Текст книги "Влюблённые в театр"

Пять из увиденных мною спектаклей объединяет тема любви.

«Я люблю», – этими восторженными словами открывается спектакль «Доходное место» по пьесе А. Н. Островского в Театре русской драмы им. Леси Украинки. В любви к юной Полине признается исполненный благородных помыслов Жадов. «Я люблю», – скучно вторит ему Белогубов, признаваясь в любви к расчетливой Юлиньке. «Я люблю», – тягостное признание в безответной любви к жене дается влиятельному чиновнику Вышневскому нелегко. Акценты расставлены. Отныне весь сюжет вращается вокруг любви, именно ею продиктованы поступки главных героев. Из-за любви к жёнам нарушают закон Вышневский и Белогубов. Из-за любви к жене сломлена гордость Жадова. Ну а вдова Кукушкина, которая слишком многое повидала на своем веку, чтобы самой испытывать это чувство, прекрасно знает, как использовать любовь как средство для достижения своих целей.

Постановку пьесы «Доходное место» осуществил режиссёр старшего поколения, народный артист Латвии и народный артист Украины Аркадий Кац. В 1963 году он стал главным режиссером Рижского театра русской драмы, где прослужил четверть века. После распада СССР переехал в Москву и стал режиссером Театра имени Евгения Вахтангова. С 2002 года – режиссёр Театра у Никитских ворот.

Поначалу у меня было опасение, что пьеса Островского из жизни чиновников может показаться архаичной, присыпанной нафталином и вгоняющей в скуку. К счастью, этого не произошло. Написанная полтораста лет назад, сегодня комедия звучит на удивление свежо и современно, и каждую меткую фразу благодарные зрители встречают взрывами смеха. В самом деле, можно ли без улыбки слышать такие реплики: «А ты, Полинька, как ты живешь? Ужасно! Нынче совсем не такой тон. Нынче у всех принято жить в роскоши», – поучает Юлия свою сестрицу. Неиссякаемым источником житейской мудрости оказывается Кукушкина: «Обрадовалась, что замуж вышла, дождалась. А нет, чтобы об жизни подумать. Бесстыдница! И в кого это ты такая уродилась! У нас в роду все решительно холодны к мужьям: больше всё думают об нарядах, как одеться приличнее, блеснуть перед другими. Отчего и не приласкать мужа, да надобно, чтобы он чувствовал, за что его ласкают».

Татьяна Назарова исполняет роль Кукушкиной с блеском. Она царит на сцене. Это настоящий генерал в юбке, всегда готовый броситься в бой. Она энергично расхаживает по своему дому как по командному пункту, руководит, муштрует и без устали обучает дочерей искусству обольщения женихов («Юлинька, спусти немного мантилью с правого плеча»), но, если нужно, может и вкрадчиво подольститься, и умело пустить в ход свои женские чары.

Аркадию Кацу удалось создать яркую, полную жизни интерпретацию пьесы Островского. С одной стороны, режиссёр бережно сохранил хрестоматийный текст комедии, с другой стороны, ввёл мизансцены, не вступающие в противоречие с замыслом драматурга. Так, сцена пляски чиновника Юсова в трактире под аплодисменты Белогубова и двух писарей превращается у Каца в победительный танец хозяев жизни – взяточников Юсова, Белогубова и их коллег-чиновников. Сбросив тёмно-зелёные сюртуки, чиновники с наслаждением поют и отплясывают в форменных брюках и ослепительно-белых жилетах.

Благодаря тому, что темп ни на минуту не замедляется, спектакль (его премьера состоялась в апреле 2007 года) длиной в три часа смотрится на одном дыхании.

Свою версию непростой истории любви, вернее, любви-ненависти, предлагает зрителям Театр им. Ивана Франко. Пьесу «Маленькие супружеские преступления» современного французского драматурга Эрика-Эммануила Шмитта поставил легендарный польский кинорежиссёр Кшиштоф Занусси, отметивший в этом году свое семидесятилетие. На творческом счету Занусси киноленты, которые стали классикой мирового кинематографа: «Смерть провинциала», «Семейная жизнь», «Контракт», «Год спокойного солнца», «Персона нон грата» и многие другие. Его фильмы отмечены многочисленными международными наградами.

В спектакле принимают участие два актёра. Действие разворачивается в квартире героев. Жена Лиза (Ирина Дорошенко) привезла мужа Жиля (Алексей Богданович) домой из больницы. После странного инцидента Жиль страдает от амнезии, и не в состоянии вспомнить, кто эта женщина, которая его сопровождает. Лиза, строгая сдержанная дама, пытается восстановить память мужа, рассказывая о том, каким он был прекрасным семьянином. Однако постепенно становится понятно, что амнезия была для обаятельного, но уставшего от жизни сердцееда Жиля только способом побольше узнать о своей жене, а образ любящего мужа, который изо всех сил рисует Лиза, далёк от действительности.

В течение двух часов зрителям доводится прожить совместную жизнь Жиля и Лизы, начиная от их знакомства и заканчивая крахом отношений, после которого герои всё-таки находят в себе силы возродится для нового этапа жизни вдвоём. Этот спектакль – для зрителей, которые наслаждаются филигранно отточенным мастерством актёров («Гениально, просто гениально, я смотрю этот спектакль уже в третий или четвёртый раз», – говорила одна зрительница после спектакля). Но меня не покидало чувство, которое я иногда испытываю, глядя на живописные работы архитекторов. В них сквозь живость мазков явственно проступают чёткие, слишком правильные контуры чертежей. Так и в этой постановке, наперекор природе театрального спектакля, словно нарочито сдерживая бесконечное разнообразие театральных приемов, проступают чёткие контуры фильма. Строгость декораций, минимум музыки, простота мизансцен, всё внимание обращено на игру актёров – я легко могу представить себе психологическую драму «Маленькие супружеские преступления» на экране, с широким использованием крупных планов. И даже могу допустить, что фильм Занусси с таким названием доставил бы мне больше удовольствия, чем спектакль.

В спектакле «Так закончилось лето» Театра драмы и комедии на левом берегу Днепра (премьера состоялась в апреле 1999 года) любовь оказывается той силой, которая по нелепой с лучайности разрушает налаженное течение жизни одной семьи, и задевает рикошетом другие судьбы.

Постановку спектакля осуществил основатель и бессменный художественный руководитель театра, народный артист Украины и России Эдуард Митницкий по пьесе известного украинского драматурга Ярослава Стельмаха, написанной по мотивам романа «Люси Краун» американского писателя Ирвинга Шоу. Спектакль выдвигался на «Киевскую пектораль» в номинации «За лучшую режиссерскую работу».

Действие спектакля начинается в Париже 1957 года, чтобы затем вернуться в прошлое, в Америку 1937 года, затем метнуться в 1944 год, и снова показать сцены из 1937 и 1957 годов. Перемена эпохи и места в спектакле решена просто – на заднике высвечивается надпись с названием города и годом происходящего, помогая зрителям сориентироваться во времени и пространстве. Но непросто приходится Ксении Николаевой, исполнительнице главной роли Люси Краун, ведь ей на протяжении действия необходимо «постареть» и «помолодеть» не один раз. Однако актриса справляется с этой задачей безукоризненно. Впервые мы видим Люси в глухом длинном плаще, безрадостные глаза скрываются за стеклами немодных очков. Она предстаёт бесконечно усталой, опустошенной, неудовлетворенной жизнью.

Но вот действие возвращается на два десятилетия назад – на сцене снова возникает Люси, заботливая жена и нежная мать, бесконечно любящая своего сына (роль наивного восторженного подростка Тони удачно исполняет Кирилл Майкут). Люси, окутывающей своих близких аурой тепла и ласки, присуще мягкое обаяние неброской, но чарующей женственности, которое так нравится многим мужчинам, но которое ее муж Оливер (Анатолий Ященко) давно перестал замечать и ценить. Зато обаяние Люси не остается незамеченным студентом Джефом (Андрей Саминин), приглашённым на лето в компаньоны к взрослеющему Тони.

Истосковавшаяся по ласке Люси откликается на чувство Джефа, относясь к нему, скорее, как ко второму сыну. Случается так, что эта связь, которая могла бы остаться для Люси обычным летним романом, светлым воспоминанием, внезапно становится смерчем, который разрушил и разметал по свету семью Краунов, и навсегда оставил горький след в душе Тони. Двадцать лет спустя мать и сын (роль взрослого Тони играет Николай Боклан) встречаются в Париже, чтобы понять, можно ли залечить старые раны, сможет ли для них когда-нибудь наступить новое лето?

В программке спектакля «Четвёртая сестра» помещена шокирующая цитата из воспоминаний польского драматурга Януша Гловацкого: «Зимой 1996 года я приехал в Москву… Я зашёл в общественный туалет, грязный и запущенный. Там жили дети, может быть, семи-, может быть, десятилетние. Эти дети выглядели старше своего возраста, часто не имели зубов, зато умели стрелять. По заказу мафии они убивали людей, которых до этого никогда не видели. Ну а поскольку они были всего лишь детьми, то иногда ошибались и убивали не тех, кого было нужно. Тогда им не давали обещанной в качестве гонорара пачки «Мальборо». После этого, во время переездов по Москве, я подумал, что моя следующая пьеса должна быть о России».

Под впечатлением поездки у Гловацкого родился замысел пьесы «Четвёртая сестра». Однако пьеса не стала «чернухой», в которой драматург безжалостно нажимал бы на болевые точки, подчёркивая грязь, беспросветность и ужас окружающей действительности. Вернее, он делает именно это, но с помощью гротеска, превращая происходящее в чёрную комедию. Природу его драматического замысла блестяще воплотил на сцене художественный руководитель театра, народный артист Украины Станислав Моисеев, отметивший в этом году своё пятидесятилетие.

Распался Советский Союз, и на его обломках семье спивающегося Генерала (Станислав Боклан) и его трёх дочерей живётся несладко. Три сестры (откровенная пародия на чеховских «Трёх сестёр») живут в Москве, но теперь они уже мечтают о Нью-Йорке.

На сцене Молодого театра – калейдоскоп происшествий. Тут и киносъемки, и вручение «Оскара», и наёмные киллеры, и покушения на убийство, и убийства по ошибке. У каждой из сестёр – своя любовная драма, своя сердечная боль. Жгучая красавица Вера (Наталья Васько) отдала свое сердце женатому чиновнику. Грубоватая энергичная Катя (Елена Узлюк) крутит роман с американцем. Но больше всех своей почти детской непосредственностью и какой-то чистой, наивной интонацией Джульетты Мазины запоминается Таня (Римма Зюбина), маленькая, хрупкая, и подвижная, как волчок. Есть в спектакле и четвёртая сестра, которая оказывается вовсе не сестрой, а… братом.

Спектакль идёт под живую музыку, которую написал и исполняет джазмен Владимир Соляник. Декорации сценографа Владимира Карашевского представляют собой нищее убранство квартиры пьянчуги-генерала на фоне «железного занавеса» – ряда узких металлических дверей, напоминающих клавиатуру, которые то гремят, задевая друг о друга, то одну-две двери снимают, и тогда «клавиатура» становится похожа на щербатый рот.

Сцены сменяют друг друга с головокружительной быстротой, так что под конец нагромождение событий кажется даже несколько избыточным. Тем не менее, это замечательный спектакль, и его по достоинству оценило жюри «Киевской пекторали», в 2008 году назвав его «Лучшим драматическим спектаклем». Также «Пекторали» получили художник-постановщик В. Карашевский, автор музыкальной концепции В. Соляник и, за «Лучшее исполнение женской роли», Р. Зюбина.

Трудно отыскать больше любви и страсти, чем в опере Бизе «Кармен». Театр «Киев модерн-балет» предложил свою версию классики – балет под названием «Кармен. ТВ». в постановке балетмейстера и режиссёра Раду Поклитару (он же стал автором либретто), восходящей звезды на небосводе современного танца.

Несколько слов о балетмейстере. Раду Поклитару, которому ещё нет и сорока лет, родился в Кишиневе в семье артистов балета. После окончания Пермского хореографического училища десять лет прослужил артистом балета Национального академического театра республики Беларусь. Окончил Белорусскую академию музыки по специальности «балетмейстер». Начиная с 2002 года Раду Поклитару приобрел статус хореографа-скитальца: не принадлежа ни одной труппе или театру, поставил ряд балетов в России (в том числе, два балета на сцене Большого театра), на Украине, в Латвии, Белоруси и Молдове. Постановки хореографа, нередко вызывающие споры и горячие дискуссии, принесли ему лауреатство на международных конкурсах и фестивалях.

В 2006 году, благодаря помощи украинского мецената, в Киеве был создан частный театр Раду Поклитару – театр «Киев модерн-балет». Это не просто броское название. Приобретающий всё большую известность молодой балетмейстер смело сочетает в своих постановках классику и модерн. Постановка «Кармен. ТВ» была отмечена премией «Киевская пектораль» как лучший спектакль 2006 года, а сам Раду Поклитару получил «Пектораль» за лучшую работу балетмейстера.

…На сцене появляется существо, которое кажется смешным и трогательным одновременно. Это неловкая угловатая девушка. Короткие светлые волосы повязаны нелепым голубым бантом. Бесформенное голубое платье наполовину скрыто жакетом. На ногах девушки – туфли на каблуках, надетые на носочки. Так могла бы нарядиться лет двадцать назад юная жительница деревни, собирающаяся в колхозный клуб на дискотеку. «Уж не новое ли это прочтение образа Кармен?» – подумала я с опаской. Но нет, это оказалась Микаэла (Елена Долгих), в классической версии оперы – невеста дона Хозе.

Девушка усаживается перед телевизором и забывает обо всем на свете. А телевизор показывает ей «про любовь». Кармен (Ольга Кондакова) – невысокая, коренастая, короткостриженая фабричная девчонка с грубоватыми движениями, привлекает мужчин своей страстностью. Хореограф ломает всевозможные балетные стереотипы: почти все артисты танцуют босиком; «Отстань от меня!», – в какой-то момент раздражённо кричит Кармен тореадору; а Хозе вообще запрыгивает на руки к Кармен. Звуковой основой «Кармен. ТВ» стало своеобразное сочетание речитативов и арий Бизе, телевизионных шумов и отдельных оркестровых номеров.

Яркими отличительными чертами балета оказываются юмор и подчёркнутый эротизм, но юмора в спектакле всё-таки больше. Хозе (Алексей Бусько) относится к Кармен как весёлый игривый щенок к любимой хозяйке. Тореадора Эскамильо (Руслан Баранов), наоборот, переполняет чувство собственной значимости. Когда Кармен становится возлюбленной Эскамильо, она то носит зубах его розу, то его шёлковый плащ. Исполнены восхищения перед тореадором подруги Кармен-табачницы. Они вихрем носятся по сцене, в своих белых платьях с красными вставками напоминая окровавленные клочья пены. При появлении Эскамильо табачницы тянутся к нему в страстной истоме.

Однако «Кармен. ТВ» – это вовсе не карикатура на оперу Бизе, хотя поклонникам классического балета работа Поклитару может прийтись не по вкусу. Чтобы зрители смогли глубже проникнуться замыслом хореографа, в программке спектакля приведена «цитата», взятая как бы из рассказа Микаэлы: «Когда рядом никого нет, любовь захлёстывает меня и заставляет видеть, желать, убивать несуществующих персонажей никем не снятых фильмов. Мелькающий экран говорит со мной языком страсти». И действительно, в ключевые моменты Микаэла вмешивается в ход действия. Это ее рука направляет нож Хозе в грудь его начальнику. В эти минуты трогательная девушка становится зловещей, и тогда реальность жизни современной Микаэлы, прикованной к подлинным или воображаемым теле-грёзам, смещается и накладывается на реальность драмы Кармен, рождая тем самым захватывающее дух действо, в котором история, произошедшая в Севилье XIX века, наполняется пронзительными современными интонациями.

Особняком среди других спектаклей, которые мне довелось посмотреть, стоит театральный проект «Сладких снов, Ричард» театра «Вильна сцена» («Свободная сцена») в режиссуре художественного руководителя Дмитрия Богомазова. Постановка была благосклонно встречена экспертами премии «Киевская пектораль», вручавшейся в 2009 году – она выдвигалась по пяти номинациям – как лучший камерный и музыкальный спектакль, а также в номинациях за лучшую режиссуру, музыкальную концепцию и сценографию.

«Пекторальные» номинации были не единственной причиной, по которой мне хотелось посмотреть новую работу Дмитрия Богомазова. В своё время мне довелось посмотреть его спектакль «Чаровница» по пьесе Ивана Карпенко-Карого «Бесталанная». Это была дипломная работа молодого режиссёра. Эдуард Митницкий пригласил Дмитрия, который учился на его курсе, в свой Театр на левом берегу Днепра. Тот давний спектакль меня поразил. Из-под шелухи штампов постановок пьес классиков украинской драматургии XIX века, с их непременными плетнями и подсолнухами, вышитыми сорочками и шароварами, Богомазов извлек вневременную общечеловеческую драму. «Чаровница» игралась в современных костюмах, в холодных, обезличенных декорациях, напоминающих бункер – очищенная от деталей сельской жизни, бытовая пьеса поднималась до высот суровой трагедии.

Со времени постановки «Чаровницы» (которая в 1995 году была удостоена «Пекторали» как лучший спектакль года) Богомазов приобрёл репутацию смелого и последовательного театрального экспериментатора.

Итак, я купила билет на спектакль «Сладких снов, Ричард» за символическую цену в 35 гривень (чуть больше 4 долларов) и отправилась на поиски театра. «Свободная сцена» оказалась комнаткой на третьем этаже здания, занятого офисами, рассчитанной всего на двадцать с небольшим зрительских мест. Театр даже прозвали в Киеве «самым маленьким театром в Европе».

Скажу сразу, «Сладких снов, Ричард» – это не спектакль в полном смысле этого слова. В программке жанр его обозначен как «электроакустическая опера-перформанс на тему пьесы У.

Шекспира». Сам Богомазов так говорит о своей постановке: «Это не прочтение драматургического текста сценическими средствами, а опыт трансформации текста драматургического в текст перформанса». Опера-перформанс поставлена по мотивам одной из сцен трагедии «Ричард III», а именно сцены «Сон Ричарда». Ночью, перед решающей битвой за окончательное право владеть престолом, королю Ричарду являются привидения всех, кого он убил. Страшные видения проклинают Ричарда, их вид порождает в нём сомнения и лишает его силы. В завтрашней битве Ричард погибнет.

Сцену заливает таинственно-тревожный, зелёный, словно болотные огни, свет. Короля (Александр Лебедев) окружают четыре привидения в белых, напоминающих врачебные, одеждах. Лица их забинтованы, только прорваны дыры ртов. Крошечная сцена вынуждает режиссёра использовать видеопроекции декораций, благодаря которым число видений, распластавшихся по стенам и в нишах слепых окон, множится, у стены появляется перспектива, в которой также становятся видны окна и фигуры призраков, а за ней еще одна, помогая заглянуть в сюрреалистический, обманчиво объемный мир, уходящий в бесконечность. Двигающиеся в замедленном темпе привидения выпевают странные звуки, стонут, шипят, всхлипывают, создавая необычную партитуру, в которую вплетаются отдельные шекспировские фразы на английском языке. Так рождается не только мучительный сон, который снится Ричарду. Так рождается тягостный сон, который снится зрителям, вводя их в состояние почти мистического транса.

Дмитрий Богомазов снова подтвердил свою репутацию режиссёра-экспериментатора, который идёт своим, ни на кого не похожим путём.

Среди роскошных новостроек, среди изобилия магазинов и киосков, загромоздивших улицы, и неисчислимого числа машин, несущихся на любой свет светофора, среди многочисленных нищих в метро и бомжей, изучающих содержимое мусорных контейнеров – словом, среди всего, что появилось в Киеве за годы моего отсутствия, изменив, а иногда и исказив лицо родного города, театры по-прежнему каждый вечер поднимают занавес, актёры выходят на сцену и яростно выплескиваю свою душу, а зрители щедро аплодируют, кричат «Браво!» и дарят цветы – значит, театр живёт.

Гамарник К. Шесть театральных вечеров.

Ренессанс – 2010 – № 2 – С. 130–135.

Ирина Панченко, Ксения Гамарник. Контексты современного театра

«Театр как явление – фундаментальная человеческая потребность, в то время как конкретные театры с их формами и стилями – всего лишь временные, сменяемые подпорки».

Питер Брук

Наблюдая за процессами, происходящими в мировом театральном искусстве, можно определить некие общие тенденции, присущие современным режиссёрским поискам. Общим для европейских и американских режиссёров является то, что их по-прежнему влечёт классическая драматургия. Однако сегодняшним режиссёрам свойственно извлекать из старинных пьес «общий корень» смысла; обращаться к тем вечным общечеловеческим идеям, проблемам, конфликтам, которые могут пролить свет и на наше бытие. Отсюда проистекает стремление, с одной стороны, свободного, игрового, во многом импровизированного отношения к классике, с другой – желание осовременить классику, максимально приблизить к нам, прочитать «по коду» сегодняшнего дня. В первом случае средства театральной выразительности будут более условными и абстрактными, во втором – «знаками» эпохи, но в обоих случаях далёкими от бытовой эмпирики. Интересны спектакли, в которых соединяются обе тенденции. Подобные задачи требуют от постановщика интеллектуализма, философичности, изобретательности, модернизации известных приёмов.

И ещё одно обстоятельство становится очевидным при сопоставлении работ художников различных стран: театральные культуры сегодня пребывают в соприкосновении, питают друг друга. На исходе тысячелетия мир становится всё более космополитичным, культурные пространства – проницаемыми, в конечном счёте, едиными. Мэтры мирового театра ревниво следят за постановками друг друга, а их младшие собратья по ремеслу старательно черпают их опыт. В багаже современного режиссёра – весь опыт мирового театра от искромётной стихии древнегреческих Дионисий до экспериментов театра абсурда 1960-х годов; приёмы любых национальных театров – от отточенного ритма японского театра Кабуки до шаманских ритуальных действ народов Севера, от тягучих речитативов африканских племён до европейских традиций театра масок. К тому же в драматические действо властно вторгаются элементы других искусств – танца, цирка, пантомимы, представлений кукольного театра и театра теней, а в последние десятилетия – кинопроекция и компьютерные эффекты.