Текст книги "Тёмные звёзды. Начало"

Глава первая

…Если вы попали в безвыходную ситуацию – радуйтесь, что до этого момента жизнь была к вам добра.

Если же жизнь не была к вам добра, … – тоже радуйтесь, она скоро закончится.

Из к/ф «Автостопом по Галактике»

Машина проезжала через КПП, один солдат сидел на переднем сиденье рядом с водителем, другой расположился на сиденье салона, рядом со своим начальником, меня же усадили на пол возле чёрной стеклопластиковой перегородки, отделявшей салон от кабины водителя. Сидевший в салоне охранник всё время смотрел в мою сторону, про себя я отметила, что он не многим старше меня и только старается казаться таким спокойным: руки державшие оружие хоть и не дрожали, но как-то странно дёргались, даже если я просто поворачивала голову. Уж не боится ли он? «Интересно, а твой начальник он что, тоже боится?» – подумала я. Словно в ответ на мои слова субъект в парадной форме пренебрежительно хмыкнул. С того самого момента, как мы сели в машину он совсем перестал обращать на меня внимание и всё время смотрел в окно, но я прекрасно понимала, что это только внешне, на самом деле он очень внимательно слушает и наблюдает за всем происходящим в салоне. От части я была даже уверенна, что он и мысли чужие читает, не только мои и сидящего рядом охранника, но и даже водителя и второго охранника, сидящих за перегородкой. И хотя это были только догадки я по возможности старалась думать о чём-то отвлечённом – где мы едем, как долго будет длится поездка – но признаться это давалось мне с трудом. С каждым мгновением мне всё меньше и меньше нравилось происходящее, разумеется в моём положение человеку вряд ли стоит рассчитывать на что-то хорошее, но чем дальше развивались события тем более подозрительными они начинали мне казаться и я никак не могла отвлечься от этой мысли.

Первое подозрение кольнуло меня ещё при встрече: почему он не сдал меня сразу же службе охраны порта, ведь даже в этом случае моя поимка числилась как заслуга его ведомства, хотя все разбирательства вёл бы другой отдел. И между тем он этого не сделал. Другой момент, опять-таки показавшийся мне подозрительным, это когда они привели меня к гаражу, где стояла машина в которой мы сейчас едем. Нет, я конечно не думала, что они будут вести меня пешком по улице, но разве для этого не используются специально оборудованные для этих целей машины, а то что данная машина была не предназначена для них было видно даже мне. Впрочем и это ещё можно было объяснить: возможно этот военный начальник прибыл на праздник в качестве гостя или участника парада наземной техники и встреча со мной была для него столь же неприятной неожиданностью, как и для меня, но будучи очень исполнительным он не смог пройти мимо и решил лично со всем разобраться. В этом свете событий дальнейшее становится более менее ясно: раз машина не предназначена для таких случаев он решил подстраховаться и взял с собой охранника, одежда на мне пусть и без знаков отличия, но похожа на форму, поэтому для большей уверенности понадобился ещё один охранник, а поскольку ехать надо через город меня посадили вниз, чтобы я не запомнила улицы, по которой мы двигались, на тот случай, если сидящая в машине охрана покажется мне не достаточно веской причиной для отказа от мысли дать дёру. Но на данные события можно было посмотреть и с другой стороны: если ты такой уж исполнительный начальник, то машину для транспортировки можно было и вызвать, а транспортировку задержанного доверить тому, чьим прямым обязательством это является. Подозрения усилились на КПП, когда во время проверки я заметила, что окна открыли так, чтобы проверяющим были видны только лица охранников и их начальника. Опять-таки зачем скрывать тот факт, что в машине помимо тебя и охраны есть ещё и задержанный если задержание прошло официально и отмечено в журнале начальника охраны порта. При чём не маловажный факт: в журнале должно быть не только отмечено время задержания, но и время, когда наряд с задержанным выехал с охраняемой территории, а значит на КПП они были обязаны отметится, чего они не сделали. «Интересно, а на КПП были тепловые сканеры? – подумала я, когда машина уже выехала за ворота – Если да, то они просто обязаны были заметить, что в машине сидят пять людей а не четыре». Сидящий у окна субъект в парадном снова чему-то ухмыльнулся в окно. Какое-то время машина ещё петляла по городу, несколько раз приходилось останавливаться, наверное на перекрёстке. Наконец начальник, всё ещё смотревший в окно коротко бросил: «Приехали». Машина почти сразу остановилась, первым из неё вышел «парадный пиджак», затем сидящий рядом с водителем охранник. «Вылезай» – это уже было обращено ко мне. И хотя конец этого пути не сулил мне ничего приятного, я была рада, что могу наконец-то встать с пола и вытянуть ноги. Машина стаяла напротив высокого здания цвета рыжего кирпича, окружённого колонами, верхушка которого казалась уходила прямо в небо. Возможно будь я получше знакома с местными особенностями, то сразу поняла где мы, но поскольку это была чужая планета, для меня это был просто дом, об административном значение которого можно только догадываться. Иначе я бы обязательно узнала учреждение в течение многих лет вселявшее настоящий ужас в сердца всех легальных и нелегальных эмигрантов прибывших в эту страну.

Говорят знакомство с любой технологической цивилизацией начинается со знакомства с её научными приобретениями, но не всегда это знакомство проходит приятно. Типичный пример такого знакомства – технология жидких кристаллов. Где только её можно использовать: медицине, технике – но… для некоторых иностранцев знакомство с этой технологией происходит в несколько иной, неприятной форме. Если вы помните, ещё в самом начале я вскользь упомянула, что хуже всего на отдельных планетах приходится молодым людям и чужакам, особенно прибывшим нелегально. Думаю настал момент, отчасти прояснить эту ситуацию. Представьте себе, что вы живёте в мире непрекращающихся политических и военных конфликтов, пусть не всегда острых и масштабных, в большинстве случаях носящих локальный характер, но на стороже быть всё равно надо. А теперь представьте, что где-то в порту поймали подозрительного человека, или нелегального эмигранта только что прибывшего из места, где недавно произошёл конфликт. Можно было его конечно просто спросить обо всём интересующем, но подобные методы уже давно не практиковали, считая их не эффективными, а потому ненадёжными. Вот тут-то и пригодились технологии с жидкими кристаллами, точнее побочное свойство, оказываемое ими на организм человека: информация с жидких кристаллов считывается в более полном объёме, чем с обычных и гораздо быстрее и если в организм человека попадает вещество, с содержащимися в нём кристаллами, оно начинает «сбрасывать» с себя всю имеющуюся на нём информацию и если её слишком много, для того чтобы разместить в памяти сразу по мере при поступление, у мозга происходит информационный шок. Дальнейшее думаю будет понятно любому человеку хоть раз испытавшему состояние сильного стресса: мозг отчаянно пытается найти выход из сложившейся ситуации перебирает все имеющиеся в голове воспоминания, с целью найти среди них схожую ситуацию, попутно удаляя из памяти сведения утрата которых не нанесёт особого вреда, освобождая место для вновь поступающей информации. За короткий срок в голове прокручивается море сведений, которые при желание и наличие специальной аппаратуры легко можно считать с мозга, как с обычного запоминающего устройства. И здесь уже ничего нельзя утаить, забыть, ваша память расскажет за вас чужому человеку даже больше, чем она говорит вам каждый день в течение многих лет.

Правда была у этого метода и обратная сторона: прежде всего подобная проверка оборачивалась настоящим кошмаром для того, кто имел несчастье на себе её испытать. Он не просто вспоминал, а заново переживал все самые стрессовые моменты своей жизни. И если для наблюдавшего со стороны человека это был всего лишь момент чьей-то жизни, то для проверяемого это был нескончаемый кошмар, пережить который он не всегда был в силах. Иногда причиной такого исхода могла стать и доза введённого препарата, точно рассчитать которую для каждого человека было невозможно. Конечно, не всегда подобная проверка оканчивалась смертью, в большинстве случаев человек только получал сильный шок, в редких – частичную потерю некоторых воспоминаний, но опять-таки степень этого потрясения была у всех разной. Что, впрочем, не помешало ввести данный метод для использования почти во всех учреждениях, где его применение было возможно. А человек,.. человека всегда можно при необходимости реанимировать, целиком или частями, если понадобится, и поверьте, недостатка, в такой необходимости, никогда не было.

Но, на тот момент, обо всём этом я могла только догадываться, мне даже было неизвестно кто те люди, с которыми я приехала. Но, так как мне надо было как-то их называть про себя, я дала каждому из них индивидуальное обозначение: два военных прибывших с нами получили названия первого и второго охранника, а их начальника, соответственно, я называла просто «главный». Вместе мы зашли внутрь здания, на первый взгляд там оказалось не так уж страшно: широкие коридоры между многочисленными кабинетами-секциями с перегородками из прочного пластика. Некоторые стены были прозрачными и можно было отчасти видеть что происходит внутри. Ничего пугающего: люди в костюмах служащих, были конечно и военные, но вели себя все спокойно – никаких шумов, криков, возни. В глаза почему-то бросилась блондинка в синем костюме, сидящая в одном кабинете и пришедшая то ли на проверку, то ли устраиваться на работу. Напротив неё сидел человек в костюме служащего и задавал какие-то вопросы. Видимо пока дела у неё шли неплохо, она выглядела милой, улыбалась. Но вдруг человек в костюме встал из-за стола и пошёл в сторону женщины, в руке у него был тонкий шприц. Блондинка, всё ещё продолжая улыбаться вежливой улыбкой, протянула ему руку, но было заметно, что она уже не так уверенна как раньше. Случайно или нет, но в этот момент мы как раз проходили мимо и я видела как побледнело её лицо, когда иголка впилась ей в кожу. «Главный» даже бровью не повёл, привычно и уверенно вышагивал он в сторону лифта. В отличие от него охрана вела себя менее уверенно, видимо им не часто приходилось здесь бывать или они догадывались о чём-то таком, чего я не знала. Уже поднимаясь в лифте я в последний раз посмотрела на кабинеты расположенные в нижних этажах: сквозь прозрачный потолок кабинетов было видно, как в одном из них, вцепившись пальцами в ручки кушетки, корчилась блондинка с длинными вьющимися как у маленькой девочки волосами. Когда у неё изо рта пошла пена я не выдержала и подняла глаза вверх. Мне и без неё было сейчас о ком подумать.

Верхние этажи здания выглядели более зловеще, чем нижние, здесь уже не было маленьких полупрозрачных кабинетов с их креслами и стульчиками, не было посетителей, зато было очень много различной техники. В одном из закутков стояло кресло, схожее с теми, что обычно стоят в кабине у пилотов, но с подпорками для ног, над самим креслом висел обруч. Как не странно на наше появление почти никто не обратил внимание, кроме невысокого человека в белом халате тут же бросившийся на встречу «главному». Сделав охране знак оставаться на месте «главный» отошёл в сторону и какое-то время разговаривал с этим человеком, затем повернулся в мою сторону. «Подойди – коротко бросил он и, поскольку я замешкалась, один из охранников подтолкнул меня рукой в спину. Когда я подошла ближе он кивнул головой в сторону кресла и опять коротко проговорил – сядь». Повернув голову в указанном направление я очень внимательно осмотрела кресло на которое мне предложили сесть: нужно ли говорить, что я догадывалась для чего эта штука и потому не хотела бы испытать на себе её действие. Но я знала и другое: человек стоящий напротив сильнее меня. «Пока сильнее» – добавила я про себя. Но сейчас расклад был не в мою пользу и нужно было что-то делать.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в дело не вмешался тот самый работник лаборатории, с которым перед этим разговаривал «главный». «Прошу» – обратился он ко мне, встав рядом с креслом и указав на него рукой. Трудно сказать было ли это проявление вежливости или издёвка с его стороны, но это вмешательство сделало своё дело, по-крайней мере напомнило мне, что кроме «главного» и его охраны здесь есть ещё люди. «Нет, попробовать сделать тебе что-то сейчас значит оказаться ещё более глупой, чем на самом деле – подумала я – процедуру дознания я может и переживу, а вот если подниму руку на тебя, то точно не соберу своих костей, в прямом и переносном смысле». Поэтому не дожидаясь повторного приглашения я села на указанное место. Почти одновременно с этим на ручках кресла и уступах для ног щёлкнули затворы и только после этого тот же человек захлопнул на моей голове обруч. На экране напротив сначала забегали полосы, а потом я увидела на нём как бы уменьшенную картинку того, что видела своими глазами. Особого неудобства я при этом не чувствовала, разве что обруч и наручники сильно давили, но это не самое страшное. «Начинайте» – послышался рядом голос «главного» и вот с этого всё страшное началось. Сначала я почувствовала как медленно вползает мне в кожу иголка, потом в этом месте началось покалывание, как от лёгкого удара током, становившееся с каждым разом всё сильнее и сильнее. Постепенно это чувство стало появляться во всей руке и «поползло» выше, в голове слышался какой-то треск. На экране быстро забегали отрывки разрозненных изображений, но все события в них проходили задом-на-перёд и местами прерывались пробегавшими по экрану полосами. Понять что-нибудь в этой «мешанине», сейчас было невозможно, даже человеку в нормальном состояние, я уже не говорю про человека в моём: голова казалась тяжёлой и больше всего хотелось наклонить её. «Информационная перегрузка – опять всплыло откуда-то в моей голове – нужно ограничить поступающую информацию, нужно ограничить…». Прежде всего я закрыла глаза, это ограничит поступающую зрительную информацию, очень хотелось зажать уши и притянув ноги к животу зажаться в ком, но в настоящий момент это было невозможно. Ещё очень хотелось расслабиться, а вот как раз этого делать было нельзя. Я и так уже почти сползла вниз, когда наконец услышала как рядом чей-то знакомый голос произнёс: «Всё, достаточно».

Но на этом «всё» неприятное для меня не кончилось: на ночь меня разместили в одном из отсеков здания, предназначенный для временно задержанных людей. Сквозь прозрачное окно, расположенное вверху, мне было видно ночное звёздное небо. Возможно мне неправильно рассчитали дозу, или это было осадочное явление, но временами я никак не могла понять где нахожусь: то мне казалось, что вместо комнаты вокруг зияющая голубая пустота и только вверху надо мной ещё сохранился маленький кусочек неба, который с каждой минутой становился всё больше и больше, пока не превращался в бескрайний звёздный океан. Пустота исчезала, теперь я уже лежала на остывшем прохладном песке и смотрела в ночное небо. Ночь плавно переходила в день, появлялось солнце и вместе с ним какой-то человек. Он с трудом пробирался по тёплому песку в своём длинном балахоне, потому что его стопы тонули в нём и с каким-то неодобрением смотрел как я расхаживаю по корпусу самолёта, на половину увязшему в песках. «Смотри, обгоришь, спускайся – произнёс он и видя, что я почти не обращаю на него внимания добавил – если ты сейчас не спустишься я оставлю тебя здесь». Угроза подействовала, я спускаюсь, бегу к нему, что-то накидывая на ходу и… просыпаюсь. Как не странно, но сразу вспоминаю где нахожусь, события вчерашнего дня правда немного размыто, но в целом, учитывая что мне пришлось пережить, я чувствовала себя неплохо.

Но, надо сказать, что очень скоро я уже начала сомневаться в этом. А случилось это на проходной, куда меня привели почти сразу после моего пробуждения. Сначала, когда дверь открылась и вошёл один из охранников (второй остался за порогом) я стала ожидать самого худшего: возникли какие-то вопросы и меня опять будут о чём-то «расспрашивать». К моему удивлению вместо этого меня привели к проходной, расположенной у выхода из здания. Здесь же находился стол выдачи личных вещей задержанных и при моём появление дежурный достал из шкафа коробку с номером. Вот только вещи которые он достал показались мне на удивление незнакомыми, по-крайней мере наличие ни одной из них у меня вчера я вспомнить не могла. Из вещевой коробки на стол дежурный вытащил чёрную куртку и небольшой чёрный рюкзачок на тонких лямках. И если наличие куртки я ещё более-менее у себя припоминала (хотя и не могла понять зачем она мне вчера понадобилась, действительно ли моя или взяла её у кого-то), то наличие у себя рюкзака я никак не могла точно определить: то мне казалось, что в машине он был, то вспоминала, что выходя из самолёта я брала что-то одно и это была точно куртка, а никакого рюкзака у меня не было. Поэтому я на всякий случай поинтересовалась у дежурного, полноватого человека небольшого роста: «Простите, Вы уверенны что всё это моё?». В ответ на это дежурный как-то странно посмотрел на меня, как будто хотел сказать мне этим взглядом «Ну вообще..» и коротко бросил: «Да – и добавил – у меня всё записано: вчера, пятьдесят третий номер – куртка и рюкзак. Желаете проверить?» В последней фразе уже слышался плохо скрытый сарказм, но у меня не было желания что-нибудь эдакое ответить: «Нет, не надо» – проговорила я, после чего взяла бланк, ручку и расписалась в получение.

Только на улице, стоя на крыльце, я вдруг поняла, что меня отпустили, у них были все причины меня задержать, но меня почему-то отпустили. Оставалось только решить, что я буду со всем этим делать: причин для задержки на этой планете у меня само собой не было, про себя я уже решила улететь при первой попавшейся возможности, нужно было только решить куда. Для начала, разумеется, нужно было выяснить что я умею и где такие умения требуются больше всего, а там уж всеми правдами и неправдами попытаться добраться до места. Конечно можно было поступить по-другому: спуститься в нижнюю часть города, где приблизительно должен находится порт и посмотреть не остался ли ещё трейлер какой-нибудь труппы на прилегающей территории и если да, то можно попробовать договорится с ними. Улететь вместе со своей цирковой труппой я признаться особо не рассчитывала: скорее всего после вчерашнего праздника они быстро свернули палатки и уехали, ведь если бы узнали, что это они привезли меня сюда, то и им бы не поздоровилось. Но всё равно скидывать их со счетов не стоило.

Погода на удивление быстро изменилась: только что, казалось, небо было ясное, как вдруг стало очень влажно и полил сильный дождь. Вода лилась вниз нескончаемыми нитями струй, воздух стал мутным как кисель, вокруг ничего нельзя было разглядеть на расстояние дальше вытянутой руки, но пережидать дождь на крыльце данного здания у меня лично не было ни какого желания. Хорошо хоть у меня была куртка и застегнув её как можно туже, накинув на плечи рюкзак я зашагала под дождём прочь. Найти в такую погоду нижнюю часть города не представляло для меня особого труда: город был расположен на возвышенности таким образом, чтобы вся дождевая вода стекала по его улицам вниз, следовательно рано или поздно она должна была где-то собираться в специальном резервуаре, а порт, соответственно должен быть расположен в правой или левой от него части города. Правда некоторые порты располагаются и на воде, но я никак не могла вспомнить был ли тот порт на который мы прибыли рядом с водой. Оставалась только одна проблема: как определить в какой именно части нижнего города находится порт. Если бы погода была чуть-чуть получше можно было найти на верху более-менее открытое место и от туда осмотреть окрестности, но сейчас это было невозможно. Судя по тому с какой скоростью вода сбегала вниз по дороге, эта улица была одной из основных и рано или поздно пересекалась с центральной, по которой вода должна была стечь в специально отведённое место, иногда искусственный подземный или наземный резервуар, иногда естественный. В какой-то момент я на секунду задумалась: правильно ли делаю, что иду к порту, вдруг это какая-то проверка, вдруг во время «сканирования» им не удалось узнать каким образом я попала сюда и теперь они хотят это выяснить? Не зря же они отпустили меня утром, когда ещё есть вероятность, что не все труппы уехали и среди них вполне могли быть знакомые мне люди. Тогда мне не следовало идти прямо в порт, а какое-то время покрутиться возле, проверяя свою догадку, иначе стоит мне только заговорить с кем-нибудь в порту и они тут же появятся. Ещё хуже если я встречусь с «своими» циркачами, потому как это они привезли меня сюда и в этом случае выступали моими соучастниками. Но вместе с тем я прекрасно осознавала и тот факт, что если у меня и есть возможность уехать с этой планеты, то только на одном из трейлеров с артистами.

Так же не стоило забывать и ещё один важный момент: я не знала города и о положение порта могла только догадываться, а найти его между тем стоило в ближайшее время, иначе все трейлеры уже улетят. Представьте же моё удивление, когда пройдя немного по улице и свернув наугад я, проплутав немного, вышла к порту. К слову сказать, он располагался не совсем в низине, но в целом (как я заметила про себя) не сильно отличался от остальных. Откуда мне это было известно, не знаю, может быть раньше когда-то видела другие порты, но была абсолютно уверенна, что этот порт не сильно от них отличается, ведь знала же я откуда-то где нужно его искать, значит и в этом предчувствие могла быть доля правды. В любом случае прямиком к порту я идти не решилась, какое-то время кружила рядом, почему-то мне и в голову не пришло, что если бы они хотели отследить мой сигнал, то им бы ничего не стоило сделать это из своего центра, без всяких ухищрений. Наверно потому, что данное предположение означало бы изначально отказ от любой попытки покинуть эту планету в ближайшее время, а такой расклад был мне явно не по-душе. Видимо раньше я никогда не задерживалась сама подолгу в одном месте и теперь эта привычка давала о себе знать.

К тому моменту как я подошла к порту дождь уже лил не так сильно, идти к центральному входу не было смысла, ведь все трейлеры останавливались на прилегающей территории. Но ещё издали стало ясно, что стоянка пуста и всё же какое-то время я шла вдоль ограждения высматривая на площадке хоть один задержавшийся трейлер. Где-то на середине я поняла, что дальнейшие поиски бесполезны, оставалось только развернуться и пойти прочь, куда глаза глядят, но повернувшись назад я буквально нос к носу столкнулась с вчерашним типом. Так как я по-прежнему не знала его имени, про себя я всё ещё называла его «главный», он всё ещё был в своём парадном обмундирование, как будто и не ложился со вчерашнего вечера. Позади него стояла машина из дверей которой на половину виднелись охранники. «Интересно они отследили мой сигнал или сразу приехали сюда?» – подумала я. Между тем главный какое-то время молча смотрел на меня, с непонятной ухмылкой на губах, прежде чем заговорить: «Они уже улетели». «Кто они?» – спросила я, не переставая разглядывать его лицо. «Чему ты улыбаешься? – думала я – тому что я оказалась такой предсказуемой или знаешь что-то чего я не знаю?» «Циркачи – ответил тот, тоже очень внимательно вглядываясь в моё лицо – ещё вчера собрались». «А с чего Вы взяли, что мне это интересно?» – поинтересовалась я. «Не шути со мной – ответил „главный“ и добавил уже более серьёзным голосом, даже ухмылка исчезла с лица – Не забывай я видел твои мысли». «В них нет ничего такого» – бросила я. «Как знать, как знать – произнёс он, но я и без того знала, что ему что-то известно, Оставалось только ждать, что за этим последует – Знаешь – продолжил он – я встречал разных людей и все они как правило оказавшись на процедуре дознания вспоминали самые различные моменты своей жизни: кто-то меньше, кто-то больше. Но даже у жука-песчаника за всю его жизнь больше воспоминаний, чем в твоей голове. Так не бывает, человек живущий самой размеренной и обычной жизнью и тот хранит в своей памяти столько фактов, сколько ему довелось пережить, пусть он их и не помнит. А если их нет вообще это означает, что скорее всего в воспоминаниях произошли повреждения… или их действительно не было». Я молчала, внимательно прислушиваясь к его словам. Между тем «главный», убедившись в том, что его рассказ вызывает у меня интерес, перешёл к основной части: «Некоторые нервные окончания в твоей голове почти полностью искусственного происхождения, а кровь – это коктейль, из которого только половина органики, возможно изначально бывшей твоей. Всё остальное – это жидкие кристаллы в большом количестве, очень большом, даже если учитывать, что раньше их было гораздо больше. Доказать это при желание будет очень просто, достаточно привести данные с проверки и показать сколько понадобилось времени, чтобы препарат, изготовленный на основе схожих кристаллов начал действовать и сколько для этого понадобилось данного вещества. Такие результаты могут быть только в том случае, если организм привык к наличию в крови чужеродных тел и поэтому не испытывает шока в схожей ситуации – последние слова он произнёс тише и приблизившись ко мне, словно боялся, что его кто-то услышит – А можно поступить ещё проще: показать состав крови и какой процент в ней занимают кровозамещающие препараты. После такой кровопотери люди не выживают» Показалось мне это или нет, но на этом месте его голос как-то дрогнул, я не видела его лица в эту минуту, поскольку смотрела то на стоянку, то на машину за его спиной и только иногда смотрела на «главного», желая показать что я его слушаю очень внимательно, хотя на самом деле слушала «вполуха», как будто уже догадывалась куда он клонит. Между тем «главный» продолжал, хотя наверно и сам понимал, что в этом нет необходимости: «Если бы совсем недавно тебя доставили в больницу с потерей крови, то она не была перенасыщена так кристаллами, в этом не было бы такой необходимости. Так бывает только когда человек доставленный в больницу фактически не имеет крови вообще. Замена части нервных окончаний искусственными в таких случаях обычная ситуация, потому что именно они и клетки мозга страдают в первую очередь, когда человек прибывает в состоянии смерти. Ты не просто человек, ты – реанимант и если кто-нибудь об этом узнает я не дам за твою жизнь и ломанного гроша». На последних словах он сделал особое ударение, я невольно перевела взгляд со стоянки за забором обратно на его лицо и долго всматривалась в него. Я ни как не могла понять чего хочет этот человек, возможно он и в самом деле говорил правду, называя меня реанимантом, иначе почему мне так сложно логически оценить его поступок. Тогда почему я так внимательно смотрю в эти глаза, как будто надеюсь найти в них ответ. «Так почему же ты до сих пор возишься со мной если, как ты говоришь моя жизнь не имеет для тебя значения?» – наконец спросила я. «Из жалости – коротко бросил „главный“ и увидев, что я опять перестала обращать на него внимание, развернулся и уже на ходу произнёс – Если передумаешь, ты знаешь где меня искать». После чего направился к машине. Какое-то время я ещё смотрела в след отъезжающему мобилю, а потом тоже повернулась и зашагала в противоположном направлении. В который раз очередной человек из жалости сохранил мою жизнь. Неужели я была настолько жалкой, что только этим заслуживала право жить? От одной мысли об этом становилось горько и обидно. Я снова посмотрела в след отъезжавшей машине, но на этот раз попробовала сделать это украдкой, незаметно через плечо. «Нет, пожалуй нужно как можно скорее улетать от сюда – подумала я – а то чего доброго ещё заведу себе здесь „привязанности“ и тогда уж точно останусь». Но я лгала себе, привязанность уже была, к этому человеку: он помог мне и от этого никуда не денешься, теперь я была ему должна и даже на самой дальней планете эта мысль ниточкой тянула бы меня сюда. Здесь жил человек, который из жалости сохранил мне жизнь…

* * *

Из песка, среди раскинувшейся без конца и края пустыни, беспомощно торчал фюзеляж самолёта, или другого летательного аппарата, точнее сказать было нельзя: ветры почти на половину занесли его песком и последние лучи заходящего солнца нежно гладили ему бока. В их призрачном красноватом свете самолёт был больше похож на обломок скалы, что тут и там колоссами возвышались в пустыне. Правда, в отличие от них, время отнеслось к потерявшей свободу машине более справедливо, не оставив на его поверхности ни сколов, ни трещин, ни других каких-либо видимых повреждений. Оставалось только удивляться, как жившие неподалёку люди ещё не растаскали его «бренное» искусственное тело по частям. Впрочем, вряд ли владелец одиноко стоящего в некотором отдаленье жилища стал опускаться до подобных мелочей, или позволил кому-либо из своих слуг тратить на это время. Его дом представлял собой нечто помпезное, многоэтажное, говорившее о силе и величие своего хозяина. Словно многочисленные головы дракона тянулись ввысь его башни, словно желали впиться в небо своими «зубами». День и ночь трудились в нём многочисленные слуги, обслуживая сложную систему жизнеобеспечения внутри, словно сетка нервов или кровеносных сосудов пересекавшая его сверху вниз.

Благодаря этой сложной системе жители и сотрудники самых нижних этажей могли ощущать холод даже в самую сильную жару. Впрочем, вряд ли и те и другие могли оценить все преимущества данной системы, поскольку одни из них страдали от вечного холода, другие не понимали ничего. И уж точно вряд ли все достоинства этой системы могло оценить существо, с некоторых пор занимавшее один из нижних этажей… возможно не могло. Большую часть дня оно провело лёжа на полу в полутёмном помещение, уставившись в одну точку. Из окна под потолком бил свет, отражался в каплях воды, конденсатом собиравшейся возле вентиляционных решёток и стекавшей вниз, от чего по стенам прыгали солнечные блики, делающие их похожими на серый гранит с светлыми вкрапинами. Странное существо издали тоже походило на такой же кусок гранита: неподвижное, тёмное, покрытое светло-серыми пятнами. Но была ли это его естественная окраска или она являлась игрой света, со стороны сказать было сложно. Приблизиться же ближе до сих пор никто не решался: с самых первых минут, едва только придя в сознание, оно бросалось на всех и каждого, кто только пытался подойти к нему. Казалось, для него вообще не имело значения с кем и для чего драться – охраной, обслуживающим персоналом – лишь бы только выместить свою злость, боль, клокотавшую внутри. И лишь последние несколько дней оно вело себя на удивление тихо, не проявляя ни какого интереса ко всему происходившему кругом. В том месте, где оно лежало на полу вода с потолка стекала каплями вниз, образую хлипкие холодные лужи, но похоже его это не смущало, поскольку продолжало лежать там, как и предыдущий, и следующий перед ним день. В комнату вошёл охранник, скрипнула дверь и глухую, прерываемую лишь редкими каплями воды тишину, прорезал резкий, неприятный звук, заставивший бы обратить на себя внимание любого, но не это существо – оно даже не шелохнулось. В свою очередь вошедший лишь мельком взглянул в его сторону и тут же поспешил выйти: не смотря на видимое спокойствие он ещё помнил, тот, первый день, когда впервые встретил это существо и сейчас не хотел рисковать. И только когда дверь за незваным «посетителем» затворилась существо подало некоторые признаки жизни: приподнялось на локте и оглянулось назад, словно желая убедиться, что рядом больше ни кого не было, после чего снова улеглось на пол и лежало всё так же неподвижно и лишь на губах заиграла довольная ухмылка. После стольких дней ожидания оно наконец-то услышало то, что хотело услышать: водосток, звук льющейся воды, вытекавшей наружу. Внизу между двумя этажами был водосток, вода по которому нескончаемыми потоками бежала под домом и вытекала за его пределами. Сквозь толстые каменные стенки пола было слышно, как шумит вода, тонкими струями падая вниз сквозь решётку люка с высоты, достаточно большой высоты… достаточной для человеческого роста.