Текст книги "Дневники Сигюн"

Тор примчался через три часа. Это были самые долгие и чёрные часы в моей жизни. Я не видела, как он вошёл – только почувствовала, что кто-то трясёт меня за плечо. Оказалось, я спала сидя, с открытыми глазами, сжимая в руках мокрое полотенце. Тор привёл с собой лекаря, по его словам, личного лекаря Фригг, но тот мог лишь подтвердить то, о чём я уже догадалась сама. Локи лежал в беспамятстве, но лекарь всё равно не захотел произнести своё заключение вслух в присутствии больного, и мне пришлось скрепя сердце выйти вслед за ним и Тором в коридор. Он пустился было в длинные объяснения по поводу того, откуда возникает болезнь, известная ему как заражение крови, но Тор, до сих пор молчавший, вдруг резким, властным жестом прервал его.

– Довольно домыслов о том, откуда оно пришло, – сказал он – в горле у него клокотала с трудом сдерживаемая ярость. – Скажи мне только, что мы должны делать, чтобы помочь моему брату.

Побледневший лекарь развёл руками.

– Мы должны уповать на лучшее, – пробормотал он. – Попробуем сменить состав целебного снадобья… До сих пор проводилось вполне адекватное лечение, и мы можем надеяться…

– Фригг сказала мне, что ты не лгал ей никогда, – Тор буквально буравил лекаря глазами, – зачем же ты юлишь и изворачиваешься сейчас передо мной?

Вконец смешавшись, лекарь потупился и отступил на шаг. Мне стало невыносимо жаль его, к тому же я спешила назад, к Локи.

– Ему ещё никогда не приходилось выносить смертный приговор, – сказала я, беря Тора под руку, – это всегда трудно, а в первый раз особенно.

– Это так? – спросил Тор, переводя взгляд с лекаря на меня и свирепо раздувая ноздри.

Лекарь замешкался с ответом, и тогда Тор закричал, больше не владея собой:

– Отвечай мне! Правду! Немедленно!

Я съёжилась от этого гневного крика, но лекарь, напротив, выпрямился, расправил плечи и прямо взглянул Тору в глаза.

– Смирись, – только и произнёс он, а потом широкими шагами вышел за дверь.

Тор запрокинул голову, некоторое время, громко дыша, смотрел в потолок, сжимал и разжимал кулаки.

– Я не смирюсь! – произнёс он наконец, опуская глаза на меня. – Джейн говорила мне, что в Мидгарде есть лекарства, которые называются анти… что-то вроде анти-животники, которые помогают снять любое воспаление и жар. Я должен доставить Локи в Мидгард.

– Я пойду с тобой.

– Такое перемещение опасно в твоём положении…

– Чёрт возьми, Тор! Я слышать не хочу об очередной опасности, грозящей мне! В опасности Локи, а я в порядке! – взорвалась я, но, видя, как вытягивается лицо Тора, спохватилась, поняв, что перегнула палку: – Извини, я не хотела на тебя кричать, я понимаю, насколько это неприлично, просто у меня нервы натянуты до предела. В общем, я не оставлю Локи.

– Я понял, Сигюн, понял. – он поднял ладони в примирительном жесте. – Мы пойдем в Мидгард втроём.

«Представляю, что он подумал о воспитании, которое получают принцессы ванов, – мелькнуло у меня в голове, но я тут же сама едва не расхохоталась от собственной мысли. – Принцесса ванов! Неужели я когда-то ею была?»

– Локи не сможет идти сам. Я понесу его, а ты крепче держись за мой локоть. Ах да, вот ещё что: возьми с собой что-нибудь из самой простой одежды для себя и для него, чтобы мы не слишком отличались от мидгардцев.

Локи пришёл в себя, стоило Тору прикоснуться к нему.

– Ты? – В его голосе прозвучало искреннее изумление, которое тут же сменилось открытой неприязнью. Очевидно, что проявлять дипломатичность у него не было ни желания, ни сил. – Как ты здесь очутился? Я не приглашал тебя.

– Это я позвала Тора, – быстро вмешалась я, лелея слабую надежду погасить конфликт в самом зародыше. – Локи, мы должны отправиться в Мидгард. Тор говорит, что у них есть лекарства, которые помогут тебе поправиться.

– Убирайся ко всем чертям. – Локи даже не взглянул в мою сторону. – Я не желаю тебя видеть… и уж тем более никуда с тобой не пойду.

Собрав остатки сил, он начал подниматься навстречу Тору. Страшно было смотреть на него. Живот ввалился, ребра выступили обручами, ключицы торчали, как раскинутые крылья подбитой птицы. В лице ни кровинки; чёрные, как смоль, волосы, налипшие на лоб, ещё более оттеняли эту смертельную бледность. И только глаза жили на этом лице, сверкали жутким, безумным огнём в провалах глазниц, как на дне глубоких омутов-ям.

– Брат, позволь помочь тебе. – Тор протянул к Локи руку, но тот оттолкнул её резким движением, при этом сам едва не упал ничком на постель, лишь в последний момент ухватившись за спинку кровати, с трудом удерживая равновесие и тяжело дыша.

– Неужели ты настолько туп, что никак не можешь понять одну простую истину: я никогда не был твоим братом и никогда им не буду! – выкрикнул он прерывающимся голосом. – Если ты здесь, значит, Асгарду снова что-то от меня нужно! Что? Отвечай!

Его грудь вздымалась, как кузнечные меха. Он опустил голову, стараясь удержать ускользающее сознание. Я не могла больше на это смотреть.

– Локи, я прошу, я умоляю, выслушай хотя бы меня! Ему ничего не нужно, он пришёл, чтобы помочь спасти тебя! Мидгард – наша последняя надежда. Если ты останешься здесь, ты умрёшь.

– Ерунда! – Он упрямо мотнул головой, повернулся ко мне, переходя на шёпот: – Зачем ты позволила ему убедить тебя в подобной чепухе? Мне нужно всего лишь отлежаться пару деньков, и я встану на ноги. Ты напугана, я вижу. Не бойся! Со мной всё будет в порядке.

Он погладил меня по щеке. Пальцы его дрожали, глаза вот-вот готовы были закатиться.

– Лекарь сказал… – начал было Тор.

– Ты всё ещё здесь? – оборвал его Локи. – Убирайся! Я не желаю больше разговаривать с тобой. Оставь меня и мою семью в покое!

– Локи, помнишь наш недавний разговор? Ты теперь не один, и ты отвечаешь не только за самого себя. Не заставляй меня выбирать между тобой и ребёнком.

– Ты не будешь поставлена перед таким выбором. Я справлюсь.

Я переглянулась с Тором. Я поняла его без слов. «Мы теряем время», – говорил его красноречивый взгляд. Я едва заметно кивнула ему в ответ и отвернулась, кусая губы и больше уже ничего не видя вокруг, так как слёзы застилали мне глаза.

– Прости меня, Локи, – прошептала я, – я не могу позволить тебе умереть. Я тебя не отпущу.

Удар был коротким и скользящим. Локи молча ткнулся головой мне в колени и затих. Я обняла его, покрывая поцелуями затылок, шею, плечи, запястья.

– Я был осторожен, Сигюн. – Тор присел на корточки передо мной. – Я не нанёс ему вреда.

Мне оставалось только кивать ему в ответ – спазмом мне сжало горло, я не могла вымолвить ни слова. Надев на Локи его любимую зелёную сорочку, я взяла еще кое-какие вещи для себя и для него. Насколько я помнила, именно так должны были быть одеты мидгардцы.

Тор поднял Локи без малейшего усилия; в его могучих руках исхудавшее тело Локи выглядело особенно хрупким и маленьким, голова запрокинулась, рука бессильно свесилась вниз. Тор бережно прислонил голову Локи к своему плечу и нёс его, как спящего ребёнка. Я повесила сумку через плечо и крепко уцепилась за локоть Тора. Мы шагнули с террасы, и ветер засвистел у меня в ушах. Мы набирали высоту, устремившись к Биврёсту.

– Сколько он уже находится в таком состоянии?

– Около двух суток.

Пожилой мужчина в белом халате устало покачал головой.

– Нужно было вызвать «скорую», мэм, – сказал он, растирая виски большой широкой рукой. На руке набухли и выступили вены, ногти на пальцах пострижены коротко, практически под корень, аккуратно отполированы.

– Они живут очень далеко и очень уединённо, – подал голос Тор. – И она пыталась лечить его… народными средствами.

– С сепсисом не шутят. Вы же видели, что это не банальная простуда. – Доктор по-прежнему обращался ко мне, но я не могла с ним разговаривать. Я видела всё происходящее как бы со стороны, будто это происходило не со мной.

Небольшая комната со стенами, выкрашенными в светлые тона. Мы втроём стоим у окна, а слева от меня на кровати с колёсиками неподвижно лежит мой Локи. В руку воткнута игла, через которую в его кровь вливается светлая прозрачная жидкость, на вид просто вода, но это лекарство. Так мне объяснили. Низенький лысеющий лекарь, доктор, как они его здесь называют, переводит взгляд с меня на Тора. На фалангах его коротких толстых пальцев растут тёмные волоски, а на подбородке и щеках, гладко выбритых утром, уже к вечеру пробивается жёсткая густая щетина. Почему-то он упорно обращается ко мне, хотя я не произнесла ни единого слова ему в ответ.

– Конечно, она видела, что это не простуда! – возмущённо пробасил Тор. – Это просто смешно! У него не может быть никакой простуды. То есть, я хочу сказать, он никогда не болел простудой, – спохватывается он, бросая смущённый взгляд на меня.

Вошедшая девушка в розовом костюме спасла нас от неловкой ситуации.

– Я регистратор, – обратилась она к нам. – Вы – родственники пациента?

– Я – его брат, а это его жена, – ответил Тор, заглядывая через плечо на лист бумаги, на котором она быстро-быстро что-то пишет.

Девушка недоуменно покосилась на него и отстранилась.

– Назовите мне имя пациента, – продолжала она, стараясь придать невозмутимость своему голосу, но инстинктивно придвинулась поближе ко мне.

Повисла пауза, во время которой мы с Тором беспомощно переглядываемся друг с другом. Мы совсем упустили из виду этот момент.

– Локвуд Лафейсон, – выпалила я наобум первое, что пришло мне в голову.

– Это что, двойная фамилия? – уточнила она. Кажется, это не мидгардское имя, вот ведь досада!

– Его родители были большими оригиналами, – неуклюже выкрутилась я.

Она кивнула, продолжая записывать.

– Где вы живёте? – новый вопрос, от которого меня бросило в жар.

– Это… небольшой дом на краю пустыни.

– У вас своё ранчо?

– Да… что-то вроде этого.

– Что ж, миссис Лафейсон, вы можете возвращаться домой, а завтра навестить вашего мужа.

– Об этом не может быть и речи. Я останусь здесь.

– В правила больницы не входит нахождение родственников совместно с пациентами, проходящими курс интенсивной терапии.

– Значит, я нарушу эти правила.

Теперь настала её очередь переглядываться с доктором.

– Прошу прощения, я отойду на минуточку.

Она некоторое время перешёптывалась с лекарем, потом вернулась ко мне.

– Вам будет здесь не слишком удобно, особенно учитывая ваше положение. – Она бросила красноречивый взгляд на мой живот.

– Можете не беспокоиться о моём удобстве, – сухо произнесла я, отворачиваясь.

– Как вам будет угодно. – Она пожала плечами. – Располагайтесь на кресле или на кушетке.

– Благодарю. Это всё, что мне нужно.

– А вы, – обратилась она к Тору, – тоже желаете остаться здесь?

– Иди, я справлюсь, – ответила я на его вопросительный взгляд. – И спасибо тебе… Торренс.

– У вас семейная традиция давать необычные имена? – улыбнулась девушка. – А как зовут вас?

– Меня просто Сигурд. Наши родители были иностранцами.

– Сейчас многие люди вынуждены покидать давно обжитые места и становиться эмигрантами, – сочувственно вздохнула она. – Надеюсь, вам у нас понравится.

– Спасибо. – Я почувствовала, что между нами проскользнуло нечто вроде взаимопонимания, но мне всё равно хотелось, чтобы она поскорее вышла и наконец оставила меня наедине с Локи.

…Я придвинула кресло вплотную к твоей кровати, Локи, любимый. Я взобралась на него с ногами, как всегда любила делать, и обняла руками твои колени и положила голову на них. Ты лежишь такой спокойный, словно спишь, и больше не мечешься и не бредишь. Я боюсь этой неподвижности, потому что не знаю, что она значит. Становится ли тебе лучше от лекарств или ты впадаешь во всё более глубокое забытье, шаг за шагом удаляясь от мира и от меня? Ночь за окном, непроглядная темень вокруг и в моей душе. Тускло светит фонарь в конце улицы, почти за поворотом, выхватывая из мрака крохотный круг тепла. Приглушённый свет исходит от ночника в углу, но он не падает на твоё лицо, не мешает твоему покою. Если я поверну голову, я буду видеть его, но я больше не хочу смотреть на свет. Я не свожу глаз с твоего лица, смотрю – и не могу насмотреться. Ты здесь, ты со мной, и я не стану думать о завтрашнем дне. Я буду слушать, как ты дышишь, буду вглядываться в тени от твоих ресниц, в слабое движение уголков твоих губ… Так тихо, что мне кажется, будто я различаю звук капель, стекающих по тонкой трубочке, что ведёт к игле, воткнутой в твою руку. В безмолвии тянутся томительные минуты самой долгой в моей жизни ночи, когда я держу тебя за руку, вместе с тобой балансируя во тьме, чтобы твоя душа не заблудилась в ночи, чтобы она нашла дорогу ко мне и к свету нового дня.

Открылась дверь. Вошла немолодая темнокожая женщина с прозрачными пакетами в руках. Я подняла голову, и она заметила меня, приветливо кивнула.

– Сейчас привезут ещё одну каталку, – склонившись ко мне, сообщила она доверительным шёпотом. – Вообще-то это против правил… но доктор Адамс распорядился. Он сказал, что больные в пограничном состоянии особенно остро реагируют на присутствие или, наоборот, отсутствие рядом с ними тех, кто им близок. Прилягте возле него и немного отдохните. Вам будет легче, и ему хорошо.

– Кто ты? – прошептала я, с трудом выговаривая слова. – Ты – мой хранитель?

– Я ночная дежурная медсестра, – засмеялась она и погладила меня по волосам. – Вы очень устали. Отдохните. С ним всё будет хорошо, уж я-то знаю. Знаете, сколько я повидала таких больных? И неважно, в каком состоянии их привозят сюда. Успокойся, девочка. Это ваш первый ребёнок?

– Да…

– Поверь мне, он ни за что не пропустит его появление на свет. – Она привычными движениями прикрепляла прозрачный пакет на место пустого, в котором только что закончилось лекарство.

– Это снова анти…

– Антибиотики? Пока нет, это витамины и глюкоза. Твоему мужчине нужно будет усиленное питание, как только он очнётся, а пока – внутривенное. Доктор Адамс сказал, что он истощён и обезвожен, но это всё пустяки, с этим мы справимся. Главное, погасить очаг воспаления. Через час будут снова антибиотики, а потом – гамма-глобулин.

Она бесшумно двигалась по комнате, уверенно и почти автоматически выполняя давно заученные действия, а я невольно следила за ней, чувствуя, как отпускает меня напряжение последних дней и невероятный покой разливается по моему телу. Я могла довериться ей, ее спокойствию, ее плавно текущей речи, впервые могла просто расслабиться и слушать её голос. Я больше не была подвешена между небом и землёй, между жизнью и смертью, и только сейчас почувствовала, насколько устала…

– А вот и твоя постель… Сюда, сюда! – Она махала обеими руками, подзывая кого-то.

Я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на того, кого она зовёт, но было лень поворачиваться, лень шевелиться. Я позволила ей снять с меня обувь и уложить на чистую, свежезастеленную простыню и, вздохнув, с наслаждением вытянула ноги. Откуда-то взялось одеяло, накрывшее меня тёплым, пахнущим свежестью облаком. Откуда-то – наверное, из сказки о добром хранителе, которую я слышала в детстве, – вновь появилось передо мной морщинистое ласковое лицо.

– Возьми его за руку, – услышала я. – Держи его, не отпускай. И спи, девочка. Об остальном я позабочусь.

В моей ладони рука Локи. Я могу зарыться лицом в одеяло и наконец вытянуть усталые гудящие ноги.

– Я люблю тебя, – пробормотала я, целуя каждый тонкий и горячий палец.

– Как ты называешь его? – услышала я на грани яви и сна.

– Локи, – прошептала я неизвестно кому.

– Она ждёт тебя, Локи. Она любит тебя. Возвращайся в наш мир, но в первую очередь – возвращайся к ней.

Я покачнулась, входя в сонную воду реки. Я легла на волны, доверилась их течению. Вода подхватила меня, закружила и понесла, бережно баюкая.

– Локи, – пробормотала я, чувствуя счастливую улыбку на своих губах. – Локи.

– Сигюн.

Я открыла глаза. Солнце заливало комнату, солнце стояло в зените. Я забыла закрыть занавески накануне вечером? Во всём теле приятная истома. Мы легли спать пораньше и проспали до полудня?

– Локи…

– Сигюн. Привет.

Твои глаза, твоя улыбка. Не затуманенные болезнью, не блестящие от лихорадки, но ясные и лучистые твои глаза.

– Локи.

Я могу дотронуться до твоей щеки, и она уже не обжигает меня жаром; я могу прижаться к твоим губам, и они уже не безучастны к моим прикосновениям.

– С возвращением, Локи.

Солнце слепит глаза, солнце бьёт в наши окна. Мы, как Аск и Эмбла, выброшенные на берег прибоем, впервые обретшие великий и волшебный дар речи, впервые просыпающиеся от небытия. Ты смотришь на мир, а я смотрю на тебя.

– Мы в Мидгарде, Сигюн? Снова в Мидгарде?

Мне всё равно, что ты скажешь. Если ты прогонишь меня, я уйду. Ты снова смотришь на меня, и твои глаза ясны, как солнечный свет за окном. Ты вне опасности, кризис миновал, я вижу твой взгляд, твои изумрудные глаза и каждую морщинку возле них. Мне всё равно, Локи, с кем ты будешь, даже если не простишь, если я не нужна, ты живой, ты – любимый, я выбралась из тьмы вместе с тобой, и мне всё равно, какова цена, Локи, я добилась главного – ты жив!

– Это Мидгард. Прости.

– За что, Сигюн? За что ты просишь прощения?

Он тянется ко мне рукой, в которой торчит игла. Несколько секунд с недоумением смотрит на неё, потом одним движением обрывает и швыряет на пол.

– Нет, Локи, нельзя, что ты делаешь?!

Появилась девушка, одеждой похожая на моего ночного хранителя, но молодая и светловолосая.

– Нет, нет, мистер Лафейсон, так не пойдёт, – укоризненно покачала она головой. – Нужно лежать под капельницей, нужно ещё долго лежать и лечиться. Дайте-ка руку… – скороговоркой продолжала она, молниеносным движением втыкая новую иглу в вену на руке ошеломлённого таким напором Локи. – Какой вы, однако же, прыткий! – продолжала она, закрепляя её пластырем. – Ещё вчера лежали при смерти, а сегодня, глядите-ка! Неужто норовите встать?

Локи, нахмурившись, посматривал то на неё, то на меня.

– Сколько времени я проспал?

– Много, мистер Лафейсон, больше суток. Как вы сейчас себя чувствуете?

– Как будто по мне проскакал табун диких лошадей.

Она засмеялась:

– Всё так и должно быть, если учесть, в каком состоянии вас вчера привезли ваши жена и брат. Нельзя так рисковать. Нужно сразу обращаться за врачебной помощью. Сейчас закончится капельница, и вам привезут обед.

Она вышла. Локи повернулся ко мне, нашарил под одеялом мою руку.

– Тор здесь? – спросил он.

– Нет, но, думаю, он придёт навестить тебя.

Локи досадливо поморщился:

– Он притащил меня сюда? Я ничего не помню. Что за напасть ко мне прицепилась? Только что мы с тобой были в нашем доме, и вот на тебе, Мидгард. Сигюн, а они не вспомнят, как я крушил Нью-Йорк? Это была, конечно, идиотская затея Тора – тащить меня сюда, когда и года не прошло после событий с читаури.

– Мы на другом конце страны, Локи. Это пустыня, в которой Тор впервые встретился с Джейн.

– Так он с ней сейчас? О, да мой братец даром времени не теряет! Приволок меня в разворошенное мною же осиное гнездо, а сам нашёл прекрасный предлог, чтобы смотаться из Асгарда и провести ночь со своей смертной возлюбленной!

– Локи!

– Что?

Я придвинулась вплотную к нему, положила голову на плечо и шепнула в самое ухо:

– Ты только что назвал Тора братом.

– О, неужели? У меня должно быть всё ещё жар.

– И кажется, на меня ты тоже не сердишься?

– На тебя, Сигюн? Дай пощупаю тебе лоб, ты вроде тоже бредишь? Ты думаешь, что я буду на тебя сердиться за то, что ты спасла мне жизнь?

Он потянулся ко мне, чтобы меня обнять, но вновь ему помешала капельница.

– Что это ещё за поводок? – возмутился он, однако на сей раз не стал его обрывать.

– Дай я тебя обниму, Локи. Пока ты болеешь, я буду сама угадывать и исполнять все твои желания.

– В самом деле?

– Конечно. Например, сейчас ты хочешь поцеловать меня.

Я прикоснулась к его губам осторожно и нежно, но он прижал меня к себе свободной от капельницы рукой, и, когда его язык заскользил у меня во рту, я почувствовала всю силу его неутолённой страсти.

– Нет, нет, ты не угадала моих желаний, – пробормотал он, беря мою руку и кладя её на низ своего живота, – попробуй-ка ещё раз…

– Локи, так нельзя, побереги себя, ведь вчера ты едва мог голову приподнять!

– Я был болен, но я всё еще живой, извини, Сигюн, я не бесчувственное бревно, и я люблю тебя, а ты находишься так близко…

– Так, мистер Лафейсон, вот-вот прибудет ваш обед, а пока ещё один маленький укольчик. – Светловолосая медсестра вошла и вкатила за собой небольшой двухъярусный столик. – Повернитесь-ка на бочок.

Она отсоединила закончившуюся капельницу, потом, не дожидаясь, пока Локи исполнит её просьбу, сама развернула его лицом ко мне, откинула одеяло и одним движением приспустила широкую больничную пижаму, в которую переодели Локи перед тем, как определить в палату.

– Ау! – вскрикнул Локи, вытаращив глаза и подпрыгивая.

– Ох уж эти мужчины, – посетовала девушка, обращаясь ко мне, при этом абсолютно спокойно продолжая свои манипуляции, – всякий раз так болезненно реагируют на простой укол, как будто это происходит с ними впервые в жизни.

– Ты это видела, Сигюн? – зашептал покрасневший до корней волос Локи, когда медсестра вышла. – Она уколола меня прямо в задницу! Просто сняла штаны и всадила свою чёртову иглу! О! Эти мидгардцы! Ни малейшего почтения к асгардскому принцу! Нет, даже к царю Асгарда!

Я едва не расхохоталась, но сумела сдержаться, чтобы и без того уязвлённое самолюбие Локи не пострадало ещё больше.

– Они же не знают, кто ты, – напомнила я ему, стараясь сохранить полную серьёзность.

– Как ты думаешь, мне уже можно переворачиваться? Чёрт, я теперь сидеть не смогу! – Он болезненно сморщился.

Как раз в это время принесли обед. Локи помогли подняться повыше и сесть, опираясь на подушки. Он подозрительно понюхал принесённые блюда, покосился на меня. Я сделала вид, что ничего не замечаю, раскрыла свои коробочки с едой и принялась с аппетитом жевать. Он осторожно попробовал несколько ложек супа, скривился, оттолкнул от себя тарелки:

– Я что, должен ЭТО есть? Что за дрянь они подают на обед здесь, в этом Мидгарде? Что это вообще такое?

– Это овощной суп, а вот тут картофельное пюре и паровая котлета. Диетическая еда, Локи. Ты должен соблюдать определённый режим питания во время выздоровления. Вот ещё свежевыжатый сок.

– Я не хочу это есть, Сигюн. Я вообще не хочу есть. Прошу тебя, убери от меня ЭТО.

– Ну пожалуйста, Локи. – Я отложила свой поднос с едой и, обойдя вокруг его кровати, села возле него на вращающийся табурет. – Как же ты собираешься поправиться, если не станешь есть? Доктор, то есть лекарь, прописал тебе усиленное питание…

Я набрала ложку супа, поднесла к его губам.

– Давай, Локи, поешь. Позволь я тебя покормлю, ладно, милый? Ну пожалуйста. Сделай это ради меня.

Он тяжело вздохнул, открывая рот.

– Только потому, что ты это просишь, – заверил меня он.

– Разумеется, Локи. – Слово за слово, ложка за ложкой, я кормила его, и он послушно ел. Так, вдвоём, мы справились с больничным обедом.

– Вообще-то было не так уж плохо, – констатировал он, откидываясь на подушки. – Конечно, в повара мидгардцы совершенно не годятся, но ведь всё равно не было никакого выбора.

У него начали слипаться глаза. Я сидела рядом и расчёсывала ему волосы. Он молча смотрел на меня, веки его потихоньку опускались, голова клонилась набок, но он тут же вскидывал её, находил меня сонным взглядом. Было тихо, только в коридоре приглушённо звучали чьи-то голоса. Я сидела, бездумно глядя в окно. Краем глаза я заметила какое-то движение возле стеклянной двери палаты и обернулась. Незнакомая девушка махала мне рукой, подзывая к себе. Я взглянула на Локи. Он уже крепко спал, и лицо во сне было безмятежно. Я осторожно спустила ноги с постели и потихоньку, чтобы не разбудить спящего, на цыпочках вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Девушка сразу бросилась ко мне, заговорила быстро, поминутно оглядываясь, будто чего-то боялась:

– Меня зовут Джейн, я подруга Тора. Мы можем отойти на несколько минут?

Я колебалась. Мне не хотелось оставлять Локи одного даже ненадолго.

– Хорошо, только сядем где-нибудь рядом, – сказала я, окидывая взглядом коридор. – Может быть, вон там, возле аквариума?

– Я всё уладила со страховкой, – сказала она, когда мы расположились на мягком кожаном диванчике. Её глаза возбуждённо блестели. – Как здоровье Локи?

– Спасибо, ему уже лучше, – машинально отозвалась я, пытаясь понять, о чём она говорила в первой части фразы. – Тор рассказывал мне про тебя. Кстати, где он сам?

Джейн почему-то смутилась, опустив глаза и заливаясь краской.

– Ему понадобилось отлучиться в ваш мир ещё рано утром, – ответила она, – и я воспользовалась этим, чтобы поговорить с вами. Он не хотел, чтобы мы встречались.

– Отчего же?

Она покраснела ещё больше, начала теребить концы платка, повязанного на шею.

– Ну, эта история с его коронацией и вашей свадьбой, – пролепетала она. – Клянусь, я не знала! Он мне всё рассказал значительно позже, да и то из него пришлось буквально клещами каждое слово вытягивать.

Я не удержалась от улыбки:

– Он не слишком красноречив, да? Но тебе не стоит смущаться по поводу случившегося. Более того, я очень рада, что он тебя встретил. Это случилось… весьма кстати.

– Кроме того, Тор говорил мне, что у него с братом в последнее время были серьёзные разногласия…

– Это так. Но всё же не понимаю, как это связано с тем, что мы не должны были встречаться.

– Мне всегда казалось, что две женщины лучше поймут друг друга. – Она доверительно заглянула мне в глаза. – Понимаете, Сигюн, мне очень хотелось бы отправиться в Асгард. Хоть ненадолго! С исследовательскими целями.

– С исследовательскими? – усмехнулась я.

– Да, именно так, – вспыхнула она, и теперь в её голосе зазвучал вызов.

– Ни один смертный из Мидгарда не может войти в Асгард! – отрезала я, поднимаясь.

– Тор тоже всё время твердит об этом! – Она вскочила на ноги. – Но я в это не верю! Этому не существует доказательств, только древние легенды, наполненные предрассудками.

– Это не предрассудки, смертная! Это объективная реальность! Ваши тела слишком хрупки, слишком подвержены разрушению, чтобы следовать по пути богов. – Я повернулась, чтобы уйти.

– Но вы и сами не боги! – выкрикнула она в запальчивости, хватая меня за рукав. На нас начали оборачиваться, но она этого не замечала. – Почему, ну почему вы, асгардцы, так высокомерны? Да, срок вашей жизни несоизмеримо дольше нашего, и физически вы выносливей и крепче, но разве даёт вам это право называться богами?

– Ты забыла ещё одно небольшое отличие: мы все в той или иной мере обладаем тем, что вы, мидгардцы, называете сверхспособностями…

– …которые несколько веков назад невежественные крестьяне принимали за доказательство вашей божественности! Однако времена изменились, и теперь подобные врождённые силы имеет всё большее количество людей!

– А знаешь почему? – Я скрестила руки на груди. – По одной простой причине: всегда существуют такие, как Тор, которые, соблазнившись прелестями смертных, забывают о своей сущности и плодят в Мидгарде незаконнорожденных детей!

– Вы так закоснели в сознании собственного величия, что не замечаете очевидных перемен, происходящих в других мирах, и пытаетесь по старинке ими повелевать!

– Вы стремитесь стать богоравными, в то время как не в состоянии навести порядок в своём собственном мире!

Мы стояли друг напротив друга, и, если бы можно было метать глазами молнии, мы давно бы испепелили друг друга. Она первая пришла в себя, опустила голову.

– И всё-таки даже вы, такие могучие и всесильные по сравнению с нами, чувствуете ту же любовь, те же страдания и даже иногда болеете… – её слова были наполнены неподдельной горечью, – да так, что приходите лечиться к нам, столь несовершенным и ничтожным землянам… О, прошу прощения, мидгардцам, которых вы так откровенно презираете.

Я почувствовала укол совести. Я была несправедлива к ней. Ведь именно здесь, в Мидгарде, где смерть всегда настолько близка и неотвратима, люди из века в век мужественно сражались с ней, находя всё новые лекарственные средства и совершенствуя методы борьбы с болезнями. Наша же собственная медицина, не часто имея практическое применение, развивалась скорее как некое увлечение для очень узкого круга посвящённых или просто интересующихся.

– Присядем, Джейн, и постараемся начать наш разговор сначала, – предложила я. – В одном жители девяти миров очень схожи: все мы склонны порой давать излишнюю волю своим эмоциям.

Она кивнула, подавляя тяжёлый вздох, и села, сжав руки между коленями.

– Мы не подвержены обычным болезням, которые столь обильно поражают людей, – сказала я примирительно, – то, что произошло с Локи, вызвано чрезвычайными обстоятельствами. И я очень благодарна Тору и тем более тебе, что вы не остались к нему равнодушны. Тор любит брата, что бы ни говорил сам Локи, ну а ты… ты проявляешь благородство, помогая тому, кто пытался разрушить твой мир.

– Меня попросил Тор. Я не могла ему отказать. – Она опять смутилась. – Он бывает здесь так редко, и я так рада каждому его визиту. Мне бы хотелось проводить с ним больше времени, поэтому я и стремлюсь найти собственный путь в Асгард. Биврёст или мост Эйнштейна-Розена, как его ни назови, он существует. Конечно, это не чисто исследовательский интерес. Кого я пыталась обмануть?!

– Ты очень смелая женщина. Ты пытаешься добиться невозможного во имя своей любви.

– Ты ведь сумела следовать своему сердцу? – прошептала она, поднимая на меня умоляющие глаза.

– Это не одно и то же. К тому же Биврёст сильно повреждён.

– А если объединить науку и магию? – Её глаза возбуждённо заблестели.

– Наука – это по твоей части, что же касается магии… постой, ты хочешь…

Я не договорила, настолько ошеломительна была моя догадка.

– Если бы Локи согласился мне помочь! – Она сложила ладони в молитвенном жесте.

Поначалу я просто онемела, столь дикой была для меня сама эта мысль. Она продолжала смотреть на меня с отчаянной надеждой.

– Не могу представить себе обстоятельств, при которых Локи согласился бы на подобное сотрудничество, – пробормотала я.

– Но если ты, Сигюн, его попросишь?..

– Ты имеешь самые общие представления о жизни в Асгарде, не так ли, Джейн?

Она пожала плечами:

– Постараюсь разобраться на месте, буду действовать по обстоятельствам. Такое уже случалось не однажды.

– Ты ведь ничего не знаешь о Локи. Он не командный игрок. Локи всегда действует в одиночку и ни с кем не делится своими планами. Если я попрошу его помочь тебе и он согласится, я бы на твоём месте этому не радовалась, а поостереглась втройне. Потому что это будет означать, что ты стала пешкой в его собственной многоходовой игре, финал которой неизвестен никому, кроме него самого. А может статься, и ему самому тоже.