Текст книги "Когда пришел волшебник"

Антон как будто тоже полностью оправился от зловредного воздействия ливириса. Перестал чихать и вновь превратился в писаного красавца, на которого заглядывались гостиничные горничные, торопливо семенившие мимо парочки – кто с тележкой, груженой снедью, кто со стопкой постельного белья в руках.

Веронику же гораздо больше интересовали сами горничные, и, пока они с Антоном шли по коридору и спускались в ресторан на первом этаже, сказочница провожала каждую исполненным любопытства взглядом.

Казалось, однако, что они ничем не отличаются от землян. Белокурые, светлоглазые, статные – знакомый скандинавский тип… При виде первой девушки Вероника ощутила даже некоторое разочарование. Стоит ли с риском для жизни путешествовать по мирам, чтобы везде находить то же, что есть и дома? Ну, не совсем то же, конечно… вряд ли на Земле можно встретить пиратов или попасть в девятнадцатый век – а в этой гостинице все напоминало о нем, во всяком случае, о литературных его описаниях, – но все-таки и магойцы, и тарианцы были люди как люди. Отнюдь не рогатые монстры с клыками…

Но уже при виде второй горничной Вероника насторожилась. Что-то в этой красавице все же было не так!

В третью она вглядывалась с почти неприличным интересом. И опять не поняла, в чем дело. Походка какая-то не такая или выражение лица?

Поняла это Вероника только в ресторане, когда уже садилась за стол к своим спутникам, и к ним подошел официант.

Овечкин и капитан Хиббит приветствовали сказочницу радостными улыбками. Кароль даже выдал какой-то комплимент по поводу ее посвежевшего вида, но Вероника отвечала рассеянно. Она не могла оторвать взгляда от рук официанта. Кисти их были необыкновенно узки, пальцы – столь гибки, как будто в них не имелось костей. Ногти и впрямь отсутствовали…

Потом она посмотрела тарианцу в лицо – тот, улыбаясь, ждал, пока капитан Хиббит, изучавший меню, сделает заказ, – и невольно вздрогнула. Глаза… вот оно что! Неестественно большие, без радужной оболочки. Сплошной матово-голубой белок и узкий черный зрачок, вертикальный, как у кошки…

Официант все с той же вежливой улыбкой перевел взгляд на Веронику. Она снова вздрогнула, но, вспомнив о приличиях, заставила себя улыбнуться в ответ.

«Хотела монстров – получи, – подумала сердито. – И нечего таращиться, как в зоопарке…»

– Вы позволите сделать выбор за вас? – Капитан Хиббит повернулся к ней, держа в руках раскрытую книжечку меню. – Боюсь, с непривычки это сложновато.

– Конечно, конечно, – торопливо сказала Вероника.

Кароль заговорил с официантом, почему-то наполовину по-русски. Однако тот принялся кивать в ответ, делая пометки в своем блокноте, словно понимал его без малейшего труда.

– Четыре салата лин-а-марок, четыре филе ригот, коктейли королевские, десерт шерун-да-порт…

Михаил Анатольевич, заметив удивление Вероники, сказал негромко:

– Обычная практика, когда не знаешь языка. Капитан вошел в углубленный контакт. И официанту кажется, будто он говорит по-тариански. Или по-киникейски… уж не знаю, сколько тут у них языков.

– А я так сумею? – живо заинтересовалась Вероника.

– Вы уже сумели один раз, на Кортуне. Попробуйте снова. Расслабьтесь, попытайтесь услышать мысли этого человека… вернее, не мысли, а то, что за ними, – бессловесный образ.

Как раз в этот момент официант открыл рот, произнес какую-то короткую фразу и с вежливым поклоном удалился.

– Ничего не поняла, – разочарованно сказала Вероника.

Капитан Хиббит широко улыбнулся ей.

– А вы думали, это просто? Упражняйтесь, – он махнул рукой в сторону зала. – Вон сколько народу сидит, и все тарианцы.

– Вы предлагаете мне подслушивать чужие мысли?

– Почему бы и нет?

– Не хочу, – сердито сказала Вероника. – Как не стыдно!

Кароль только усмехнулся.

– Вот за это вы мне и нравитесь. За душу чистую, сердце доброе… – и тут же перевел разговор на другую тему. – Ну что, масьёр Овечкин, как вы себя нынче ощущаете? С заклятием справитесь? Помощь не нужна?

– Надеюсь, – коротко ответил Михаил Анатольевич.

– Хорошо. Значит, после завтрака и займетесь. А мы с Антоном Николаичем, пока суд да дело, прогуляемся по городу. Вы не против, масьёр? – Он подмигнул Антону. – Надо бы прикупить настоящих мехов, здесь без них никуда. Тариана – холодный мир, солнце у них далекое, едва греет. Заодно я бы заглянул в ювелирные магазины. Грешно побывать в Шеморе и не сторговать тинтаровый браслетик или хотя бы колечко!

Он прервался при виде официанта, спешившего к их столу с заказанными блюдами. И продолжил свою непринужденную болтовню, когда тарелки и бокалы были расставлены перед ними, и все четверо приступили к завтраку.

Вперемежку с неназойливыми объяснениями, что именно они едят и каким образом это полагается есть, он поведал своим спутникам, что побывал в Тариане несколько лет назад с неким пустяковым заданьицем. И что мир этот, вернее, государство, в которое они попали, – королевство Киникея – славится своими резчиками по металлу, а пуще того – самим металлом, тинтаром.

– Залежи его имеются только в Киникее, – сообщил Кароль. – И когда наши разведчики пронюхали о них, Квейтакка немедленно открыла постоянные ворота, прислала сюда наблюдателей и установила с Тарианой прочный контакт – как и со всеми мирами, которые нам хоть чем-то полезны. В данном случае расходы окупаются с лихвой. Хоть мы и покупаем здесь тинтар по весьма высокой цене, в Квейтакке он стоит еще дороже. Местные ценят его за лечебные свойства, известные им одним. А квейтанцы – за то, что по какой-то неизвестной причине тинтар увеличивает магическую силу, причем значительно. Наши ученые вот уже несколько лет ломают голову, пытаясь установить эту причину, а просто маги носят при себе тинтаровые безделушки и радуются жизни…

Кароль многозначительно постучал пальцем по карману куртки, в котором лежала его заветная фляжка.

– Ах, вот оно что, – улыбнулся Овечкин. – Да, вдвойне полезный магический предмет!

– Хотите, куплю вам такую же? – немедленно поинтересовался Кароль. – А для вас, Вероника Андреевна, – он повернулся к сказочнице, – мы с Антоном Николаичем подберем хорошенькую цепочку или браслет. Еще краше станете, и телепатические способности усилятся!

– Благодарю, – сказала Вероника с некоторым холодком в голосе. – Но на какие средства вы собираетесь приобрести все это? Меха, украшения…

– Да, мне тоже интересно, – Антон, отодвинув тарелку, достал пачку сигарет и предложил их своим курящим спутникам.

– Я бы попросил! – слишком громко возмутился Кароль. Но сигарету взял. – За кого, хотелось бы знать, вы меня принимаете? Представитель квейтанской разведки, который, собственно говоря, и нашел этот самый тинтар, не имеет, по-вашему, никаких привилегий? Даже неограниченного кредита в войсковой кассе?

Антон усмехнулся.

– Насколько я успел понять из предыдущих разговоров, вся квейтанская разведка идет по твоему следу, капитан. В войсковой кассе небось только и ждут, когда ты явишься за своим кредитом!

Кароль поднес зажигалку даме, закурил сам и нервно помахал рукой перед лицом, отгоняя дым.

– Ну да, – неожиданно согласился он. – Я как-то забыл об этом. Но у меня, между прочим, имеются тут и личные сбережения. В банке Доггера и Доггера. Зайдем, сниму со счета…

– Вы имеете сбережения в каждом мире, в котором побывали? – с ехидцей осведомилась Вероника.

Он затянулся, внимательно посмотрел на нее сквозь дым, щуря глаза.

– Сдается, вы что-то затаили против меня, мидам. В чем я провинился?

Тут Антон резко поднялся, отодвинул свой стул.

– Давайте не будем выяснять это сейчас. Кажется, у нас еще есть дела.

– Да, – сказал и Овечкин, вставая. – Предоставим капитану Хиббиту расплатиться с официантом… Будем уж так любезны, что даже и поблагодарим его за вкусный и сытный завтрак. И займемся делом. Поднимемся в ваш номер, Вероника Андреевна, или в мой?

– Все равно, – сказала она, закусив губу. И тихо добавила: – Извините, капитан.

Кароль демонстративно вынул из кармана пачку ярко раскрашенных купюр и, отсчитав несколько штук, положил их на стол. Затем столь же демонстративно спрятал деньги и, отвернувшись от своих спутников, принялся высматривать официанта.

Антон молча предложил Веронике руку и повел ее к выходу из ресторана. Овечкин, немного помешкав, двинулся следом.

Когда, минут через пять, Кароль вышел в гостиничный холл, он обнаружил там только Вероникиного друга, который сидел в кресле возле пылающего камина и угрюмо курил. Самой сказочницы и Овечкина было не видать. Они уже поднялись наверх.

Капитан Хиббит, приблизившись к Антону, сухо сказал:

– Вы тоже можете остаться и не ходить со мной, масьёр Антуан. Если испытываете такие жуткие сомнения относительно моей порядочности…

– Да нет уж, пойду, – столь же сухо ответил Антон. – Короткий разговорчик имеется, капитан.

Кароль бросил на него косой взгляд.

– Ну-ну… Вы позволите накинуть на вас иллюзорную шубу, масьёр? Дабы не поражать портье своей морозоустойчивостью?

– Отчего же не позволить? Накинь.

– Хотелось бы, чтобы вы перестали мне тыкать, масьёр. Иначе пойдете без шубы.

– Плевать. Толку-то от этих иллюзий…

– Не скажите. Я могу сделать так, что она будет еще и греть. А могу и не сделать.

– Плевать, – повторил Антон и поднялся на ноги. – Пошли уже, наконец!

Глава 16

Небо Тарианы днем имело тот особенный, синий и глубокий цвет, какой оно приобретает на Земле в начале вечерних сумерек. Бледное, серебристо-серое солнце, стоявшее почти над самым горизонтом, казалось размером с мелкую монетку и как будто таяло в этой густой синеве, не в силах развеять ее своими лучами.

Тем не менее на улице было чуть теплее, чем ночью. Даже иней на дорожных плитах растаял. А жителям Шеморы, привыкшим к вечному холоду (в Тариане нынче было лето, по словам капитана Хиббита), этот редкий ясный денек, похоже, казался и вовсе жарким.

Выйдя из гостиницы, Антон и Кароль вынужденно задержались на ступенях у входа. На узкий тротуар так просто было не сойти – в отличие от ночного безлюдья, сейчас его буквально заполонили прохожие. Многие из них были в расстегнутых нараспашку, подбитых мехом пальто и куртках, да еще и головные уборы поснимали, с удовольствием подставляя на ходу лица своему неприветливому солнышку.

По мостовой то и дело проезжали необычного вида экипажи, круглые, чрезвычайно аккуратные – ни царапинки на украшенных цветной росписью и крытых лаком боках, – с маленькими занавешенными окошками. Запряжены в них были животные, мало похожие на лошадей. Низкорослые, толстые (или казавшиеся таковыми из-за густой длинной шерсти), неуклюжие на вид, своими мохнатыми лапами они, однако, перебирали довольно резво. И у каждого под задранным кверху пушистым хвостом был подвязан кожаный мешок. Горожане свято блюли чистоту улиц…

Кучер одного из таких экипажей, завидев на крыльце гостиницы застывших в нерешительности потенциальных седоков, придержал своего «конька» и призывно помахал рукой.

– Вперед, – скомандовал капитан Хиббит, и они с Антоном сбежали со ступеней, искусно лавируя между прохожими.

Кучер, соскочив наземь, предупредительно распахнул перед ними круглую дверцу.

– В банк Доггера и Доггера, – сказал ему Кароль достаточно громко, чтобы Антон услышал эти имена.

Они забрались в экипаж, уселись напротив друг друга на обитые мехом сиденья. Дверца захлопнулась, кучер вскочил на козлы, и заменитель лошади мягко затопал по гладким плитам мостовой.

– Я слушаю, – после некоторой паузы напомнил Кароль. – Вы обещали, масьёр, какой-то разговорчик.

– Не ерничай. Почему бы не называть меня просто Антоном, как делают все нормальные люди?

– С чего ты взял, что я нормальный?

Антон на мгновение сбился. Потом сказал, не отводя от Кароля тяжелого взгляда:

– Ты можешь говорить серьезно?

Тот вздохнул.

– Почему-то, именно когда я серьезен, меня держат за шута. А когда шучу, воспринимают всерьез и норовят съездить по физиономии! Я, конечно, выражаюсь фигурально – насчет физиономии. На такого милашку, как я, еще ни разу и ни у кого не поднялась рука. Но поползновения бывают, бывают… Так что ты хотел сказать?

Лицо Антона еще более похолодело.

– Не знаю, за кого ты держишь меня, но относительно моих намерений люди обычно не обманываются.

– Ну, ты-то точно человек серьезный, – закивал Кароль. – Это я заметил.

– Умница. Я надеялся, что заметил. Профессионал все-таки… Так вот – забудь о ней. Она не для тебя.

Капитан Хиббит, услышав это неожиданное предложение, почему-то совсем не удивился. Только откинулся на спинку сиденья и устремил на Антона внимательный, изучающий взгляд. Помолчав немного, сказал:

– Ах, вот вы о чем. Должен заметить, масьёр… неувязочка имеется, по обоим пунктам. По первому – полная. Я бы рад забыть о Веронике Андреевне, да никак! Обязан, знаете ли, сначала исполнить ее желания…

– К черту… слышать уже не могу об этих желаниях! – взорвался Антон.

– А зря! Потому что и по второму пункту частичная неувязочка, как раз из-за них, – эта женщина и не для тебя тоже.

– Ну, это мы еще посмотрим!

– Что уж тут смотреть, – вздохнул Кароль. – Она ждет своего драконовидца. И тебе точно так же ничего не светит, как и мне… не светило бы, будь я настолько глуп, чтобы зависнуть на женщине, которой не нужен.

– Все вздор! – сказал Антон раздраженно, однако без прежнего запала. – Признаться, раньше я вообще не верил в то, что ее сказки о талисмане имеют под собой какую-то реальную почву. Теперь вынужден верить. Но никто и никогда не убедит меня в том, что этот… как ты его называешь… драконовидец может являть собой настоящего соперника. Мечта, фантазия, бабьи глупости, и ничего более!

– И это ты зря… ах, масьёр Антуан, масьёр Антуан! Неужели ты до сих пор не понял, что только отпугиваешь от себя женщину, упрямо объявляя вздором все, во что она верит?

Антон открыл рот, закрыл его. Потом открыл снова.

– А ты неглуп.

У капитана Хиббита вырвался удивленный смешок.

– Благодарю!.. До тебя это только сейчас дошло?

Антон не ответил, и некоторое время они ехали молча. Потом Кароль придвинулся к окну, выглянул наружу.

– Вот и банк. Надеюсь, ты сказал все, что хотел? Ко мне больше нет претензий?

– Не знаю.

– Узнай, пожалуйста. Очень не люблю, когда на меня наезжают без всякого повода. И не хотелось бы, знаешь ли, повторений…

– А повторений не будет, – сказал Антон. – Если я только замечу, что ты… смотришь на нее как-то не так, у меня, пожалуй, поднимется на тебя рука. На такого милашку. И надеюсь, тебе это не понравится.

– Да вы еще и шутник, масьёр Антуан, – Кароль отвернулся от окна и скорчил недовольную гримасу. – Мне бы это не понравилось даже в те далекие времена, когда я еще не был магом, так что не советую. Приготовьтесь, выходим…

* * *

После того, как капитан Хиббит на глазах у Антона проделал все необходимые операции и получил в банке Доггера и Доггера солидное количество местных купюр, Вероникин рыцарь как будто перестал подозревать его в мошеннических махинациях. Успокоился, притих, и дальнейшие их походы по модным магазинам сопровождались немногословными, но вполне мирными разговорами.

Конечно, откуда было знать Антону, что капитан способен без труда отвести те самые глаза кому угодно и при каких угодно обстоятельствах!.. Впрочем, на этот раз он и вправду обошелся без противозаконных действий. Хотя Кароль и не мог вспомнить, с какого куража сотворил такое, но счет, открытый на его имя в банке, был настоящим, и деньги действительно принадлежали ему, а не кому-нибудь другому…

Некоторое время – до порога первого попавшегося на пути магазина – капитана Хиббита еще терзала мысль о том, что Антон оказался чересчур проницательным и умудрился заметить, что он смотрит на Веронику «как-то не так». Однако, быстренько перебрав в уме все ситуации, в которых мог содержаться хоть малейший повод для подобных подозрений, он пришел к выводу, что повода не было – все сказанное и сделанное им любой разумный человек счел бы шуткой – и что виною всему только буйный нрав этого мрачного рыцаря. Такой и к чашке с чаем может приревновать, не говоря уже о фонарных столбах.

И, с удовольствием выбросив мысли об этом из головы, капитан Хиббит всей душой отдался одному из своих самых любимых занятий – перебиранию красивых шмоток… Разумеется, покупки были сделаны только в самом дорогом магазине. В остальные он заглядывал исключительно из любопытства. Зато в одежде, которую Кароль подобрал для всех четверых, не стыдно было бы выйти на улицу и в Париже двадцать третьего века! Любой понимающий человек из любого мира и времени с первого взгляда оценил бы и качество ткани, и красоту мехового подбоя, и элегантность стиля – то были воистину вселенские шедевры…

Антон под конец изнемог – поход их длился часа четыре, поскольку неуемный капитан запасся еще и костюмами, и вечерним платьем для Вероники («не ходить же даме по Квейтакке в лошадином наряде!»), и даже носовыми платками. «Мрачный рыцарь» устало поинтересовался, к чему такие роскоши, если они могут покинуть Тариану уже сегодня, и получил ответ, что в жизни всякое бывает и капитан Хиббит в любом случае желает дойти до места перехода, будучи одетым как цивилизованный человек, а не кортунский пират. И что своих спутников ему тоже приятнее видеть в нормальной одежде!

Когда Кароль наконец полностью удовлетворился, время близилось к обеду. Они отправили покупки в гостиницу с мальчиком-рассыльным и славно перекусили в маленьком ресторанчике на площади у королевского дворца. И напоследок, уже направляясь в гостиницу сами, посетили еще и ювелирный магазин.

Кароль непременно желал приобрести какое-нибудь тинтаровое украшение для Вероники Андреевны. Но при виде прилавка он остолбенел и долго таращил глаза на ценники, прежде чем присвистнуть и вымолвить:

– Ого!

Антону эти цифры ни о чем не говорили. Он вопросительно посмотрел на капитана, и тот, хмурясь и тыча рукою в какой-то перстенек из красивого голубого металла, пояснил:

– Паршивое колечко обойдется во весь остаток моих сбережений! Они подняли цены ровно в десять раз! Что случилось?

– Может быть, и ну его? – без всякой надежды спросил измученный Антон.

– Как это «ну его»? – возмутился Кароль. – Они тут взбесились, что ли? Эй, любезный! – Он повелительно махнул рукой продавцу. – Подойдите-ка!

Дальнейший разговор между капитаном и продавцом был понятен Антону только наполовину, поскольку на вопросы, задаваемые по-русски, тарианец отвечал на киникейском. Антон особенно и не прислушивался, предпочитая после получить от Кароля подробный перевод.

Но и он поневоле стоял и любовался человеком, который был, откровенно говоря, не слишком ему приятен, – этим пижоном, вруном, карточным шулером и Бог знает кем еще! Капитан Хиббит превратился в само обаяние. То улыбаясь, то хмурясь, то откровенно кокетничая, он ровно через полминуты разговорил тарианца, заставил его смеяться и под оживленную болтовню перемерил все до единого украшения из тинтара. Затем остановил свой выбор на браслете, который, насколько мог судить Антон, стоил дороже прочих безделушек, и, перестав улыбаться, вступил с продавцом в доверительную, чуть ли не на ухо, беседу.

Тарианец виновато разводил руками, словно извиняясь перед покупателем за непомерные цены. Кароль качал головой, удивленно вскидывал брови и цокал языком. Затем все же попросил «завернуть» браслет, отдал за него почти все деньги, какие еще оставались, и получил на руки красивую атласную коробочку, перевитую золотистой лентой. После чего очень душевно распрощался с продавцом, пообещав заходить еще, и покинул наконец вместе с Антоном сие разорительное заведение.

– Ну и ну, – покачал головой Кароль, когда они оказались на улице. – Чудные дела творятся, однако! – и протянул коробочку с браслетом Антону. – Держи. Подаришь сам.

– Это еще зачем? Ты покупал, ты и…

– Балда! Держи, кому говорю! Тебе двадцать раз повторять надо? Смирись уже с тем, что эта женщина обладает магическими способностями. Такой подарок она оценит, не сомневайся.

Антон убрал руки в карманы нового роскошного пальто.

– Ника знает, что денег у меня нет, и купить я ничего не могу.

Кароль пожал плечами.

– Уговаривать не стану. Но если тебе вдруг что-нибудь померещится, когда я буду его вручать…

– Я отвернусь, – сварливо сказал Антон. – Или выйду из комнаты.

– Как знаешь.

Капитан махнул рукой проезжавшему мимо экипажу, кучер которого держал в руке алый флажок в знак того, что свободен, и они отправились в гостиницу. Давно пора было уже узнать, как обстоят дела с заклятием Вероники…

По дороге Кароль принялся пересказывать свой разговор с продавцом.

– Что-то неладное происходит с тинтаром, – он озабоченно сдвинул брови. – Торговля этим металлом и украшениями из него всегда была основой благосостояния Киникеи. Сюда съезжаются покупатели со всей Тарианы, последние несколько лет еще и квейтанцы мотаются, и вдруг… Парнишка поведал мне по секрету, что не только торговые поставки сократились, отчего и взлетели цены. Ходят слухи, будто закрылись многие ювелирные мастерские, работавшие с тинтаром, – им перестали поставлять слитки. Резчики остались без работы. А все потому, мол, что прикрыли несколько рудников, принадлежавших богатым промышленникам. Продолжают разрабатываться лишь те залежи, что являются королевской собственностью. И это странно… если рудники закрываются, к примеру, по причине полной выработки, то почему только частные? Нет… больше похоже на то, что кто-то хочет монополизировать тинтар…

– Ну и к чему ты мне это рассказываешь? – хмуро поинтересовался Антон. – Мне ваш тинтар, да и вся Киникея с ее благосостоянием – до лампочки, как ты понимаешь. Была бы Ника цела и здорова…

– Извините, масьёр. Увлекся. Для меня-то это почти личное дело.

– Твои дела меня интересуют постольку, поскольку касаются Вероники. И не более того.

Кароль досадливо поморщился.

– Понял. Извините еще раз.

Остаток пути до гостиницы они проделали в угрюмом молчании и, выйдя из экипажа, поспешили подняться в номер Овечкина. Кароль вдруг вспомнил, что не оставил этому честному магу денег на обед, всполошился и понесся вверх по лестнице с такой скоростью, словно опасался застать обоих уже мертвыми от голода…

Разумеется, Михаил Анатольевич и Вероника были живы. И даже не похудели. И не сразу потребовали еды при виде капитана Хиббита…

Оба выглядели усталыми и не слишком радостными. Ибо, как выяснилось после первого же вопроса, дела с заклятием обстояли неважно. Не то чтобы вовсе плохо, но снять его Михаилу Анатольевичу удалось пока лишь частично.

– То ли в нем какой-то подвох имеется, то ли секрет, до которого мне не докопаться, – сказал он, разводя руками. – Только оно ничуть не ослабело после наших переходов из мира в мир. Могучий маг накладывал!.. Приходится разбирать буквально по кирпичику, слой за слоем. И я понятия не имею, сколько их там еще осталось, этих кирпичиков…

Кароль помрачнел, задумался. Потом энергично кивнул сам себе головой и сказал:

– Ну ладно. Торопиться нам некуда, работайте дальше… Я вообще-то знаю здесь одного человека, вернее, квейтанца, который может нам помочь. Сильный маг, к тому же – мой друг, и точно не сдаст меня Страже. Но… не хотелось бы его подставлять. Меня же ищут. И если Стража узнает, что я к нему обращался, а он не поставил в известность…

– Не надо, не надо! – поспешил успокоить капитана Овечкин. – Я надеюсь справиться сам.

– Хорошо бы так, – задумчиво сказал Кароль. – Опять двадцать пять… удача прямо извертелась перед нами – то передом, то задом!.. Что-то уже не верится, что и дальше все пойдет гладко. Но пусть, оставим магистра Аррсона про запас. В крайнем случае, если и он не сможет снять заклятие, Аррсон превратит нас в карликов и пронесет в Квейтакку в собственном кармане. Я в него верю. А пока – обедать? Или уже ужинать? Покупки распаковали? Нет? Господи, чем же вы занимались все это время? Вероника Андреевна, будьте любезны… где-то в этих тюках есть чудное платьице для вас, туфельки какие-то…

Он хлопнул себя по лбу, метнулся к своему новому пальто – щегольскому, длиной до пят – и выудил из кармана коробочку с тинтаровым браслетом.

– Он замечательно ко всему этому подойдет. И, кстати… если не жалко, одолжите его после ужина Михаилу Анатольевичу! Пусть работает в браслете – какая-никакая, а помощь.

Вероника, собравшаяся было поинтересоваться, кому же все-таки предназначен подарок, ей или Михаилу Анатольевичу, увидела браслет и тихо ахнула.

Драгоценная вещица стоила отданных за нее денег. Браслет был красив невероятно. Столь тонкой работы, что казался сделанным скорее из сплошной резьбы, чем из металла, он как будто лишь чудом сохранял устойчивую форму круга, вместо того чтобы болтаться на запястье цепочкой, в виде которой и был вырезан. По узорчатой поверхности при каждом движении гуляли серебристо-голубые переливы, создавая впечатление, что браслет мерцает сам по себе, излучая внутренний свет.

– Да, таков тинтар, – с гордостью сказал Кароль, сам залюбовавшись. И тут же сменил тон на привычно легкомысленный. – Наденьте его к обеду, и сможете общаться с официантами без всякого труда!

Он положил браслет на стол, предоставив сказочнице взять его в руки и примерить самостоятельно, и тут же занялся разборкой многочисленных пакетов с покупками.

– Спасибо, капитан Хиббит, – сдержанно сказала Вероника, хотя хотелось ей застонать от восторга. – Вещь просто чудесная.

– Не мне спасибо, – откликнулся Кароль, с треском разрывая оберточную бумагу. – Антон Николаич выбирали, его и благодарите.

Антон с изумлением покосился на него, но ничего не сказал. Нагнувшись, подставил Веронике щеку для благодарственного поцелуя, и, подхватив пакет с костюмом, купленным для него Каролем, отправился переодеваться к себе в номер.

* * *

Когда Вероника увидела себя в зеркале – в новом платье, с тинтаровым браслетом на руке, – она так и застыла с открытым ртом, не веря своим глазам. Через мгновение опомнилась и невольно покачала головой.

Ну, капитан Хиббит! Учили его, что ли, искусству одевать женщин?

Она ни секунды не сомневалась в том, что платье это выбирал Кароль. Как, впрочем, и браслет. Антон никогда не замечал, что на ней надето и чем ей вздумалось себя украсить. Где уж ему…

Из зеркала на нее смотрела блоковская незнакомка. Томный взгляд, тонкий стан, схваченный синими шелками, которые струились водопадом до самых туфелек. Тоже, кстати, синих и шелковых.

Эта нежная синева как будто передалась и глазам. А пепельные волосы стали, наоборот, казаться еще светлее. Обнаженные плечи приобрели прямо– таки снежную белизну. На столь же белой руке живым синим огнем пылал тинтаровый браслет, и Вероника пожалела, что нет у нее второго такого же. Левая рука, на ее взгляд, сделалась гораздо стройнее и изящнее правой…

Она принялась придирчиво сравнивать руки, но тут в дверь номера постучали.

– Ника, ты готова?

– Иду, – со вздохом откликнулась она и неохотно оторвалась от зеркала.

Ну, берегитесь, мужики, сколько вас там ни есть в ресторане!

Антон, когда она вышла из номера, уставился на нее не мигая и даже побледнел. И Вероника ни с того ни с сего вспомнила, что вот уже несколько дней – с самого начала этого безумного путешествия – он не предлагал ей выйти за него замуж. Безобразие… ну, ничего, сегодня уж точно предложит!

Она вплыла под руку с ним в зал ресторана, чувствуя себя королевой. И чувство это только усилилось, когда со всех сторон на нее и впрямь начали бросать восхищенные взгляды. Бросали их, разумеется, мужчины-тарианцы – других здесь не было, кроме ее же спутников, – и то, что Вероника не принадлежала к этой расе, как будто нисколько не вредило ей в их глазах.

– Ого! – сказал при виде ее Михаил Анатольевич.

А у капитана Хиббита в глазах промелькнуло на мгновенье такое неожиданно растерянное и беспомощное выражение, что у нее невольно екнуло сердце. Но он тут же расплылся в улыбке, рассыпался в комплиментах, и ничего, кроме равнодушной любезности, ни тон, ни лицо его больше не выражали.

Тем не менее, решила Вероника, начало неплохое. И обед – или ужин? – обещает быть весьма приятным.

И как же она ошибалась!..

Ресторан был полон в этот час, в отличие от полудня, когда они приходили сюда завтракать. На эстраде в углу зала играли негромко и сладостно музыканты – звучание инструментов казалось несколько странным для земного уха, но в самих мелодиях, то веселых, то грустных, ничего необычного не было. Трепещущий свет свечей на столах, пляшущие по стенам тени высоких широколистых, похожих на фикусы растений, что стояли вдоль стен в деревянных кадках, тихая музыка – все навевало романтическую меланхолию, расслабляло и успокаивало…

Однако ждать заказа на этот раз пришлось несколько дольше, и капитан Хиббит начал налегать на коктейли, которые были поданы на стол первыми – по его же требованию. В промежутках между коктейлями он прикладывался к своей фляжке, и очень скоро стало понятно, что капитан опять намерен надраться. Михаил Анатольевич попробовал было мягко намекнуть, что делать этого не стоит, но Кароль отмахнулся, небрежно заявив, что чувствует себя нынче в ударе и потому не прочь вновь померяться силами с кавалером Хароном.

Наконец принесли еду, но она его нисколько не заинтересовала. Кароль продолжал пить не закусывая и, то и дело задумываясь о чем-то своем, почти не принимал участия в общем разговоре.

И тут неожиданно за одним из соседних столиков обнаружилась компания тарианцев, знавших и помнивших капитана Хиббита по прошлому его пребыванию в Шеморе. Его окликнули, радостно замахали руками, зазвенели бокалами, и Кароль немедленно воспрянул духом.

Коротко извинившись перед своими спутниками – «вряд ли вам будут интересны воспоминания старых друзей о совместных попойках!» – он покинул их и пересел за стол к тарианцам. И понеслось!..

Вплоть до самого конца их обеда-ужина Вероника имела сомнительное удовольствие наблюдать, каким невыносимым – при всем его обаянии – может быть капитан Хиббит. Когда это самое обаяние распространяется на других…

Про своих спутников он, казалось, забыл, словно их и не было. Он говорил. Глаза сияли, руки взлетали, белая челка падала на глаза, и капитан отбрасывал ее коротким изящным движением головы. И говорил снова. Тарианцы – и тарианки – хохотали без умолку. Мужчины то и дело тянулись через стол и легонько толкали капитана в плечо, а женщины – черт знает, что это могло означать! Может быть, что-то вроде поцелуя? – время от времени брали его за руку и нежно прикладывали ее к своим щекам. Капитан Хиббит взирал на это вполне благосклонно и, в свою очередь, без устали целовал дамам ручки.

Очень скоро нарушилось и все романтическое благолепие, царившее до того в ресторанном зале. Словно безудержное веселье за одним из столов постепенно передалось и прочим посетителям. Голоса сделались возбужденней, музыка заиграла громче, официанты засновали чаще…