну, как, я прохожу по конкурсу? – Краска бросилась ей в лицо. Фелиция злилась, что он заметил ее интерес к нему. Как странно, что при смешении Запада и Востока получился такой великолепный экземпляр мужской породы, в то время как чистая арабская кровь Фейсела текла в человеке гораздо более невзрачном.

Пока Фелиция боролась со своим гневом, ей пришло в голову, что пора научиться подавлять свои эмоции и быть кроткой и послушной.

Машина свернула на дорогу, тянувшуюся вдоль побережья. День стоял теплый, но не жаркий, работал кондиционер, кожаные сиденья были очень удобны, из динамиков лилась тихая музыка. Казалось бы, такая обстановка способствовала тому, чтобы полностью избавиться от напряжения, но Фелиция не могла преодолеть волнения. Она невольно стиснула пальцы.

– Расслабьтесь, – внезапно проговорил Рашид. – Или вам больше нравится водить машину, чем быть пассажиркой? Ведь вы, европейские женщины, предпочитаете все делать сами!

– Возможно, это происходит потому, что мы по опыту поняли, что на мужчин нельзя полагаться? – парировала Фелиция, вспомнив о дяде Джордже и о том, как он контролировал свою жену и племянницу, лишая их даже самых невинных удовольствий.

– Именно поэтому вы хотите выйти замуж за Фейсела? – спросил он. – Вы видите в нем плечо, на которое можно опереться? Странно, вы казались мне более независимой и самостоятельной. Что ж, в этом случае мне нужно изменить стратегию. Фейсел слаб, мисс Гордон. Та женщина, которая выйдет за него замуж, должна стать ему матерью, любовницей, а иногда даже тюремщицей. Вы уверены, что готовы исполнить все эти роли?

– Очень легко осуждать человека в его отсутствие, когда он не может защитить себя, – возразила Фелиция, не желая признавать правдивости слов Рашида. Но в глубине души она не могла не согласиться с тем, что Фейсел любил притворяться маленьким беспомощным мальчиком.

– Вы преданы ему, – с неудовольствием признал Рашид, словно это огорчало его, и сменил тему, обратив внимание спутницы на посольство Великобритании.

Зачем он это делает? – задумалась Фелиция. Думает, что скоро ей понадобится посетить это здание, чтобы вернуться домой?

Уже не в первый раз она пожалела о своем опрометчивом поступке. Как можно было позволить уговорить себя поехать в Кувейт? Фейсел оплатил ей билет на самолет. Она потратила почти все собственные небольшие сбережения на новый гардероб. Жених уверял ее, что очень скоро прилетит в Кувейт, считая само собой разумеющимся, что она будет дожидаться его там, пока они не поженятся! Но если это произойдет не раньше, чем он достигнет двадцати пяти лет, то ей придется вернуться в Лондон. Это значит, что она вынуждена будет просить у него денег на обратный билет. Теперь Фелиция почему-то была уверена в том, что Рашид никогда не позволит племяннику приехать домой, пока она находится здесь.

После дня рождения Зары я напишу Фейселу письмо и все объясню, пообещала она себе и немного успокоилась.

Они миновали дворец эмира, около которого стояла стража. Над высокой квадратной башней развевался флаг.

– В этой стране даже беднейший из нас может встретиться с эмиром, чтобы рассказать о своих проблемах.

– Если он мужчина, – не удержавшись, добавила Фелиция.

– Как вы болезненно относитесь к этому вопросу, мисс Гордон. Может быть, обретя независимость, вы поняли, что она не так уж и нужна вам?

Девушка отвернулась, избегая его пронизывающего взгляда. Она не считала себя феминисткой и поэтому откровенно спросила:

– Но ведь вы не можете отрицать, что женщины в вашей стране занимают подчиненное положение?

– И это вас возмущает? Вы будете удивлены, но наши женщины тоже имеют свои права. Они могут жаловаться эмиру и даже развестись, если докажут, что муж с ними жестоко обращается. Но тот факт, что они очень редко пользуются такой возможностью, говорит сам за себя.

– Или доказывает, что они забитые существа, лишенные даже самолюбия, – резко ответила Фелиция и, оглянувшись, обожглась о пронзительный взгляд сузившихся серых глаз.

Рашид, не снижая скорости, развернул машину, и Фелицию по инерции качнуло к нему. Его рука случайно коснулась ее груди, и она вдруг испытала чувство, которое никогда не посещало ее в объятиях Фейсела. Девушка испугалась.

– Теперь мы находимся в деловой части города. Здесь расположены крупнейшие банки, – как ни в чем не бывало сообщил Рашид, – А теперь я припаркую машину, и мы немного пройдемся пешком. Вы не возражаете?

Они оставили “мерседес” на огромной подземной стоянке рядом с кварталом офисных зданий.

– Здесь расположена главная контора нашей фирмы, – рассказывал Рашид. – Этот дом был построен одним из первых.

– Но не последним, – проговорила Фелиция, вспомнив рассказы Фейсела о том, что их банк помогал финансировать строительство отеля и многих других зданий.

Рашид вышел из машины, открыл дверцу и галантно предложил ей руку. Девушка не хотела принимать ее, но споткнулась, ослепленная ярким солнечным светом, и он тут же подхватил ее. Это легкое прикосновение взволновало Фелицию. Его серые глаза насмешливо взглянули на ее заалевшее лицо.

– Вы правы, – согласился он. – Заниматься строительством в нашей стране крайне выгод но. Прибыль от таких инвестиций составляет сорок процентов доходов. Впрочем, женщины, как правило, предпочитают тратить деньги вместо того, чтобы зарабатывать их.

– Я не из таких, – резко бросила Фелиция. Широкая улица, на которую они вышли, была усажена тропическими деревьями. Повсюду на газонах горели яркие цветы. Там, где когда-то простиралась бесплодная пустыня, раздавался плеск фонтанов, раскидистые кроны простирали свою благодатную тень над головами пешеходов.

– Кувейтская Бонд-стрит, – с иронией сообщил Рашид. Фелиция промолчала, не отрывая глаз от великолепных драгоценностей в витрине ювелирного магазина. – Я не сомневаюсь, что вам было бы гораздо приятнее бродить здесь в компании Фейсела, чем со мной, – медленно проговорил он, намекая на то, что жених должен был бы купить ей украшения.

– Разумеется, но вовсе не потому, что вы имеете в виду, – сказала девушка, подходя ближе к витрине в надежде подобрать что-нибудь не слишком дорогое в подарок Заре.

Она уже заметила любовь девушки к драгоценностям и хотела побаловать ее новой безделушкой, но, увидев цены, подавила вздох. Здесь не было ничего, что она могла бы купить. Впрочем, все магазины на этой улице были очень дорогими.

– А что вы ожидали увидеть? – проговорил Рашид, когда она выразила свое удивление. – Нищих, выпрашивающих подаяние? Теперь их здесь не встретишь, мисс Гордон, разве что случайно. Раньше слепые муэдзины выкрикивали молитвы с высоких минаретов, но теперь, благодаря достижениям современной техники, их передают по радио, а заботу о бедняках взяло на себя государство.

– Слепых специально нанимали для этих целей?

– Именно так. Кстати, не так давно, если мужчина видел лицо чужой жены, это было величайшим оскорблением для них обоих. Наверное, таким же сильным, как в вашей стране – переспать с женой лучшего друга. Хотя я слышал, что сейчас такие связи в порядке вещей.

Фелиция покраснела от негодования.

– Но не в том обществе, к которому я принадлежу, – раздраженно возразила она.

Брови Рашида взлетели вверх, и он пожал плечами.

– Мне это безразлично. Теперь, когда вы осмотрели центр, предлагаю вернуться в машину.

– Но я не купила Заре подарок, – в замешательстве проговорила Фелиция.

Рашид повернулся к ней.

– Так вот почему вы согласились поехать со мной? Что именно вы хотели купить?

– Я надеялась подыскать какую-нибудь драгоценность, но это, – она показала на витрину ювелирного магазина, – мне не по карману.

– Да, – согласился он. – Этим магазином владеет самый дорогой ювелир Кувейта. Но вам все равно не удастся переплюнуть Сауда и его семью.

– Я и не собиралась с ними соперничать, – раздраженно сказала Фелиция. – Просто с моей стороны было бы невежливо не сделать Заре подарка.

– Вы просите моей помощи?

Ей хотелось послать его ко всем чертям, но она была вынуждена молча кивнуть.

Ей показалось, что в улыбке Рашида промелькнуло удовлетворение. Раздосадованная этим, она устремилась через дорогу, не обращая внимания на поток машин, несущихся навстречу.

– Очень хорошо, мисс Гордон. – Он взял ее за руку и отвел от опасного места.

В этот момент его окликнула молодая женщина, ярко накрашенная и одетая по-европейски – в джинсы и тонкую хлопчатобумажную блузку. Фелиции показалось, что девушка одного с ней возраста, может быть, немного моложе, принимая во внимание то, что восточные женщины раньше взрослеют. Судя по всему, Рашид не обрадовался этой встрече, хотя он с вежливой улыбкой слушал быструю арабскую речь своей знакомой.

– Ясмин – дочь моего друга, – представил он девушку Фелиции. – Она некоторое время училась в Англии. Мисс Гордон – подруга Фейсела. Она гостит у нас.

– В то время как Фейсел находится в Нью-Йорке? – Ясмин оценивающе взглянула на Фелицию. – А он знает, как непринужденно ты обращаешься с его “подругой”? – Она резко повернулась и ушла.

Рашид хранил мрачное молчание.

– Вероятно, вы находите странной такую враждебность, но должен вам объяснить, что Ясмин – одна из бывших возлюбленных Фейсела. Они были очень близки, когда он жил в Англии, и, видимо, эта девушка по-своему расценила слово “подруга”, которое я употребил по отношению к вам. Не стоит обращать на это внимание… Она не станет распространять сплетни о вас и Фейселе. Он ей слишком дорог.

Ясмин и Фейсел! Странно, но мысль об этом не вызвала у Фелиции ревности. Она почувствовала к девушке скорее что-то вроде легкой жалости.

Рашид провел ее вдоль узкой аллеи, тенистой и уединенной. Затем он уверенно свернул в лабиринт узких улочек, вымощенных потрескавшимся от времени булыжником.

– Куда вы меня ведете? – спросила она его на одном из перекрестков, пораженная таким внезапным переходом от Запада к Востоку.

Молчаливые прохожие неслышно скользили мимо. Экзотические ароматы восточных пряностей витали в воздухе,

Рашид усмехнулся.

– Во всяком случае, не на рабовладельческий рынок, если вы так подумали. Да, в отдаленных оазисах воины из захваченных племен до сих пор могут быть проданы в рабство. Это конечно, незаконно. – Он пожал плечами. – Но к тому времени, когда подобный факт обнаруживается, уже бывает поздно что-то предпринимать.

Фелиция вздрогнула, внезапно почувствовав, что рада его присутствию. Они проходили через старинный рынок, где торговцы зазывали покупателей, стоя в дверях своих лавочек. В витрине одной из них были вывешены такие красивые восточные ковры, что Фелиция невольно остановилась, чтобы лучше рассмотреть их.

– Их ткут иранцы, – пояснил Рашид. – Это ремесло передается из поколения в поколение.

Он повел ее дальше и наконец остановился у открытой двери одной из лавочек.

Привыкнув к полумраку, Фелиция увидела полки, уставленные коробочками и бутылочками. Воздух благоухал запахами кедра, сандала, амбры… Она поняла, что оказалась в магазине, где торговали благовониями.

Пока девушка с интересом осматривалась, двое мужчин вели тихий разговор. Владелец магазина, морщинистый, как грецкий орех, скользнул по Фелиции оценивающим взглядом. Он что-то сказал Рашиду, но тот отрицательно покачал головой.

– Может, хозяин подберет что-нибудь для Зары? – взволнованно прошептала Фелиция.

– Вы хотите купить благовония для мисс Зары? – спросил старик по-английски. Он осмотрел полки и снял с одной из них маленькую бутылочку. – У меня есть смесь благовоний, которую она заказывала в последнее время. Не хочет ли мисс купить ее?

В магазине было темно, но девушка увидела, что Рашид кивнул в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Да, пожалуйста, – пробормотала она. Лицо торговца расплылось в широкой улыбке.

– Разрази меня Аллах, я совсем забыл, что мисс сама скоро выходит замуж. Я приготовлю что-нибудь и для вас.

Он стал отмерять и смешивать какие-то благовония, потом перелил смесь в маленький хрустальный бокал.

– Можно мне понюхать? – с любопытством спросила Фелиция.

К ее разочарованию, продавец отрицательно покачал головой.

– Этот запах не подходит для вашей красоты. – Повернувшись к Рашиду, он сказал что-то по-арабски, потом повернулся к девушке. – Вы похожи на розу, которая еще не расцвела, бутон, который еще полностью не раскрылся. Таким должен быть и аромат ваших духов.

Фелиция была рада, что полумрак комнаты скрыл краску, выступившую ей на щеки. Старик с церемонным поклоном вручил ей маленький пакетик. Она старалась не смотреть на Рашида, боясь, что он заметит ее смущение. Мудрый хозяин попал в самую точку. Она действительно была еще “бутоном” с туго свернутыми лепестками, ждущими тепла мужского прикосновения, чтобы превратиться в прекрасный цветок.

Наступало время послеполуденного отдыха, когда на окна витрин опускали плотные шторы, а двери закрывали, чтобы сохранить в помещении прохладу.

Они вышли из магазина на яркий солнечный свет, и тут старик что-то громко произнес. Рашид оглянулся.

– Одну минуту, – быстро проговорил он и вошел внутрь.

Фелиция растерянно стояла на месте, не зная, последовать ли за ним. Она услышала быстрый тихий разговор двух мужских голосов и, не желая подслушивать, остановилась в дверях.

Старый араб искал что-то на полках среди бутылочек и коробочек. Она распознала легкий запах английской лаванды, мгновенно вызвавший воспоминания о доме, а потом более острый, пряный аромат. Старик толок что-то в деревянной миске маленьким пестиком. Повеяло лесными фиалками.