Текст книги "Формирование психологической готовности будущего воспитателя к профессиональному взаимодействию с психологом"

Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования проблемы психологической готовности будущего воспитателя к профессиональному взаимодействию с психологом

1.1. Теоретические подходы к содержанию понятия «психологическая готовность к профессиональному взаимодействию»

Раскрывая сущность психологической готовности будущего воспитателя к профессиональному взаимодействию с психологом как субъектом образовательной деятельности в дошкольном образовательном учреждении, остановимся на анализе содержания наиболее важных категорий, отражающих предмет нашего исследования: «готовность», «психологическая готовность специалиста» (воспитателя) к профессиональному взаимодействию с психологом.

Исходным в составе категориального комплекса нашего исследования является понятие «готовность». Словари определяют готовность как «состояние готового», «психическая настроенность на чтолибо, желание сделать что-либо», «согласие сделать что-нибудь, желание содействовать чему-либо» [69, с. 97]; [174, с. 75].

В современной психолого-педагогической литературе можно выделить два основных теоретических подхода к пониманию готовности. Одни исследователи рассматривают ее на функциональном уровне и называют готовностью, другие – на личностном уровне используют термин «подготовленность».

Первая группа исследователей (Г. М. Гагаева, Е. П. Ильин, Н. Д. Левитов, Б. Ф. Ломов, К. К. Платонов и др.) готовность рассматривают в связи с непосредственно предстоящей деятельностью и характеризуют как оценку определенного функционального состояния, близкого к понятиям «установки» (И. Т. Бжалава, А. С. Прангишвили, Д. Н. Узнадзе и др.), «предстартового состояния» (В. А. Алаторцев, А. Д. Ганюшкин, А. Ц. Пуни), «мобилизации сил» (Д. А. Белухин, Ф. Генов), «состояния бдительности» (Л. С. Нерсесян, В. Н. Пушкин).

Второй подход позволяет изучать проблему готовности на более высоком – личностном уровне, как подготовленность. При этом она понимается как совокупность личностных качеств специалиста в составе мотивационного, интеллектуального, эмоционального компонентов, обеспечивающих выполнение им функций, адекватных требованиям содержания и условий деятельности (М. И. Дьяченко, Л. А. Кандыбович, В. А. Крутецкий, М. А. Мамозян, В. И. Соколов и др.).

И все же, несмотря на разность теоретических подходов к проблеме готовности (подготовленности) принципиального противоречия между ними нет. Оба вида готовности существуют и проявляются в целостном единстве: с одной стороны, временная готовность как состояние возникает в зависимости от долговременной готовности, с другой – временная готовность определяет продуктивность длительной готовности в данной конкретной обстановке.

Согласно В. А. Кольцовой [139, с. 49]: «… готовность – это некоторая интегральная характеристика, включающая в качестве компонентов уровень знаний по проблеме, их системность, а также индивидуальные возможности испытуемых (своеобразность интеллектуальных свойств личности)». Далее автор конкретизирует роль готовности в структуре профессиональной активности, указывая, что любая деятельность профессионала являет собой результирующую двух факторов: уровня готовности специалиста и его отношения к выполняемой деятельности.

«Профессиональное становление и готовность как результирующий показатель начинающих специалистов определяются их мотивацией к овладению профессией, однако этому уделяется мало внимания» – отмечают в своих исследованиях О. Н. Родина и П. Н. Прудков [181, с. 73].

Далее В. М. Коротов [137, с. 68], анализируя взаимодействие развивающихся функций личности, указывает, что готовность специалиста представляет собой материализацию замысла какой-либо личности, которая, в свою очередь, является иерархическим взаимодействием взаимозависимых компонентов. Таким образом, прослеживается мысль о том, что процесс формирования готовности – это взаимодействие развивающихся функций личности, то есть динамически организованный акт совершенствования, развития и формирования личности профессионала.

Исследованиями проблемы готовности специалиста высшей школы к реализации в профессиональной деятельности занимались также Г. И. Вергенс и А. И. Раев [56, с. 122]. Эти ученые подчеркивают, что обязательной и достаточно сложной в любой профессиональной деятельности, а особо в психолого-педагогической, является необходимость постоянно совершать переход от воздействия к взаимодействию, то есть способность к интеракции постулируется ими как равно необходимая.

Детализируя проблему общения, Л. А. Петровская отождествляет готовность с компетентностью в общении. Она указывает, что «… компетентность в общении – это готовность профессионала строить контакт на разной психологической дистанции» [167, с. 152].

Итак, понятие готовности в психолого-педагогической литературе определяется как состояние личности, характеризующееся активностью, действенностью, направленностью на определенное поведение, наличием специальных способностей. В этой связи под готовностью будущих воспитателей мы будем понимать активнодейственное состояние личности, представляющее собой мобилизованность сил для выполнения каких-либо действий (деятельности) и характеризующееся наличием знаний, умений, навыков, настроенностью и решимостью совершить эти действия.

Однако, определив понятие «готовности» будущих специалистов, необходимо конкретизировать понятие «психологической готовности».

В настоящее время феномен психологической готовности рассматривается в психологии труда (Ю. В. Голубев, Ф. И. Иващенко, Н. Д. Левитов), в психологии спорта (А. Д. Ганюшкин, А. Ц. Пуни), в инженерной (Л. С. Нерсесян, В. Н. Пушкин, М. И. Синайский, М. М. Филатова), в военной (Б. В. Васильев, Л. Ф. Егупов, В. Ю. Рыбников, С. П. Соловьев) отраслях психологии. В педагогической психологии изучаются вопросы, связанные с психологическими аспектами готовности детей к обучению в школе (М. Н. Диков, Е. Е. Кравцова, С. А. Цветков и др.), формированием психологической готовности школьников к труду (А. П. Сидельковский, А. А. Смирнов), молодежи к педагогической деятельности (Е. М. Дурай-Новикова, М. А. Краснова, Е. А. Пырьева, А. С. Терновская), учителя к взаимодействию с семьями младших школьников (Е. В. Баранова) и к обеспечению межвозрастного взаимодействия дошкольников в игровой деятельности (Л. Ю. Комлик), студентов педагогического вуза к развитию творческих способностей (И. Е. Брякова) и профессиональному творчеству (Л. Т. Левчук) и другие вопросы.

В связи с разноплановостью исследования проблемы психологической готовности в науке наблюдается многообразие подходов к трактовке понятия «психологическая готовность к профессиональной деятельности, ее структуре и видам». Наиболее известные из них рассматривают психологическую готовность: как готовность к действию, к деятельности, к труду (Я. Л. Коломенский, Т. В. Кудрявцев, Н. В. Кузьмина, Н. И. Крылов, Л. А. Моисеенко); как готовность к новым условиям общения и функционированию в новых группах и коллективах (Б. П. Жизневский); как готовность взрослого к осуществлению нравственного воспитания (И. А. Григорьянц, Л. Э. Орбан); как готовность в выполнению разнообразных профессиональных обязанностей, ориентированных на динамическое развитие производства (В. М. Зуев, П. М. Новиков); как готовность к выполнению служебных задач (В. И. Бочелюк, Г. С. Дунин, Л. М. Королев, А. Г. Моренко, Н. Ф. Соколова, Е. Н. Францева); как готовность к обучению (З. А. Кулаева, И. Н. Черемухина); как готовность быть субъектом в своей жизни (К. Браун, О. Дрейер, Г. Ульманн, К. Хольцкамп, У. Хольцкамп-Остеркамп).

Существуют различные определения сущности психологической готовности: как наличие способностей (Б. Г. Ананьев (1980); С. Л. Рубинштейн (1989)); как качество личности (К. К. Платонов (1973); В. И. Ширинский (1982)); как отношение (А. В. Веденов (1976)); как синтез свойств личности (В. А. Крутецкий (1968)); как особое психическое состояние личности, включающее ее убеждения, взгляды, отношения, мотивы, чувства (М. И. Дьяченко, Л. А. Кандыбович (1976)).

Существенные стороны психологической готовности личности, которые включают в себя потребности и мотивы, установки, ценностные ориентации, желания, интересы раскрываются в трудах Б. Г. Ананьева, Л. И. Божович, В. В. Давыдова, Н. Д. Левитова, А. Н. Леонтьева, В. Н. Мясищева, К. К. Платонова, С. Л. Рубинштейна. Согласно их идеям, психологическая готовность личности обусловливается такими психологическими образованиями, как потребности и мотивы (Л. И. Божович, Б. И. Додонов, А. К. Ковалев, Н. Д. Левитов, С. Л. Рубинштейн); ценностные ориентации (Б. Г. Ананьев); влечения, желания, интересы, убеждения (В. С. Мерлин, К. К. Платонов).

В научных работах под психологической готовностью традиционно понимают психический феномен, посредством которого объясняют устойчивость деятельности человека в полимотивированном пространстве [1, 23, 27, 32, 46, 61, 71, 72, 80, 81, 89, 90, 115 и др.].

В современной научной литературе особо подчеркивается, что психологическая готовность – это прежде всего совокупность устойчивых мотивов относительно независимых текущих ситуаций [58, 63, 94, 101, 102, 107 и др.]. Через мотивы осуществляется взаимодействие личности с окружающей средой и социальными условиями [42, 49, 71, 79, 87, 91, 93, 106].

Так же психологическая готовность является состоянием, позволяющим характеризовать динамическую концентрацию внутренних сил человека и целесообразно регулировать свою деятельность. В то же самое время реализация в действиях может происходить по-разному. В одних случаях требуется волевое усилие, в других – действие является естественным ответом психики человека на внешние раздражители [30, 35, 40, 59, 62, 66, 85, 109, 119, 131].

Таким образом, в приведенных выше работах выявляется значимость мотивов, эмоций, воли и операциональности в структуре психологической готовности, что ценно для нашего исследования.

Психологическая готовность характеризуется наличием у специалиста знаний, умений и навыков, позволяющих ему осуществлять свои действия на уровне современных требований науки и техники [130, 132, 136, 142, 147, 150, 161, 168 и др.]. Поскольку любая деятельность есть решение бесчисленного ряда задач, профессионализм в ней обнаруживается прежде всего в умении видеть задачи, их формулировать, применять специальные методы, наиболее подходящие для их решения. В этой связи в рамках нашего исследования ценным является выделение когнитивно-смыслового, операционального и оценочно-рефлексивного компонентов в структуре психологической готовности будущего воспитателя.

Несмотря на различие подходов к определению сути психологической готовности, большинство авторов исходят из общей позиции, заключающейся в том, что психологическая готовность является «интегральным образованием» (Л. А. Мойсеенко (1993)), «сложным синтетическим новообразованием» (Ф. И. Иващенко (1988)), комплексом разнообразных, связанных между собой элементов. В рамках нашего исследования мы исходим из понимания психологической готовности как интегрального психологического образования, единства и взаимосвязи компонентов этой готовности. Психологическая готовность имеет динамическую структуру, между компонентами которой имеются функциональные зависимости.

Раскрывая структуру психологической готовности, исследователи включают в ее состав самые разные компоненты, способствующие, согласно их теоретическим концепциям, успешному осуществлению рассматриваемой деятельности.

Структуру психологической готовности рассматривали К. А. Абульханова-Славская, Б. Г. Ананьев, Л. И. Божович, А. А. Деркач, М. И. Дьяченко, Л. А. Кандыбович, Н. Д. Левитов, А. Ц. Пуни, С. Л. Рубинштейн [2, 12, 13, 40, 81, 124, 184, 185]. В зависимости от определения психологической готовности различные авторы видят поразному структуру психологической готовности и ее главные составляющие (компоненты).

Так, Б. Г. Ананьев, А. В. Петровский, К. К. Платонов, С. Л. Рубинштейн при анализе феномена психологической готовности указывали на наличие в ее составе структуры конкретного действия и постоянной направленности сознания на его выполнение.

Согласно М. И. Дьяченко и Л. А. Кандыбович [81], психологическая готовность включает следующие элементы:

• мотивационный компонент (положительное отношение к действительности, потребность успешно выполнять поставленную задачу, стремление добиться успеха и показать себя с лучшей стороны);

• ориентационный компонент (знания и представления об особенностях и условиях профессиональной деятельности, о ее требованиях к личности);

• операциональный компонент (владение способностями и приемами профессиональной деятельности, знаниями, умениями и навыками, анализом и синтезом, волевая организованность, самостоятельность, дисциплинированность);

• волевой компонент (самоконтроль, самомобилизация, умение управлять действительностью);

• оценочный компонент (самооценка своей профессиональной подготовки).

Рассматривая психологическую готовность, В. А. Крутецкий [117], вычленил в ее составе следующие элементы: положительное отношение к деятельности, интересы, склонности; характерологические черты; психологические состояния; знания, умения, навыки.

Несколько иную трактовку структуры психологической готовности представила Г. А. Томилина [191, с. 28], которая доказывала, что психологическая готовность характеризуется уверенностью в своих силах, оптимальным уровнем возбуждения, осознанной мотивацией, стремлением к достижению намеченной цели.

В исследованиях П. А. Рудика [195, с. 35] подчеркивается важная роль в структуре психологической готовности познавательных процессов, эмоционального и волевого компонентов.

В структуру психологической готовности, по В. В. Согалаеву, входят мотивационный, эмоционально-волевой, личностнооперациональный и оценочно-рефлексивный компоненты, то есть в структуру психологической готовности включены мотивы деятельности и сформировавшиеся установки, а также знания, умения, навыки, опыт и определенные качества личности [191, с. 26]. На этой основе возникает субъективное состояние готовности к выполнению задач определенной деятельности. Человек считается внутренне не готовым к определенному труду, если у него отсутствует положительное отношение и настрой к тому или иному виду профессиональной деятельности, нет к ней интереса (то есть не сформирована положительная мотивация); если он не ставит перед собой необходимых целей; если не имеет необходимых знаний, умений, навыков (опыта), а также соответствующих личностных качеств – интеллектуальных, эмоциональных, волевых. Ведь только в совокупности положительная мотивация, осознание задач, ответственности и желание обеспечивают активизацию и мобилизованность всего организма на активные и целесообразные действия. Анализ предлагаемого авторами наполнения категории «психологическая готовность» позволяет выделить в ее составе два блока элементов. Первый образует как бы «материальную» основу деятельности – умения, навыки, способности, характерологические особенности субъекта, способствующие успешному осуществлению соответствующей деятельности. Второй, «идеальный», характеризует состояние сознания субъекта в связи с деятельностью и включает его знания и представления о соответствующей деятельности, интересы, склонности и предпочтения, намерения и другие составляющие, которые объединяются в интеллектуальный (ориентировочный, когнитивный), эмоциональный и поведенческий компоненты готовности (М. И. Дьяченко, Л. А. Кандыбович, П. А. Рудик, Н. К. Шеляховская). Как следует из обзора теоретических трактовок понятие психологической готовности в психолого-педагогической литературе представлено достаточно широко и для нашей работы необходима конкретизация этого понятия, выделение в нем значимых для нашего исследования аспектов.

Таким образом, под психологической готовностью будущего воспитателя ДОУ мы будем понимать интегральное психологическое образование, единство когнитивно-смыслового, мотивационноценностного, операционального и оценочно-рефлексивного компонентов.

Однако, раскрыв сущность психологической готовности, остановимся на анализе содержания профессионального взаимодействия и начнем с определения понятия взаимодействия и его основных характеристик.

Взаимодействие является одной из базисных философских, онтологических категорий [34; 47; 229; 230]. Являясь многоаспектным феноменом, оно отражает связь, воздействие, переход, развитие разных объектов под влиянием взаимного действия друг на друга, на другие объекты. Следовательно, взаимодействие являет собой начальную, исходную, родовую категорию. Любое состояние, объект, явление может быть познано только в связях, отношениях с другими предметами, объектами окружающего мира, ибо все в мире взаимосвязано и взаимообусловлено. Однако взаимодействие, предполагая действие друг на друга, как минимум, двух объектов, в то же самое время означает, что каждый из них также находится во взаимном действии с другими [20].

Так как взаимодействие выступает объектом изучения не только психологической науки, но и ряда других наук, прежде всего философии, то целесообразно представить первоначально философское понимание и осмысление сущности взаимодействия.

Как уже отмечалось, взаимодействие – универсальная философская категория, используемая для характеристики всего многообразия природных и социальных явлений, выступающая методологической базой их познания. В философском словаре рассматриваемый феномен определяется как «процесс взаимного влияния тел друг на друга, всякая связь и отношения между материальными объектами и явлениями», то есть «взаимодействие» предопределяет существование и структурную организацию всякой материальной системы [20; 34].

Взаимодействие выступает интегрирующим фактором, посредством которого происходит объединение различных частей в определенный тип целостности (А. И. Уемов (1965), Б. М. Кедров (1970)). Именно в целостной системе взаимодействие сопровождается взаимным отражением телами свойств друг друга, и как результат – изменение в их состояниях, таким образом указанный феномен обусловливает развитие объектов, является одним из его источников.

Современному рассмотрению и анализу категории взаимодействия посвящено достаточное количество работ, однако эта категория динамична в ракурсах, подходах, взглядах, что находит отражение во все новых определениях, структурных компонентах данного феномена [33; 34; 230].

Так, А. Н. Аверьянов [3, с. 185] указывает на то, что взаимодействие нельзя понимать только как взаимодополнение, кооперацию взаимодействующих сторон, в действительности оно «есть диалектическое единство борьбы и содействия». Исходя из этого, любое взаимодействие динамично, циклично; напряженность, интенсивность – переменные показатели, которые периодически сменяют противодействие и сотрудничество.

В логико-гносеологическом аспекте особенно интересен взгляд на взаимодействие И. И. Жбанковой [84, с. 6], которая указывает на закономерный характер процесса взаимодействия различных систем друг на друга. В ее представлении, рассматриваемая категория – всеобщая, универсальная форма связи в многообразных системах, имеющая устойчивый, повторяющийся характер. Следовательно, И. И. Жбанкова считает взаимодействие процессуальной категорией и предлагает подход к нему как к пространственной и временной системе.

Изучению вышеуказанной процессуальности взаимодействия посвящено исследование О. В. Чернышева [192, с. 18]. По его мнению, полная структура объективного процесса взаимодействия включает следующие естественные моменты и в то же время специфические формы реального взаимодействия:

1) отношение;

2) связь;

3) снятие.

Остановимся кратко на предлагаемом содержании отмеченных понятий. Отношение как форма взаимодействия определяет возможные потенциальные изменения каких-либо элементов или систем, то есть взаимодействующие элементы приобретают возможность стать иными, присвоив себе содержание появившегося нового элемента и этим изменяют свое наличное бытие.

Следующим этапом реализации взаимодействия и его формой является связь. Она определяет характер изменений свойств каких-либо элементов в сфере их реального существования. Иначе говоря, вступившие в связь элементы образовали уже новое материальное «нечто», и их изменения происходят уже в составе этого новообразования.

Снятие является специфической формой взаимодействия на уровне целостной системы; характеризует преобразование, аккумуляцию, организацию и управление проявлением свойств элементов для устойчивого развития и функционирования целого как системы.

Представленная О. В. Чернышевым «технологическая» модель реализации взаимодействия всегда целостна, взаимосвязана, не может существовать в разрыве определенных выше компонентов [192, с. 18].

Обобщая философские воззрения на категорию «взаимодействие», отметим основополагающие моменты, необходимые для понимания его сущности в рамках нашего исследования:

– взаимодействие выступает универсальной категорией, отражающей взаимную связь, влияние, воздействие различных систем друг на друга;

– взаимодействие ведет к интеграции каких-либо элементов, объектов, систем и тем самым к возникновению новых функций, свойств, состояний;

– взаимодействие подразумевает оптимальную совместимость, устойчивость, закономерный характер, цикличность систем в процессе взаимоотношений, взаимовлияний;

– взаимодействие обусловливает развитие /конструктивное – деструктивное/объектов, систем.

Таким образом, взаимодействие следует понимать, как процессуальную категорию, предполагающую действие друг на друга, как минимум, двух объектов, объединение различных частей этих объектов в определенный тип целостности и характеризующуюся взаимным отражением свойств объектов и изменением в их состояниях. Структурно данная категория обозначается через отношение, связь и снятие.

Проблема взаимодействия является одной из фундаментальных в психологии и ее отраслях. Значимость и актуальность ее изучения обусловлены той ролью, которую играют процессы взаимодействия в организации деятельности и поведения [5; 14; 15; 16; 25; 39, 54; 67; 68; 70; 98; 138; 153; 166; 183 и др.].

Взаимодействие в психологическом словаре определяется как «процесс непосредственного или опосредованного воздействия объектов/субъектов/ друг на друга, порождающий их взаимную обусловленность и связь» [171]. Это ставит проблему взаимодействия как весьма актуальную и глубоко специфичную, последнее касается прежде всего включенности взаимодействия в различные виды деятельности, этапов ее реализации (Г. М. Андреева, А. Л. Журавлев, Р. Л. Кричевский).

Специфические сложности решения данной проблемы связаны также с тем, что сами процессы взаимодействия характеризуются очень большим разнообразием видов, форм, типов, их высоким полиморфизмом. Причем различия форм взаимодействия прослеживаются одновременно по нескольким основаниям; диапазон этих различий также велик: начиная от процессов взаимодействия в ситуации равноправных – неравноправных отношений и заканчивая особенностями их протекания.

Как уже было отмечено в определении взаимодействия, оно выражает объект-объектные и субъект-субъектные отношения, имеющие принципиально разные содержательные характеристики. Если рассматривать взаимодействие в первом случае, то оно несовершенно, поскольку отмечается воздействие в форме поучения, уведомления, принуждения, манипулирования и тому подобное. Приведенные особенности взаимоотношений превалируют при административнокомандной системе, однако изменения в жизни современного общества обусловили переход к гуманизации субъект-субъектных отношений, в процессе которых происходит Со-размышление, Соучастие, Со-переживание, Со-трудничество.

Следовательно, наибольший интерес современной психологической мысли сосредоточен на изучении взаимодействия в системе «человек – человек» в аспекте гуманизации и оптимизации взаимной активности партнеров. Чаще всего рассмотрение взаимодействия в психологии протекает в тесной связи с феноменом общение [17; 36; 37; 52; 73; 74; 96; 121]. Конкретизируя, отметим, что взаимодействие выступает одной из сторон в структуре общения. Традиционно под взаимодействием понимается организация контакта, технология коммуникации, действия партнеров в общении; взаимодействие обусловлено индивидуальными особенностями субъектов, социальной ситуацией, целями.

Вопросы взаимодействия затрагивались в различных плоскостях как отечественными, так и зарубежными психологами (Р. Бернс, А. А. Леонтьев, Г. Келли, В. И. Слободчиков, Д. Тибо, Д. И. Фельдштейн, Л. М. Фридман и др.). Изучение проблемы взаимодействия в данных исследованиях позволило выявить, что взаимодействие – это многоаспектная категория, отражающая:

• процесс воздействия различных объектов друг на друга, фиксирующий их взаимную обусловленность, изменение состояний и взаимопереходы (А. А. Бодалев, А. Л. Брудный, Л. П. Буева, В. И. Григорьев, М. С. Каган, Б. М. Кедров, Я. Л. Коломинский, И. Б. Котова, Е. С. Кузьмина, А. Н. Леонтьев, А. В. Мудрик, А. В. Петровский, А. И. Уемов, Ю. Л. Ханин, Е. Н. Шиянов);

• устойчивое систематическое выполнение действий, направленное на то, чтобы вызвать ответную реакцию со стороны партнера, при этом вызванная реакция, в свою очередь, порождает реакцию воздействующего (Я. Щепаньский);

• организацию совместных действий, позволяя тем самым реализовать общую деятельность (Г. М. Андреева);

• процесс, включающий в себя совокупную, кооперативную деятельность; информационную связь; взаимовлияния; взаимоотношения; взаимопонимания (Б. Д. Парыгин);

• вербальные или невербальные контакты между людьми, вызывающие в одном или нескольких партнерах, в результате их деятельности, частичные или целостные изменения (О. Ф. Подойницына).

Данные подходы дают возможность акцентировать внимание на том, что взаимодействие – это феномен, порождающий воздействие людей друг на друга, организацию и выполнение совместных действий, развитие контактов между субъектами взаимодействия; фиксирующий их взаимную обусловленность взаимовлияния, взаимоотношения, взаимопонимания; побуждающий изменение состояний и взаимопереходы.

На основе анализа методологических, теоретических, прикладных аспектов психологии нами выделены наиболее значимые теоретические направления в понимании проблемы взаимодействия. Остановимся на некоторых из них и представим сущностные характеристики каждого.

Мотивационные направления связаны с мотивами межличностного взаимодействия. Истоком этого подхода является учение З. Фрейда о бессознательном влечении [212]. Все вопросы кооперации, совместимости объясняются с позиций реализации бессознательного, ухода и отрыва индивидов от социально принимаемого, цивилизованного поведения. Именно в этом отрыве, по мнению приверженцев этого направления, проявляется истинное, примитивное начало человека. Исходя из данного постулата, З. Фрейд выводит причины, механизмы порождения коллективной агрессии как формы взаимодействия.

Позже Т. Арно [52, с. 97], изучая коллективы, указывал, что взаимодействие, его эффективность зависит от личности, личностных особенностей субъектов, вступающих во взаимоотношения. Особо были отмечены психологические механизмы подавления человека, влияния авторитарности на реализацию взаимодействия. В данной точке зрения подчеркивается важность личностных аспектов при взаимном действии субъектов, существенная роль эмоций и воли при организации контакта и влиянии на его результативность, что особо ценно для нашего исследования. Таким образом, выделяются в структуре взаимодействия эмоционально-волевой и личностный компоненты, напрямую связанные с мотивационным компонентом.

В рамках мотивационного подхода особую популярность получила теория Д. Тибо и Г. Келли, именуемая как «теория взаимодействия исходов» [44, с. 94-96]. Основное внимание авторы уделяют фактору «взаимного обмена вознаграждениями и наказаниями» в контексте интеракции/взаимодействия/. Всякое межличностное общение – это взаимодействие, причем диадическое. По Д. Тибо и Г. Келли, эффективное взаимодействие наблюдается, если участники «выгадывают от него». Это нужно понимать следующим образом:

1. Взаимодействие определяется в данной концепции в терминах «исходов» – вознаграждений и потерь /издержек/ каждого участника интеракции. Исход всякого взаимодействия рассматривается как некий шаг, резюмирующий полученные вознаграждения и понесенные потери.

2. Интеракция будет продолжаться, повторяться, только если её участники подкрепляются, имея позитивные исходы, то есть если вознаграждения превосходят потери. Таким образом, взаимодействующие стороны зависят друг от друга в достижении позитивных исходов.

Однако в рамках этой концепции не учитывается реальный социальный контекст взаимодействия.

В настоящее время отмечены разные типы взаимодействий в зависимости от доминирующих потребностей, направленности мотивов. Так, в инженерной психологии [98; 159; 160] выделяются такие типы: содействие-противодействие и уклонение от взаимодействия. В социальной психологии [4; 18; 210] изучены и описаны манипулятивная и партнерская стратегии взаимодействия. Остановимся на них более подробно.

Манипулятивная стратегия взаимодействия характеризуется созданием видимости привлечения собеседника к обсуждению проблемы, учета его мнения, однако это не входит, не соответствует понятию реальной заинтересованности; основная же цель – манипулирование, «использование» собеседника. Чем в большей степени выражена манипулятивная стратегия, тем больше острота внутреннего конфликта у собеседника, в отношении которого осуществляется манипуляция. Это, в свою очередь, разрушает процесс функционирования человека; возникает желание прервать отношения с манипулятором. Данная стратегия взаимодействия носит заведомо односторонний характер, так как отражает мнение лишь одного из частников общения – манипулятора.

Демократизация общества обусловила переход на партнерскую стратегию взаимоотношений в системе «человек – человек». Касаемо указанного момента происходит реабилитация духовности, эмоциональности, переоценка ценностей, учет человеческого фактора. Важнейшим пунктом в реализации партнерской стратегии является учет желаний, состояний партнера по общению и, как результат, более эффективное взаимодействие и сотрудничество. Следовательно, согласно вышеуказанному, подчеркивается роль мотивации в прогнозировании и непосредственном контакте субъектов и операциональности, как технологической характеристики взаимодействия.