Текст книги "Две тысячи лет истории Англии"

Король Артур – самый известный британский рыцарь

Немного сыщется в мире людей, никогда не слыхавших этого славного имени. Об Артуре сложено множество преданий, баллад, подвигам короля и его рыцарей посвящено множество средневековых рыцарских романов, да и в более поздние времена о нем были написаны десятки художественных произведений, не считая множества научных работ. В XX в. Артур стал героем кино– и телеэкранов, а самые маленькие зрители познакомились с ним благодаря замечательному мультфильму Уолта Диснея «Меч в камне».

Легендарный король Артур был сыном короля Утера и племянником короля Аврелия. Его отцу и дяде пришлось бороться с жестоким тираном Вортигерном, который сверг с престола молодого Аврелия и призвал себе на помощь язычников-саксов. Аврелий возглавил борьбу бриттов против иноземцев, убил Вортигерна и вернул себе корону. Победив саксов, он вернул стране мир и благоденствие. Однако у Вортигерна были коварные друзья, решившие отомстить за его гибель. Вскоре законный король Аврелий был отравлен на пиру. После смерти брата королем стал Утер. Он женился на красавице Игрейне, что была заперта в замке Тинтажель в Корнуолле. Добыть невесту Утеру помог волшебник Мерлин. Однако за эту услугу он потребовал, чтобы король отдал ему своего первенца. Мерлин знал, что маленький Артур станет великим королем, перед которым склонятся многие короли и королевства, и поэтому хотел позаботиться о его воспитании. По воле Мерлина новорожденный Артур был поручен заботам сэра Гектора.

Король Артур

Прошло много лет. Состарился и умер Утер Пендрагон. Поскольку все уже забыли о маленьком сыне покойного, исчезнувшем сразу после рождения, начались споры о том, кто должен стать королем. Обратились за советом к Мерлину. «Я укажу вам камень, из которого торчит меч, – сказал волшебник. – Кто сумеет его вытащить, будет королем». Задача казалась такой простой, что тысячи людей решили попытать счастье. Однако меч сумел вытащить только юный Артур. Так он стал королем и с первых часов своего правления стремился делать добро, бороться со злом и повсюду восстанавливать попранную справедливость. Мерлин помогал ему мудрыми советами. И пока Артур был жив, ни саксы, ни датчане не могли завоевать Британию, которой правил доблестный король-рыцарь.

Двор короля Артура был в замке Камелот. В одном из его залов стоял удивительный круглый стол, за которым собирались верные сподвижники короля, называвшиеся поэтому рыцарями Круглого стола. В отличие от обычных столов, за Круглым не было мест более или менее почетных – все рыцари основанного королем Артуром союза были равны между собой, все они были ревностными поборниками справедливости, и каждый из них покрыл свое имя громкой славой благодаря подвигам в защиту добра. Неслучайно люди, ставшие жертвами обмана и притеснений, спешили из всех уголков Британии в замок Камелот, заранее зная, что там обретут бескорыстную помощь: любой из рыцарей Круглого стола по первому зову был готов отправиться на подвиг во имя справедливости.

В этих путешествиях рыцарей подстерегали опасности: великаны и злые волшебницы, заколдованные леса и замки… Отважные герои неизменно побеждали своих врагов и достигали намеченной цели, каким бы грозным ни казался противник. Нередко им приходилось защищать прекрасных молодых особ, на которых они потом женились и привозили их в Камелот. Однако даже самая очаровательная супруга не могла удержать истинного рыцаря от поисков новых приключений…

Одним из самых известных рыцарей Круглого стола был Ланселот. Он был безнадежно влюблен в супругу Артура королеву Гвиневеру. Она становится его Дамой сердца. Любовь рыцаря выражается в куртуазном служении даме и определяет все его поведение: в честь Гвиневеры он совершает самые невероятные подвиги, а любовь придает ему силы. Когда королеву похитил злой волшебник, Ланселот бросается на выручку. В поединке с негодяем он сражается спиной к своему врагу, орудуя мечом наугад, потому что не может оторвать глаз от прекрасной Гвиневеры; из-за нее он был прозван Рыцарем Телеги, потому что почти без колебаний спешился с коня и пересел в телегу, когда встреченный им карлик пообещал за это назвать имя похитителя Дамы сердца (для рыцарей ехать в телеге было делом зазорным).

Любя Гвиневеру, Ланселот не менее беззаветно любил и ее супруга, короля Артура. Благородный король не усомнился бы в честности любимой жены и близкого друга, если бы не завистники Ланселота, решившие разбить сердце доблестному рыцарю. Они обвинили королеву в супружеской неверности и вынудили Артура отдать приказ о казни Гвиневеры. Разумеется, Ланселот не мог допустить гибели своей Дамы сердца, тем более что он-то уж знал наверняка, насколько ложным было выдвинутое против нее обвинение. При попытке спасти королеву Ланселот убил одного из рыцарей Круглого стола, юного сэра Гарета. Старший брат убитого, рыцарь Гавейн, решил во что бы то ни стало покарать Ланселота.

С этого момента начинает понемногу разрушаться идеальный мир артуровского королевства. У каждого рыцаря нашлись сторонники, и вскоре между двумя партиями вспыхнула настоящая война, не прекратившаяся даже после того, как Ланселота вынудили вернуть королеву королю Артуру и покинуть страну. Рыцарь Гавейн, будучи племянником Артура, уговорил короля отправиться воевать с Ланселотом в Бретань. Пока же благородный король, скорбевший о войне с Ланселотом, находился за пределами Британии, оставшийся в Камелоте наместником другой племянник Артура, Мордред, восстал против законного государя.

Старший рыцарь Бедивер принес эту страшную весть своему королю. Мордред переманил на свою сторону многих вассалов Артура, пообещав им земли и богатства. Он заключил под стражу королеву Гвиневеру и собирался жениться на ней после того, как убьет самого короля.

Артур немедленно прекратил войну с Ланселотом и отправился со своими рыцарями домой, в Британию. В первом же бою с мятежниками погиб рыцарь Гавейн. Перед смертью он горько каялся в том, что все беды обрушились на королевство из-за его вспыльчивости и буйного нрава. Сумей он простить Ланселота, эта страшная война никогда бы не разразилась. Из последних сил он написал письмо сэру Ланселоту, моля его забыть глупую распрю и поспешить со своими рыцарями на помощь к королю Артуру.

В войне с Мордредом погибли почти все доблестные рыцари Круглого стола, но и враг понес огромные потери. В последней страшной битве король сразился с изменником Мордредом и пронзил его копьем, однако умирающий негодяй смертельно ранил его в голову.

К упавшему Артуру бросились последние оставшиеся в живых рыцари – Бедивер и Лукан. Лукан, правда, был до того изранен, что умер у ног своего государя. Бедивер же донес Артура до берега озера и оставался с королем до последнего. Умирающий Артур попросил положить его в лодку, которая сама собой отплыла от берега и скрылась в собравшемся на западе тумане. Никто не видел мертвого Артура, поэтому появилась легенда о том, что он и его рыцари не умерли, а живут на Островах Блаженных, расположенных на далеком западе. Люди верили, что, когда настанет трудный для Британии час, герои восстанут из небытия и вновь будут биться с врагами своей родины.

У короля Артура из многочисленных рыцарских романов был реальный прототип – отважный вождь бриттов, который прославился победой, одержанной им над саксами в битве при горе Бадон, где он и его люди в 516 г. истребили многократно превосходивший их по численности отряд иноземных захватчиков. Героический бритт продолжал отчаянно сражаться с врагами родины еще целых два десятилетия и погиб в 537 г. от смертельной раны, полученной в бою у реки Камлан. Впрочем, эти скупые сведения нельзя назвать абсолютно достоверными.

Исторический Артур, скорее всего, не был королем. Древнейшие упоминания о нем датируются VI в. Отважным, бесстрашным воином изобразил его валлийский бард второй половины VI столетия Анейрин, а его современник монах Гильдас в книге «О разорении и завоевании Британии» поведал о героической победе бриттов над саксами в битве при горе Бадон. В своем рассказе Гильдас упоминает Урсуса, под командованием которого был разбит грозный враг. «Урсус» по-латыни означает то же, что по-кельтски «артур», – «медведь». Книга Гильдаса написана на латинском языке, и исследователи считают, что автор перевел на него и имя британского военачальника.

Очевидно, первым явно связал имя Артура с победой 516 г. Ненний, живший на рубеже VIII–IX столетий автор латинской «Истории бриттов». Однако в этом сочинении исторические факты дополняются – и затмеваются – большим количеством легендарных подробностей. Человек высокообразованный, Ненний был знаком с античной мифологией и рассказ о деяниях Артура построил по модели мифа о двенадцати подвигах Геракла. Из дюжины великих свершений Артура победа при горе Бадон занимает главенствующее место, это апофеоз героической деятельности великого человека. У Ненния образ Артура укрупняется, он предстает как важнейший деятель британской истории, имя которого стоит в одном ряду с легендарным Брутом и Юлием Цезарем.

В 1125 г. библиотекарь монастыря в Мальмсбери Уильям Мальмсберийский включил рассказ об Артуре в свою «Историю английских королей», а десять лет спустя валлийский клирик Гальфрид Монмутский в хронике «История британских королей» назвал Артура королем, изобразив его добрым христианином, мудрым правителем и завоевателем мира. В этом труде впервые упоминаются многие из ставших впоследствии популярнейшими персонажами рыцарских романов о короле Артуре – королева Гвиневера, сэр Гавейн, Мерлин, фея Моргана и другие.

Чуть позже – во второй половине XII в. – французский поэт Кретьен де Труа заложил основу традиции «артуровских» рыцарских романов, романов так называемого бретонского цикла. Эти романы были написаны на французском языке и получили широкое распространение в Англии XIII–XIV вв. Ранние романы бретонского цикла писались в стихах – так было легче заучивать текст наизусть, – а с XIII в. началось их переложение в прозу. Самым полным собранием прозаических «артуровских» романов является «Смерть Артура», завершенное англичанином Томасом Мэлори в 1469 г. Автор свел воедино все, что было написано ранее о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Слава этого замечательного произведения пережила века. Довольно основательно забытая в XVII–XVIII столетиях, «Смерть Артура» вновь завоевала сердца англичан в 1810-е годы. Старинное собрание историй было переведено на современный английский язык и другие языки мира, на нем основаны все последующие изложения легенд артуровского цикла.

Генрих II и его сыновья

Из семерых оставшихся в живых детей Генриха II и Алиеоноры Аквитанской особую роль в английской истории сыграли четыре их сына – Генрих (1155–1183), Ричард (1157–1199), Жоффруа (1158–1186) и Иоанн (Джон) (1167–1216). Ссора с сыновьями в немалой степени омрачила последние годы жизни короля.

Молодой Генрих, коронованный еще при жизни отца, пожелал, чтобы была коронована и его жена Маргарита. Генрих II согласился на это, но ответил категорическим отказом, когда вслед за этим старший сын потребовал, чтобы отец выделил ему часть своих владений. Рассерженный принц немедленно отправился искать поддержки у своего тестя, короля Людовика VII, а через несколько дней к нему присоединились два других принца, Ричард и Жоффруа. Их мать Алиеонора Аквитанская поощряла сыновей в действиях против отца, она и сама была бы не прочь присоединиться к ним, но Генрих II перехватил ее и последующие шестнадцать лет жизни продержал королеву под домашним арестом.

До Генриха II доходили тревожные слухи: молодой Генрих во Франции публично именовал себя его соправителем, а Людовик VII всячески поощрял бунтовавших принцев, желавших уже сейчас быть самостоятельными правителями. Английский король был вынужден собрать огромное войско и объявить Людовику войну. Удача оказалась на его стороне, и через некоторое время он разбил войско сыновей, которым даровал свое королевское прощение.

Урок не пошел впрок вероломным принцам, и они по-прежнему пытались бунтовать. В 1183 г. принц Генрих, вновь находившийся в состоянии войны с отцом, тяжело заболел. Узнав, что его старший сын при смерти, король простил его и в знак примирения послал умирающему свой перстень. Прошло еще три года, и на одном из рыцарских турниров погиб Жоффруа.

Ричард продолжал бунтовать, поддерживаемый новым французским королем Филиппом II, сыном покойного Людовика VII. Дошло до того, что Ричард, теперь уже наследник Генриха II Английского, принес вассальную присягу королю Франции. В последний год на Генриха II обрушился еще один страшный удар: он узнал, что его младший сын и любимец Иоанн, повелитель Ирландии, никогда прежде не восстававший против отца, перешел на сторону брата. Измена сына была тем горше, что в это время Генрих II потерпел серьезное поражение от своих французских врагов. Этот король совершил немало жестоких и несправедливых деяний, но обрушившимися на него несчастьями сполна расплатился за свои преступления. В пятьдесят шесть лет он казался глубоким стариком. Последние несчастья окончательно сломили Генриха. Больной король приказал перевезти его в город Шинон, где он и скончался. Генрих II был похоронен во французском аббатстве Фонтевро.

Ричард Львиное Сердце: король-крестоносец

Из всех нормандских королей, правивших Англией, Ричард уделял этой части своих обширных владений наименьшее внимание, практически все время своего царствования проведя за ее пределами.

Детство Ричарда прошло в Аквитании, при дворе его матери, где юному принцу привили любовь к музыке и поэзии. Юноша получил хорошее образование – начиная с XII в. все западноевропейские государи заботились о том, чтобы их дети не росли неучами. Он сочинял стихи на французском и провансальском языках, хорошо владел латынью. Утонченность вкусов сочеталась в нем с бесстрашием и отвагой, Ричард был большим любителем рыцарских турниров и хорошо разбирался в военном деле. Этот английский король стал героем многих баллад, в которых сложился весьма идеализированный его образ – благородного короля-рыцаря. Поэзия допускает преувеличения, и следует признать, что в жизни Ричард I был суров, а порой и жесток и по праву носил прозвище Львиное Сердце.

Узнав о смерти Генриха II, Ричард отправился в Англию, по дороге заехав в Руан и освободив мать, более десяти лет томившуюся в руанской крепости.

Этот продиктованный сыновней любовью и преданностью поступок вполне гармонирует с тем представлением, которое сложилось у наших современников под влиянием образа Ричарда, созданного Вальтером Скоттом в «Айвенго» и позднее разработанного более глубоко в романе «Талисман».

Скотт нарисовал портрет идеального монарха, пекущегося о благе своего народа, истинного английского короля. Однако, вопреки стремлению писателя к исторической достоверности, все описываемые им приключения Ричарда, инкогнито возвращающегося в Англию, чтобы восстановить в стране справедливость, – чистый вымысел. Во-первых, потому, что воспитанный во Франции Ричард, как и его отец, не говорил по-английски и, следовательно, не мог так запросто беседовать со своими подданными, как изображает это шотландский романист. Во-вторых, защита Ричардом I интересов англосаксов – не более чем красивая сказка про доброго и благородного короля-рыцаря. Впрочем, даже идеализируя черты исторического Ричарда, Скотт верно подметил характерные для этого героя непостоянство, быструю смену настроений, от которых немало страдали и его приближенные, и подданные в целом.

Ричард I Львиное Сердце

Став королем, Ричард решил использовать богатство английской казны для снаряжения армии крестоносцев и вскоре после торжественной коронации в Вестминстерском аббатстве выступил в Третий крестовый поход. К нему присоединился и молодой французский король Филипп II.

С самого начала крестоносцам сопутствовали неудачи, главной причиной которых были постоянные разногласия между двумя монархами. Уже на Сицилии короли поссорились: Ричард отказался жениться на сестре Филиппа, с которой был помолвлен еще в детстве, и обручился с дочерью Наваррского короля Санчо VI, принцессой Беренгарией, которую избрала ему в жены мать, Алиеонора Аквитанская.

Завоевав в 1191 г. Кипр, Ричард отпраздновал в городе Лимассоле свою свадьбу и в сопровождении молодой королевы двинулся на восток. В том же году Ричард захватил Акру. При взятии этого города-крепости он проявил неимоверную жестокость, предав казни около 2700 взятых в плен сарацинов. Безжалостность и отвага английского короля производили огромное впечатление на мусульман.

Отдавая дань мужеству Ричарда, они в то же время боялись его. Достаточно сказать, что его именем мусульманки пугали своих непослушных детей.

После взятия Акры европейские короли окончательно рассорились, и Филипп II вернулся во Францию. Поселив королеву Беренгарию в завоеванном городе, Ричард несколько месяцев провел в Египте и Сирии, сражаясь с войсками сарацинского султана Саладина.

Ричард Львиное Сердце на Святой земле

Военные действия велись с переменным успехом, и в 1192 г. Ричард пошел на подписание мирного договора с Саладином, по которому Иерусалим оставался в руках мусульман, но султан обязывался открыть доступ в город для всех христианских паломников. 29 сентября 1192 г. Ричард отправился в обратный путь, однако на пути к его владениям короля подстерегала новая опасность.

Вернувшийся в Европу раньше Ричарда Филипп не терял времени даром. Он заключил союз против бывшего друга с английским принцем Иоанном, братом Ричарда, и германским императором Генрихом VI. Когда весть об этом и об угрозе, нависшей над французскими и английскими владениями, достигла Ричарда, он был вынужден поспешно возвращаться домой. Не желая попасть в руки врагов, он решил держать путь в Англию через Германию и Нидерланды, но почти сразу же был взят в плен австрийским рыцарем Гюнтером, доставившим его к австрийскому эрцгерцогу Леопольду, вассалу Генриха VI.

С 1192 по 1194 г. Ричард томился в каменной башне крепости Дюренштейн (ныне – Кремс) и был отпущен на свободу только после того, как верные вассалы выкупили его из плена. Все это время королева Беренгария жила в Пуату. Ричард никогда не проявлял интереса к своей супруге, а после освобождения и вовсе расстался с ней. Остаток жизни бедная женщина провела во Франции.

Вернувшись в Англию, Ричард быстро справился с мятежными баронами и предателем-братом. Долго оставаться в своем королевстве он не мог – нужно было срочно отправляться во Францию, где Филипп II вторгся в его владения. Не доверяя принцу Иоанну, Ричард оставил своим наместником в Англии Губерта Уолтера, архиепископа Кентерберийского, и прибыл во Францию, где немедленно начал войну против французского короля, не прекращавшуюся до самой смерти Львиного Сердца. Много раз опасности подстерегали короля-крестоносца, но никто не думал, что ему выпадет жребий погибнуть в пустячном военном инциденте.

Все началось с того, что во владениях виконта Лиможского Видомара был найден клад. Как вассал Ричарда, виконт послал часть сокровищ своему королю, но тот решил завладеть всем кладом. Поскольку виконт явно не намеревался отдавать оставшуюся у него половину, Ричард загнал его в замок Шалю. Во время осады замка, казавшейся легкой игрой после того, в чем ему довелось участвовать на Востоке, Ричард был легко ранен стрелой, попавшей в левое плечо. Это случилось 28 марта 1199 г. Рана казалась незначительной, но именно она стала причиной смерти короля. Возможно, стрела была отравлена, возможно, короля просто плохо лечили, и причиной смерти стало заражение крови.

Девять дней боролся со смертью могучий организм короля-воина. Хроники свидетельствуют, что перед смертью он явил миру пример истинного рыцарского великодушия, простив своего убийцу.

С Вальтером Скоттом на рыцарском турнире

Ко времени нормандского завоевания рыцарское сословие в англосаксонской Англии находилось еще в зачаточном состоянии. Рыцарские традиции были завезены в Англию норманнами и уже в XII столетии прочно укоренились на английской почве.

Начиная с XII в. рыцарский кодекс учтивости предписывал каждому, кто считал себя рыцарем, участвовать в турнирах. В более поздние времена, примерно с XIV в., рыцарские турниры уже обрели характер эффектных спортивных состязаний.

Однако и в этот цивилизованный период своей истории турниры нередко заканчивались трагедиями. О ранних турнирах можно смело сказать, что это была кровавая забава, унесшая немало жизней. До того, как рыцари начали соревноваться друг с другом в единоборстве, турнир представлял собой массовое сражение двух рыцарских отрядов, каждый из которых имел своего предводителя. Боевое искусство демонстрировали всерьез, и рыцарская утеха неизменно превращалась в кровавое побоище.

Прекрасное описание подобного турнира дано в романе В. Скотта «Айвенго» – лучшем пособии по английским нравам XII столетия. Начинался турнир с того, что несколько рыцарей, выступавших его зачинщиками, приглашали на бой всех желающих. Каждый рыцарь, захотевший принять участие в турнире, мог выбрать себе противника из числа рыцарей-зачинщиков. Для этого нужно было выехать на ристалище, где уже находились инициаторы турнира, и прикоснуться копьем к щиту намеченного соперника. При этом можно было прикоснуться к щиту либо острым, либо тупым концом копья: от этого зависел характер предстоявшего поединка. Касание острием означало желание биться насмерть, тупым – что вместо боевого копья на турнире будут сражаться копьями с плоскими деревянными наконечниками.

Судьей на турнирах обычно выступал знатный сеньор, а за соблюдением правил бдительно следили фельдмаршалы и герольды. По окончании поединков сеньор называл имя рыцаря-победителя, которому вручали какой-нибудь ценный приз – оружие, коня или что-либо в этом духе. Кроме того, счастливчику предоставляли право избрать среди присутствовавших на турнире в качестве зрительниц знатных дам королеву любви и красоты, которая должна была увенчать победителя золотым венцом.

Вальтер Скотт восстанавливает в романе эпизоды турнира 1194 г., который известен по старинным хроникам под названием «благородные и веселые ратные игрища при Ашби».

Турнир длился три дня. В первый день рыцари-зачинщики сражались с теми, кто решился вызвать их на бой. На второй день проводился всеобщий турнир, в котором принимали участие все желающие из числа присутствовавших рыцарей. Наконец, на третий день состязались лучники. Также были предусмотрены развлечения для простого народа.

Правила проведения турнира объявлялись перед его началом герольдами, которые заканчивали их чтение возгласами: «Щедрость, щедрость, доблестные рыцари!» «В ответ на их призыв, – пишет Скотт, – со всех галерей посыпались золотые и серебряные монеты. Герольды вели летописи турниров, и рыцари не жалели денег для историков своих подвигов. В благодарность за полученные дары герольды восклицали: “Любовь к дамам! Смерть противнику! Честь великодушному! Слава храброму!”»[4]4
  Пер. Е. Г. Бекетовой.


[Закрыть]. После этого герольды покидали ристалище, на котором оставались только маршалы «в полном боевом вооружении, верхом на закованных в панцири конях». Им надлежало следить за соблюдением турнирных правил. Затем на поле выезжали участники поединка. В единоборстве рыцарь должен был, в зависимости от типа боя, либо убить противника, либо выбить его из седла. При этом копья нацеливались в шлем или в щит соперника, а переломить свое копье о корпус врага «считалось более позорным, чем просто свалиться с лошади: последнее можно было приписать случайности, тогда как первое доказывало неловкость и даже неуменье обращаться со своим оружием». В качестве приза победители получали доспехи и коней побежденных, которые, впрочем, могли их выкупить.

Утром в день общего турнира маршалы и герольды составляли списки желающих принять в нем участие. «…Каждый рыцарь обязан был указать, на чьей стороне он собирался выступить. Подобная предосторожность была нужна для того, чтобы равномерно распределить сражающихся и не давать численного перевеса ни той, ни другой партии». На турнире в Ашби каждая партия состояла из пятидесяти человек.

В отличие от первого дня, когда рыцарь-победитель избирал королеву любви и красоты, на второй день эта Прекрасная дама сидела уже не среди прочих зрителей, а на специальном троне.

«Блестящее оружие и доспехи рыцарей ослепительно сверкали на солнце; бойцы толпились по обоим концам ристалища и с жаром обсуждали расположение своих сил.

Герольды призвали к молчанию на время чтения правил турнира. Правила эти были введены для того, чтобы по возможности уменьшить опасность состязания, во время которого рыцари должны были сражаться отточенными мечами и заостренными копьями.

Бойцам воспрещалось колоть мечами, а позволено было только рубить. Им предоставлялось право пустить в ход палицу или секиру, но отнюдь не кинжал. Упавший с коня мог продолжать бой только с пешим противником. Всадникам же воспрещалось нападать на пешего. Если бы рыцарю удалось загнать противника на противоположный конец ристалища, где он сам, или его оружие, или лошадь коснулись бы внешней ограды, противник был бы обязан признать себя побежденным и предоставить своего коня и доспехи в распоряжение победителя. Рыцарь, потерпевший такое поражение, не имел права участвовать в дальнейших состязаниях. Если выбитый из седла не в состоянии был подняться сам, его оруженосец или паж имел право войти на арену и помочь своему хозяину выбраться из свалки, но в таком случае рыцарь считался побежденным и проигрывал своего коня и оружие. Бой должен был прекратиться, как только принц Джон (Иоанн. – И. Б.) бросит на арену свой жезл или трость. Это была мера предосторожности в случае, если состязание окажется слишком кровопролитным и долгим. Каждый рыцарь, нарушивший правила турнира или как-нибудь иначе погрешивший против законов рыцарства, подвергался лишению доспехов; вслед за тем ему на руку надевали щит, перевернутый нижним концом вверх, и сажали верхом на ограду, на всеобщее посмеяние.

После того как были объявлены эти правила, герольды в заключение призвали всех добрых рыцарей исполнить свой долг и заслужить благосклонность королевы любви и красоты. Возвестив все это, герольды стали на свои места. Тогда с обоих концов арены длинными вереницами выступили рыцари и выстроились друг против друга двойными рядами; предводитель каждой партии занял место в центре переднего ряда, после того как разместил в полном порядке всех бойцов.

Красивое и вместе с тем устрашающее зрелище представляли эти рыцари, молодцевато сидевшие на конях, в богатых доспехах, готовые устремиться в ужасный бой. Словно железные изваяния возвышались они на своих боевых седлах и с таким же нетерпением ожидали сигнала к битве, как и их резвые кони, которые звонко ржали и били копытом, выражая желание ринуться вперед.

Рыцари подняли длинные копья, на их отточенных остриях засверкало солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. Так они стояли, пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой из них равное число бойцов. Счет подтвердил, что все в сборе. Тогда маршалы удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом воскликнул:

– Laissez aller![5]5
  Пусть едут! (фр.)


[Закрыть]

Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был слышен за целую милю. Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись вперед, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать свое счастье с теми, кто победил.

Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили возможность увидеть, что происходит на поле битвы. Оказалось, что добрая половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника на коне; иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вскочить на ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых постигла та же участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся кровь и пытались выбраться из толпы.

Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомкнулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами с противниками, как будто от исхода этого боя зависела их честь и самая жизнь.

Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вторые ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. <…> По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с переменным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами коней. Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары мечей и секир оставляли на них вмятины и трещины. Пышные перья, сорванные со шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил воинское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание.

Но такова сила привычки, что не только простонародье, всегда жадное до кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением…»

Герольды подбадривали рыцарей поощрительными возгласами, зрители шумно приветствовали каждое удачное действие участников турнира. «…Мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые…» Исход битвы решила победа доблестного Айвенго над предводителем противников де Буагильбера – бросив жезл на арену, принц Иоанн остановил сражение, а прекрасная королева турнира, леди Ровена, возложила почетный венец на голову победителя.

А вот как проходили состязания стрелков из лука, боровшихся за замечательный приз: рог в серебряной оправе, шелковую вышитую перевязь и медальон с изображением св. Губерта, считавшегося покровителем охоты.

«…Когда стрелки поняли, с кем им придется мериться силами, человек двадцать сразу же отказались от своего намерения, так как никому не хотелось идти на заведомый проигрыш. В те времена каждый искусный стрелок был хорошо известен во всей округе, и все состязавшиеся знали, чего они могут ждать друг от друга <…>. Однако и после этого в списке соперников значилось восемь йоменов».