Текст книги "Антресолия – страна забытых желаний,или Приключения Яшки Ермолаева"

Глава десятая
Пчелиный совет, или Происшествие с тапочкой

Комната, в которой оказался малыш, была маленькой и узкой. А если приглядеться, то вовсе и не комнатой, а балконом, свисавшим над большим тронным залом. Собственно говоря, зал, посреди которого на пьедестале красовался золотой трон, представлял собой всего лишь часть огромного строения чашеобразной формы, образуя дно «чашки», ярко-жёлтые стенки которой были облеплены сотнями балкончиков с красными шторками.

В каждом из этих балкончиков-близнецов на мягких стульчиках с резными ножками сидели пчелы и смотрели вниз. Многие из них глядели в бинокли с большими круглыми стёклами. Линзы в биноклях блестели, отражая яркий свет от лепной люстры, выполненной в форме грозди винограда. Создавалось впечатление, что балконы игриво подмигивают друг другу.

Одна из пчёл (та, что выше ростом и, наверное, старше по званию) обернулась и приложила палец к губам, подавая знак молчать.

Но незнакомец в плаще, то ли игнорируя, то ли действительно не замечая предупредительных жестов охранника, указал на Яшку и заунывно, словно плачущая пила, протянул:

– Ху-ли-га-а-н!

Пчела-великан, насупив брови, резко провела указательным пальцем под подбородком, недвусмысленно давая понять, что всё-таки стоит помолчать.

Угрозы охранника, а также шушуканье на соседних балконах и пара-тройка биноклей, с любопытством уставившихся на Яшку и компанию, заставили, наконец, крикуна умолкнуть. Повернувшись спиной к мальчику, он шагнул вглубь балкона, чтобы примоститься на одном из стульчиков, обитых красным бархатом в жёлтую полоску. Малыш заметил, что сзади чудо-плащ незнакомца по всей длине был украшен двумя шпагами, искусно вышитыми бордовыми и тёмно-зелёными нитками. Они изящно скрещивались на спине странного господина в виде большого креста.

– Осторож-ж-жно! Важ-ж-жная птица! Дон Холс-с-ст Хмелевич! Худож-ж-жник из-з с-с-столицы! – тихонько прожужжал на ухо мальчику великан с саблей. – Это буква «Х»! Из-з с-с-солёного те-с-ста она… Не с-с-тоит з-з-злить!

– Угу… – согласился Яшка, наблюдая, как дон Холст протянул правую руку вперёд и мягкой розовой ладошкой помахал соседям. Полы его плаща при этом распахнулись, оголив обтянутые зелёным трико тоненькие ножки в сапогах, которые доходили художнику до колен.

Покончив с церемониями, дон Хмелевич уселся-таки на стул, предварительно бросив злобный взгляд в сторону мальчика. Небрежно откинувшись на спинку стула и вытянув вперед тощие ноги, благородный крикун расслабился и клацнул пальцами, что означало – все свободны.

«Эта «хлебная» буква, наверное, потому такая злая, что в ней слишком много соли!» – прикусив губу, думал Яшка и пятился к двери, чтобы выйти. Но охранники, всё ещё держа наготове сабли с отточенными стальными клинками, преградили ему путь. Старший великан кивнул в сторону свободного стула. Яшке ничего не оставалось, как вернуться к Его благородию, готовому, однако, в приступе гнева забыть о своём благородстве.

Не в силах удержаться, мальчик решил пошалить и, словно кривляющаяся обезьянка, сделал вид, что никак не может усесться. Стоило ему сесть, как стул под ним падал, а если стульчик стоял, то падал Яшка. При этом всё выглядело так, что виноват стул, почему-то не желающий, чтобы на нём сидели. Рыжий сорванец виновато улыбался и всё время бубнил, как бы извиняясь:

– Пардон, Хмель Донович! Мерси, Холст Крикунович!..

Лицо крикуна, которому Яшкины шутки, естественно, не пришлись по вкусу, покрылось зелёными пятнами, и открылся рот, чтобы разразиться по сему поводу очередной гневной тирадой. В этот момент в зале раздалось громкое «гр-р-р!», спасшее мальчика от хорошего прочухана, – множество ног, отодвигая стулья, встали, чтобы приветствовать королеву.

– Ж-ж-жу-ж-ж-жа! Ж-ж-жу-ж-ж-жа! Ж-ж-жу-ж-ж-жа! – вылетало со всех балконов.

Грянула музыка, и все запели гимн, под аккомпанемент которого госпожа Жужа, несколько наклонив под тяжестью короны голову, прошествовала к трону. За ней, отставая на шаг или два, следовали, постукивая по натёртому до блеска паркету каблучками красных туфель, две пчелы-фрейлины. В лапках своих они несли большие расписные веера, которые были собраны из тончайших, словно папирус, щепок и пропитаны приятным ароматом. Когда королева заняла своё место на троне, фрейлины расположились по обе стороны золотого кресла и принялись обмахивать Её Величество веерами, грациозно выгибая при этом полосатые спинки.

Перед пьедесталом собралась группа придворных и гостей, ожидавших аудиенции. Среди них Яшка разглядел Абра-ара, скромно державшего шляпу в руках, и (о чудо!) Дзинь-да-да, здоровую и невредимую, и даже в новеньких голубых чулочках.

– Я здесь!! – завопил преисполненный радости малыш, повиснув на перилах балкона, которые под ним недовольно затрещали, грозя в любую секунду рухнуть вниз. Не замечая опасности и не слыша сердитых окриков, Яшка продолжал вопить и размахивать руками: – Здесь я!!!

Чтобы рассмотреть, кто там дебоширит и срывает церемонию, госпожа Жужа передала жезл одной из своих помощниц. Положив руки на подлокотники кресла и подавшись корпусом вперёд, королева медленно повернула голову в ту сторону, куда сложенным расписным веером указывала фрейлина. Тяжёлая корона накренилась и зашаталась, точно молочный зуб, готовый покинуть свою обитель. Спустя мгновение золотой венец, украшенный драгоценными камнями, слетел вниз, с грохотом отчитывая ступеньку за ступенькой, пока не достиг гладкого паркета. Покружившись юлой, корона успокоилась и умолкла.

Выглядело всё это весьма неприлично. Выходка Яшки и казус, случившийся с королевой на публике, возымели эффект взорвавшейся бомбы. Удивлённый ропот и гневное жужжание сменились молчанием, неловким и тягостным.

Обратив внимание, наконец, что все смотрят на него, Яшка отпрянул от перил, на секунду застыл, соображая, что происходит, и, краснея от смущения, начал отступать назад, пока не упёрся в стул. Ноги стали ватными и не слушались его. Руки, вытянутые вдоль тела, крепко прижались к бёдрам. Втянув голову в плечи, малыш ссутулился. Вид он имел кающегося преступника, готового сдаться, чтобы принять наказание.

– Хулиган… – шепнул дон Хмелевич, отводя глаза в сторону.

Из кармана плаща он вынул белый платок и поднёс к носу, но не высморкался, а тут же отвёл руку от лица и пожал плечами. Покачивая головой и хмурясь, синьор как бы объяснял окружающим без слов: я здесь ни при чём, я не с ним!

Желудок сжался в комочек, пульсируя и ноя, когда Яшка почувствовал на своих плечах руки-лапы охранников.

– Получи свои эполеты… – невпопад пошутил он и склонил голову.

Пчёлы подхватили мальчика и, перепрыгнув через перила, взлетели под купол.

«Клоун на трапеции…» – думал Яшка, рассматривая свои безвольно повисшие ноги. Желая зачем-то изобразить ласточку, он согнул левую коленку и рывком отвёл ногу назад.

В результате подобной манипуляции тапочка соскользнула со ступни мальчика и подстреленной птицей полетела вниз, планируя прямо на макушку королевы. Открыв в немом крике рот, госпожа Жужа застыла с тапкой на голове, словно восковая фигурка, выставленная напоказ в музее.

К слову сказать, буковка «Ж», как и остальные буквы, обитающие в стенах дворца-улея, была действительно вылеплена из пчелиного воска. Она относилась к древней восковой династии, стоявшей особняком среди букв и цифр, которые населяют волшебную страну Антресолию.

Когда пчёлы-охранники опустили мальчика на пол и, немного погудев, отлетели прочь, Яшка, растрёпанный, в пижаме с закатанным рукавом и в одной тапке, поковылял, прихрамывая (видно, «ласточка» не удалась), к группе придворных. Он взглядом отыскивал Абра-ара и Дзинь-да-да. Мальчику хотелось поскорее обнять своих друзей и больше с ними не расставаться.

Пчёлы и буквы, собравшиеся у пьедестала, расступались, пропуская малыша, и с любопытством рассматривали его. Некоторые из них, особенно смелые, даже пытались пощупать мальчика. Яшка отвечал тем же, радуясь, что ему не нужно теперь выдумывать повод, чтобы прикоснуться к буквам и выяснить, наконец, из чего они сделаны.

Среди любопытствующих малыш узнал медсестру Зелёнку в том же салатовом халатике, но на сей раз без дощечки и наушников. Рядом с ней, опираясь на палочку, в красном мундире и узких жёлтых штанах, стоял пожилой господин с остренькой короткой бородкой. На голове у старичка нахлобучена была смешная шляпа с выгнутыми полями. Она чем-то напомнила мальчику молодой месяц, который прилёг отдохнуть. От правого плеча к левому бедру господина была протянута широкая атласная лента, на которой висел большой красивый орден, украшенный янтарём.

«Буква И краткая»! – вспомнил малыш. – Буква с рожками!»

– Й-ей-ей! Дружочек! Так нельзя!! – пристыдил Яшку старик, указывая палкой на ноги мальчика и, видимо, намекая на его неприличный вид и выходку с тапкой.

Зелёнка же, нахмурив брови и вытянув губы трубочкой, молчала, но руки, которые она спрятала в двух маленьких кармашках, сжались в кулачки, что было явно не к добру.

Госпожа Жужа, с головы которой уже успели убрать тапочку, заменив её короной, старалась быть хладнокровной и потребовала назад жезл, но тут же отшвырнула его и, тыча пальцем в толпу, гневно, едва не переходя на крик, вопросила:

– Как прикажете нам понимать это, доктор Йод?! Разве ваш пациент не должен находиться сейчас в карантинной капсуле??

Старичок в странной шляпе с рожками вздрогнул и нервно заморгал. Повернувшись к королеве и почтительно склонив голову, он хотел что-то сказать, но от волнения закашлялся и уронил палку. Его тощая грудь под мундиром с ленточкой, содрогаясь от сильного приступа кашля, выдувала хрипы, словно проснувшийся старый вулкан. Старик покачнулся и упал бы, если бы не Зелёнка, вовремя подоспевшая ему на помощь.

Поддерживая заходившегося в кашле доктора, медсестра ответила за него звонким от злости и обиды голосом:

– Доктор Йод здесь ни при чём! Мы не знаем, как мальчишка сумел покинуть свою палату!

Яшка испытывал угрызения совести, ведь это он невольно стал виновником разгоревшегося спора. Мальчик подбежал к доктору Йоду, поднял с пола трость и подал её сгорбившемуся от переживаний старику.

В этот момент Дзинь-да-да и Абра-ар, которым удалось, наконец, протиснуться между плотными рядами любопытных наблюдателей, бросились к мальчику. Дзинь-да-да не скрывала своей радости. Она обнимала Яшку, гладила его рыжие волосы, то и дело прижимая буйную голову малыша к своей груди, в которой счастливо билось сердце. Абра-ар же, бледный и растерянный, сдерживал свои эмоции, явно обеспокоенный сложившейся ситуацией.

– Милостивейшая государыня! Позвольте обратиться! – вмешался в разговор очень толстый коротышка в малиновом камзоле и чёрных коротких штанах в бордовую полосочку.

– Это министр всех дел! Маркиз Медок! Буква «М», по-нашему! – шепнул на ухо Яшке Абра-ар.

Большой и круглый живот министра мешал ему ходить и вообще двигаться, поэтому толстенький маркиз поддерживал брюшко обеими руками, время от времени легонько подбрасывая его вверх, словно взбалтывая бочонок с пивом.

Вот и сейчас маркиз Медок, прежде чем продолжить речь, всколыхнул сперва живот и прислушался, точно проверяя, не бродит ли там. Затем почмокал языком и несколько раз смешно повторил, настраивая голосовые связки, протяжное «м-да-а-а», «м-да-а-а» и обратился, наконец, к королеве:

– Ваше Величество напрасно обвиняет медперсонал в случившемся происшествии. За мальчиком всё время наблюдали. Однако подготовка к приёму вынудила уважаемого доктора Йода и медсестру Зелёнку оставить пункт контроля и подключить автоматизированную систему охраны. Кто же мог предположить, что человеческий ребёнок так запросто сможет разгадать хитрости величайших мастеров и инженеров королевства, которые годами работали над оборудованием карантинной капсулы?!

Госпожа Жужа, вняв доводам министра, несколько смягчилась и жестом велела принести табурет доктору, который не в силах уже был стоять на ногах.

Подбородок старика вместе с реденькой бородкой трясся, будто он всё время что-то жевал. Но повинуясь долгу и поборов приступ кашля, доктор заговорил:

– Вам не стоит, госпожа Жужа, беспокоиться. Мы провели тщательное обследование мальчика и не обнаружили никаких следов инфекции. Чёрная Старуха не успела заразить ребёнка, так что в продлении карантина нет необходимости. Именно об этом я и хотел Вас сегодня просить.

– Ф-у-ух! – раздался со всех сторон вздох облегчения.

Однако капризную королеву пояснения доктора не удовлетворили. Подбоченясь и перебрасывая жезл из одной руки в другую, Её Величество спросила:

– Насколько нам известно, когда обнаружили мальчика, его одежда была изорвана в клочья, спина и плечи изранены, а большой лоскут от куртки пижамы и вовсе исчез. Мы не сомневаемся, что он в руках Ведьмы. Что стоит Старухе посредством чёрной магии выследить мальчика и навести на него порчу, а через него и на всех нас? Ребёнок опасен для окружающих, и мы вынуждены его изолировать.

– М-да… М-да… – согласился с королевой министр, почёсывая подбородок, но в его голосе слышалась изрядная доля сомнения. – Против лома, конечно, нет приёма… Разве что другой лом, побольше и тяжелее…

– Хватит говорить загадками! – не выдержала госпожа Жужа и топнула ножкой. – Рассказывайте скорее, что вы там придумали?!

Снова сложив руки на животе и хитро улыбаясь, толстенький министр продолжил:

– Я осмелился без Вашего ведома кое-что предпринять и обратился за помощью к паукам…

На последнем слове маркиз Медок вынужден был сделать паузу, так как поднялся шум и ропот. Со всех сторон пчёлы, хлопая крыльями, недовольно жужжали, а нежные фрейлины, испуганно округлив ротики, уронили свои веера и отступили за кресло, как бы прячась за спиной госпожи Жужи.

– Ах!.. – удивился Абра-ар, а Дзинь-да-да крепче прижала к себе мальчика, будто хотела его от кого-то защитить.

Малыш не понимал, из-за чего такой переполох, и с интересом вертел головой, вглядываясь в перепуганные лица.

– Как вы посмели?! – выпалила, словно из пулемёта, королева и хотела что-то добавить ещё, но не нашла нужных слов. Точно рыба, выброшенная на берег, госпожа Жужа лишь открывала рот и судорожно глотала воздух побелевшими от испуга губами.

– Да-да-да!!! – вдруг выкрикнула Дзинь-да-да, напугав Яшку и Абра-ара.

Профессор осторожно похлопал букву «Д» по плечу, чтобы остановить её, но она, не обращая на него внимания, вышла вперёд, гордо выпрямив спину.

– Магия пауков древнее самой Антресолии и всего, что населяет её! Она существовала ещё тогда, когда мир не был разделён на два лагеря, и стала праматерью для магий Света и Тьмы. Только чары пауков могут отвернуть колдовство Чёрной Старухи! – объясняла Дзинь-да-да приутихшей аудитории.

Министр Медок, благодарно улыбнувшись буковке «Д», подошёл к ней и взял за руку.

Лёгкий румянец, выступивший на щеках девочки, выдавал её волнение, но резким движением откинув чёлку со лба, она продолжала убеждать:

– Старуха идёт в наступление и разрушает наш мир. Она крадёт буквы, чтобы открыть Книгу заклятий, а мы позволяем ей это, молча отсиживаясь по углам…

Дзинь-да-да запнулась и мягкой ладошкой провела по лицу, вытирая предательски выступившие слёзы.

– Мои друзья… – с грустью сказала она, теребя пальчиками юбчонку. – Буквы «Б», «В» и «Г» в плену у Ведьмы, и теперь у неё есть ключ к Книге. Мы не можем больше прятаться и ждать. Мы должны объединиться и действовать сообща, забыв об обидах и распрях. Страх – не помощник в борьбе со злом.

Маркиз Медок толстыми пальцами поглаживал руку Дзинь-да-да и утвердительно кивал, во всём соглашаясь с девочкой. Когда она умолкла, министр, быстро произнося слова, пока его не перебили, добавил:

– Мудрость девочки достойна восхищения! Уверен, никто не будет возражать, если сейчас в этот зал войдёт посол от Паучьего царя?!

– Посол от Паучьего царя! – тут же громко объявил глашатай, и многие из пчёл вспорхнули вверх и попрятались на балконах.

Глава одиннадцатая
В игру вступают пауки

Тяжёлые двери с позолоченными ручками распахнулись. Под звуки фанфар в зал торжественно вошла посольская делегация, которую возглавляла буква «П» – пэр Плюнь-Чпок.

Услышав имя посла, Яшка, с трудом сдерживая улыбку, спросил у Абра-ара:

– Откуда такое смешное имя-то?

– Лучше тебе этого не знать… – серьёзно ответил профессор и шагнул вперёд, чтобы заслонить собой мальчика.

Плюнь-Чпок, изготовленный из резины, был одет в чёрный облегающий комбинезон на молнии, единственным украшением которого была вышитая на груди серебристыми шёлковыми нитками буква «П».

За спиной посла показались две большие чёрные паучихи в тёмно-синих платьях с капюшонами, прикрывавшими их многочисленные глаза.

Они мягко ступали по паркету волосатыми лапками, а их длинные серебряные серьги в форме крестов, свисавшие из-под капюшонов, мерно покачивались, завораживая лунным блеском благородного металла.

– Не смотри! – зло зашипел обычно вежливый Абра-ар, грубо отпихивая Яшкину голову, которая высунулась было из-за спины профессора, чтобы поглазеть на прибывших гостей.

Мальчик видел, как напряглась спина его друга, а на тщательно выглаженной рубашке, которая ещё пахла стиральным порошком, проступили пятна от пота.

Подойдя к пьедесталу, на котором возвышался трон королевы, Плюнь-Чпок остановился, выдвинул правую ногу вперёд, слегка согнув её в колене, при этом вес всего его тела переместился на левую ногу, прямую и крепкую. Его широкие плечи и стройные мускулистые ноги вызывали уважение и даже страх перед силой, прикрытой мрачным костюмом. Пчёлы поворачивались боком, стараясь не смотреть на посла и пауков, а те, кто успел спрятаться на балконах, прикрывались шторками.

Пэр Плюнь-Чпок, не меняя позы, прищурился, окинул взглядом из-под прикрытых век балконы и улыбнулся одними только уголками тонких губ. Заметно было, что он наслаждается произведённым эффектом. Немного погодя, решив, что не стоит больше пугать пчёл, посол наклонил голову и, всё ещё щурясь, первым нарушил молчание:

– Пауки предлагают пчёлам помощь в борьбе против Чёрной Ведьмы. Где ребёнок, пришедший из внешнего мира, которого преследует Старуха?

– Разве вы не придерживаетесь нейтралитета, предпочитая оставаться в Тени? – вопросом на вопрос ответила Жужа, стараясь не смотреть в глаза послу.

– Тень не может существовать без Света! – холодно отрезал Плюнь-Чпок и, резко повернувшись, пристально посмотрел на Абра-ара, за спиной которого прятался Яшка.

Малыш испуганно наблюдал, как растут разрозненные пятна на профессорской рубашке, сливаясь в одно большое пятно.

Заложив руки за спину, посол не спеша подошёл к профессору и, нагнувшись так, что его нос едва не коснулся шеи Абра-ара, прошептал:

– Пахнет страхом…

Отступив и криво улыбнувшись, пэр Плюнь-Чпок вернулся к пьедесталу и как ни в чём не бывало продолжил диалог с королевой:

– Старуха перетягивает одеяло, грозя нарушить порядок, установленный не ею. Правила писаны для всех. Её цель – пустота. Нас это не устраивает. Тень тоже имеет право жить. Мы будем бороться за Антресолию.

Посол говорил короткими фразами, не терпящими возражения. Он был уверен: ему не станут перечить, и был абсолютно прав.

Не поворачивая головы, Плюнь-Чпок ладонью левой руки подал знак паучихам и, когда хищницы, поражая своей уродливостью, вышли вперёд и положили у ступенек два свёртка, прокомментировал:

– Прядильщицы Сумеречной Долины выткали для мальчика новый наряд. Он пропитан древней магией. Старуха, пока рёбенок в нем, не сможет причинить ему вред.

Не успел посол договорить, как раздался треск, и с высокого сводчатого потолка обрушились тяжёлые глыбы, которые при ударе об пол рассыпались на мелкие камешки. Стены зала просели. Множество балконов, словно карточный домик, рухнули вниз. Красные шторки, за которые цеплялись испуганные насмерть пчёлки, летали по залу, будто подхваченная ветром шелуха от семечек.

Огромная жёлтая рука, хорошо знакомая мальчику, просунулась сквозь дырку в потолке и растопырила пальцы. Хрустя косточками, они вытянулись и, словно щупальца, поползли по залу, прощупывая углы.

Яшка видел, как пульсирует кровь в коричневых венах руки-монстра, и, поддавшись панике, кричал, не слыша грозное шиканье Абра-ара. Профессор пытался ладонью закрыть рот мальчику, чтобы он замолчал. Рука, будто имела уши, собрала пальцы в пучок и выстрелила в сторону малыша, всё ещё, несмотря на усилия друга, захлёбывающегося в крике. Обхватив ребёнка, словно муху, липкими пальцами, она потянула Яшку к дырке на потолке. Задыхаясь в тисках, мальчик потерял сознание и безвольно повис, напоминая набитую ватой куклу.

Плюнь-Чпок в два прыжка взобрался на пьедестал, который уже успели покинуть, в панике перевернув трон, Жужа с фрейлинами. Отпихнув ногой мешавшее кресло, посол поднял голову вверх и, широко открыв рот, выплюнул тонкую серебряную нить. Чёрные паучихи, не отстававшие от хозяина, последовали его примеру и выпустили на врага две струи паутины, которая сетью опутала руку. Серебряная нить резанула по запястью Ведьмы, оставив на нём красную полоску. Окутанная паутиной кисть отделилась от руки и с глухим «чпок» упала на пол. Пальцы разжались, отпустив Яшку. Бесчувственное тело мальчика выкатилось на середину зала, куда уже спешили его друзья. Дзинь-да-да и Абра-ар, подбежав к малышу, подхватили его под мышки и оттащили к выходу.

В считанные секунды ампутированная конечность вспыхнула и почернела, превратившись в угли. Однако опасность не миновала. На месте отрезанной выросла новая кисть, без ран и царапин. Пальцы сжались в кулак, и рука, словно молот, обрушилась на стены, разрушая дворец.

Пчёлы, отошедшие, наконец, от испуга, облепили руку, вонзая в коричневую кожу тысячи острых жал. Храбрые воины отдавали жизни, защищая свой дом.

Не выдержав атаки, рука метнулась вверх и исчезла, оставив после себя руины когда-то пышного дворца госпожи Жужи…