Текст книги "Две тысячи лет истории Англии"

Портрет Генриха VIII

История Англии очень часто напоминает историю ее королей – это самые известные персоны. Однако мы практически не можем представить себе, как они выглядели. Дошедшие до нас портреты и скульптурные изображения монархов весьма условны. Невозможно судить о внешности человека на основании весьма приблизительного изображения его фигуры или лица. Лишь в конце XIV в. появились довольно искусные парадные портреты английских монархов – со времен Ричарда II мы имеем гораздо больше информации о том, как выглядел тот или иной государь.

Генрих VIII

Короли на портретах XIV–XV вв. изображены весьма условно. Художники старались как можно точнее воспроизвести детали богатого королевского облачения, но испытывали явные трудности при передаче черт лица. Лицо на портретах начало «оживать» только в конце XV столетия и совершенно ожило в царствование Генриха VIII.

Расцвет европейской портретной живописи был одним из признаков культуры эпохи Возрождения с ее повышенным интересом к человеческой личности. В Англии XVI в. фактически единственным культивируемым жанром изобразительного искусства оказался портрет, призванный прославить короля и высшую придворную знать. При Тюдорах ко двору приглашались знаменитые иностранные живописцы. Среди них был и немецкий художник Ганс Гольбейн Младший (ок. 1498–1543), один из ярких представителей ренессансного реализма. Его мастерство можно почувствовать, сравнив написанный им портрет Генриха VIII с изображением Эдуарда IV, деда Генриха по материнской линии.

Черты фамильного сходства проступают в обоих портретах – тяжелый подбородок, глубоко посаженные глаза-буравчики, форма скул, очертания губ, нос. Вглядитесь повнимательнее в лица, изображенные на этих двух портретах, и вы поймете, в чем разница: Гольбейну удалось передать не только облик, но и характер своей модели. Перед нами – жестокий, подозрительный, чувственный, властный человек, настоящий хозяин Англии.

Генрих VIII был самым тучным из английских королей. Гольбейн изобразил его человеком толстощеким, почти без шеи. Обратите внимание на руки короля: массивные перстни буквально врезаются в его холеные, жирные пальцы (это особенно точно передано в изображении указательного пальца левой руки).

Разумеется, Гольбейн стремился польстить королю в своих работах, и необъятность фигуры Генриха выступает здесь как существеннейшая черта – она подчеркивает значимость особы короля, незыблемость его власти.

В свое время Генрих VIII считался красивым, привлекательным мужчиной. Если внешностью он пошел в родню по материнской линии, то характером и твердостью воли напоминал отца. Король был блестящим наездником, великолепно стрелял из лука, обожал рыцарские турниры. Могло бы показаться, что главная цель его жизни – развлечения, однако он умел быть властным и держать государственные дела под своим непосредственным контролем. Политическая проницательность подсказывала ему, что его единственно возможными соперниками являются представители высшей знати, поэтому он предпочитал искать опору в нетитулованном дворянстве – джентри – и городском населении.

Первым своим указом молодой король отправил в Тауэр двух высокопоставленных вельмож, лордов Эмпсона и Дадли, которые впоследствии предстали перед судом. Во-первых, их обвинили в том, что они незаконно изымали деньги в виде налогов с подданных английской короны, – король показывал, что является высшим арбитром справедливости и бдительно следит за соблюдением законности в своем государстве. Во-вторых, было объявлено, что подсудимые замышляли заговор против августейшей особы монарха, и именно это преступление было истолковано как самое тяжкое. Король был абсолютным монархом, а его особа – священной как никогда.

Лондонский Тауэр

С годами Генрих становился все более кровожадным. В его царствование к отсечению головы и сжиганию на костре стали приговаривать не только мужчин, но и женщин – вторая жена короля Анна Болейн была лишь первой в этом списке. Жестокости, творимые королем, отражались на его внешности, и даже искусная кисть Ганса Гольбейна Младшего не могла скрыть этой отвратительной и вместе с тем определяющей черты его характера.

Ко всему прочему в последние годы жизни Генрих стал до того тучен, что ходьба давалась ему с трудом. Его также беспокоила незаживающая язва на ноге, появившаяся еще в середине 1520-х годов: это был весьма постыдный военный «трофей», ибо во время французской кампании король заразился венерической болезнью. Желая угодить королю, для него изготовили трон на колесах, напоминавший колесницы античных триумфаторов, на котором Генриха возили по дворцовым залам. Вместо лошадей в трон-колесницу впрягались слуги. При движении по деревянным и каменным полам это сооружение производило невообразимый грохот.

Французская кампания 1512–1513 годов

Незадолго до того, как Генрих VIII стал королем, французский монарх Людовик XII был поглощен борьбой за господство над Италией, в которой его соперником выступал Фердинанд Арагонский. Однако в 1508 г. враги помирились и вместе с германским императором Максимилианом и папой Юлием II заключили союз против Венеции. Через два года после восшествия Генриха VIII на престол расстановка сил в этом союзе резко изменилась: теперь уже Фердинанд Арагонский, папа римский и Венеция образовали Священную лигу с целью изгнать французов из Италии. Через некоторое время к Лиге присоединился Максимилиан. Союзники были весьма заинтересованы в том, чтобы к ним примкнул и молодой Генрих Английский.

Жажда заслужить славу на поле брани побудила Генриха VIII поддаться на уговоры. Ему льстила надежда повторить и приумножить успехи, достигнутые в свое время его блистательным тезкой Генрихом V. Однако для ведения войны король нуждался в хорошо вооруженном и обеспеченном провиантом войске. В подготовке к войне неоценимую помощь Генриху оказал Томас Уолси (ок. 1475–1530), начинавший свою политическую карьеру на посту дворцового капеллана и королевского раздатчика милостыни еще при Генрихе VII.

Примечательно, что война с Францией изначально не сулила Англии никаких выгод, зато затраты предстояли серьезные. Впрочем, Генриху VIII не приходилось особенно заботиться о деньгах, потому что отец оставил ему государственную казну хорошо наполненной. Уолси стал главным помощником короля, готовившегося начать военную кампанию во Франции. Английская армия высадилась в Кале и там дождалась подхода войск германского императора Максимилиана, пользовавшегося славой лучшего полководца Европы. Ставки Уолси намного возросли, когда Максимилиан с похвалой отозвался об экипировке англичан.

Французская кампания началась с захвата Генрихом и Максимилианом городов Теруана и Турени. Это было выгодно императору. В планы Генриха отход в сторону фламандской границы не входил, он мечтал о Париже, однако прислушался к доводам знаменитого полководца и позволил уговорить себя. Когда была взята Турень, Генрих отблагодарил Уолси, сделав его епископом этого города.

Генрих VIII вскоре на личном опыте убедился, что союзники преследуют прежде всего свои корыстные интересы. В 1512 г. французы были изгнаны из Италии, а Фердинанд получил Наварру. Даже после того, как в 1513 г. умер воинственный папа Юлий II, попытка Людовика XII упрочить свое положение в Италии встретила решительный отпор. Союзники Генриха добились всего, чего хотели, и в 1514 г. Генрих понял, что в одиночку ему с Францией не справиться. Людовик охотно пошел на мирные переговоры, и два монарха договорились скрепить только что зародившуюся дружбу кровными узами: юной принцессе Марии, любимой сестре Генриха, предстояло стать женой вдового французского короля.

Девушка была в отчаянии, и не только потому, что ей предстояло выйти замуж за дряхлого старика. Сердце Марии было навеки отдано красавцу Чарльзу Брэндону, герцогу Саффолку, главному любимцу ее царственного брата. Никакие мольбы и слезы не могли изменить судьбы бедной принцессы, и она отправилась во Францию, вырвав, однако, у брата обещание, что в случае смерти дряхлого Людовика он больше не станет принуждать ее к новому браку в интересах государства, а предоставит полную свободу выбора. 1 января 1515 г., через несколько недель после свадьбы, Людовик XII скончался, а его предприимчивая вдова еще до возвращения в Англию обручилась со своим возлюбленным – она боялась, что венценосный брат не сдержит данного ей слова.

Война с Францией показала Генриху, каким неоценимым слугой может быть Уолси. В благодарность в 1514 г. король сделал его архиепископом Йоркским, а в 1515 г. тот стал кардиналом и королевским канцлером. Генрих доверял ему во всем.

В 1515 г. новый французский король Франциск I, мечтавший о завоевании Италии, пожелал заключить мир с Англией. В 1516 г. после смерти Фердинанда Испания досталась его внуку Карлу. С этого момента Франциск и Карл стали соперничать за доминирование в Западной Европе. Проводимая Уолси внешняя политика Англии строилась на поддержании баланса сил в континентальной Европе. Это привело к тому, что европейские монархи стали относиться к Англии как к желанному союзнику, хотя эта страна с малочисленным населением даже не имела постоянной армии.

Кардинал Уолси

В 1518 г. Англия и Франция заключили союз, к которому примкнули новый папа Лев X, император Максимилиан и Карл Испанский. Этот союз прекратил на некоторое время войны между крупнейшими западноевропейскими державами.

Королева у власти

Пока Генрих VIII без особых успехов воевал на континенте, оставленная им в качестве регента королева Екатерина столкнулась с серьезной проблемой. Отправляясь во Францию, король находился в особенно приподнятом настроении, потому что надеялся по возвращении взять на руки долгожданного наследника. Екатерина была беременна. Такое случалось уже и прежде, но королеве никак не удавалось выносить и произвести на свет царственное дитя. На сей раз она чувствовала себя лучше, чем во время предыдущих беременностей, и была преисполнена надежд обрадовать супруга.

Екатерина невероятно серьезно относилась к своим регентским обязанностям, участвовала в заседаниях королевского совета и своими разумными речами внушила уважение опытным государственным деятелям. В свободное время она любила сидеть в обществе фрейлин и заниматься рукоделием для нужд армии – вышиванием знамен, штандартов и т. п. Однако этот размеренный образ жизни внезапно рухнул вскоре после того, как королеве донесли, что шотландцы собирают свои силы и готовятся к вторжению в Англию. Известие было тем более ужасным, что шотландский король, шурин Генриха, заключил с ним договор о мире.

К счастью, в эти трагические дни рядом с королевой находился преданный слуга Томас Говард, граф Сарри (1443–1524). Старый, опытный воин, начавший свой послужной список с битвы при Босворте, где он сражался на стороне Ричарда III, Сарри впоследствии перешел на сторону Генриха VII и не менее ревностно продолжал служить его сыну. Сарри не отправился во Францию вместе с Генрихом VIII потому, что был уже слишком стар. К тому же сказались интриги умного Томаса Уолси, не желавшего делить лавры королевского советника с кем бы то ни было. Итак, именно Сарри стал опорой для королевы Екатерины.

Сарри словно помолодел, принимая на свои плечи огромную ответственность по защите королевства. С его подачи Екатерина высказала решение о необходимости собрать армию и вторгнуться в Шотландию. Однако для осуществления этого плана нужны были деньги, и немалые. Поскольку страна уже воевала с Францией, то Екатерине пришлось пойти на введение новых налогов. Королева постоянно переписывалась с Сарри, который был уже на севере Англии, укрепляя ее рубежи и собирая армию для усмирения шотландцев. Одновременно велась и интенсивная переписка с Уолси, который постоянно требовал провиантских поставок и денег для нужд войска Генриха.

Когда Екатерине сообщили, что армия Якова Шотландского насчитывает около 100 тыс. человек, королева, невзирая на свое деликатное положение, велела седлать коней и лично отправилась вербовать англичан на подмогу Сарри. Проезжая по городам и селам, королева пыталась убедить обывателей в опасности сложившейся ситуации, и в итоге ей удалось собрать шестидесятитысячное войско и отослать его к Сарри. Невероятные нервные и физические перегрузки сказались на здоровье королевы: в то время как ее солдаты готовились встретиться с врагом, Екатерина родила мертвого младенца мужского пола. Пожертвовав собой и ребенком, она спасла страну.

Решающая битва англо-шотландской войны 1513 г. произошла 9 сентября на берегах реки Флодден в графстве Нортумберленд. Семидесятилетний Томас Говард, граф Сарри наголову разгромил неприятеля. Англичане потеряли на поле боя 1 500 человек, в то время как шотландцы – около 10 тыс. Среди погибших оказался и шотландский король Яков IV. Регентом при малолетнем Якове V Шотландском стала вдовствующая королева Маргарита, родная сестра Генриха VIII.

Английский король не мог не порадоваться расторопности своей супруги, хотя и был огорчен смертью ребенка. Ему еще не раз предстояло испытать подобное разочарование – единственным оставшимся в живых ребенком Екатерины Арагонской была принцесса Мария.

Лондонский погром 1517 г.

В XV–XVI веках в Лондоне осело множество иностранцев. Нередко это были люди, вынужденные покинуть родину по религиозным соображениям. Такие иностранцы были скромны и трудолюбивы. Упорным ежедневным трудом они добивались преуспеяния. Самыми искусными ткачами в Лондоне были фламандцы, итальянцы проявляли себя не только доками в банковском деле, но также были прекрасными оружейниками, умели изготавливать красивые доспехи и мечи. Немало было в столице и выходцев из Ганзейского союза: ганзейцы торговали тем, что привозилось из их родных мест, – канатами и кожей, лесом и гвоздями, дегтем и воском. Со времени заключения брачного союза Екатерины Арагонской с принцем Артуром среди лондонцев появились и испанцы.

Жизнь лондонских горожан в целом нельзя было назвать легкой. Люди страдали от царившей в городе вопиющей антисанитарии и скученности населения, по улицам бродили нищие. В суровую зиму многие лондонцы умирали прямо на улицах от холода и истощения, да и тем, кто имел крышу над головой, порой приходилось несладко. Часто горожане начинали роптать против иностранцев – зависть заставляла искать причины собственных бедствий в благополучии других.

С приходом весны 1517 г. на лондонских улицах стали собираться молодые подмастерья, которые жаловались на тяжкую судьбу и обвиняли понаехавших в город иностранцев в том, что те легко зарабатывают себе на жизнь. Считая себя обойденными, подмастерья не могли понять ту радость, которую находили в работе иностранные ремесленники, увлекавшиеся изготовлением своей продукции настолько, что остальные радости жизни были им ни к чему. Настоящих мастеров интересовал только труд, а те, у кого не хватало мастерства, копили злость на тех, кто обладал им в избытке.

У недовольных подмастерьев объявился вожак по имени Ланкольн. Он утверждал, что иностранные ремесленники отнимают у англичан заработок. Из этого следовал простой вывод: чтобы исправить положение, нужно выгнать мастеров из города. В мае Лондон был охвачен мятежом. Сотенные толпы подмастерьев представляли собой грозную силу. Они носились по городу с горящими смоляными факелами, врывались в лавки и дома иностранцев, грабили их и предавали огню. Лондон был охвачен паникой.

Знаменитый гуманист Томас Мор (1478–1535), бывший в это время помощником лондонского шерифа, предвидел исход бунта. Жалея и жертв погрома, и его участников, которым предстояло в недалеком будущем ответить за это преступление, сэр Томас попробовал выйти к толпе, чтобы уговорить распаленных подмастерьев одуматься и прекратить бесчинства. Легко представить, какой опасности он подвергался. Однако в сердце его не было трепета: всю жизнь Мор старался поступать по справедливости и действовать на благо людей, полагаясь во всем на помощь Господа.

Иначе реагировал на происходящее Томас Уолси. Узнав о погромах, он послал за графом Сарри, который прибыл со своими войсками и быстро навел порядок в столице. Сотни бунтовщиков были арестованы и вздернуты на сооруженных по всему городу виселицах. Король все это время находился в Ричмонде и рискнул вернуться в Лондон только через десять дней после подавления мятежа. Ему захотелось посмотреть на тех, кто посмел бунтовать против него, и в тронный зал дворца ввели толпу смертников – около четырехсот мужчин и десяток женщин.

Уолси понимал, что авторитет короля только бы возрос, если бы Генрих помиловал этих перепуганных людей; понимал это и сам король. Однако он был слишком разгневан, чтобы прислушаться к голосу разума. Лишь сильное потрясение могло привести его в чувство и заставить проявить милосердие.

При этой сцене присутствовал двор, а в ближайшем окружении Генриха находились три королевы: Екатерина Арагонская, Мария, герцогиня Саффолк (бывшая королева Франции), а также Маргарита Шотландская. Растроганные зрелищем несчастных и горем их семей, все три женщины бросились в ноги Генриху, моля его о снисхождении к бунтовщикам. Генрих позволил уговорить себя: он обожал зрелища, а что могло быть эффектнее, чем вид коленопреклоненных королев? Продемонстрировав могущество, король позволил себе проявить милосердие.

«Поле золотой парчи»

Генрих VIII не только любил зрелища, но и питал склонность к лицедейству. В его молодые годы при дворе нередко устраивались своеобразные спектакли, в которых король неизменно играл романтические роли – странствующего рыцаря, поэта, музыканта. Он любил петь и танцевать, любил, переодевшись, внезапно появиться перед королевой и двором, исполнить «инкогнито» новое сочинение, а затем, когда все начинали выражать восторг, представать перед публикой в своем истинном обличии. В танцах Генрих стремился подпрыгивать выше всех, на рыцарских турнирах, которые были его настоящей страстью, ему также не было равных, хотя никому из его соперников и в голову не приходило всерьез сражаться с королем. Такая угодливость портила молодого монарха, который становился все нетерпимее и самоувереннее.

Зная любовь Генриха к роскошным зрелищам и удовольствиям, Томас Уолси, несмотря на духовный сан, разделял эти увлечения. Его так же тянуло к веселью и пышности. Трудясь на благо Англии, Уолси не забывал и о себе. Он стал почти таким же богатым, как король. Кардинальские дворцы утопали в роскоши, в его свите состояло около 800 человек. Как и подобает кардиналу, он носил алые одежды, однако обувь никакими церковными уставами не регламентировалась, и поэтому туфли Уолси сплошь покрывали золотое шитье и драгоценные камни. У кардинала была тайная семья, проживавшая отдельно от него в Лондоне. Единственное, в чем проявлялось его напускное смирение, это привычка ездить на муле, а не на коне. Только на кухне кардинала трудились два главных повара с двенадцатью помощниками, а за приготовлением пищи надзирали еще два «кухонных служащих».

Хорошо понимая, что означает роскошь и какую роль она играет в жизни Генриха VIII, Уолси пытался преследовать свои политические цели, играя на слабостях короля. Сделавшись кардиналом, Уолси начал мечтать о папской тиаре. Огромную помощь ему мог оказать французский король, поэтому Уолси во что бы то ни стало стремился укрепить отношения между Англией и Францией. По его инициативе Генрих VIII и новый французский король Франциск I встретились в районе Кале в июне 1520 г.

Встреча была обставлена с невероятной пышностью: были возведены даже потешные замки. Количество еды и вина, завезенных в этот временный лагерь, учету просто не поддавалось. Место встречи получило название «поля золотой парчи», поскольку из этой ценной материи были сделаны шатры для хозяев и их гостей.

Для того чтобы подчеркнуть дружбу между Англией и Францией, во все крупные европейские города были разосланы гонцы с известием о предстоящем королевском рыцарском турнире, в котором примут участие Генрих и Франциск, а также по восемнадцать рыцарей с каждой стороны. Англичане и французы будут выступать в групповом турнире единой командой, готовой сразиться со всеми, кто пожелает померяться силой с объединенными Англией и Францией.

Укрепление дружественных отношений между двумя королевствами вовсе не входило в планы нового германского императора Карла V. Этот ловкий и проницательный политик сразу подобрал ключик к Уолси, предложив ему содействие в занятии Святого престола. Карл действительно имел возможность поспособствовать карьере Уолси: у него было огромное войско, стоявшее в Италии, и сам папа Климент VII был вынужден считаться с этим обстоятельством. В результате в 1522 г. между Англией и Францией вновь началась вой на, которая, впрочем, завершилась уже в 1523 г. Она была совершенно бессмысленной для Англии и велась в интересах Карла V.

Генрих, как и за десять лет до этого, размечтался о том, что Карл поможет ему занять Париж и получить французскую корону. Предполагалось, что это будет не слишком сложно из-за того, что обиженный Франциском герцог Бурбон решил перейти на сторону врагов своего короля. Однако для ведения войны нужны были средства. Целых восемь лет Генрих обходился без парламента, но ввиду необходимости введения дополнительного налогообложения королю пришлось созвать его. Спикером палаты общин был Томас Мор.

Представлявший короля кардинал Уолси обратился к палате с просьбой о 800 тыс. фунтах стерлингов (их тогдашняя стоимость не шла в сравнение с нынешней). Палата задумалась. Уолси потребовал немедленного ответа, но Томас Мор решительно, хоть и в безукоризненно вежливой форме, ответил, что никто не вправе требовать немедленных ответов от парламента. Пришлось великому королевскому министру удалиться ни с чем, и только несколько дней спустя парламент соизволил выделить королю деньги на войну, однако сумма их была значительно меньше запрошенной.