Текст книги "Смерть за наследство"

– Маш, ты куда?

– Чайник ставить. Твой симпатичный уголовник обещал вернуться.

На самом деле Сергей не собирался возвращаться. Не отставая, он вышел за Андреем из подъезда и остановился на крылечке. Андрей пугливо оглянулся и быстро, почти бегом рванул по улице направо.

«Ну, хоть в сторону дома двинулся, не перепутал. Хотя пешком он разве что к утру доберется. Ничего, пробежится немного, проветрит голову и вспомнит про существование в городе такси. За руль ему сейчас всяко не стоит». Сергей сел в машину на заднее сиденье и раскрыл объемную сумку. Достал оттуда немнущуюся синтетическую рубашку, надел прямо на футболку, затянул галстук, кряхтя и ругаясь, сменил джинсы на серые брюки. Аккуратно зачесал назад взлохмаченные волосы и завершил преображение очками в тонкой золотистой оправе. Покинул заднее сиденье, и за руль сел не брутально-уголовный тип, а типичный представитель мелкого офисного планктона.

Лихарев проехал мимо Андрея, задержавшегося на автобусной остановке, и неторопливо двинулся в сторону дома Алейникова. Судя по звукам, доносившимся из микрофона, Андрей сел в автобус. Ну что ж, почему бы и нет? Человек имеет право добраться до дома именно на автобусе.

А интересная женщина эта ведьма-гадалка. Симпатичная такая, даже милая. Уютная. На аферистку совсем не похожа. Может, Олег ошибается? Он после развода на женщин не совсем адекватно реагирует. Хотя гадалка по определению не может быть порядочным человеком. Или все-таки может?

Зазвонил телефон, и Сергей нажал кнопку хендс-фри.

– Алло, здравствуйте, Сергей! Это Алейников. Ну как, у вас уже есть какая-нибудь информация?

– Добрый вечер, Виктор Петрович. Да, кое-какие новости имеются. Отпечатанный отчет будет готов завтра утром…

– Отчет – это, конечно, хорошо. Но, может, вы все бумаги потом оформите, а пока мне просто так расскажете?

– Что, по телефону? – немного удивился Сергей.

– Вы думаете, нас подслушивают?

– Нет, просто неудобно это. Давайте лучше так сделаем… вы сейчас дома?

– Да.

– А я как раз в вашу сторону еду, минут за десять доберусь. Ваш зять возвращается домой на автобусе, так что полчаса у нас точно будет. Согласны?

– Конечно. Я вас жду.

Алейников действительно ждал. Вышел к калитке и всматривался в сторону дороги. Когда Сергей подошел совсем с другой стороны и негромко поздоровался, Виктор Петрович вздрогнул и быстро обернулся:

– Но как вы… я думал, вы на машине приедете… по крайней мере, я так понял.

– Я на машине, – успокоил его Сергей. – Просто оставил ее немного в стороне. Не стоит, чтобы мою машину у ваших ворот все видели, – могут возникнуть вопросы.

– Да, разумеется, вы совершенно правы, – нервно закивал Алейников. – Я не подумал… зайдем в дом?

– Не стоит. Скорее всего, нам хватит времени поговорить, но вдруг ваш зять решит сменить автобус на такси? Не хотелось бы объяснять ему, кто я такой, если он вдруг явится. Нет ли у вас здесь таких комфортных кустиков, чтобы калитка была из них хорошо видна, а нас, наоборот, разглядеть было трудно.

– Беседка. – Виктор Петрович махнул рукой вправо. – Она нам как раз подойдет.

Беседка действительно подошла идеально. Заплетенная амурским виноградом, она надежно скрывала тех, кто в ней прятался, при этом, немного раздвинув плети и оборвав несколько листьев, Сергей обеспечил себе прекрасный обзор – калитка и подходы к ней были видны как на ладони.

– Прежде всего я хочу знать, не дал ли Андрей хоть какого-то повода подозревать… – Голос Алейникова сорвался, и ему пришлось откашляться, прежде чем он смог продолжить: – Подозревать, что он причастен к пропаже Леночки. Лиза сказала мне…

– Лиза? – Сергей был неприятно поражен. Настолько неприятно, что даже перебил клиента, чего обычно себе не позволял. Эта женщина ему почти понравилась, но, если она позволяет себе вот так, без доказательств, только на основании своих якобы способностей, обвинять людей… тогда понятно, почему Котов так против нее настроен. Олег всегда не любил аферисток, а уж аферисток, которые лезли в его работу, тем более. Впрочем, таких и сам Сергей не жаловал. – Эта ясновидящая? Она сказала вам, что ваш зять похитил собственную дочь?

– Н-нет, – слегка запнулся Алейников, с удивлением взглянув на сыщика. – Она сказала только, что Андрей ей неприятен и что у него, похоже, совесть не чиста. А когда я прямо спросил про Леночку… она очень сомневается, что это его рук дело.

– Ах, вот как, – пробормотал Сергей. – Осторожная, значит, дамочка, прямыми обвинениями не кидается.

– Понимаете, когда я подумал, что Андрей мог быть причастен, мне просто плохо стало, – объяснил Алейников. – Мне Андрей тоже никогда не нравился, но ради дочери я не обращал на это внимания. Я уже думал, если у него женщина какая есть, или он в карты играет, или еще что такое – это все такие пустяки! Но если Андрей виновен в гибели Леночки, в том, что в результате случилось с Маришкой… я же его убью.

Алейников сказал это так печально и просто, что у Сергея мурашки побежали.

– Не надо, – сказал он тихо. – Ясновидящая была права, человек он поганый, но девочка погибла не от его руки. А женщина у него есть, психолог вашего банка.

– Людмила… как ее по отчеству, не помню… Людмила Мережкова?

– Если у вас нет другого психолога, то она. Ваш зять называет ее Милочкой.

– Странно. Никогда бы не подумал. Такая славная девушка… она мне всегда нравилась.

– Мне она не показалась такой уж славной. Довольно решительная и, я бы даже сказал, суровая. Ей показалось, что вы слишком много внимания уделяете этой ясновидящей, и она отправила вашего зятя устроить у нее дома разгром, напугать и потребовать, чтобы эта самая Лиза больше вам не докучала.

– Лиза? Не докучала? Какая глупость, это я сам… подождите, вы говорите, разгром? – Алейников вскочил с лавки. – Так надо же скорее к ней, мало ли что этот болван натворит!

– Не волнуйтесь, Виктор Петрович, я все проконтролировал. Ваш зять повел себя действительно не особенно умно, но никакого вреда ни самой ведьме, ни ее дочери не причинил.

– То есть все в порядке? – Алейников не спешил возвращаться на лавку. – Девочки не пострадали?

– Нисколько. Разве что удивились сильно. – Сергей усмехнулся про себя, вспомнив округлившиеся глаза матери и дочери.

– Ну тогда ладно. Но какова Людмила! Не ожидал, что она на такое способна. Вообще не ожидал, что она… такая.

– Она не просто, как вы говорите, «такая». Ей недостаточно быть любовницей вашего зятя, она поставила цель выйти за него замуж. – Сергей подумал, что Виктор Петрович как-то отреагирует на эту новость, и сделал паузу.

Алейников ею тут же воспользовался:

– Как можно? Он же женат!

– Развод оформить несложно, тем более что ваша дочь сейчас недееспособна. Проблема в другом. Эта дама хочет выйти замуж за совладельца банка.

– Подождите. – Виктор Петрович даже головой потряс. – Как это? За меня, что ли? Так мне такое счастье сто лет не нужно! Или речь о Романе? Так ему тоже… за кого же она замуж собралась?

– Имеется в виду, что вы передадите свою долю в банке зятю. Подарите или просто отдадите в управление.

– С чего вдруг? Вот уж чего я делать совершенно не собираюсь! Как ей вообще такая глупость в голову пришла?

– Насколько я понял, госпожа психолог решила воспользоваться не самой простой ситуацией, в которой вы оказались. Она рассчитывает, что если Андрей будет заботиться о вас, всячески поддерживать и помогать, то вы проникнетесь к нему благодарностью и сочувствием и, поскольку больше близких дееспособных родственников у вас нет…

– Во! – Алейников вытянул левую руку вперед и ударил ребром правой ладони по сгибу локтя. – Вот что он у меня получит, поддерживатель хренов! Да пусть хоть обсочувствуется, я-то еще дееспособный, так что не видать этому слизняку моих денег, может даже не мечтать! Да я его и терпел только ради Маришки! А раз так… да я сегодня же вышвырну его из дома! И с работы тоже!

– Я бы не рекомендовал торопиться, ведь реальных доказательств у меня нет, только запись разговора. Он может вам иск за клевету выдвинуть…

– Наплевать!

– …и потребовать восстановления на рабочем месте.

Виктор Петрович помолчал.

– В смысле, он с банком судиться начнет?

– С банком или конкретно с тем лицом, которое приказ об увольнении подпишет. Но если хорошего адвоката найдет, то дело получится грязным и долгим.

– То есть пока не выгонять? Притвориться, что все в порядке? Но я же не артист, чувства свои скрывать не умею. По физиономии ему, может, и не дам сразу, но и разговаривать нормально тоже не смогу.

– А вы с ним не общайтесь.

– Как? Мы в одном доме живем. Прятаться мне от него теперь, что ли?

– Зачем? Живите, как привыкли. Вы ведь и раньше не особенно много времени вместе проводили. Сложность в другом. Понимаете, мне кажется, что только на усилия вашего зятя и его несомненное обаяние ваш психолог не особенно рассчитывает, – глядя в сторону, нейтрально проинформировал Сергей. – Знаете, есть всякие препараты… лучше вам проявить излишнюю осторожность. Например, не принимать из его рук еду и напитки.

– Ах, вот даже как, – правильно понял его Алейников. – Хорошо. Что еще посоветуете?

– Прежде всего поставить видеокамеру. Несколько камер – на кухне, в столовой, в гостиной… Я не хочу сказать, что на вас обязательно попытаются воздействовать, но лучше подстраховаться, понимаете?

– Понимаю. Конечно, ставьте везде, где считаете нужным. – Виктор Петрович сорвал молоденькую веточку винограда и медленно ее ощипывал. – Что еще?

– Да ничего особенного. Продолжим наблюдать, накопим информацию, сделаем выводы. – Сергей посмотрел на часы. – Ваш зять скоро подъедет, но минут пятнадцать у нас еще есть. Ставим камеры?

Андрей вернулся домой совершенно разбитый и практически протрезвевший. Автобус оказался тем еще испытанием. Первую машину тесть купил ему сразу после свадьбы, и, наверное, с тех самых пор ездить в автобусе и не приходилось. Как оказалось, Андрей совершенно отвык от духоты, толкотни (куда столько народу едет так поздно?!) и тряски. И чего, спрашивается, сорвался, бросил машину? Не так уж много он и выпил, туда доехал без приключений и обратно прекраснейшим образом вернулся бы. Хорошо, что почти центр и улочка тихая, можно не беспокоиться за сохранность, но завтра придется вызвать такси, чтобы туда добираться, – не ехать же опять на автобусе! Андрея передернуло. Без малого час провел он в этой душегубке, а потом еще пришлось ковылять в темноте от остановки до дома! Безобразие какое – называется, приличный коттеджный поселок для состоятельных людей, а на улицах этого поселка ни одного фонаря! Будет очередное собрание собственников, надо обязательно поднять этот вопрос. Пока он сочинял речь о необходимости достаточного уличного освещения, потихоньку добрался до дома. Окна темные – Виктор Петрович загулял где-то или уже лег спать? Он предпочитает рано ложиться, но только если все уже дома. А когда они с Мариной где-то задерживались – мало ли, в театр, например, пошли или в гостях припозднились, всегда сидел в гостиной перед телевизором, дожидался. Андрей присел на лавочку у забора, сгорбился, спрятал лицо в ладони. Конечно, тесть уже лег спать – кого ему сейчас ждать? Не Андрея же.

Господи, как же теперь дальше жить? Сколько он еще продержится рядом с этим чужим неприятным человеком? Если бы знать, что все наладится, что они вернутся, и Леночка, и Марина, тогда можно было бы потерпеть… сколько? Неделю? Месяц? Полгода? А если… если нет? Если Леночка ушла навсегда? Если Марина никогда не станет прежней? Что делать? Алейников, может, и не выгонит его, да Андрей и сам такой жизни не выдержит, сбежит. Хоть и жаль, конечно, оставлять все это… здесь, на участке, столько всего сделано его, Андрея, руками, если все бросить, кто о клумбах заботиться будет, Виктор Петрович, что ли? Да он за все эти годы шланг ни разу в руки не взял, цветы полить, он газонокосилку в сарае не найдет… а найдет, так все равно управиться с ней не сумеет. И зарастет газон сорняками, петунии посохнут, а розы выродятся – только ему, Андрею, до этого дела уже не будет. Именно так. Никакого дела! Не его это дом? Прекрасно. Пусть все зарастает, рассыпается, гибнет – наплевать! Пусть даже тесть дорогой его с работы выгонит – дважды наплевать!

Трижды! В конце концов, он что, места себе не найдет? Найдет, самым распрекрасным образом! Но может, все-таки… Милочка намекала – можно сделать так, что Виктор Петрович проникнется… пожилой ведь человек, и, если вдуматься, у него, кроме зятя, никого из близких людей и не осталось. Может, и правда забудет былую неприязнь, полюбит… да хрен с ней, с любовью, пусть имущество на него перепишет и потом может хоть ненавидеть! А за дом и за долю в банке он, Андрей, готов тестя и потерпеть. В конце концов, старый человек, сколько ему уже там осталось?! Получается, надо слушать Милочку? Милочка плохого не посоветует?

Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон. Андрей увидел на экране имя и заулыбался.

– Милочка! А я как раз о тебе думал!

– Это радует, – мурлыкнула она. – А почему только думал? Почему не позвонил? Я ведь жду.

– Э-э… ждешь? – несколько растерянно уточнил он.

– Конечно. Должна же я знать, как все прошло.

Андрей помрачнел.

– А, ты об этом. Ну… так… прошло.

– Так? – Она насторожилась. – Или так себе?

– Ну что ты, Милочка! Все нормально. Правда, там бить особенно нечего было, стол пустой… не мог же я бегать по квартире в поисках посуды.

– Посуда обычно бывает на кухне. – Людмила не смогла сдержать ядовитых ноток.

– Про кухню ты мне ничего не говорила! Ты сказала швырять все сразу, как войду! А там такая странная квартира – швырять совершенно нечего. Даже стульев нет, только кресла. А они тяжелые…

– То есть ты ничего не сделал? – перебила она.

– Почему не сделал, – обиделся Андрей. – Очень даже сделал. Даже кресло в стенку попробовал бросить. Но я же говорю, оно тяжелое, так что получилось только толкнуть. А еще… – Он хотел было пожаловаться на неизвестного друга Лизы, который выставил его, но вовремя прикусил язык. Милочка славная, конечно, но она все-таки женщина, а женщины не всегда правильно понимают некоторые моменты. С нее станется заявить, что это он, Андрей, должен был того мужика выкинуть… ага, видела бы она этого мордоворота. Наверняка уголовник, в тюрьме сидел – с таким свяжешься, сто раз пожалеешь! – В общем, я там навел шороху, не сомневайся. И все сказал, как ты велела. В смысле, про Виктора Петровича, чтобы она к нему не лезла.

Людмила подавила тяжелый вздох.

– Понятно. Что ж, наверное, ты сделал все, что мог. Ладно, завтра увидимся. Не забудь, ты ко мне записан на час тридцать, я тебя жду.

– Обязательно, – без особого энтузиазма пообещал он. – В час тридцать! Милочка, я… я хочу сказать… ты очень хорошая, и я постараюсь… я постараюсь сделать все правильно… как надо… как ты говоришь.

– Я тебя обожаю! – повеселела она. – Все будет хорошо!

Людмила положила трубку и пропела:

– Хорошо! Все будет хорошо! Все будет хорошо, я это знаю!

А что? Андрей согласился действовать по ее плану, по плану, которого, разумеется, сам не знает. Слишком он мягкий, нельзя ему все в подробностях знать, испугается. Лучше потихоньку, отдельными частями, постепенно… и, даже когда все сладится, как того она, Людмила, хочет, лучше ему кое о чем не догадываться. Пусть живет спокойно.

И зря она надавила на него, заставила к гадалке пойти. Конечно, он ее не напугал, удивил разве что. Да и кого вообще Андрюшенька-душенька может напугать? Разве что хомячка? Нет, похоже, вопрос с гадалкой надо решать самой. Ничего. Запугать какую-то аферистку – самое простое из того, что предстоит сделать.

– Обманул, – констатировала Маша в одиннадцатом часу. – Пообещал и не вернулся. Я же сказала – мутный тип.

– Да и пусть. – Лиза честно старалась скрыть разочарование. – Просто интересно было узнать, что за друг у меня объявился. А ты, хитрюга, не тяни время, ложись спать! Завтра в школу!

Утром она проводила Машу, посидела немного над счетами, потом сделала заказы на пряжу, нитки и ткани. К полудню Ася Семеновна должна была привести новую заказчицу, которая очень хотела что-нибудь этакое, но представления не имела, что именно. Поэтому Лиза приготовила альбомы с образцами и фотографиями и занялась расстановкой на специальных полках коллекции вязаных игрушек – большая часть их обычно лежала в коробке, чтобы зря не пылиться. Игрушки эти покупали редко, но само присутствие в комнате забавных котиков, поросят, жирафиков и прочей мягкой мелочи создавало у посетителей нужное настроение.

Прозвенел звонок, и Лиза, поставив на полку фиолетового пушистого инопланетянина, бросила взгляд на часы.

«Без пятнадцати двенадцать. Странно. Ася Семеновна пунктуальностью не отличается, но, как правило, в другую сторону. Вот если бы она на полчаса опоздала, это было бы понятно и привычно». Тем не менее Лиза торопливо прошла в коридор и, приветливо улыбаясь, открыла дверь.

Вместо ожидаемой пары – Ася Семеновна и потенциальная клиентка – перед ней стояла молодая женщина, красивая, стильно одетая и очень недовольная.

– Добрый день, проходите, пожалуйста.

Лиза посторонилась, пропуская женщину в комнату и лихорадочно пытаясь сообразить, кто же это пожаловал. Со всеми клиентками она всегда общалась лично, всех знала в лицо, но эту женщину видела впервые. Может, чья-нибудь жена? Иногда забредали в «Дамское рукоделие» и мужчины, покупали подарки своим «половинам»… но, как правило, эти одбренные «половины» если и являлись потом, то только поблагодарить и сделать новый заказ. В любом случае приходили они не с таким кислым выражением лица.

– Вы интересуетесь «Дамским рукоделием»? – вежливо спросила Лиза. – Хотите заказать что-то? Посмотрите наш каталог?

Женщина бросила на нее холодно-презрительный взгляд:

– Не пытайтесь заговаривать мне зубы, на меня ваши уловки не действуют.

Лиза растерялась:

– Что? Какие уловки? Вы, наверное, ошиблись, это салон «Дамское рукоделие», и мы продаем кружево, вышивку…

– Перестаньте, – перебила ее женщина, скривившись. – Я же сказала, на меня ваши хлопающие реснички и милый голосок не подействуют. Я не сентиментальный старик, а самостоятельная деловая женщина. И ваши ведьминские штучки-дрючки тоже не пытайтесь использовать.

– Ничего не понимаю. – Лиза подошла к креслу, села и указала гостье на соседнее. – Присаживайтесь и давайте начнем сначала. Кто вы такая и что вы хотите?

– Кто я – вас не касается. Хватит с вас того, что я достаточно влиятельный человек, чтобы сильно осложнить вам жизнь. Всяких ведьм, магов, колдуний и прочих ясновидящих за денежки у нас не любят, уж вам-то это известно.

– Я не ясновидящая, – напряженно выпрямившись, ответила Лиза. – И даже если кому-то и помогаю, то денег за это не беру.

– Вы это в полиции расскажете, – усмехнулась женщина. – Они, разумеется, сразу вам поверят, снимут все претензии и даже извинятся. Впрочем, это не главное. Вы ведь еще и индивидуальный предприниматель, значит, понимаете, что если некие инстанции получат письма с перечнем нарушений в вашем «Дамском рукоделии» (название фирмы она произнесла с непередаваемо брезгливой интонацией), то они обязаны будут отреагировать и провести проверки. Налоговая, санэпидстанция, пожарные, снова налоговая… ах да, проверки на терроризм и обвинения в разжигании национальной розни, это обязательно. Можете быть уверены, работать вы не сможете.

– Допустим. – Лиза нахмурилась, но смотрела на женщину скорее задумчиво, чем встревоженно. – Но вы, очевидно, хотите мне что-то предложить?

Гостье реакция хозяйки явно не понравилась, она сердито посмотрела на Лизу:

– Не собираюсь я вам ничего предлагать. Я требую, чтобы вы не пытались привязать к себе Виктора Петровича Алейникова. Вы очень ошиблись, когда решили, что он старый одинокий человек и заступиться за него некому! Даже не надейтесь заманить его в свои ведьминские ловушки, вам до его денег не добраться, понятно?!

– Понятно, понятно, – как от чего-то совершенно несущественного отмахнулась Лиза. – Можете не волноваться, я не рассчитывала получить от Виктора Петровича какие-то деньги. Но вот вы… вы-то какое имеете к ним отношение?

– Это не ваше дело.

– Не мое, – согласилась Лиза. – Но вчера ко мне приходил зять Виктора Петровича и тоже нес какую-то ерунду насчет того, чтобы я оставила Алейникова в покое, сегодня вы… что происходит?

– Вас это не касается! Ваше дело – сидеть тихо и не лезть к Алейникову. Я сказала – денег его вы не получите!

– А вы, значит, намереваетесь получить? Но как? Не можете же вы всерьез рассчитывать выйти за него замуж? Виктору Петровичу сейчас не до женщин, у него внучка погибла, а дочь в больнице…

– Я сказала уже, мои дела вас не касаются. Вы о своем благополучии позаботьтесь.

– Кроме того, вы очень неприятная женщина, – продолжала Лиза, словно ее и не перебивали. – Злая и жестокая. А Виктор Петрович человек порядочный и совсем неглупый. Он вас и близко к себе не подпустит.

– Да замолчи ты, ведьма! – крикнула женщина и сжала кулаки. – Сама, можно подумать, суперпорядочная! Тьфу! – Она сплюнула на пол и растерла плевок подошвой туфельки. – В общем, я все сказала. Не хочешь лишних проблем – сиди тихо и не высовывайся! Все поняла?

– Что ж тут не понять, – мирно согласилась погрустневшая Лиза.

Женщине, очевидно, печальный ответ и поникшие плечи Лизы понравились. Она снова усмехнулась и, не прощаясь, пошла к дверям.

Лиза, прихватив с журнального столика телефон, двинулась следом. Она успела сделать фотографию неприятной гостьи со спины в хорошо освещенном коридоре, а когда та открыла дверь, оказалось, что на пороге, уже протянув руку к звонку, стоит Ася Семеновна. Поскольку за ней маячила еще одна женщина, вполне приличных габаритов, возникла неизбежная в маленьком тесном пространстве сутолока. Уходящей гостье пришлось повернуться боком, чтобы разойтись с входящими, и Лиза наудачу успела еще несколько раз нажать на кнопку. Не то чтобы она собиралась бежать с этими фотографиями к Алейникову, но на всякий случай… какое-то шестое, седьмое чувство подсказывало: эти снимки еще пригодятся!

Наконец Ася Семеновна пропихнула свою спутницу в квартиру, и дверь захлопнулась. Лиза взглянула на экран телефона. Очень неплохо – по крайней мере, на одной из фотографий женщина, хоть и вполоборота, была видна и вполне узнаваема. Лиза шумно выдохнула, растянула губы в вежливой улыбке и обернулась к новым гостьям.

– Вот, Нина Владимировна, знакомьтесь, это наша Лизонька, наша волшебница, ручки у нее золотые, – щебетала тем временем Ася Семеновна. – Лиза, это Нина Владимировна Торгашева, наша новая клиентка, по крайней мере, я надеюсь на это.

– Очень приятно! – Лиза моментально включилась в работу. – Насколько я поняла Асю Семеновну, вы хотите купить что-то эксклюзивное, но пока не определились с выбором. Давайте сначала пройдемся по группам и определим, что вас больше интересует. Постельное белье, декоративные ткани, столовое белье, одежда, милые пустячки…

– А милые пустячки – это что?

– Вязаные игрушки, украшения, фенечки всякие, сумочки, подушечки, наволочки для саше, футляры… да что просто так говорить, давайте посмотрим образцы.

Образцы смотрели почти два часа. От милых пустячков перешли сразу к одежде – постельное и столовое белье Торгашеву не интересовало. А вот украшенные ручной вышивкой и ручного же плетения кружевом платья привели в полный восторг. И хотя обозначенные в прайс-листе цены этот искренний восторг несколько притушили, Нина Владимировна, делая заказ, выглядела вполне довольной.

– Кстати, я хотела спросить, – заговорила она, когда все формальности были завершены и Лиза пригласила теперь уже полноправную клиентку «обмыть заказ». Лиза и Торгашева обмывали зеленым чаем с жасмином, а Ася Семеновна предпочла капучино. – Эта женщина, с которой мы встретились в дверях, кто она? Тоже ваша клиентка?

– Н-нет. – Лиза слегка запнулась. – Это… это по личному вопросу.

– Просто я обратила внимание на ее прическу – очень стильная стрижка, правда?

Ася Семеновна только плечами пожала, она на выходящую из квартиры женщину никакого внимания не обратила, а Лиза согласилась:

– Да, смотрится эффектно.

– Вот знать бы, в какой парикмахерской ей так голову сделали? Вы не можете у нее спросить?

– Извините, – покачала головой Лиза. – Я с этой дамой не знакома… это был случайный визит.

– Жа-а-ль. Я ведь уже второй раз ее вижу, но не подойдешь же просто так, не спросишь! А у нее и цвет такой удачный! Я со своим мастером уже несколько лет бьюсь, просто надоело объяснять! Салон красоты, называется, а толку никакого! А у этой женщины… в первый раз я на нее, помню, внимание в кафе обратила. Как сейчас вижу: сидит она у окна, и солнце в волосах, и такой профиль изумительный… ой! – Она внезапно замолчала. Сделала глоток чая, поставила чашку на стол и прижала ладони к щекам. – Ой!

– Что случилось? – встревожилась Ася Семеновна.

– Ой! – в третий раз повторила Торгашева. – Но это так странно… Наверное, я что-то перепутала.

– О чем вы, Нина Владимировна? – Лиза тоже забеспокоилась.

– Да непонятная какая-то история. Я, честно говоря, не знаю теперь, как быть…

– А вы посоветуйтесь, – бодро предложила Ася Семеновна, размешивая ложечкой пенку, – смелее советуйтесь, не стесняйтесь! В три головы мы обязательно что-то хорошее придумаем! В чем проблема?

– Я вот сейчас как представила себе… Понимаете, у нас в поселке – я в пригороде живу, у нас целый поселок коттеджный, так вот, у наших соседей горе случилось: девочка пропала. Меня не было несколько дней, я в Москву ездила – по делам и так, отдохнуть, встретиться кое с кем… впрочем, это не важно. Я не люблю поезда-самолеты, предпочитаю ехать на своей машине. Устаешь, конечно, целый день в дороге, зато ни от кого не зависишь, никуда не опоздаешь и вещи можно брать без ограничений. А два дня назад я вернулась, и мне рассказали… Я не то чтобы близко с ними знакома, но соседи ведь, здороваемся, когда встречаемся. А теперь мне кажется, что там, за столиком, с этой женщиной та самая пропавшая девочка сидела. Или все же просто похожая? Ведь такого просто не может быть, правда?

Лиза и Ася Семеновна переглянулись.

– Чуть подробнее, пожалуйста, – мягко попросила Лиза. – Постарайтесь вспомнить, что конкретно вы видели? Начните с самого начала: вот вошли вы… кстати, о каком кафе речь?

– Это в центре. Кафе «Сказка» знаете?

– Знаем, – подтвердила Ася Семеновна.

– Если подробно, то я в эту «Сказку» зашла пирожков в дорогу купить. Всяким заведениям на обочинах я не особо доверяю, а перекусить чем-то надо. Но дело не в этом. Пока мне пирожки собирали, я по сторонам смотрела и увидела женщину с очень элегантной прической. Меня мой мастер не особенно устраивает, но если менять, то надо быть уверенной, что новый будет лучше, вы же меня понимаете?

– Понимаем, – снова кивнула Ася Семеновна.

– А тут и цвет, и стрижка, я просто залюбовалась. И не особенно обратила внимание на то, кто там рядом был. А сейчас вот представила себе этот столик у окна и солнце, и у меня такое ощущение, что знакомое лицо рядом мелькнуло. Я имею в виду, что именно эта девочка… кажется, она ела мороженое…

– Вы говорите про Леночку? – слегка охрипшим от волнения голосом сказала Лиза. – Леночка Соломина, так?

– Вроде бы Лена, – с сомнением ответила Торгашева. – Фамилию ее я не знаю, только деда. Дед ее, хозяин коттеджа, Алейников Виктор Петрович.

– Точно, это он! – Ася Семеновна взмахнула ложечкой.

– Вы с ним знакомы?

– С Витей? Сто лет и еще десяток! Но это все мы потом обсудим, сейчас важнее разобраться, когда вы Леночку с этой теткой видели. Она не вернулась из школы в четверг, четырнадцатого, а вы заглянули в «Сказку» когда?

– Да, именно в четверг, четырнадцатого. Я выехала из города в три часа дня, значит, за пирожками я заходила около двух.

– Ой, мамочка, это что же получается? – Лиза прижала ладони к щекам. Мысли у нее в голове кружились нелепыми обрывками, которые невозможно было как-то логически связать: неприятная женщина была с пропавшей Леной в кафе, отец Лены вчера приходил и требовал, чтобы она, Лиза, оставила в покое Виктора Петровича, а сегодня эта же женщина явилась с тем же нелепым требованием и не менее нелепыми угрозами… – Нич-ч-чего не понимаю!

– А нам ничего понимать и не положено, – жизнерадостно сообщила Ася Семеновна и встала. – Надо идти в полицию и все то же самое рассказать.

– В полицию? – поморщилась Нина Владимировна. – А может, вы с ними как-нибудь сами? Я, честно говоря, с лихих девяностых с ментами не очень дружу.

– Дорогая моя, да я бы с дорогой душой, я-то с ними как раз очень даже дружу! У меня в те самые девяностые брат родной в ОМОНе служил! Но свидетель вы, а не я! И какой свидетель – шутка ли, может, вы последний человек, который Леночку видел!

– А если мне просто показалось?

– А если нет? Вдруг именно ваши слова как раз и наведут на след, где ее искать?

– Может, они и без меня этот след найдут?

– Если бы могли, нашли бы уже. Нет, надо обязательно сообщить, а то знаете, на этот случай ведь и статья специальная есть: не то утаивание информации от следствия, не то недонесение, я точно не помню…

– Ну, вы меня еще пугать будете, – совсем недовольно проворчала Торгашева.

– Зачем же пугать. – Лиза рылась в сумочке, отыскивая визитку Котова. – Мы же не за страх, а за совесть, пойдем, выполним, так сказать, свой гражданский долг… вы расскажете про женщину, которую видели в кафе, я – про то, как она сегодня ко мне приходила, а Ася Семеновна… Ася Семеновна будет оказывать нам моральную поддержку. Согласны?

Нина Владимировна ограничилась вялым пожатием плеч, зато у Аси Семеновны энтузиазма не то что на двоих – на пятерых бы хватило.

– Обязательно! – бодро заверила она. – А кстати, чего эта дамочка от тебя хотела? Что у тебя с ней за личные вопросы?

– Да глупость какая-то. Она почему-то решила, что я претендую на наследство Виктора Петровича, и явилась припугнуть меня, чтобы я даже мыслей таких не держала.

– Тогда, получается, мне не показалось! – немного оживилась Торгашева. – Раз она как-то связана с Алейниковым, значит, и девочка могла быть с ней в кафе… а вы действительно рассчитываете на наследство?

– Да бог с вами, с чего вдруг? У Виктора Петровича дочь есть, а я – человек абсолютно посторонний. Мне от него ничего не нужно.

– Зря отказываешься, между прочим, – погрозила пальцем Ася Семеновна. – Наследство очень даже приличное может получиться. Домик они с Тоней отгрохали знатный, и участок там большой, да сарай каменный, да банька… машина опять же…