Текст книги "Линия жизни"

Глава 43

«Лёгок на помине» – подумала Люба, впуская Ольшанского внутрь. Игорь позвонил в дверь квартиры рано утром. Аринка с Верочкой ещё спали.

– Какими судьбами, Игорь Всеволодович? Откуда узнали, где мы живём? Неужели пришли требовать деньги обратно? – Люба насмешливо смотрела на Игоря. Да, постарел. Обрюзг. Пьёт, наверное. На пару со своей прокуроршей. Бывшей теперь уже.

– Здравствуй, Люба – Игорь деловито пригладил свои седоватые волосы перед зеркалом – ты про какие деньги? Адрес твой узнать для меня не трудно, учитывая мою прошлую должность. Я в Москве обосновался, решил частную охранную фирму открыть. Пока бумажки всякие, справки собираю.

– И при чём здесь я? На ночлег что ли негде остановиться?

– Эм… да нет, есть, конечно же. Что ты! Разве я стал бы тебя обременять? – Игорь даже оскорбился. Неужели Люба думает, что он совсем нищий? Слухи о его незавидном положении наверняка дошли до неё. Мир не без «добрых» людей – так, зашёл по старой памяти. Узнать, как живёшь, как дела у вас. Соболезную тебе… дочка, потом муж.

Люба даже чуть не задохнулась от такой наглости.

– Ты? Мне? Соболезнуешь? Что-то ты не сочувствовал мне, когда твой приёмыш дочку мою обесчестил! Когда с работы меня попросили и Аринку мою из колледжа тоже! Что-то не было тогда в тебе ни капли сочувствия! Господин Ольшанский.

– Ну, ну. Перестань. Что было, то было. Не мог я по другому тогда. У Валентины был влиятельный отец и он своего единственного внука чуть ли не в зубах таскал. Я терпеть не мог этого избалованного паршивца, но мне приходилось играть роль заботливого отчима. Валя тоже при малейшем взгляде не так на её сыночка, устраивала мне разнос. Это было хуже физической пытки. Мозг она умела высосать капитально.

– Бедный, бедный Игорёчек – Любе было нисколько не жаль его – вот она обратная сторона жажды денег и власти. Ну, теперь-то ты свободен и счастлив?

– Люб, ну прекрати, правда. Я вот всё в последнее время вспоминаю наше знакомство с тобой в поезде, помнишь? Как к родителям своим тебя пригласил, на дачу ездили… Так здорово было, а потом…

– А потом появилась более перспективная Кристина и ты решил женщину с ребёнком не вешать на свою шею. Игорь, уходи, пожалуйста. В моей жизни был только один достойный мужчина и других после него уже не будет.

– Траур что ли собралась всю жизнь носить? – тон голоса Ольшанского сменился на злой.

– Хоть бы и собралась. Вас это, Игорь Всеволодович уже не касается. В добрый путь! – Люба широко распахнула дверь и показала Ольшанскому на выход. Он вышел и обернулся, зло прищурил глаза, хотел что-то добавить напоследок. Да только дверь перед его носом захлопнулась.

– Кто приходил? – Аринка зевая вышла из комнаты. Под глазами пролегли тёмные круги. Верочка ночью спала очень беспокойно и часто заходилась в плаче. А днём вела себя относительно тихо.

– Не поверишь – Люба со смехом поведала дочери о неприятной встрече с человеком из прошлого – я уж думала, «калину» придётся мою продавать и деньги возвращать.

С минуту мать и дочь смотрели друг на друга, а потом зашлись в беззвучном хохоте, стараясь не разбудить Верочку. Даже слёзы из глаз брызнули. В этот смех обе вложили скопившееся напряжение, страхи, боль от потерь и разочарование от жизни. Постепенно перешли на слёзы, которые принесли обеим только облегчение.

Обнявшись, мать и дочь сидели на полу. Понимая, что в этот момент они единое целое и никто не сможет разрушить их мирок.

– Ты знаешь мам, я тоже буду ради Верочки жить и ни одного мужика к себе не подпущу больше. Надоело! Хороших нет, либо давно заняты. А вся шушера мне и даром не нужна!..

Слова Аринки прервал вибрирующий телефон Любы на комоде. Экран высветил незнакомый номер. Она сначала не хотела брать, подумав что это может быть только Ольшанский. Раз адрес узнал, то и номер пробьёт по своим каналам.

– Приветствую, сестрица! – раздался голос брата.

– Митька? – недоверчиво спросила Люба, не поверив сначала, что это он.

– Он самый! Брата что ли успела уже забыть? Совсем зазналась, Любка.

– Я? Зазналась? А кто отказал мне в помощи, когда она мне так нужна была! – возмутилась Люба.

– Прости, сестра. Виноват перед тобой, но хочу хоть немного искупить свою вину. У меня юбилей на днях, приезжайте с Аринкой ко мне на дачу. Всю родню собираю, пообщаемся. Былое вспомним, родителей помянем и твоих тоже… Всё знаю, прости что приехать не мог. Болел жутко, чуть сам на тот свет не угодил.

– Эх… Митя, Митя. Для того ли нас родители рожали девятерых, чтобы мы так жили друг с другом потом. Как кошка с собакой.

– Уже не девять нас, Люб … – грустно произнёс Митя – тебе не сообщили, что Колька умер. После развода же он пил безбожно. А как родителей не стало, совсем опустился на самое дно. Вовка вообще болен онкологией. Тоже злоупотребление спиртным сказалось. Маринка вроде нормально живёт, одна изо всех. Дети у неё хорошо устроились в жизни. Аринка со своим Серёгой так и живут. Лаятся каждый день, но не разводятся. Сын у них семинарию духовную окончил и рукоположился недавно в священники. Женился. Ну а Петька с Санькой ко мне в гости приедут из далёкой Сибири и сами тебе расскажут, как жили все эти годы. Вот так вот сестрица, жизнь сложилась у всех.

– Да мало хорошего, Мить. Эх, папка с мамкой. Воспитывали нас в вере и труде, почему же мы такие все несчастливые-то? А Савка как хоть? Про него ты умолчал…

– А Савка… Савка у нас в колонии поселения срок отбывает. Натворил что-то там. Вроде и мелочь, а срок дали приличный. Аринка говорила, подставили его. Жена бывшая с любовником, да попробуй докажи теперь. Ну? Приедете?

Люба сжала трубку так, что пальцы побелели. Увидеть родных жутко хотелось! Ведь не чужие же друг дружке! Вон, всех как жизнь потрепала.

– Жди нас, Мить. У Аринки недавно Верочка родилась, понянчишь внучатую племянницу. А кто старое помянет, тому глаз вон!

Погода радовала стабильностью и умеренной жарой, если можно так охарактеризовать начало июля, как макушку лета. Аринка собрала для Верочки самые необходимые вещи. Коляску в багажник запихивать не стали, всё равно максимум на пару дней. Дача у Мити расположилась в живописном Подмосковном посёлке, в двух часах езды от Москвы.

– Я поняла, мам! Нам нужна дача! – обрадовала Любу её неугомонная дочь, когда увидела восхитительный двухэтажный домик своего дядьки из деревянного бруса и в окружении высоченных сосен.

– Ну да! Ещё бы денег на её покупку дал кто! – рассмеялась Люба, выгружая из багажника сумки. Митя уже спешил встретить своих долгожданных гостей.

– А я настаиваю продать Гришину квартиру и совсем поселиться на даче. Воздух-то какой, только вдохни! Если в деревне с работой туго, то Подмосковье самое то и до столицы не так далеко. Тем более, что сейчас у тебя машина есть.

– Арин, давай не при Мите – вполголоса произнесла Люба – потом поговорим на эту тему. Чувствую, что ты так просто не отстанешь от меня.

Поздно вечером приехала Маринка с мужем, ближе к ночи Аринка с Серёгой. А утром начались приготовления к празднованию юбилейного дня рождения Мити. Его жена с дочерью уехали за тортом, который заказывали в городе, а сёстры подрядились вместе нарезать салаты. При чём Люба с Мариной общались так, как будто и не расставались на долгие годы, а Аринка сестра держалась особняком и никак не хотела быть проще. Но с любопытством зато поглядывала на свою тёзку племянницу, ведь она помнила её совсем ребёнком.

– Володька умер – вдруг позвонили по телефону в разгар суетливой готовки, музыки и смеха, Петя с Санькой – мы по пути в деревню заехали. Маринка просила нас его забрать, а он тут лежит… один…

– Ну что за жизнь, а! – схватился за голову юбиляр. Празднование было резко отменено, стали собираться в деревню. Каждый думал о своём и о том, что большая часть жизни прожита, а что там ещё впереди? Как повернёт линия жизни… Неизвестно.

Глава 44. Заключительная

– Золотая осень, золотая – напевала Люба, застирывая детские колготки. Верочка сидела рядом, в коляске и что-то лопотала на своём. На безоблачно голубом небе, раскинуло свои тёплые яркие лучи, октябрьское солнце.

Люба разогнула спину от тазика и умиротворённым взором обвела теперь уже свой, огромный сад. Взгляд радовало изобилие плодовых деревьев и стройные рядочки берёз в конце огорода, разодетых в наряды золотого и красного оттенка.

Кто бы мог подумать, что после похорон брата Вовки, Люба как утопающий за соломинку ухватиться за возможность жить в родительском доме! Не в том, где прошло их детство, а в новом, который отец когда-то строил, для них, для всех детей.

Тот дом в течении лета было решено продать и деньги разделить на оставшихся братьев и сестёр.

– Нас теперь семеро, давайте уже держаться друг за дружку. Пора бы в таком возрасте и к мудрости прийти – рассудил Митька и посмотрел на Любу – а ты сестра оставайся тут в родительском доме, чтобы труд наших папы и мамы, не пропал даром. А Савкину долю в банк положу, на счёт. Освободится из колонии, будет ему на что жить.

Остальные братья и сёстры поддержали Митю. Даже Аринка, которая спустя столько лет усмирила свою гордыню и примирилась со старшей сестрой. На её упрямый и непокорный характер повлиял сын священник, к которому Аринка прислушивалась.

Люба оставила дочь с внучкой в деревне. Сама уехала в Москву, написала заявление по собственному. Нашла людей, организовала перевозку вещей в деревню. Сожаления не испытывала на удивление ни грамма. Ухаживать за могилками Гриши и Наташки она попросила Митю. Ему из Подмосковья ближе добираться до кладбища.

– Ну а на большие праздники, я сама буду приезжать. Машина есть, переночевать тоже есть где.

– Квартиру продавать не будешь? – Митя приехал в гости и осмотрел просторные комнаты.

– Нет. Это память от Гриши. Пусть останется, рубить концы не буду. Мало ли Аринке надоест в деревне и она вернётся в город, а мне Верочку оставит. Если только квартирантов возможно пущу, а скорее всего просто закрою. Нечего чужим людям здесь делать.

– Твоё право. Я просто рад, что родительский дом будет под присмотром и не развалится окончательно, не придёт в упадок. Ты сохранишь наследие наших родителей, Люб – Митя обнял сестру. А вечером проводил её, погрузив в багажник машины Любы оставшиеся вещи.

В деревне Люба устроилась работать в храм, в свечной ящик. Такая работа ей была по душе и давала возможность чаще бывать в церкви, присутствовать на службе и молиться за своих безвременно ушедших родных.

Зарплата была небольшой, но Люба подала заявление в пенсионный фонд, чтобы уйти на пенсию раньше, по чернобылю. Их деревня до сих пор имела такой льготный статус, попав в те годы в зону риска. Аринка встала на учёт в Центре занятости населения и согласилась поездить на курсы делопроизводства, оставляя маленькую Верочку то с бабушкой, то с тётками.

Жизнь потихоньку налаживалась и можно было вздохнуть полной грудью, но не тут то было. Через несколько лет, у Любы обнаружили прогрессирующий артроз правой руки. Она мучилась от сильных болей и слабости во всём теле.

– Мне бы вас хоть вытянуть – приговаривала Люба, купив себе дорогостоящие таблетки и уже не представляя себе жизни без них. Боли отступили.

– Мам, тебе бы для себя пожить. А вытянем мы себя сами – Аринка устроила Верочку в детский садик, а сама работала в отделе кадров в их местной поликлинике. На личном фронте пресекала любые попытки противоположного пола. Даже ненависть испытывала ко всем мужчинам.

– Я бы успокоилась, если бы тебе хороший человек нашёлся. Я уже устарела для любви, да и по Грише всё чаще тоскую. Видно и ему там без меня плохо.

– Ты мне эти разговоры брось – вспылила Аринка – устарела! В самом интересном возрасте ты, вот так! И не вздумай себя хоронить раньше времени.

– А сама что тогда отшиваешь всех? Я понятное дело, вдова. А ты то? Неужели охламона этого всё ещё любишь? – встревоженно допытывалась Люба. Не дай Бог этот алкаш объявится и Аринка снова растает. Дочь всё-таки общая растёт.

– Мам, глупости не говори. Я уж и забыла давно, как он выглядит. Дима просто осадок такой оставил, что я ни на кого смотреть не могу. И не переживай, в нашей жизни он никогда не объявится.

Летом к ним в гости приехала в отпуск, Тамара. Её вызвался привезти на машине Роман Дубцов, а может она сама специально его попросила. Потому что как только он увидел Любу, то позвал её на разговор.

– А мы пойдём гостинцы разбирать. Да? – Томка подхватила на руки трёхлетнюю Верочку и направилась с ней в дом, приговаривая – пока мамка твоя на работе, бабушка пусть решит кое-какие важные вопросы. А то совсем уже в старухи себя записала. Вот твоя крёстная тётя Тома скоро замуж выходит и бабушку твою обязательно выдадим. Да? Малышка?

Верочка радостно захлопала в ладоши, увидев сладости, которые Аринка ей есть запрещала, а добрая крёстная с каждым своим приездом, баловала.

Роман прислонился к стволу векового дуба в саду Любы и нервничая, достал сигареты.

– Я вот много думал за эти годы Люб…

– Похвально. Ты ещё думать умеешь – прервала насмешливо Люба, понимая нутром о чём пойдёт речь. Роман до сих пор жил в одиночестве и Томка как-то уже заводила о нём разговор, да только Люба не поддержала.

– А ты всё такая же. Всё остришь – тон голоса Дубцова стал обиженным – но даже и такая, ты мне всё равно по сердцу. Из памяти то наше свидание в ресторане, так и не стёрлось. Может, повторим?

Люба сжала кулаки. Хотела свою пламенную речь продемонстрировать Дубцову. Как не помог тогда в беде с Аринкой, как предал, в кусты спрятался. И много ещё чего философского хотела произнести Люба. Да только вдруг перед глазами встал образ Гриши. Он как будто благословлял её на отношения с Романом.

«Что за видение!» – Люба даже головой помотала и вдруг отчётливо произнесла:

– А давай.

Жизнь наполовину прожита и место ли в оставшихся годах для злости, обиды и мести? Имеет ли это всё какой-то смысл? Когда неизвестно сколько тебе осталось ещё пожить и так хочется хотя бы на какое-то время быть счастливой.

Аринка радовалась, что наконец наступила пятница. Быстренько выключив рабочий компьютер, она переобула неудобные туфли на балетки и выскользнула из кабинета. Она знала, что Томка должна приехать. А это значит, что вечером будут шашлыки, вино и задушевные разговоры в плетёной беседке, увитой виноградником.

Телефон в сумочке издал сигнал входящего сообщения. Аринка как раз переходила через дорогу, чтобы купить дочке её любимые нектарины во «Фруктах».

«Привет! Наконец-то нашёл тебя здесь! Ты так зашифровалась, что не сразу понял. Ты или не ты. Может, встретимся?»

Аринка остановилась возле небольшого магазинчика. Кто это? Она зашла в незнакомый профиль в соцсети и долго всматривалась в фотографию молодого мужчины, улыбающегося самой обаятельной улыбкой, какую она только видела за свои неполных тридцать с хвостиком лет.

Кто же это?

«Олег Колесников! Неужели забыла меня?» – прилетело второе сообщение.

Олег! Аринка даже рот раскрыла от удивления. Её первая любовь из колледжа. А изменился-то как! Возмужал, похорошел ещё больше. И до этого красавчиком был. А сейчас…

У Аринки даже ладони вспотели от волнения. Внутри что-то всколыхнулось, загорелось. Олег… Но тут же она одёрнула себя, спустила с небес на землю и довольно сухо ответила:

«Привет. Забыла тебя, если честно. Встретиться не могу. Живу в деревне, воспитываю дочь».

Отправив сообщение, Аринка бросила телефон в сумочку и шагнула в магазин. Мысли так и путались. Олег… Зачем он отыскал её спустя столько лет? Он же закрутил тогда с её подружкой, Ленкой Шохиной и на Аринку начхал. Пьянка с девчонками, драка в парке с этой Ленкой, потом сынок Ольшанского, милиция, бегство в Москву… Столько всего произошло. И вдруг Олег объявляется.

Дома она с удивлением увидела смеющуюся и принарядившуюся мать. Люба что-то увлечённо рассказывала Роману Дубцову и не сразу заметила свою дочь.

– Мама! – Верочка подбежала к матери и вцепилась в неё.

– А мы тут шашлык жарим и тебя ждём. Роман недавно в Абхазии был и привёз нам на дегустацию настоящее домашнее вино. Давай руки мой, переодевайся и к столу – скомандовала Тамара, не давая Аринке опомниться. Она сразу заметила её недовольство и решила обстановку разрядить.

Тома вообще придерживалась мнения, что это из-за Аринки не может устроить свою личную жизнь её подруга. Девицу саму бы замуж выдать не мешало, чтоб матери своей палки в колёса не вставляла. А то ни себе, ни людям.

– Ты Аринка к матери не приставай. Человек спустя столько лет может, себя счастливым наконец почувствовал. Не будь эгоисткой – Тома прошла в дом вместе с Аринкой и решила её немного уму разуму поучить. Та вспыхнула и насмешливо фыркнула.

– Тамара, Тамара… разве я своей матери враг? Да я только рада буду, если она сойдётся хоть с этим Дубцовым. Лишь бы ей хорошо было. Да, привыкли мы втроём. Но раз уж судьба повернулась наконец к моей матери другим боком, что тут плохого?

– Вот и молодец, девочка – Томка обняла дочь своей подруги и смахнула набежавшие на глаза слёзы – а я вот замуж собралась. Сегодня можно сказать девичник, если не брать во внимание Романа. Хочу покончить с холостяцкой жизнью и одиночеством. Чего и тебе, моя хорошая, желаю.

Только ближе к ночи, когда все уже давно спали, Аринка взяла в руки телефон. От Олега было несколько сообщений.

«Аринка… мучаешь ты меня столько лет. А всей правды так и не знаешь. Люблю я тебя, дуру. И дочка твоя мне не помеха. Завтра приеду к тебе в деревню. Жди».

Аринка ничего не стала отвечать Олегу. Она повернулась к своей дочке и уткнулась носом в её шелковистые вкусно пахнущие волоски. Улыбка так и рвалась озарить её лицо. Неужели и к ней спешит долгожданное счастье?

В жизни так иногда бывает. Когда закрывается одна дверь и ты живёшь в монотонном ритме, перестав верить в чудеса и не ожидая от жизни больше ничего хорошего, вдруг совершенно неожиданно распахивается другая дверь и семимильными шажками, тихо, на цыпочках, движется уверенно в твою сторону светлый лучик надежды и любви. Вот так, совершенно нежданно, негаданно.

Конец.