Текст книги "Проза жизни [Обыкновенная жизнь]"

Кот сгинул где-то в глубине сада. Девочки вернулись к колымаге. Затянувшееся ожидание утомило их, пора было поискать хозяина, не мог же он уйти далеко, оставив в доме свет. Может, покричать? Но покричать они не успели – дверь дома распахнулась внезапно, и на пороге появился радушно улыбающийся хозяин.

– Вы ведь за саженцами? Пожалуйста, входите. Только что-то вы рановато приехали…

– Мы уж думали, что вы совсем пропали и мы вас никогда не дождёмся, – с облегчением сказала Тереска. – А как раз сегодня нам удалось выбраться пораньше…

– Забираем саженцы и домой! – сердито прошипела Шпулька. – Опять потащимся в темноте!

– Пожалуйста, входите, – настойчиво приглашал в дом хозяин. – Я тут мебелишку наверху переставил, не желаете ли взглянуть?

Экскурсия по дому совершенно не входила в их планы, но нелепое предложение было сделано столь внезапно, что оторопевшие подруги не успели воспротивиться и проследовали за хозяином в дом.

Хозяин размашистым жестом распахнул дверь какого-то помещения, включил свет и оглядел комнату так, будто видел её впервые. Тереска и Шпулька тоже оглядели её. Хозяин попятился к двери, ведущей в кухню, девочки двинулись следом. Показав им кухню, он ввёл их в соседнюю комнату, вывел в коридор и погнал по узкой крутой лесенке вверх.

– Слушай, зачем мы туда карабкаемся, скажи на милость? – испуганно прошептала Шпулька. – С чего он так носится по всему дому, этот чокнутый?

– Тихо! – прошипела Тереска. – Грубить не будем, может, он отвалит нам несколько лишних саженцев…

Хозяин уже бегал по мансарде со скошенным потолком, открывал двери во все каморки, демонстрируя обшарпанную старомодную мебель.

– Тут у меня тесновато было, вот я и решил переставить шкаф, – оживлённо пояснил он и, протиснувшись мимо старинного пузатого комода, настежь распахнул дверцы огромного допотопного шкафа, занимавшего всю стену в крохотной комнатушке. – А так стало попросторнее. Козетку пришлось выкинуть в другую комнату…

Тереска и Шпулька, не понимая, с какой стати он так рьяно демонстрирует им не только свои клетушки, но и содержимое огромных шкафов, неуверенно подтвердили, что так стало просторнее. Критику они наводить не стали, опасаясь, что хозяин ринется переставлять мебель заново.

– Откуда же он переставил этот шкаф? – шёпотом недоумевала ошеломлённая Шпулька. – Где же он у него раньше стоял?

– Если так стало просторнее, я вообще не понимаю, как было раньше, – прошептала в ответ не менее изумлённая Тереска. – И вообще каким чудом…

Она смолкла, потому что хозяин внезапно прервал экскурсию. Не погасив света и не прикрыв распахнутых настежь дверей, он принялся спускаться по лестнице.

– Жена в город уехала, вот я и надумал преподнести ей сюрприз. То-то удивится, когда приедет, а?

– Удивится, это уж точно, – убеждённо согласилась Шпулька.

– А ванная у вас есть? – поинтересовалась Тереска из чистой любезности, желая порадовать хозяина своей заинтересованностью.

Но тот остановился как вкопанный и просверлил её пронзительным взглядом.

– Ванная? – переспросил он и добавил ни к селу ни к городу: – В моем доме запасного выхода нет, барышня. Можете в этом убедиться сами.

Тереска невольно призадумалась. Что он разумеет под словом «ванная»? При чем тут запасной выход? Может, он называет ванной веранду? Она не успела сделать иных предположений, потому что экстравагантный хозяин направился к двери в другом конце сеней.

– Вот она, ванная, извольте взглянуть, я не против! – гаркнул он таким оглушительным голосом, что задрожали стекла.

У Шпульки дрожь прошла по спине от страха. Сомнений нет, это шизофреник в фазе обострения недуга. Удастся ли им выбраться отсюда живыми?

Ошарашенная странным тоном хозяина, Тереска наблюдала, как он колдует над дверной ручкой, явно не желавшей оказывать ему сопротивления. Как только он нажал на неё, дверь приоткрылась, но он тут же её захлопнул, затем снова приоткрыл и снова захлопнул, и так несколько раз. После этих диковинных манипуляций он наконец решительным жестом распахнул дверь.

Их глазам представилась обычная ванная комната, замызганная и заставленная всяким хламом. У противоположной стены под высоким и узким окошком стояли какие-то ящики, доходившие до стекла. Тереске показалось, что окошко выходит не на улицу, а в какое-то другое помещение, и она неведомо почему решила проверить свою догадку. Тереска подошла к окну и прижалась к стеклу лицом, пытаясь что-нибудь разглядеть.

На чёрном фоне чётко выделялся светлый прямоугольник, в который гляделось небо, но больше ей ничего увидеть не удалось, потому что где-то совсем близко, за стеной, раздался страшный грохот, будто обрушилось полдома. Тереска вздрогнула и отскочила внутрь.

– Ах он, озорник этакий! Кот у меня такой шкодливый, прямо беда, – зычным голосом разъяснял причину шума хозяин. – Опять что-то швырнул с крыши.

– Наверное, трубу, – пробурчала Шпулька, с трудом подавляя панику.

– А может, шкаф выволок из мансарды, – вполголоса проговорила не на шутку струхнувшая Тереска. – Или комод…

– Ну как, довольны осмотром? – с непонятным раздражением выкрикнул вдруг хозяин.

– Очень довольны, – заверила его Тереска, а Шпулька подтвердила её слова энергичным кивком. – Здорово вы все устроили. Жена уж точно обрадуется сюрпризу. А теперь, может быть, займёмся саженцами?

– Чем? А, ну конечно, саженцами, вы же за деревцами приехали. Ступайте пока во двор, я сейчас подойду…

Как только они ушли, он приоткрыл заставленную ящиками дверь на веранду и выслушал поспешно выданные инструкции.

– Не выпускай их, пока мы не смоемся. Устрой нам шумовое прикрытие, чтобы они не слышали, как отъезжает машина. Этого нельзя допустить ни в коем случае!

– Какого же черта вы так замешкались? Давно надо было уйти из дома!

– Мы хотели предупредить тебя насчёт машины, а тут эта девчонка приклеилась лицом к стеклу, Метя отскочил в сторону и врезался в какую-то гремучую дрянь.

– Я там бочки для капусты держу… Тереска и Шпулька молчали, пока не очутились в тёмном дворе возле своего стола.

– Господи помоги! Бежим! – отчаянным шёпотом предложила Шпулька и в ужасе оглянулась, не идёт ли следом безумный хозяин. – Сейчас этот псих примется нас гонять по саду. Плевать на саженцы, я жить хочу!!!

– И речи быть не может! – сурово прошептала в ответ Тереска. – Без саженцев я не уйду отсюда! Не для того я обегала эту лавку старьёвщика, чтобы вернуться ни с чем. Не понимаю, каким чудом…

В этот момент в дверях появился хозяин.

– За саженцами, идём за саженцами! – приветливым голосом прокричал он. – Тележечку возьмите с собой. Подкатим поближе и все погрузим без лишней мороки. Вот туда идите…

Тереска и Шпулька послушно двинулись в указанном направлении, вытаптывая какие-то грядки, и с трудом протаскивая тележечку сквозь кусты. Наконец добрались до питомника, возле которого уже лежал ворох приготовленных саженцев.

Хозяин что-то держал в руке, оказалось, он прихватил транзистор и, вместо того чтобы приступить к погрузке, усердно возился с ним.

– Музычку сейчас вам поймаю, – радостно пообещал он, – работа повеселее пойдёт. О, готово!

– О Господи! – тихонько ужаснулась Тереска.

Дикий скрежет, вой и визг, вырвавшись из транзистора, оглушили их. Во всю глотку, чтобы перекричать музычку, хозяин принялся давать ценные указания насчёт размещения саженцев на повозке. Погрузив обещанные пятнадцать, он впал в необузданную филантропию и стал выдирать деревца из земли – в придачу. Тереска и Шпулька ясно сознавали, что им грозит сумасшествие, если они как можно скорее не вырвутся из этого ада. Хозяин яростно драл деревья под неумолкаемый рёв приёмника.

– Хватит! – в отчаянии завопила Тереска. – Большое вам спасибо, хватит! Нам больше не увезти!

– Чего?

– Спасибо, достаточно!

– Чего-чего?

– Хватит! – взревела диким голосом Шпулька. – Верёвка кончилась!

Под тот же невыносимый рёв подруги двинулись в обратный путь. Пыхтя от натуги и обливаясь потом, они вытолкнули нагруженную столешницу из сада во двор. Тереска поспешно вытащила из кармана расписку.

– В расписке проставлено пятнадцать, а он нам надрал гораздо больше, – сообщила она уже на шоссе, когда страшный двор остался наконец позади и дикий вой смолк в отдалении. – Цифру я исправлять не стала, не пересчитывать же саженцы в таком кошмарном месте!

– Место кошмарное! – со стоном согласилась Шпулька, делавшая глубокие вдохи, чтобы прийти в себя. – Он чокнутый, а не пьяный, это точно! Для чего он выкидывал эти дикие номера?

– Какое нам дело, главное, он дал саженцев раза в два больше, чем обещал. Я только не понимаю, каким чудом он передвигал мебель в темноте и без шума. Мы же были во дворе и ничего не слышали.

Шпулька, которой удалось наконец примостить одну ногу на столешницу среди сучьев и веток, от изумления не привела в ход другую ногу, уже изготовленную для толчка…

– И правда… А мне и в голову не пришло. Нет, это невозможно! Не силой же воли он двигал мебель?

– Я подозреваю, что он вообще ничего не двигал. И где это видано, чтобы кот сорвал с дома крышу? Ты в это веришь?

– Конечно, не верю, и вся эта история мне очень не нравится. Слава Богу, нам туда больше не придётся ехать. Трогай! Темень такая, хоть глаз коли.

Таинственный автомобиль пристроился следом за поворотом. Как и в прошлый раз, ехал за ними, сохраняя дистанцию. Перепуганная до смерти Шпулька, проклиная общественные поручения и ночные вылазки, толкала стол в рекордном темпе. Заражённая её паникой Тереска тоже старалась вовсю. Тем же путём, что и вчера, они въехали в город и уже в полдевятого подкатили к дому Шпульки.

– Завтра едем в Тарчин, – непреклонным голосом объявила Тереска.

– Только не завтра! Ради всего святого, дай мне передохнуть! – умоляла Шпулька, глядя на подругу обезумевшими глазами. – Давай отложим до послезавтра!

– Исключено, послезавтра я иду в кино с Богусем. И зачем откладывать? Разделаемся с поручением и заживём спокойно. Поедем завтра, после уроков.

– Но я же с ума сойду!

– Не сойдёшь, в Тарчине живут нормальные люди, а с одним садовником я даже знакома. И вообще нам все время попадались нормальные, за исключением этого психа. А если кто-то за нами увяжется в Тарчин, пускай, мы сделаем перерыв и переждём.

– Давай сделаем перерыв сейчас!

Но Тереска была неумолима. Она уступила Шпульке только в одном: согласилась идти домой под защитой крепкой мужской руки. Зигмунт даже обрадовался случаю проверить на практике уроки дзюдо, которым он посвятил прошлый год. Отойдя от дома, они с Тереской тут же договорились, что он будет следовать за ней на расстоянии, дабы не отбить у хулиганов охоты к нападению. Домой Зигмунт вернулся сильно разочарованный: на Тереску никто не покусился.

Участковый позвонил в школу, и с последнего урока девочки отпросились. После короткого совещания они решили не открывать настоящей причины ухода с урока, а все свалить на саженцы.

– Начнут выпытывать подробности и заморочат нам голову, – рассудила Тереска. – Тут нагрубим и туда опоздаем. Лучше не нарываться. Скажем, что в садах нам обещали несколько штук, а в другое время хозяева заняты. Похоже на правду, ведь мы же в сады идём.

– Но тогда нам придётся что-нибудь принести, – возразила Шпулька.

– Да ведь нас же никто не-проверяет, никому и дела нет, что мы вчера принесли, а что сегодня. А может, мы там действительно что-нибудь выпросим по пути…

Участковый, как оказалось, не любил лазить через запертые ворота, предпочитая открытую калитку. Напрасно подруги протестовали, уверяя его, что от калитки им не найти дороги к нужному месту. Он ответил, что на нужное место их приведут.

На нужном месте атлетически сложенный молодой человек с угрюмым выражением лица прибивал рейки к беседке. Тереска и Шпулька, затаившись в кустах, рассматривали его очень внимательно, искренне надеясь опознать.

– Морда у него, конечно, бандитская, но я его ни разу в жизни не видела, – заявила Тереска после окончания смотрин. – А ты?

– Я тоже. Он мне никого не напоминает.

Участковый заметно расстроился. По внешности парень очень даже подходил на роль искомого бандита. О нем уже была собрана информация: сын медсёстры, имеет дружков, которых частенько водит на участок мамуси. Надежда, что именно их подслушали девочки, оказалась напрасной – Я вообще сомневаюсь, тот ли это участок, – укоризненно произнесла Шпулька.

– Участок, по-моему, тот, только неведомо, откуда здесь этот парень взялся, – недовольно заметила Тереска. – На эту медсестру небось полгорода вкалывает. Те были постарше.

– Что ж, – с сожалением сказал участковый, – раз не тот, будем искать того. Пошли.

Они прошли несколько метров по аллейке, и вдруг Тереска остановилась как вкопанная. Шедший следом Кшиштоф Цегна чуть не налетел на неё.

– О Боже… – Прошептала она испуганно. – Пан сержант!

Прямо перед ними какой-то мужчина в шортах и клетчатой рубашке наводил порядок на своём участке. Он был один. Шпулька оглянулась и тихонько ойкнула. Участковый и Кшиштоф Цегна куда-то сгинули, будто сквозь землю провалились. Мужчина обернулся и, увидев их, приветливо заулыбался.

– Здравствуйте, девочки. Вы за саженцами? Они уже приготовлены.

Тереска и Шпулька, не сговариваясь, подумали, что держаться надо как можно естественнее, учтиво сказать «Добрый день» и ни в коем случае не выказывать подозрений. Однако слова застряли у них в горле, а ноги отказывались повиноваться.

– Ну что же вы, проходите! – Мужчина сделал приглашающий жест.

– Вдруг он начнёт гонять нас по беседке… – Шёпотом высказала Шпулька зловещее предположение. Тереска постаралась взять себя в руки.

– Добрый день, – мужественно сказала она, вступая в его владения. – Саженцы мы заберём, спасибо, что приготовили…

– И сколько вам удалось собрать? До тысячи ещё далеко?

– Семьсот штук у нас уже есть, – ответила Тереска. – Здорово вы тут все на участке устроили, то-то удивится жена, когда приедет… – Точно заведённая проговорила она и осеклась, услышав, как за её спиной испуганно пискнула Шпулька.

Слегка ошарашенный мужчина развеселился.

– Жены у меня нет. Дожидаюсь, пока вы заневеститесь, обе такие очаровательные… Вот, пожалуйста, я приготовил для вас четыре саженца. Вы что, носите их в руках? Это же тяжело.

– Нет, мы их возим на санках, – ответила Тереска, не соображая, что говорит. – Но эти мы в руках унесём, ничего страшного. Расписку вам дать?

Мужчина растерялся.

– Расписку? Нет, зачем она мне? А вот на санки я взглянуть не прочь.

– Да вы же… – Негодующе начала Шпулька, но тут же смолкла получив ощутимый толчок в бок.

– Большое вам спасибо, до свидания.

– Всегда к вашим услугам, запомните и на будущее…

Участковый и Кшиштоф Цегна выросли из-под земли на полдороге к калитке.

– Это он! – в один голос закричали подруги. – Он сегодня один, но это тот самый, который тогда был голый и копал!

Кшиштоф Цегна смотрел на них странным взглядом, участковый тоже выглядел не очень довольным.

– Это режиссёр с телевидения, – задумчиво пояснил он. – Что ж, все возможно, в жизни и не такое бывает. На участок к нему действительно захаживает парочка приятелей…

– Дождётся он… дождичка в четверг! – прервав участкового на полуфразе, мстительно изрекла Шпулька. – Я за него замуж не пойду! Ни за что!

– Я тоже, – поддержала подругу Тереска. – Совсем чокнулся. Везёт же нам последнее время на психов!

– Вы полагаете, что он чокнутый? – заинтересовался участковый.

– Чокнутый не то слово! – возмущённо фыркнула Тереска. – Наглый обманщик и лицемер, он же прекрасно знает, на чем мы ездим, потому что следит за нами каждый вечер. И вообще с меня хватит, вчера один, сегодня другой… Ты же обещала, что психов больше не будет!

– А что, вчера вы тоже общались с психом? – выпытывал участковый, все более оживляясь.

Тереска и Шпулька, выбитые из колеи последними событиями, довольно бестолково описали ему вчерашний визит к помешанному филантропу. Участковый и Кшиштоф Цегна обменялись многозначительными взглядами.

– И машину себе завёл под стать, с дурацким регистрационным номером, – возмущённо завершила Шпулька, словно пользование дурацкими регистрационными номерами относилось к разряду самых тяжких преступлений.

– С каким?

– Не помню. Дата этой проклятой революции вечно вылетает у меня из головы. Первая цифра – пятёрка, это точно, потому что по истории у меня никогда не было пятёрок. А дальше помнит Тереска.

– Пять, семь, восемь, девять, – отчеканила Тереска. – Странно, что ты не можешь запомнить, цифры же идут по порядку.

Участковый удивился, что пять и семь идут по порядку, но не стал вникать в математические подробности.

– А в самом деле? – спросил он. – Какие там были буквы, не помните?

– «W» и что-то ещё, – сказала Тереска.

– «WG»! – ликующе выкрикнула Шпулька. – Легко запомнить, это инициалы моей тётки, той, что живёт в деревне. Она как-то нашла трупик младенца и про неё написали в газете, но вместо полного имени в заметке были инициалы.

Участковый подумал, что Тереска и Шпулька, действуя на пару, вполне могли бы загрузить его работой до конца жизни. Однако он решил не разбрасываться. Тут в городе, на его участке, заварилась такая каша, которую расхлебаешь не скоро.

Кшиштоф Цегна казался встревоженным.

– Чёрный Метя, – пробурчал он. – Что ему там понадобилось?

– Никаких связей пока что не выявлено, – ответил участковый. – А теперь вы куда, девушки? Обратно в школу?

– В Тарчин, – расстроенно буркнула Шпулька.

– Сперва в школу, надо там оставить вот это, – поправила подругу Тереска, встряхивая пучком саженцев. – А потом, конечно, в Тарчин. Автобусом.

– Понятно, мы можем вас на автовокзал подкинуть…

– Весь город уже видел, как мы раскатываем в милицейской машине, – брюзжала Шпулька в автобусе. – Скоро нас начнут подозревать черт знает в чем. Самое время с этим покончить.

– Может, только благодаря милиции мы ещё и живы, – возразила Тереска. – Бандиты видят, что мы под охраной, и никак не найдут случая на нас напасть.

– Случаев мы им предоставляем сколько угодно.

– Но они опасаются, что милиция где-то рядом, и выжидают. Впрочем, я тоже считаю, что с этим пора кончать. Поглядим, как у нас получится в Тарчине, если не повезёт, двинем под Груец. Глядишь, недели через две сбросим этот груз с плеч.

– Хорошо бы уговорить кого-нибудь с машиной, – вздохнула Шпулька. Пешком под Груец тащиться – такое даже вообразить страшно!

– У тебя есть знакомый с машиной?

– Весек… – неуверенно проговорила Шпулька. – Ты ему нравишься.

Тереска недовольно скривилась.

– Начнёт ко мне приставать, а я этого не переношу. Мне вообще их компания очень не нравится, помешались на флирте. Стоит с Весеком заговорить, как он тут же зачислит в свои поклонницы, будто между людьми иных отношений не бывает.

Шпулька с сожалением пожала плечами.

– Избалован. Любой бы на его месте избаловался. Девчонки сами вешаются ему на шею. Все: Йолка, Баська, Агнешка, Магда… полкласса. Это только ты такая странная.

– Ага. И ты тоже. И ещё несколько девочек.

– Мы не в счёт, нас никто и не замечает. Мы старомодные, допотопного образца, не поспеваем в ногу со временем. А которые помоднее, только о том и думают, как бы заиметь своего парня. Больше ничего у них за душой нет.

Тереска про себя подумала, что она тоже хочет заиметь своего парня, но этим парнем может быть только Богусь. Никаких подмен она не потерпит.. Странная. Может, и странная. Брюк она не носит, на вечеринках появляется редко, с представителями противоположного пола держится неприступно. Многим она кажется диковатой. К тому же кругозор её не по-девичьи широк. Да, почти все в классе сходились на том, что Тереска странная.

Никому и в голову не приходило, что насмешливая и не лишённая практичности Тереска тоже мечтает о любви, правда, о любви исключительной – великой и неземной, основанной на родстве душ. Не только, конечно, душ, но духовную близость она считала в любви главным делом.

До сих пор ей фатально не везло. Если находился объект, достойный неземных чувств, оказывалось вдруг, что он не обращает на неё никакого внимания. Как назло, на Тереску обращали внимание субъекты, которым было не дотянуться до её идеала.

Богусь в начале знакомства подавал большие надежды. Тереска с первого взгляда поняла, что это – ОН, и Богусь поначалу старался соответствовать её высоким запросам. Первое в своей жизни свидание под луной, настоящее романтическое свидание, Тереска постановила запомнить навсегда, хотя и не сомневалась, что таких чарующих минут будет становиться все больше, и робкий побег долгожданной любви окрепнет и расцветёт пышным цветом. Однако все получилось совсем иначе…

– А ведь в самом начале он за мной бегал, – ни с того ни с сего обиженно сказала Тереска, не отрывая глаз от автобусного окна.

– А за кем же ему было бегать? – угрюмо отозвалась Шпулька, сразу догадавшись, о ком речь. – В лагере ты была самой хорошенькой. Он правильно рассудил.

– Может, надо было притвориться, что мне на него плевать?

– Может, надо было, я не знаю. Притвориться и сейчас не поздно.

– Теперь у меня возможностей меньше.

– Постарайся, чтобы их стало больше.

– Глупо, – после долгого молчания сказала Тереска. – С таким трудом добиваться встреч только для того, чтобы продемонстрировать своё равнодушие. Идиотская ситуация.

– Идиотская, это точно, – безжалостно подтвердила Шпулька, отчасти испытывая меланхолическую зависть к бурным переживаниям подруги, отчасти радуясь, что саму её любовные беды пока что обходят стороной. – Не хотелось бы тебя расстраивать, но мне кажется, что ничего у тебя с этим Богусем не получится.

– Дурочка! – рассердилась Тереска. – Ты меня не нервируй, а то я с садовниками и разговаривать не стану, будешь все улаживать сама!

– О Боже! – запричитала Шпулька. – Угораздило же меня связаться с этими саженцами!.. И бандиты все ещё разгуливают на свободе!.. Нет, это не жизнь! Я готова пойти на преступление, лишь бы разделаться с этой треклятой тысячей!..

Двое тарчинских садоводов оказались не очень склонными к филантропии, выделив на благотворительные цели мизерную часть своего добра. Третий жил далеко, километрах в двух от центра. С большим трудом, уже в потёмках, они добрались до усадьбы, которая, к счастью, была освещена: над входом красивой современной виллы горела лампочка, значит, внутри кто-то был.

– Погляди-ка, – оживилась Тереска, останавливаясь перед калиткой. – Машина того психа.

– Какого психа?

– Который нас гонял по всему дому. На номере дата великой французской революции. Интересно, что он тут делает?

Шпулька, уже вознамерившаяся войти, отпрянула от калитки.

– Если этот псих тут, я в дом не пойду! – решительно заявила она. – Пускай выгоняют из школы!

– Не паникуй, не станет же он нас гонять по чужому дому! Тут и другие люди есть…

– Не пойду! Я до смерти боюсь сумасшедших. Наш вид вызывает у него обострение. Вдруг на него опять накатит? Лучше поедем в Груец.

– Сама ты сумасшедшая! Чуть что, мы убежим, в такой темени легко спрятаться. Если на него накатит, тут на него управа найдётся. Я пойду первая, а ты успокойся и следуй за мной.

Тереске пришлось силой тащить через весь двор упирающуюся подругу. За этой выразительной сценой наблюдали из дома три пары глаз.

– Нет, это не стечение обстоятельств! – в бешенстве прохрипел маленького роста, но крепко сбитый брюнет. – Они за нами следят!

– Я прихожу к тому же выводу, – задумчиво проговорил высокий тощий блондин. – Слишком часто пересекаются наши пути. Непонятно только, почему они ведут слежку так явно. Им и в голову не приходит скрываться. Что это? Вызов? Камуфляж?

Третья пара глаз принадлежала хозяину дома, который заинтересованно поглядывал то на своих гостей, то на две мечущиеся по двору фигурки.

– А в чем дело? – наконец вышел он из терпения. – Какая слежка? Кто это?

– Это две гнусные девки из милиции, которые крепко сели нам на хвост, – яростно взвыл брюнет. – Все время таскаются следом, куда мы, туда и они. А за ними менты! Вот и соображай.

– Мы встречаем их уже третий раз, – не теряя спокойствия, сообщил блондин. – На Вилановской аллее они остановились как раз там, где у нас была назначена встреча. Потом появились у Шимона. Разъезжают они под предлогом собирания саженцев для какой-то школы, поэтому наведываются только к садоводам. Шимон за свои саженцы даже получил расписку. Неведомо, правда ли это, с милицией они беседовали, это факт, но возможно, они испугались Мети, который следил за ними до самого дома. Может, они и вправду сели нам на хвост. Очень подозрительно, что они явились сюда.

– Но ведь и я садовод, – напомнил им хозяин. – Надо с этими девчонками разобраться, а то все наши труды пойдут прахом.

– А вместе с ними и мы! – скрипнул зубами брюнет.

– Спокойно! – отозвался блондин. – У меня идея. Эти самые саженцы – предлог удачный, ничего не скажешь, и если девчонок его лишить, сразу станет ясно, что к чему. Если наши подозрения напрасны, выкинем их из головы. Шимон говорил, что им до намеченной тысячи сколько-то там не хватает. У тебя саженцы есть?

– Саженцы чего?

– Кажется, фруктовых деревьев.

– Есть, конечно…

– Дай им столько, сколько им не хватает. А завтра посмотрим, как они себя поведут. Если снова начнут вертеться у нас под ногами, с ними все будет ясно.

Хозяин, недовольно скривившись, изумлённо смотрел на гостей.

– Неужто ты думаешь, что я стану кидать на ветер своё добро? Я в благодетели не рвусь. Если это мне поставится в счёт и потом оплатится, дело другое.

– Разумеется, мы тебе все оплатим. Шпульку удалось доволочь до ступенек перед входной дверью, и тут она заартачилась.

– Нет! В дом я ни за что не пойду! Нечего там топтать паркеты, мы за саженцами пришли. Пускай выходит!

– Перестань дурить! Не письмо же ему писать, чтобы он назначил нам свидание на свежем воздухе? – уговаривала её выведенная из себя Тереска. – Надо войти в дом и объяснить, в чем дело! Ты в дверях постоишь.

– Он нас затащит!

– Да может, его тут и нет!

– Как это нет? Машина сама приехала?

– О Господи, спаси и помилуй! Да какое тебе до машины дело? Вокруг машины он нас не гонял!

– Вот именно!

Неведомо, как долго продолжалась бы эта распря на ступеньках, если бы двери не распахнулись внезапно. В них показался довольно молодой, но не внушающий симпатии тип. Лампочка, горевшая над входом, осветила неприветливое лицо с обезьяньей челюстью, с низким морщинистым лбом и маленькими блестящими глазками.

– Вы к кому? – подозрительно спросил он. – Что вам нужно?

Тереска вздохнула с неописуемым облегчением, хотя вид хозяина удачи не обещал. Как бы эта угрюмая обезьяна не устроила им от ворот поворот…

– Это вы владелец усадьбы? Добрый вечер, извините за беспокойство, но мы выполняем общественное поручение…

Избавленная от необходимости идти в дом, к тому же не видя психа поблизости, Шпулька быстро пришла в себя и подключилась к делу. Хозяин ей очень не нравился, и она опасалась, что миссия их завершится провалом. Никогда не отделаться им от этих кошмарных саженцев.

Хозяин слушал их молча, не прерывая, только иногда как-то странно подёргивал челюстью. Тереска и Шпулька, исчерпав запас аргументов, передохнули и заговорили снова. В голосе девушек зазвучали нотки отчаяния.

– Стоп! – остановил их вдруг неучтивый хозяин. – Значит, саженцы. Сколько вам ещё нужно?

Остановленная на скаку, Тереска проглотила полфразы и поспешно вытащила из кармана блокнот.

– Нам нужно ещё двести восемьдесят штук, – не без робости доложила она.

– И столько писку из-за какой-то пары сотен? Я думал, вам две тысячи надо. Лады, сейчас выдам. Пошли!

Ошеломлённые подруги наблюдали, как он открывает один из сараев за домом, как выводит оттуда фургончик, подъезжает к саду и паркуется возле питомника, границ которого было не разглядеть в темноте. Тереска и Шпулька не верили собственным глазам.

Владелец неоглядного питомника вышел из машины.

– Грузить будете сами, – распорядился он. – Одна пускай носит, а другая укладывает в машину.

Шпульке послышалось пение ангелов, Тереске казалось, что окрестности залиты небесным светом. На их глазах сотворялось чудо.

Спотыкаясь в темноте о кочки и посапывая от усердия, Тереска бегом таскала огромные вороха саженцев, не обращая внимания на то, что руки её исцарапаны, а земля и торф сыплются с корней прямо за воротник и даже поскрипывают на зубах.

– Живее! – шипела на неё из фургона Шпулька. – Живее, а то раздумает. Опять псих попался, и слава Богу! Осторожнее, ты мне веткой чуть в глаз не попала!

– Ничего, – пропыхтела Тереска. – Поторапливайся! Может, он пьяный, как бы на свежем воздухе не протрезвел!

Неожиданное счастье вдохнуло в девочек богатырские силы. Облепленный торфом корень хлестанул Шпульку прямо в лицо, в слишком ветвистом деревце она запуталась волосами, но все это были такие мелочи по сравнению с тем, что близился конец их страданий!

– Все! Двести восемьдесят шесть штук выданы, – объявил посланный им небом псих. – Залезайте в фургон и трогаем!

– Вы… вы хотите все это отвезти? – выдохнула Тереска, не поверив своим ушам.

– Куда же денешься? Не на себе же вам их волочь?

– Это… это с вашей стороны… так благородно! Он взглянул на неё как-то странно, насупя брови и что-то прикидывая в уме.

– Извозюкались вы тут, это точно, – изрёк он наконец. – Умоетесь дома! Нету времени! Он залез в кабину и запустил мотор.

– Я считаю, что в обезьянах есть своя красота, – разнеженно проговорила Тереска, убирая с уха сучок и стараясь не колотиться позвоночником о борт тряского фургона.

– Ты права, – с жаром подтвердила Шпулька. – Мне тоже так показалось. Я чулки порвала!

– Я тоже. Плевать! Здесь так подкидывает, что у меня синяки пойдут по всему телу. Дорога наверное слишком ухабистая.

– Что ты! Это самая приятная поездка в моей жизни! – категорически возразила Шпулька. – Хотя я, кажется, сижу на какой-то железке… Не понимаю, почему тебе непременно надо, чтобы парень был красивым, интеллигентным и хорошо воспитанным. К чему это?

– Не знаю. Но я согласна, что внешность бывает обманчива. Нельзя судить человека по виду.

– Вот именно…

Внутренняя красота сидевшего в кабине психа навела Тереску на размышления. Проявленная щедрость бросала на его внешность благородный отсвет. Несмотря на сходство с обезьяной он стал казаться даже красивым, и не только ей, Шпульке тоже. А вот Апполон Бельведерский, если бы он пожадничал и, отказав в саженцах, прогнал от ворот своего сада, – а сад у него наверняка был, – сразу показался бы им заурядным, если не противным. Значит, внешний вид – вещь относительная, изъяны ума и сердца наносят урон красоте, особенно тупость, которая легко проступает во внешности. С тупым человеком трудно общаться по-настоящему…