Текст книги "Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре"

Проявление свободы в динамизме человеческого субъекта Существование, деяние, становление; их взаимоотношения в человеческом субъекте

В рамках предыдущего анализа динамизма, присущего человеку, мы попытались, во-первых, осмыслить отличия, которые в нем выступают, а во-вторых, указать на безусловную связь между динамизмом и потенциальностью субъекта «человек». Однако стоит обратить внимание на то, что каждый вид динамизма, какой мы определяем в человеке, – и действие (или поступок), и «делаться» в его разновидностях (получившее здесь наименование «активация») в то же время неразрывно с определенным становлением того же субъекта «человек».

Становление – то, что мы передаем латинским словом fieri[38]38
  Возникать, рождаться (лат.).


[Закрыть]. Под fieri можно понимать тот аспект динамизма (действия или того, что в человеке происходит), который направлен на самого человека как на субъекта этого динамизма. Этот субъект не остается нейтральным посреди всех форм своей активизации: он не только принимает в них участие (как это в определенной степени уже было показано), но и сам по себе с помощью каждой из них каким-то образом себя формирует и преобразует (здесь мы касаемся внутренней структуры жизни).

Таким образом, в нашем анализе человеческого динамизма мы вновь погружаемся в самые его глубины, о которых свидетельствует слово suppositum. Suppositum – это не статичное основание, а первооснова активизации бытия, являющегося личностным субъектом: это активизация посредством самого esse, посредством существования. К нему же, если исходить из нашего анализа, следует отнести и всякие становления, всякое fieri, происходящее в границах существующего уже субъекта «человек». Ведь «становиться» – это то же, что и «начать существовать».

Первоначальная активизация – посредством существования, посредством esse – это и первоначальное fieri человеческого бытия, начало его существования. Всякие последующие активизации посредством каких-либо operari уже не являются в строгом смысле началом существования. И тем не менее с каждой такой активизацией в уже существующем субъекте «человек» начинает существовать что-то еще.

В категориях метафизики такого рода начало существования является случайным по отношению к тому первоначальному, которое определяет саму субстанцию. Человек, который уже однажды обрел субстанциальное существование – посредством как всего того, что он делает, так и всего того, что в нем делается (посредством двух этих свойственных ему видов динамизма), – в то же время еще больше становится «каким-то», а в известной мере даже и «кем-то».

Анализ динамизма человека должен выделить это становление, fieri. Метафизический анализ прежде всего этим и занимается. Таковой была сначала аристотелевская, а позднее – и томистская концепция actus. Но actus лишь во вторую очередь указывает на действие человека или же на то, что в человеке делается, – в первую очередь он указывает на некое изменение, на fieri или самого субъекта «человек» или отдельных его властей.

Разграничение потенциальности субъекта в соответствии со сферами становления и развития человека

В нашем анализе мы не можем также пройти и мимо становления, fieri, связанного со всем динамизмом человека. Легко заметить, что каждый вид этого динамизма соединен с тем или иным видом fieri и что становление человека внутренне дифференцированно в зависимости от вида динамизма и того, на основе какой потенциальности он вносит свой вклад в совокупный процесс становления.

Если в предыдущем анализе было проведено разграничение между вегетативно-соматическим и психико-эмотивным динамизмом, а вместе с тем и между двумя слоями присущих человеческому субъекту потенциальностей, то можно утверждать, что этим слоям потенциальностей и связанным с ними динамизмам соответствуют и два разных слоя становления.

Первый слой – это человек in fieri с вегетативно-соматической точки зрения. В течение всей своей жизни человеческий организм подлежит постоянным преображениям – вначале он растет, развивается, потом он как бы исчерпывается и постепенно замирает. Эти изменения видны невооруженным глазом. Наука об организме с куда большей точностью истолковывает это fieri человеческого организма, связанное с потенциальностью и динамизмом в вегетативно-соматическом слое. Известно, например, что в течение нескольких лет происходит полная смена физико-химического состава всех клеток человеческого тела. Естественная активность организма происходит не только за счет его само-поддержания, но и за счет постоянного восстанавливания. В данном случае нам трудно входить в детали, это задача соответствующих специальных научных дисциплин (33). Нас прежде всего интересует не то, как сформирован человеческий организм (что само по себе – достойнейшая проблема), но то, как этот организм интегрирует себя в личность и как его собственный динамизм интегрирован в поступки личности, в ее сознательное действие³⁶.

Нечто подобное можно сказать и о психико-эмотивном динамизме, как и о том слое человеческой потенциальности, на котором он вырастает в субъекте «человек». И этому слою соответствует свое fieri – становление человека, его психическое развитие. Мы можем думать и говорить о нем по аналогии со становлением человека как организма. Способы психико-эмотивного становления – fieri – человека мы постараемся рассмотреть более подробно в специальном разделе, посвященном этой теме.

И то и другое становления (связанное с вегетативной потенциальностью и вегетативным динамизмом организма и с психико-эмотивной потенциальностью и присущим ей динамизмом) происходят в человеке на основе определенной пассивности. Пассивность эта присуща всему тому, что в человеке только лишь делается, в чем мы видим проявление причинения самой природы, но при этом не видим проявления сознательной причинности, в которой заключено причинение личности. И все-таки, нельзя не отметить, что вегетативный динамизм по-иному, нежели динамизм эмотивный, воспринимает сознательную причинность и для нее проницаем.

Человеческий организм почти целиком формируется сам, человек создает лишь условия для его развития. Иначе происходит в психико-эмотивной сфере, которая сама себе предоставляет условия, как бы материал для собственного развития, и формирование этой сферы в значительной мере зависит от человека.

Человек нравственно плохой или хороший через собственный поступок

Формирование психико-эмотивной сферы приближает нас к той области человеческого fieri, которую нам предстоит в свою очередь – и основательно – проанализировать. Человек становится «кем-то» и «каким-то» прежде всего через свой поступок, через сознательное действие. Следовательно, именно этот вид человеческого fieri и предполагает причинность и присущее личности причинение. Результатом такого причинения, однородным следствием причинности личностного «я» является нравственность – не абстрактное понятие, а сугубо экзистенциальная действительность, связанная с личностью как со своим собственным субъектом.

Посредством своего поступка, посредством сознательного действия человек становится хорошим или плохим в нравственном смысле. Быть нравственно хорошим – значит быть хорошим человеком, хорошим по-человечески. Быть нравственно плохим – быть плохим человеком, плохим по-человечески.

Через свои поступки человек становится нравственно хорошим или нравственно плохим в зависимости от этих поступков. Качество поступка, которое зависит от нравственной нормы, а в конечном счете – от совести, распространяется на человека как на виновника поступка. Сама причинность еще не является источником становления человека нравственно хорошим или нравственно плохим (это решает отнесение к тому, что мы называем нравственной нормой), но все-таки без причинности нет ни становления человека, ни его fieri.

Это становление, fieri человека относительно нравственности, теснейшим образом связанное с личностью, предопределяет реалистический характер самого добра и зла, самих нравственных ценностей. Они ни в коей мере не составляют содержания самого сознания, но составляют содержание человеческого, личностного fieri. Человек не только их переживает, но и благодаря им реально становится (именно как человек) хорошим или же реально плохим.

Нравственность – такая реальность, которая входит в действительность человеческих поступков как своеобразное fieri субъекта: fieri глубиннейшее и наиболее сущностно связанное с его природой (или человеческим началом), как и с тем фактом, что он – личность.

Свобода – исток того, чтобы стать хорошим или плохим

Вникая в интегральную структуру становления человека нравственно хорошим (или же нравственно плохим) через его поступок (или сознательное действие), мы обнаруживаем в этой структуре свойственный ей момент свободы. О данном моменте мы говорим в феноменологическом значении – свободы, которая наиболее явственна в структуре становления человека нравственно хорошим или плохим через его поступок. Свобода здесь только момент, но она реально относится к этой структуре и является ее структурным признаком: свобода – корень самого fieri человеческой нравственности.

Свобода – это часть причинности, а потому она определяет действие человека как структуру, принципиально отличную от всяких иных видов динамизма, от всего, что в человеке лишь делается. Вместе с причинностью – благодаря конкретному нахождению в ней – свобода не только определяет как таковое действие, поступок, личное «я» которого само является его виновником, но и определяет также нравственное добро и зло, или становление человека (как человека) хорошим или плохим.

Открытие момента свободы в итоге анализа человеческого динамизма: свобода и причинность личности

Теперь посредством нравственности, посредством нравственной ценности, какая реально вносится в человека его поступком, соотнесем сам этот поступок (или сознательное действие) с моментом свободы. Явственнее всего свобода проявляется для каждого человека в том переживании, которое можно свести к формуле «могу—не должен».

Это не только смысл сознания, но и проявление и конкретизация присущего человеку динамизма. Он находится в черте действия и, находясь здесь, входит в причинность личностного «я», при этом он обосабливается от всего, что в человеке только лишь делается. Этому проявлению и конкретизации присущего человеку динамизма должен соответствовать в потенциальности субъекта «человек» свой аналог. Этот аналог мы называем волей. Между «могу» и «н е должен» формируется человеческое «хочу », оно же и становится присущей воле активизацией. Волей мы называем в человеке то, что позволяет человеку хотеть.

Открытие свободы и как момента (который решающе воздействует на переживание причинности), и вместе с тем как фактора, который реально определяет структуру «человек действует» в ее структурной обособленности по отношению ко всему, что в человеке делается, – структура «(нечто) делается в человеке» отчасти замыкает проведенный выше анализ динамизма человеческой личности, ибо личность является реальным субъектом этого динамизма, а в том случае, когда она действует, является не только субъектом, но и виновником. Открытие свободы у самого корня причинности личности позволяет еще глубже постичь человека как динамического субъекта.

Совокупность присущего этому субъекту динамизма дает возможность (в соответствии с основным опытом) подразделить его на действие и «делаться» (поступок и активация). Разница между ними приводит к реальному участию свободы в сознательном действии, в поступке, либо же к ее отсутствию. В том, что в человеке лишь делается, в самых основах нет даже начал динамической свободы, нет и переживания «могу – не должен».

В перспективе личности и свойственной ей активизации (то есть активизации в поступке) все то, что в человеке лишь делается, происходит как активизация по внутренней необходимости, без участия свободной причинности человека. В этом случае отсутствует динамическая трансценденция, а есть только имманенция, связанная с причинением натуры.

В поступке же (в связи с причинением личности) заключена трансценденция, которая переходит в имманенцию самого действия, ибо действие основано и на активизации субъекта. Сама динамическая трансценденция зиждется на свободе, которая отсутствует в причинении натуры.

Часть вторая
Трансценденция личности в поступке

Воля как свойство личности обнаруживает себя в самостановлении

Открытие всей воли не сводится к самому моменту хотения, к переживанию «я хочу», в котором заключен момент свободы, отождествляемый с переживанием «могу – не должен». И хотя эти переживания сущностны и для поступка, и для нравственности, все же воля (и внутренняя свобода) обладает еще одним измерением опыта. В этом измерении воля проявляет себя не столько как внутреннее свойство совершаемого личностью поступка, сколько как свойство личности, которая потому и способна совершать поступок, что владеет этим свойством.

Можно эту взаимосвязь рассмотреть в другом ракурсе и сказать, что личность раскрывает себя через волю, а не только воля – через личность и в личности. Каждый поступок подтверждает и конкретизирует эту взаимосвязь, в которой воля проявляет себя как свойство личности, а та в свою очередь – как действительность, утверждающаяся в отношении своего динамизма именно через волю. Подобные взаимосвязи мы называем самостановлением.

Самостановление связано с тем становлением, fieri, о котором речь была в конце предыдущего раздела. Это то самое fieri личности, у которого своя феноменологическая специфика и которое указывает на ее собственную сущностную обособленность: и в том, и в другом случаях нравственность выделяется здесь как факт экзистенциальный и для человека знаменательный. Именно поэтому, завершая предыдущий раздел, мы специально обратили на нее внимание.

Самостановеление, которое является динамической основой fieri личности, предполагает в этой личности специфическую сложность. Личность является именно тем, кто собой владеет, и одновременно тем, кем сама эта личность только и исключительно владеет (в другом порядке, в силу своей сотворенности, личностью владеет Бог, однако эта зависимость отнюдь не разрушает и не затушевывает существенно важных для личности внутренних отношений «само-господства», или «само-обладания»). Средневековые мыслители давали этой зависимости такое определение: «Persona est sui juris»[39]39
  Личность обладает собственными правами (лат.), т.е. автономна.


[Закрыть].

Самостановление как фактор, проявляющий структуру само-обладания и само-господства

Само-обладание как специфическое структурное свойство личности проявляет и одновременно подтверждает себя в действии через волю. Простое переживание «я хочу» не может быть адекватно истолковано в динамической совокупности «человек», если не увидеть в нем этой специфической, только личности присущей сложности, которую придает ей само-обладание. Лишь на его почве самостановление возможно, а всякое подлинное человеческое «я хочу» и есть именно такое самостановление. Оно представляет собой не смысл переживания, который вырван из динамической структуры личности, но смысл, глубоко укорененный в эту целостность.

«Я хочу» в качестве актуального самостановления структурно предполагает само-обладание, ибо распоряжаться можно только тем, чем обладаешь реально. Следовательно, распоряжаться может лишь тот, кто чем-то владеет. Человек волен распоряжаться собой тогда, когда и собой владеет (34). Одновременно и воля каждым реальным «я хочу» проявляет, подтверждает и осуществляет то само-обладание, которое свойственно только личности – факт, что она – sui juris.

За само-обладанием следует и другое отношение, возникающее в самой структуре человека как личности и одновременно тесным образом связанное с волей. Это отношение само-господства, без которого также невозможно ни понять, ни уяснить самостановления. Само-господство можно выразить еще и посредством своеобразной сложности: с одной стороны, личность – это тот, кто господствует, господствует над самим собой, с другой же – тот, над кем сама личность и господствует. Под само-господством мы понимаем здесь нечто отличное от того, на что указывает обычно выражание, говорящее о «властвовании собой». Это последнее относится к определенной лишь функции динамизма, присущего личности, относится к определенной достоинству-добродетели или даже к целому комплексу этих достоинств. В данном случае следует, скорее, говорить о само-овладении [samo-opanowanie]. Само-господство же является чем-то более фундаментальным, связанным с внутренней структурой личности, которая отличается от других структур и других типов существования тем, что сама властвует. Скорее, тут следовало бы говорить о «властвовать над собой», а не о «господствовать над собой».

Само-обладание при условии само-господства

Это властвование как свойство, отличающее личность, предполагает само-обладание и становится, до известной степени, его аспектом или непосредственной его конкретизацией. То само-господство, которое мы отмечаем у личности, может иметь место лишь там, где речь идет о свойственном только ей само-обладании. И то и другое обусловливает самостановление. И то и другое осуществляется в акте самостановления, а таким является всякое истинное человеческое «я хочу».

Через самостановление каждый человек актуально обладает собой и актуально же осуществляет ту специфическую власть в отношении себя, которую никто, кроме него, не может ни совершать, ни исполнять. Средневековые мыслители выразили эту мысль так: «Persona est alteri incommunicabilis»[40]40
  Личность непередаваема другому (дат).


[Закрыть].

Выражение это содержит куда более глубокий смысл, чем тот, на который мы обращали внимание раньше, хотя и этот последний смысл в нем также присутствует. Своей структурной «непередаваемостью» (incommunicabilitas[41]41
  Непередаваемость (лат.).


[Закрыть]) человек обязан воле постольку, поскольку через нее осуществляется само-господство, которое проявляет и выражает себя в действии в качестве самостановления. Не уяснив этой структурной особенности, характерной для всей личности, невозможно основательно ни воспринять, ни постичь волю.

В целом же волю нельзя постичь и понять в пределах какой-либо иной структуры, за исключением личностной. Только в ней выступает воля и только в ней является самой собой. У воли нет никаких прав бытия в тех внеличностных сущностях, динамизм которых реализуется на основе самой природы, тогда как личности присуще самостановление. Именно оно и соединяет (или интегрирует) различные проявления динамизма человека на уровне личности. И оно этот уровень постоянно определяет, обозначает и обнаруживает. Человек дан себе в опыте (главным образом, в само-опыте) как личность через самостановление.

В самостановлении воля выступает прежде всего как свойство личности, и лишь во вторую очередь – как власть³⁷. К этому различению мы еще вернемся, и тогда лучше прояснится его смысл. Постепенно и полнее выделится отношение личности к природе – так, как велит нам его понимать содержащийся в самостановлении опыт свободы.

Объектное отнесение к собственному «я» как сущностный элемент для самостановления

Самостановление, или воля – как укорененное в само-господстве и само-обладании свойство личности, – выявляет в динамической системе объектность этой же личности, или того каждого конкретного «я», которое действует сознательно. Речь не идет тут о самой по себе онтологической объектности, об утверждении, согласно которому личность – объектное и реальное бытие, «некто» сушествующее, о чем мы говорили в предыдущем разделе. Нет, речь идет о том, что посредством самостановления личность в поступке является сама для себя объектом, причем в известной мере – самым первым и наиближайшим объектом.

Каждое актуальное самостановление осуществляет объектность само-господства и само-обладания, в каждом из таких внутриличностных структурных соотношений личности как субъекту (то есть тому, кто господствует и обладает) придана личность как объект (то есть тот, над кем она господствует, и тот, кем она обладает). Объектность, как очевидно, соответствует субъектности личности, но субъектность эта должна выявляться особым образом. В то же время понятая таким образом объектность становится сущностным коррелятом своеобразной сложности, которая обнаруживается в человеке, в человеческой личности – вместе со структурами само-обладания и само-господства.

Объектность, о которой мы ведем речь, как осуществляется, так и в то же время проявляется через самостановление. В этом смысле можно говорить о том «опредмечивании», которое самостановление привносит вместе с собой в специфический динамизм личности. Опредмечивание означает то, что в каждом актуальном самостановлении (или в каждом «я хочу») собственное «я» является объектом – и при этом объектом первичным и наиближайшим. Это выражено в самом понятии и слове «самостановление», и оно указывает на то, что некто сам собой распоряжается. В этом понятии и слове субъект и объект сосуществуют одновременно и взаимозависимо. Здесь и то и другое – личное «я».

Однако у этого «опредмечивания» субъекта нет интенционального характера в том значении, в каком мы обнаруживаем интенциональность в любом человеческом хотении. Если «я хочу», это всегда означает, что я хочу чего-то. Хотение выказывает поворот к предмету, а этот поворот определяет его интенциональный характер: чтобы интенционально обратиться к какому-либо объекту, мы как бы ставим данный объект относительно себя (или принимаем его в подобной позиции).

Можно, естественно, объектно поставить относительно себя и собственное «я» и обратиться к нему в подобном же акте интенционального хотения. Но такая интенциональность не будет свойственна самостановлению. В самостановлении мы не обращаемся к собственному «я» как к объекту, а лишь актуализируем некую как бы уже готовую объектность этого «я», содержащуюся во внутриличностных соотношениях само-господства и само-обладания. Эта актуализация имеет фундаментальное значение для нравственности как своеобразного измерения личностной и человеческой экзистенции, для которой это измерение является объектным и субъектным одновременно. Вся реальность нравственности, моральной ценности коренится здесь.

Опредмечивание субъекта более фундаментально, чем интенциональность отдельных хотений

То опредмечивание, которое является существенным для самостановления, происходит вместе с интенциональностью отдельных хотений. Когда я хочу чего-либо, то сразу же себя и определяю. И хотя собственное «я» как таковым объектом интенционального хотения не является, тем не менее в его хотении заключена и его объектность. Именно благодаря этому хотение и является самостановлением. Самостановление означает не только исхождение из собственного «я» как источника желания или выбора. Оно означает еще и специфическое вхождение в тождество «я» как в первый и основной объект, по отношению к которому всякие интенциональные объекты (все, которые человек хочет) оказываются как бы внешними и более опосредованными.

Ближайшая, наиболее непосредственная и внутренняя объектность – это объектность собственного «я», а стало быть – и собственного субъекта. Именно его субъект человек и «делает каким-то», желая того или иного объекта, той или иной ценности. Мы касаемся здесь наиболее глубинной действительности поступка личности, ибо, делая свое «я» каким-то (таким или иным), человек в то же время и сам становится кем-то. Все это свидетельствует о том, насколько глубоко «опредмечивание», или, иначе говоря, объектность самостановления – объектность собственного «я» в самостановлении³⁸.

Опредмечивание, о котором здесь говорится, заключено в динамике воли как в самостановлении, но основами своими оно уходит в саму структуру личности, в присущее личности самообладание и само-господство. Как мы уже отмечали выше, волю нельзя адекватно ни понять, ни интерпретировать без постижения ее укорененности в личности, в специфически личностной структуре человека. Итак, мы не отказываемся от динамизма, присущего воле, располагая лишь интенциональностью отдельных хотений.

Здесь необходимо провести четкое разграничение. Хотение как «чисто» интенциональный акт или как переживание, направленное на присущий ему объект (этот объект мы можем определить как его цель и ценность), отличается от переживания «я хочу» в его полном смысле. В переживании «я хочу» заключено самостановление, а не только интенциональность. Направленность же на тот или иной внешний объект как на цель и как на ценность предполагает основополагающую направленность на собственное «я» как на объект.

Разность переживаний «я хочу» и «мне хочется»

Хотение как интенциональный акт лишь постольку в динамике воли, поскольку содержит в себе самостановление. Интроспекция (самонаблюдение) позволяет нам выявить целую череду хотений, которые возникают внутри человека как подлинные интенциональные акты и которых нет в присущей личности динамике воли. Можно сказать, что «делается» тогда, когда в субъекте есть какое-то хотение, но человек не хочет – мы не утверждаем переживания «я хочу». Кстати, к сути переживания «я хочу», к сути воли относится то, что это переживание никогда не выступает в человеке в качестве «делаться», но всегда в качестве «действия» – и притом как само ядро каждого «действия». Личность тут активна именно как личность.

Те хотения, которых нет в самостановлении, являются тем не менее (согласно терминологии феноменологов) интенциональными актами. Мы установили в них направленность на некую ценность как на цель и то, что иногда эта направленность весьма интенсивна в переживании, в этом случае особенно выделяется, например, их вожделенный характер. И, однако, всего этого для утверждения воли недостаточно. Наш необыкновенно точный язык четко отличает переживание «я хочу» от переживания «мне хочется». И в том, и в другом случаях есть хотение. Но только в первом из них заключена подлинная динамика воли.

Переживание «я хочу» как основа для выявления трансценденции личности в поступке

Динамику эту, как видно, нельзя свести полностью к хотению с присущей ему интенциональностью. Существенно для нее то, что она вовлекает личность в специфическую для нее структуру самообладания и само-господства. Таким же образом и каждое подлиннное «я хочу» проявляет своеобразную трансценденцию личности в поступке. Значение этой трансценденции, на которую мы обратили внимание еще в предыдущем разделе, стоит здесь рассмотреть более основательно. Во всяком случае, оно соединено с самостановлением и с присущим ему «опредмечиванием», а не только с как таковой субъектностью человеческого «я» или с интенциональностью хотений, которые проходят в том же «я», стремясь наружу – к разным ценностям как целям.

Термин «опредмечивание» (35), которому соответствует слово «объективация» [objektywizacja], указывает на объектность самого «я», проявляющуюся с каждым человеческим «я хочу». Это «я хочу» в философской и психологической традиции рассматривалось (может, чересчур однобоко) под углом внешнего объекта, исключительно как «хочу чего-то», и недостаточно, может, рассматривалось под углом внутренней объектности как самостановления, как просто «я хочу».

В таком ракурсе оно имеет значение прежде всего для философии личности, в нашей работе – для концепции личности и поступка, а в дальнейшей перспективе – и для персоналистской этики. Иногда даже возникает мысль, будто тот поступок, который традиционно определялся как actus humanus, больше воспринимался как persona in actu[42]42
  Личность в деянии (лат.).


[Закрыть], нежели как actus personae.

Установленное различие – вовсе не игра слов, оно касается самым существенным образом проблемы интерпретации поступка.

Речь идет о том, каким же образом поступок – actus humanus – является истинным actus personae: в нем не только актуализируется индивидуум разумной природы, но и (как об этом свидетельствует опыт) совершает его единственная и неповторимая личность. Она его совершает и одновременно сама в нем исполняется. Слово «исполнение» (36) может восприниматься (как о том было сказано выше) в качестве синонима актуализации и, следовательно, метафизического термина actus. Тем не менее опыт, подход и связанный с ним феноменологический анализ позволяют по-новому взглянуть на весь спектр отношений личности и поступка, что может сыграть важную роль в интерпретации поступка именно как actus personae.

Субъектное формирование в самостановлении отнесения к «я» как к объекту

Личность – с точки зрения метафизики – одновременно и субъект, и объект. Она является объектным бытием, или кем-то (бытием, существующим как «кто-то», в отличие от всего, существующего как «что-то»), но в то же время она представляет собой и suppositum, то есть живет как субъект. Мы уже отмечали (размышляя в предыдущем разделе о личности и поступке в контексте всего динамизма человека), что в личности мы сталкиваемся как бы с синтезом причинности и субъектности.

В этом разделе прежде всего будет более углубленно проанализирована причинность, ибо здесь мы вступаем в интегральную динамику воли. Путем углубленного постижения причинности выявляется как бы новое измерение этого синтеза и раскрывается субъектность, которая свойственна причинности потому, что ее динамической сердцевиной оказывается самостановление, отождествляемое с переживанием «я хочу». Самостановление ставит собственное «я» (или субъекта) в позицию объекта. И тогда в субъектности одновременно реализуется объектность собственного «я».

Этому «опредмечиванию», или объективации, по происхождению из самостановления, соответствует в интегральной динамике воли, а также и в самой специфической структуре личности «субъективирование» [upodmiotowienie], или субъективация, которая (как это очевидно из анализа, проведенного во втором разделе) обнаруживает себя в этой же структуре личности через сознание. Личность как специфическая сознательностная структура живет только ей свойственным образом (жизнь мы понимаем здесь предельно широко, приближаясь к формуле «vivere est viventibus esse»[43]43
  Жизнь – это бытие живых существ (лат.).


[Закрыть]): то есть именно живет или проживает не только в своем собственном отпечатке (или отображении), но также и в том специфическом само-переживании, которое обусловливает сознание своей рефлективной функцией. Благодаря ей человек-личность переживает себя как субъект, как субъектное «я». Переживание собственной субъектности словно налагается на метафизическую субъектность человеческого suppositum. В этом смысле сознание обусловливает «субъективирование».