Текст книги "Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914)"

7.2. Либеральная партия

Организационная структура Либеральной партии. Процесс консолидации либералов в политическую партию с массовым составом форсировало создание в 1861 г. Центральной либеральной ассоциации, фактически правления партии. Формальными, без реальных полномочий, руководителями являлись президент, председатель, секретарь, но никакие общие собрания не проводились, а всеми делами ведали лидер партии, «кнут» и генеральный агент – они и составляли руководящий центр партии. В функции Центральной либеральной ассоциации входила работа на местах с электоратом, включая регистрацию избирателей и отбор кандидатов, финансирование избирательных кампаний. Партийные денежные фонды создавались за счет пожертвований, деньги передавались непосредственно «кнуту» партии, сведения о поступивших и израсходованных суммах никогда не публиковались в печати.

Окончательное организационное оформление либеральная партия получила в 1877 г., когда параллельно c Центральной либеральной ассоциацией по инициативе бирмингемских либералов была создана Национальная либеральная федерация, объединявшая местные ассоциации. Ее высшим органом являлась ежегодная конференция партии, включавшая депутатов либеральной фракции парламента, чиновников партийного аппарата, представителей окружных кокусов. Конференция избирала лидера партии, который фактически определял ее политический курс. От него зависело назначение кандидатов, направление предлагаемых конференции резолюций, проведение их в жизнь. Лидер партии руководил депутатами парламента. Победа партии на выборах автоматически делала его премьер-министром, поражение – лидером оппозиции. На разных этапах партию возглавляли крупнейшие политические деятели, оставившие заметный след в истории Великобритании – Уильям Гладстон, Генри Кэмпбелл-Баннерман, Герберт Асквит, Дэвид Ллойд Джордж.

Положительный для партии результат парламентских выборов зависел от успехов текущей практической работы, включавшей подкуп избирателей и финансовую поддержку кандидатов в депутаты, если они признавались ценными для партии, но не имели собственных средств, необходимых для выборов. Эту работу вел назначавшийся лидером партии и полностью подчинявшийся ему «парламентский организатор партии», обозначавший термином whip – «кнут»[24]24
  Этимологически английское «whip» означает «кнут», на жаргоне псовой охоты – это псари, вооруженные хлыстами и направляющие свору к загоняемому животному.


[Закрыть]. «Кнут», кроме организации избирательной кампании, налаживал работу парламентской фракции, обеспечивал выполнение планов лидеров своих партий, изучал кадровый состав членов партий, отслеживал настроения партийных масс, подавлял попытки сопротивления проводимому лидером партии курсу. «Кнут» правительственной партии имел титул «парламентского секретаря казначейства» и получал от этого казначейства 2 тыс. ф. ст. годового жалованья. В парламенте «кнут» координировал работу фракции. Для работы на местах он имел в своем распоряжении «главного (генерального) агента», который, в свою очередь, создавал по всему королевству сеть местных «агентов», собственно, чиновников, осуществлявших директивы партийного центра и являвшихся основным источником информации «главного агента» и через него – «кнута» и самого лидера партии. Эти агенты проходили специальную подготовку получали жалованье – в начале XX в. 40—400 ф. ст. в год [35, с. 128].

На местах структурным подразделением партии являлся так называемый «кокус» – организация в форме закрытого совещания, синонимом которой являются понятия «комитет» (у М. Дюверже) и «ассоциация» (у М. Я. Острогорского). Первичной организацией в городах являлся Кокус квартала. Квартальные кокусы включали ограниченное число лиц, объединяя 10–15 % избирателей [724, с. 168]. Квартальные кокусы имели секретаря квартала, организовывали общение единомышленников, причем не только на собраниях, но и на пикниках и увеселительных мероприятиях. Но главное – с наступлением парламентских выборов должны были дойти до каждого избирателя, чтобы привлечь его на сторону партии. Вышестоящей организацией являлся Кокус избирательного округа в составе делегатов квартальных ассоциаций, включая их секретарей, а также некоторого количества кооптированных делегатов, отличившихся щедрыми взносами в фонд партии. Последнее объяснялось тем, что практически никто не платил членские взносы, хотя по уставам и обязан был это делать. Кокус округа возглавляли генеральный секретарь и президент. Последний подбирался из влиятельных и богатых людей, обеспечивавших респектабельность самой организации. Важной функцией кокуса являлось выдвижение кандидата на парламентских выборах, а главной целью – завоевание мест в парламенте и других выборных органах власти. Как отметил виднейший российский историк и социолог М. Я. Острогорский, «Кокус, группировавший вокруг себя всех передовых и горячих членов партии, скоро становился фракционной крепостью для группы, полной сектантского духа, и Кокус был тем более нетерпим и притязателен, что народная форма его организации давала ему повод выдавать себя за единственного и законного представителя либеральной партии. Этот дух Кокуса не замедлил сказаться в осуществлении им своей первой задачи: в назначении кандидатов для парламентских выборов <…> ни один кандидат не должен был быть выдвинут помимо Кокуса. Исключения не составляли и депутаты, которые желали быть переизбранными на новый срок» [723, с. 103–104].

Чтобы стать членом партии, достаточно было объявить себя ее сторонником. На возраст не обращали внимания: принимали даже 15–16-летних.

Повседневная работа партии вне парламента концентрировалась вокруг проведения избирательных кампаний, которые являлись дорогостоящими мероприятиями. Необходимые денежные фонды аккумулировались из пожертвований богатых членов партии. Но руководствовались они не альтруистическими побуждениями, напротив, рассчитывали, что партия, когда придет к власти, отблагодарит выгодными должностями и титулами. Для получения титула барона, виконта, графа и права именоваться пэром не жалели 150 тыс. ф. ст. Известно, что значительные суммы в кассу либеральной партии внес Сесиль Родс. Об этом говорит крупнейший российский африканист и англовед А. Б. Давидсон: «Свое главное оружие – деньги – Родс пускал в ход часто. Он давал деньги политическим партиям <…> пять тысяч – либералам [223, с. 180].

Наряду и параллельно с квартальными и окружными кокусами действовали партийные клубы. Выше говорилось, что Reform club у либералов (как и Carlton club у консерваторов) первоначально действовали как штаб-квартиры партий. С развитием сети кокусов это значение клубы потеряли, но сохранили роль места встреч членов партии. Наиболее крупным стал Национальный либеральный клуб, учрежденный в Лондоне в 1882 г. Он насчитывал до 6,5 тыс. членов, включая и проживавших в провинции, это были представители только высших и средних классов [723, с. 198]. Но и для рабочих были созданы отдельные клубы с минимальным размером взноса, в больших городах насчитывавшиеся десятками. Первоначально в политическом или религиозном отношении они были совершенно нейтральны, однако затем стали ориентироваться на партию, которая финансировала клубы за счет собственных средств или пожертвований своих богатых членов. В клубах можно было читать газеты, слушать лекции, однако эти занятия мало кого привлекали. Зато успехом пользовались биллиард и другие игры. И особенно привлекало, что в клубных барах выпивка подавалась и тогда, когда городские пабы не работали – во вторую половину воскресенья и вечером в будние дни. Для партии польза клуба состояла в возможности привлекать его постоянных посетителей на свою сторону. Имевшие авторитет в клубе хорошие игроки в биллиард или крокет лучше профессиональных политиков могли настроить не разбиравшихся и не интересовавшихся политикой рабочих в пользу «нужного» кандидата в депутаты парламента.

У консерваторов либералы заимствовали идею использования творческого и организационного потенциала женщин. Когда консерваторы создали Лигу подснежника с массовым участием женщин, либералы организовали в 1886 г. Женскую либеральную федерацию под председательством жены Гладстона. В ней было много женщин из народа, но общее количество уступало женской части Лиги подснежника. К тому же в 1892 г. произошло размежевание. Меньшинство, считавшее более важным содействие партии в ее избирательных кампаниях, нежели завоевание собственных избирательных прав, создало Либерально-национальную ассоциацию женщин. Большинство (800 ассоциаций с более чем 120 тыс. членов) сохранило верность Федерации и выступало под лозунгами завоевания избирательного права для женщин [723, с. 246].

Чтобы привлечь внимание избирателей к кандидатам, партийные ассоциации устраивали демонстрации, организовывали собрания. Они проводились всюду, где можно было собрать избирателей: в закрытых помещениях, парках, на специально выделенных площадках. Каждое могло собрать всего несколько слушателей, но в общей массе партийные агитаторы охватывали огромные массы избирателей – на выборах в январе 1910 г. только в один из дней по стране прошло более 4 тыс. митингов [723, с. 211]. Проведение митингов было поставлено на профессиональную основу. В 1880 г. группа молодых либералов объединились в Клуб 80, назначением которого стало направлять ораторов на митинги либеральных ассоциаций. Аналогичные клубы были созданы в Манчестере (1895 г., Клуб 95) и Лидсе (1899 г., Клуб 99).

Были найдены средства воздействия на неорганизованную массу избирателей, не связанных с партиями и с безразличием относившихся к любым кандидатам. По наблюдениям М. Я. Острогорского, «с целью вывести из равнодушия этих избирателей, а также для того, чтобы подогреть пыл других, организации им устраивают развлечения совершенно не политического и не интеллектуального свойства. Вместо того, чтобы приглашать их на лекции или политические митинги, их приглашают на “общественные митинги”, где поют, танцуют, едят, пьют, где веселятся тысячами других способов и где случайно, в антрактах, проскальзывает политическое выступление, партийная широковещательная реклама, чтобы можно было их проглотить без труда или неприятности. Опыт, казалось, установил, что “чистая политика была бессильна” увлечь массы, что нужно было считаться с наклонностями и вкусами людей такими, каковы они в общественной жизни, и «социализировать политику» удачной смесью “политики и удовольствия”, преподносимых населению» [723, с. 201].

Подобные «политические развлечения» проводились за счет ассоциаций, кандидатов в депутаты, добивавшихся поддержки округа на предстоявших выборах, богатых членов партии.

Широко использовались печатные материалы. Кандидаты рассылали каждому избирателю предвыборные программы. Партийные ассоциации распространяли листовки и плакаты. По оценке М. Я. Острогорского, «эти плакаты, при бесконечном разнообразии их форм и содержания, являются как бы квинтэссенцией избирательной кампании, конденсирующей и резюмирующей для наименее понятливых методы вербовки и митинговые речи. Торжественная риторика, простой язык с примесью юмора, таблицы цифр, различные графики с соответствующими надписями – все это способы поучать, аргументировать, нападать, наносить обиды, оскорбления; взывать к разуму, и в особенности к страстям, предрассудкам, невежеству и легковерию; пробуждать надежды или опасения; приводить в движение эгоизм и личный интерес. С последним обычно оперируют с чисто материальной точки зрения, сводящейся к денежной или еще более примитивной форме, когда имеют дело с наивными душами и первобытными умами, например с сельским населением; им изображают победу или поражение кандидата, как вопрос о том, будет ли в хозяйстве больше или меньше свинины или будет ли стоить кружка пива два пенса или 1,5 пенса» [723, с. 213].

В период избирательных кампаний партийные функционеры активно вербовали избирателей, посещая их на дому, а в день выборов доставляли их к местам голосования в каретах и автомобилях, предоставленных богатыми политическими друзьями партии. Широко практиковался подкуп избирателей раздачей денег (в некоторых округах существовал тариф от одного до десяти шиллингов), угощением со спиртными напитками, фиктивным использованием в качестве вербовщиков, посыльных, экспедиторов, разносчиков объявлений. Кандидат или его жена в качестве рождественского подарка посылали бедным избирателям уголь, одеяла или одежду, устраивали их детям в каникулы отдых на море. С запрещением в 1883 г. прямого подкупа избирателей методы изменились: кандидат в депутаты под патронажем кокуса под видом благотворительности подкупал избирательный округ целиком, предоставляя всякого рода религиозным, спортивным и т. п. учреждениям денежные средства, подчас значительные. Разнообразные агитационные и организационные методы мобилизации избирателей позволяло довести число голосующих до 95 % от числа избирателей [723, с. 216]. Как свидетельствует В. Керженцев, «английская история недавних лет сохранила случаи того, как к избирательным урнам в сопровождении священника и доктора приносились на носилках умирающие, как с избирательным бюллетенем приходил загримировавшийся избиратель, подлежавший аресту для отбытия тяжелого наказания, или как избиратели для подачи голоса приезжали на один день из-за океана» [427, с. 65].

Законодательные инициативы Либеральной партии. Либеральная партия в рассматриваемое время не имела официально принятой социально-политической программы. Политическая деятельность в рамках парламента вращалась вокруг достижения определенных целей, среди которых – свобода торговли или протекционизм, предоставление Ирландии гомруля или отказ в нем, ограничение полномочий Палаты лордов или сохранение существовавшего положения и тому подобные актуальные для своего времени проблемы. Во внутренней жизни государства либералы стремились к сохранению стабильного общественного порядка, который должна обеспечить новая элита, свободная от влияния аристократической верхушки. Проведенная ими в 1870 г. реформа государственной службы предусмотрела введение экзаменов для занятия должности, а учреждение 1872 г. министерства местного управления преследовало цель реформирования архаичной системы органов местной власти. Либералы стремились к расширению избирательного права и через него участия народа в управлении государством. Они обеспечили введение в 1872 г. тайного голосования на выборах в Палату общин [337], провели в 1884–1885 гг. третью избирательную реформу, добились принятия «Парламентского акта 1911 г.». Либералы реформировали систему местного управления, проведя через парламент в 1894 г. закон о местном самоуправлении через собрания сельских приходов и сельских приходских советов. Эти направления деятельности Либеральной партии заслуживают более широкого рассмотрения.

Прежде всего следует отметить, что деятельность Либеральной партии по демократизации общественно-политической системы была не эпизодической, а имела системный характер. Выше говорилось, что либералы обеспечили проведение парламентской реформы 1832 г. Во второй половине XIX – начале XX в. они добились коренного изменения процедуры голосования – замены открытого голосования тайным, что было далеко не техническим вопросом. Полемика по этому поводу велась с 1833 г., но идея тайного голосования на выборах в Палату общин неизменно отвергалась. Расширение электорального корпуса вследствие проведенной консерваторами реформы 1867 г. изменило ситуацию. Допуск к выборам рабочих и арендаторов с намерением привлечь их в ходе избирательной кампании на сторону той или иной партии не имел смысла без ограждения избирателей от давления работодателя или владельца земли – лендлорда. Только тайное голосование давало определенные гарантии свободы выбора. Поэтому либеральное правительство Гладстона в 1872 г. осуществило важнейшую в русле демократизации избирательной системы меру – ввело на парламентских выборах тайное голосование с использованием избирательных бюллетеней. За ней последовал закон 1883 г. о пресечении коррупции и практики подкупа избирателей. Еще более важными были обеспеченные либеральным большинством Палаты общин парламентская реформа 1884–1885 гг. и «Парламентский акт 1911 г.» о реформе Палаты лордов.

Парламентская реформа 1884–1885 гг. На парламентских выборах 1880 г. победила Либеральная партия. Правительство возглавил Гладстон. В своей политике он вынужден был учитывать сложившийся в стране расклад политических сил и интересов. Возросшая политическая конкуренция вынуждала консерваторов и либералов искать поддержку у избирателей. Политическая необходимость расширить электоральный круг сделала неизбежной очередную парламентскую реформу. Обоюдная заинтересованность в ней привела лидеров либералов и консерваторов к компромиссу и внесению в парламент билля о представительстве и билля о распределении избирательных округов. Принятые законы составили содержание третьей парламентской реформы 1884–1885 гг. Ее контуры определили Акт о народном представительстве 1884 года и Акт о перераспределении мест 1885 года.

Акт о народном представительстве 1884 года [22] ввел для жителей графств такие же условия получения права голоса, как и для населения городов. Избирателями становились все, кто имел дом или платил за аренду квартиры не менее 10 ф. ст. в год, уплатившие все налоги за год, предшествующий регистрации в качестве избирателей и прожившие не менее 12 месяцев в городе или графстве. К голосованию были допущены мелкие фермеры. Численность электората возросла в 1,5 раза: с 3110 тыс. до 5708 тыс. человек. Но и при этом избирательное право не стало всеобщим. Соотношение избирателей и всего взрослого мужского населения возросло с 25 до 58 %. Из числа избирателей исключили пауперов, получавших помощь по «закону о бедных», слуг, проживавших с хозяином в одном доме, взрослых сыновей, не имевших собственной комнаты, родителей, не оплачивавших школьные завтраки своих детей. С другой стороны, сохранили множественный вотум: избиратели, владевшие собственностью в разных избирательных участках, могли голосовать в каждом из них, т. е. возможность голосования связывали не с личностью, а с владением домами. Их собственники могли быть избирателями во всех округах, где они удовлетворяли установленным правилам.

Акт о перераспределении мест 1885 года [26] разделил графства на округа примерно по 50 тыс. человек, каждый из округов избирает одного члена парламента: графства Англии и Уэльса – на 244 округа, графства Шотландии – на 46 округов, графства Ирландии – на 85 округов. В связи с изменением нормы представительства города и местечки с населением менее 15 тыс. теряли самостоятельное представительство и входили в состав сельских графств. Остальным городам предоставлялась квота депутатских мест в зависимости от количества жителей. Лондону, например, выделили 2 места. Наказали коррупционеров: местечки Маклесфильд и Сэндвич лишили права избирать членов парламента «за продажность». С установлением принципа равного представительства окончательно ушла в прошлое средневековая система наделения правом голоса корпораций, а не населения.

Парламентские реформы смягчили политическую напряженность в обществе. Реформаторский путь избавил страну от крупных социальных потрясений, революционных катаклизмов. Важнейшим следствием реформ явился рост числа избирателей. Первая парламентская реформа довела их число почти до 1 млн, вторая позволила иметь 1 млн 995 тыс., третья – 5 млн 708 тыс. Расширение электората приблизило Великобританию к осуществлению одного из главнейших принципов демократического государства, каковым является участие народа в управлении путем волеизъявления на выборах. Но до полного осуществления всеобщих и равных выборов было еще далеко. Все еще были лишены права голоса женщины. Имущественный ценз не только ограничивал избирательный корпус, но сохранял множественный вотум для владельцев нескольких домов или квартир: на выборах 1910 г. 600 тыс. человек имели два и больше голоса, благодаря чему либералы-юнионисты выиграли 25 депутатских мест. Допуск к избирательным урнам мелкой буржуазии, высокооплачиваемых рабочих, фермеров изменил облик Палаты общин. С 1832 по 1901 г. число депутатов парламента, имевших земельную собственность, уменьшилось с 464 до 198, а количество депутатов – финансистов, владельцев промышленных, транспортных и торговых предприятий возросло с 86 до 655. Реформы обеспечили политическое преобладание в нижней палате представителей буржуазии, тогда как лендлорды потеряли былое господство в ней.

Акт о парламенте 1911 года. В то же время наследственная верхняя палата ограничивала законодательную деятельность Палаты общин, имея возможность отклонить любой ее законопроект. Это не соответствовало интересам буржуазии, которая не хотела больше мириться с привилегированным положением лендлордов. Укрепить политические позиции промышленной буржуазии и был призван проект перераспределения полномочий между палатами. Он вызвал ожесточенное сопротивление лордов. Только получив согласие Георга V пополнить верхнюю палату сторонниками реформы, премьер-министр Асквит заставил лордов утвердить билль, получивший название «Акт о парламенте 1911 года» [24–25]. Указав в преамбуле, что «имеется намерение заменить Палату лордов, какая существует в настоящее время, иной пала той, основанной на начале народного представительства и не наследственной более, но постольку такая замена не может быть осуществлена немедленно», уже теперь «представляется важным предписать <…> ограничения существующих полномочий Пала ты лордов» [24, с. 156]. По новой норме Акта, если финансовый закон в течение месяца не будет принят без поправок Пала той лордов, то он считается принятым парламентом. Остальные билли лорды могли отклонить дважды. Если Палата общин в третий раз принимала законопроект, а Палата лордов в третий раз его отклоняла, то законопроект становился законом, несмотря на отсутствие согласия Палаты лордов.

Были сделаны и другие важные шаги по пути демократизации парламентской системы. Акт о парламенте 1911 г. срок полномочий Палаты общин вместо семи лет, предусмотренных законом 1715 г., ограничил пятью годами. Еще более существенное значение имело принятое в том же году решение о выплате депутатам жалованья. Получили объективную возможность претендовать на место в Палате общин люди без личного состояния – мелкая буржуазия, интеллигенты, рабочие. В борьбе фракций господствовавших классов выиграла промышленная буржуазия, интересы которой представляли либералы.

Реформа местного управления. Еще в 1888 г. консервативный кабинет Солсбери внедрил в графствах такие же, как и в городах, принципы выборности местного управления [312]. В то же время нововведения не коснулись сельских общин. В деревнях основной административной единицей, как и в Средние века, оставался приход. Им руководил церковно-приходский совет, занимавшийся не только церковными делами, но и всем гражданским управлением, в том числе сбором налогов. Председательствовали в этих советах священники, находившиеся под влиянием крупных землевладельцев. В 1894 г. либералы, имевшие тогда большинство в парламенте, провели в жизнь закон о местном самоуправлении [313]. В соответствии с ним собрание сельского прихода с населением более 100 человек выбирало орган местной власти – сельский приходской совет, срок полномочий которого составлял один год. Чтобы стать членом совета, председателем или советником, следовало проживать в приходе не менее 12 месяцев. Могли быть избраны и женщины: пол и состояние в браке не могли служить основанием для лишения какого-либо права быть избранным в члены приходского совета. Собрание прихода должно было собираться не менее одного раза в год. С принятием этого закона и в деревне были введены буржуазно-демократические принципы управления.

Установившаяся в стране система местного управления отличалась самостоятельностью местных органов и высокой степенью децентрализации: функциями контроля над ними обладало только министерство местного управления. Утверждение принципов демократического самоуправления подорвало доминирование аристократии в системе местной власти, хотя нередко ее представители все еще сохраняли руководство органами местного управления: из-за низкого жалованья помимо них было мало желающих занять административные должности.

Реформа государственной службы. На протяжении XIX в. все большую роль начал играть централизованный государственный аппарат. Чтобы изжить в нем семейственность и покровительство, повысить эффективность работы, либеральный кабинет Гладстона в 1870 г. реформировал государственную службу. Ее превратили в серьезную профессию, деполитизировали. Последнее означало, что аппарат ведомств действовал на постоянной основе и не увольнял служащих в связи со сменой политического руководства. С целью беспристрастного отбора наиболее подготовленных кандидатов на чиновничьи должности ввели достаточно строгий экзамен[25]25
  Известный дипломат и разведчик Локкарт вспоминал: «В этом году было только четыре вакансии. Число зарегистрированных кандидатов перешло за шестьдесят. Почти все они готовились к экзаменам в течение ряда лет. Некоторые были в числе первых двадцати, выдержавших в прошлом году. До полудюжины получили первоклассные свидетельства в Оксфорде и Кембридже». См.: Локкарт Р. Г. Брюс. История изнутри. Мемуары британского агента. М., 1991.


[Закрыть]. В 1872 г. либералы создали министерство местного управления, наблюдавшее за деятельностью органов власти в городах и графствах.

Изменился кадровый состав министерств. На протяжении большей части XIX в. он был немногочислен, места замещались по протекции, ведомства возглавляли выходцы из дворянских семей. Когда же штаты правительственных служб расширились, а либеральный кабинет Гладстона реформировал государственную службу и ввел конкурсные экзамены для занятия должностей, посты в центральных учреждениях заняла новая элита, вышедшие в большинстве из среднего класса выпускники закрытых частных школ, Оксфордского и Кембриджского университетов. В министерстве по делам Индии, например, в начале 1850-х годов более 25 % вновь назначенных чиновников имели дворянское происхождение, а в 1890-х годах – только 6 %. Исключение составляли министерство иностранных дел и дипломатические представительства за рубежом, служба при королевском дворе, в штатах вице-королей и генерал-губернаторов в колониях, где аристократия сохранила влияние и власть.

Реформа армии и флота. Либералы всемерно стремились к укреплению роли Великобритании за пределами метрополии. Проведенные ими многие законодательные акты и политические акции были направлены на обеспечение защиты страны от внешней опасности, сохранение ее суверенитета и территориальной целостности. В 1871 г. по их инициативе прошла реформа армии, а в 1883 г. была принята программа строительства военного флота.

На протяжении большей части XIX в., не говоря уже о более ранних периодах британской истории, структура и стратегические задачи английской армии определялись двумя факторами: островным положением страны и наличием обширных заморских владений. Защитить метрополию от вторжения или морской блокады сухопутная армия была не в состоянии – это должны были сделать военно-морские силы. Предназначением сухопутной армии в этих условиях стали колониальные экспедиции и гарнизонная служба в колониях. Только в шестидесятилетнее правление королевы Виктории Англия вела не менее 39 колониальных войн, в том числе в Индии, Китае, Афганистане, Египте и Судане, Южной Африке. Структура армии определялась в соответствии с требованиями колониальных войн. Армия пополнялась людьми, добровольно поступавшими на военную службу. В 1848 г. был введен 10-летний срок службы с правом продолжать ее до 45-летнего возраста – считалось, что для колониальных экспедиций и гарнизонной службы в колониях рекруты, призванные по системе всеобщей воинской повинности с коротким сроком службы, не могут акклиматизироваться в тропическом климате и не получат достаточную подготовку. Но то, что было достаточно для колониальных войн, совершенно не подходило для войн европейского масштаба. Рост милитаризма и технический прогресс в Европе сделали Англию в военном отношении более уязвимой. К тому же в ходе Крымской войны выявились пробелы в организации и обучении армии. Громоздкость управления, система покупки офицерских чинов[26]26
  Офицер, купив в начале карьеры за некоторую сумму (в 1870 г. чин капитана стоил 3 тыс. ф. ст., майора 4,5 тыс. ф. ст. и т. д.) патент на офицерский чин, выходя из полка перепродавал его преемнику.


[Закрыть], низкий в связи с этим уровень подготовки офицеров – все это ослабляло военный потенциал страны.

В 1871 г. либеральный кабинет Гладстона реформировал армию. Она по-прежнему комплектовалась из профессиональных солдат-добровольцев, но срок действительной военной службы сократили: можно было избрать 7-летнюю службу с последующим зачислением в резерв на 4 года или предпочесть 3 года действительной службы и 9-летнее нахождение в резерве, что омолодило личный состав. Вся сухопутная армия делилась на две части: на каждый полк в метрополии приходился другой, служивший в колониях. Они систематически менялись местами расположения. Отменили покупку чинов и должностей: правительство выкупило все офицерские патенты, взамен назначив выслужившим срок офицерам пенсии. В связи с этим в офицерском корпусе стало меньше аристократов: в канун Первой мировой войны даже среди генералов всего 35–40 % составляли титулованная знать или джентри. Предписали, что для офицерской службы необходимо специальное военное образование. Главнокомандующего, который прежде был независим от военного министерства и являлся креатурой монарха, подчинили военному министру и правительству. В 1903 г. должность главнокомандующего вообще упразднили, передав функции управления и контроля «Совету армии», состоявшему из командующих отдельными видами вооруженных сил.

Либеральные кабинеты Кемпбелл-Баннермана (1905–1908) и Асквита (1908–1915) полностью разделяли военно-политическую программу строительства военно-морского флота, принятую консерваторами в бытность нахождения их во власти. После принятия на вооружение в 1905 г. линкора «Дредноут» начался новый виток строительства сверхмощных дредноутов. Перевооружение флота сопровождалось принятием в январе 1905 г. новой стратегической концепции, согласно которой британский флот должен был и в мирное время находиться в полной боевой готовности, с тем чтобы в любом пункте земного шара в течение 24 часов после получения приказа открыть военные действия и первым нанести неожиданный удар. Вслед за Англией и другие морские державы начали ускоренно переоснащать свои флоты линкорами нового типа. Это стало одним из слагаемых обострения международных противоречий, усиления морского соперничества и ухудшения обстановки в мире.

Социальная политика либералов. Либералы последовательно придерживались социально-экономической линии, определявшейся их идеологией. Вплоть до последней трети XIX в. в ее основе лежали принципы классического либерализма, важнейшими из них являлись требования неограниченных возможностей для развития рынка и свободной конкуренции, невмешательства государства в рыночные отношения и организацию хозяйства. Однако обострение социальных контрастов вынудило Либеральную партию перейти от концепции классического либерализма к идеологии социального либерализма и, будучи у власти, практически реализовывать его постулаты.