Текст книги "Когда пришел волшебник"

Антон угрюмо кивнул и, повернувшись к Бредаку, продолжил светскую беседу, отвечая на многочисленные расспросы шуалье о мире «Земейль».

Кароль больше не переводил. Но не потому, что красу и гордость квейтанской разведки после неприятного известия охватило отчаяние и происходившее вокруг перестало интересовать капитана. Как раз наоборот – он всегда предпочитал знание незнанию, справедливо полагая, что первое – сила. Теперь он знал, что именно случилось с ними. И понимал, что рассчитывать отныне можно только на свои человеческие и профессиональные качества.

Первой задачей всех четверых стало, по мнению Кароля, выживание в незнакомых и не слишком благоприятных условиях. На нее он и намеревался бросить все имевшиеся в его распоряжении силы и навыки.

Требовалось в короткие сроки узнать о мире, в котором они очутились, как можно больше и сделаться здесь своими. Далее, следовало придумать способ защитить Веронику от возможного посягательства на ее честь со стороны необузданных, изголодавшихся по женской ласке пиратов Кортуны. Проще всего было бы кому-то из троих ее спутников выдать себя за мужа. Но от неугодных мужей в некоторых случаях избавляются без труда – посредством дуэли, а то и ножа в спину…

И только потом, когда все уладится и они заживут на Кортуне спокойно, может быть, даже вступят в пиратское братство, можно будет заняться поисками выхода. Не век же им торчать в этом мире!

Уныния капитан Хиббит отнюдь не испытывал. У него было чем заняться.

* * *

Несчастный подпоручик Кичига между тем вынужден был прекратить погоню по не зависящим от него обстоятельствам. Предупреждения Тинтаэля он не услышал, а если бы и услышал, все равно уже не смог бы повернуть обратно.

Для существа, созданного магией, дышавшего ею и, собственно говоря, представлявшего собою не что иное, как сгусток магической энергии с малой примесью материи, воздух Маго, лишенный этой самой магии, оказался смертоносным.

Подпоручик Кичига даже не успел понять, что произошло. Едва он ступил на опушку рощи на холме, как превратился в зеленую ветку. Ветка упала на землю и так и осталась лежать под палящими лучами солнца, которые, постепенно иссушая листья и ствол, начали превращать бедного Кичигу в превосходный сучок для растопки…

Глава 9

Городок Козиринга представлял собой причудливый лабиринт ветхих лачужек, крытых тростником, добротных деревянных домов с черепичными крышами и каменных особняков, кои были украшены колоннами и скучающими вооруженными стражами у дверей. Садов здесь не было, но на кривых узких улочках в изобилии росли деревья, похожие на пальмы, и цветущие кустарники, от терпкого благоухания которых кружилась голова.

Юный шуалье Бредак на ходу сорвал несколько прекрасных белых цветков, напоминавших магнолию, и с поклоном преподнес Веронике.

– Примите сей скромный дар, – высокопарно сказал он, – от вашего недостойного слуги!

Антон переводить этого не стал и принялся, в свою очередь, расспрашивать Бредака о городе. Тот охотно объяснил, что Козиринга является резиденцией губернатора Аселя и вообще столицей Кортуны, а потому проживают здесь люди богатые и благородные – арматоры со своими семьями, знаменитые капитаны, негоцианты, ростовщики… ну и, разумеется, те, кто обслуживает знатных господ. Сам шуалье, невзирая на молодость, был, как оказалось, первым помощником капитана Легада, ходячей легенды пиратского острова, и потому тоже удостоился чести проживания в Козиринге.

За разговорами они незаметно добрались до единственной, по всей вероятности, площади городка, и взорам путников открылся губернаторский дворец – белокаменный, высотою аж в три этажа, с вызолоченной крышей и щегольским крыльцом, резной навес которого поддерживали деревянные статуи – нечто вроде кариатид, только очень грозных и при пистолетах за поясом.

Стражники, конечно же, имелись тоже – два вооруженных до зубов молодца с самыми зверскими рожами. Они уставились на Веронику с таким любопытством и восхищением, что та покраснела до ушей. Кое-как сползла с лошади и немедленно укрылась за спиной Овечкина, к которому, по-видимому, испытывала больше всего доверия.

Но шуалье Бредак не позволил даме спрятаться. Он предложил ей руку и торжественно возвел на крыльцо, пока капитан Хиббит помогал спешиться брошенному им Антону. Тому опять стало плохо, и, прежде чем войти в дом, бедолага вынужден был принять еще одну пилюлю. Они вдвоем вынужденно замешкались у входа, но Овечкин не дремал и быстренько вошел в дом следом за Вероникой, чтобы не оставлять ее без присмотра ни на минуту.

И, наконец, в полутьме и прохладе просторного вестибюля, уставленного аляповатыми цветочными вазонами, взорам четверых путешественников между мирами предстал сам губернатор Кортуны, масьёр Асель.

Это был представительный мужчина лет шестидесяти на вид, с пышной седой шевелюрой, осанистый и важный, каким не выглядел бы и король. И со всей своей важностью он первым делом принялся целовать руки даме, пожирая Веронику выразительными взглядами.

– Приветствую, мидам… или мидимасель?..

– Мадам Вероника, – сколь мог сурово ответил за нее Антон, зажимая распухший нос платком. – Моя жена.

– О, – лицо губернатора слегка вытянулось, – очень, очень приятно…

Все представились друг другу, и масьёр Асель любезно сказал:

– Вы как раз успели к обеду. На стол подадут через полчаса. Тем временем вы можете умыться и привести себя в порядок с дороги. После же обеда, надеюсь, мы будем иметь с вами долгую и приятную беседу о цели вашего визита в наш мир и о многом, многом другом…

Улыбка его показалась Каролю улыбкой шакала. Потенциальный враг номер один, отметил про себя капитан Хиббит. Запомним.

По знаку губернатора в вестибюль откуда-то выбежали слуги и развели гостей по комнатам, расположенным на третьем, последнем этаже особняка. Там уже были приготовлены деревянные чаны с горячей водой и даже одежда на смену.

Не имея никакого желания напяливать на себя этот шутовской наряд – бархатные панталоны и камзол, – капитан Хиббит ограничился тем, что ополоснул лицо, и шмыгнул в апартаменты Овечкина, находившиеся рядом с его комнатой.

Михаил Анатольевич, как оказалось, тоже не стал нырять в чан с водой. Он в задумчивости стоял у окна и очень обрадовался приходу Кароля.

– Надо бы кое-что обсудить…

– Для того я и пришел, – сказал Кароль. – Но обсуждение хотелось бы провести вчетвером.

Тут в открытую дверь заглянула Вероника.

– Можно?

– Нужно, – отозвался капитан. – Далеко ли у нас Антон Николаич?

Вероника снова покраснела.

– Поскольку он выдал себя за моего мужа, его срочно переселяют ко мне в комнату. А потом он хочет принять ванну, надеется, что станет легче…

– Позовите его, – приказал Кароль.

Вероника исчезла и вернулась через полминуты вместе с Антоном. Тот, по-прежнему прижимая к лицу платок, тяжело рухнул на ближайший стул.

– Чертов ливирис, – пожаловался со стоном. – Он меня убивает.

– Да, – сказал Михаил Анатольевич. – Это несколько осложняет дело. Мы могли бы не торопясь осмотреться здесь, обжиться и наметить план действий. Но ваша болезнь вынуждает нас поспешить…

Кароль кивнул.

– Согласен с вами, масьёр Мишель. По всем пунктам, кроме одного – мы не можем спешить, пока не будем знать, куда спешим.

– И зачем, – добавил Овечкин. – Что, кстати, мы скажем губернатору о цели нашего визита в Маго?

– Может быть, правду? – робко предложила Вероника. – Заблудились, мол…

– И решили погостить на Кортуне неопределенное время? Не годится, – сказал Кароль. – Из гостей мы очень скоро превратимся в пленников, если станет известно, что мы не можем уйти.

– Признаваться в том, что мы маги, лишившиеся своего уменья, тоже нельзя, – вздохнул Овечкин.

И тут Кароля осенило. Он помолчал немного, прикидывая в уме открывавшиеся перспективы, потом широко улыбнулся.

– Знаете, кто мы с вами, ребята?

Все вопросительно уставились на него.

– Мы – научная экспедиция, посланная земным правительством, – веско сказал Кароль. – Изучаем иные миры. Нет, лучше возможности перехода из мира в мир – а то еще, не приведи Господи, опять заподозрят в шпионаже. И больше всего нас интересует… как вы думаете, что?

– Что? – спросили хором все трое.

Кароль лукаво улыбнулся.

– Случаи загадочного исчезновения людей в одних и тех же местах.

Вероника нахмурилась, не понимая. Овечкин же разинул рот и вдруг просиял.

– Вы умница, капитан! И как я сам не додумался! Ну, конечно, естественные проходы! Их же не закроешь никаким заклятием!

– Ничего не понимаю, – сказал Антон в нос. – Говорите проще. У меня и так голова кругом от всех этих проходов-переходов…

– Вы тоже умница, Антон Николаевич! – горячо воскликнул Овечкин. – Я все ждал случая сказать, что я восхищен вашим самообладанием – не всякий человек, впервые столкнувшийся с магией, может держаться так, как вы! Да еще ваше знание французского… вы нас просто спасли!

Антон нахмурился.

– Уж извините, о вас я не думал. Вы вовлекли в свои идиотские авантюры человека, который мне дорог. И хорош бы я был, если б позволил себе впасть в истерику и забыть о ней, – он кивнул в сторону Вероники.

Вероника вдруг побледнела. Сглотнула комок в горле и тихо сказала:

– Ты не прав, Антоша. Вовлекла всех в эту авантюру я. Это я виновата в том, что произошло. Только я… и мои идиотские желания.

Она отвернулась, отошла к окну.

Кароль был совершенно с нею согласен, но в этот момент ему стало жаль сказочницу. Так вот почему она притихла и почти не подавала голоса! Мучилась угрызениями совести…

– Не корите себя, Вероника Андреевна, – мягко сказал Овечкин. – Вы же не могли знать, что процесс исполнения ваших желаний… э-э-э… будет сопряжен с такими трудностями…

Антон вскинул брови.

– Так это была правда, Ника? То, что ты сказала мне утром по телефону?

– Да, – ответила она не оборачиваясь. – Ко мне пришел волшебник.

– И кто из них?..

– Ну я, я, – сказал капитан Хиббит. – Каюсь, виноват. Пришел, свалял такого дурака. Убейте меня теперь.

Антон внимательно посмотрел на него, щуря воспаленные глаза.

– Убивать я тебя не буду. Но ты вытащишь нас отсюда, – очень спокойным, хотя и несколько сиплым голосом сказал он. – Пусть не всех, а только ее. Ты понял?..

– Можете не продолжать, масьёр Антуан, – досадливо поморщился Кароль. – Это и в моих интересах. Так вот, повторяю для непонятливых – наша единственная надежда выбраться отсюда заключается в том, чтобы найти естественный, то бишь созданный самой природой, проход между мирами. Куда мы через него попадем, значения не имеет, лишь бы покинуть Маго и снова стать магами… черт, вот злая ирония! И кто только додумался до такого названия!.. – Он покачал головой и продолжил. – В местах, где существуют естественные проходы, некоторые люди имеют тенденцию исчезать без следа. У населения по этому поводу частенько возникают мифы и легенды. И каждая такая легенда может стать для нас якорем спасения…

Закончить свои объяснения Кароль не успел.

В дверь постучали и гнусаво пригласили гостей к столу. Все четверо, так и не переодевшиеся к обеду, вынуждены были прервать сей важный разговор и поспешили спуститься на первый этаж, в парадные покои губернаторского дома.

Обед прошел в довольно непринужденной обстановке, если не считать юношески пылких взглядов, который масьёр Асель бросал на Веронику. Он собственноручно подкладывал ей на тарелку лучшие куски, наливал вино и то и дело норовил приложиться к ручке. Губернатора не смущало даже присутствие рядом с дамой «мужа», и капитан Хиббит вновь подумал о том, что со стороны Антона это была не слишком удачная идея. Теперь надо было приглядывать еще и за ним, учитывая ревнивый нрав Вероникиного друга и его вспыльчивость.

Шуалье Бредак, сидевший по другую сторону от сказочницы, тоже изо всех сил ухаживал за ней, но делал это, по крайней мере, рыцарственно – с должной долей уважения. Губернатор, однако, несколько раз нахмурился, глядя на галантного юношу, и Кароль понял, что обстановка накаляется с нежелательной быстротой.

Похоже, пылкий старец был не женат. Во всяком случае, Вероника оказалась единственной дамой за столом, где, кроме землян и шуалье Бредака, присутствовали еще несколько местных «аристократов» – два купца и капитан пиратского судна.

Все они были смуглы, черноволосы, носаты и экспансивны. Гости с Земли резко выделялись на их фоне сдержанностью, светлыми волосами и светлой кожей. Бледноватым казался даже капитан Хиббит, который хотя и был смуглым от природы, однако никогда не загорал, считая это занятие плебейским.

Но только он из всех землян и вел себя вполне непринужденно. Охотно пил кислое местное вино, охотно вступал в разговоры, первым смеясь над своим произношением, и вообще трепался без умолку. Казалось, он в полном восторге от новых знакомых и не прочь подружиться с каждым. Пиратского капитана так просто попросил принять его в команду, а купцам умудрился дать какой-то дельный совет, после чего те всё порывались отозвать его в уголок и побеседовать еще на торговые темы. Шуалье Бредаку Кароль задал некий вопрос на ухо, отчего юноша слегка покраснел, заулыбался и, отвлекшись ненадолго от ухаживаний за Вероникой, поведал ему – тоже на ухо, – что полусветские красотки Козиринги берут за свои услуги дорого, но дело того стоит. Заручившись обещанием скорого знакомства с ними, Кароль принялся очаровывать масьёра Аселя. Это тоже оказалось делом несложным – пара комплиментов по поводу необыкновенно моложавого вида, и губернатор растаял.

– …это при том, что у вас столько забот, – заливался соловьем Кароль, – вы же правите целым островом! Ваши подданные, должно быть, очень непростой народ, и нужно обладать немалым терпением и мудростью…

Масьёр Асель значительно кивал и жаловался, что королева Дюфтель вот уже второй год обходит его своими милостями, хотя только благодаря его стараниям хисбанский флот практически перестал заходить в южные моря.

Словом, обед удался. Подавали необычные для землян, но восхитительные салаты из местных овощей и зелени; мясные блюда были выше всяких похвал, закуски из различных морских тварей – тоже; фрукты просто таяли во рту. Под конец подали даже нечто вроде кофе и коньяка, очень недурных на вкус.

Из всех гостей один Антон почти ни к чему не прикоснулся. Принял за супом еще пару пилюль и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Ему, разумеется, тоже приходилось участвовать в застольной беседе – язык он знал куда лучше Кароля. Только вот удовольствия от общения получал куда меньше…

Капитан Хиббит знал, почему. По пути в столовую они успели решить, что с губернатором после обеда пойдут объясняться Антон и Михаил Анатольевич. Первый – как переводчик, второй – как самый подходящий кандидат на роль научного руководителя «экспедиции». Кароль с удовольствием пошел бы вместо него и наверняка сумел бы выкачать из губернатора гораздо больше информации. Но Веронике присутствовать при этом разговоре было незачем, и кто-то должен был остаться присматривать за ней. Овечкин же в качестве охранника доверия как-то не внушал.

Поэтому во время обеда Антон с Михаилом Анатольевичем, делая вид, будто обсуждают блюда, уточняли, что именно они будут говорить масьёру Аселю и какие вопросы задавать. Кароль, общаясь направо и налево, ухитрялся прислушиваться еще и к ним и периодически подавал советы…

Гости уже вставали из-за стола, когда на сцене неожиданно появился еще один персонаж.

В комнату легкой походкой вошла стройная молодая женщина, одетая в длинное, до пят, голубое платье, смуглая и черноволосая, как все обитатели острова, но красивая, как богиня. Большие темные глаза ее блистали живостью, черты лица отличались аристократическим изяществом, рот казался полураспустившимся бутоном алой розы… Капитан Хиббит понимал толк в женской красоте. И ему подумалось, что если это чудо является женой губернатора, заглядываться на посторонних женщин старику не пристало вовсе.

Масьёр Асель, однако, представил ее гостям с Земли как свою племянницу, «мидимасель» Бьячи.

– Прошла мигрень, что помешала тебе спуститься к обеду? – заботливо спросил он.

Красавица, пристально изучая Веронику, стоявшую рядом с губернатором, кивнула. Потом перевела взгляд на Антона и больше не замечала уже никого.

Ее можно было понять – даже сейчас, будучи несколько подпорченным аллергическими симптомами, сей образец мужественной красоты продолжал оставаться идеалом для любой женщины. В каком бы мире и в какие времена она ни родилась…

– Я хочу познакомиться с этими людьми поближе, – сказала девушка, зачарованно глядя в его голубые глаза. – Они такие странные, ни на кого не похожие!

– Следи за словами, дитя мое, – усмехнулся губернатор. – Кое-кто из наших гостей говорит на франси.

– Вот как? – Бьячи медленно облизнула пухлую нижнюю губку. – Тем лучше.

– Что ж, детка, ты можешь поболтать пока с мидам Вероникой и масьёром Каролем. С мужем мидам и масьёром Мишелем у меня сейчас важный разговор…

– Хочу важный разговор, – сказала Бьячи.

– Тебе будет скучно, милая.

– Нет.

Судя по небрежному тону красавицы, она вертела губернатором как хотела и нимало не сомневалась в том, что отказа не будет. И, действительно, масьёр Асель пожал плечами и сдался.

Он приказал стоявшему неподалеку слуге:

– Принеси ко мне в кабинет бутылку роммо. И кафо с пирожными – для мидимасель.

Затем со слащавой улыбкой обратился к Веронике:

– Желаю вам приятного отдыха, мидам. Надеюсь увидеться вновь за ужином, – и повернулся к Овечкину с Антоном. – Пойдемте, господа!

* * *

Вновь поднявшись на третий этаж губернаторского дома, Кароль с Вероникой обнаружили там, помимо отведенных им комнат, еще и просторную общую гостиную с открытым балконом, обильно заставленную цветочными вазонами. В ней было полно удобных диванчиков, столиков, кресел, а в углу красовался некий квадратный предмет черного дерева, покрытый красивой резьбой и чертовски походивший не то на маленький орган, не то на большое пианино.

Решив расположиться на послеобеденный отдых здесь, капитан Хиббит приказал сопровождавшему их слуге принести вина, затем подошел к этому предмету и откинул крышку.

Взору его открылся ряд черно-белых клавиш. Проведя по ним пальцем, Кароль убедился, что это и впрямь пианино, и удивленно вскинул бровь.

– Какими, однако, похожими путями движутся цивилизации! – пробормотал он себе под нос. Огляделся по сторонам, нашел подходящий табурет и подтащил его к инструменту.

– Вы играете, капитан? – спросила Вероника, усаживаясь на диванчик рядом и закуривая сигарету.

– Немного, – он повернулся к ней, окинул с ног до головы критическим взором. И неожиданно заявил: – Мидам, вам следует переодеться. В вашей комнате наверняка лежит платье – полагаю, нам всем выдали парадные одеяния, которыми мы пренебрегли. Так вот, вам я настоятельно советую его надеть.

– Это еще зачем? – сердито спросила Вероника. – И, ради Бога, не называйте меня «мидам»!

– А как мне к вам обращаться? Мидимасель?.. Я просто вынужден заметить, что хотя мужской наряд вам и к лицу, он привлекает ненужное внимание. Подчеркивает формы, знаете ли. И выглядит довольно вызывающе.

– Мне одеться в мешок?

– Это было бы лучше всего. Серенький такой, длинненький, скрывающий все…

Вероника вспыхнула.

– Вы нарочно злите меня, капитан?

– Ради Бога, не называйте меня капитаном! «Масьёр Кароль» звучит куда благородней.

Она встала, негодуя, и вышла из комнаты. Вслед ей понеслись звучные аккорды – капитан Хиббит принялся пробовать инструмент.

Он, разумеется, был прав.

Но руки у Вероники тряслись, когда она переодевалась в роскошное золотисто-лимонное платье с кружевным воротником, действительно поджидавшее ее на кровати в спальне.

На душе у сказочницы было скверно как никогда. Она совершенно извелась, полагая причиной всех бед себя и свои желания. А главное – теперь от нее уже ничего не зависело! События стремительно неслись снежным комом под гору, а ведь это было еще только начало! Всего-то полдня прошло с той минуты, как она проснулась в собственной спальне и, глядя в окно, мучительно гадала, приснилась ей встреча с волшебником или произошла на самом деле…

Полдня – и столько впечатлений! Голова у нее кружилась, мысли путались.

Было бы полбеды, если бы в эти невероятные приключения влипла она одна. Или хотя бы вдвоем с Каролем – в конце концов, никто и впрямь не просил капитана квейтанской разведки являться к ней под видом волшебника. Но впутаны оказались еще и Михаил Анатольевич, и несчастный Антошка. Овечкина дома ждет жена, недоумевая, куда он мог подеваться. У Антона наверняка дела на киностудии…

Все молчат – рыцари чертовы! – никто не осыпает ее упреками. Даже капитан Хиббит ехидничает скорее по привычке, нежели потому, что таит на нее злобу. И что ей теперь делать, как быть? Чем она может помочь этим троим мужчинам, вынужденным расхлебывать заваренную ею кашу?..

Никакого от нее толку, одни неприятности. Теперь еще и от пиратов надо как-то отбиваться…

Вероника тяжело вздохнула. И неожиданно вспомнила про таинственного мага со шрамом. Про того, кто носил волосы забранными в хвост, имел приятную улыбку и, по мнению Овечкина, всячески препятствовал их с Каролем переходу в Квейтакку.

Может быть, все-таки причина всех бед не в ней одной? Может быть, и капитан Хиббит виноват – насолил кому-то, и теперь расплачивается?

Расправив пышную юбку, она мельком, почти без интереса, глянула на себя в зеркало, потом подошла к окну. За ним открывался вид на кривую тихую улочку, заросшую кустами… магнолии? Камелии? Вероника уставилась на белые цветы невидящим взглядом.

Еще какая-то мысль, затаившаяся в глубинах сознания, не давала ей покоя и упорно не желала выходить на поверхность. Немаловажная мысль… ах, да! Конечно!

Не она ли сама, сочиняя романы о волшебной стране Квейтакке, вывела однажды основополагающий постулат магической науки, гласивший – «все неспроста»? Разумеется, все неспроста!

И если дела пошли наперекосяк, если их с капитаном Хиббитом приключения разделили посторонние, на первый взгляд, и ни в чем не повинные люди – значит, так почему-то надо. Почему, кому, зачем и отчего – вопросы не для незрелого человеческого ума. Существует еще судьба… карма, предначертание, Божий промысел… как хочешь, так и назови, но оно существует. И в жизни человека периодически случаются моменты – их можно назвать узловыми, – когда он, желая того или не желая, вынужден решать некие важные для него вопросы. Совершать поступки. И тем изменять весь дальнейший ход событий, изменять саму судьбу.

Подумав так, Вероника ощутила некоторое облегчение. С чего это она, в самом деле, возомнила, будто все вертится вокруг нее одной? Тоже мне, пуп земли!

Наверняка у каждого из четверых имеется за душой нечто, из-за чего их нынче и призвали к ответу. Да. Очень на то похоже. Настал момент такой. Потому судьба и собрала их в кучку («Долго Я вас собирал на один корабль!») и дала хорошего пинка.

Она многозначительно подняла перед собою палец. Есть еще и пятый. Тот, со шрамом. Это он загнал их сюда, и значит, он тоже – в этой кучке, в одной связке с ними.

А потому не исключено, что загадочный недруг может предпринять и еще какие-то действия. Например, вытащить их отсюда, чтобы продолжить издевательства. Совсем не исключено…

И, парадоксальным образом успокоенная этой мыслью, Вероника отвернулась от окна и решительно направилась к выходу из комнаты.

А капитану Хиббиту она еще покажет…