Текст книги "Кружево судьбы"

Глава 7

Родители продолжали делиться мнениями о пользе того или иного университета, но у дочери были свои планы. Точнее, никаких конкретных планов у нее не было. Была цель. Хотя и довольно «смазанная», но была.

В Ниточке тогда билось отважное сердце Данко. В мыслях она то и дело спасала погибающих и обездоленных, защищала несправедливо обиженных. Видела, например, себя в зале суда, где она – знаменитый (непременно) адвокат – пламенной речью и неопровержимыми доказательствами разбивает в пух и прах подстроенные (а как же иначе!) коварными, бессовестными, коррумпированными прокурорами обвинения ни в чем не повинных людей. Так и слышался ей удар судейского молотка и вердикт: «Невиновен!» А сама Ниточка незаметно исчезает, скрываясь от шквала восторгов и благодарностей.

Или не менее достойный вариант: дипломированный врач Анита Игоревна становится активным членом движения «Врачи без границ». По первому зову вылетает она в самые отдаленные уголки планеты, охваченные огнем войны, эпидемиями или стихийными бедствиями. Уверенно и бесстрашно входит в убогие хижины несчастных, спасает больных детей, вселяя надежду в сердца их, не ждавших уже помощи, отчаявшихся родителей.

Какое-то, впрочем, совсем недолгое время, грезила Ниточка даже театральными подмостками, представляя, как уходят после спектакля зрители со слезами на глазах, с просветленными лицами и душами. Но с горечью пришлось признать, что Бог не наделил ее талантом уровня Стрепетовой и Ермоловой. А с меньшим даром, по ее мнению, актерскую карьеру не стоило и начинать.

Дни и месяцы последнего, выпускного года летели с невероятной быстротой. И вот уже весна по-хозяйски уверено взяла бразды правления в свои руки. Надо признать, Ниточка честно пыталась сосредоточиться на стремительно надвигающихся, точно громада скоростного поезда, экзаменах. Но организм явно был не на ее стороне. Все клеточки мозга и тела героически и ожесточенно сопротивлялись титаническим усилиям хозяйки. Глаза перекраивали умные математические формулы в неразборчивый хаос из черточек и букв, непослушные руки превращали геометрические фигуры в цветущие клумбы, память категорически отказывалась запечатлевать надоевшие до зубовного скрежета обязательные цитаты из программной литературы. Исключение составляли лишь иностранные языки. «Мне иногда кажется, – делилась Ниточка с бабушкой, – что я их и не учу вовсе, а просто вспоминаю».

Зацвела сирень – любимая пора Ниточки. Два года назад, весной, гуляя в близлежащем парке, она случайно набрела на симпатичное местечко – крохотную полянку в плотном кольце деревьев. В период бурного цветения усыпанные крупными ажурными гроздьями ветви соседних деревьев переплетались, создавая разноцветный живой шатер феерической красоты. Туда и убегала Ниточка, спасаясь от тоскливой, скучной, лишенной даже легкого налета романтики, повседневности. Вот и в то утро, прихватив с собой термос с кофе, пару бутербродов и, скорее, для очистки совести – учебник, дошла она до заветной полянки, протиснулась между стволами и растянулась на уже нагретой солнцем траве. Через несколько минут крылатый Пегас уже уносил Ниточку к сияющим вершинам будущих побед. К раздражающей досаде самой всадницы, чудесный белый конь беспорядочно метался от вершины к вершине, будучи не в силах остановить свой выбор ни на одной из дорог.

«Зачем же так громко кричать, девочка? – раздался совсем рядом чарующий низкий женский голос. – У меня уже голова раскалывается». Ниточка открыла глаза. Напротив, прислонившись к дереву, стояла невысокая стройная женщина в чем-то насыщенно лиловом, созданном из тончайшей гладкой и нежной, как лепестки цветов, ткани. Голову женщины украшал искусно сплетенный венок из небольших гроздьев сирени, перекинутая на грудь толстая русая коса доходила до пояса.

Женщина отделилась от дерева, опустилась на траву около Ниточки, аккуратно расправила мягкие складки своего невесомого одеяния. «Зачем же так кричать?» – повторила она свой вопрос.

– Извините, – чуть слышно прошептала де– вушка, – но я ни с кем не разговаривала. Я только думала.

– Вот-вот. Я именно это и имела в виду. Ты так громко думаешь, что мы утомились слушать. Ужасный шум.

– «Мы?» – уточнила Ниточка, – кто-то еще слышит?

– Конечно. Все слышат. Цветы, птицы, трава, облака, реки, ручьи, планеты – в общем, все.

Женщина изящным жестом плавно описала в воздухе круг:

– Ты мне Нарцисса напомнила.

– Который в цветок превратился?

– Ну да. Он так же громко собой любовался. У вас не совсем верно его историю передают. Нимфа Эхо – та еще штучка. Но пример, безусловно, значимый.

Ниточка оскорбилась. Так грубо исказить ее благородные порывы! Она, видите ли, просто любуется собой!

– Тебя послушать, – продолжала женщина, сняв с головы венок и уложив косу в замысловатую прическу, – от меня, к примеру, абсолютно никакого проку. Я, в сущности, ничего не делаю. Просто цвету. Исчезну – все останется, как прежде.

– Ой, – испугалась Ниточка, – пожалуйста, не исчезайте. С Вами так чудесно, так радостно!

– Вот и ты, девочка, не фантазируй, а ищи свою сирень. Найдешь – всем хорошо будет.

Голос становился все глуше и постепенно исчез где-то высоко в облаках. —

– …свою сирень… – прочирикали воробьи на ветках

– …сирень… – подхватило тихое эхо.

Анита очнулась. Она все еще лежала на траве. Сотканный из цветов и листьев полог надежно укрывал от яркого солнца, но особенно юрким, вездесущим его лучикам удавалось проникнуть внутрь, красиво высвечивая отдельные соцветия.

Девушка села и осторожно огляделась. На полянке кроме нее никого не было. «Как странно, – подумала Ниточка, – я и не заметила, как уснула. Чего только во сне ни привидится! Что за сирень я должна искать? Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что», – чуть-чуть перефразировала она название сказки, еще немного посидела молча. А затем со словами «В любом случае, завтрак поискам вряд ли навредит», – открыла термос с кофе.

Высоко над ее головой легкий ветерок слегка раскачивал венок из сирени, оставленный на одной из веток.

Более чем скромные результаты экзаменов вынудили родителей пересмотреть список доступных для дочери учебных заведений, сильно понизив планку, но оптимизма не убавили. «Я могу привести с десяток примеров вполне успешных сейчас людей, не хватавших звезд с неба во время учебы, и наоборот», – заявила неунывающая мама Рита. «Думаю, пришло время спросить Аниту, чего бы ей хотелось», – впервые высказала свое мнение по этому поводу Наина.

Ниточка к тому времени не то чтобы окончательно спустилась на землю, но небеса, определенно, покинула. «Зависла, – определила это зыбкое, неустойчивое, иррациональное состояние Нано. – Но дело ведь не только в экзаменах, правда?»

Внучке и самой давно хотелось рассказать о встрече с «дамой в лиловом», как она про себя называла загадочную женщину. Но пришлось бы признаться в несанкционированных походах на полянку и тем самым развеять миф о ежедневных напряженных занятиях с раннего утра до глубокой ночи. Теперь же момент истины наступил – можно было выдохнуть и покаяться. «Дельный совет, – одобрила бабушка напутствие незнакомки, – „Путь в тысячу ли начинается с первого шага“ – утверждал многоуважаемый Конфуций. Дело за малым: определить направление».

Испугать маму Ниточки неожиданными жизненными поворотами было невозможно – она их, скорее, любила. Да и метаться в истерике перед наглухо закрытыми дверями было не в ее характере. Следовало поискать открытые. А значительно расширить географическую зону поиска предложил папа Игорь. «Гениально!» – подытожила Рита и обозначила новую цель: изучение иностранных языков методом погружения, то есть, непосредственно с носителями языка в среде их обитания.

«Но, – постарался охладить пыл бывшей жены предусмотрительный Игорь, – без соответствующих документов устроиться на работу…» – «Ерунда, – отрезала практично-легкомысленная Ритуля, – бумажки организуем. Главное, чтобы знания были подлинные. А в этом можно не сомневаться. У Аниты очевидный и несомненный талант».

Вот так нежданно-негаданно тоскливую гримасу поражения всемогущие управители судеб превратили в радостную улыбку удачи. Уже через месяц Ниточка в сопровождении Наины входила в здание международного аэропорта. В сумке лежал ноутбук и блокнот (на всякий случай) с нужными адресами и телефонами – родители обо всем позаботились.

В Европе Анита чувствовала себя как рыба в воде, быстро «обросла» новыми друзьями, хотя шумных компаний и близких отношений избегала: как и раньше, девушка предпочитала одиночество. Через какое-то время программа минимум – основные европейские языки – была выполнена. Пора было переходить ко второй части утвержденного родителями генерального плана: «В активе должен быть хотя бы один редкий язык. А лучше – два. Выбирай». Анита не колебалась ни секунды: Индия. В раннем детстве ей казалось, что в самом названии этой далекой страны ощущался легкий хруст любимых воздушных карамелек. Феи и гномы, волшебники и волшебницы, принцессы и короли из любимых сказок, – все они могли жить только в Индии, вместе с героями Киплинга. Там была их истинная родина.

Позже, очарованная Бхагавад-гитой и Рамаяной, Ниточка с упоением погрузилась в магический мир богов, мудрецов и аскетов. Таинственные, необыкновенной красоты и величия храмы будили воображение, а многочисленные истории о романтической, всепоглощающей любви, почерпнутые из фильмов, завершили картину. Так что вторая стадия необходимого образования виделась Ниточке куда более привлекательной, чем начальная. Сердце замирало от предвкушения настоящих чудес и приключений.

Рита и Игорь растерялись: Индия не входила в перечень стран, где они могли организовать необходимый плацдарм, но дочка была непреклонна. Выручила Наина. К всеобщему изумлению, она представила на выбор три частные школы с проживанием для иностранцев. «Хозяев я прекрасно знаю. Все – интеллигентные, милые люди, профессора высшего разряда. Школы расположены в разных штатах, но советую начать с Дели. А там – видно будет». Рита внимательно смотрела на мать. Ей показалось, что совет начать с Дели прозвучал с многозначительным нажимом. Наина явно чего-то не договаривала…

Глава 8

В отличие от большинства своих сокурсников, Сергей и себе, и друзьям честно признавался: в театральный вуз его привело желание славы, соответствующие ей гонорары и уверенность в осуществлении задуманного. «Глаголом жечь сердца людей» он не собирался. Искусство должно было послужить трамплином к обеспеченной жизни и удовлетворенному самолюбию. Талантом Сергея Бог не обидел, так что уже на втором курсе одаренного студента заметили. К концу третьего года учебы в портфолио будущей звезды обозначились уже три небольшие работы в кинематографе, а после вручения диплома ему предложили главную роль в фильме «Трепетное сердце Индии».

Сценарий был такой же глупый и бездарный, как и претендующее на оригинальность и выразительность название. Режиссер прямо-таки источал пренебрежение и самодовольство непризнанного гения к своим более успешным коллегам, но платил щедро.

Сергей решил, что выбирать, когда и у кого сниматься, ему еще рановато, а отказываться от приличной суммы неразумно. И согласился. Правда, поставил условие: оплаченная месячная поездка в то самое «трепетное сердце» для «погружения в материал». К его удивлению, режиссер пришел в восторг от нагловатого требования начинающего актера: «Серьезное отношение к работе – залог успеха».

Позже Сергей догадался: никто из создателей фильма в Индии никогда не был, и этот факт их самих несколько смущал. Старый школьный друг Сергея уже год как перебрался в Дели, женившись на одной из местных красавиц, и активно звал в гости. «Жить будешь у нас. И не спорь. Дом большой – сам увидишь. Кстати, у тестя своя школа для иностранцев. Хозяин, правда, – его отец, но это не важно. У них все организовано с размахом – поездки устроят лучше любой турфирмы. „Погрузишься“ основательно».

Места Аниты и Сергея в самолете оказались рядом… «Нас сами небеса соединили», – скажет он позже.

Глава 9

Рави покончил с лапшой, отставил тарелку, прервал рассказ и что-то произнес, обращаясь к Аните. «Спасибо. Очень вкусно», – перевела она. Надежда встала и вышла из комнаты, бросив на ходу: «Я ему сейчас торт принесу».

– Надя тебе еще торт предлагает. Не откажешься? – спросила Анита, перейдя на хинди.

– С удовольствием, – вежливо ответил мальчик.

– Отлично, – продолжила Анита. – А теперь рассказывай, как же ты один, без взрослых, во дворе оказался.

– Мы с мамой приехали в гости к ее подруге, – быстро переводила Анита, – я хотел выйти и покачаться на качелях. Мне разрешили. Качели оказались сломаны. Я пошел искать другие. Нашел. Стало темнеть, и я испугался, но пришла добрая женщина и привела меня сюда. Я очень рад, вы хорошие. Вы найдете мою маму?

– Обязательно. Не волнуйся.

В этот момент вернулась Надежда, и Рави отвлекся на торт. «Скорее всего, мальчик родом из Индии, – подвела итог Анита. – Сейчас звонить уже поздно. Если Вы, София, не против, мы заберем его с собой и завтра свяжемся с посольством».

Так и поступили. На следующий день посольская машина привезла маму Рави. Звали ее Рачана. «Мужа пригласили сделать несколько докладов – он специалист по редким и древним языкам. И мы с сыном напросились. У меня здесь друзья есть, – торопливо и сбивчиво объясняла женщина, прижимая к себе мальчика. – Через два дня мы уезжаем. Я решила заехать попрощаться с подругой, Рави попросил разрешения покачаться на качелях во дворе дома. Мы не волновались: двор виден из окна. А Рави уже шесть исполнилось. Дальше вы все знаете. Мы с мужем чуть с ума не сошли. Спасибо вам за заботу». – Рачана закончила короткую исповедь и заплакала.

– Почему ты плачешь? Я же нашелся. Все хорошо, – вполне справедливо заметил Рави

– Он прав, – сказала Анита. – А я хотела бы у Вас спросить, почему Рави говорил с нами на мивали? Это же очень редкий язык. Кто-то из вас родом из Нагали?

– Нет, – женщина удивленно посмотрела на Аниту, – отец мужа научил. Рави поразительно быстро его освоил и говорит, как на родном. Странно, что Вы его поняли. Язык действительно очень редкий. Говорят на нем только в Нагали и еще в двух деревнях того же штата. Вы там бывали?

– В Нагали, – коротко ответила Анита, не вдаваясь в подробности.

Через месяц курьер из посольства Индии привез письмо, где сообщалось, что супруги Шарма приглашают Аниту и Наину погостить в их доме в любое удобное для них время и на любой срок. Покупку билетов семья также берет на себя. Связаться можно по такому-то телефону или по электронной почте. Внизу детским почерком было написано «Обязательно приезжайте. Я буду вас очень ждать. Рави».

Особняк семьи Шарма располагался в наиболее респектабельном районе Дели. Кроме Радчаны, ее мужа Девдана и их прелестного сына, в доме жил отец Девдана. Это был чуть полноватый, выше среднего роста, 57-летний мужчина с пышной, пока без малейшего намека на седину шапкой темных волос. Его пронзительно черные глаза резко кон трастировали с нехарактерной для Индии светлой кожей. Величественная осанка, изысканные манеры и богатая речь как нельзя лучше соответствовали его царскому имени – Раджан. Не очень искушенный собеседник мог бы усмотреть излишнюю нарочитость и даже высокомерие в его поведении, но это абсолютно не соответствовало действительности. Раджан естественно и точно следовал своей природе, возможно, слегка отшлифованной предыдущими поколениями. Общение с ним доставляло истинное наслаждение, что неудивительно. Все мужчины рода Шарма из обозримого прошлого своим главным занятием в жизни сделали поиски древних манускриптов и изучение редких, вымирающих и исчезнувших языков.

В семье бытовала легенда о старце, что несколько веков назад собрал внушительную библиотеку древних рукописей, а в конце жизни приобрел дом в тихом месте на берегу озера среди густых джунглей Индии, куда и перевез свою уникальную коллекцию. Ни семьи, ни детей у старика не было, людей он сторонился, но незадолго до кончины появились в его в доме ученики – молодая супружеская пара. Поселились они в соседней деревне недавно, приехали издалека и отличались от коренных жителей необычно светлым цветом кожи. Им и завещал одинокий старец свой дом вкупе с уникальной коллекцией.

«С этого момента следы библиотеки теряются, – рассказывал Раджан, – но, согласно легенде, долгое время она была достоянием семьи и послужи ла мощным катализатором для серьезного увлечения многих поколений редкими языками и расшифровкой загадочных текстов. Как рукописи оказались в семье Шарма и куда пропали, выяснить не удалось. Самое разумное предположить, что те молодые люди и положили, говоря современным языком, начало династии лингвистов. К сожалению, помимо этой красивой легенды, не сохранилось даже крохотного клочка папируса, ткани или бумаги. Исчезнувшее наследство уже долгие годы будоражит воображение нашей семьи не меньше, чем библиотека Ивана Грозного, и заставляет вновь и вновь пускаться на его поиски. Скорее всего, коллекцию постигла участь ее всемирно известной богатейшей сестры из египетской Александрии. Тем не менее, до сих пор ходят упорные слухи о появлении то тут, то там, словно из воздуха, отдельных томов из сожженной библиотеки, что подогревает нашу надежду, и, несомненно, делает жизнь интересней. Правда, Рави?» – Раджан повернулся к внуку.

В тот поздний вечер они сидели на террасе втроем. Бледная замершая луна едва угадывалась за нависшими над Дели грозовыми тучами, обещавшими вот-вот пролиться долгожданным, спасающим от удушающей жары, дождем. Редкие, разбросанные по территории сада, фонари выхватывали из темноты усыпанные цветами ветви деревьев, оставляя нетронутыми лакуны с надежно укрытыми в них тайнами.

Анита слушала рассказ, затаив дыхание. Ее не оставляло странное ощущение причастности к удивительной истории о пропавшем наследстве. Ливень об рушился на город после полуночи и добросовестно исполнял свои обязанности до самого утра.

Через несколько дней жара сделалась невыносимой, и Раджан предложил Аните с Наиной переехать в расположенный в горах дом его родителей. Девдан не мог уехать из-за работы, Радчана осталась с мужем, но согласилась отпустить с ними Рави. Мальчик был вне себя от радости. «Знаешь, – сообщил он Аните с горящими от возбуждения глазами, – там, где живет мой старший дедушка (так мальчик называл отца

Раджана), все говорят на мивали. Представляешь?» Анита замерла: «Мы едем в Нагали?»

– Нет. В другую деревню, Нагали расположена выше. Откуда Вы о ней знаете? – заинтересовался Раджан. – Добраться туда нелегко, праздный интерес к своему укладу и традициям жители не одобряют. Но, если прийти с открытым сердцем, более гостеприимных людей нигде не встретить. Вы действительно там бывали?

Анита растерянно обернулась: «Извините. Задумалась. Вы что-то спросили?»

Глава 10

«Нас сами небеса соединили», – сказал Сережа. «И Индия», – добавила Анита. Она всегда знала: Индия – родина чудес. Волшебство здесь разливалось в воздухе, смешивалось с ароматами пряностей, вплеталось в благоухание цветущих деревьев, кружило го лову. Незримые вершители судеб перенесли их сюда на крыльях и бережно опустили в Любовь. Необъяснимое очарование далекой страны приобретало вполне ощутимые очертания.

«Я с детства мечтала поехать в Индию. Мне всегда казалось, что главное в своей жизни я найду именно здесь, – говорила Ниточка. – Так и случилось. Я встретила тебя». Тонкие ветви пурпурной бугенвиллеи без стеснения заглядывали в распахнутое окно маленькой квартиры, куда поселили Аниту. Лопасти потолочного вентилятора гоняли по комнате нагретый воздух, создавая иллюзию прохлады. «…Не забудь про сирень…» – послышалось Ниточке в шелесте листьев.

– Ты – прелесть, Нитусь. Я несказанно благодарен Небесам и всем Богам Индии за нашу встречу. Но, боюсь, их миссия на этом закончилась. У них, думаю, своих дел невпроворот. Так что рассчитывать на помощь Небес больше не стоит. Далее мы пойдем сами, и идти придется по земле (голос Сергея звучал ласково, но твердо и убедительно). А в тумане, пусть и романтическом, легко заблудиться. И где мы окажемся, когда туман рассеется?

Рассуждения Сергея до буквы и запятой совпадали с мнением родителей Ниточки. Прочный фундамент их будущего и будущего их детей («а они обязательно будут») закладывается сейчас. И Анита не спорила. Она и без этих уговоров не собиралась бросать занятия, но чистая радость и азарт постижения нового отчего-то померкли и отступили перед откровенным прагматизмом цели и разумным обоснованием ее необходимости. Свободного времени оставалось немного, каждая минута, проведенная вместе, ценилась ими на вес золота.

Прошел месяц, и Сергей уехал на съемки. Звонил каждый день, а случалось, не выдерживал – и прилетал на два-три дня. «Весь гонорар так истратишь», – притворно сердилась переполненная счастьем Анита.

Как и следовало ожидать, критика в пух и прах разгромила кинематографическое убожество под названием «Трепетное сердце Индии». Однако на удивление благосклонно оценила работу «молодого талантливого актера, попытавшегося спасти заведомо обреченный на провал очередной „шедевр“ бездарных авторов». Неожиданная реклама принесла свои плоды. До «ковровой дорожки» кинофестивалей и вожделенных гонораров было еще далеко, но первые несколько ступеней лестницы славы дались ему без особого труда. Теперь Сергей двигался наверх с хорошо продуманной осторожностью и скромностью – как и подобает начинающему актеру.

Анита, стремясь поскорее улететь к любимому, досрочно прошла все испытания, обязательные для получения необходимых документов. Как и задумала когда-то мама Рита, к основным европейским языкам прибавились хинди и урду. Предложения о сотрудничестве сыпались как из рога изобилия, одно соблазнительнее другого. Сережа переехал жить к Аните. Нечасто, реже, чем хотелось бы Ниточке, заезжала Наина. Выслушивала новости, вежливо радовалась успехам, согласно кивала головой, отдавала дань кулинарным изыскам молодых и удалялась.

Удалялась… и отдалялась. С каждым разом все больше. Ниточка чувствовала это всем сердцем, и ей становилось грустно. «Детство не всегда уходит легко, – ласково говорил Сережа, прижимая к себе Аниту. – Иногда это расставание – болезненный и долгий процесс. Но он необходим. Ты погрусти. Ничего страшного. Я рядом».

Круговорот рабочей повседневности засасывал, словно трясина. Редкие выходные, как правило, не совпадали. Случалось, они не виделись неделями: Сергей уезжал на съемки, Анита сопровождала группы туристов. Скучали, перезванивались. И вот однажды фея-хранительница их семейного очага спохватилась и взмахнула волшебной палочкой: одновременно обоим наколдовала пятнадцать свободных дней. Это действительно походило на чудо. Пятнадцать дней вместе, не расставаясь ни на минуту! «Аниюта, – неуверенным тоном начал Сережа, без обычной спешки потягивая утренний кофе, – может, махнем к Севке в Индию? Надоел уже: зовет и зовет. Говорит, все будут очень рады. Нет, если не хочешь, настаивать не стану.

Поедем, куда скажешь».

Анита с трудом справилась с волнением: «Ты серьезно? Конечно, я хочу, очень хочу!». Сережка довольно рассмеялся, отставил чашку и достал из кармана два авиабилета. «Я так и думал. Послезавтра вылетаем!»

Анита бросилась ему на шею. Она еще не успела заметить, что планы людей и богов не всегда совпадают. И что Индия способна разрушить чаяния первых в угоду вторым.

Встретили их очень радушно. «Говинда безумно расстроился, что Вы, Анита, так быстро уехали, – рассказывал тесть Севы. – Говорит, такой талантливой ученицы у него никогда еще не было. Утверждает, что дар у Вас не меньше, чем у Шампальона или Кнорозова. Планировал отвезти Вас в Нагали. Узнал сейчас о вашем приезде и снова загорелся этой идеей. Деревня находится высоко в горах, добираться трудно. Да и жители не всех принимают. Но с Говиндой встретят радушно. Не пожалеете».

Об этом любопытном месте Говинда – учитель девушки – рассказывал Аните еще во время учебы. «Жители деревни утверждают, – говорил он, – что само название переводится с какого-то очень древнего языка как „место света или очищения“, а язык мивали – как „язык света или очищения“. Не знаю, так ли это, но готов в это поверить. Я люблю проводить там свой отпуск и даже приобрел в Нагали небольшой домик. Хотите – верьте, хотите – нет, но, возвращаясь, каждый раз чувствую себя словно обновленным и помолодевшим. Будто крылья за спиной вырастают. Жители называют себя детьми пирамиды, что стоит на центральной площади – вы ее увидите. Верят, что именно пирамида проясняет их сознание и защищает от тьмы невежества. По легенде, пирамида – застывший поток света, возникший там неизвестно откуда много лет назад».

Отправились, не дожидаясь рассвета, и лишь поздно вечером свернули на еле заметную дорожку, проехали под скромной аркой и остановились.

Местные жители явно не стремились к популярности. Селение с красивым названием Нагали расположилось в относительно небольшой долине, живописно обрамленной Гималайскими пиками. Узкие улочки с утопающими в яблоневых садах домами, словно лучи разбегались во все стороны от площади, в центре которой действительно высилась шестиугольная пирамида, увенчанная резным шаром с изображениями луны и солнца. Отполированные до блеска грани в лунную ночь переливались серебряным светом, в солнечный день превращались в золотой костер. За домами начинались поля, добирались до края долины, поднимались террасами и, как в крепостную стену, упирались в густые заросли рододендронов.

Одноэтажный, чистенький, будто только что выстроенный, домик Говинды находился в самом последнем ряду. От посадок его отделял ряд традиционных яблоневых деревьев и невысокий штакетник. Перед домом раскинулась цветочная поляна, состоящая преимущественно из алых и белых роз. Розы обвивали штакетник, разбегались по саду, переплетаясь, взбирались на стены дома. «Обожаю розы, – признался Говинда. – В мое отсутствие за ними приглядывает Лана. Завтра вы с ней познакомитесь. К вашему приезду она уже все подготовила. Лана говорит только на мивали, но для Вас, Анита, это даже хорошо. Сразу прочувствуете мелодию языка. Старайтесь за ней повторять. Я уеду рано и будить вас не стану. Завтра утром зайдет Раджив – он здесь „патронирует“ всех гостей. К его рекомендациям отнеситесь серьезно, даже если, к моему огорчению, он посоветует вам уехать. В этом случае (насколько я знаю, это бывает редко, но все-таки бывает), я пришлю за вами машину. Мне самому не особенно много известно, но догадываюсь, что это связано с пирамидой. Не все приезжие выдерживают ее „близость“».

Лана оказалась молодой активной, полненькой девушкой лет двадцати с длинной темно-каштановой косой и глазами того же цвета. Не «простаивала» и не умолкала Лана ни на минуту. К концу завтрака Анита и Сергей уже могли поздороваться, попрощаться и поблагодарить на местном певучем языке. Из потока незнакомых слов Анита несколько раз уловила имя Раджив.

Они едва успели убрать со стола, когда в дверь вежливо постучали. Анита почему-то ожидала увидеть опирающегося на трость угрюмого старца с длинной бородой и суровым, пронизывающим взглядом. Однако на пороге стоял стройный, высокий мужчина с добрыми серыми глазами на приветливом, гладко выбритом лице. Его волосы, правда, побелели, но это, скорее, добавляло ему импозантности, чем приближало к воображаемому портрету. Лана радостно что-то проворковала и выпорхнула из комнаты.

– Давайте знакомиться. Меня, как вы наверняка догадываетесь, зовут Раджив. А вы – друзья Говинды. – Его заинтересованно-внимательный взгляд остановился на Аните: – Так вот Вы какая, Ниточка…

Анита искренне удивилась: «Откуда Вы знаете это имя?»

Раджив заметно смутился:

– Говинда много рассказывал. Он очень Вами гордился. Вот я и запомнил.

– Но…

– Возможно, я тебя так называл, – вмешался Сергей. – Мы так поняли, что Вы должны рассказать о неких особых правилах поведения в этой долине.

– Можно и так сказать, – задумчиво произнес Раджив, рассеянно глядя в одну точку. Казалось, он к чему-то прислушивается. – Можно и так сказать… – повторил Раджив, через несколько секунд «вернувшись» в комнату. – Вам, Сергей, пару-тройку дней лучше побыть на окраине деревни. Где вы, собственно, сейчас и живете. Гуляйте, любуйтесь розами, общайтесь с соседями, побродите по нашим полям. Если почувствуете слабость и головную боль, не пугайтесь. Просто ложитесь и отдыхайте. Сами поймете, когда можно будет отойти от «пограничного круга». Вы очень вовремя приехали, все еще нетрудно исправить. Применяя медицинскую терминологию, хирургическое вмешательство пока не требуется, – такой странной фразой закончил он свои наставления.

– Я серьезно болен? – Сергей озабоченно напрягся.

– В каком-то смысле. Еще не очень серьезно, на ранней стадии. Повторюсь, Вы вовремя приехали. А симптомы улучшения почувствуете сами. Вот увидите.

«Пациент» открыл было рот для следующего вопроса, но «врач» уже повернулся к Аните:

– Для Вас никаких особых рекомендаций не будет, – в его голосе послышались мягкие, заботливые нотки. – О мивали не забывайте. Да здесь и не получится.

Все так и произошло. Первое время Сергей чувствовал себя, по его выражению, как «измотанный путник, утративший надежду на живительный источник». Анита была рядом. Постепенно силы вернулись, и он, забросив телефон, с которым обычно не расставался, с утра до вечера разгуливал по Нагали, с неподдельно-детским интересом заглядывая в каждый уголок селения. Много общался с жителями, напрашивался в гости, требовал, чтобы с ним разговаривали на мивали, и по-мальчишески весело хохотал, путаясь в словах. Такого расслабленного, радостного, беззаботного Сергея Анита еще не знала.

– У тебя глаза светятся. В темноте можно и фонарик не брать, – шутила Анита, пытаясь заглушить смутную, необъяснимую тревогу.

– Я и сам себя таким не знал. Или забыл.

В ночь перед отъездом Раджив пригласил Сергея пройти с ним на центральную площадь. «Заключительная процедура, – полушутя, полусерьезно объяснил он. – Вопросы будут?»

«Пациент» отрицательно покачал головой. На самом деле, вопросы сыпались как из рога изобилия, но на некоторые он уже себе ответил, и до остальных, Сергей был уверен, обязан «докопаться» сам. Да и не желал он, чтобы источник вопросов иссяк. Это было бы, мягко говоря, обидно.

До рассвета мужчины сидели на центральной площади, купаясь в лучах «серебряной» пирамиды.