Текст книги "Уроки пандемии. Повесть"

ГЛАВА 7

МЫСЛИ О ФИЛОСОФИИ ВОСПРИЯТИЯ ПАНДЕМИИ

Прошли два года с того момента, когда Хасан-ходжи перенес коронавирусную пневмонию. Самочувствие хорошее, остаточных явлений практически не ощущает, хотя он заметил, что ухудшилась память. Ковидная ситуация в целом по стране нормализовалась. Хотя регистрируются, главным образом, в крупных городах спорадические случаи коронавируса. В народе о Ковиде практически начали забывать, маски теперь никто не носит, на вакцинацию людей не затащишь даже силком. У приобретенных вакцин от Ковида постепенно истекают сроки хранения.

В один из дней позвонил Тахир.

– Ассалому-алейкум Хасан-ака! Звоню из Бишкека. Послезавтра у меня защита диссертации. Пригласил на защиту Рахима, а потом подумал о вас. Хасан-ака! Может и вы приедете в Бишкек. Поприсутствуете на моей защите, повидаетесь с вашим другом Бакир-ака. Ну, как?

– Тахир! Я рад приветствовать тебя и твою защиту. Ты молодец! Мы всегда верили в твою звезду. Я не могу отказать тебе. Посидим на защите, поддержим тебе, – сказал Хасан-ходжа.

Внутренне Хасан-ходжа был тронут этим неожиданным приглашением Тахира. Он уважал этого умного, порядочного и перспективного племянника. Родители вырастили его хорошим человеком, – радовался в душе Хасан-ходжа. Он давно и искренне верил в то, что Тахир когда-либо проявить себя толковым ученым.

Еще до рассвета следующего дня Хасан-ходжа и Рахим выехали в Бишкек. Им предстоял проехать двенадцатичасовый путь. В Бишкек заезжали уже под вечер. На ночь остановились у другого племянника – Батыра, уже заметного в своих кругах бизнесмена. На утро втроем – Хасан-ходжа, Рахим и Батыр проехались в Академию наук.

Здание философского факультета Социально-гуманитарной Академии. Сегодня в зале защиты диссертации многолюдно и царит непривычное оживление. Не только диссертационный совет присутствовал в полном составе, но и на редкость было много приглашенных гостей, среди которых были члены Академии наук, ученые разных отраслей – медики, социологи, философы, биологи. Причина всего кроется в сегодняшней защите кандидатской диссертации на интересную и интригующую всех тему: «Социально-философские аспекты коронавирусной пандемии».

После предварительных официальных процедур, утверждения кворума и регламента заседания, а также приветствий и оглашения повестки дня, заметно волнуясь, начал свое вступительное слово председатель:

– Уважаемые члены диссертационного совета! Наш сегодняшний соискатель – это вдумчивый молодой ученый, талантливый исследователь, диапазон научных интересов которого касается не только социально-философских, но и медико-биологических проблем.

– Не скрою своего удовлетворения тем, как соискатель реализовал цель и задачи исследования. На мой взгляд, работы заслуживает пристального внимания… Председатель, сам того не замечая отозвался о научной новизне работы.

Согласно существующего положения, он, как председатель не должен был характеризовать рассматриваемую работу, но, тем не менее, видимо, не смог удержаться от того, чтобы заверить присутствующих в том, что данная работа является, по сути, единственной в своем роде целенаправленным диссертационным исследованием современных проблем философии пандемии.

Рахим, видя, как отец напряженно вслушивается в каждое слово председателя, шептал на ухо отцу.

– Отец! Не беспокойтесь! Все будет хорошо. Видите, председатель уже подсказал, каким должна быть оценка работы. В другом случае члены совета обязательно, хотя бы репликой с места, напомнили бы ему, что председателю, как арбитру, не следует характеризовать работу.

– А… вот оно как? – удивился Хасан-ходжа.

Председатель предоставил слово диссертанту. Тахир – невысокого роста, худощавый молодой человек быстрым шагом направился к кафедре, надел очки, поверх него медленно оглядел зал, а потому, почему-то уставившись в левый угол зала, где сидели Хасан-ходжа и Рахим начал свой доклад. Чувствовалось его волнение. Действительно, человеку трудно оставаться спокойным, когда на тебя смотрит десятки глаз в ожидании, что нового скажет этот человек.

– Уважаемые коллеги! Ситуация такова, что в условиях пандемия наш повседневный мир изменился до неузнаваемости. Пандемия и меры по борьбе с вирусом ее вызвавшим, настолько беспрецедентны в новейшей истории, что ставят вопросы не только для медиков, биологов, но требуют и философской рефлексии, результаты которой можно суммировать несколькими положениями….

Хасан-ходжа уловил из доклада, что пандемия подтвердила – мы живем в эпоху постправды. Сегодня существуют различные, вплоть до диаметрально противоположных, мнения относительно существенных фактов, касающихся вируса.

По сути, диапазон фактов простирается от признания Ковида предельно смертоносным вирусом, который может угрожать человечеству в целом, до проведения знака равенства между коронавирусом и сезонным гриппом, не влекущим серьезных последствий для человеческой популяции как таковой.

Хасан-ходжа представлял себе ситуацию с коронавирусом во всем мире. Разные подходы к природе Ковида, разные стратегии изоляции и самоизоляции, диаметрально противоположные протоколы лечения. Более того, были разными и комментарии к ним, интерпретация критических решений, но не было простых и ясных объяснений. Тахир же постарался в своей работе убедительно рассудить причину высокой смертности в тех или иных странах и континентах, причину системного сбоя в здравоохранительной политике государств и пр.

– Важно отметить, что правда, полуправда высказывались не журналистами СМИ, а зачастую авторитетными специалисты. Надеяться на то, что, когда все закончится, можно будет с точностью сказать, кто был прав, судя по всему, не приходится, – звучало из уст Тахира.

– Какую бы точку зрения не занимать относительно смертоносности вируса, однозначно, что глобальные СМИ сыграли значительную, возможно, решающую роль в деле его «популяризации». Без этой кампании очевидно, что масштаб пандемии и борьбы с ней был бы совсем другой, – говорил Тахир.

Хасан-ходжа вспомнил недавнюю беседу с айтишником Расулом, который говорил о том, что в созданной информационной атмосфере ни один политический лидер не может игнорировать распространение Ковида как повестку дня, даже если реакция на нее негативная, как в случае Швеции, Швейцарии, Белоруссии.

– Современные СМИ и информационная инфраструктура в зависимости от целей может одинаково успешно убедить и в том, что вирус принесли летучие мыши, и в том, что он вырвался из секретной лаборатории, – говорил тогда еще Расул.

– Судя по протоколам предзащитного рассмотрения члены диссертационного совета одобряли диссертацию Тахира, но какую же оценку диссертации дадут официальные оппоненты, – беспокоился Хасан-ходжа.

Первый официальный оппонент – профессор Лапин положительно оценив работу, сделал акцент на философии ограничений при пандемии. – При всех достижениях современной науки самым действенным механизмом борьбы с ковидной болезнью оказался способ известный для таких случаев с библейских времен – это строгая карантинизация, – отметил он.

– Спустя столетия победоносного шествия науки у нас не оказалось действенных механизмов. Соискатель подчеркивает, что главная надежда всех вирусологов связана с естественной выработкой иммунитета у критической массы населения. И с этим я согласен, – сказал он.

Второй официальный оппонент – доцент социологии Сарыгулов, также положительно оценивая диссертацию акцент уже перенес на то, как социально-экономическая трансформации при пандемии затронула фундаментальный уровень человеческой психологии, а именно представления людей о ценностях, общественных целях.

– Пандемия заставила задуматься над философским вопросом: как после окончания пандемии пересобрать общество заново? Соискатель «прочертил» мысленную траекторию осмысление данного вопроса, – резюмировал он.

Хасан-ходжу затронули эти вопросы и суждения. В особенности ему понравился перефраз: «Дайте мне лабораторию, и я переверну мир». Для него стало ясным, что пандемия кардинально поменяла у людей не только привычки, поведения, но и образы мыслей. Однако главный вопрос в том, что же делать в условиях пандемии, с новой социальной реальностью, когда Ковид остался навсегда ее неотъемлемой частью?

– Пандемия коронавируса, охватившая практически весь мир, – причина страхов, тревог, даже паники. Неожиданный перерыв в привычно стремительном укладе современных будней дает нам возможность задуматься и, возможно, изменить наше общество к лучшему, – сказал один из неофициальных оппонентов – доцент педагогики Умерова.

Хасан-ходжа своими глазами видит, как меняется взаимоотношение людей, когда менее искренними стали заботы друг о друге, нет былой радости встреч, более прозаичными стали ценности общения. Все это сейчас радикально меняется, переворачивается с ног на голову.

– Теперь некоторые люди при встрече уже не подают руки, чтобы поздороваться, повсеместно отменены различные торжества, где обычно люди демонстрируют свою родственную или иную близость, заботу, радость встречи и общения, – вздыхал он.

Тем временем, Умерова сослалась на философа М. Фуко, который писал: «При эпидемии чумы решающей была почти тюремная дисциплина», то есть в его понимании борьба против распространения инфекции – это нечто большее, чем «исключительно» медицинская мера. Речь идет «атомизации» социальной жизни, – сказала она.

Хасан-ходже думалось о том, что сейчас происходит то же самое. Вся общественная жизнь замерла. Человек постепенно становится асоциальным, никто ни с кем не встречается, сохраняя «личное пространство». – При такой тенденции вскоре человек может «одичать», – думалось ему.

– Нынешний кризис и всеобщее затишье – это подаренная нам возможность задуматься. Положительным я считаю и тот факт, что наша потребительская активность сейчас ощутимо ограничена, что мы предоставлены сами себе. Оказалось, что пандемия – это зеркало, где мы вдруг увидели самого себя, – заключила профессор психологии Ибрагимов.

Хасан-ходжа про себя думал и огорчался: – Неужели нужны сильнейшие потрясения, как пандемия, чтобы человек посмотрел на самого себя? А что если пандемия тянулась бы еще несколько лет? Какая трансформация произошла бы в человеческом сообществе в этих условиях? Возможно, люди могут забыть современную реальность?

Социолог Раимов, иронизируя бросил реплику с места: – «Если пандемия продлится больше года, то человечество забудет о том, что был какой-то другой мир». Реплику высказал и Ибрагимов: – «Народ будет думать, что жизнь в строгом ограничении свободы – это нормально». Эти реплики немного оживили зал.

Хасан-ходжу внезапно озарило мысль о том, что современные голливудские фильмы очень часто показывают общество будущего в ракурсе строжайшего ограничения свободы.

– Значить уже давно такую стратегию уже запустила в мир, так называемая «мировая элита». То есть темные их замыслы уже запущены, а не идет ли здесь речь о политическом заговоре, о котором говорил Расул? – взгрустнул он.

Слово представили докторанту из Китая, который, как и следовало ожидать, высказался в пользу китайской антиковидной стратегии.

– В чем заключается загадка успешности стратегии по сдерживанию коронавируса в Китае? – задал он вопрос в зал. – На Западе ее обозвали «драконовским контроль», «социальным контролем в стиле Мао». Но, как бы ее не называли, китайские власти, едва осознав опасность коронавируса, без всяких церемоний подвергли карантину, изолировали и взяли под наблюдение сотни миллионов граждан. ВОЗ заявил о том, что именно этот «самый амбициозный, оперативный и агрессивный метод по сдерживанию пандемии» сработал, – сказал он.

Хасан-ходжа всегда ценил многовековую мудрость китайского народа, его руководства. Всегда при появлении на повестке дня судьбоносных событий мирового масштаба, находился в ожидании того, что же предложит Китай. Он как-то упрекнул философов в лице Каракулова, Тахира в том, что философы очень часто уходят от реальности.

– А вот послушайте философию пандемии, оформленных всего в пяти предложениях Председателя КНР Си Цзиньпина:

Во-первых, соблюдать принцип «народ превыше всего, жизнь превыше всего», то есть максимум усилия для выявления, ограничения, лечения больного.

Во-вторых, принцип научно обоснованного комплексного реагирования, то есть принимать сопряжение усилий по обеспечению устойчивости и прочности экономики.

В-третьих, принцип солидарности и сотрудничества для совместного преодоления вызовов, то есть противостоять политизации, стигматизации и дискредитации.

В-четвертых, принцип справедливости в устранении «иммунной ямы», то есть урегулировать производство и распределение вакцин.

В-пятых, принцип устранения причин, последствий и совершенствование системы управления, то есть быть готовым к пандемиям, предупреждению и реагированию на них.

Как и следовало ожидать, защита диссертации Тахира прошла успешно. Был банкет. В адрес диссертанта были высказаны хорошие пожелания. От имени родственников пришлось и Хасан-ходже высказать пожелания. Сам он не ожидал, что придется держать слово на таком высоком научном собрании.

Хасан-ходжа заметно волнуясь поблагодарил членов диссертационного совета, оппонентов, а в заключении высказался:

– Уважаемые! Я простой сельчанин. Воля Бога, что я оказался нулевым пациентом в нашей стране. Я многое осмыслил, пережил. Что я могу сказать? Сегодня из ваших уст прозвучали сокровенные мысли: – Пусть пандемия станет для нас началом новых времен, где будут больше уважения и доверия друг к другу, больше мира с собой, больше совести и сочувствия, меньше эгоизма, меньше насилия в наших действиях, больше понимания и бережного отношения к природе.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Надеюсь на то, что описанная в книге субъективная картина опыта жизни и деятельности Хасан-ходжи (нулевой пациент) в условиях пандемии, прольет свет не только на специфику восприятия ими проблем и предпочитаемых способов совладания с коронавирусной ситуацией, но и на его социально-философские позиции. Насколько реализована цель сочинения по раскрытию диалектики осмысления Хасан-ходжи самого себя в условиях пандемии, как «со-бытие на пределе», в котором решается задача «смысл для-себя» и «смысл-для-другого», в том числе в плане завязывания межличностных его взаимоотношений, решать читателям.

Кстати, этого же касается моей попытки связать суждение своих героев не только со следованием ими «традиционным» рекомендациям, но и осмыслением ими «иных» взглядов и позиций в отношение проблем пандемии. Согласно сюжета книги, сомнения и тревоги Хасан-ходжи по поводу возможной вины за распространения коронавируса, связаны со следованием стабильности и изменчивости различных стилей саморегуляции поведения и других характеристик личности в условиях пандемии.

Согласно фабулы книги хотел показать, что даже в периоды ужесточения ограничений и увеличения числа случаев коронавируса многие ученые возлагали большие надежды на будущее, транслировали позитивные образы постпандемического будущего. В подтексте – мнения их, а также Хасан-ходжи содержали меньше положительных эмоций в периоды строгих ограничений по сравнению с периодами частичного снятия ограничений при пандемии.

Согласно стиля книги, надеюсь на то, что затронутые вопросы в повести о Хасан-ходже послужат отправной точкой для дальнейших теоретических и эмпирических исследований ученых многих отраслей науки, направленных на предотвращение и преодоление не только пандемий, но и других глобальных угроз. В концепции «санитарного щита» эксперты видят потенциал для кардинального перехода от реактивной политики, когда государство реагирует на реально возникающие угрозы, к профилактической составляющей.

В книге ученые, чиновники, медики рассуждают вокруг широкой палитры методов реагирования на наступление коронавируса. Очевидно, что во всех континентах мира власти различных государств выбирали разную стратегию от отрицания до введения режима чрезвычайного положения и военного комендантского часа. Причем, борьба с пандемией ярче подчеркнула коллизии между участием в интеграционных объединениях и следованию собственным национальным интересам. Ученые приходят к мысли о создании единой общемировой организации, которая могла бы эффективно регулировать пандемическую ситуацию на основе выработанной единой стратегии борьбы с пандемией.