Текст книги "Линия жизни"

Глава 37

– Что произошло? Почему моя дочь попала в больницу? Я тебя спрашиваю? – с напором обратилась Люба к Дмитрию. Её обострённое обоняние учуяло тошнотворный запах перегара. Да и на ногах он еле стоял.

– А при чём здесь мой сын? – Нина Ивановна сложила руки на груди и не сводила своих каких-то бесцветных глаз с Любы – изначально её беременеть никто не просил. У Димы есть уже дочь, её бы вырастить. Это первый момент. Второй, раз забеременела, чего скандалы устраивать? Вот и устроила сама себе выкидыш. Хотя оно это даже и к лучшему. Я ей аборт предлагала сделать, не согласилась.

Дима ушёл на кухню допивать остатки водки. Аринка со своими беременными бзиками достала его окончательно и он выпил раз, второй и понеслось. На работу уже неделю не выходил, машину пришлось коллегам из таксопарка забирать у него. Дима никак не мог из запоя вылезти.

Люба округлив глаза смотрела на мать Дмитрия.

– Вы предлагали аборт? – закипая от злости произнесла Люба – аборт?

– А что в этом плохого? Или лучше нищету плодить? Дима опять запил и всё из-за Аринки! Не дай Бог права снова потеряет. Он тогда вообще сопьётся. Кого мне тогда винить?

– Вашего сына вините и плевать я хотела на его запои! Я с самого начала была против их отношений. Он старше моей дочери на много лет. Что у них может быть общего?

– Раз плевать, то и забирайте свою Арину. У меня бывшая сноха намного уважительнее ко мне была, чем ваша молодая дочь! Воспитывать надо лучше, дочку-то. А то ни в доме прибраться, ни постирать, ни поесть приготовить. Мой бедный Димочка исхудал весь, когда они отдельно жить стали. За квартиру я между прочим плачу, а куда Арина деньги транжирит? Димочке футболку лишнюю с носками не купит! И мне грубит при этом, неблагодарная!

– Знаете, мы с вами до этого не были знакомы и наверное вообще зря познакомились сейчас. Вы производите впечатление скандальной женщины, а сын ваш – маменькин сынок. Понимаю теперь почему с ним жена развелась – Люба прошла в комнату и распахнула шкаф с намерением немедленно собрать все вещи дочери в чемодан.

Нина Ивановна проследовала за Любой и хищно наблюдала за ней, как будто бы она что-то лишнее могла прихватить. Неприятная женщина. Люба кипела от возмущения, где глаза и разум у её дочери? А потом сама себе же усмехнулась, вспомнив как бегала много лет назад за Вадькой. Такая же свекровь была, язва. Правильно говорят, от осинки не родятся апельсинки, вот и Аринка шагает по её стопам.

– Мой сын между прочим сам на развод подал! Не везёт ему на хороших женщин.

– Вы сами себе противоречите. Только что бывшую сноху хвалили, а теперь она снова плохая. Определитесь уже – насмешливо произнесла Люба, аккуратно складывая вещи Аринки в чемодан.

– А чего это вы делаете? – в комнату вполз Дима, его развезло ещё сильнее и Любу передёрнуло от отвращения. Что в нём любить-то?

– Хватит. Нажились в с Аринкой, пора разбегаться – обронила она, не глядя в сторону несостоявшегося зятя.

– А кто это решил-то? – развязно спросил Дима, присев на корточки и прислонившись спиной к стене.

– Мить, да зачем тебе эта молодая егоза? Тем более уже претензии предъявлять начала, а ведь она даже не жена! Так, сожительница твоя – Нина Ивановна гладила сына по голове – одному разве плохо? А поесть, постирать и я тебе могу. Она, эта Аринка даже ко мне относится не уважительно, москвичка нашлась. Сама же тебе рассказывала, что мать родом из деревни и вся родня на голову пришибленная.

Люба перестала собирать вещи дочери и в ужасе уставилась на мать Димы. Неужели Аринка могла поделиться такими подробностями? Дима поднялся и вывел мать в прихожую.

– Иди, иди мать. Сами мы разберёмся.

Нина Ивановна пыталась что-то возразить, упиралась и не хотела уходить, но Дима чуть ли не вытолкал её за дверь.

– Вы извините, Любовь Максимовна… погорячился я. Наговорил Аринке всякого, не знаю простит ли. Так то я люблю её, привык. Характер у неё правда тяжёлый, психованная. Истерики на пустом месте закатывает, но без неё я пропаду…

Дима опустился на пол перед Любой и закрыл лицо руками. Она лишь покачала головой, не жизнь это. Семьи не сложится у них. Они полная противоположность друг другу и если человек имеет пристрастие к алкоголизму, то избавиться от этого практически не возможно. Силу воли нужно иметь огромную.

– Проводи меня завтра к Аринке. Как она решит, так и будет. Я не могу ею командовать – только и произнесла Люба. Ночевала она в зале, а Дима пролежав в ванной часа три, вышел оттуда протрезвевший, чисто выбритый и притихший. Решил, что пора возвращаться к работе и к Аринке.

Как и предполагала Люба, её дочь простила Диму и решила остаться с ним.

– Он хороший мам, любит меня, терпит. Ты ведь не знаешь, что у меня в душе творилось после смерти Туси. И никто не знает! Я не жила, существовала. А Дима он… он заполнил пустоту внутри. У меня смысл появился. И выкидыш это моя вина, накрутила себя, нервы растрепала и ему и себе. Столько слов наговорила, вот и получила наказание. Но ничего, врач сказал можно полгода выждать, восстановиться и снова попробовать забеременеть.

– Я не узнаю тебя, Арин – Люба ошалело смотрела на дочь – как будто не ты сейчас со мной говоришь. За тобой в Москве такие парни хорошие пытались ухаживать, ты всех отшила! А какой-то мужик старше тебя, разведённый алиментщик к тому же, нашёл путь к твоему сердцу! Не иначе, как порча какая… Он приворожил тебя что ли? Что ты цепляешься за него? Что хорошего он тебе даст? Какая беременность? Выкидыш это наоборот знак, что не стоит от этого человека тебе детей иметь!

Аринка встала с кушетки, осмотрелась. Больничный коридор был пустым.

– Спасибо мама, что навестила меня. Но со своей жизнью я сама разберусь. Люди не сразу уживаются друг с другом, время нужно, а мы с Димой мало ещё друг друга знаем.

– Мало… Да и так видно его, что он из себя представляет. Не иди моей дорогой Арина, ничего хорошего в жизни с алкашом нет. И пить он не бросит, так и будет срываться – Люба тоже поднялась и посмотрела на часы. Видимо сегодня придётся вернуться в Москву, одной – его мать про тебя наговорила всякого. Что готовить не умеешь, стирать, убирать и деньги непонятно на что тратишь. Это правда?

Глаза на осунувшемся и бледном лице Аринки стали ещё больше, от удивления. Нижняя губа обиженно затряслась.

– Да как это не умею… Покупаю продукты я, готовлю не как в ресторане, но по две порции Дима съедает. Стирка каждые выходные и уборка. А деньги куда трачу, так пусть коммуналку посчитает, продукты в холодильнике, штрафы то и дело оплачиваю Димины, то кроссовки полетят, то штаны. Сезон закончился, я получаю сейчас меньше зарплату. Если только к Новому году наплыв будет – Аринка закусила губу, чтоб не разревется. Гормоны всё ещё шалили и чувствовала она себя разбитой и сломленной.

– Так значит – Люба поджала губы и прищурила глаза – а свою зарплату он куда девает? Тебе хоть что-то отдаёт?

Аринка помотала головой.

– Нет. Дима сказал, что мужик главный в семье и должен сам распоряжаться деньгами. И что подкаблучником, как у бывшей жены он больше не будет. Его заработанное уходит на алименты дочери, телефон новый она с него недавно выпросила. Обувь у неё летит, Дима покупает ей. Интернет оплачивает, кружки какие-то, репетиторов. К матери то и дело мотается, она в частном доме живёт, помогает ей по хозяйственным мелочам…

– И деньги теперь маме отдаёт – заключила Люба. Она поправила на голове шарф, застегнула пуховик и обняла дочь – не знаю на сколько тебя хватит. Но если совсем туго станет, тебе есть куда вернуться. Только прошу тебя, не спеши снова беременеть от него. Раз уж влюбилась, то присмотрись. Я знаю, что ты не глупая у меня и сама всё поймёшь скоро.

Аринка еле сдерживая слёзы, отстранилась от матери и выдавив из себя улыбку, побрела обратно в палату. Больше она мать не беспокоила и звонила исключительно только в хорошем настроении и когда была одна дома. Отношения с Димой длились два года. Жениться на ней он не предлагал и всячески от этой темы уходил. Нина Ивановна то и дело настраивала сына, из-за чего у них всё чаще случались конфликты, после которых Дима неизменно запивал и длилось это неделями.

Справив своё двадцатипятилетие, Арина вдруг поняла, что больше не хочет продолжать эти утопические отношения. Она собрала чемодан, заперла квартиру и отдала ключи соседке. Курортный сезон был в самом разгаре, а в сумочке лежала трудовая книжка с записью «уволена по собственному желанию». Хватит!

Достав телефон Аринка написала Диме: «Прощай и не ищи меня. Всё было ошибкой». Затем вытащила сим-карту и выбросила её куда подальше. Рвать узлы и сжигать мосты за собой нужно безвозвратно. Глупо быть уверенной в молодости, что что-то будет навсегда. Возраст и время доказывают обратное.

Глава 38

Люба не могла нарадоваться, что дочь наконец вернулась домой.

– Знаешь, Аринка если ты с нами не хочешь жить, давай тебе кредит на жильё возьмём? – предложила Люба.

– Да не то что не хочу, просто вас стеснять как-то не красиво. Да и какой кредит? Чем платить то будем? – засмеялась Аринка.

Уже месяц она жила дома и в последнее время как-то неважно себя чувствовала. Нервничала, что на работу никак не может устроиться. От бешеного ритма столицы отвыкла за два года и теперь чувствовала себя, как не в своей тарелке. Старых друзей всех растеряла, кто женился, кто замуж вышел.

– С чего ты взяла, что стесняешь нас! Гриша вон сам сказал, что наконец-то наша квартира ожила с твоим приездом. А то тишина эта давила просто. А платить… найдём чем – Люба умолчала про деньги Ольшанских. За это время там поднакопилось прилично, на первый взнос.

Из супермаркета Люба уволилась. Не по её здоровью стало там работать и устроилась социальным работником. Ходила по бабушкам, которых за ней закрепили. Продукты покупала, лекарства в аптеке. Прибраться, поесть приготовить и поговорить по душам. Бабушки достались ей добрые и отзывчивые, таких как у её коллег дотошных и придирчивых, слава Богу не было.

– Мам, а нравится тебе твоя новая работа? – Аринка взяла яблоко из вазочки и надкусила. К горлу тут же подкатила тошнота и пришлось бежать в ванную.

Люба с тревогой прошла за дочерью.

– Ну как нравится… не знаю. Уж полегче, конечно, чем в магазине. Сама себе предоставлена, над душой не стоит никто. Да и чувствую, что доброе дело делаю. Помогаю немощным старушкам. У кого есть дети, у кого нет. Сама такой же буду, надеюсь не бросишь меня?

Аринка вышла из ванной. Лицо её было бледным, она тяжело дышала.

– Мам, я наверное заболела. Уже неделю тошнит, ничего съесть не могу. Может это вирус какой? – Аринка по стеночке, побрела к себе в комнату. Голова кружилась так сильно, что хотелось лечь и лежать, закрыв глаза.

– Заболела говоришь? – Люба покачала головой – вот вроде взрослая, а как маленькая всё равно. Задержка есть у тебя?

Аринка легла на кровать, поджав под себя колени. Она и не отмечала в календарике эти дни. Забыла даже когда были в последний раз. Как в Москву вернулась, так и не до того ей было. Порвать-то с Димой она порвала, от мыслей и воспоминаний всё равно не убежишь. Хоть и вспоминать-то было нечего. Видимо привычка хуже самой влюблённости. Время нужно, чтобы отвыкнуть.

– Не знаю – произнесла наконец она, догадавшись куда клонит мать.

– Всё ясно. Завтра к гинекологу вместе пойдём – заявила Люба.

– А если я беременна? – Аринка закусила губу. Ребёнок в её планы как-то совсем не входил, тем более когда она всё оборвала с Димой.

– Рожать будем и воспитывать – Люба вышла из комнаты.

В её душе появился слабый огонёк надежды. Её не то что не расстроило это новое обстоятельство, а наоборот. Настроение сразу приподнялось, мысленно она уже покупала детские вещички: пелёнки, распашонки и прочую младенческую мелочь. Даже запах новорожденного мерещится ей стал.

Вот она надежда, чтобы унять съедающую тоску и боль после смерти Наташи! Люба подошла к уголку с иконами и блаженно улыбаясь, перекрестилась: " Спасибо тебе Господи… спасибо…!»

Аринка действительно была в положении. Строгий врач осмотрев её, принялся что-то писать в её карточке.

– Срок какой? – сдавленно спросила Арина. Новость её не обрадовала. Совсем.

– Предположительно восемь недель, но это лишь предположительно. Учитывая, что вы не можете мне внятно назвать дату последних критических дней. Сейчас мы вам выпишем направление на анализы, узи. Потом придёте ко мне через пару дней, на учёт будем вставать.

Аринка вцепилась пальцами в края стула. Лицо её покраснело от напряжения.

– А если… а если я не хочу – выдавила она из себя. Медсестра метнула на неё насмешливый взгляд. Видела она таких дурочек и не мало. Ещё одна теперь сидит тут.

– Что не хотите? – врач сделал вид, что не понял, продолжая писать.

– Не хочу этого ребёнка! Дайте направление на аборт – Аринка сцепила зубы. Зачем ей повторять судьбу её матери? Кому она нужна будет с ребёнком? Диме уж точно не нужна, а чужой мужик и подавно не посмотрит. Таких как папа Гриша больше нет, чтоб чужого, как своего воспитывали.

– Аборт? – врач перестал писать и вскинул на девушку свои глаза из под очков – милочка, напомните мне сколько вам годиков?

– Двадцать пять – упавшим голосом ответила Аринка.

– Двадцать пять… через ещё так допустим пяток лет вы захотите родить ребёночка и не сможете. А всё почему? Потому что сделали когда-то по глупости аборт.

– Не надо мне лекций только читать. Я не передумаю. Не у вас, так в другом месте сделаю! – Аринка вскочила со стула и схватив свою сумку, выбежала в коридор. Её всю трясло от стыда и злости на саму себя. Она побежала на выход, не дожидаясь матери.

Люба поспешила за дочерью, не понимая, что нашло на Аринку.

– Да постой же ты! – она догнала её почти на выходе, возле ворот поликлиники – куда бежишь! Расскажи хоть что врач сказал. Ты беременна?

– Да! Дима напоследок постарался удачно – Аринка села на бордюр и заревела – главное когда хотела ребёнка, не получилось. А когда рассталась с ним, вот тебе – сюрприз! Примите и распишитесь. А зачем мне теперь ребёнок? Что я буду делать с ним? Ни работы, ни денег. Ни-че-го!

Люба осматривалась по сторонам, любопытные взгляды прохожих, раздражали её и рассуждения дочери тоже.

– Я сказала, что помогу тебе. Вырастим, не пропадём. Вставай давай, нечего истерить теперь и внимание к себе привлекать – Люба потащила дочь на выход, попутно вызывая по телефону такси. Дома Аринка молча заперлась в комнате и не разговаривала до самого вечера, пока Гриша с работы не пришёл.

– А чего это у нас тихо? Поругались что ли? – шутливым тоном спросил Гриша. Из грузчиков в супермаркете, он ушёл работать в ЖЭК, сантехником. Работа его устраивала, зарплата тоже. Времени свободного было мало и к мыслям о спиртном он больше никогда не возвращался. Только вот уже два года мучает слабость и по утрам он не просыпается, а воскресает. Любу по этому поводу не тревожил, скоро медосмотр очередной. Может чего скажут, чем свою слабость и разбитость лечить.

– Не поругались. Аринка беременна – шепнула Люба, ужин на плите уже стоял разогретым. В ванной гудела машинка, стирая скопившееся за неделю бельё, в зале негромко разговаривал телевизор, показывая очередной сериал про блюстителей закона. Люба любила такие смотреть.

Дома было так уютно и спокойно. Гриша сел на кухонный табурет и прислонился спиной к стене, чувствуя неимоверную усталость. Вызовов сегодня было много и работы непочатый край. Утомился он так, что даже есть не хотелось.

– Беременна и хорошо. Это же радость – улыбнулся Гриша и сразу у глаз собрались весёлые морщинки – в квартире детский голосок будет звучать, игрушки разбросаны везде будут, где только можно. Внучка родится, куклы ей буду покупать. А внучок будет – машинки, да на рыбалку с ним ездить. Знаю одно местечко живописное, надо вас как-нибудь вывезти на выходных. А то всё дома, да дома кисните.

Люба смотрела на мужа, слушала его речи и чувствовала, как внутри у неё разливается такая любовь к нему, какой не было даже к Вадьке. Господи, а жизнь ведь прожить, не поле перейти и выдержать все тяготы брака, не сломаться – дано не каждому. Судьба когда-то развела их, чтобы вновь потом свести вместе. И сейчас, кроме Гриши у них с Аринкой не было надёжной опоры.

– Ты ешь давай, а то стынет всё – мягко произнесла Люба, уверенная что теперь всё будет хорошо. Возможно душа их Наташки вернётся в ребёнке, которого носит Аринка. Лишь бы только она глупостей не наделала.

Глава 39

Аринка решила позвонить Диме. Номер помнила наизусть. А вдруг новость о её беременности его как-то обрадует? Жить они вместе не смогут, но хоть ребёнку будет помогать и будет участвовать в его воспитании.

Дима ответил не сразу, а когда в трубке послышался его голос, то Аринка поняла, что он пьян.

– Здравствуй, это я – отстранённо произнесла Арина. Она представила себе пьяного Диму и внутри всё перевернулось от отвращения. С беременностью обострилось чувство отторжения к алкоголю и всё, что с ним связано. А Дима в нетрезвом виде показывал всё самое худшее, что в нём было. И что всегда удивляло Аринку, так это то, что Дима пьяный и трезвый, это два совершенно разных человека.

– А… объявилась – протянул Дима – прынцесса из столицы. Чё надо-то, поняла наконец, что кроме меня не нужна никому? А, зай? Соскучилась по мне? – в трубке послышался его похабный смех.

– Я беременна – прямо заявила Аринка. Слушать его бред она не собиралась – решила сообщить тебе. Может, захочешь как-то поучаствовать…

– В чём? Денег на аборт тебе дать? Ты там беременеешь неизвестно от кого, а на меня свалить хочешь? – голос Димы мгновенно стал злым.

– Не пори чушь. Ты меня прекрасно знаешь, ребёнок твой. Просто подумала, что будет не честно от тебя скрыть об этом. Всё же ты отец – Аринка до последнего надеялась, что появятся хоть какие-то проблески человечности и мужского поступка в поведении и разговоре Димы.

– Я? Тебя? Я не только тебя знаю, но и всех вас, баб изучил. Залетела от какого-нибудь фраерка, а на меня повесить хочешь. Не выйдет! Я хоть и старше тебя, а прогибаться под тебя не собираюсь. Ты типа такая вся молодая и можешь вертеть мной, как пожелаешь? Умотала от меня, скатертью дорожка. Рыдать не собираюсь. Так что номер с беременностью не прокатил у тебя…

Дима замолчал и Аринка хотела уже сбросить звонок, а номер Димы занести в чёрный список, как в трубке послышался голос Нины Ивановны:

– Я всё слышала. Димочка у меня теперь живёт и кого же это ты интересно родить-то собралась?

– Ребёнка. Вашего внука или внучку. Человека собираюсь родить и воспитать так, как вы не воспитали вашего сына. Прощайте!

Руки у Аринки тряслись. Она себя корила по чём свет, что позвонила Диме. На что она надеялась? Что он будет рассыпаться в извинениях и пообещает ей не оставлять её без своей поддержки и помощи? Может кто-то другой так и сделал бы, но не Дима. Понятие своей ответственности и благородства, чужды ему.

Люба с Гришей смотрели телевизор, когда в проёме двери возникла Аринка.

– Что-то случилось? На тебе лица нет – встревожилась Люба и убавила громкость на телевизоре.

– Вы точно не против моей беременности? – голос Арины был напряжённым. Бессмысленный разговор с Димой оставил неприятный осадок и ей стало обидно за маленького человечка, который был беззащитным и с каждым днём рос внутри неё. Он не виноват, что решил появиться на свет и именно от такого недостойного мужика, как Дима.

– О чём речь? Рожай, конечно! Мать уже всё рассказала мне. Поздравляю! – Гриша ободряюще подмигнул Аринке – сам намерен гулять с внуком и укачивать по ночам.

– Почему это сразу внук? Может внучка родится! Буду ей красивые платьица покупать и косички заплетать с разноцветными резинками – Люба возмущённо смотрела на Гришу – вам только мальчиков подавай, как будто девочка чем-то хуже.

– Да не хуже, мне вообще всё равно, лишь бы ребёночек здоровеньким родился – Гриша добродушно рассмеялся, чтобы разрядить обстановку. А Аринка смотрела на своих родителей и мысленно поблагодарила Бога за них. Ей повезло с ними и больше не нужно себя накручивать. Впереди долгие месяцы ожидания и волшебная пора, когда с каждым днём всё чётче осознаёшь, что внутри тебя теплится маленькая жизнь, которая дороже собственной.

Осень пролетела на удивление быстро, чередуя золотые тёплые деньки с серыми и дождливыми. К ноябрю окончательно облетела листва и появился лёгкий морозец. Аринка по началу частенько прогуливалась недалеко от дома, либо в парке через дорогу. Но потом живот подрос и стал слишком заметен. Аринка не желая отвечать на неуместные вопросы соседок, которые облюбовали лавочки возле подъезда и обсуждали каждого приехавшего и отъехавшего от дома, всё чаще теперь сидела дома.

– Всю беременность не просидишь – Люба догадалась о состоянии дочери – всё равно все узнают. Когда ребёнок родится, ты же дома не будешь его держать? С ним гулять нужно, свежим воздухом дышать.

– Это потом будет. А сейчас не хочу огласки. Да и когда снег выпадет, возле подъезда пусто будет, все по норам спрячутся.

– Нельзя жить, постоянно оглядываясь на других. А что они скажут, как посмотрят. Это твоя жизнь и только ты решаешь, как тебе её прожить. Ты боишься осуждения бабушек у подъезда? Да пусть они что хотят, то и думают. Ты им ничего не должна, а вот ребёнку своему должна. Хорошее настроение и свежий воздух. Так что собирайся и пошли. Вместе погуляем – Люба была выходная и планировала затащить Аринку в магазин. Пора уже потихоньку подкупать пелёнки с распашонками для новорожденного.

В начале декабря, Аринка узнала, что у неё будет дочь. А в конце декабря, Гриша свалился в постель и больше не встал. Его постоянно рвало, он не мог переносить запахи и встать с кровати для него было большой проблемой. Голова кружилась так сильно, что Гриша мог только всё время лежать.

– В больницу ему надо – Люба не находила себе места от переживаний. На неделю взяла больничный, чтобы присматривать за мужем.

– А это не заразно? Может, вирус какой подхватил? Ведь сантехники по разным квартирам работают, мало ли кто болеет из хозяев и заразил – Аринка береглась во время беременности до фанатизма. На каждый чих реагировала.

– Да нет, это не вирус. Может это из-за того, что курить так внезапно бросил? Запах сигарет вызывает у Гриши тошноту. Я ещё так обрадовалась, что наконец-то это произошло. Пить бросил, осталось курить и всё – полностью здоровый человек без вредных привычек.

– А медосмотр он давно проходил?

– Да он у них каждую весну. Гриша как раз ждал его, признался мне как-то что слабость чувствует. И ведь, что удивительно, совсем недавно по ночам вставал даже, есть хотел постоянно. А сейчас от запаха еды воротит.

– Нет, всё же вирус – Аринка встала из-за кухонного стола – пойду я наверное к себе. А то сама ещё подхвачу что-нибудь.

Утром Люба помогла Грише одеться и держа его под руку, спустилась с ним к ожидавшему такси. Гриша даже упирался поначалу.

– Не хочу я ни в какую больницу. Сидеть там полдня в очереди. С ума сойти можно, пока дождёшься.

– Подождёшь, торопиться нам некуда – отрезала Люба – чем гадать, что с тобой случилось, лучше всё проверить.

Возле кабинета врача терапевта Грише стало хуже. Он сидел бледный, прислонившись спиной к холодной стене. Его мутило так сильно и голова раскалывалась на части, что он уже не реагировал на внешние звуки. Не слышал, как Люба ругается с кем-то в очереди, как пытается прорваться в кабинет.

– Вы не видите ему совсем плохо! Что за не люди бесчеловечные! – кричала она. Её сердце билось, как сумасшедшее. Она вдруг взглянув на Гришу почувствовала интуитивно, что как будто теряет его и это неизбежно.

«Господи, помоги, прошу…»

– Проходите, женщина – посторонился мужчина, за которым Люба занимала очередь – я подожду, а вот ваш муж совсем плох.

Терапевт лишь недовольно посмотрела в сторону Любы чуть ли не взвалившей на себя Гришу, который был в полуобморочном состоянии.

– Подождите за дверью, я вас вызову – произнесла она, ожесточённо клацая по клавиатуре.

– Но мы не можем. Моему мужу совсем плохо – Люба искала в лице врача проблески сочувствия и понимания.

– Я тоже не робот! С утра как прорвало и всем надо! Подождите в коридоре!

Люба не стала ждать. Она усадила Гришу на кушетку и приблизилась к столу врача.

– Либо вы немедленно осмотрите моего мужа, либо я пойду к главврачу и пожалуюсь на вашу халатность. Человек возможно чуть ли не при смерти, а вы его заставляете ждать – тон голоса Любы был жёстким, уступать она больше не намерена.