Текст книги "Корова царя небесного [Божественная корова]"

– Что теперь? – неуверенно произнёс он.

– А теперь, – твёрдо заявила Элюня, – ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь мне, что все это значит. Ты стакнулся с этим полицейским, он не тянет тебя в свидетели, и я желаю знать, почему.

Тут Казик так посмотрел на девушку, что та вдруг растаяла и вся решительность её покинула.

– Казик! Не имею я права требовать от тебя откровенности, ведь сама тоже такое отмочила… стыдно признаться…

– Да знаю я!

– Знаешь? Откуда?

– Есть у меня глаза… И уши. И ещё внутри некий орган…

– О боже! И ты не сердишься на меня?!

– Коханая, даже слушать смешно. Я на тебя сержусь! Да на тебя я просто не могу сердиться, какую бы глупость ты ни отмочила. Кто я такой, чтобы сердиться на тебя? Лишь встретясь с тобой, стал человеком. Ну что смотришь, верно говорю – только с той поры всерьёз задумался о жизни. Говорят, существует на свете такая штука, как любовь, сдаётся мне, именно это со мной и приключилось. Да влюбись ты хоть в павиана – слова не скажу, ещё паршивцу бананы стану в морду совать.

– Не нужно мне павиана, – слезливо возразила Элюня.

– Вот и слава богу. А что тебе нужно?

– Коньячку бы…

Казик с готовностью исполнил её пожелание, все ещё не веря, что девушка вернула ему свою благосклонность.

– Я бы признался тебе во всем, но не уверен – а вдруг ты меня за дверь вышвырнешь.

– Нет, за дверь не вышвырну…

Коньяк оказался, как всегда, хорошим укрепляющим средством. И на сообразительности тоже сказывается благотворно. Элюня вдруг поняла – неважно, какой проступок совершил Казик, главное, он её любит. И как любит! Любит, не водит за нос и не покушается на её жизнь. Напротив, с ним испытываешь такое блаженное ощущение безопасности. Не откажется она от Казика ни за какие сокровища мира. Вот только очень хочется узнать его тайну.

И Элюня с прежней решительностью докончила:

– …но если не скажешь правды, перестану с тобой разговаривать. Знаешь, я стала бояться лжи и недоговорённости. Просто не знаю, что в таких случаях делать. Не умею жить, когда рядом неизвестность. Не бойся, вышвыривать тебя за дверь я не стану, но правду знать должна! Иначе сбегу в пустыню.

Так случилось, что Казику довелось увидеть пустыню, он содрогнулся, услышав угрозу любимой, и сдался.

– Ну хорошо, признаюсь… Я тоже отколол номер.

Услышав такое, Элюня замерла и вся превратилась в слух, на время утратив способность владеть всеми прочими чувствами.

А Казик понуро продолжал:

– В судах всегда принято задавать один глупый вопрос… независимо от того, кем ты являешься, свидетелем или обвиняемым… Суд всегда интересуется: состоял ли ты под судом и следствием? Так вот, я состоял.

Казик замолчал. Элюня тоже не отзывалась. Правда, ей удалось раскрыть глаза и уставиться на парня. А тот плеснул себе в стакан изрядную порцию коньяка и залпом вылил.

– Состоял, холера, а за что? Не обидно, если бы судили за убийство, кражу, на худой конец, за драку. Так нет, я умудрился развалить помойку! Как последний дурак, напившись, сел за руль, мог бы, кретин этакий, взять такси, нет, упёрся – сам поведу машину. Ещё счастье, что все помойкой ограничилось, никто не подвернулся, потому как я ничего не соображал. То есть сообразил, что перед моим домом вдруг появилось аж три помойки, вот я и пытался их объехать. Естественно, и врезался в настоящую! И застрял в ней! И заснул за рулём, потому как пьяный был вдрызг. Права у меня на год отобрали, за помойку штраф добавили, отделался бы нарушением, но как последний идиот обиделся на полицию, не признал своей вины, отказался платить, и дело передали в суд. Ну, суд мне и припечатал на полную катушку! Признал ранее вынесенное наказание обоснованным, а с тех пор за мной и числится судимость. Срок истекает через четыре месяца, если я за этот срок больше никаких нарушений не допущу, судимость снимут, и я мог бы не вспоминать о ней, во всяком случае, тебе не рассказывать. Ведь стыдно же, смертельно стыдно, но вот признаюсь, а ты делай теперь с этим, что сочтёшь нужным.

Слушая Казика, Элюня все шире раскрывала глаза, не веря своим ушам. Она настроилась на какое-то ужасное преступление, которое заставит её, возможно, изменить отношение к парню, а тут… Идиотское происшествие, смешное и глупое, но куда ему до умышленного… преступления! К тому же за все время их знакомства она ни разу не видела Казика пьяным. Значит, не алкоголик он. Тогда, спрашивается, почему не признавался в содеянном, зачем скрывал от неё такую глупость и лишь нагнетал подозрительность?

Хотела сказать парню все, что думала, но голос отказался ей служить. Хотела встать с кресла и броситься в объятия этого дуралея, но не смогла даже шевельнуться. Ничего не смогла сделать, оставалось лишь покорно ждать, когда оцепенение пройдёт само по себе.

Корова! – с отвращением думала девушка о себе. – Причём самая обыкновенная корова, вовсе не царя небесного!

А Казик обречённо ожидал решения своей участи. Ожидал и ожидал, а реакции со стороны любимой так и не последовало. Ну вот, он это предвидел, хуже нет предстать в смешном виде перед любимой девушкой!

Наконец парень осмелился поднять глаза на Элюню. Та сидела неподвижно, с каменным выражением лица. Осуждение и презрение прочёл Казик на этом прекрасном лице. А на что другое можно было надеяться? Что ж, получил по заслугам.

С трудом выпрямившись, он приподнял неподвижно лежавшую на столе руку любимой, чтобы запечатлеть на ней прощальный поцелуй.

Элюня немедленно воспользовалась случаем. Судорожно ухватившись за руку Казика, она сорвалась с кресла и смогла наконец осуществить своё желание.

Удивлённый, поражённый и бесконечно счастливый, Казик сначала не поверил себе, потом тоже воспользовался случаем…

* * *

– Выйдешь за меня? – с трудом переводя дыхание, спросил он спустя некоторое время. – И у нас будут дети. Будут? Я люблю детей.

– Я тоже! – не стала темнить и кокетничать Элюня. – Конечно, у нас будут дети. Но вот в чем я хотела бы тебе признаться…

– Ну? – выдохнул Казик.

– Даже если у нас будет две дюжины детей, я все равно буду ходить в казино. И никакие преступники меня не испугают!

С умилением и нежностью смотрел.Казик на любимое лицо. Господи, да пусть ходит куда ей заблагорассудится! Было что-то в этой девушке такое, что просто счастьем представлялась совместная жизнь с ней, независимо от того, чем ей вздумается заниматься. К тому же вполне понимал благородную страсть, ведь в его душе тоже находилось место для азарта.

– Я тоже, если ты не против…

– Что ты тоже?

– Тоже иногда стану заглядывать в казино. Вместе с тобой. Люблю я это дело.

Тёплая волна нежности и благодарности залила сердце Элюни. Ах, этот Казик! Такой понятный, нормальный, начисто лишённый противных сексуальных извращений, зато такой понимающий, снисходительный, а главное, надёжный. Во внезапном озарении ей предстала будущая жизнь с этим человеком: свобода и поддержка во всем, полное взаимопонимание и сотрудничество, идеальное сходство вкусов и пристрастий, совершенное отсутствие эгоистических требований, а главное, безопасность, ведь рядом всегда будет надёжный друг. Семья и дети. О боже, ведь это же то, о чем можно только мечтать!

И разумеется, тут уж Элюня от волнения надолго окаменела.