Текст книги "Методика и оценка геоэкономической безопасности регионов"

Оксана Чувилова, Ирина Романюта
Методика и оценка геоэкономической безопасности регионов

© Чувилова О. Н., 2014

© Издательский дом «НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА», 2014

Введение

В настоящее время в России, в условиях трансформации экономической системы в целом, увеличивается дифференциация регионального развития, усиливаются процессы дивергенции. Главным содержанием процесса коренных социально-экономических преобразований является утверждение полного народовластия, общечеловеческих преобразований идеалов и ценностей во всех сферах общественной жизни, широкое использование демократических принципов в хозяйственном развитии. Спорны и противоречивы как сами методы работы по оценке, так и новые задачи оценки геоэкономического потенциала региона и страны в целом, которые встают перед экономической наукой.

Кроме того, для российских субъектов нарастает необходимость найти источники экономического роста, выявить абсолютные и относительные преимущества регионов на основе оценки их геоэкономического потенциала и использования внешних возможностей развития для эффективной его реализации. Этим обусловлена актуальность работы при создании новых геофинансовых и геосоциологических векторов, определяющих необходимость разработки методики оценки и реализации потенциала, на основе которого можно обеспечить геоэкономическую безопасность тер риторий.

Мировой финансовый кризис выявил необходимость детализированного изучения геоэкономического развития территорий: как обеспечить конкурентоспособность экономических систем в эпоху финансовой глобализации? как осуществить прорыв к процессам распределения мирового дохода за счет развития финансовых рынков? как обеспечить геофинансовый статус для национальной валюты и ресурсов?

Материалы настоящей монографии на основе ответов на данные вопросы анализируют состояние геоэкономической безопасности страны и регионов, а также представляют разработку ее модели и стратегии на мезоуровне.

Рост внимания к геоэкономической составляющей развития страны и регионов (центров и периферий) авторы монографии обусловливают глобальными изменениями «мировой финансовой полярности», усилением роли социальных проблем в мировых финансовых системах, необходимостью разработки эффективных систем геоэкономической безопасности.

Предложенная на основе указанных измерителей стратегия геоэкономического развития региона вызывает практический интерес как реализация одного из направлений концепции экономической безопасности страны.

Монография может быть полезна студентам экономического факультета, обучающимся по профилю «Финансы и кредит» и другим направлениям в рамках курсов по выбору.

Глава 1. Научные подходы к определению геоэкономической безопасности региона в условиях перехода мировой финансовой системы на новый уровень

1.1. Научные предпосылки оценки геоэкономической безопасности

Понятие «геоэкономика» связано с географическими определителями, заимствованными из-за рубежа. Географические определители лежат в основе концепции регионализма и относятся к группе таких определителей, как «геоинформация» («геоинформационные» процессы), «геокультура», «геосоциология», «геодемография», «геоистория» и близкое к нему понятие «time-geography» («география времени», или историческая география). Некоторые авторы употребляют «мобильные» понятия: process geography («география процессов», или «география как процесс») или variable geographies («вариативные географии») – оба исходят из того, что регионы являются не статичными конструктами, а эвристическими инструментами для изучения глобальных процессов [91].

Геоэкономика предполагает сочетание географии, истории и экономики. Само понятие «геоэкономика» возникло в конце ХХ в., для изучения взаимодействия между homo economicus и пространством; влияния пространственных факторов на сферу производства и распределения товаров и использования пространства для развёртывания экономической деятельности [11]. В данном аспекте эта формулировка позволяет утверждать, что очень многие светлые умы занимались геоэкономикой неосознанно, так же, как г-н Журден говорил прозой, не подозревая об этом. Знаменитый шотландский экономист Адам Смит (1723–1790), автор «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776), основывал все свои рассуждения на разделении труда (как внутри страны, так и на международном уровне), однако он практически не интересовался пространственными реалиями (распределение людских и природных ресурсов в пространстве; локализация полюсов богатства; расходы, связанные с перевозкой товаров и сырья).

Если говорить об исследованиях за рубежом, то наиболее активно геоэкономика изучается в США; совершенно иначе это направление отражается в работах итальянских ученых. В России школа геоэкономики предполагает поиск механизма, который сможет сочетать достижения в области высоких технологий с распределением основных экономических зон и балансировать все направления развития государства.

Многообразное исследование данного вопроса находило отражение в ряде работ по геоэкономике, но все они принципиально определяют геоэкономику как науку для развития страны или отдельного государства.

По мнению Эдварда Люттвака, консультанта Совета по национальной безопасности и Государственного департамента США, на смену геополитике все чаще приходит геоэкономика, так как соперничество территорий сошло на нет с завершением стратегического противостояния сверхдержав.

Интерес представляют работы итальянских авторов Карло Жана и Паоло Савона [92, с. 32], в которых они утверждают, что практически везде должен существовать геоэкономический подход для создания единой стратегии развития страны или региона. Особо выделяется, что при изучении данного направления необходимо поддерживать решения о создании единого финансового рынка в рамках стратегического развития территории, и выдвигается спорная точка зрения, что при глобализации соперничество регионов, неодинаковых по уровню экономического развития, может привести к разделению территорий на бедные и богатые.

Современные тенденции развития регионов и государств подтверждают, что в условиях усиления глобализации и интеграции углубляется раскол между «богатыми» и «бедными» регионами внутри страны, поэтому проводимая экономическая политика не достигает конечных целей.

Достаточно логично предположить, что настоящее исследование можно было провести в рамках экономической теории или геополитики. Но авторская концепция как раз и заключается в необходимости рассмотрения анализируемого региона именно в качестве геоэкономического, играющего весомую роль в развитии страны или государства.

Подтверждением этого является также определение В. Дергачева, согласно которому геоэкономика – это наука государственной стратегии развития, достижения мирового или регионального могущества преимущественно экономическим путем. Геоэкономика рассматривается как современная геополитика, формирующаяся под воздействием факторов глобализации и регионализации.

В учебнике «Геоэкономика» [12, с. 14] автор Э. Г. Кочетов, который выступил новатором в данной области науки, утверждает, что геоэкономика – это истоки формирования новых экономических систем, вынесенных на мировую арену. Геоэкономический экспансионизм заключается в поддержании государством транснациональных компаний и делегировании ими своих геоэкономических интересов. Также он считает, что наиболее близка геоэкономика к мировой экономике, географии, политологии и философии хозяйствования. Вот эти науки в симбиозе и определяют общие контуры геоэкономики.

Э. Г. Кочетов дает следующее определение: «Геоэкономика – отрасль научного знания, в соответствии с которой экономическая политика государств во многом определяется ресурсно-территориальными факторами с включением национальных хозяйств и их субъектов в мировые воспроизводственные цепи для участия в формировании и использовании мирового дохода. Каждая страна имеет определенный геоэкономический потенциал, при этом входящие в нее регионы обладают разными возможностями» [12].

Р. Т. Мухаев считает, что «геоэкономика – направление социальных наук, сформировавшееся в 90-е гг. ХХ в. на стыке экономики и политологии. В предмете геоэкономики просматривается несколько аспектов, объединяющих в единый комплекс вопросы экономической истории, экономической географии, современной мировой экономики и политологии, конфликтологии, теории систем управления» [16].

С. В. Фокин отмечает, что «геоэкономика – новая геополитика (геополитическая экономика) с позиций экономической мощи государства, обеспечивает достижение внешнеполитических целей, мирового или регионального могущества экономическим путем» [24].

А. П. Цыганков, П. А. Цыганков считают, что «геоэкономика – это политика перераспределения ресурсов и мирового дохода. Основные сверхдоходы (ренту граничной энергетики) получают мировые полюса экономического и технологического развития. Геоэкономика как наука о целях и методах экономической войны американских монополий появилась после окончания Второй мировой войны» [25].

У О. Л. Шеремет следующее определение: «Геоэкономика – это продукт процесса глобализации мировой экономики и представляет собой единую мировую сетевую экономику, которая будет работать как единый организм. Компонентами данной экономики будут не национальные государства, не совокупность национальных экономик, а т. н. «внешние части национальных экономик», которые функционируют по законам рынка и конкуренции. И идет этот процесс через ТНК, региональные группировки, особые экономические и приграничные зоны, двухсторонние соглашения о свободной торговле, кластерно-сетевую регионализацию и др.» [68].

Экономическая география дает определенную базовую, исходную позицию, но только для одного раздела геоэкономики – когда описывается, где оперирует геоэкономика. Это геоэкономический атлас мира. В этой сфере соприкосновения с географией наблюдается очень тесный симбиоз: одно без другого жить не может. С другой стороны, геоэкономика впитала в себя политическую экономию. Истоки формирования новых экономических систем, вынесенных на мировую арену – вот что дает нам геоэкономика. Геоэкономика как наука есть не простая сумма национальных экономик; когда производство, воспроизводственные процессы вырвались за национальные рамки – в единстве они составили новую экономическую популяцию. Эта новая экономическая популяция – наднациональная, состоящая из трансграничных систем во всех сферах – представляет собой предмет геоэкономики.

Особый интерес вызывает его точка зрения, которая совпадает с авторским исследованием, что привычные геополитические императивы почтительно уступают место реалиям геоэкономическим.

Авторы М. А. Шепелев, А. Т. Бариская и М. И. Шмелева в своей публикации[1]1
  Цивилизованное измерение геоэкономики // Полис (политические исследования). 2001. 01.12. С. 36.


[Закрыть] исходят из того, что наступает эра доминирования геоэкономики; при этом развиваются процессы «сращивания» цивилизационных и экономических механизмов в международной сфере. По их мнению, сегодняшний мир представляет собой геоэкономически неуравновешенную систему, для которой характерны попытки одной из цивилизаций («эталонной») подорвать существовавший ранее относительный геоэкономический баланс. Отсюда – особая важность научной разработки проблем, связанных с геоэкономическими аспектами.

Стирание между территориями информационных границ, связанных, прежде всего, с глобализацией и развитием современных технологий, значительно расширило экономическое пространство и финансовый рынок региона в целом. Если о политических границах имеет смысл говорить, то экономические границы невозможно даже предположить. Достаточно, в качестве примера, привести глобальную сеть Интернет, с которой можно считывать любую экономическую информацию, позволяющую высказать свое мнение или позицию о вложениях иностранных инвестиций в какой-либо регион.

Автор опровергает позицию Карло Жана и Павло Саона о том, что три геоэкономических полюса – США, Европа и Япония – призваны господствовать в мире в ближайшие 20 лет. Прежде всего, необходимо реализовать мощные потенциалы регионов и только тогда возможно развитие России на базе комплексной экономической оценки с позиций реализации геоэкономического потенциала.

Логично выделить возможность оценки и разработки стратегии развития единой территории, имеющей внешние сухопутные, водные границы, а также стратегические транспортные пути.

Примерами являются современные тенденции в использовании геоэкономических подходов к анализу региональных экономических ситуаций. Недостаточная разработанность темы диссертационного исследования, разрозненность мнений, критическая оценка лишь самого определения геоэкономики в целом и необходимость создания теоретической модели предопределили разработку путей решения геоэкономического потенциала региона.

Тенденции размывания экономической мощи, выделения республик в суверенные государства, что характерно для изучаемого региона, наиболее остро характеризуют необходимость переосмысления внутреннего потенциала региона и более полной оценки его инфраструктуры и, в частности, составляющих институтов.

Авторы при исследовании данной тематики сделали вывод, что прежде всего должны учитываться региональные приоритеты, которые в дальнейшем смогут сформировать национальное богатство региона.

Если раньше утвердительно можно было выделить богатые регионы, территории, то сейчас принципиально важно отметить перераспределение приоритетов по отраслевому принципу на микро-, макро– и мировой уровни.

Точка зрения Люттвака заключается в том, что развитие регионов будет порождать конфликт интересов, так как каждый из них постарается повысить собственную конкурентоспособность, чтобы поднять экономический потенциал и улучшить благосостояние граждан [92].

Как уже отмечалось, принципиальным вопросом остается изучение структурных преобразований в территориальном составе. По определению Броделя, глобализация рынков может привести к созданию архипелага, состоящего из островов богатства и бедности. В качестве островов будут выступать города-государства или регионы-государства [92].

В самой геоэкономике главным является нацеливание ее на создание самодвижущего механизма и условий, ее определяющих. Достаточно спорна позиция о том, что если исключить государственное регулирование экономики, то регион, используя собственный ресурсный и экономический потенциал, станет достаточно стабильным.

Следует отметить, что развитие региона и использование его потенциала должно вестись только в рамках государства, а не как развитие единой территории или государства.

Поэтому рабочая гипотеза исследования приводит к необходимости неуклонно анализировать географические, политические, экономические характеристики региона, которые в совокупности определяют геостратегическое положение региона и позволяют трансформировать механизм управления регионом.

Геоэкономическая позиция должна заключаться, прежде всего, в создании равновесного положения в системе благосостояния, формировать и расширять новые подходы к реформированию региональной политики в области образования, социального, политического и экономического развития. Это должно обеспечивать эффективное развитие региона и создание предпосылок к возрождению стабильного и рентабельного производства.

1.2. Регион как объект геоэкономической безопасности

Ранее уже были отмечены исследования экономического района как отдельной территории в трудах российских и зарубежных ученых. Согласно исследованиям П. М. Алампиева, В. В. Кистанова, Е. Пробста, Э. Б. Алаева и Н. Н. Некрасова, экономический район – это неотъемлемая часть народного хозяйства страны, который занимает определенную территорию [18]. Основными его чертами служат: производственная специализация, уровень и структура производства, экономико-географическое положение, природные и трудовые ресурсы.

Видный немецкий ученый-экономист Аугуст Лёш еще в 1940 г. резко критиковал подобное абстрагирование «точечной экономики»; вместо этого он предлагал сосредоточиться на «пространственном порядке экономики», полагая, что концепцию сравнительных преимуществ следует не распространять на территории, а использовать ее лишь для объяснения разделения труда между людьми как собственно производителями[2]2
  Карстен Херрманн-Пиллат. Виттен, июль 1999 г.


[Закрыть].

Переходные процессы развития региона описывались много раз в работах таких ученых, как Analis (1996); Bradshaw and Palacin (1996); Brade and Schulze (1997); Нефедова и Трейвиш (1996) и других. Как уже отмечалось, довольно часто ученые определяют региональную экономику как экономическую географию.

Принципиальная неопределенность в развитии региональной экономики создала объективные предпосылки не только для анализа сущности оценки геоэкономического потенциала региона, но и для более глобального исследования данной проблематики.

Если ранее под региональной экономикой понималось народное хозяйство, то в конце ХХ в. наблюдались тенденции разрозненности, что привело к необходимости реконструирования экономики.

Прежде всего стоит отметить, что в большом энциклопедическом словаре под региональной экономикой подразумевается раздел экономической географии; научное направление в экономической науке, ставящее целью разработку теоретических основ рационального размещения предприятий и отраслей, формирования ареалов сбыта продукции, организации пространства урбанизированных территорий и т. д.

Регион как экономическая категория представляет собой теоретическое выражение экономических отношений. В исследованиях отечественных ученых-экономистов доперестроечного времени регионы страны выступали как формальные субъекты экономических отношений, которые могли лишь пользоваться и частично распоряжаться определенной долей государственной собственности. В условиях государственной формальной собственности система экономических отношений складывалась и реализовывалась в неполном искаженном виде.

В западной литературе при классификации регионов чаще других используются следующие три градации [18]:

1) регионы, выделяемые по единичным признакам. В этом случае речь идет об учете какого-то индивидуального явления, как правило, не нуждающегося в дальнейшей дифференциации (например, участок с определенной крутизной склона или зона свеклосеяния в экономической географии). Такие регионы иногда называют простыми;

2) регионы, выделяемые по нескольким признакам. Они отражают сочетание или симбиоз различных явлений. Их типичным примером могут служить ландшафтные регионы в физической географии, выделяемые с учетом климатического, гидрографического, почвенного, биотического и других факторов. Эти регионы получили название «сложные»;

3) регионы, охватывающие почти всю совокупность проявлений человеческой деятельности в пределах рассматриваемой территории. Обычно в них находит отражение тесная взаимосвязь между естественными (природными) и общественными индикаторами территории. Примером могут служить культурно-исторические регионы. Часть географов настроена критически по отношению к исследованию регионов, выделяемых с учетом целого комплекса факторов, полагая, что при обобщении множества элементов может теряться достоверность выводов. Одно время по отношению к данному типу регионов использовались термины «тотальные» или «компажи» (лат. compages – соединение, структура).

Вне зависимости от критерия, на основании которого выделяются регионы, каждый из них может быть либо однородным (гомогенным), либо узловым (функциональным). Однородные регионы выделяются по принципу единственной присущей им особенности (или ассоциации нескольких особенностей), причем отличительные признаки внутри них проявляются повсеместно. Наглядным примером однородного региона служит климатический регион. Узловые регионы представляют собой ареалы, которые характеризуются сходящимися в одну или расходящимися из одной точки потоками вещества, энергии или информации. Примером элементарного природного узлового региона может служить речной бассейн вместе с подземными водосборами. В гуманитарной (социально-экономической) географии узловыми регионами являются административные области, сферы влияния поселений, зоны сбыта и сырьевые зоны промышленных предприятий, участки почтовых отделений, поликлиник, школ и т. п.

В программах Правительства Российской Федерации [2, 3,5] региональная политика рассматривается как органическая часть общей социально-экономической политики государства, синтезирующая ее региональные аспекты.

По мнению Н. Дорогова, явление регионализма требует системного подхода к анализу взаимосвязей общеэкономических и территориально обособленных. Также им определено, что региональная экономика представляет собой мезоуровень, и выделены три аспекта регионального управления: взаимоотношения региона и федерации; взаимоотношения региона и местного самоуправления; обеспечение комплексности развития региона как единого хозяйства.

В условиях транзитивной экономики ситуация принципиально меняется и регионы перестают быть субъектами собственности; они становятся реальными собственниками условий и результатов производства. По заключению видных научных исследователей, регионам свойственны экономические интересы, связанные с устойчивым экономическим развитием, сбалансированностью ресурсов, эффективностью их использования, эквивалентностью во взаимоотношениях с другими субъектами, равенством участия в формировании ресурсов общества как целого, удовлетворением социальных, политических и экономических потребностей их населения.

В условиях экономического реформирования до сих пор не выработан механизм развития региональной экономики и не существует единой методики оценки геоэкономического потенциала региона, позволяющей достаточно точно определить суммарное исчисление данной величины и оценить ее реализацию.

Особая значимость и ценность монографического исследования заключается в переоценке на качественно новой методологической основе природного и экономического потенциала регионов. Процесс оценки геоэкономического потенциала позволяет не только определять совокупность определенных экономических категорий и значений, но и давать, с помощью различных методик, характеристику реализации потенциала региона.

По нашему мнению, оценка геоэкономического потенциала региона – это измерение его потенциальных возможностей по важнейшим областям социальной и экономической жизни населения, т. е. обработка информации по самым различным сферам деятельности региона.

При исследовании сущности и понятия геоэкономического потенциала необходимо, с одной стороны, определять основополагающие тенденции, процессы, модели и векторы развития современной региональной экономики, а с другой, – рассматривать ее как часть экономики страны в целом. Этот подход позволяет принимать на себя решение принципиально новых задач, таких как обновление понятийно-категориального аппарата, методов исследования, теоретического арсенала и системы аргументации.

На современном этапе понятие центра и периферии перестает существовать. Теперь крупнейшие мировые геофинансовые центры формируются в бывших «периферийных» мировых зонах: Гонконг, Шанхай, Куала-Лумпур, Мумбаи, Сан-Паулу и др. В условиях преимущественного оперирования глобальными интернационализированными структурами (бизнес-цепочками) и перехода к инновационному типу экономического роста ключевыми факторами последнего становится неотехнологическая теория и практика [48]. Таким образом, произошло зарождение специфической среды финансовой информации, которая начала обслуживать взаимосвязанные финансовые рынки с целью обеспечения участия операторов любого уровня в глобальном онлайн-маркетинге. Для объяснения сущности геофинансовых процессов рассмотрим новейшее определение глобального онлайн-маркетинга.

Глобальный онлайн-маркетинг (global on-line marketing) является неотъемлемой информационно-технологической составляющей многомерного геоэкономического атласа мира и выполняет важнейшую геофинансовую задачу – определяет справедливую рыночную стоимость, степень ликвидности и уровень риска для всех инструментов, обращающихся на глобальном финансовом рынке, а также является основополагающим инструментом в программировании и прогнозировании ситуации. Все составные части глобального онлайн-маркетинга участвуют в процессах формирования, перераспределения и аккумулирования мирового дохода. В свою очередь мировой доход выступает как показатель глобального измерения хозяйственной деятельности, как стратегическая мотивация включения в мировые воспроизводственные циклы, наконец, как цементирующий каркас функционирования геофинансовой системы в целом [21].

Глобальный онлайн-маркетинг есть сплетение методологических и информационно-технологических результатов, связанных с функционированием геофинансового рынка. Важнейшую роль в развитии и распространении глобальных методологических стандартов сыграли информационные системы («Bloomberg», «Dow Jones Telerate», «Thomson Reuters», «CQG», «DBS», «Tenfore», рейтинговые агентства «Fitch Ratings», «Moody's», «Standard&Poor's», «Morningstar»), инвестиционные банки и их брокерские подразделения («First Boston Corporation», «Bank of America», «JPMorgan Chase», «Morgan Stanley», «Citibank», «Lehman Brothers», «Nomura Group», «Goldman Sachs», «Lloyds Bank», «Barclays Capital», «Royal Bank of Scotland», «Credit Agricole», «BNP Paribas», «Deutsche Bank», «UBS», «Unicredit», «EBS», «ICAP» и «Tradition»), мировые биржи («NYSE Euronext», «NASDAQ», «AMEX», «CME», «Tokyo Stock Exchange», «London Stock Exchange», «SBF», «MATIF», «Deutsche Börse»), депозитарии и системы клиринга («Bank for International Settlements», «The Bank of New York», «Euroclear», «Clearstream», «JASDEC», «KSD»), аудиторские компании («PricewaterhouseCoopers», «Deloitte & Touche», «Ernst & Young», «KPMG») [63].

В дальнейшем эти стандарты распространились по всем регионам мира, что привело к унификации финансовых систем. Международные операторы начали использовать существующие валютные и финансовые инструменты исходя из сложившейся глобальной онлайн-конъюнктуры, совершая одновременно множество операций на нескольких рынках с целью капитализации своей доли мирового дохода. В 1990–2000 гг. ежедневный объем операций на мировом валютном рынке вырос в 2,15 раза (с 880 до 1900 млрд долл. США), на рынке облигаций – в пять раз (с 190 до 950 млрд долл.) и на рынке акций – в 20 раз (с 40 до 800 млрд долл.) [48]. Рост объемов операций на мировых рынках вынудил центральные банки стран мира формировать достаточные валютные резервы с целью поддержания необходимых курсовых соотношений и обеспечения макроэкономической стабильности. В середине 2003 г. официальные валютные запасы Японии выросли до 740, Китая – до 400 млрд долл. США, Тайвань, Южная Корея и Гонконг имели по 100 с лишним млрд долл. США каждый [9]. По данным МВФ, в 2009 г. крупнейшими держателями мировых валютных резервов стали Китай (2,4 трлн долларов США), Япония (895,32 млрд долл. США), Еврозона (531 млрд долл. США) и Россия (435,6 млрд долл. США). Причем в структуре валютных резервов стран мира основными инструментами накопления выступают доллар США (64 %), евро (26,5 %), фунт стерлингов (4,5 %), японская йена (3,3 %) и швейцарский франк (0,1 %).

Дальнейшее развитие международных финансовых рынков и их консолидация привели к росту среднедневного оборота центрального геофинансового звена – мирового валютного рынка – до 4 трлн долл. США в 2009 г. В связи с тем, что большинство валют не имеют прямых котировок по отношению друг к другу, они обмениваются через кросс-курс, где базовой валютой выступает доллар США. Поэтому почти 80 % операций осуществляется с участием доллара США. Причем на Лондонский рынок приходится порядка 32 % оборота, на долю рынков США – 18 %, Германии –10 %.

Такая структура международных финансовых рынков привела к значительной взаимозависимости и асимметрии финансовых потоков. Главные мировые валюты и инструменты, с ними связанные, эмитируют одни страны, а основной оборот и резервы в этих валютах приходится на другие. В то же время объем финансовых активов, которые эмитируются транснациональными банками, инвестиционными компаниями и обращаются как на биржевых, так и на внебиржевых рынках мира, превосходит эмиссию и валютные резервы стран мира в несколько раз. Получается, что процессы распределения и аккумулирования мирового дохода хотя и связаны одинаковыми инструментами оперирования, однако в значительной степени отделились от процессов формирования мирового дохода.

Современные исследования показывают значимость информационных войн (информационного противоборства), их механизмов и адаптивных систем управления ими для овладения капиталом и властью минимальными средствами и с наименьшими рисками [9].

Следует отметить, что современная концепция информационной войны была разработана Китаем в конце 1980-х гг.: «Под информационной войной понимались действия (политические, экономические, культурные, технологические и т. д.) по захвату глобального информационного пространства и созданию защитной информационной границы Китая, великой китайской стены в пятом измерении» [42].

Одним из семи элементов китайского подхода к информационным войнам является экономическая информационная агрессия, осуществление которой на практике позволило Китаю одержать верх над Америкой в процессе информационного противоборства в сфере финансов во время азиатского кризиса 1997–1998 гг., инициированного Дж. Соросом.

Сейчас в финансовом мире идет информационная война евродоллара, которая является существенным геополитическим фактором, влияющим на существование цивилизаций и государств мира. Это следует принимать во внимание и России, которая стремится создать в Москве мировой финансовый центр и ряд фондовых бирж. Подобное возможно только при создании действенной системы ведения информационной войны в сфере финансов, что поможет минимизировать финансовые риски России, обеспечив тем самым ее конкурентное развитие [32, с. 24].

Взаимозависимость и асимметрия, сложившиеся в ходе процессов распределения мирового дохода, позволяют участникам глобального рынка использовать одинаковые инструменты с разными целями: арбитражные стратегии, различные виды инвестирования и кредитования, страховка от текущих рисков, операции рефинансирования. Очевидно, что не всегда эти процессы связаны с операциями скальпинга или более долгосрочными спекуляциями. На практике более половины всех крупных операций по распределению мирового дохода совершается в рамках привлечения капитала, поддержания ликвидности и арбитражных стратегий с низкой и средней степенью риска. Распределение мирового дохода создает географию финансовых рынков и является цикличным горизонтально направленным процессом.