Текст книги "Линия жизни"

Глава 16

Люба вернулась домой. Внутри она чувствовала даже облегчение от того, что так всё получилось. Игорь что-то говорил, краснел, оправдывался.

– Тебя ждать? – заранее зная ответ, всё же спросила Люба. Она была уверена, что как только Игорь переступит порог дома, то Вера Петровна и рта не даст ему раскрыть. Кристина уже выбрана родителями Игоря и другую они не примут. Люба с одной стороны понимала их, а с другой, если бы она сама полюбила парня и знала, что и он её любит, то всё бы сделала, но они были бы вместе. А так…

– Не знаю, Люб. Сейчас на службу вернусь, когда ещё вырваться смогу, не знаю – как-то заюлил Игорь. Люба запрыгнула на подножку поезда и весело помахала ему рукой.

– Будь счастлив Игорёк! Надеюсь, твои родители сделали правильный выбор – насмешливо крикнула Люба и спешно скрылась в глубине тамбура. Вытянутого лица Игоря она уже не видела, да и неинтересно было ей. Слабоват парень оказался по характеру, хоть и военный.

Нина Игнатьевна даже бровью не повела. Как чувствовала, что дочь ждёт неудача.

– Может венец безбрачия какой на тебе? – предположила она, вконец умаявшись за эти дни с колготной Аринкой.

– Ага, скажешь тоже мам – рассмеялась Люба – просто Игорь мне самой не по душе был. Но я сделала попытку изменить что-то в своей жизни. Чтоб потом не ломать голову, а если бы, да кабы. Теперь остаётся только Аринку воспитывать и других не искать.

– Если тому суждено, счастье тебя и за печкой найдёт, дочь – изрёк отец. Потихоньку жизнь вернулась в прежнее русло. Люба свыклась со статусом разведёнки, по прежнему работала по хозяйству, как вол. Справлялась не только со своей дочкой, но и с младшими братом и сестрой. Семья заметно поредела.

Колька брат женился и съехал, Нина Игнатьевна и ему решила на дом дать, заново взяв ссуду в сберкассе. Митя неожиданно уехал в Подмосковье. Быстро прошёл медкомиссию, получил нужные справки и отлепился от семьи. Петька уехал в соседний город учиться на паровозника, а Санька с Володькой, будучи погодками поступили в ПТУ.

Люба подолгу лежала поздно вечером вместе со спящей дочкой и размышляла, водя пальцем по линиям на своей ладошке. Неужели и вправду мучиться всю жизнь предстоит? Что там ещё у неё случится?

По осени, Аринка была отдана в ясли. Люба вышла на работу в продуктовый магазин. По специальности ей места в кондитерском цеху в их посёлке, не нашлось. Сидеть на шее у родителей она не имела права, алименты Вадька платить не собирался. Никак повлиять на него она уже не могла, лишь бы на глаза больше не попадался. Люба и так боялась, что встретит его где-нибудь с другой женщиной и всё, сердце её остановится.

– Хватит глупости городить! – как-то заявила ей Галька, приехав к ней в гости. Она сделала от Егорки очередной аборт и нисколько по этому поводу не переживала – твой Вадька никогда ни с кем жить не сможет. Он трезвый двух слов связать не может, потому и пьёт. А пьяный дурак дураком. Они со Славкой уже все соседние деревни по девкам облазили. Ещё заразу какую подцепит, а оно тебе надо? Появится, не вздумай даже к себе подпускать!

Люба внутренне затряслась от обиды. Деревни все, значит, облазил? Даже и ухом не повёл, что их развели! Гад, паршивец… Где только глаза её были, когда она в кровать с ним легла и замуж пошла!

– Галь, а ты аборты не боишься делать? – решила перевести тему, Люба – вдруг твой Егор детей захочет, а ты родить не сможешь. Да и вообще, ты же убиваешь души невинных младенцев…

– Люб, перестань, а! Мораль мне есть кому почитать – раздражённо ответила Галя – Егору хоть сейчас рожай. Я сама не готова и не хочу пока. А вдруг у нас с ним разлад какой пойдёт? И останусь я одна с ребёнком на руках, как ты!

Люба молча отвернулась. Слёзы зажгли глаза.

– Ну прости, Любаш! – смекнула Галя о том, что слишком резко выразила свою позицию – это просто инстинкт самосохранения. Ты вот влюбилась и сразу доверилась Вадьке. А я так не могу. Мне сначала присмотреться нужно, всё взвесить, а уж потом рожать. Я плодовита, как кошка! За меня не переживай. Время придёт и рожу. Сразу двоих – мальчишку и девчонку! – расхохоталась Галя, рассмешив Любу. На неё нельзя долго обижаться, потому что Галя по своей сути была беззлобной и с оптимизмом жила по жизни, ни о чём не заморачиваясь.

Люба окунулась в работу. Успевала забирать Аринку из яслей и вполне была довольна своей жизнью. Так прошли долгих пять лет. Младшие брат и сестра окончили школу, готовились вместе поступать в культпросвет.

– Актёры вишь! – смеялась Нина Игнатьевна – и в кого только такие уродились, оба!

– И что? В театрах будем выступать, роли разучивать. В Москву дальше поступим – обижалась Аринка-старшая. Савка помалкивал, следуя слепо за сестрой. Куда она, туда и он.

– «Роли» – передразнила мать – отец вас этому разве учил? Никто из девятерых по его стопам не пошёл! Как повырастали, так лба лишний раз не перекрестят.

– Ну мы же не собирались монашеский постриг принять! Молитвы знаем, посты соблюдаем. Разве мало? – возмущалась Аринка. Она выросла бойкой и яркой шестнадцатилетней девушкой. За ней уже парни табуном ходили, только она их всех грубо отшивала от себя и если требовали того обстоятельства, била.

– Ой, языкастая выросла. И правда только актрисой тебе быть. Иди уже, голова трещит от тебя – с досадой отмахнулась от дочери Нина Игнатьевна. Снова был месяц май и бурно цвела сирень под окнами кухни. Как дверь в дом отворилась и обе женщины замерли. Люба даже икнула с испугу и поискала глазами свою дочку, копошившуюся в песочнице под сиренью.

– Мир вашему дому – голос Вадьки был хриплым. Одет он был во всё чёрное, а борода отросла так, что половину лица было не видно.

– Опачки! – всплеснула руками Нина Игнатьевна – явление Христа народу!

Она подошла к ненавистному зятю и от души надавала ему тумаков.

– Ты пошто пёс смердящий опять объявился? Да ещё в таком зачуханном виде? Опять Любку с толку сбивать собрался?

– Мать у меня померла – Вадька опустился на корточки и рукавом рубахи, вытер скупую слезу, скатившуюся по заросшей щеке.

– Мать? – Нина Игнатьевна от возмущения хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба – а мы-то при чём? Любка моя при чём здесь? Умерла, туда ей и дорога. Внучку родную кровинушку, так и не признала! Карга! Не сводила, не разводила она! А как Любку поносить по всей деревне, так она у тебя в первых рядах была!

Сердце Любы сжалось при виде Вадьки. Такой он сидел сейчас перед ней жалкий и потерянный. Такой исхудавший и осунувшийся… Такой… такой родной и свой. Невольно она отстранила мать и прильнула к плечу бывшего мужа.

– Голодный? – задала она единственный вопрос.

– Да – Вадька смотрел на неё жадным взглядом. В тёмно-карих глазах загорелась надежда.

Глава 17

Вадька отмытый, накормленный и довольный уехал к себе. Дочку повидал, поразговаривал с ней. Аринка, хитро прищурившись, исподлобья всё смотрела на него и помалкивала. На вопросы отца не отвечала, перебирая волосы на голове у своей любимой куклы.

– Окопенная отец – вздыхала Нина Игнатьевна. В этот раз она решила к Любке не лезть. Да и отец, вернувшийся с покоса, вызвал зятя на разговор, после которого запретил жене настраивать дочь на свой лад.

– Умный человек всегда может исправить свои ошибки, Нина. А глупый, не в силах будет их даже признать. А посему вот моя воля, жена. Любку не трожь и на зятя не наезжай. Посмотрим, к чему всё это приведёт. Дочь наша после двух разов не разумела, третий будет последним. Помяни моё слово. Зато потом, она не будет нас упрекать, что это мы решили её судьбу.

Нина Игнатьевна много чего хотела высказать, но при муже сдержала свой порыв. Да и Вадька перед глазами старался не мельтешить. В баньке у них попарился, тихо поел и на боковую. Даже к Любе и не думал приставать, чему Нина Игнатьевна очень обрадовалась.

– Знаешь, Вадим… Много ты мне плохого сделал. Но последний шанс заслуживает каждый человек. Я тебе дам такой шанс. Сходиться с тобой не буду, пока. Повстречаемся, дочка к тебе привыкнет. В гости в Золотовку поездим, я Гальку заодно навещу. Там у неё проблемы, я слышала. Мама её особо не распространяется об этом – Люба провожала Вадьку до вокзала в свой выходной и крутила в руках стебелёк одуванчика.

– Да девочка у неё инвалид родилась – Вадька закурил и чуть приобнял Любу – мальчик здоровый, а вот девчонка…

«Аборты поменьше нужно было делать!» – чуть не вырвалось у Любы. Но она вовремя смолчала, боясь зазря осудить. Сама-то не лучше. Всё Вадьку никак от себя не отвадит и на что-то надеется. И что за любовь такая… от других воротит, а он приехал и растаяла.

– Ну пока, Люб. Жду вас с Аришкой на следующих выходных. Мамки нет теперь, дом мой. Один я там живу, сёстры ко мне не ходят, а Славик… в тюрьму загремел – неожиданно признался Вадька.

– Пить, значит, тебе не с кем! А так бы не пришёл ко мне! – вспыхнула Люба – пока! – Она быстрым шагом пошла домой, даже не оглянувшись на отъезжающий автобус.

Мать ушла на другую усадьбу. В доме было пусто. Потом вернулась Аринка сестра, какая-то молчаливая и бледная. Вымыла руки и сразу же ушла к себе в комнату. Люба занялась своими обычным делами, стиркой, готовкой. Дочку контролировала, которая с соседскими ребятишками, по улице носилась.

– Люб, что-то плохо мне совсем. Тошнит сильно и голова раскалывается – к вечеру вышла из комнаты сестра. Лицо её было красным, а тело тряслось от озноба.

– Ну-ка температуру давай мерить! – Люба быстро бросилась к аптечке за градусником – опять небось на речке накупалась? Вот мать узнает, задаст тебе. Севка не пошёл, а ты попёрлась!

Градусник показал температуру под сорок. Аринка уже чуть ли не сознание теряла. Люба прикрикнула на дочку, чтоб сидела возле тётки, а сама побежала к соседям, вызывать скорую. Машина приехала через пятнадцать минут, благо что недалеко. Аринку-старшую забрали с подозрением на воспаление лёгких, в больницу.

– Ой… ой что творится, а! – запричитала мать, когда Люба заперев дом и подхватив дочку Аринку, прибежала к родителям на усадьбу – куда повезли-то? Не в область? Сейчас соберусь и побегу. Любка, дай пока поросятам, запарила им. Сама не успею. Хорошо хоть корову подоила. Отец придёт, щи ему подогрей и покорми!

Нина Игнатьевна переоделась в чистую одежду и побежала, сломя голову. Аринка была всеобщей любимицей, с ней увязался Севка, который всё поторапливал мать, беспокоясь за сестру:

– Ма, ну чего ты копошишься? Кто тебя вечером видит, в чём ты одета?

– Дык в больницу не впустят! – отмахивалась от сына Нина Игнатьевна.

Вернулись они с Севкой только за полночь. Максим Алексеевич уже спал, маленькая Аринка прикорнула возле деда, умаявшись помогать матери кормить поросят и другую домашнюю живность.

– Менингит у нашей Аринки – Нина Игнатьевна устало опустилась на сундук и провела по лицу мозолистой ладонью – не одно, так другое.

– Добегалась по речкам – констатировала Люба – взрослая уже девица, а без царя в голове.

– Как и ты. Одна Маринка нормальнее вас – осадила мать – спать давай. Аринка завтра пусть у меня останется, а сама на работу иди. Я с ней управлюсь.

Люба стала оставлять дочь у матери, пока сестра болеет. Бегала на работу, с работы к сестре в больницу, оттуда уже к матери за дочкой и дома без дел не сидела. Про Вадьку и думать некогда. Вспомнила уже ближе к выходным, да и решила отдохнуть наконец.

– Поеду в Золотовку, Гальку навещу. Устала я что-то за эту неделю. Аринку с собой возьму – сообщила Люба матери.

– Цыгана своего тоже навестишь? Сдался он тебе – не выдержала и высказала Нина Игнатьевна. В больнице пока она в обед ходила младшую дочку навещать, она познакомилась с одной женщиной. У неё там сын лежал, только с воспалением поджелудочной. Юноша был красивым, как ангелок и быстро подружился с бойкой Аринкой, с которой они оказались ровесниками.

– Вот так влюбятся и женить их будем – пошутила Маша, мама Саши.

– А чего ж не поженить хорошую пару-то – Нина Игнатьевна одобрительно смотрела на Сашку. Аринка над ним обидно подшучивала, а парень терпеливо молчал, улыбаясь.

– Брата только вот никак не женю – вздохнула Маша – возраст Христа. Работящий, общительный. Любая за ним, как за каменной стеной была бы. Да вот только не по сердцу ему никто.

Нина Игнатьевна заинтересованно слушала Машу.

– А у меня дочь в разводе. Влюбилась и замуж выскочила. Толком-то его не изучив. А он гад такой пить да гулять начал. В последний раз в их дом шоблу всякую навёл и притон устроил. Нервы у Любки сдали и развелась с ним. Дочке вот пять лет.

– Ой, да вы что! – обрадовалась Маша – так давайте познакомим их. А вдруг судьба?..

Вот об этом разговоре и вспомнила Нина Игнатьевна, проводив Любу с дочкой до вокзала. Сама же поплелась к младшей, в больницу. А и то верно, познакомить что ли Любку? От неё не убудет. Чем за цыганом своим бегать и опять терпеть от него. А то что он будет продолжать пить и дальше гулять, Нина Игнатьевна не сомневалась.

Люба ехала в Золотовку с воодушевлением. Представляла себе встречу с бывшим мужем, без материнских глаз. Мысленно жарила картошечку с лучком и делала окрошку. Вчера специально кваску прикупила у местных торгашек на рынке.

– Мам, а когда мы домой поедем? – капризничала Аринка. Автобус высадил их на госдороге, дальше они шли пешком до самой деревни.

– Папу повидаем и домой – Люба томилась от жаркого солнца, хотелось пить и присесть где-нибудь в тенёчке.

Вадьки дома не оказалось и Люба решила зайти к Гальке. Благо, что жила она через пару домов. Подружка обрадовалась гостям и быстрей стала накрывать на стол.

– А Вадька где, не знаешь случаем? – как бы между делом спросила Люба.

– Не знаю – коротко ответила Галя, а у самой глаза забегали, как будто что-то знала – он в контору колхозную сторожем устроился. Может на работе?

– Сторожем? – удивилась Люба. А чего ж он ей то ничего не сказал! Сообщил только что мать умерла и всё. Внутри у Любы снова появилось нехорошее предчувствие и она заявила Гале – пойду до конторы дойду. А то может и вправду зря приехали, раз на работе он.

– Сходи, сходи Люб. Мы тут управимся с твоей Аринкой – Гале было жаль подругу и в который раз она струсила рассказать ей всю правду. Пусть лучше сама увидит и поймёт наконец, что не будет ей с Вадькой счастья.

Люба дошла до конторы и остановилась. Жара стояла просто нестерпимая. Выходной день, везде было пусто. Она поднялась по ступенькам и потянула на себя деревянную дверь. Хотела уж крикнуть во всё горло, что б Вадьку позвать. Да так и замолкла, прислушиваясь. Где-то в одном из кабинетов, негромко звучала музыка и слышался женский смех. Негромкий мужской голос что-то рассказывал.

Люба остановилась возле приоткрытой двери и увиденного хватило ей, чтоб сломя голову выскочить на улицу и бежать до дома Гали.

– Да бухгалтерша это, новая. Пока помощницей трудится, приехала откуда-то из другого города по направлению. Вот Вадька твой и связался с ней. Она молодая, весёлая. Гульнуть любит и ведёт себя раскрепощённо – выдала Галя всю информацию.

– Чего ж раньше не сказала? Я, как дура попёрлась. Вот унижение-то было бы, если б Вадька увидел меня! Давай Аринка собирайся, ещё на последний рейс успеем! Прости Галь, я теперь сюда ни ногой. Сама когда приедешь к матери, забегай!

Подружки обнялись и распрощались. Люба схватила Аринку за руку и чуть ли не бегом поспешила к вокзалу. Правильная пословица есть – горбатого могила исправит! Так и Вадьку!

Глава 18

Через две недели Аринку-старшую выписали из больницы. И Сашу, её нового друга тоже. Молодые люди так сдружились за это время, что им невмоготу было расстаться друг с другом.

– Любовь, любовь – подтрунила над младшей сестрой Люба – смотри не ошибись, как я.

– Ха! В отличии от тебя, мне мозги даны чтобы думать. Глаза, чтобы смотреть! Так что с собой меня не сравнивай – Аринка показала сестре язык и убежала. Но тут же через секунду вернулась обратно и сообщила важную новость.

– Маман наша, кстати, пригласила к нам в гости и моего Сашу с матерью, и какого-то Гришу.

– Гришу? Это ещё кто? – Люба чистила картошку на суп и машинально думала о завтрашнем рабочем дне. В магазине полдня будет ревизия и Любу слегка штормило. У них имелась долговая тетрадочка, куда записывали всех должников. Долги вернули не все. И это могло вылиться в большую проблему.

– А… не знаю. То ли брат Сашиной матери, то ли сват – пошутила Аринка и снова убежала. Люба недовольно сдвинула брови. Опять мать её сватать собралась? Ведь решительно сообщила же о своём решении – больше никаких мужиков!

К обеду прибыли гости. Люба даже и переодеваться не стала. Производить хорошее впечатление на какого-то Гришу, она не собиралась. Как была, так и вышла. В застиранном халате, видавшем виды и с растрёпанным пучком волос на голове. Ненакрашенная и вытирающая мокрые руки об грязный фартук.

– Здрасти – нехотя произнесла она. Маша оказалась приветливой пышечкой и весело поздоровавшись с Любой, сразу же представила своего брата. Гриша оказался симпатичным парнем, высокого роста, со смеющимися пронзительно-голубыми глазами и светло-русыми волосами.

– Привет – он весело подмигнул подбежавшей дочке Любы и достал из нагрудного кармана большую шоколадку – держи, просили передать!

– А кто просил? – с любопытством спросила девочка, осторожно забирая шоколадку.

– Добрый волшебник. Так и сказал, передай хорошей девочке – Гриша присел перед Аринкой на корточки.

– А откуда он знает, что я хорошая? – снова спросила девочка.

– Ну он же волшебник. Он всё знает – хитро прищурился Гриша и наконец посмотрел на Любу – будем знакомы?

С того дня, Гриша зачастил ездить к ним в посёлок из своей деревни, которая находилась в противоположной стороне от Золотовки. То для Аринки самодельную игрушку из дерева привезёт, то гостинец какой. Повадился Максиму Алексеевичу со стройкой помогать.

Только Люба всё время избегала его, хоть и с удивлением поняла, что у неё явно появилась заинтересованность к Грише. Чем он её взял? Ведь даже интеллигентный военный Игорь не вызвал симпатии, а обычный работяга Гриша, вызвал. Мать и отец Любы были не против. То и дело заводили речь о достоинствах Гриши, его бойкой сестре. Маша тоже часто забегала к Нине Игнатьевне, на чаёк.

– Сашке через два года в армию. Вот по больницам с ним езжу. А он упёрся, как баран – Маша шумно отхлебнула горячий чай.

– Чего упёрся-то? В армию хочет сходить? – Нина Игнатьевна мешала ложкой клубничное варенье в небольшом железном тазике. Уже благополучно наступила середина июня и клубника в этом году уродилась крупная, сладкая как мёд.

– Спит и видит, как ваша Аринка провожает его на вокзале в армию. А чего он там забыл? У нас брат троюродный в Москве. Большими деньгами ворочает, обещал моего Сашку к себе забрать и пристроить куда надо.

– О как. Это дело хорошее, у меня средний сын тоже уехал в Подмосковье. Уж пять лет как. Вроде неплохо устроился, звонил давеча по межгороду. Назад возвращаться не собирается. Считай отрезанный ломоть. Колька женат, дочка у него, Петька тоже скороспелый оказался, женился два года назад. Родит жена у него скоро. Ещё двоих сынов женить, останутся Аринка с Севкой. И можно вздохнуть.

– Не вздохнёшь, Нина Игнатьевна! Внуки пойдут мал, мала, меньше. Пока у тебя только трое, а детей вон сколько – со смехом произнесла Маша, посмотрев на наручные часы.

– И то верно – вздохнула Нина Игнатьевна. Вечная круговерть, дети выросли, внуки пошли. Маша ещё немного посидела и побежала на автобус. Работала она в своей деревне поваром в детском саду. Жили все вместе в одном доме. Мать, Гриша и она с мужем и сыном. Грише было уже далеко за тридцать и очень уж она своего брата хотела женить на хорошей женщине. Люба ей пришлась по душе, ну а то что с ребёнком, так не проблема. Гриша детей любит и дочку Любы воспитает, как свою.

Только дело как-то очень медленно продвигалось и встречи Любы и Гриши были очень редкими. В один из своих приездов, Маша решительно пригласила Любу и её младшую сестру к ним в гости.

– Мама наша с тобой познакомиться хочет. Гриша у неё любимый сын, а ты будешь любимой снохой! – заявила Маша без тени сомнений.

Люба поначалу сомневалась, ехать или нет. На работе отпуск дали и она с головой ушла в домашние дела. Стройка нового дома была почти завершена. А тут брат Володька сообщил матери, что жениться собрался. Они после ПТУ с Санькой уехали в город. Нашли хорошую работу, устроились и домой приезжали всё реже. А пару месяцев назад Володька похвалился, что девушку нашёл, они полюбили друг друга и она согласилась выйти за него замуж. Недолго думая, привёз её с родителями знакомиться.

– Чего ж вы все скороспелые-то такие! Только со стройкой управились, опять деньги готовь – ворчала Нина Игнатьевна.

– Да я откладывал немного, мам – Володька уплетал за обе щёки наваристые щи из кислой капусты, припасённой с прошлого года – свадьбу у нас сыграем, экономнее выйдет. Столы прям в новом доме накроем, продуктов закупим. Родственников у моей Насти немного, родители да тётки с дядьками, горстка друзей.

– Ну что ж, всё справим – Нина Игнатьевна вечером сообщила своему супругу, а на следующий день потихоньку стали закупаться. Свадьба уже через неделю. Молодые оказывается давно уже заявление подали, как раз тогда когда Вовка свою Настю знакомиться привёз.

Люба поддалась уговорам младшей сестры и согласилась съездить в гости к Грише. Перед этим заскочила в кондитерку, тортик выбрать к чаю. Не с пустыми же руками ехать! Возле продуктового стояла знакомая хлебовозка. У Любы даже сердце чуть из груди не выпрыгнуло от неожиданности.

Вадька сгрузил хлеб и скользнув равнодушным взглядом по Любе, хотел запрыгнуть в кабину.

– Как твоя дочь поживает, не хочешь узнать? – крикнула Люба. Внутри всё затряслось от злости и обиды. Каков паршивец! Как будто и женаты не были, и ребёнка общего нет! На работу оказывается устроился, а материально Аринке ни рублём не помогает.

– Ну? – Вадька обернулся и достал сигарету. Не спеша закурил – рассказывай. Пока у меня время есть.

– А вот тебе! – Люба показала ему кукиш – и вообще, я замуж скоро выхожу. За хорошего человека, он будет Аринку воспитывать, как свою, родную. А такой отец, как ты, ей не нужен.

– Ну и выходи. Мне-то что? А за дочь решать не нужно, вырастет, сама поймёт – не успела Люба опомниться, чтобы ответить ему что-нибудь хлёсткое, как Вадька запрыгнул в кабину и дал по газам. Лишь пыль столбом после себя оставил.

Слёзы закипели в глазах Любы. Машинально купила она торт и пошла к автобусной остановке, где томилась в ожидании сестра.

– Ну, Любка! Тебя только за смертью посылать! – возмутилась Аринка. Автобус подъехал через пять минут и заняв свободные места, сёстры всю дорогу промолчали. Каждая думала о своём. Люба мучилась от недосказанности и мысленно проговаривала все те слова, что не успела высказать Вадьке. Всё, что накопилось у неё внутри! Какой дурой она была!

– Приехали! – обрадовалась Маша, распахнув дверь и пропуская гостей во двор. Громко залаял пёс – а Гриша как раз шашлык жарит. Как чуял, что приедете.

За двором была небольшая лужайка, самодельная беседка из дерева, чуть дальше огород в пятнадцать соток. Магнитофон крутил кассету с песнями группы «Сектор газ». Гриша в спортивных штанах и без майки разливал по стаканчикам домашний самогон. В большой тарелке дымилось ароматное сочное мясо, посыпанное сверху зеленью.

«Ничего себе… и этот пьёт» – разочарованно подумала Люба, жалея что проболталась Вадьке о свадьбе. Какая свадьба? С ещё одним алкашом? Гриша перехватил взгляд Любы и настойчиво повёл её за угол.

– Я не пью, запомни. Я иногда выпиваю, по праздникам или в хорошей компании. А если ты согласишься замуж за меня пойти, то совсем брошу. Веришь?

Люба смотрела в небесно-голубые глаза Гриши и тонула в них. Будь, что будет, а вдруг судьба?