Текст книги "В начале пути"

– Это кто тебе глупостей наговорил? – удивилась мама.

– Вон дядя на вокзале. Он сказал, что это радио, как в кино, – ответил Ваня.

– Ладно, – примирительно сказала мама, – мой в тазу руки, сейчас будем кушать.

– А где батько? – спросил Ваня.

– Пошел на вокзал купить чего-нибудь к картошке. Молока ведь нет. Разве ты его там не встретил? – спросила мама.

– Вот же он идет! – радостно воскликнул Ваня, увидев возвращающегося батька с пакетом в руках.

Вскоре все сели за импровизированный стол, составленный из досок, и принялись за скромный ужин.

В таком походном положении семья прожила еще три дня. К концу третьего дня все вагоны были заполнены семьями переселенцев. Ваня познакомился с несколькими сверстниками, такими же мальчишками, для которых жизнь на станции казалась увлекательным приключением. Для взрослых это было тяжелое испытание при отсутствии всяких удобств.

Но вот, наконец, появился Михаил Иванович, который собрал глав семейств для последнего напутствия.

– Товарищи, – обратился он к собравшимся, – сборы закончены, можно отправляться в путь. Сегодня примерно в десять часов вечера состав будет отправлен. Время в пути, я думаю, не превысит двух суток. Вас будет сопровождать в пути Василий Андреевич.

Михаил Иванович указал рукой на мужчину, который стоял рядом с ним.

– Он сам из тех мест, так что если возникнут вопросы – спрашивайте. Ну, а теперь по вагонам. Где-то через час отправляемся. Есть у кого-то вопросы? – спросил Михаил Иванович.

Вопросов не оказалось, и все разошлись по своим вагонам.

Поезд отправился через два часа. И хотя на улице уже была ночь, многие взрослые переселенцы стояли у приоткрытых дверей вагонов и смотрели на удаляющиеся родные места, где они родились и выросли, провели значительную часть своей, пусть и не легкой, жизни и откуда их гнали нелегкие обстоятельства реальности. В глазах некоторых из них стояли слезы. «Как-то там будет на новом месте?» – стоял в их глазах немой вопрос.

Ехали долго, почти трое суток. Несмотря на еще теплую погоду, ночью было уже прохладно, особенно от этого страдали дети. Питались все всухомятку, на станциях добывали только кипяток для чая. К третьим суткам люди уже серьезно устали, измучились дети. Все ждали конечной остановки.

Природа за окном меняла свой вид и окраску. Лесистая и ровная местность постепенно сменилась холмистой степью с распаханными полями.

Во второй половине дня третьих суток поезд остановился на станции Веселый Кут. Была ясная солнечная погода. Все вышли из вагонов – и взрослые, и дети, сгрудившись кучками. Послышался даже смех, кто-то пошутил в отношении названия станции: раз конечная станция веселая, значит, и жизнь будет веселой.

К вагону Ваниной семьи подошел мужчина лет сорока пяти в сапогах, военном галифе, плаще и фуражке.

– Здравствуйте! С приездом, – поздоровался он, – меня зовут Николай Сергеевич. Я заместитель председателя колхоза имени Жданова. Вашу семью определили в наш колхоз. Это не так далеко от станции, примерно двадцать пять километров. Погода, как видите, хорошая, сухая, поэтому доедем до места быстро и без проблем. У нас здесь земля тяжелая, чернозем, так что если дождь, на танке не проедешь. Кстати, именно это и случилось с немецкими танками осенью 1941 года. Намертво засели в нашей землице. Сейчас подойдет машина, мы вам отправили самую большую – ЗИС-5. Но, я вижу, вас много, все не поместитесь, поэтому желающие могут ехать со мной в бричке.

– Я поеду в бричке, – крикнул Ваня. – Люблю ездить в бричке, – хотя, конечно, в бричке он никогда не ездил, да и слабо представлял, что такое бричка.

– Ладно, малец, – сказал Николай Сергеевич, – поедешь со мной. Тебя как зовут?

– Ваня, – ответил он.

– Замечательное имя. Еще есть смелые для поездки в бричке? – спросил Николай Сергеевич.

Больше желающих не оказалось.

Подъехало несколько машин, одна из них, ЗИС-5, остановилась около Ваниного вагона.

– Петро, – обратился Николай Сергеевич к водителю, – помоги загрузить вещи и отправляйся за мной. Я поеду впереди. В Макаровке подъедешь к дому Дмитрия Шелеста, ты знаешь, где он живет. Есть с ним договоренность, что он примет семью переселенцев.

– Хорошо, Николай Сергеевич, – ответил водитель, – не беспокойтесь, все сделаю без замечаний.

Николай Сергеевич кому-то махнул рукой, и вскоре подъехала четырехколесная облегченная повозка, запряженная двумя лошадьми. На передней скамейке сидел кучер с кнутом в руке.

– Садись, Ваня, на заднее сиденье рядом со мной, – сказал Николай Сергеевич, – они нас догонят. Давай, Боря, трогай, – обратился он к кучеру.

Две лошадки бодро побежали по грунтовой дороге. Вскоре они покинули станцию и покатились по хорошо укатанной степной дороге. Ваня с удивлением рассматривал все вокруг. Его занимали и степные пейзажи без привычного леса, и довольно крутые подъемы и спуски, от которых порой дух захватывало.

– Что, Ваня, страшно? – спросил Николай Сергеевич, увидев, как Ваня судорожно вцепился в подлокотник брички при очередном спуске.

– Мне просто жаль лошадей, которым очень трудно сдерживать бричку. Видите, они почти упали на задние ноги? – решил схитрить Ваня.

– Вижу, – сказал Николай Сергеевич, – если честно признаться, то я и сам боюсь. Совсем недавно вот так же ехала семья, кони не смогли удержать повозку, понесли, и все погибли. Но у нас лошади сильные, все будет хорошо, не трусь.

– А у вас там, где ты жил, нет таких спусков, подъемов? – спросил Николай Сергеевич.

– Нет, – ответил Ваня, не отпуская подлокотник брички.

Через часа полтора бричка, преодолев очередной спуск, въехала в районный центр Цебриково. Это было типичное село юга Украины с садами, виноградниками, дымилась труба какого-то завода, на центральной улице, по которой катились бричка, размещались несколько магазинов и районный Дом культуры – бывшая церковь.

На выезде из Цебриково бричку обогнала машина, на которой ехала семья Вани. С кузова автомобиля им помахали руками Володя, Оля и Люба, скорчив рожицы, радуясь, что они оказались впереди.

– Дядя Николай, – обратился Ваня к Николаю Сергеевич с обидой в голосе, – они первыми приедут?

– Ничего страшного, Ваня, – сказал Николай Сергеевич, – мы приедем с тобой вовремя. Им еще надо машину разгрузить, вещи занести в дом…

– А в каком доме мы будем жить? – поинтересовался Ваня.

– Я, думаю, – ответил Николай Сергеевич, – тебе понравится.

Остальное время в пути Ваня молчал, мысленно представляя, как он будет жить на новом месте, ходить в школу, познакомится с новыми друзьями…

Мысли его прервал голос Николая Сергеевича.

– А вот и наше село Макаровка, – сказал он, указывая на открывшиеся хаты села.

Село представляло из себя улицу с расположенными по обе стороны дороги, в основном глинобитными, домами.

Прокатившись по улице, бричка вскоре остановилась возле дома под крышей из камыша. Во дворе стояли маленькая летняя кухня-мазанка и колодец. Грузовик уже разгрузили, но он еще стоял во дворе дома. Здесь же были батько, Володя и незнакомые для Вани люди.

– Принимайте еще одного помощника, – сказал Николай Сергеевич, снимая Ваню с брички и здороваясь с теми, кто стоял во дворе дома.

Рядом с батьком стоял крепкий мужчина с загорелым лицом. Это был хозяин дома Дмитрий Павлович Шелест.

– Разгрузились? – спросил Николай Сергеевич, обращаясь к батьку.

– Николай Сергеевич, – ответил за батька Дмитрий Павлович, – разгрузиться-то разгрузились. Но как они разместятся семеро в одной комнате? И у меня теперь тоже семеро в одной комнате.

– Что делать, Дмитрий Павлович? В тесноте, как говорится, да не в обиде. Мы же с тобой обо всем договорились. Ведь не задаром к тебе подселяем людей, колхоз рассчитается зерном. Надо потерпеть с полгода, весной начнем строить дома в Новосветовке. Не только к тебе подселяем, ко многим другим семьям: приезжает ведь почти десять семей переселенцев, и у каждой из них есть для этого своя серьезная причина, – обняв за плечи Дмитрия Павловича, сказал Николай Сергеевич.

– Да я все понимаю! От того, что посыпаешь голову пеплом, волосы лучше расти не будут. У переселенцев дети, да еще и сироты, а у меня старики – отец с мамой, обоим уже под восемьдесят. Но не будем об этом говорить, вместе как-то переживем, – сказал Дмитрий Павлович, слегка улыбнувшись. – Давайте лучше поможем прибывшим быстрее расположиться, ночь скоро, с дороги надо им хорошенько отдохнуть.

Николай Сергеевич сел в бричку и уехал, а Дмитрий Павлович вошел в дом. Дом был построен из глины, замешанной с соломой. Это обычный строительный материал на юге Украины, называется саман. Леса здесь очень мало, и люди научились строить дома из подручного материала. Дом Шелестов представлял собой обычную, как здесь говорят, мазанку, состоящую из двух комнат и кухни.

Ваня остался во дворе и с любопытством рассматривал все вокруг. Двор был небольшой. На цепи сидела большая рыжая собака, приветливо вилявшая хвостом. На заборчике из глины возле летней кухни сидел большой черный кот. В летней кухне была открытой дверь, и в проеме дверей отсвечивал огонь керосиновой лампы. Ваня подошел к двери и заглянул вовнутрь кухни. Там горела печка, а за маленьким столом сидела бабушка с очень приветливым лицом. Это была баба Шура, мама Дмитрия Павловича.

– Заходи, мальчик, – сказала тихим голосом баба Шура. – Заходи, садись.

И она указала на маленький стульчик.

Ваня нерешительно остановился на пороге.

– Ну, смелее, – подбодрила его баба Шура, – не бойся.

Ваня переступил порог, вопросительно взглянув на бабу Шуру.

– Садись, – еще раз пригласила баба Шура. – Кушать хочешь? У меня есть теплая плацинда.

На кухне пахло чем-то вкусным, но Ваня отрицательно покачал головой, тем более что он понятия не имел, что такое плацинда.

– Тебя как зовут? – спросила баба Шура. – Ты говорить умеешь?

– Умею, – ответил Ваня. – Зовут меня Ваня.

– Замечательное имя, – улыбнулась баба Шура. – Возьми кусочек плацинды, я тебе сейчас и молочка налью в кружку. Садись на стульчик.

Ваня осторожно сел на краешек стульчика. Баба Шура дала ему кусок плацинды и кружку еще теплого молока. Ваня откусил кусочек плацинды. Это оказалось очень вкусным. Тонкое тесто, начиненное тыквой и творогом, пропитанное маслом, таяло во рту. Ваня от удовольствия даже зажмурился.

– Проголодался мальчик, – сочувственно проговорила баба Шура, глядя, как Ваня все с большим аппетитом откусывал кусочек за кусочком плацинды и запивал их молоком.

Глядя на Ваню, баба Шура не сразу заметила, что он босой. Ноги, покрытые толстым слоем пыли и грязи, казались как будто в обуви.

– Батюшки, – воскликнула баба Шура, – так ты еще и босой! У тебя нет обуви?

– Есть, – глядя из-подо лба, ответил Ваня. Есть у меня ботинки. Но в них я буду ходить в школу, когда станет холодно.

– Вот сейчас я налью теплой водички в тазик, и давай мыть ноги, – сказала баба Шура.

Она сняла с плиты кастрюлю с горячей водой, часть ее вылила в тазик.

– Давай сюда твои ноги, – сказала баба Шура, пододвигая тазик. – Сейчас мы их ототрем от грязи.

Баба Шура опустила ноги Вани в тазик и стала их тереть мочалкой. Ваня засмеялся.

– Ты чего это смеешься? – спросила, улыбаясь, баба Шура.

– Щекотно, – ответил Ваня.

– Щекотно ему!? А в чем ты теперь пойдешь в дом? Возьми вот мои калоши.

И баба Шура, вытерев ноги Вани тряпкой, пододвинула к нему пару калош. Калоши были большие, и ноги Вани в них просто утонули.

– Ваня, – раздался голос мамы, – ты где, сынок?

– Здесь я, – отозвался Ваня, выходя из кухни.

– Что ты там делал? – спросила строго мама.

– Кушал и мыл ноги, – ответил Ваня.

– Не ругайте его, – выйдя из кухни, отозвалась баба Шура. – Мы с ним познакомились. Мальчик очень хороший.

– Как тебе не стыдно, Ваня? – как бы сердясь, сказала мама. – Спасибо вам. У вас и своих забот хватает, – обратилась мама к бабе Шуре.

– Все хорошо, – сказала баба Шура, – не ругайте Ваню.

– Спасибо, – сказала мама. – Ваня, пойдем, тебе пора спать.

Ваня с мамой вошли в комнату, которая практически полностью была превращена в сплошную кровать, изготовленную из подручного материала. Аня уже спала. Укрывшись рядом, лежали Люба и Оля. Володя сидел на табуретке возле окна.

Ваня тоже лег рядом с Аней и вскоре уснул.

Следующий день было воскресным. Ваня проснулся рано, хотя все остальные тоже проснулись и уже были заняты своими делами. Мама с бабой Шурой готовили завтрак, батько с Дмитрием Павловичем разбирали крупногабаритные привезенные вещи. Помогал им Володя, а Люба с Олей сидели около летней кухни. И только маленькая Аня продолжала спать.

Ваня вышел во двор и с удивлением увидел лошадь, запряженную в повозку. Возле повозки находился дед богатырского телосложения. Ваня с любопытством рассматривал лошадь и повозку, но еще большее его внимание привлек дед. Это был настоящий запорожский казак. Во всей его фигуре чувствовалась огромная физическая сила.

– Ну, здравствуй, казак, – густым басом обратился к Ване дед. – Как спалось на новом месте?

Ваня, не отвечая, подошел к лошади и погладил ее голову, которую лошадь протянула к рукам Вани.

– Хороший ты человек, – сказал дед, – лошади ты понравился. В школу ходишь?

– Ходил, – ответил Ваня. – Сейчас не знаю, школа здесь есть?

– Повезло тебе, брат, – сказал дед, – вон она у нас через дорогу. Ну а сейчас я поеду сено косить, посторонись.

Дед сел на повозку, дернул за вожжи и выехал со двора.

Ваня подошел к собаке, лежавшей возле будки. Собака посмотрела на Ваню грустными глазами и приветно вильнула хвостом.

– Отойди от Палкана! – вдруг услышал он голос позади себя.

Оглянувшись, Ваня увидел мальчика чуть младше себя.

– Ты кто такой, чтобы запрещать мне трогать собаку? – спросил Ваня.

– Я здесь живу, – сказал мальчик.

– И я здесь живу, – ответил Ваня. – Тебя как зовут?

– Вова Шелест, – сказал мальчик.

– А меня зовут Ваня, – ответил Ваня. – Мы вчера приехали поездом.

– Врешь, – сказал Вова, – здесь поезда не ходят.

– Ходят! – возразил Ваня, – Только до станции, а потом я ехал на бричке, а остальные на машине. Ты в школу ходишь?

– Нет еще, пойду в следующем году, – ответил Вова.

– Желторотик! – воскликнул Ваня. – А я хожу в первый класс!

– Хочешь, я покажу тебе школу? – спросил Вова обиженным голосом. – Вон она через дорогу.

– Хочу, – ответил Ваня.

И они, выйдя со двора и перейдя дорогу, оказались возле здания школы.

Двор школы был засажен кустами смородины и желтой акации. Само здание старой архитектуры было с большими окнами и с крышей, покрытой железом. Возле школы рос небольшой сад.

Ване очень понравилось здание школы. Оно было величественнее, по сравнению со школой в Трискино. Он сразу представил, как он завтра войдет в класс, займет место на первой парте и покажет учителю свои книжки, прописи, тетради…

На следующий день утром мама разбудила Ваню, умыла его и причесала, заставиланадеть ботинки. Выпив стакан молока, Ваня, захватив свою торбочку с букварем, перешел дорогу и оказался на уже знакомом дворе школы. Дверь школы была открыта, но Ваня не стал в нее входить, он не знал, где первый класс находится. На пороге школы показалась тетя с ведром и веником.

– А ты кто такой? – спросила тетя. – Новенький?

– Я пришел в первый класс, – опустив голову, ответил Ваня.

– Ну, раз пришел, заходи, – сказала тетя, – как раз здесь первый класс и есть.

Ваня зашел в помещение, пройдя небольшой коридор, оказался в огромной, как ему показалось, светлой комнате с высокими потолками и большими окнами. В углу стояла печка с синими изразцами. Парты стояли в три ряда. В классе еще никого не было, только два мальчика сидели на задней парте и о чем-то тихо разговаривали. Ваня сел на одну из парт в первом ряду и стал ждать начала урока.

Постепенно класс заполнялся учениками, но никто особого внимания на Ваню не обращал. Наконец, рядом с ним за парту сел мальчик. Он удивленно посмотрел на Ваню.

– Тебя кто сюда посадил? – спросил он Ваню.

– Я сам сел, – ответил Ваня, – хочу сидеть на первой парте. Я тебе мешать не буду.

Раздался звонок. Все ученики расселись за партами. В класс вошла учительница. Это была молодая и очень красивая женщина. Белоснежная кофточка и строгая черная юбка придавали ее стройной фигуре особую привлекательность. Ваня с восхищением рассматривал свою новую учительницу. Учительница тоже обратила внимание на его восхищенный взгляд. Поздоровавшись с классом, она подошла к парте, за которой сидел Ваня.

– Ты у нас кто, мальчик, и откуда, как тебя зовут? – спросила она.

– Ваня меня зовут, приехали мы поездом, – ответил Ваня, поднявшись из-за парты.

В классе послышался легкий смех.

– Тихо, дети, ничего смешного. А фамилия твоя как? – обратилась учительница снова к Ване.

– Несвит! Вот здесь справка из школы, где я учился, – ответил Ваня, передавая справку учительнице.

– Хорошо, – сказала учительница, рассматривая справку. – Меня зовут Ольга Семеновна. Надеюсь, тебе у нас понравится, будешь хорошо учиться, тем более что сидишь ты на первой парте.

– Буду, – сказал Ваня, садясь за парту.

Урок быстро пробежал, и все дети вышли на перемену, на улицу. Погода была солнечной и теплой. Ваня тоже вышел во двор школы. Среди учеников выделялся ростом один мальчик, скорее даже парень, явно старше остальных детей начальной школы. Он подошел к Ване, разглядывая его с ног до головы.

– Новенький, – сказал мальчик. – В каком классе учишься?

– В первом, – ответил Ваня.

– Как зовут?

– Ваня Несвит.

– А меня Вася Жарук. Я уже второй год учусь во втором классе. Хочешь, я тебя подожду, и в следующем году будем учиться вместе, – спросил Вася, улыбаясь.

– Зачем, – сказал Ваня, – в третий раз учиться во втором классе? У тебя плохо с памятью?

– А ты мне нравишься, – сказал Вася, – давай дружить.

И он протянул Ване руку.

– Давай, – ответил Ваня, протягивая свою руку.

– Если кто обидит, скажи мне, я ему быстро башку на место поставлю.

Прозвенел звонок, и они расстались, разойдясь по своим классам.

После уроков Вася снова подошел к Ване.

– Откуда ты взялся? – спросил он Ваню.

– Мы приехали поездом с батьком и мамой, – ответил Ваня.

– Не ври, к нам поезда не ходят, – с недоверием сказал Вася.

– Поездом на станцию, а оттуда на машине. Я ехал на бричке, – сказал Ваня.

– Ну, это другое дело! А то – на поезде, – улыбнувшись, сказал Вася.

– Ты куришь? – неожиданно спросил он Ваню.

– Я? – удивленно переспросил Ваня. – Нет, не курю, отец заругает, а то и ремня может дать.

– Тебе хорошо, у тебя есть отец, мой погиб на фронте, у меня только мама, – с грустью в голосе сказал Вася. – А курить надо: покуришь, и легче становится. Хочешь попробовать?

– Нет, – ответил Ваня, – в другой раз.

– Маленький ты еще. Ладно, а я закурю, – сказал Вася.

Он достал из кармана штанов окурок, зажег спичку и прикурил его, затянувшись и пустив дым из носа.

– Ну, бывай, – сказал Вася и направился в сторону своего дома.

Вернувшись из школы, Ваня покушал картошки с молоком, которое ему налила баба Шура. Потом они пошли с Вовой погулять. Прошли через двор школы, поднялись вверх по тропинке на ровную площадку, на которой дети играли в игру «Знамя». Игра была простой. Игроки делились на две команды, проводилась разграничительная линия, за пределами которой была «чужая» территория. Чужой игрок, к которому дотрагивался игрок противника, становился неподвижным и мог снова принимать участие в игре только после того, как к нему дотрагивался игрок своей команды. Побеждала та команда, которой удавалось захватить знамя противника. Знамя представляло из себя просто воткнутый в землю прут.

Ване игра понравилась, и он с удовольствием в нее включился. Заодно познакомился с ребятами из соседних домов. Здесь были мальчики как старше Вани, так и моложе – Боря и Коля Сивацкие, Толик Онуфриенко, Сережа Пташка.

Набегавшись вволю, Ваня и Вова вернулись домой. Был уже конец дня. Заглянув в летнюю кухню, Ваня увидел двух девочек, которых угощала чем-то баба Шура.

– Галя, Женя, – обращаясь к девушкам, сказала баба Шура, – познакомьтесь, это Ваня, он теперь живет у нас.

Девочки с любопытством посмотрели на Ваню. Галя, девочка лет четырнадцати, была очень красивой, стройной, с лицом настоящей артистки, как представлял себе Ваня. Женя была чуть помоложе Гали, светловолосая, с красивыми голубыми глазами. Обе девочки пришли только из школы. Они учились в соседнем селе Ворошилово, где была семилетняя школа. Ваня, смутившись, убежал к маме, которая развешивала постиранные вещи.

– Ваня, пора за уроки, – сказала мама.

– А я их еще в школе сделал, – ответил Ваня. – А где батько?

– Пошел в контору колхоза вместе с Володей, Олей и Любой. Надо же на работу какую-то устраиваться, – сказала мама. – Это вы с Аней у нас бездельники.

– Я не бездельник, я хожу в школу, – обиделся Ваня.

– Ладно, я пошутила, – сказала мама. – Иди в хату, присмотри за Аней, пока я занята.

Вскоре пришел батько с ребятами, они о чем-то весело переговаривались.

– Ну, с какими новостями вернулись? – спросила мама.

– Все нормально, завтра на работу, – ответил батько. – Я буду плотничать, девчата присматривать за телятами, а Володю через пару дней отправляют на курсы трактористов. Николай Сергеевич сказал, что завтра же в колхозной коморе можно будет в счет аванса получить пуд муки, подсолнечного масла два литра, масла сливочного полкилограмма…

– Правда? – удивилась мама. – Ой, как здорово! Я уже даже не знала, чем кормить вас буду, все заканчивается, а деньги тратить боюсь: крыши нет над головой.

– Гриппко, – сказал батько, – крыша будет, весной начнет колхоз дома для переселенцев строить, и нам построят.

– Ой, Игнат, – вздохнув, сказала мама, – когда это еще будет. Живем, как цыгане, единым табором, и людей стесняем.

– Скоро все наладится, надо потерпеть, – сказал батько. – Давай чего-нибудь перекусим.

Жизнь постепенно вошла в налаженную колею. Ваня в школе стал отличником, батько работал плотником, ремонтировал колхозные повозки, восстанавливал колеса к ним, Оля и Люба работали на ферме, присматривали за молодняком, а Володя уехал в соседний районный центр Березовку на курсы трактористов.

Семья Шелестов, несмотря на причиненные неудобства, относилась к приезжим своим квартирантам доброжелательно. С Одессы от родственников вернулась жена Дмитрия Павловича. Ее звали тоже Шура. Внешне она очень была похожа на свою старшую дочь Галю. Ваню опекала баба Шура, которая очень часто помогала Ване ноги мыть, любила угостить чем-нибудь вкусным, когда он возвращался из школы. Ваня подружился и с дедом Павлом. По выходным дед Павло часто брал Ваню с собой, отправляясь на своей повозке, запряженной буланой лошадкой, по каким-нибудь хозяйственным делам. Он даже доверял Ване управлять лошадью.

Батько как заядлый рыбак обследовал речку. Она, заросшая камышами, была в метрах пятидесяти от дома Шелестов. Особого восторга речка у батька не вызвала. Ее трудно было и назвать речкой. Лодка здесь не понадобилась. Чистой водной поверхности практически не было. Но рыба все же водилась, и батько частенько приносил домой по полведра карасиков. Мама, ругаясь, их чистила, потом жарила. Вкуса они были необыкновенного. Их можно было есть целиком, не опасаясь костей…

Наступила ненастная погода осени. По утрам стелились густые туманы, которые к вечеру переходили в мелкий дождь. Дорога сельской улицы превратилась в непроходимое болото. Проехать можно было только на тракторе. Во второй половине января выпал первый снег. Но он пролежал всего недели две и растаял. И все же Ваня успел, вместе с другими сельскими ребятами, освоить спуск с горы на днище картонного ящика.

Постепенно все чаще светило солнце, становилось теплее, и вот пришла весна. Благодатная пора. Зазеленели кусты и деревья, расцвели сирень и акация… Воздух наполнился ароматом расцветших садов. Ребят особенно привлекала акация с ее чудными белыми соцветиями. Главным образом не потому, что они были красивыми, а потому, что их можно было есть. Называли их «кашкой», и имели они приятный сладкий вкус.

Ваня окончил первый класс на «отлично», с похвальной грамотой, стал учеником второго класса. Его лучший друг Вася Жарук также перешел в следующий, третий класс.

Наступили каникулы. Все оказались заняты своими делами, и Ваня был предоставлен сам себе. Он, как и многие другие сельские ребятишки, участвовал в детских играх, иногда они играли в футбол, чаще в «Знамя». Баловались игрой в выбивание монет. Игра заключалась в следующем. Участники игры выставляли в столбик свои монетки. С определенного расстояния каждый бросал специальное кольцо в сторону этого столбика. Кто ближе всех к столбику бросал кольцо, тот имел право первым ударить кольцом по столбику. Те монеты, которые при этом переворачивались с решки на орла, считались выигранными. После игры выигравший должен был отправиться в магазин, чтобы купить конфет и всех угостить.

Вскоре Ваня стал реже принимать участие в играх. Он теперь умел читать. В школе была небольшая библиотека, к книгам которой Ваня проявил интерес. Первой книжкой, которую он прочитал, была книжка о путешествии двух мальчиков – Чука и Гека. Но больше всего его заинтересовала книга о Тунгусском метеорите. В ней увлекательно рассказывалось о небесном пришельце, высказывались различные предположения о природе этого явления, в том числе что это был космический корабль, который потерпел крушение. Прочитанное заставляло думать и переживать, испытывать совершенно новые чувства какой-то глубокой тайны. Ваня представлял себя среди звезд, хотя не совсем понимал, как он туда может попасть. Звездное пространство было наполнено невиданными самолетами, которые на огромной скорости проносились мимо Вани…

Баба Шура, заметив Ваню с книжкой, сидящим в тени акации, спросила, не заболел ли он.

– Ваня, ты чего это уже полдня сидишь с книгой? – спросила она. – Пойди погуляй, поиграй с ребятами.

– Баба Шура, у меня очень интересная книга про индейцев. Какие они смелые и ловкие! – отвечал Ваня.

Баба Шура понятия не имела, кто такие эти индейцы, поэтому только покачала головой, махнув рукой.

– Ну, тогда иди хотя бы молочка попей, – пригласила она Ваню.

Ваня отложил книжку и направился к летней кухне.

– Садись, Ваня, – сказала баба Шура. – Вот тебе свежее молоко и съешь кусочек брынзы.

Ваня принялся за молоко и брынзу с большим аппетитом.

– А знаешь, баба Шура, – сказал Ваня, – мой дядя Роман тоже был смелым. Жаль, что его бандиты убили.

– Кого убили? – не поняла баба Шура.

– Дядю Романа, – ответил Ваня. – У него был карабин, и он давал мне его носить. Но бандиты его убили, когда он спал.

– О, боженька мой, – всплеснула руками баба Шура, – так это был отец Оли и Володи?

– Да, – ответил Ваня, – бандиты и маму их тоже убили.

– Вот изверги, детей не пожалели, – с грустью в голосе сказала баба Шура. – Но ты кушай, кушай, Ваня.

На следующий день Ваня решил посмотреть, где работает батько. Он пришел на колхозный двор, на котором размещались плотницкая, кузница и другие хозпостройки. Прежде чем попасть в плотницкую, его внимание привлекла кузница, откуда раздавался звон молота. Он заглянул в открытую дверь и увидел дядю Митю, хозяина дома, в котором они жили. Дядя Митя стоял с небольшим молотком в руках, постукивая им по раскаленному докрасна железному ободу телеги, а здоровый парень тяжелым молотом наносил сильные удары по тем местам, по которым стучал своим инструментом дядя Митя.

– Ваня, ты почему без стука? Языка, что ли, нет постучать? – улыбаясь, сказал дядя Митя.

– Так вы здесь сами стучите, – ответил Ваня.

– У нас работа такая. Заходи, Ваня, – сказал дядя Митя, – помогать будешь. Тут, конечно, дурдом, но ты не стесняйся, проходи.

Дядя Митя, высокий, поджарый, с большими голубыми глазами, взглянул на Ваню приветливо. Густые брови и волосы делали лицо дяди Мити привлекательным. Даже толстоватый красновато-лиловый нос не портил цвета мулатистого загара то ли от солнца, то ли от раскаленного металла.

Ваня переступил порог кузницы, из которой пыхнуло жаром. В углу кузницы находился горн с мехами. Дядя Митя подошел к горну, сунул в него металлическую деталь, взялся за деревянную ручку мехов и несколько раз дернул за нее вниз. Меха издали утробный шипящий звук, от которого в горне ярко разгорелся уголь.

– Дядя Митя, – сказал Ваня, – а можно мне дернуть за эту ручку?

– Валяй, – ответил дядя Митя, отдавая ручку горна Ване.

Ваня изо всех сил потянул ручку вниз, но она едва сдвинулась.

– Не расстраивайся, Ваня, – сказал дядя Митя, – как говорится, Прометей дал людям не только огонь, но и работу кузнецам. И работа эта не легкая. Подрастешь – все осилишь.

– А Прометей – это кто, ваш бригадир? – спросил Ваня.

– Бери выше, Ваня, – рассмеявшись, сказал дядя Митя, – это такой был бог когда-то в Греции, который выкрал у главного бога огонь и отдал его людям, за что, кстати, был прикован к скале по велению главного бога Зевса, и каждый день к нему прилетал орел и ел его печень. Так что, Ваня, в каждом человеке, даже в боге, достаточно дерьма. Главное – чтобы оно не превышало его собственный вес.

Ваню поразили слова дяди Мити, и он решил, что обязательно найдет книгу о смелом боге Прометее.

– Что задумался, казак? – спросил дядя Митя, вытаскивая раскаленную железяку из горна. – Запомни, голова у человека, чтобы думать, а мозги – чтобы соображать.

По кузнице пошел резкий запах раскаленного железа. Ваня невольно закрыл нос ладошкой.

– Что нос зажал, Ваня? Резкий запах – еще не вонь, – сказал дядя Митя. – Здесь без привычки дышать невозможно, конечно. Любой человек постоит возле горна 5 минут и получит трехстороннее, нет, четырехстороннее воспаление легких… Ты к кому пришел?

– К батьку, – ответил Ваня.

– К Игнату Ивановичу? Ну беги, плотницкая рядом, а то сам видишь, какая у нас тут атмосфера, – начав снова стучать по раскаленному металлу, посоветовал дядя Митя.

Ваня вышел на улицу и направился к плотницкой. Ее здание было рядом с кузницей. Из-за двери слышался стук молотка и еще какие-то шуршащие звуки. Ваня открыл дверь и переступил через порог плотницкой. Батько ремонтировал большую бочку, а его напарник, Антон Гордиенко, высокий, крепкий мужчина лет пятидесяти, рубанком обстругивал спицы для телеги. Первым заметил Ваню батько. Он поднял голову и с удивлением посмотрел на Ваню.

– Ты что здесь делаешь, Ваня? – спросил батько. – Что-то дома случилось?

– Ничего не случилось, просто захотелось увидеть, что вы делаете, – ответил Ваня.

– Захотелось увидеть! Не смотреть, а помогать надо, – подмигивая Ване, промолвил Гордиенко.

– Я могу, – ответил Ваня, – скажите, что делать.

– Дядя Антон пошутил. Давай здесь не болтайся, иди домой, там маме лучше помогай, – сказал батько. – А что это у тебя за грязь на носу, как у тракториста?