Текст книги "Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914)"

Острие антиклерикальной политики было направлено против конгрегаций, занимавшихся проповеднической деятельностью, а также занимавшихся обучением детей. Правительство 29 марта 1880 г. издало два декрета о «недозволенных конгрегациях» [233]. Первый из них предписал Обществу Иисуса (иезуитам) распустить свои организации и очистить занимаемые ими помещения. Второй установил, что всякая недозволенная конгрегация должна получить одобрение своих уставов и разрешение на право пользования помещениями.

Иезуиты отказались выполнить предписание декретов, поэтому их организации разогнали, а самих монахов насильно выдворили из помещений. Иным было отношение к конгрегациям, специализировавшимся в области здравоохранения и призрения. Они получили шанс зарегистрироваться и продолжить необходимое для общества дело по обеспечению работы больниц и приютов.

Но, с другой стороны, после буланжистского кризиса умеренные республиканцы сочли угрозу монархической реставрации исчерпанной и посчитали необходимым придать своей политической линии черты еще большей компромиссности. Это, в первую очередь, нашло выражение в отказе от борьбы с клерикализмом. Умеренных республиканцев привлекла новая политика Ватикана по отношению к государственной власти.

Политический кризис 1890-х годов, связанный с делом Дрейфуса, ускорил складывание политических партий, не только контролировавших парламентские фракции, но и охватывавших сеть местных комитетов и сохранявших тесную связь с избирателями между выборами. Этому способствовал принятый в июле 1901 г. правительством Вальдека-Руссо закон об ассоциациях [296]. Он устанавливал уведомительный порядок регистрации и свободу действий общественных объединений, в том числе политических партий, если только они не посягали на целостность национальной территории и республиканскую форму правления.

Произошло размежевание Умеренной республиканской партии, приведшее к складыванию собственно политических партий. Участники лагеря дрейфусаров в конце 1901 г. образовали Демократический альянс (Республиканско-демократический альянс), наиболее видными членами которого были Луи Барту, Раймон Пуанкаре, Жозеф Кайо, Александр Рибо. На выборах 1902 г. эта партия получила 1238 тыс. голосов избирателей и 69 мест в Палате депутатов, на выборах 1910 г. – 1472 тыс. голосов и 103 места, на выборах 1914 г. – 1588 тыс. голосов и 96 мест [409].

Те из умеренных республиканцев, кто в период кризиса поддержали антидрейфусаров, в 1903 г. создали Республиканскую федерацию. Ее лидерами стали Жюль Мелин, Шарль Дюпуи, Шарль Менуа. Национализм, выступления против антиклерикальной политики лишили эту партию поддержки значительной части электората, но в Палате депутатов она все еще сохраняла достаточно прочные позиции: выборы 1906 г. дали ей 704 тыс. голосов и 52 депутатских мандата, выборы 1910 г. – 1019 тыс. голосов и 71 мандат, выборы 1914 г. – 819 тыс. голосов и 57 мандатов [409].

Обе эти партии оставались парламентскими, но на низовом уровне состояли из автономных местных образований, как правило, мало считавшихся с высшим партийным руководством.

Партия радикалов и радикал-социалистов. Оппортунизм умеренных республиканцев вызвал появление нового течения. Те, кто выражал несогласие с ограниченностью политической линии умеренных республиканцев и продолжал отстаивать требования Бельвильской программы, сформировали радикальную Крайне левую партию, предшественницу будущей партии радикалов и радикал-социалистов[18]18
  Понятие «радикал» впервые появилось во Франции в 1820 г. Оно было заимствовано из Англии, где радикалами называли сторонников наиболее крайней оппозиции. Когда же в 1835 г. во Франции употребление слова «республиканец» было запрещено, все республиканцы, сторонники преобразования государственных институтов в республиканском, демократическом и светском духе, стали называть себя радикалами.


[Закрыть]. Признанным лидером радикалов был Жорж Клемансо. Впервые самостоятельную фракцию радикалы образовали в Палате депутатов созыва 1881 г., а на всеобщих выборах 1885 г. и вообще выступили с отдельным списком, завоевав 180 мест против 200 у умеренных республиканцев. Успехи социалистов на парламентских выборах 1893 г. побудили радикалов противопоставить им в Палате депутатов группу, отражавшую тот спектр народных требований, на который претендовали социалисты. По инициативе К. Пеллетана в 1893 г. в Палате депутатов была сформирована Группа радикал-социалистов. В нее вошли 74 из 104 депутатов-радикалов. Радикалы и радикал-социалисты расходились в области экономической и социальной политики. Радикал-социалисты полагали, что основными направлениями деятельности должны стать вмешательство государства в социально-экономическую сферу, социальное законодательство. В этом они сближались с социалистами, но в отличие от них решительно высказывались в защиту частной собственности, провозглашали ее гарантом свободы индивида. «Нас отделяет <…> от социалистов-коллективистов наша горячая привязанность к принципу индивидуальной собственности, уничтожение которой мы не хотим ни начинать, ни даже подготавливать». При этом радикалы не были против национализации некоторых монополий «по мере того, как этого потребуют интересы национальной обороны и производства», а также предоставления собственности на средства производства трудящимся, «каждому индивидуально» [цит. по: 220, с. 51, 54].

Радикал-социалисты выступили за создание эффективного союза с социалистами для проведения реформ. Начиная с 70-х годов и до конца XIX в. для радикалов главными задачами оставалось решение трех проблем.

Первая проблема охватывала сферу политического устройства республики. В основе доктрины радикалов изначально лежали требования преобразования государственных институтов в республиканском, демократическом и светском духе. Они требовали прямого всеобщего избирательного права, равенства всех перед законом, постепенного преобразования общества путем реформ. В этих целях радикалы добивались ревизии конституции 1875 г., которую расценивали как временный компромисс, необходимый в целях упрочения республики, но в новых условиях исчерпавший себя. Поэтому радикалы выступали за пересмотр конституционных законов, прежде всего, упразднения поста президента и Сената. Это требование вытекало из убеждения, что избрание этих институтов власти недемократическим, косвенным, а не прямым всеобщим голосованием ограничивает суверенитет народа.

Вторая проблема, которую предстояло решить – это антиклерикализм. Радикалы поддержали упомянутые декреты о «недозволенных конгрегациях» [233]. Но правительственная политика оказалась непоследовательной. После буланжистского кризиса 1885–1889 гг. умеренные республиканцы сочли угрозу монархической реставрации исчерпанной и посчитали необходимым придать своей политической линии черты еще большей компромиссности. В связи с обращением Папы Льва XIII 16 февраля 1892 г. к французским католикам с энцикликой, в которой призвал признать республику и прекратить борьбу с ней, умеренные республиканцы отказались от борьбы с клерикализмом. Подчиняясь энциклике, часть католиков отделилась от «Союза правых» и основала 3 марта 1892 г. «Партию присоединившихся» (подразумевалось – к республике). Радикалы, считая католиков главными врагами республиканского строя, политику «присоединения» монархистов к республике рассматривали как замысел католиков мирно овладеть властью «изнутри».

Третье направление политики радикалов было связано с проведением экономических и социальных реформ. Радикалы подчеркивали приверженность экономическому либерализму и полагали, что республика призвана кардинально решить насущные проблемы в интересах народа. В этом плане следовало обеспечить защиту от диктата крупного капитала интересов малоимущих слоев населения и созданной своим трудом частной собственности. Выкупить железные дороги, рудники и водные ресурсы. Установить прогрессивный подоходный налог на доход и капитал. Признать юридические права рабочих союзов. Предоставлять кредиты рабочим, сократить рабочий день и запретить детский труд. Создавать кооперативы и ассоциации рабочих. Перейти к обязательному светскому и бесплатному начальному обучению в школах. Ввести пенсионное обеспечение для стариков и инвалидов.

В 1880 г. Клемансо в одной из своих речей сформулировал социальную программу радикалов следующим образом: отмена косвенных налогов и «замена их прогрессивным подоходным налогом и налогом на наследство были бы могучими факторами против тех сил, которые в настоящее время вызывают чрезмерное накопление капиталов. Помимо того, что эта реформа имела бы важное социальное значение, она доставила бы средства для осуществления плана национального воспитания». И далее: «Плоды свободы союзов, такие институты, как синдикальные камеры, производственные и потребительские товарищества и т. д., позволили бы рабочим объединить в различных формах свои интересы. Развитие кредита и комбинирование его со страховым делом; отмена рабочих книжек, а также статей гражданского уложения, устанавливающих неравномерные права хозяина и рабочего; участие рабочих в регулировании внутреннего фабричного распорядка; передача рабочих касс в управление самих рабочих; запрещение детского труда, а именно труда детей моложе известного возраста; сокращение рабочего дня, причем ввиду конкуренции необходимо придать этой мере всеобщую силу <…>; ликвидация больших железнодорожных и горнозаводских компаний и эксплуатация этих отраслей коллективами рабочих» [349, с. 121].

В 1895 г. возник Комитет действий за республиканские реформы. Эта организация внушала надежды на серьезные успехи: к ней примыкали 70 местных комитетов, 53 масонские ложи, 62 газеты [220, с. 39]. Но серьезным испытанием для радикализма явилось дело Дрейфуса. В начале дела Дрейфуса радикалы были в целом настроены антидрейфусарски. Однако постепенно, особенно после того, как Клемансо развернул активную пропагандистскую деятельность в лагере дрейфусаров и опубликовал в газете «Орор» в январе 1898 г. знаменитое письмо Э. Золя «Я обвиняю!», радикалы раскололись. Комитет действий за республиканские реформы прекратил деятельность. В то же время политическая составляющая дела Дрейфуса с ее острым противоборством различных сил показала выдающуюся роль организации как координирующего и руководящего центра.

В сплочении радикалов в партию важнейшую роль сыграли масонские ложи. Притягательность масонства заключалась, по мнению Комба, в том, что ложи превратились в очаг оппозиции: «Войти в ателье одной из лож означало найти там друзей, дух прогрессизма, научиться дискутировать, расширить свои контакты, действовать в относительно спокойной обстановке в условиях отсутствия свободы собраний» [цит. по: 415, с. 58]. Масонство во Франции по-прежнему являлось влиятельной силой. В ложах насчитывалось 20 тыс. человек, в основном это были учителя, почтовые и полицейские служащие [415, с. 59]. Проблемы, обсуждавшиеся в масонских ложах, были следующие: бесплатное образование, равенство, демократия, справедливость, свободомыслие, право на развод, отмена смертной казни и т. д. Эти идеи разделяли радикалы, что предопределило переплетение масонства и радикализма. К 1885 г. радикализм и масонство полностью переплелись. Именно в масонских ложах в конце 80 – начале 90-х годов XIX в. оформились политические требования радикалов: антиклерикализм и светскость республики, налоговая реформа, улучшение положения трудящихся, социальное законодательство, которые радикалы отстаивали в политической деятельности. В июле 1900 г. «Ложа Великого Востока» создала Лигу республиканского действия. Радикалы признали необходимым консолидировать свои силы, вследствие чего Лига республиканского действия объединилась с воссозданным Комитетом действий за республиканские реформы. Этот новый Комитет 8 апреля 1901 г. разослал своим членам и тем, кто симпатизировал радикалам, циркуляр с предложением собрать в Париже «съезд республиканско-радикальной партии». Этот призыв по времени совпал с разворачивавшейся избирательной кампанией по выборам 1902 г. в парламент.

Учредительный съезд, прошел в июне 1901 г. Он был весьма представительным: в числе участников были 78 сенаторов, 201 депутат, 849 мэров, генеральных и окружных советников, 476 местных комитетов, 215 республиканских, радикальных и радикал-социалистических журналов, представители многих муниципалитетов, делегаты от 155 масонских лож [220, с. 46]. На съезде образовали Республиканскую партию радикалов и радикал-социалистов. Созданное съездом объединение стало первой буржуазной партией в общепринятом понимании этого термина, партией собравшей в своих рядах разрозненные прежде организации радикалов и радикал-социалистов. Как свидетельствует само название партии, она стремилась к объединению всех левых сил, разделявших идеалы демократической республики.

Учредительный съезд программы партии не принимал. Различные группировки в лагере радикалов в период избирательных кампаний выступали со своими программами, общая партийная программа рассматривалась ими как помеха. Поэтому ограничились утверждением Декларации принципов. В ней и выступлениях делегатов нашли отражение основные задачи партии. По-прежнему требованиями радикалов являлись: сплочение всех республиканцев против врагов республики, в первую очередь клерикалов, переход к светскому образованию, введение прогрессивного всеобщего подоходного налога, реформа армии и сокращение срока военной службы. Они добивались ограничения монополий, национализации некоторых из них «по мере того, как этого потребуют интересы национальной обороны и производства». Задачей партии провозглашалось: предоставление собственности на средства производства трудящимся – «каждому индивидуально». Отношение к частной собственности было признано водоразделом между радикалами и социалистами. По словам одного из виднейших радикалов Камила Пельтана, «нас отделяет <…> от социалистов-коллективистов наша горячая привязанность к принципу индивидуальной собственности, уничтожения которой мы не хотим ни начинать, ни даже подготавливать» [220, с. 54]. В требовании защиты частной собственности радикалы были едины: «Мы никому не собираемся уступить привилегию защищать ее и намерены сделать это лучше других», – говорил Леон Буржуа [220, с. 51]. В концентрированном виде цели радикалов сводились к формуле: «Светскость – против клерикализма; демократия – против диктатуры; социальное действие – против нищеты». Декларация закрепила принцип самостоятельности составных частей партии. Устанавливалась двойственная структура партии, при которой депутаты парламента пользовались большими правами, чем рядовые члены.

Партия постепенно нащупывала организационные формы жизнедеятельности. II съезд принял предварительный устав, последующие съезды его дополняли и уточняли, пока 7-й съезд 1907 г. не принял окончательный текст устава – «Генеральный регламент». Но и его на 8-м и 9-м съездах корректировали.

Принятый устав классифицировал Республиканскую партию радикалов и радикал-социалистов как ассоциацию коллективов и индивидуальных лиц. Под коллективами имелись в виду комитеты и федерации, лиги (например, Лига прав человека, Лига радикал-социалистической пропаганды), союзы, общества (Общество лекторов-радикалов), редакции газет, масонские ложи. Более того, в январе – марте 1904 г. председателем партии был глава «Ложи Великого Востока» Франции Ж. Лафер. Партия радикалов и радикал-социалистов предоставляла широкую самостоятельность коллективным и индивидуальным членам. Вошедшие в партию организации сохранялись в том виде, в каком функционировали до вступления в нее. От них не требовали формального преобразования в низовые «комитеты партии».

Статус «индивидуального члена» получили сенаторы и депутаты Национального собрания, состоявшие в парламентских и сенатских фракциях радикалов и радикал-социалистов, однако, далеко не все из них официально вступили в партию. В 1913 г. из примерно 250–300 радикалов и радикал-социалистов в составе Национального собрания членами партии были только 136; из 180 сенаторов – лишь 71 [220, с. 134]. Тем не менее парламентарии оказывали решающее влияние на политику партии. В Исполнительном комитете им выделялась половина мест. Председатели Бюро исполкома являлись членами Национального собрания. Ежегодные съезды партии проходили под руководством депутатов и сенаторов. Индивидуальное членство могли также получить генеральные и окружные советники[19]19
  Генеральные советники – выбранные всеобщим голосованием члены представительного органа департамента генерального совета, окружные советники – члены окружного совета.


[Закрыть], главные редакторы влиятельных радикальных газет.

Для вступления в партию требовалось заявление о признании программы. Были установлены ежегодные членские взносы в 1 франк от члена партии, 10 франков от каждого члена исполкома, 200 франков от парламентариев – последние, однако, от этого уклонились. Членских билетов фактически не было до 1913 г., поэтому не поддается точному учету число членов партии. По ориентировочным подсчетам С. Н. Гурвич, в 1905 г. в партии состояло около 56 тыс. человек [220, с. 113].

Умеренно-реформистские идеология и политика партии привлекали прежде всего средние слои общества – городскую среднюю и мелкую буржуазию, служащих, интеллигенцию, крестьян, рабочих. Это подтверждает характеристика социального состава партии в газете «Сьекль», которая в номере за 17 июля 1901 г., писала: «В ее рядах фигурируют все мелкие коммерсанты, отягощенные патентами к выгоде крупных магазинов; все мелкие и средние землевладельцы, эксплуатирующие землю собственными руками или сами руководящие полевыми работами и ведущие борьбу вместе и против фиска, и против метеорологических влияний; все мелкие хозяева в промышленности, руки которых так же мозолисты, как у их работников, а плечи еще недостаточно окрепли, чтобы легко выдерживать непомерные фискальные тяжести; все служащие в торговле, промышленности, отраслях общественного пользования, скромный заработок которых не может укрыться от фиска, потому что он так же точно и хорошо известен, как и неизменен» [цит. по: 415, с. 62].

Ориентацию на демократическую мелкую сельскую и городскую буржуазию подтвердил и прошедший в 1908 г. в Дижоне 8-й съезд партии, записавший в принятой декларации, что партия: «не хочет знать ни врагов слева, ни друзей справа <…> Пока партия наша останется достойной своего имени, она будет с массами, обделенными судьбой, против злоупотреблений и привилегий <…> Было бы самой низменной классовой политикой <…> если бы она после победы обернулась против своих товарищей по войне и замкнулась в узко олигархических интересах» [цит. по: 593, с. 46].

Первичными звеньями партии в избирательных округах являлись комитеты. Они возникли в первые годы Третьей республики еще до образования партии и в то время были совершенно независимыми, действовали автономно. С образованием партии стали ее структурными частями, что было зафиксировано в 1902 г. на 2-м съезде партии в специальной резолюции. Комитеты представляли собой группы, состоявшие из нотаблей – влиятельных лиц, в числе которых были коммерсанты и предприниматели, деревенские собственники, нотариусы, адвокаты, чиновники, профессора и преподаватели, депутаты Национального собрания и Сената, представители местных органов власти – мэры, генеральные и муниципальные советники, члены масонских лож. Рабочих в них не было. Комитеты проводили избирательные кампании, следили за эффективностью работы депутатов и должностных лиц по проведению реформ. Эта сторона их деятельности вызывала опасение причастных к власти. Делегат IV съезда Мьяр сокрушался: «Многие депутаты боятся комитетов, боятся, что их заставят отчитываться, что будут слишком пристально следить за их поведением» [цит. по: 220, с. 118].

Комитеты объединялись в Федерации департаментов, но созданы они были далеко не везде: в 1906 г. их было всего 20 [220, с. 119]. Причиной слабого роста федераций было нежелание комитетов терять свою независимость в подборе и продвижении кандидатов в депутаты.

Исполнительный комитет руководил работой партии между съездами. На первом съезде в него вошли 100 членов, затем он был расширен до 500 человек. При выборах членов Исполнительного комитета исходили из нормы: половину членов должны составлять парламентарии, половину – представители комитетов или других местных организаций. Представительство от мест исчислялось не от количества членов партии, а по норме: один член исполкома от 300 тыс. жителей. Исполнительный комитет был громоздким и неработоспособным органом, никогда не собиравшимся в полном составе. Решения принимались, как правило, теми, кто жил в Париже, а значит, меньшинством. Более того, в нужных случаях создавали искусственное большинство. По словам Камила Пельтана, бывшего в августе – октябре 1905 г. главой партии, «предупреждают друзей, те быстро приезжают; других же вовсе не извещают о заседании, и так проводятся решения, от которых зависит судьба партии» [220, с. 123–124].

Исполком издавал стенограммы ежегодных съездов, пропагандистские материалы, циркуляры; обсуждал вопросы организации и управления партией, пропаганды и проведения избирательных кампаний. Для выработки предложений составлялись комиссии из членов исполкома. В них обсуждались предложения радикалов о проведении реформ по таким программным требованиям, как роспуск религиозных конгрегаций и отделение церкви от государства, введение двухгодичного срока военной службы, подоходный налог, пенсионное обеспечение рабочих и крестьян, народное образование. Принятые решения оформлялись в виде законопроектов и официально вносились в Палату депутатов и Сенат.

Текущие дела находились в ведении Бюро исполкома, назначавшегося Исполкомом в составе председателя, 6 вице-председателей и 12 секретарей. В 1906 г. Бюро расширили до 34 членов: почетного председателя, председателя, 14 вице-председателей, 18 секретарей. Первоначально срок полномочий Бюро установили в 3 месяца, так что на протяжении года менялось четыре состава. Лишь в 1906 г. срок полномочий увеличили до года – от съезда до съезда. Председатель Бюро исполкома возглавлял и сам Исполком и официально являлся главой партии. Им в период организационного становления партии (1901–1902 гг.) был Анри Бриссон. В 1902 г. уже на основе Устава избрали Фердинанда Бьюиссона. Он и считается первым официальным главой партии. Практическую организационную работу вел постоянный (генеральный) секретарь. В его функции входило ведение переписки и документации, составление и хранение архивов.

Рыхлая вертикаль руководящих звеньев партии не была случайностью. От создания централизованной структуры с ярко выраженным лидером во главе и жестким подчинением по вертикали – Исполнительный комитет, Федерация департамента, Комитет избирательного округа – отказались по ряду причин. Первой из них являлась слабость связей между структурными частями партии, включая пестроту социального состава, автономию комитетов, противоречия между комитетами и парламентариями и между самими парламентариями, трения между столичными и провинциальными организациями. Но была и вторая – идеологическая. Глава партии Фердинанд Бьюиссон особо отметил, что рассматривавшийся на съезде Устав партии предусмотрел такие меры, чтобы партия «жила своей собственной жизнью и по возможности меньше зависела от руководящих лиц. Она может и должна управлять собой сама <…> В течение слишком долгого времени все мы, в том числе и старые республиканцы, привыкли ожидать указаний от какого-нибудь вождя, будь то один человек, или группа <…> Новый устав проникнут совсем другим духом: он показывает республиканской фракции, что надо освободиться от этого суеверия по отношению к вождям» [220, с. 127].

Этот курс нашел практическое воплощение в том, что партия не выдвигала в качестве лидера лиц, зарекомендовавших себя яркими фигурами на политической арене. Характерно, что С. Н. Гурвич в обстоятельной монографии, посвященной партии радикал-социалистов, вынуждена была признать: «нам известны многие, но, к сожалению, не все, кто официально возглавлял партию радикалов в течение 1902–1906 гг.» [220, с. 128]. И действительно, в 1902–1906 гг. согласно Уставу должны были последовательно сменить друг друга 16 председателей Бюро исполкома, официально возглавлявших партию. С. Н. Гурвич смогла назвать только 11. Из них наиболее видными лидерами радикалов был Эмиль Комб, глава правительства в 1902–1905 гг., Жорж Клемансо, занимавший пост премьер-министра в 1906–1909 гг. Но Клемансо, хотя и был признанным лидером радикалов, формально в партию не вступал.

В жизни партии важную роль играли съезды, проводившиеся ежегодно. На них ставились отчет Исполнительного комитета и доклад о политическом положении, обсуждались намечавшиеся реформы. Съезды принимали руководящие документы партии: устав, программу, декларации, избирали Исполнительный комитет. Решения съездов не были обязательными ни для парламентариев-радикалов, ни для Комитетов округов.

На парламентских выборах 1906 г. партия радикалов и радикал-социалистов одержала победу, завоевав 280 мест из 591 [409]. Но оказалось, что многие депутаты, избранные как радикалы и радикал-социалисты, ими не являлись. На 6-м съезде 1906 г. пришли к выводу, что «в партии нет единства, потому что у ее кандидатов не было единой программы», а «нет программы – нет единой партии» [221, с. 171].

7-й съезд партии в 1907 г. такую программу принял. Никто из делегатов не возражал: стремление сохранить партию побуждало согласиться на компромисс, который удовлетворял всех.

В преамбуле были изложены основные идейно-теоретические установки партии. Декларировали эволюционный путь развития. Отказались ставить конечные цели: «у нее (партии – И. Ч.) идеалов нет предела, как у горизонта, который все больше удаляется по мере того, как мы к нему приближаемся». Отвергли идею классовой борьбы: партия, «желая уничтожения всех привилегий, в то же время даже в теории отказывается признать деления граждан на классы, находящиеся в состоянии борьбы друг против друга». Отклонили насилие как метод политической борьбы: «придерживаясь в своей общественной деятельности парламентских методов, партия отвергает все проявления насилия <…> если только они не вызваны необходимостью отпора серьезной угрозе конституции республики или волеизъявлению нации». Положения преамбулы не были обязательными для членов партии. Докладчик комиссии по программным вопросам Шарль Дебьер в докладе на съезде подчеркнул, что «каждый может сохранять собственное мнение, не переставая при этом быть хорошим радикалом или прекрасным радикал-социалистом» [221, с. 177].

В политической части программы содержалось требование демократизации выборов в Сенат путем избрания сенаторов всеобщим голосованием, а не коллегиями выборщиков и предоставления Палате депутатов преимущества в случае разногласия с Сенатом, особенно по бюджетным вопросам. Были сняты старые требования упразднения поста президента республики и верхней палаты, поскольку угрозы монархического или диктаторского переворота больше не было.

Относительно избирательной системы программа ограничилась указанием на принципы ее возможной реформы: «новое и справедливое распределение депутатских мест для каждого района», чтобы «число его представителей было пропорционально численности населения». Избиратели должны делать выбор «согласно программам, а не личным качествам» кандидатов. Последнее имело в виду воспрепятствовать системе плебисцитов, которую в свое время использовал бонапартистский режим, а также практики, когда вокруг кандидата, а затем и депутата складывалась группа лиц, объединенная общими, часто корыстными, интересами. Но программа не содержала конкретных указаний на желательную для партии избирательную систему, поскольку сами делегаты не имели общего мнения на этот счет[20]20
  Действовавшая в то время система выборов по округам предусматривала, что каждая партия выставляла одного кандидата. Как правило, приходилось проводить второй тур, когда создавался блок партий, что и решало исход выборов. Вторая система исходила из голосования по спискам, когда партия или блок партий выставляли список кандидатов не в округе, а во всем департаменте, а избиратель должен был сделать выбор. Список, собравший наибольшее число голосов, получал все депутатские места от данного департамента. Во Франции эта система действовала на выборах 1885 г., тогда Буланже и его сторонники воспользовались возможностью баллотироваться по многим округам, этот опыт учли и от этой системы отказались. Наконец, третий способ определения волеизъявления основан на голосовании по спискам при распределении депутатских мест пропорционально числу полученным партиями голосов.


[Закрыть].

Одним из ключевых пунктов французского радикализма было требование административной децентрализации, под которой понималось расширение прав местного самоуправления и ограничение властных прерогатив центральных органов в департаментах. Программа не выдвинула конкретного плана административной реформы, ограничившись указаниями на общие принципы: увеличение полномочий коммун и департаментов, упрощение механизма управления, сокращение расходов и числа чиновников, повышение зарплаты мелких служащих. Ограниченность требований объяснялась опасениями нарушить баланс между местной автономией и центральной властью как гаранта национального единства, предотвращающего разброд классовой борьбы и сплачивающего нацию перед угрозой войны, явно просматривавшейся в перспективе.

Относительно отношений с церковью программа требовала продолжения политики роспуска конгрегаций, поскольку некоторые из них – ведавшие больницами, богадельнями, приютами – закон от 7 июля 1904 г. сохранил.

В сфере народного образования программа подтвердила функцию государства по руководству народным образованием и обязанность контролировать частные учебные заведения. Провозглашалось в общей форме, что дети имеют право на полное образование в соответствии со способностями каждого ребенка.

Программа четко определила отношение партии к проблеме места и роли государства в экономической сфере. Как известно, бывшие умеренные республиканцы, в начале XX в. расколовшиеся на Демократический альянс и Республиканскую федерацию исповедовали принципы классического либерализма с его требованием к государству «laissez-faire» (позволяйте делать), что означало создание неограниченных возможностей для развития рынка и свободной конкуренции; невмешательство государства в рыночные отношения и организацию хозяйства. Государство не должно управлять экономикой, а его экономическая функция должна ограничиться созданием эффективной финансовой системы, обеспечением рыночных отношений денежными знаками и ценными бумагами, поддержкой свободного рынка товаров и труда. Программа радикалов и радикал-социалистов отказалась от этих постулатов. Она провозглашала: «Будучи решительной противницей эгоистических концепций школы “laissez faire”, наша партия в отличие от других утверждает право государства вмешиваться в отношения между капиталом и трудом для того, чтобы создавать необходимые условия для соблюдения справедливости» [цит. по: 221, с. 184].

Программа полагала, что государство должно разработать законодательство о социальном страховании, включая предоставление работающим женщинам 6-недельного отпуска до и после родов, взять на себя помощь детям, больным, инвалидам, престарелым. Государство должно принять меры по ограничению монополистического капитала путем национализации отдельных монополий и отраслей промышленности в тех случаях, когда это вызывалось общенациональными интересами, потребностями обороны или когда они «по своему усмотрению повышали цены и грабили трудящихся и потребителей».

Под углом зрения облегчения налогового бремени крестьян, ремесленников и мелкой буржуазии, противодействия огромным состояниям, сокращения разрыва между богатством и бедностью программа требовала проведения налоговой реформы. Ее сутью должно было стать пропорциональное распределение налоговых платежей в соответствии с доходами каждого налогоплательщика через механизм единого для всех прогрессивного подоходного налога, отмены прямых и сокращения косвенных налогов (налогов на потребление).