Текст книги "Краски. Бетонный дворец. Часть 2"

32

Пятничная тренировка с мисс Рамирес удалась на славу. Смуглая тренерша не только выбила из девушки всю дурь, накопившуюся за неделю, но и пригласила присоединиться к их компании в субботу. День обещал дикий картинг в кругу оголтелых стрит-рейсеров, а после – шумный ужин в барбекю-баре с продолжением в ночном клубе на Одиннадцатой улице. Полный спектр развлечений девушка могла и не осилить, но, ведомая пятничным ударным адреналином, согласилась присоединиться как минимум к гонкам на машинах.

И вот старенький тонированный «Фольксваген Гольф» сине-грязно-пыльного цвета лихо остановился возле ее подъездной дорожки, рассыпав скрежет тормозных колодок по всей улице, в обусловленные два часа дня.

– Забирайся назад, малышка! – Скомандовала Гвен в открытое окно водителя. – Никого не бойся там, я за тебя порву.

Из салона раздался дружный хор басовитого мужского хохота, резко отбивший желание открывать дверь и смотреть на его хозяев. Но тут она распахнулась сама, и один из стройных подкачанных бородачей расплылся в счастливой приветливой улыбке, встречающей гостью тесного салона автомобиля.

– Не дрейфь, куколка, мы мирные, – сообщил он добродушно. – Я даже постараюсь подвинуться, чтобы освободить тебе больше места.

Он стал елозить, смещая своего соседа, который оказался не менее габаритным, чем сам джентльмен, и тому все это пришлось не по душе.

– Эй, Тобби, ты можешь даже сесть мне на колени, потому что дальше – как раз они, – подсказал он другу. – Не стесняйся, я крепкий.

Лиз усмехнулась тому, как мощные бородатые дядьки резвятся, словно дети, пихая друг друга и раздавая тычки. Они и сами улыбались тепло и душевно, собирая миллион складочек у счастливых глаз, отчего девушка совсем уж расположилась к ним душой, хоть и видела впервые.

Тобби, Ник и сидящий на переднем сидении Алан, очевидно партнер ее подруги, составляли лишь часть компании, которая собралась на автодроме. Шесть автомобилей, набитых телами так же, как их немытый «Гольф», припарковались у одноэтажного клетчатого здания и высыпали к его подножию своих бесчисленных пассажиров. Перекачанные мускулы девушек, форменные бороды мужчин, густые эспаньолки и бакенбарды, агрессивные браслеты и множество пирсинга, кожаная одежда, не смотря на июльскую жару, и майки на узких бретелях, оголяющие массивные плечи, кому бы они не принадлежали, составляли такой ладный калейдоскоп, что Лиз невольно почувствовала себя не из их песочницы. Девушка окинула взглядом свои лоферы цвета пыльной розы и светлые джинсовые бриджи, и поняла, что ошиблась вечеринкой.

– Не смущайся, это лишь антураж, – пробасил ей на ухо Тобби. – На самом деле, мы все похожи на обычных людей и не особо опасные.

– Можно было догадаться, что розовой блузке в компании Гвен не место, – вздохнула девушка с легкой печальной улыбкой.

– Ты можешь снять ее, если хочешь, – хохотнул бородач, но тут же снова стал серьезным. – Она тебе очень идет, не вздумай отказываться от себя ради стада.

Он оставил задумчивую гостью одну и отправился регистрироваться на заезд вместе с командой. Толпа шумела и подшучивала друг над другом, каждый хотел урвать красивый номер на табло или карт помощнее, но Гвен строго следила, чтобы никто не халтурил. В итоге организаторша вспомнила о своей маленькой приятельнице и подошла к ней со списком машин, где корявым почерком значились имена участников, сто раз перечеркнутых и подписанных вновь.

– А ты выбрала себе болид? – Поинтересовалась она.

– Гвен, я, пожалуй, не поеду, – смутилась Лиз, опустив взгляд к лоферам. – Я никогда в жизни руль в руках не держала, а тут вас профессионалов три десятка. Мне бы отдельную дорожку для пенсионеров, чтобы сперва газ с тормозом научиться различать…

Подруга рассмеялась и протянула ей планшет с приколотыми к нему листами.

– Тогда будешь нашим судьей, – заявила она. – Заодно перезнакомишься со всеми: у них выхода не будет, кроме как назвать тебе свое имя. И следи, чтобы никто не нарушал правила!

– Нет, я не готова к такому! – Замахала руками Элизабет, представляя, что ее ждет на автомобильном ринге.

– Не готова? Правда? – Растерялась ненадолго смуглянка.

Девушка кивнула и умоляюще уставилась на тренера тоскливыми золотистыми глазами. Та, казалось, даже попыталась понять маленькую гостью заведения, войти в ее положение. Но нет, надежды тщетны.

– Тогда самое время это сделать, – заявила мисс Рамирес и, недобро ухмыльнувшись своей протеже, повернулась к команде, которая разрозненно сновала по открытой приемной картодрома. – Дорогие водители! Сегодня вашими задницами руководит вот эта малышка, прошу беречь пуще жен. Лизи будет следить за вашими махинациями и раздавать подзатыльники неугодным. Всем спасибо, и удачи на трассе!

Едва не теряя сознание от ужаса, оглушенная Лиз стояла под натиском трех десятков пар глаз, искренне желая провалиться сквозь землю. Она не могла поверить, что Гвен ее так подставила. Несколько мужчин уже шло в ее направлении, весело ухмыляясь, но девушка не разделяла их восторга. Она оглянулась в поисках выхода из оформленной, как уличный бар, приемной, но там был лишь глухой забор.

Зато ее взгляд заметил Ник, некогда деливший с ней тесноту заднего сидения автомобиля. Его белая футболка с мотоциклом на груди, облегающая не в меру высокий и широкий торс, протиснулась между двоих его друзей и приблизилась к ней, а сам носитель, оценив внимательным взглядом голубых глаз малышку, дал Гвен шутливую оплеуху.

– Тебе не обязательно этим заниматься, – пробасил он, склонившись к ней. – Гвен частенько ставит людей в неудобное положение.

– Я не против записывать, просто я никого здесь не знаю, – залепетала она, стараясь быть приветливой.

– Давай, я тебе помогу.

Громила склонился к планшету в ее руках и принялся разбирать каракули их общей подруги, ругаясь то и дело.

– Ей нужно было идти в медицину с таким почерком, – сетовал помощник. – Те тоже пишут так, что ничего не разобрать! Так, шестнадцатый – это я, Николас.

Он лучезарно улыбнулся щетинистой физиономией, так душевно, что Лиз не сдержала смешка.

– Первая, конечно же, сама Гвен, потом Алан, его ты тоже знаешь. Восьмой – наш друг Тобби, вон его борода торчит из-за носатого дядьки. Самого дядьку зовут Пиксель, вот он семнадцатый, сразу за мной.

– Пиксель? – Не поняла Девушка. – Это имя или фамилия?

– Никому не важно, – отмахнулся Ник, – он так назвался, кому есть дело до его корней и происхождения? Дальше…

По очереди Лиз познакомили заочно со всеми участниками действа. Ее проводник по миру новых знакомых рассказывал короткие хлесткие истории из жизни каждого экспоната, стараясь поддержать девушку добрыми шутками.

Со всех концов приемной стекались водители, почтенно представлялись Лиз и с ухмылкой поглядывали на ее сопровождающего. Кое-кто подмигивал ему или хлопал по плечу в знак одобрения, а некоторые и вовсе не скупились на откровенные комментарии об их паре. Девушка же послушно заполняла картотеку аккуратным почерком.

Вскоре раздался свисток, призывающий рулевых занять свои карты, и Ник, приняв от нее поцелуй в щеку на удачу, с довольной ухмылкой запрыгнул в машину с шестнадцатым номером.

– Ты ему понравилась, – пробасила тихим голосом Гвен, проходившая мимо нее в к своему аппарату, и подмигнула заговорщически.

И вот гонка началась! С утробным ревом рванули с места автомобили, казавшиеся игрушечными с ее наблюдательного поста. Сразу три машины вырвались вперед, вторая Алана, восьмая Валенсии, девицы с розовой челкой, и двадцать девятая некоего Шустрика, невероятно объемного парня, едва влезающего в свои одежды, в которые поместился бы даже небольшой автомобиль. Как он забрался в карт, осталось для Лиз загадкой. Гвен на своем номере один толкалась где-то в середине несущегося столпотворения, отчаянно стараясь вырваться из зажима двух машин: четвертого номера с худощавым брюнетом за рулем, который назвался Коди, и его девушкой, Тиной, занявшей пятый агрегат. Парочка, вызывающе хохоча, прессовала тренершу с двух сторон, буквально выжимая ее карт с трассы. В итоге, отчаявшись обогнать их, мисс Рамирес грязно выругалась, что заметно прочиталось по ее губам, и вынужденно затормозила, пропустив агрессивных водителей вперед.

Элизабет никогда до этого не была на гонках. Она и не представляла, насколько увлекательное это зрелище, особенно, когда есть, за кого болеть. Девушка уже не понимала, что делает, она лишь искренне желала выиграть тому, кого видела сегодня впервые в жизни.

С диким ревом проносились болиды мимо ее точки просмотра. На пятом, предпоследнем, круге шестнадцатый номер вошел в тройку лидеров, плавной дугой обогнув по внутреннему радиусу очередной поворот. Табло сообщило, что машина стала лучшей по круговому забегу, но предстоял последний, финишный виток. Она неистово болела за Ника, едва не срывая голос, махала планшетом и орала слова поддержки, сложив ладони рупором.

Шестнадцатый номер обогнул восьмой карт и, ловко маневрируя из стороны в сторону, не пускал теперь его к идущему впереди Шустрику. Алан постарался убрать друга с пути и ударил его боковым приемом, что по правилам проката было запрещено. Лиз вскрикнула, прикрыв руками рот, но после этого выругалась на нарушителя отборными словами. Обе машины на долю секунды потеряли управление, но шестнадцатый ловко выбрался из заноса. А вот Алану повезло меньше: его взяла на себя розововолосая Валенсия, шедшая позади них, ударив ему в правый борт, отчего обе машины вылетели с трассы.

Остался Шустрик. Тот ушел вперед на несколько ярдов, пока остальные сражались за пальму первенства. Ник вдавил газ в пол на прямой и догнал лидера, но резкий поворот увел в легкий дрифт его карт, который, впрочем, оказался управляемым. И не догнать бы ему Шустрика, если бы впереди не показался хвост отстающих. Оба водителя вынужденно сбросили скорость.

Оставалось три поворота до клетчатого флажка. Не помня себя от адреналина и азарта, Лиз кричала малознакомому парню очень добрые и личные вещи, лишь бы он стал сегодня победителем для нее. И вот на втором повороте шестнадцатый номер проскользнул мимо замешкавшегося Шустрика и встал ровно между двумя автомобилями в зажим, как некогда ехала Гвен. Он спокойно преодолел оставшиеся до финиша пятьсот ярдов под охраной двоих не очень опытных рейсеров, не дав двадцать девятому карту даже шанса просочиться между ними, а после клетчатого флажка плавно завел технику в стояночный отсек.

Счастливая и окрыленная Лиз бежала к своему герою, размахивая планшетом и улыбаясь широко и искренне. Опьяненный победой мужчина выбрался из карта, поймал свою верную музу в объятия и впился губами в ее сладкий, наполненный нектаром, рот.

33

Она только сейчас, как следует, разглядела его лицо. Ник сидел рядом с ней на плетеном стуле, сжав ее ладонь так, будто боялся теперь потерять, в компании трех десятков таких же людей, но теперь резко выделялся на их фоне. Белая футболка с лаконичным принтом мотоцикла на груди оттеняла загар его мускулистого тела, а темные джинсы плотно облегали фигуру. Светлые, чуть удлиненные волосы слегка волновались, смазанные необременяющим их течение средством для укладки, но больше всего поражало его лицо. Скуластое, немного утомленное солнцем и покрытое выраженной щетиной, оно светилось любовью к жизни, а теперь еще и победой в нелегкой битве с множеством соперников.

На первый взгляд Нику было около тридцати лет, что значительно превышало возраст его спутницы, но, вглядевшись внимательно в его тронутые горьким опытом небесно-голубые глаза, которые постоянно улыбались настоящему моменту, можно было дать и больше. Лиз становилось немного неуютно от возрастного критерия своего ухажера, правда, ненадолго. Пока его теплые губы не склонялись к ее щеке и не шептали очередную приятную фразу, поджигавшую все ее естество изнутри. Душа ликовала, словно вместо него, выиграла она.

– Это твоя чистая победа, – пробасил он ей и снова поцеловал в висок, нежно обняв за талию.

Команда отмечала заезд прохладительными напитками и короновала победителей на открытой веранде картодрома, шумно обсуждая действо, а заодно и внезапно образовавшуюся пару, не скупясь на комментарии.

– Она ведьма, – пробасил Шустрик. – Так не бывает в обычной жизни.

– Просто ты случайно прошляпил победу, – парировали остальные, сочувственно хлопая его по плечу.

– Если бы не эти двое, – кивнул Шустрик на Коди с Тиной, сидящих в обнимку со счастливой улыбкой – вот уж кого победа не интересовала вовсе, – тебе бы меня ни за что не догнать.

– Твоя правда, – кивнул Ник. – Спасибо вам, ребята, что ездите, как безногие калеки.

Пара расхохоталась и еще крепче прижалась друг к другу. И Лиз, набравшись наглости, взяла с них пример. Она привалилась к торсу своего спутника, блаженно улыбаясь, за что получила очередной нежный поцелуй под нестройное улюлюканье команды гонщиков.

На ужин вся компания переместилась в барбекю-бар на Пост-Стрит, где устроила какой-то немыслимый праздник обжорства. Совместив пять столов, водители картов заняли две трети кафетерия, закидав официанток голодными заказами. Они шумели, галдели, пытались узнать тонкости блюд, наличие и стоимость, и это все одновременно в десяток ртов, отчего девушкам в белых передниках приходилось переспрашивать почти каждый вопрос в свой адрес. Но гости заведения реагировали на любое проявление жизни резво и открыто, хохотали, пихали друг друга в бок и спорили, кто сегодня поедет за рулем, а кому можно увлечься горячительным.

– Лиз, а у тебя есть права? – Спросила Гвен, но тут же вспомнила, что подруга и на картах-то не каталась. – Ах, ты не водишь, да.

– Тогда тебе придется пить наравне с нами, – прорычал угрюмый бородач с рыжей растительностью на голове и вдруг улыбнулся своей же шутке, став милым и забавным, словно добрый хоббит.

– Знаете, я, пожалуй, прямо сейчас научусь водить этот чертов автомобиль, – рассмеялась Лиз. – Ник, покажешь мне?

– Уж он-то покажет! – Дружно взорвался зал хохотом.

Ее кавалер обнял девушку крепче и, пока друзья развлекались юмором на тему «что еще интересного может показать Ник?», пробасил ей на ухо:

– Не слушай их. Шутки, как у животных.

Плотно набив животы пищей, команда потребовала зрелищ. Закрытие счета в баре растянулось чуть ли не на целый час, пока изрядное количество счетоводов привносило свой вклад на благо общества. Ни с одной из девушек при этом не взяли и цента.

Старенький «Гольф», тяжело вздохнув, загрузил в свои тесные недра всю прежнюю компанию, правда теперь в другом порядке. Вместо Тобби рядом с девушкой сидел ее мужчина. Он не мог оторваться от ее рук, изучая каждый дюйм маленьких ладоней, чем приводил Лиз в какой-то немыслимый благоговейный трепет. Никогда в своей жизни она не ощущала ничего подобного ни к одному человеческому существу, даже к красавчику Брендону Кирби, до того как он попытался…

– Ты в порядке? – Забеспокоился Ник. – Ты трясешься!

Руки и вправду пошли ходуном от тяжелых воспоминаний, и Лиз, не желая нарушать приятный момент, убрала их в дальний ящик, прижав бетонной плитой для надежности. Она быстро причесала мысли и нашла в себе силы улыбнуться новому человеку в ее жизни, ставшему в одночасье таким родным.

В его компании половина ночи пролетела, как один миг, наполненный танцами, оглушительно грохочущей музыкой и неоновой подсветкой. Клуб на Одиннадцатой улице тепло принял всю многочисленную команду рейсеров, полностью удовлетворив их потребности в выпивке и шуме.

К ее телу никогда так продолжительно и вожделенно не прикасались мужские руки. Ник оберегал ее, словно лев свою маленькую антилопу, постоянно обнимал за плечи, не выпускал ладони Лиз из своих рук, и бесконечно, бесконечно, бесконечно гладил и ласкал ее кожу, словно пытался впитать ее естество своими ладонями. Впервые в жизни девушка почувствовала себя бесценным сокровищем, на которое даже дышать нужно было осторожно, иначе смелая охрана перегрызет за нее глотку.

Ее мужчину в клубе знали не только те, кто присутствовал на гоночной площадке. Часто Лиз ловила на себе недобрые взгляды странных девиц, которые переговаривались у бара, показывая на них пальцем, а мужчины, похожие на завсегдатаев заведения, то и дело здоровались с ее ухажером. Но это все ее не касалось. Она не сводила благоговейных глаз с его радостной физиономии, на которую то и дело падали длинные волнистые волосы, и сердечно благодарила Гвен, что та так просто впустила ее в свою компанию.

Когда время перевалило за половину второго ночи, Ник склонился к ее уху и сообщил, что пора уходить. Через полчаса сменят ди-джея, и в клуб подтянется не самый лучший контингент, потому что человек за микшерным пультом увлекается излишне кислотной музыкой. Лиз не стала спорить, готовая сбежать за ним хоть на край света.

Прохладный уличный воздух освежал кожу лица и развевал ее волосы, окутывая девушку неземным свечением. Счастливые влюбленные шли в обнимку по ночному Сан-Франциско, приняв решение прогуляться к Маркет-стрит, и уже там поймать такси до дома. Мир встречал их буйством красок ночной жизни, мельтеша неоновыми вывесками и иллюминацией. Ночной мегаполис бурлил бесконечным движением на улицах, словно город в эти выходные решил не спать. Поток автомобилей и пешеходов не собирался заканчиваться даже на тихих улочках, повсюду сидели шумные компании, радостно проводящие уикенд.

Огни большого проспекта подожгли ночь разноцветным сиянием, встречая молодых людей овациями огоньков и мерцающих круглосуточных магазинов и кафе. Ник довольно быстро выбрал извозчика, и через полчаса пара выбралась из автомобиля возле знакомого дома в Иннер Парксайд. Мужчина рассчитался с таксистом и отпустил машину восвояси.

Когда тихий шорох шин о дорогу стих, отдалившись от них, пара осталась стоять на крылечке дома в абсолютной тишине, лишь где-то далеко сверчок заводил свои ночные разговоры.

– Зайдешь? – Поинтересовалась Лиз.

– Нет, – ответил ее спутник. – Не хочу быть настолько скорым малым в твоей жизни.

– Просто на чай, – взмолилась она.

– С тобой я не смогу остановиться просто на чае, – промурчал он и снова притянул девушку к себе, покрывая ее лицо поцелуями.

Но Лиз ускользнула от его губ и внезапно погрустнела. Она крепко обняла своего кавалера за торс и отказывалась менять статичную позу.

– Боюсь, что если отпущу тебя сейчас, то больше не увижу, – произнесла, наконец, она. – День какой-то, будто не из моей жизни.

Ник порылся по карманам джинсов, среди смятых купюр и прочих бумажек нашел небольшую ламинированную карточку и протянул ей. Лиз приняла в руки его автомобильные права и, недоумевая, уставилась на него удивленным взглядом.

– Я приеду за ними завтра, обещаю, – кивнул мужчина уверенно.

– У тебя были с собой права все это время? – Воскликнула спутница. – Что же ты не сел за руль, ты ведь не пил!

– Пусть сама водит свой ржавый мусор, у меня были дела поважнее, – было ей ответом, и его руки вновь потянулись к ее плечам и шее.

Улыбнувшись довольной кошкой, Лиз позволила себе полностью раствориться в ощущениях. Время остановилось. В ночном небе хлопали крыльями летучие мыши, звенел стрекот сверчка, который теперь, казалось, сидел к ним гораздо ближе. Прохладный ветер овевал ее разгоряченное тело, готовое к первой настоящей и взаимной любви.

– Мне придется попросить тебя сделать шаг назад, иначе я не смогу от тебя оторваться сам, – пробубнил он где-то в районе ее шеи.

– Не отрывайся, – мечтательно пропела она, блаженно потягиваясь в его руках.

– Тебе нужно хотя бы изредка спать. Ты же не виновата, что в тебя влюбился какой-то странный косматый тип из плохой компании, – твердо произнес Ник и сам отошел на полшага, сохраняя расстояние между ними вытянутыми руками.

От его слов сердце Лиз забилось в два раза быстрее, готовое вырваться из груди. Она смущенно улыбнулась и заверила своего кавалера:

– Буду ждать этого типа завтра.

– Добрых снов.

Мужчина дождался, пока за его возлюбленной закроется дверь дома и, постояв в тишине и покое еще пару минут со счастливой ухмылкой на лице, вышел по подъездной дорожке на пустынную Семнадцатую улицу. Звенящую тишину ночи нарушали лишь шорох его шагов и собственное сердцебиение, которое возобновилось сегодня, спустя десятки лет молчания, благодаря случайной встрече с невероятной девушкой, навсегда изменившей его бытие.

Улыбка счастья не сходила и с лица объекта его воздыханий. Лиз не могла поверить в собственную жизнь, так круто изменившуюся благодаря легкомысленному согласию присоединиться к поездке. Подумай она дважды, ни за что бы не собралась. И упустила бы такой шанс стать счастливой и любимой, впервые в жизни.

После прохладного душа она улеглась на огромную для нее одной кровать и принялась вертеть в руках карточку с его фотографией. Николас Новак, читала она, семьдесят шестого года рождения. Вот черт! Мужчине тридцать шесть лет, это двенадцать лет разницы с ней! Всего на три года младше их Оли. Прикрыв глаза рукой, Лиз залилась краской смущения и растянула рот в счастливой улыбке до самых ушей.