Текст книги "Русские простонародные праздники и суеверные обряды"

«Выходят к забору и говорят: «Залай, залай, собаченька! Залай, серенький волчок! Где собака залает, там мой суженый!» В которой стороне девушка услышит лай, в той и будет жить замужем. Чем ближе слышен лай, тем ближе будет жить, чем глуше – тем далее. Толстый охриплый лай означал старика, а звонкий и тонкий – молодого»³⁶.

«Бросают башмаки через ворота на улицу, потом выходят смотреть: в которую сторону обращен он носком, там и быть замужем; если ж башмак лежит обращенный к воротам дома, то сидеть в девках этот год».

«Как в некоторых странах Германии, так и в России о Святках льют воск и олово в воду, и по вылитым фигурам узнают свой жребий, счастье или неудачу, урожай или голод»³⁷. В Потребнике 1639 года восколей и оловолей называются чародеями. «Растопив олово, опущают в воду на имя того, о ком загадывают: когда выльется подобие гроба, то предвещает смерть в тот год, если венец – то замужество, если ж дом – то перемену жилья».

«Если желают девицы знать, что случится в следующем году; то, взявши три вещи: сборник, то есть головной женский убор, часть хлеба и штучку дерева, закрывают их горшком с разными приговорами. Та девица, которая желает узнать свою участь в наступающем году, закрыв себе глаза, подходит к горшку и берет себе попавшуюся вещь. Сборник значит замужство, часть хлеба – сиденье в девках, а штука дерева – гроб»³⁸. Так делается у поселян в Костромской губернии.

«Еще каждая девица, желая знать, проживет ли она этот год, берет в руки березовую лучину, бегают к реке или роднику, мочат в воде лучину и, возвратясь домой, зажигают ее на огне: у которой скоро загорится, той прожить этот год, а у которой не скоро загорается, той умереть».

Также в Вельской и Шенкурской округах гадают о годовой судьбе следующим образом: несколько девиц, взявши столешник, хлеб, ножик и коровью сырую кожу, идут на перекресток или на прорубь, расстилают там кожу, кладут на нее хлеб и ножиком очерчивают круг, в коем и садятся, закрыв себя столешником или скатертью, и, ухватив друг друга за мизинец, делают завещание, чтоб судьба возвестила им, что случится с ними в наступающем году, – и в таинственной тишине полночи слушают: одной слышится, что едут женихи большим поездом со звоном колокольчиков, другой чудится, что на поле большое собрание народа, знак обильной жатвы и пр.³⁹ Что делается не только в России, но и в Шотландии, по свидетельству В. Скотта, гадают ночью, завернувшись в сырую воловью или коровью кожу, садятся в ожидании ответов на сделанные вопросы, или имеют видения, коими открывается будущее гадающим⁴⁰.

«Надобно ли узнать им жениха своего: девушки берут по клочку соломы, всклочив и перепутав ее в ком, кладут на стол, на солому ставят железную сковороду, а в нее полагают камень и льют несколько воды; потом начинают медленно выдергивать из-под сковороды по соломинке, от сотрясения сковорода бряцает, и в бряцании гадающие воображают слышать имена своих суженых».

«Берут лучину, обвернутую льном, втыкают ее в щель и зажигают; если лучина упадет на сторону, то примечают, что туда же быть отданной в замужество».

«В стакан воды выпускают белок яичный, который и ставят в печь. Через некоторое время, вынув стакан, примечают, что или белок подымется в виде башни, то быть браку, а когда в виде четвероугольника, то приближение смерти; браку же не быть, если белок не подымется».

«В сковороду наливается вода; потом на положенные в нее камни кладутся растрепанные охлопки, кои, зажегши, накрывают горшком. Если вода сильно заклокочет, то, по замечанию суеверов, у невестки будет свекровь сварливая».

«Пятясь задом к поленице дров и взяв полено, идут домой. Сколько на полене сучков, столько будет и людей в том семействе, в которое вступит; если полено без сучьев, то будет жить в бедности и одиночестве; если ж шероховато, то в богатстве».

«Положив на пол кольцо, крючок из соломы и кусок хлеба, покрывают их платком, из-под коего вынимают: если вынется кольцо, то жених будет щеголь, если хлеб – богач, если ж крючок – бедняк, бедный крюк».

«Девка выходит на перекресток, положив в подол несколько снегу, трясет его, приговаривая: «Взлай, взлай, собака! на моей сторонке!» С которой стороны услышится голос, туда, примечают, и отдадут в замужество».

«Ходят еще к омету соломы, закинув голову назад, берут ртом соломинку; ежели она будет с колосом, то примечают, что вышедшая в замужество станет жить богато, а бедно, если соломина попадется без колоса».

«Также выходят девки в полночь на перекресток и, загадав о будущем своем женихе, очерчивают круг и, стоя в нем, прислушиваются, и когда почудится им звон колокольчиков или смех, или веселое пение, то заключают, что быть замужем; если ж послышится им плач, вой или унылое пение, то значит умереть»⁴¹. На перекрестке также смотрят и видят в зеркале суженого и ряженого⁴².

«Садятся на лошадь и, завязав ей глаза, дают ей волю идти: куда она пойдет, в той стороне и быть девице замужем».

В полночь гадающие девицы садятся у окон, приговаривая каждая: «Суженый, ряженый! поезжай мимо окна». Ежели которая услышит поезд с криком и свистом, то предрекает себе жизнь веселую и счастливую, если ж поезд тихий, то замужняя жизнь будет в бедности.

В начале еще XVII века существовало в России гадание на бобах, как видно из вышеприведенного Потребника мирского, где запрещается веровать бобам, и из пословицы народной: Чужую беду бобами разведу, к своей беде ума не приложу (см. ч. I).

По таким способам гадания, узнав состояние, нрав и имя жениха, пытливые невесты желают еще видеть своего суженого в лице и даже поговорить с ним. Это важное и страшное гадание совершается в самую полночь.

«В темном покое ставят на стол зеркало, а пред зеркалом – зажженная свеча. Девица, одна-одинехонька, входит в покой, смотрит через свечу в зеркало и видит своего суженого. Когда она скажет чур меня: явление исчезает.

В Сибири ставят два зеркала одно против другого: перед одним девица сама ставит на стол две свечи, а другое позади себя, очертив лучинкою, коею зажжен был огонь в сочельник, и глядит в зеркало пристально. Сначала будто зеркало подергивается туманом, потом мало-помалу проясняется, и суженой глядит через плечо девицы. Тогда надобно зачураться, а не оглядываться»⁴³.

«Накрывают стол или ужин для суженого, о котором мы намекнули выше, при сравнении с еврейскими и скандинавскими древностями. Для этого ставят два прибора, хлеб, соль, ложки, и около полуночи девушка, пытающая судьбу свою, садится за стол одна, очерчивается и говорит: «Суженый ряженый! Приди ко мне ужинать». Лишь только пробьет полночь, является жених в том самом наряде, в каком будет на сговоре, и садится за стол. На всякий случай берут с собою петуха для того, что если не поможет зачуранье и гость засидится, то надобно хорошенько давнуть петуха, он запоет – и все исчезнет». Признаки приближения суженого следующие: ветер завоет и засвистит под окнами, в ставни и дверь постучатся, понесет смрадный запах, предшественник суженого. Разумеется, что о подобных гаданиях есть в народе много преданий и чудесных рассказов, кои действуют на воображение.

К святочным гаданиям принадлежат также сновидения⁴⁴, кои почитаются тогда за предсказания. К ним делают следующие приготовления:

«Собрав из прутиков мостик, кладут его под подушку. Девушка, ложась спать, приговаривает: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот переведет меня через мост». Суженый является и переводит за руку через мост».

«Берут наперсток соли, наперсток воды, смешивают все и глотают. Ложась спать, девушка говорит: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот мне пить подаст». Суженый пригрезится во сне и подаст пить».

«Также кладут под подушку гребенку с такими словами: «Суженый, ряженый! причеши мне голову». Он будто является и чешет голову», и т. д.

Подобные же гадания наблюдаются и в других губерниях, только с некоторыми отменами.

Гадания на сон совершаются девушками по указанию старух, опытных в этом деле. Особенный предмет гаданий – суженый ряженый, сходный со скандинавским Iule-Vaetter, означает рокового, назначаемого судьбою и рядом, то есть определением, ибо в простонародном языке и брак называется судьбою, какой располагала в старину у русских не одна воля детей, а воля родителей.

3. В состав святочных игр входят и загадки, кои передаются из рода в род. Этот способ представления предмета околичностями, сходный с символическим способом изображения и столь благоприятный нравственной цели, имел отчизну свою на древнейшем Востоке; он сроден и русскому народу, который горазд на выдумки и сметлив – у него издревле ведутся загадки. В старинной сказке XVI века о купце киевском изображается гордый Смиан, который загадывал загадки странникам и кои разгадал киевлянин Борзомысл⁴⁵. Особенно время годовых гаданий бывает порою и загадок, кои нередко имеют форму шарад и логогрифов: обыкновенно их предлагают старые и бывалые молодцам и девицам для испытания их догадливости и сметливости, например: «Мать толста, дочь красна, сын хоробер, в небеса ушел» (печка, огонь, дым); «Выйду я на гой, гой, гой, и ударю я гой, гой, гой! Разбужу царя в Москве, короля в Литве, старца в кельи, дите в колыбели, попа в терему» (колокол). Между загадками рассказывались и сказки о старом житье-бытье, присказки и прибаутки, которыми обвесе ля л ась беседа.

Как песни, так и сказки и загадки различаются по местности, которая вкупе со временем кладет на них свою печать⁴⁶.

4. Выше заметили мы, что к Святкам относятся некоторые обычаи, родившиеся в христианском мире у славяно-русских и состоящие из христианских воспоминаний о Рождестве Спасителя.

Таково хождение по домам с вертепом и звездой и славленье детей, сходное с западной Календой, которое заключается в чтении рацей, сочиненных на этот случай. Хотя первое более употребительно в Малой и Белой России, однако ж встречается в некоторых странах Северной России и даже в Сибири. В Шенкурской и Вельской округах с 25 декабря целую неделю ходят ребята со звездой, сделанной из бумаги, в аршин величиной, с разными прикрасами и освещаемой свечами. Пришедши под окна дома, сперва поют они тропарь и кондак празднику, а потом виноградье (см. песни), между тем звезда беспрестанно круговращается. Пропев виноградье, поздравляют хозяина и хозяйку с праздником, наконец восклицают: «на славу Божию», – этим они просят себе подачи. Тогда хозяин приказывает одному из славильщиков войти к себе и дает ему денег. Такая звезда, хождение с нею и пение виноградья вообще там известно под именем Коледы.

В Сибири также ходили с вертепом, который был ящиком о двух ярусах, в нем представляли деревянными фигурами разные сцены, относящиеся к Рождеству Христову: явление ангелов, поклонение волхвов, бегство в Египет. В верхнем ярусе вертепа представлялась смерть Ирода, а в нижнем – пляски. При этом обыкновенно дьячок зажигал свечи, коими освещался вертеп, а трапезник гасил их; у одного был за плечами кузов, у другого – в руках тарелка, на которую клали деньги. С вертепом хаживали мальчики, иногда в сопровождении гудочника или скрипача⁴⁷ (см. часть I).

Хотя в России не было западного праздника Трех царей, но со времен царя Алексея Михайловича введено в обыкновение ходить государям о Святках славить даже к подданным своим. В таком отношении слово славить значит хвалить, благодарить, соответствует греческому ε‘πευχαριστειν и латинскому laudare, colere, так как слава созвучна с перестановленными буквами в слове laus. Славленье это начиналось пополудни праздника следующим образом: процессии предшествуют два чиновника с барабанами в руках и ударяют в них палочками, обернутыми сукном. За ними следует царь со всем клиром и с толпой князей и бояр: они едут на санях и посещают знатнейших придворных вельмож. По вступлении в дом к кому-либо, поют Тебе Бога хвалим и поздравляют с Новым годом. Потом хозяин подносит царю подарок деньгами и угощает его со свитой. После угощения они отправляются к другому вельможе⁴⁸. «Московские государи, – говорит Бруин в своем путешествии⁴⁹ 1649 года, – посещают знатнейших из своих подданных и чужестранцев пред праздником Богоявления. В таком случае их угощают: и это называется славленьем. Царь ходит, сопровождаемый князьями, боярами и другими царедворцами. Эта церемония началась 1702 года января 3. Первого Бранса царь Петр I посетил в девять часов утра; с ним приехало около 300 человек на санях и верхом. Столы покрыты были различными лакомствами, сперва подавали холодные, а потом горячие кушанья. Веселость была непринужденная, и напитки лились щедрой рукой. Около трех часов Его Величество со всем своим двором отправился к Луису, где было такое ж угощение, потом в другие места, наконец, вся его свита поехала отдыхать в домы, нарочно для этого построенные». Из современных записок видно, что наказываемы были кнутом и батогами те, которые уклонялись от славленья. У Желябужского в летопись внесено, что «Григорий Камынин бит плетьми за то, что быв написан в славленье, да не ездил»⁵⁰. При императрице Елизавете Петровне о Рождестве Христове давалась придворным певчим дача, известная под именем славленого (жалованья). Это-то Коледа; и теперь вместо колядовать по-русски можно сказать славить.

Петр I, с 1 января 1700 года постановив праздновать новолетие по европейскому обычаю, велел украшать дома зелеными ветвями, освещать улицы и т. и. Но это уже был гражданский государственный праздник, а не народный, который из всех особенно отличался множеством обрядов, примет и воспоминаний, в коих представляется разнородная смесь языческих стихий с христианскими, коренных отечественных – с привитыми иноземными, древних обычаев – с новыми.

Как все народные праздники в начале своем были религиозные и более или менее сходные между собой, кроме местных различий, так и Коледа и Святки, известные почти во всем славянском мире, даже по форме своей заключают в себе не одну игру фантазии младенчествующего народа, но и мифическое значение, заимствованное из языческого мира. Протекши разные эпохи русского народа, этот праздник удержался в преданиях, получил от народной жизни и характера новое развитие и новое название. Как на материк Земли время накладывает разные новые слои, так и к народности прививаются чуждые поверья и обычаи, соответственно современным понятиям. По сродной человечеству олицетворяемости и Коледа-празднество, по примеру римского двуликого Януса, впоследствии обращено в киевское божество мира и торжеств, какими обыкновенно оканчивалось прошедшее лето и начиналось новое⁵¹; но, вероятно, она совершалась в честь древних отечественных божеств, Перуна или Дажба, или Волоса, перед которыми клялись, полагая золото, на которых намекает хоронение золота и гадание. Таким образом, древний обряд обращен в мифическое лицо и, как укоренившийся за давностью обычай, вошел в состав жизни народной и семейной.

Коледа и Купало в славяно-русском мире, имея связь с солнцестояниями зимним и летним, составляют два главнейших и важнейших празднества в году, к коим должны иметь отношение и другие торжества. Славянское коло, или колесо, символ солнечного оборота и коловратности судьбы человеческой⁵², в Коледе выражается одинаково и скандинавским Iol, Iuel (юла), и финским Ioulu, и индийским Houli, и греческим κυκλος, так как в коледовании подобозвучными словами новогреческое κοιλαδειν – петь, санскритское Kahala – воскликновение и скандинавское Kallada – восклицать проявляются действие или движение более духовное. По времени и сущности святочные игры соответствуют египетскому празднику Озирида, или Ора, сопровождавшемуся гаданиями о жребии, римскому Natalitia invicti Solis, индийскому Перун-Понгол с Угадами и англо-саксонскому Moedrenecht. О древности этого празднества на Севере свидетельствует Прокопий Византиец VI века, как выше замечено нами. Коледа же перешла поздно на Север России с Юга и Запада, где она с незапамятных времен появилась. В святочных обрядах – гадании и переряживаиии — заметны стремление к общению с миром духовным и внутренняя их связь с демонологией и астрологией. Как язычество превращалось в демонологию, а языческие божества – в демонов, чертей, оборотней, какими они называются и в церковных книгах и слывут в народе, то и в наших святочных игрищах мы находим следы этого верования, какое встречаем у греков в средние времена (см. выше). И нынешние греки также верят, что в мрачные ночи зимы, особливо со дня Рождества Христова до Богоявления, шатаются оборотни (καρκαντζαλοι), савазии⁵³, пагании⁵⁴, или онокентавры, похожие на черных алфов у датчан, шведов и норвежцев. Нечистые сии твари, по мнению простолюдинов, не что иное суть, как жиды-ослопоклонники, ищущие Мессию с тем, чтобы погубить его в колыбели. Что у немцев die Knecht Ruperte, у исландцев Púki, у ирландцев Pooka, то у русских Бука, которым о Святках пугают детей. После освящения воды в Богоявление немедленно исчезают сии чудища, и воздух очищается от заразительного их дыхания. Вероятно поэтому наряжавшиеся страшилищами или святочниками для очищения купаются в Иордане.

Предмет святочных мифов – природа и жизнь, предмет гаданий – главнейшие условия человека в определенном кругу времени: жизнь, смерть, свадьба, урожай и неурожай и другие случаи житейские. Самый мрак и безмолвие роковых святочных ночей соответствуют таинственности обрядов, кои предшествуют так называемым в летописях Свадебным неделям, продолжающимся от Водокрещей до Масляницы. Святочные игры развились на нашем Северо-востоке вместе с развитием общественной жизни. По мере сближения России с европейским Западом переселялись в нее тамошние заморские поверья, мифы и обряды, напоминающие о древнем сродстве с греками, римлянами и немецкими племенами, и, примешавшись к коренным, туземным обычаям, у нас обрусели: от сего в наших святочных играх встречаются готские, бывшие в Византии. При переселении готов под предводительством Одина III, они могли перейти к славянам, если еще прежде не заимствованы первыми от последних; ибо, по свидетельству скандинавских историков, тогда часть готов, или азов, двинулась от Азовского к Балтийскому морю, а оттуда – к северо-востоку.

Польскими жартами⁵⁵ именовалось особенно наряжанье козами, медведями, журавлями и т. д. Некоторые из святочных игр в России, как то: фанты (fanty), жмурки (slepa babka) и пр. – сходны с польскими⁵⁶. Все это ведет к заключению, что маскирование и иереряживаиие о Святках перешли к нам с Запада и посему-то личины, наличники, хари, маски называются латинскими. Что ж касается до гаданий, то они должны быть у нас народными, древнее первых, и проистекают из коренного верования и быта, как видно из летописей. Гадания соединяются с песнопениями, кои, несмотря на случайные искажения, носят на себе печать мифическую и признаки древнейшего сродства или соседства славян с греками, скандинавами и финнами, у которых находим следы подобных обрядов и песен. Некоторые из святочных песен прямо свидетельствуют о переселении одних обрядов с Дуная в предысторические времена, а других – из Новагорода, союзника Ганзейского, на Московщину, вероятно, не прежде XVI века; ибо в первых упоминается далекий от нашего Севера Дунай и неизвестный у нас в древности виноград, а в последних – Новгород, как то:

 
Шла Коледа из Новагорода —
Шла щука из Новагорода,
 

и т. д.

Одинаковые в сущности, они получили от местности некоторые особенные различия в словах и оборотах.

1.

 
Виноградье красно, почему спознать:
Что Устинов дом Малафеевича,
Что у его двора все шелкова трава,
Что у его двора все серебряный тын;
Ворота у него дощатые,
Подворотички – рыбье зубья, (α)
На дворе у него да три терема: (β)
Во первом терему да светел месяц,
Во втором терему красно солнышко,
Во третьем терему часты звезды:
Что светел месяц, то Устинов дом.
Что красно солнце, то Улита его,
Что часты звезды, малы детушки;
Да, дай, Боже, Устину Малафеевичу
С борзых коней сыновей женить,
Да, дай, Боже, Улите Хавроньевне
С высока терема дочерей выдавать.
Подари, государь, колядовщиков!
Наша коляда ни рубль, ни полтина,
А всего пол-алтына⁵⁷.
 

2.

 
Прикажи, сударь-хозяин, ко двору прийти,
Виноградье красно-зеленое.
Прикажи ж-ко ты, хозяин, коледу просказать,
Виноградье красно-зеленое.
Ах! мы ходим, мы ходим по Кремлю-городу,
Виноградье красно-зеленое.
Уже ищем мы, ищем господинова двора,
Виноградье красно-зеленое.
Господинов двор на седьми верстах,
Виноградье красно-зеленое.
На седьми верстах, на осьмидесят столбах,
Виноградье красно-зеленое.
Что же около двора да железной тын,
Виноградье красно-зеленое.
Что на всякой же тычинке по маковке,
Виноградье красно-зеленое.
Что на всякой же по крестику;
Виноградье красно-зеленое.
Что на всяком же крестику по жемчужку,
Виноградье красно-зеленое.
А среди того двора что три терема стоят,
Виноградье красно-зеленое⁵⁸.
Что три терема стоят златоверховаты,
Виноградье красно зеленое.
Что в первом терему красно солнце,
Виноградье красно-зеленое.
Красно солнце – то хозяин в дому,
Виноградье красно-зеленое.
Что в другом терему светел месяц,
Виноградье красно-зеленое.
Светел месяц – то хозяйка в дому,
Виноградье красно-зеленое.
Что во третьем терему часты звезды,
Виноградье красно-зеленое.
Часты звезды – то малы детушки,
Виноградье красно-зеленое.
Хозяин в дому, как Адам в раю,
Виноградье красно-зеленое.
Хозяйка в дому, как оладья на меду:
Виноградье красно-зеленое.
Малы детушки, как олябышки,
Виноградье красно-зеленое.
 

По окончании сего пения один из детей хозяина и хозяйки поздравляет с праздником.

3.

 
Коляда, коляда!
Пришла коляда
Накануне Рождества;
Мы ходили, мы искали
Коляду святую
По всем дворам, по проулочкам.
Нашли коляду
У Петрова-то двора;
Петров-то двор – железной тын:
Середи двора три терема стоят,
Во первом терему светел месяц,
В другом терему красно солнце,
А в третьем терему частые звезды:
Светел месяц – Петр-сударь,
Свет Иванович;
Красно солнце – Анна Кирилловна;
Частые звезды – то дети их.
Здравствуй, хозяин с хозяюшкой,
На долгие века, на многие лета!
 

4.

 
За рекою, за быстрою, ой коледка!
Леса стоят дремучие,
В тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скáмьи стоят,
Скáмьи стоят дубовые,
На тех скáмьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы
Поют песни-коледушки.
В середине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит;
Хотят козла зарезати.
Ты, братец Иванушко,
Ты выди, ты выпрыгни!
Я рад бы выпрыгнуть,
Горюч камень
К котлу тянет,
Желты пески
Сердце высосали⁵⁹.
Ой, коледка! Ой, коледка!
 

Здесь помещены только песни Колядские, какие известны в Великороссии, а малороссийские найти можно у Максимовича в собрании и у других. Вероятно, в полнейшем собрании Киреевского, нетерпеливо ожидаемом, найдутся и другие колядки, открытые им в путешествиях по России.