Текст книги "Золотая муха"

* * *

Ане удалось по блату ознакомиться с полицейскими протоколами, так что я узнала о дальнейших событиях.

Идиотский анонимный звонок проверил полицейский патруль. Подъехали без особой спешки, наверх поднялся один и обнаружил двери квартиры незапертыми, из чего я заключила, что Данусин человек кретином не был. Войдя, полицейский застал полный антураж и воспользовался рацией. Ему велели ждать, ни к чему не прикасаясь, вызвали группу экспертов, и следственная машина заработала.

* * *

– Надо же, выглядит так, словно по нему прошлась борона, – недовольно заметил подпоручик Роберт Гурский. Детство подпоручик провёл в деревне.

– Похоже, вон тем стояком, что у камина, орудовали, – предположил капрал Бурчак.

С трудом отведя взгляд от изуродованного лица покойного, Гурский посмотрел на такую невинную с виду вертикальную подставку из изогнутых металлических прутьев, вмещавшую всевозможные приспособления для камина: кочергу, щипцы для угля, лопаточки и ещё много чего. Сама же подставка заканчивалась внизу и вверху заострёнными наконечниками, так что каждый декоративный прут напоминал обоюдоострое копьё. Похоже, кто-то и в самом деле с силой прошёлся прутьями по голове и лицу усопшего.

Старший следователь капитан Эдвард Бежан внимательно осматривал комнату. Полный разгром, все свидетельствовало о яростной схватке, причём участников, скорее всего, было двое. Если бы не одно обстоятельство, капитан предположил бы такой сценарий: началось с банальной драки, возможно, кто-то кому-то двинул в ухо, а тот упал, да неудачно, прямо на каминные принадлежности. Идиот, виновник непредумышленного убийства, смертельно испугался и в панике начал совершать следующие идиотизмы. Кто же это мог быть? Квартира не ограблена, значит, не профессионал-уголовник, да и не станет профессионал заниматься глупостями, так что или любитель, или человек, не помышляющий ни об ограблении, ни тем более об убийстве. Просто нервный, впечатлительный субъект. Вот только странно, что этот впечатлительный не забыл, убегая, стереть следы с дверной ручки и звонка у входной двери…

Звонок и ручка заставили следователя предположить наличие не одного, а нескольких визитёров. Возможно, и визитов тоже было несколько. Следователь поделился своими соображениями с членами бригады экспертов и заставил их ещё раз прочесать квартиру с особой тщательностью, в результате чего с помощью специальных ламп были обнаружены весьма интересные веши. Вопросов у следователя было хоть отбавляй. Зачем, черт побери, кто-то унёс бутылку, стоявшую себе спокойно в баре? Почему исчезли бокалы, круглые следы от которых отпечатались на стекле? Откуда взялась кровь на львиной лапе, подпиравшей старинный шкаф в спальне? Неужели истекающий кровью несчастный покойник метался по всей квартире? А может, это кровь его убийцы, тоже пострадавшего?

Подпоручик и капрал наперебой высказывали свои версии. Капитан, не слушая их, разрабатывал свою. Вот к покойному хозяину квартиры пришёл первый гость. С ним хозяин отправился в спальню, так что, возможно, первым гостем была женщина. Затем они поссорились, он её толкнул или она сама… что сама? Напоролась на львиную лапу? Ну, скажем, споткнулась об эту лапу, она торчит из-под шкафа. Упала и в кровь разбила голову или лицо. Возможно, лишилась сознания, и весьма вероятно, именно в это время к хозяину пришёл следующий посетитель. Не приведя даму в чувство – времени нет, ах, какая драматическая ситуация! – хозяин мчится встречать второго гостя, весь на нервах, так что ничего удивительного, что легко потерял самообладание. Они поссорились, потом подрались, тут, как на грех, под голову попались каминные причиндалы. А потом дама пришла в себя, увидела мертвеца и в ужасе сбежала…

Итак, ищите женщину, если это действительно была женщина.

– Бумажник при нем, – отрапортовал капрал Бурчак, осторожно исследуя карманы убитого. – Значит, убийца не вор. О, записная книжка!

– И вообще ожидал гостей, – упорно гнул своё подпоручик Гурский. – Видите, как одет. А вот и телефонная книжка, упала вместе с телефоном. За бутылкой, что ли, пришёл убийца?

Капитан Бежан по-прежнему не вступал в дискуссию с сотрудниками, но сам подумал – бутылка бутылкой, но, возможно, убийца пришёл за какой-то конкретной вещью, взял эту вещь, и привет? Или все дело в даме? Заявился её ревнивый муж, прикончил этого Лежала, привёл в чувство супругу и смылся вместе с ней? Ну да ладно, чего гадать, отпечатки покажут, не может быть, чтобы никаких следов не оставили. Записная и телефонная книжки помогут выявить знакомых; возможно, найдутся и сегодняшние визитёры.

Взяв из рук капрала записную книжку-календарик, капитан раскрыл её на нужной дате. Там было записано, наверняка шифром: 11 – 12 тел. Зен. 14 Л 17 араб 20.30 инд Я Хи Фл.

Перелистав странички назад, капитан почувствовал настоятельную необходимость расшифровать непонятную запись и решил сегодня же ночью заняться этим. Отобрал у капрала и телефонную книжку, может пригодиться. Посыпали обложки особым порошком, сняли все отпечатки пальцев, и капитан сунул обе книжки в свой портфель.

– Чертовски много янтаря, – деликатно заметил Роберт Гурский, выходя из спальни. – Везде навален, куда ни ткнись, а под кроватью так целый мешок. Причём необработанный, сырьё, я в этом разбираюсь, а хозяин его не обрабатывал, нет никаких приспособлений. Хобби?

– Может, лечился? – предположил капрал. – Я слышал, янтарь очень для здоровья полезный. Спал на нем…

– Неудобно на таком спать, – возразил подпоручик, – слишком большие куски.

Техник позвал капитана в кухню и продемонстрировал ему супницу, наполненную янтарными шариками разного размера. Подпоручик Гурский, чувствуя себя настоящим экспертом, авторитетно подтвердил – шарики из янтаря, прекрасно ошлифованного. Правда, на кой черт эти шарики покойнику, затруднился ответить.

– Ещё сегодня выявим всех, кого следует допросить, – распорядился капитан, – чем скорее, тем лучше. Начнём с соседей, завтра с самого утра остальных послушаем, пока ещё не все в курсе. Потороплю лабораторию с анализами, Весек… то есть, доктор Возняк тоже сможет что-то прояснить, но думаю, уже сейчас не ошибусь, если скажу – с шестнадцати до восемнадцати, вот это время нас интересует.

* * *

Мы собрались вечерком у меня, – можно сказать, частная следственная бригада. Костика тоже ввели в курс дела. Аня докладывала о полученных по блату сведениях, остальные с интересом внимали, попивая лёгкие алкогольные напитки.

У покойного обнаружен перелом основания черепа. Падая, он врезался лицом в упомянутые уже каминные причиндалы и от этого посмертно выглядел не очень красиво. Его сняли с причиндалов, положили на пол лицом вверх и оставили в покое. По всей вероятности, это сделал невольный убийца. Франтишек Лежал расстался с жизнью приблизительно за два часа до того, как им занялся полицейский медик, из чего следует, что мы с Данусей прибыли всего через четверть часа после прискорбного события. Данусин человек едва не столкнулся с полицией, ещё повезло ему, что успел дать деру, я чересчур поспешила со своим доносом, надо было человеку оставить больше времени.

Сам себе основание черепа покойник переломить не сумел бы, кто-то должен был это сделать. Следствием выявлено большое количество отпечатков пальцев. Идентифицированы отпечатки покойного, двух баб, причём одной из них чрезвычайно многочисленные и в таких местах, что никаких сомнений – уборщица. Далее следовали пальчики свежего мужчины и четырех более ранних, но самые интересные – следы перчатки, тоже свежие, скорее мужские, чем женские, правда, к сожалению, резиновые, что исключало всякую возможность идентификации:

Ничто не указывало ни на грабёж, ни на кражу. При убитом найден бумажник целёхонький, в ящиках письменного стола полно валюты, в квартире огромные запасы великолепного янтаря. Исчезла лишь бутылка из разгромленного бара, микроследы говорили о том, что совсем недавно ещё стояла там, и три бокала. Полиция не поленилась, сложила осколки разбитых бокалов, выяснилось – трех не хватает.

Я недобрым словом помянула треклятые микроследы. Надо было вытереть пыль мокрой тряпкой, в Варшаве такой ужасный смог, что пыль, вытертая сухой тряпкой, возвращается на своё место уже через минуту.

– Думаю, свежий след – индуса, – перебила я Анин доклад. – Он там за все хватался, а мне некогда было за ним вытирать. Наверняка индуса вычислят.

– А перчатки – убийцы, – тоже высказала предположение Дануся, с головой погрузившись в расследование.

Аня подтвердила наши догадки.

– Полиция тоже так считает. Послушайте, вы хоть отдаёте себе отчёт, на какое служебное преступление я пошла ради вас? Первый раз в жизни…

– Ты не волнуйся, в случае чего я тебя скрою, – заверила я её.

– Когда-то же должен быть первый раз, – успокоил Аню Костик. – И побуждения самые что ни на есть благородные, ведь впоследствии мы можем помочь расследованию.

– Пока что вы его всячески затрудняете, – безжалостно отрезала Аня и продолжила отчёт.

Бумаг в квартире покойного, судя по всему, никто не трогал, а среди них оказались записная книжка и блокнот с адресами и датами всевозможных встреч, весьма и весьма интересные. Капитан, возглавивший расследование, очень скоро убедился, что большинство знакомых погибшего были людьми, так или иначе связанными с янтарём: рыбаки, художники, ювелиры, резчики, перекупщики, торговцы наши и иностранные, в том числе несколько лиц на очень высоких должностях. И ещё парочка таинственных дам и немного иностранцев неизвестного профиля. В том числе и этот идиот индус. К счастью, его затмил японец, встречающийся в блокноте гораздо чаще, некий Хикимото Яцуко.

– Ага, вот они, японские шарики, – пробурчала я, когда Аня дошла до этого места.

Странным представлялось то, что ни в блокноте, ни в записной книжке не оказалось ни одного адреса на Вислинской косе и ни одного человека из тех мест. Двое из Гданьска – и все. Аню тоже это удивило, но тут мы высказали предположение, что там по-прежнему интересы Франека представлял Валтасар, который, напротив, обильно встречался во всех записях покойного.

Сверх упомянутого раньше, при обыске под разгромленным баром нашли огнестрельное оружие, мною не замеченное, небольшой пистолетик. И воображение заработало: кто-то пришёл к Лежалу в резиновых перчатках, явно собирался убить хозяина, тот схватился за оружие, гость нанёс ему сильный удар, возможно защищаясь, ну и из этого получилось убийство. Участие случайных злоумышленников исключается, это ясно. Своими соображениями я поделилась с собравшимися, и те их одобрили.

– Неглупо, – похвалил Костик. – Нет ли у них там какого ясновидящего? Ведь не догадаются.

– Догадаться нетрудно, – сухо поправила его Аня. – Я бы тоже полагала, что случайный уголовник не ограничится бутылкой коньяка.

– Там всего половина оставалась, – обиделась я.

– И ещё ты прихватила три бокала, – жалобно выдала меня честная Дануся.

Итак, продолжала Аня, расследование двинулось по знакомым убитого. Пока были допрошены владелец шлифовальной мастерской, Адамчик, соседи Франека, жена пана Люциана и японец. Шлифовальщик и Адамчик вели себя одинаково и показания дали почти идентичные. Удивлённые, ошеломлённые и потрясённые жестоким убийством пана Лежала, оба заявили, что ничего не знают. Покойный был посредником в торговле янтарём, они с ним изредка встречались. Очень, очень редко. И оба в приливе неожиданной доверительности заявили: если кто-то и собирался украсть что-то у покойного, так только необычайно редкий янтарь, который у того имелся. Уникальный и чрезвычайно дорогой камень, известный в широких кругах янтарщиков как «золотая муха». И хотя оба что-то невнятное пытались лепетать и про рыбку, и про дымку, было ясно – у них на уме только бесценное насекомое. Кстати, оба свидетеля оказались вне подозрений. Адамчик весь вчерашний день с обеда провёл у тёщи с тестем, домой с женой и ребёнком вернулся ночью, причём его видел дворник, шлифовальщик же с тремя клиентами и всем наличным персоналом проторчал в мастерской до поздней ночи, поскольку клиенты отбирали сувениры для многочисленной родни в далёкой Австралии.

И с этого момента, поскольку Адамчик со шлифовальщиком оказались допрошенными первыми в череде свидетелей, операция по расследованию убийства получила кодовое название «Золотая муха».

Кстати, с этого же момента в расследовании всплыло лицо, до сих пор в нем не фигурировавшее, а именно я. Оба первых допрошенных в один голос, хотя и независимо друг от друга, в приливе той же глупой доверительности – а ведь никто не тянул за язык – вспомнили вдруг меня и сочли нужным сообщить обо мне властям. Я, видите ли, живо интересовалась золотой мухой, очень много о ней знала, знакома была со множеством янтарщиков, в том числе, возможно, и с погибшим.

– Холера! – только и выразилась я, когда Аня дошла до этого места.

Из соседей Франека никто ничего не видел и не знал.

Жена пана Орешника показала: муж только что уехал в Краков, а может, ещё куда, вернётся дня через два. Зачем уехал, она точно не знает, такая уж у него работа, вечно в разъездах, особенно теперь, перед началом туристического сезона. Да, пан Лежал тоже занимается янтарём, а больше она ничего о нем не знает. Он недавно был у них в гостях, позавчера, но говорил только с мужем, она лично все время провела наверху у дочери – шили новое платье.

Данный факт могли бы подтвердить три свидетеля – я, Костик и Драгоценный, только никто из нас не спешил с показаниями в полицию.

Валтасара дома не оказалось. Поскольку он жил один, никто не мог ничего о нем сказать. Только продавщица из магазина напротив припомнила, что в пятницу около полудня он уехал на машине, наверняка куда-то далеко, потому что уложил в багажник большую дорожную сумку. Валтасар – их постоянный клиент, машину он всегда ставит напротив магазина, так что она видит, когда его нет. Да, уезжает он часто, причём на несколько дней, наверное, работа такая.

Японец, господин Хикимото Яцуко, помог следствию прояснить одну загадку, зато оказался страшно требовательным. Хотя польский немного знал, однако говорил на этом языке как-то непонятно, долго вспоминая каждое слово, а когда же наконец произносил, следствие никак не могло сообразить, что оно означает. Наводящие вопросы и догадки требовали времени, так что по-английски было проще. Японец знал погибшего как перекупщика янтаря и сразу же признался в шариках, даже сам про них спросил. Шарики он-покупает уже почти год, пан Лежал всегда честно ему поставлял заказы. Вчера должен был доставить очередную партию, под которую уже получил аванс, так где же они? И вообще, что случилось, почему его допрашивает полиция, если у неё какие-то претензии к господину Лежалу – не его дело, янтарь не наркотики, он покупает официально, легально, не скрывается и не слышал, что янтарь в этой стране запрещён! Японец договорился о встрече с господином Лежалом вчера в ресторане «Флик», а господин Лежал не пришёл! Где его шарики?

Японец так вцепился в шарики из супницы, что полиция была вынуждена торжественно пообещать вернуть его товар. Не на такого напали! Японец потребовал письменной гарантии, причём не скрывал суммы аванса, на все лады склоняя злополучную тысячу долларов и подчёркивая, что охотно заплатит оставшуюся сумму тому, кто отдаст ему шарики. Из официального протокола можно было понять, что ведущий допрос японца капитан Бежан совсем офонарел от шариков и велел взвесить содержимое супницы. Оказалось – полтора кило. Японец тут же выхватил из кармана три с половиной тысячи долларов и попытался их всучить следователю, от чего его удержали с трудом. Возмущённый японец что-то выкрикивал о беззастенчивой и наглой конкурирующей фирме и успокоился, лишь заручившись письменным обязательством полиции вернуть ему шарики. Недоплаченные пану Лежалу три с половиной тысячи долларов пока внесёт на депозитный счёт в банке, где они будут дожидаться положенного законом оформления наследства покойного.

Поскольку накануне с пятнадцати часов японец торчал на людях в казино, а вечером – в ресторане «Флик», где в ожидании Франека наел на чудовищную сумму, интервал же между казино и рестораном составил одиннадцать минут – как раз на дорогу, убить Франека у японца не было ни малейших шансов, поэтому полиция к нему не цеплялась.

– Надо же, ни одна из этих полицейских дубин так и не полюбопытствовала, на кой черт ему шарики! – раздражённо заметила я.

– У меня создалось впечатление, что японец основательно задурил головы нашим ду… то есть следователям, – сказала Аня. – Из протокола допроса явствует, что постоянно кланялся, от чего они немного… ну, тоже кланяться начали. А лишних вопросов старались не задавать, он и без того отнял у них в три раза больше времени, чем они рассчитывали.

Почему-то всех свидетелей следствие упорно расспрашивало о дамских контактах покойного. Франек не отличался особой мужской красотой, так что интерес полиции к дамам вызывал недоумение. Я высказала предположение, что, возможно, подтолкнул их к этому мой звонок. Аня возразила: ей кажется, просто у следствия возникли подозрения, что на месте преступления в решающий момент оказалась какая-то женщина, не исключено, что она могла сыграть не последнюю роль в убийстве, во всяком случае, допросить её не помешает…

Добросовестная по своей природе Аня, раз уж совершила служебное преступление, последовательно шла по пути не праведному и пыталась делать логичные умозаключения. Для себя заранее твёрдо решила наше дело к производству не принимать, и это решение малость облегчило её совесть. Пока же своими выводами делилась только с нами.

Костик сделал попытку подвигнуть Аню в нужном нам направлении.

– Пани могла бы кое с кем из полицейских дипломатически пообщаться, намекнуть им, чтобы прежде всего обратили внимание на янтарь.

– Или хотя бы заставить заинтересоваться давнишними преступлениями на косе! – подхватила я. – Не надо признаваться ни в чем, ни в каких служебных нарушениях, просто ты тоже бывала в тех местах и могла слышать. Бросить небрежно: «Я бы вспомнила…» – вроде у тебя случайно вырвалось, а они пусть думают.

Оказывается, Ане и до нас приходил в голову такой вариант.

– Я и раньше хотела намекнуть полиции на косу, но тогда у нас никаких доказательств не было. Сейчас другое дело…

Дануся жалобно попросила:

– А обо мне, пожалуйста, ничегошеньки!

– Но ведь без Зенобия не обойдётся.

– Ну, не знаю. Он сказал, что не мог прийти. Во всяком случае, так передали родственники, он им звонил, меня никак не поймает, ведь я у Иоанны все время торчу.

– Если был у Франека, кто-нибудь мог его заметить, – предостерегла Аня. – И ведь кого-то погибший ожидал. Следствие уже настроилось, если отопрётся – покажется подозрительным.

– Так пускай отпирается по-умному, – предложила я. – Пусть признается, что договорился с погибшим о встрече, да увидел там полицейских и не пошёл. А встреча из-за янтаря, это вполне нормально. Тебя, Дануся, приплетать не будет, тебя он не видел и не, слышал, распоряжения получил по телефону от твоего мужа. А ты ни о каком янтаре понятия не имеешь…

Я разошлась и с ходу разработала для Зенобия целую легенду. Подумав, Аня согласилась с моим вариантом. Данусе же такой расклад сразу понравился, она тут же попыталась по телефону отловить Зенобия, ей сказали – его нет дома. Она подхватилась и побежала к родственникам, ведь он наверняка через них будет стараться с ней связаться. Я крикнула ей вслед, чтобы сидела дома, буду держать её в курсе дальнейших событий.

– Индуса непременно вычислят, – озабоченно рассуждала Аня. – Анализ крови…

– Цветная раса? – догадалась я. – Но у них на подозрении баба, пусть и цветная.

– Ничего подобного, анализ крови и пол укажет. Возьмутся за индуса, а вот он наверняка о бабах расскажет. От страха, так что давайте заранее обдумаем вашу линию поведения. Зачем вы сбежали, да ещё при этом вытерли следы с ручки входной двери и кнопки звонка?

Вдохновение меня не покидало.

– Никаких проблем! Сбежали, чтобы им позвонить, ведь от телефона покойного мало что осталось. А Данусю, возможно, и вовсе не вычислят, она ни к чему там не прикасалась.

– Так ведь индус её видел!

– А… и в самом деле видел. Ну так случайно оказалась со мной, я её уговорила пойти взглянуть на золотую муху, она ни о чем не имеет понятия. А индуса мы прихватили с собой из жалости, он был ранен, истекал кровью, мы его немного умыли и позволили уехать, он сам просился скорее к врачу и перевязку сделать. Ручку же и звонок я вытерла из самых лучших побуждений – чтобы не осложнять расследование, ведь ни к чему лишние отпечатки, чем меньше, тем полиции легче, а я полицию очень уважаю, всегда уважала. Пожалуйста, пусть меня считают идиоткой, мне до лампочки…

– А бутылка и бокалы?

– По той же причине захватила. Чем меньше следов…

– Ладно, ладно, а почему, когда звонила, не назвалась? Об этом обязательно спросят.

– Так из-за Лежала же, он же лежал… тьфу! Вот именно, такое дурацкое сообщение, стыдно было. Решила – посижу, успокоюсь и снова позвоню, понятно и толково. Но у меня телефон идиотский, никак не хотел соединяться с полицией.

– Вы поверили бы в такое объяснение? – усомнился Костик.

– В определённой степени, – неожиданно поддержала меня Аня. – Ведь в полицию именно такие кретинки, как правило, и звонят. Ещё могут подумать – ага, та самая баба, убила человека и теперь дурочку из себя строит. Но Лежал убит ударом по загривку, вряд ли какая баба так владеет каратэ. Так что, вероятно, и в самом деле дурочка. Но вцепятся они в эту кретинку как следует, так что приготовься, дорогуша.

Я не очень-то испугалась.

– Знаю, хотя ещё и не решила, как умнее себя вести. Могу сказать, что сбежала от Франека, потому как боялась – сразу арестуют, а у меня с собой не было зубной щётки. Ничего, порасспросив, поразмыслив, все-таки поверят мне. Но только если дам правдивые показания.

– Именно такие ты и должна давать, – твёрдо сказала Аня. – Можешь сообщить им голые факты, без выводов и аналогий. И если они даже тогда не поднимут старые материалы с косы, то… ну, я не знаю…

– А как ты думаешь, мне лучше ждать, пока не выйдут на меня, или самой заявиться?

– Думаю, лучше… – не очень уверенно начала Аня, но я не дала ей договорить:

– Нет, никаких «самой». Пускай вычисляют, я подожду. Все это достаточно мутно и скользко, а ведь блокнота Драгоценного я им не дам… И вообще не назову его. Если бы сейчас я сама полетела к ним, это выглядело бы… ну, словом, как поспешить с услужливым доносом. Лучше всего было бы пообщаться со следователем частным образом, не для протокола. Сдаётся мне, что вся эта криминальная эпопея никак не годится для официальных показаний.

И Костик, и Аня, посомневавшись, тем не менее согласились со мной.