Текст книги "Когда падали звезды"

– Ну, что за дурь?! Войдите! – Взревел Алик, не сумев сдержаться, и отвернулся к стене.

– Аль! – Несмело окликнула его Лариса.

– Вот, чего застряла на пороге?! Входи, если задумала прийти! – Не оборачиваясь, зло прорычал он, и снова застонал.

Он был до невозможности груб в тот момент. У него снова возникло желание вытолкать Ларису, взашей, из своей квартиры, из своего мира, лишь бы она больше не тревожила, не будоражила его душу. Но он знал, что так поступать нельзя. Если он даст волю накатившим эмоциям, она уйдёт, но покоя уже никогда не будет. Наоборот, появится, сжигающее сознание, чувство вины перед женщиной, которую он и так когда-то незаслуженно обидел. Лариса старается помочь разобраться в сложной ситуации, так неожиданно, возникшей в его доме, и он благодарен ей, но не сейчас… Не сейчас!.. Ему тяжело сейчас даже думать… А она уже робко вошла в комнату и присела на стул, рядом с диваном. Её, маленькая, тёплая и такая нежная, рука коснулась, его влажных волос, и он, словно маленький мальчик, притих, боясь спугнуть момент очарования…

– Алик, что с тобой происходит? – Вдруг спросила Лариса шёпотом.

– Не знаю… Сон приснился страшный…

– Расскажи. Сможешь?…

– Я боюсь снова увидеть те лица… – Он говорил нервно, и очень тихо. Лариса едва улавливала слова. Она продолжала гладить Алика по голове, и пыталась подтолкнуть его к откровению. Спустя несколько минут ей это удалось. Он рассказал ей всё о том, что видел в своём страшном сне.

Они долго молчали, и Ларисе показалось, что Алик снова уснул. Она поднялась со стула и, стараясь не шуметь, направилась к двери.

– Подожди! – Воскликнул Алик, резко повернувшись к ней. – Не уходи! Я не могу понять, что происходит! Я, кажется, начинаю понимать, чего так боялась Анечка…

– И не мудрено. Алик, понимаешь, мне кажется, что то, что живёт в твоей спальне, принялось за тебя. Оно хочет что-то сообщить вам, но не может к достучаться в ваше сознание… – Печально ответила Лариса.

– Не понимаю! Я, что, тоже схожу с ума?! – Зло воскликнул он, подскочив на диване.

– Где альбом? – Неожиданно спросила Лариса, так и не ответив на его вопрос.

– Вот он, под подушкой… Ага, значит…

– Да, Аленький, да…

– Что же делать?! – В отчаянии вскрикнул Алик.

– Знаешь, мне кажется, что альбом следует пока вынести из комнаты… Ну, скажем, хотя бы, на балкон, или в кладовку…

– Ага, я так и сделаю!.. – Он рывком выхватил альбом из-под подушки и вскочил с дивана.

– Осторожнее! – Вдруг крикнула Лариса. – Альбом нельзя порвать…

– Да, я, вроде, ничего с ним не сделал! – Он уже бежал к двери балкона, но вдруг, зацепившись за что-то невидимое, растянулся на полу, обо что-то больно ударившись коленом. Альбом выпал из рук и отлетел далеко в сторону, а Алик взвыл от боли, сидя на полу и растирая ушибленное колено. Альбом растрепался и раскрылся на странице, на которой были изображены те ужасные лица. Хорошо, что в комнате царил полумрак, и трудно было рассмотреть страшные рисунки, которыми была заполнена открывшаяся страница.

– Алик, я же предупреждала… – С досадой в голосе воскликнула Лариса. – Не ушибся?

– Ещё как! – Воскликнул Алик, продолжая растирать ушибленное колено.

– Ладно, потом посмотрим. Вставай, и холод к ушибу приложи!

Алик поднялся на ноги и собирался нагнуться за альбомом, но снова почему-то упал, и снова больно ушибся. Захотелось кого-то побить, но рядом стояла только Лариса и смотрела на него с таким состраданием, что мысль о драке тут же увяла на корню в его голове.

– Алик, я сейчас начну читать молитву, а ты в это время, не спеша, поднимешься. Старайся не делать резких движений…

– Свет включи! – Вдруг выкрикнул Алик. – Даринка говорила, оно света боится!

Лариса включила верхнее освещение, и Алик зажмурился. От яркого света появилась жгучая резь в глазах, брызнули невольные слёзы. Прислушавшись, он вдруг услышал монотонный слог молитвы. Слов он не знал, но буря в душе начала постепенно утихать. Он сумел сконцентрироваться и уже знал, что надо делать. Медленно поднявшись, он снова попробовал наклониться за альбомом. Он ожидал какого-то внутреннего толчка, который опять собьёт с ног, но не упал, а Лариса продолжала произносить спасительные волшебные и такие необходимые слова, как бальзам, лившиеся на рану в душе.

– Алик, поторопись… – Между словами молитвы, вдруг, протяжно-певуче, произнесла Лариса, и он не заставил себя долго упрашивать. Быстро поднялся сам, бережно поднял альбом с пола, отряхнул его от невидимой пыли, и отнёс на балкон.

– Что теперь? – Спросил он, бесцеремонно вклиниваясь в слова молитвы.

– Имей терпение, – снова протяжно-певуче сказала Лариса, продолжая молиться.

И Алик благоразумно решил подождать. Он инстинктивно не стал вклиниваться своими восклицаниями в благодатный поток слов молитвы, мягкой шалью окутавший его взбудораженный мозг. Он сел на диван и приготовился ждать, столько, сколько потребуется Ларисе, чтобы закончить молитву.

– Я и не знал, что ты так умеешь… – С удивлением, сказал он, когда Лариса устало рухнула на диван, рядом с ним, произнеся последние слова молитвы. В его голосе звучало восхищение. – Устала?

– Ты ещё многого не знаешь, дурачок. Только никогда не вмешивайся, когда человек молится. Нельзя прерывать глупыми восклицаниями ход благодатных слов молитвы.

– Почему? – Ещё больше удивился Алик.

– Аленький, молитва – это код связи, молящегося человека с Богом. Если ты помешаешь, перепутаются слова, и просьба может быть не услышана Богом, и не выполнена, или не правильно истолкована там, на верху, понимаешь? – Предостерегающе подняла Лариса указательный палец вверх. – А сейчас, пойдём ко мне. Разговор есть серьёзный. Завтра твой отец вернётся, и следует обговорить наши планы на будущее.

– Сколько же я спал?! – Смущённо спросил Алик.

– Сравнительно, не долго. Всего день. Завтра тебе на работу.

– А отец, он, что, уехал?

– Да, сегодня утром ему позвонили из деревни, и он помчался домой, но завтра обещал вернуться.

– Как Карлсон… – Вдруг, рассмеялся Алик. – Откуда ты всё знаешь?

– Чай с твоей матушкой несколько раз пила в кухне, пока ты спал.

У Ларисы в кухне было привычно тепло и уютно. Лена с Даринкой смотрели телевизор в комнате, Валеры не было, и Алик наслаждался интимностью встречи.

– Мы с тобой, как на первом свидании, помнишь? – Смущённо сказал он, присаживаясь на шаткую табуретку у кухонного стола.

– Да, только за стеной наши дочки телевизор смотрят, а у тебя в квартире сын с бабушкой сражается! – Рассмеялась Лариса.

– Вот, всегда так, умеешь ты волшебный момент испортить! – С досадой проворчал Алик.

– Аленький, сейчас не о нас пойдёт разговор, – строго сказала Лариса, колдуя над плитой.

– А о ком? Мы же тоже…

– Да, мы тоже, но мы не главные! – Тихонько рассмеялась Лариса, раскладывая на тарелки дымящуюся картошку. – Сейчас, девочек накормим, сами поедим, и поговорим, не возражаешь? Может, и Валера к тому времени вернётся…

– Нет, не возражаю… А Валера где?

– Скоро придёт и новостями поделится. Он – в больнице.

На большом подносе Лариса отнесла в комнату еду для девочек, и Алик услышал восторженные возгласы, приветствовавшие прибытие подкрепления.

– За чаем придёте сами! – Командным голосом руководила Лариса за стеной.

– Мамочка, а тортик? – Взвизгнула радостно Лена.

– И тортик, и пирожки с маком, и фрукты получите, когда картошку с котлетками скушаете…

Оставшись один в кухне, в ожидании Ларисы, Алик немного приуныл. Он чувствовал себя шпионом, пробравшимся в чужой лагерь. Будто, он невольно вызнавал, выведывал важные сведения у дорогих сердцу людей. Сведения, за которые ему был обещан баснословный гонорар. Алик и предположить не мог, что его Даринка так тесно дружит с Леной. Лариса беспокоится о его Даринке, как о своей собственной дочери, а он, всего полчаса назад, хотел вытолкать Ларису из своей комнаты, из своей жизни…

Возбуждённая и радостная Лариса вихрем влетела в кухню и принялась накрывать на кухонный стол праздничный ужин. Она поставила красивое блюдо, наполненное салатом, баночку шпротов, селёдочницу, с живописно выложенной на ней, красной рыбой, но тут вдруг зазвонил телефон, и, выключив плиту, на которой со злобным шипением страдала переполненная едой сковородка, Лариса помчалась в коридор.

– Да… Да, он пришёл… Хорошо, передам. Ты скоро?… Да, договаривайся… Нет, на послезавтра, иначе он не сумеет договориться на работе… Нет, есть новости… Ага, мы ждём, только, извини, мы начнём без тебя, а ты подтягивайся… Поторопись, а то, кормить тебя будет уже нечем! – Рассмеялась она в конце разговора и повесила трубку. Через мгновение Лариса опять колдовала над своей новенькой плитой, снова заставила шипеть сковороду на конфорке, крутилась вокруг холодильника, и вскоре вся поверхность стола была заставлена множеством блюд с вкусным содержимым, и только тогда, когда предательски аппетитные запахи защекотали в носу, Алик понял, что у него проснулся зверский аппетит. Он еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на еду, но так понимал, что следует дождаться прихода Валеры, а внутри уже тоненько ныла тоска из-за невозможности осуществить вдруг нахлынувшее желание и опустошить все блюда и блюдца, а потом уйти к себе и завалиться спать до следующего утра, благоговейно переваривая новогодние дары…

Лариса неожиданно повернула голову и рассмеялась. Алик так и не понял, почему…

– Аленький, почему у тебя до сих пор тарелка пустая?! – Со смехом спросила она, выключив плиту и присаживаясь к столу.

– Так мы же Валеру ждём! – Еле сдерживая себя, ответил Алик.

– И, на сколько, тебя хватит? У тебя скоро водопад из твоей собственной слюны вырвется наружу, если ты ещё немного подождёшь! Наполняй тарелку, и приступай к трапезе. Мы сами поедим, а Валера придёт чуть позже.

Алику не пришлось повторять дважды. Он набросился на салаты, на картошку, на мясо, будто голодал целую неделю. Лариса тихонько посмеивалась, наблюдая за ним, но не останавливала благих порывов, а, наоборот, старалась пододвинуть поближе к нему то, или иное блюдо.

Слегка сбив первые приступы голода, Алик опомнился, и виновато взглянул на Ларису.

– С прошлого года ничего не ел! – Воскликнул он, будто, извиняясь. Эта избитая фраза почему-то развеселила подругу.

– А так оно и есть! – Весело рассмеялась она.

– Валера в больнице? – Вдруг осторожно уточнил Алик.

– Да, – ответила Лариса.

– Что он про Анечку?… – Слова, готовые слететь с языка, вдруг застряли в горле.

– С Анечкой всё в порядке. Он подержит её ещё несколько дней, и вернёт в семью, – делово заговорила Лариса. – Понимаешь, если и ты… Тебе же тоже снились ужасы…

– Да, снились. Какая-то пыльная дорога, и множество людей на ней… И я иду по этой дороге куда-то в толпе вместе со всеми… Потом вдруг слышу какой-то треск, и, очутившись на краю какого-то обрыва, смотрю, как люди корчатся от боли, как в кино, и падают куда-то в бездну. Мне почему-то не больно, Я ничего не ощущаю вообще. Ничего, кроме страха… Я не падаю вниз, только наблюдаю, как они корчатся, и мне страшно, что сейчас это может случиться и со мной, но ничего не происходит, ведь я могу взлететь!.. А там, внизу темно и страшно, я ничего не могу рассмотреть. Понимаю, что это сон, но никак не могу проснуться… А бездна зовёт, манит… Я такого ужаса никогда не испытывал, даже тогда, когда друзья, смеха ради, закрыли меня на ночь в подвале…

– Ага, я помню тот случай. Мы с твоим папой до вечера искали тебя. Помню, как я плакала. Я почему-то испугалась, что ты умер… Но что-то внутри меня говорило, нет, кричало, что ты жив и где-то рядом… Потом я, будто, увидела тебя, и предложила заглянуть в подвал. Мы нашли тебя, а твой папа подумал, что я виновата в твоих бедах. Это же я указала дяде Васе, где тебя искать… Ну, так, скажем, зло пошутила…

– Но я же ему рассказал, как всё было! – Почему-то разволновался Алик.

– Аленький, забудь. Обида давно улеглась. Просто, тогда, у себя в голове, я увидела тебя плачущим в том подвале, и сказала об этом твоему отцу, а он не поверил, и отругал меня, даже ударить хотел…

– Лариса, давай забудем тот неприятный момент нашего детства. Ты лучше об Анечке мне расскажи сказку…

– Аленький, она у тебя абсолютно здорова. Напугана чем-то, но уже всё прошло. Одна в палате, она целый день цветы рисовала. Валера ей принёс вазу с букетом роз. Завтра увидишь.

– А когда… – Он, словно испугался того, что хотел только что сказать, и замер в ожидании.

– Пока нельзя ей домой. Ведь и тебя задел тот фантом, что у вас по квартире курсирует. Надо выяснить, что это такое, и что он хочет вам сообщить. Если ты говоришь, что сможешь определить чужеродные энергии тем прибором, о котором ты вчера рассказывал, и сможешь принести прибор домой, то, пожалуйста, сделай это. Только всех посторонних из квартиры следует выселить…

– Кого это, посторонних?! – Вдруг яростно взревел Алик.

– Для тебя они самые родные люди, но пойди, расскажи об этом фантому… Для фантома они чужие. Фантом непредсказуем, и надо убрать людей из квартиры, чтобы предостеречь несчастья, особенно детей и людей старшего возраста…

– Понятно… Ты говоришь, отец сегодня должен вернуться?…

– Да, так сказала Нинель Наумовна. Во всяком случае, она его к вечеру ждёт.

– Завтра они уедут отсюда. И Богданчик поедет с ними, я позабочусь…

– А Даринка?

– И Даринка. У неё же каникулы!

– А Ленку мою они смогут взять с собой? – Вдруг, смущённо и заискивающе, но с надеждой спросила Лариса.

– Конечно, мы же договаривались! – Воскликнул Алик.

– Ладно, – почему-то сразу успокоилась Лариса. – Тогда, поговорим о нас…

– О чём? – Не понял восклицания Ларисы Алик.

– Валера договорится на послезавтра о сеансе гипноза. Он, конечно, может и сам, но не хочет. Считает, что тут нужен человек со стороны, не знакомый с нашей проблемой…

– Почему? – Удивился Алик.

– Чтобы Аню не сбивать своим видением дела, – ответила она.

За разговорами они не слышали, как открылась входная дверь, и в кухню, прямо в куртке ввалился Валера. Он, широко улыбаясь, галантно протянул Ларисе букет свежих роз.

– Алик, я с твоим отцом в лифте ехал. Чудак, он меня с Новым годом так яростно начал поздравлять, что дверь лифта никак не могла закрыться. Еле уехали! Осторожнее, не уколись! – Предостерёг он Ларису, протягивая ей букет, и вернулся в прихожую, чтобы снять куртку и переодеть обувь.

Разговор прервался сам собой. Лариса засуетилась в поисках вазы, но в кухне вазы не оказалось. Тогда она вымыла литровую банку, налила в неё холодной воды из-под крана, сыпанула в воду чайную ложечку сахара песка, и вставила в банку букет обворожительно красивых роз.

– Валерик, спасибо за цветы. Такие красивые розы! – Восхищённо воскликнула Лариса.

– Да, Аня их целый день рисовала. Сейчас она уснула, поэтому я забрал цветы, – Счастливо улыбаясь, ответил Валера.

– Зачем же ты забрал цветы у Ани?! – Возмущённо ахнула Лариса.

– Нельзя оставлять такие колючие цветы в палате. Во-первых, они пахнут…

– Не пахнут, а благоухают! – Поправила его Лариса.

– Нет, они пахнут, а запах может спровоцировать воспоминания и новый приступ может последовать незамедлительно. Сейчас Аня спит. А завтра я принесу ей новый букет. Пусть рисует. Она забывается, когда рисует,…

– Она не вспоминает ни о чём? – Вдруг с опаской спросил Алик.

– Она не может сейчас вспоминать. Под действием сильных лекарственных препаратов не очень-то можно вспомнить… Да, кстати, я договорился с Евгением Ивановичем на послезавтра на десять часов утра. Алик, ты сможешь присутствовать?

– Да. Я планирую завтра утром отправить детей и родителей в Кабанцы, а вечером принесу домой два прибора. Сразу испытаем их. А послезавтра я смогу присутствовать на сеансе. Помогло бы…

– На твои хлопоты дня не хватит. Делай уж что-то одно. К десяти подойдём в больницу. После сеанса сходишь на работу, а вечером уже будешь решать, что тебе делать, и как поступать, согласен? – Рассудительно проговорила Лариса, подкладывая в тарелку Валеры аппетитные кусочки мяса.

– Согласен, но с детьми и родителями решу всё завтра… – Задумавшись о чём-то, ответил Алик.

– Ну, и прекрасно, вот и уладили проблемку. Давай, пока, так. Потом посмотрим, что дальше делать, – сказал Валера, наполняя свою тарелку вкусной едой. – Хозяйка, дай выпить чего-то покрепче! Ноги промочил в эту слякоть, по самое не могу! – Весело воскликнул Валера в надежде, что Лариса откикнется, не откажет в просьбе. Лариса выставила на стол литровую бутылку водки, и разговор принял новые обороты.

Алик не помнил, как очутился снова в своей постели, на не разложенном и не застеленном диване. Он спал беспробудным сном праведника до серых утренних сумерек. Разбудил плач малыша за дверью, острым клинком, врезавшийся в его сон. Неожиданно проснувшись, Алик сел, потянулся и принялся вспоминать вчерашний вечер, но воспоминания скользкими вьюнами выскальзывали из головы. Ни о чём существенном вспомнить не удавалось, а Богданчик всё плакал и плакал за дверью. Надо было выбежать и прижать сына к груди, но ноги не хотели слушаться, будто стопудовые гири были привязаны к ним, а ребёнок не успокаивался…

– Ма! – не выдержав, позвал он мать, но та не торопилась на его зов. – Ма-ма! – позвал он снова, стараясь, перекричать плачь сына. Дверь его комнаты открылась, на пороге стояла мать с плачущим малышом на руках. – Мама, что случилось, почему он так плачет?

– Не знаю… Он спал, а потом как завизжит! И, вот, уже почти час не могу успокоить моего касатика! – Мать говорила ласково, нежно гладя малыша по спинке, стараясь нежными прикосновениями как-то успокоить его. – Он у вас перепуганный какой-то!

– Мы все тут перепуганные. Мама, собирайтесь в Кабанцы. Я сейчас машину вызову, – сказал Алик, с трудом поднимаясь с дивана.

– Алька, ты в свина превратился без Аньки. Смотри, уже и постели не стелешь, и не бреешься, скоро могучей бородой обзаведёшься!.. – Раздражённо говорила мать, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, и стараясь успокоить ребёнка.

– Трёхдневная щетина превращает мужчину в Мачо, – парировал Алик. – Дай, я попробую его успокоить. У меня получится, я знаю… – Сказал он, почесав затылок. Он уже стоял рядом с матерью и тянул руки к сыну.

– Не уронишь? – С тревогой и подозрением спросила мать.

– Постараюсь… – Ответил Алик, вдруг, вспомнив, как прошлой ночью падал без причины у письменного стола. – Я же не пьяный, и с сегодняшнего дня ни капли в рот не возьму, я тебе обещаю…

– Обещает он! Вчера целый день провалялся, больным притворился, а вечером, опять, квасить, к Лариске улизнул! Даринка тебя ждала, ждала, да, не дождалась, и с Ленкой гулять до вечера ушла… А ты ночью домой таким вернулся, ужас!

Мать рассказывала о том, как он провёл вчерашний день, и ему казалось, будто разговор идёт не о нём, а о ком-то постороннем, но того постороннего уже нет. Он оставил о себе совсем не приятные воспоминания, и ушёл, неизвестно, куда…

– Мама, иди кашу варить. Богданчик голодный, поэтому и кричит. Время подошло, понимаешь? Прошу тебя, не ругайся со мной, я больше не буду!

В тот момент Алик снова был похож на маленького мальчика, который, расшалившись, разбил окно. Виновато щурясь, Алик умоляюще взглянул на мать. Она поняла, что говорить больше ничего не следует. Надо, действительно, идти в кухню и сварить кашку для малыша…

– Смотри, чтобы Богданчик не свалился с дивана! – Строго погрозила пальцем мать, вдруг оглянувшись на пороге.

Богданчик с аппетитом сосал кашку из бутылочки, Алик с любовью наблюдал за процессом кормления малыша.

– Ма, дай мне его покормить! – Вдруг с чувством воскликнул Алик, погладив плечо матери.

– Бери бутылочку, только осторожнее, чтобы ребёночек не захлебнулся… – Сказала мать, позволяя Алику взять бутылочку в свои руки. – Что ты говорил про Кабанцы? – Вдруг вспомнила она.

– Мама, будет лучше, если ты увезёшь детей в Кабанцы… – Виновато сказал Алик после минутного молчания. – Я сейчас уйду в больницу, а потом на работу, а ты собери, пожалуйста, вещи, я машину закажу…

– Выгоняешь?! – Вдруг громко констатировала мать, и её возглас клубком обиды повис в воздухе.

– Мам, я прошу тебя, не обижайся… Мне надо испытать прибор, и дети здесь не нужны, понимаешь? Кроме того, я прошу тебя забрать с собой Лену…

– Что она там будет делать, грязь месить? Ты думаешь, в Кабанцах снега по колено навалило?! Там такая же оттепель, как и здесь, я тебя уверяю! Не снега, а грязи по колено!

– Ничего я не думаю. Даринке будет веселее, если с ней поедет Лена, – старательно уговаривал мать Алик.

– Обо всех подумал, а обо мне забыл! Ох, темнишь ты, что-то, сын мой! Это я должна буду…

– Ничего ты не будешь должна! Девочки уже достаточно взрослые, и станут помогать тебе по хозяйству. Ты только говори, что надо делать. Руководи…

– Ладно, вечером поговорим, а сейчас дуй на свою работу, или куда там ты собрался… Аньке привет передай.

Быстрым взглядом Алик взглянул на часы и вдруг сорвался с места.

– Ох, ты, как же я опаздываю, сейчас Лариска прискачет!

– Куда это ты спозаранку?! – Удивлённо воскликнула мать.

– В больницу к Анечке! – Ответил он уже из коридора.

– Папочка, и я с тобой! – Выкрикнула Даринка, ещё сонная, в пижаме выходя из своей комнаты.

– Нет, Даринка, не сегодня! – Крикнул он дочери, уже находясь в ванной.

Он был готов к выходу, когда в дверь позвонили. Алик бросился открывать замок. На пороге стояла Лариса. Женщина была одета в элегантное пальто из водонепроницаемой ткани и хорошенькие сапожки на «платформе». На голове её красовалась миленькая шапочка, в руках Лариса держала зонтик и маленькую сумочку в тон сапогам.

– А зонтик зачем?! – Удивлённо воскликнул Алик.

– Так, дождь же на улице, ты, что, не видел?! – Весело рассмеялась Лариса.

Алик с недоумением пожал плечами.

– Ты со мной? – Так же, удивлённо спросил он.

– С тобой… Мне нужно с Валерой подготовить сеанс на завтра.

– Ты, что, тоже?…

– Нет, Аленький, я не могу загипнотизировать человека. Предоставим эту роль специалисту, но список вопросов следует составить вместе. Ты одевайся, мы же опаздываем!

– Я думал, мы завтра… А сегодня мне ещё на работу надо, – протянул Алик, натягивая куртку.

– Я должна и тебя подготовить к сеансу, чтобы ты не помешал специалисту ни неуместными репликами, ни неуклюжими действиями, понимаешь?

Они шли по мокрой асфальтовой дорожке, совершенно очистившейся от недавнего снега, медленно приближаясь к зданию больницы. Шёл мелкий холодный, всюду проникающий дождь. Неожиданная оттепель не радовала своими, будто, весенними, сюрпризами. Казалось, ещё немножко, и холодные, колючие льдинки посыплются с неба. Зонт не спасал, влага была повсюду, и лицо Ларисы стало мокрым от просачивавшихся под зонт капелек дождя, но женщина не замечала излишней влаги на коже. Она была увлечена разговором, и благодарна небу, за то, что Алик слушал её рассказ с особым вниманием и интересом.

– Ты сейчас пойдёшь к Ане, но не информируй её о завтрашнем дне, – строго предупредила Лариса.

– О чём же мне с ней говорить? Как объяснить её присутствие в больнице, если она сама не сможет вспомнить? – Недоумевая, спросил Алик.

– Я думаю, ты найдёшь, о чём говорить с женой. Она абсолютно адекватна, ты сам увидишь. Она адекватнее всех нас. Придумай сказку! – Вдруг рассмеялась Лариса.

В кабинете свиданий было проветрено и пусто. Никто не ждал Алика на одиноком стуле, скромно прижавшемся к стене, и он сам сел на этот, много повидавший стул, в ожидании Ани. Но долго ждать не пришлось. Неожиданно дверь открылась, и в просторную комнату вошла Анечка. Она смущённо улыбалась и виновато щурилась, но, увидев Алика, бросилась к нему в объятия.

– Аличек, я так тебя ждала! Тебя так долго не было! Почему я здесь, что, снова у меня того? – Осторожно спросила она, покрутив пальцем у виска. – Я же ничего не помню!..

– Ничего страшного не произошло. Просто, тебе следует снова пройти курс лечения, ты же знаешь… – Сказал Алик, обнимая жену.

– Я ничего не помню, понимаешь?! И она, ну, та тётка, куда-то подевалась, я её больше не вижу… Куда она исчезла?! – Громким шёпотом испуганно спросила Анечка. Алик теперь уже знал, что за тётка всё время является Анечке, и понимал, как появление фантома пугает жену. Не удивительно было, что она так напугана.

– Ну, не видишь, и хорошо. Всё-таки, положительно действует на тебя пребывание здесь, – примирительно сказал Алик, обнимая и целуя Аню. Ему казалось, что только так он сможет оградить и защитить любимую от страшных и непонятных видений. – Но я соскучился, и долго мириться с твоим отсутствием не намерен!

Никто не мешал Алику общаться с Аней, никто не заходил в кабинет, никто их не тревожил. Они всецело принадлежали друг другу, и Алик почти поверил, что так будет всегда, но неожиданный стук в дверь прервал нестройную цепочку разговора с любимой.

Дверь медленно отворилась, и на пороге появилась Лариса. Она улыбалась, собираясь что-то сказать, но Алика разозлила искренняя улыбка подруги. Он уже собирался сказать что-нибудь резкое и колкое, но Лариса опередила его.

– Алик, тебе надо поговорить с Валерием Петровичем. После свидания, зайди, пожалуйста, к нему. Не забудь, это очень важно, – сказала она, строго погрозив ему пальцем.

– А ты? – Удивлённо спросил он. Неожиданная просьба Ларисы мгновенно остудила воинственный пыл. Он хорошо понимал, зачем так настойчиво зовёт к себе Валера.

– Ухожу. У меня своих дел хватает… Ты сам иди, без меня, – сказала она, вынужденно рассмеявшись, и дверь закрылась, отделяя ту жизнь, за дверью, от них с Анечкой, будто предохраняя их от лишних тревог и волнений, которые могли бы возникнуть за этой белой и такой бесчувственной дверью!

– Аль, я домой хочу, я же здорова совсем! – Вдруг тоненько и жалостно пропищала Анечка.

– Я пойду к Валерию Петровичу, и потребую, чтобы он отпустил тебя, хочешь? – Ласково рассмеялся Алик.

– Конечно, хочу, только, возвращайся скорее! – Воскликнула она, отталкивая от себя Алика.

С трудом расставшись с Анечкой, Алик поспешил в кабинет к Валере. В голове всё перепуталось, и, в каше из обрывков мыслей, Алик не смог отыскать и пары вразумительных слов, чтобы объяснить Валере, как ему необходима его Анечка.

– Ага, не забыл! – Вместо приветствия, воскликнул Валера, протягивая руку для рукопожатия.

– Так Лариса же предупредила! – Воскликнул Алик, сделав шаг назад.

– Чего ты так испугался? Мы же вчера, вроде, договорились… Да, я должен тебе напомнить, что завтра мы проведём сеанс гипноза. Евгений Иванович согласился, и я ему очень за это благодарен. Ты Ане ничего не говорил?

– Нет… – Развёл руками Алик, ответив на все вопросы сразу.

– А сам ты как, не возражаешь? Не испугаешься, если увидишь, или услышишь что-либо необычное?

– Нет…

– Вот, и хорошо. Постараемся узнать, что за буквы были написаны на стекле в твоей кухне, – как-то, напряжённо рассмеялся Валера, и Алик почему-то подумал, что самого Валеру тоже волнует встреча с гипнотизёром.

На работе никто серьёзно не трудился. Люди с лёгким запахом алкоголя, сонно ползали по офису, не в силах что-либо делать после бурно проведенных праздников, и шеф, собрав с подчинённых «по рублю», отправил уборщицу в гастроном за «усиленным пайком». Алик не собирался оставаться на работе вместе со всеми. Он предупредил шефа, что уходит, но деньги на праздничный стол сдал безропотно, и стал собираться домой. Он упаковал несколько приборов, и уже собирался вызывать машину, когда в дверь его кабинета кто-то тихо постучал.

– Войдите! – Крикнул он через плечо, но дверь не спешила открываться.

Алик с недоумением пожал плечами, но дверь открывать не стал. Кому надо, тот войдёт самостоятельно, без его помощи. Предстояло впихнуть объёмный прибор ночного видения в большую хозяйственную сумку, которую для этих целей Алик прихватил из дома.

Снова раздался стук, и снова он крикнул: – Войдите! – но и на этот раз дверь кабинета не открылась. Такая скромность только разозлила, потому, что прибор не хотел помещаться в сумку, и он, бросив прибор на рабочем столе, решительно подскочил к двери и рванул ручку на себя. За дверью никого не было, что немало удивило его. Он выглянул в коридор, но там было пусто. Свет в коридоре немного дрожал, но горел ярко. Ничто не указывало на постороннее вторжение. Голоса служащих и раскаты весёлого хохота раздавались из дальнего кабинета. Там был накрыт праздничный стол. Здесь, у кабинета Алика было тихо.

– Что за чёрт?! – Раздражённо воскликнул он и, захлопнув дверь, принялся укладывать непокорный прибор. После долгих стараний, это удалось сделать, и с возгласом победы он закрыл молнию на сумке. Он вздохнул с облегчением. – Наверное, кто-то из сослуживцев шутит. Много нынче шутников развелось… – Хмуро буркнул он себе под нос, продолжая укладывать остальные приборы в чехлы.

Неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял шеф с куском селёдки на пластиковой вилке и наполненным пластиковым стаканчиком в руках.

– Может, всё-таки, останешься? Селёдочка – сказка! – Воскликнул шеф. – На, попробуй!

– Нет, Славик, не останусь, и селёдки твоей не хочу. А пить мне нельзя. Я вчера и так почву под ногами потерял… – Грустно признался Алик. – Кто-то стучался в дверь. Я открыл, а там – никого нет… – Вдруг, сам не зная, почему, пожаловался он шефу. – Шутить изволите?

– И ты, значит, слышал… Я думал, у меня галлюны периодически проскакивают… – Задумчиво протянул шеф. – Ну, не будем о страшилках, останься на несколько минут…

– Слава, я возьму эти приборы домой, ладно? Мне с ними поработать необходимо в спокойной обстановке.

– Возьми, только оформи по всем правилам. Если бы ты знал, как мне надоело отчитываться перед всякими уродами за те приборы, которые мы здесь производим!

– Завтра они вернутся на место. Ну, не завтра, а в понедельник. Я постараюсь немного усовершенствовать новый прибор. В нём есть маленькая непонятность. Постараюсь устранить неполадки до понедельника. Не бойся, вражеским разведкам ничего не достанется. Я съем документацию вместе с приборами, если на меня кто-то нападёт! – Весело рассмеялся Алик, застёгивая молнию на одном из чехлов.

– Успеешь с объёмчиком справиться в самое короткое время? – Язвительно рассмеялся в ответ шеф. Он одним глотком осушил пластиковый стаканчик и закусил кусочком селёдки, чуть не свалившимся на пол от долгого висения на пластиковой вилке. – Божественно!.. – Сделал заключение Славик. Он жмурился от удовольствия, и громко чавкал, с аппетитом пережёвывая кусок селёдки, но потом вдруг остановился и с недоумением уставился на друга. – Чёрт возьми, я же тебе нёс!

– Бывает, не донёс! – От души рассмеялся Алик. – Слава, не уговаривай. Если я останусь, не сделаю ничего, и в понедельник ничего не привезу. А ты будешь думать, что я договорился с вражеской разведкой!