Текст книги "Мой герой"

Глава 6

– Я не могу поверить, что ты уговорила его прийти, – сказала Мэйбел Уинстон, председатель Ярмарки Праздника лета.

Сара позволила себе взглянуть туда, где Салливан вел разговор с Фредом Генри, главой команды пиротехников Четвертого июля, и Барри Бушнеллом, главой по организации открытия парада.

– В реальной жизни он еще лучше, чем на том видео, – прошептала Мериэнн Сверински, которая была во главе комитета Пикника Праздника лета.

Она в точности озвучила мысли Сары, которые эхом раздавались в ее голове. У Оливера Салливана была внешность командующего. И это было не только из-за его телосложения или профессии. Он излучал уверенность, что разберется со всем, с чем его может столкнуть жизнь. Он был тем человеком, с которым хотелось бы оказаться, когда начнет тонуть корабль или заполыхает пожар. Такой тип человека, который будет вести себя невозмутимо и сдержанно, в то время как пули будут летать вокруг него. Но он поделился с Сарой своим ощущением, что он не справился с перипетиями жизни. Сара задрожала, подумав о том, насколько это на самом деле ужасно. Ей захотелось освободить его от этой ноши.

Но она заметила, что, как только он вошел, в комнате внезапно воцарилась тишина. Потом все мужчины оказались вокруг него, а все женщины чуть не попадали в обморок.

– Вы только посмотрите, как эта собака привязана к нему, – сказала Кэнди Макферсон, которая вела День игр. – Знаете, может нам устроить выставку собак? Всего лишь несколько номинаций. «Самая милая собака». «Самый милый хозяин». Что-нибудь такое.

По тону Кэнди можно было понять, что она уже выбрала самого милого хозяина.

– У нас уже запланировано шесть мероприятий на четыре дня праздника, – сказала Сара. – Это более чем достаточно. Возможно, мы подумаем о каком-нибудь собачьем мероприятии на следующий год.

Кэнди упорствовала:

– Я могла бы втиснуть его в День игр.

– А он возьмет с собой собаку? – спросила ее Мэриэнн.

Сара снова бросила взгляд на Салливана. Пес, уставший от утренних прогулок, умиротворенно спал, положив голову на ботинок Салливана. Сара была удивлена тем, что она увидела в Салливане. Она не знала, чего ждать, когда он встретится с членами комитета. Цинизма, возможно. Отстраненности. Но утренние игры с собакой, похоже, развеяли его. Салливан выглядел расслабленным и открытым. Может быть, сложно оставаться отстраненным, когда тебя окружают такие люди, как эти: общительные, дружелюбные.

Не подозревая, что за ним пристально следят, Салливан протянул руку и почесал животик щенка.

– Если бы он оставил собаку себе, – задумчиво сказала Сара, – разве это не было бы здорово? Приятная история со счастливым концом принесет нам только пользу.

– Подговори его на это, – сказала Кэнди.

Сара кривовато улыбнулась:

– Если кто-то меньше всего поддается на уговоры, так это он.

Внезапно все женщины посмотрели на нее очень внимательно, размышляя над тем, какое влияние Сара имела на этого мужчину. Она была уверена, что они сгорали от любопытства по поводу природы ее отношений с симпатичным полицейским.

Чувствуя, что краснеет, Сара сказала:

– Давайте вернемся к делам, как вы на это смотрите?

Час спустя она пыталась увести Салливана от них. В конце концов, они снова вышли на улицу, собака бежала рядом, казалось, для них троих это было привычно.

– Я должен признаться, Сара, – сказал Салливан. – Я считал, что ты была слишком амбициозна относительно этого Праздника лета. Но эти люди действительно преданы тебе. Ты собрала сильную команду. Я думаю, что у вас может все получиться.

– Может? – ворчливо спросила она.

Она остановилась, уперла руки в бока и сердито уставилась на него. Конечно, это были уловки, чтобы утаить радость от похвалы.

– Не бей меня в плечо, – попросил он, закрывая рукой плечо в притворном страхе. – У меня и так уже синяки от тебя.

– Тогда забери слова обратно, – сказала она. – Скажи: Праздник лета Сары Макдугалл будет иметь абсолютный успех.

Он рассмеялся:

– Сара Макдугалл, твой энтузиазм заразителен. Даже на меня начало влиять.

– Ура! – воскликнула она.

Он засмеялся. Сара изумлялась тому, что он мог быть добродушно-веселым, расслабленным. Она обожала его смех.

– Я умираю с голоду, – сообщил он. – Пойдем поедим где-нибудь?

Сара вспомнила, что обещанный ему час сильно растянулся. Пора было отпустить его. Но похоже, что ему самому не хочется отпускать ее.

Удивленная ликованию в своем сердце, Сара ответила:

– Да, мне это по душе.

Так же как бегать с собакой по парку, сидеть с ним за столиком на улице было очень приятно и просто. Парень с девушкой и их собака наслаждаются теплым весенним вечером, обедая на главной улице города. Только это не была их собака. И они не были парой. Несмотря на то что чувствовалось все именно так. Почему такое обычное занятие, как ланч на летней веранде, вызывает такой сильный трепет в ней?

Они разговаривали о многом: о Празднике лета, погоде, выздоровлении его зятя Джонатана. Потом ни с того ни с сего он попросил:

– Расскажи мне о своей работе в Нью-Йорке.

– Ох, – сконфузившись, сказала она, – это в прошлом.

– Что ж, это очень прискорбно.

– Что это значит?

– Я прочитал парочку твоих статей для журнала.

– Ты читал статьи, написанные мной? – изумившись, спросила она.

Он пожал плечами:

– Хоккей был неинтересный в ту ночь.

– Ты читал о детях? – скептически спросила она, но ее сердце бешено колотилось. Она была польщена. Кто еще выказывал столько интереса к тому, чем она занималась?

– Не думай слишком много об этом, – сказал он. – Я бывший детектив, по жизни шпион.

– Зачем тебе надо было читать?

– Любопытство. – Он сделал глоток кофе и внимательно посмотрел на нее. – Ты очень хороший писатель.

– Да, у меня неплохо получалось.

– Нет, на самом деле, ты пишешь лучше, чем неплохо. Скажи мне, почему ты решила покончить с этим?

– Я уже говорила тебе. Моя бабушка оставила мне дом и дело. Нужны были перемены.

– Вот это меня и интересует.

– Это неинтересно, – уклончиво ответила она. Но теперь она увидела в нем детектива. У нее появилось ощущение, что он не успокоится, пока не узнает все.

Он пытался подтвердить свою догадку о ее сердечной травме. Сейчас Сара предпочла бы окончить день на этой прекрасной ноте, что они сохраняли до сих пор.

– Позволь мне решать, интересно это или нет, – вкрадчиво сказал он. – Почему ты оставила журнал и Нью-Йорк? Оставим в стороне эту удобную отговорку про дом и бизнес. Если бы ты была полностью счастлива, ты могла бы просто продать их и остаться там, где жила.

У Сары появилось ощущение, что ее пытаются поймать в ловушку.

– У тебя хорошо получались допросы? – резко спросила она.

– Отлично, – сказал он без какого-либо бахвальства, просто констатируя факт.

– Какое тебе до этого дело? – спросила она. В ее голосе слышалась нервозность.

– Это тайна. А я именно этим и занимаюсь. Разгадываю тайны. Порадуй меня. Я настаиваю.

– Я не вижу ничего тайного в этом.

– Красивая, талантливая молодая женщина оставляет веселье большого города и карьеру. Она оставляет позади шопинг-туры в Сан-Франциско и катание на лыжах в Швейцарии. И ради чего? Чтобы жить подобно монашке в Кеттлбэнде, штат Висконсин, посвящая себя иллюзорным целям, таким как спасение города.

Она могла бы начать спорить, что ее цель не иллюзорна. Вместо этого она обратила внимание только на одну часть его высказывания.

– Монашка? – взвизгнула она.

– Просто предположение. Я не имел в виду монашку, которая читает молитвы по четкам и ходит по крестному пути. Я имел в виду целомудрие.

– Ха, много ты знаешь. Я, например, сегодня видела голого мужчину.

Он поперхнулся своим кофе.

– Туше, – сказал он, приподняв кружку в ее сторону.

– Я и не думала, что выгляжу жалко.

– Все что угодно, кроме этого. Потому мне интересно. Парни, наверное, повсюду пристают.

– А что тогда заставляет тебя думать так обо мне?

– Ты не похожа на женщину, которую целовали. Часто. И умело.

Он улыбнулся и отхлебнул кофе. Сара пристально посмотрела на него.

– Как можно спорить с мужчиной, который перефразирует Ретта Батлера из «Унесенных ветром»? – спросила она.

– Тем более ты мне уже говорила, что не ходишь на свидания. Ты, несомненно, скоро станешь цинична в вопросах любви.

Она просто не привыкла к мужчине, который столько внимания уделял ее словам.

– Ладно, вот жалкая правда. Я была помолвлена. В то время, пока я выбирала место проведения свадьбы, приценивалась к цветам, искала свадебное платье и мечтала наяву о детишках в колыбельках, у моего жениха был роман.

– Извини. Не хотел обидеть.

На самом деле она уже достаточно много сказала. Но что-то в его взгляде подбадривало ее продолжить, вылить все.

– Он был редактором журнала. До меня дошли слухи о его романе с Триной.

– Которые ты предпочла проигнорировать, – угадал Салливан.

– Это казалось благородным. Проигнорировать офисные слухи. Я на самом деле отнесла это к зависти, как будто кому-то было невыносимо мое счастье.

Он покачал головой.

– Оптимист считает, что свет в конце туннеля – солнце, – произнес он. – А циник знает, что это поезд.

– Да, это был поезд, – согласилась она печально. – Я увидела их вместе в кафе. Это могла быть и деловая встреча. Я хотела верить в это, но что-то было не так. Просто казалось, что им слишком приятно прижиматься друг к другу, они даже не заметили, как я прошла мимо окна. Поэтому я спросила его напрямую. Вплоть до того момента, пока я не увидела его лицо, я надеялась. Но потом я не могла остаться и видеть его каждый день.

Салливан молчал и слушал ее внимательно.

– Вот. Ты хотел знать о моем прошлом, и теперь ты знаешь. Ты был прав. Я переехала сюда, чтобы зализать свои раны. Я переехала сюда, потому что чувствовала, что больше не смогу ходить по офису с высоко поднятой головой. Ты доволен?

– На самом деле я бы хотел встретиться с ним разок.

– И что сделать? – спросила она, удивившись.

Он пожал плечами, но в его взгляде было столько свирепости, что по ее спине пробежал холодок.

Немного погодя Салливан сказал:

– Знаешь, что действительно бесит меня? Вот это твое чувство, что больше не сможешь ходить с высоко поднятой головой. Как будто это ты была в чем-то виновата.

– Я была наивна.

– Это не преступление.

– Это слова знатока, – сказала она, пытаясь немного пошутить, восстановить чувство собственного достоинства после того, как обнажила перед ним душу.

– Ты хоть понимаешь, что все дело в нем, верно? Что тебя это никак не касается?

– Очень даже касается. Вся моя жизнь слилась к черту.

– Карьера, от которой ты решила отказаться, не самое лучшее твое решение. Но насчет него? Тебе повезло, что ты увидела их вместе. Ты была спасена от ужасной ошибки.

Это была правда. Она поняла, что если бы Майкл женился на ней, то она не сидела бы сейчас здесь. Напротив него. Любуясь игрой солнца в его волосах, тем, как его руки обнимали чашку кофе и как пристально следили за ней его глаза.

– Я предположу, что ты начала наговаривать на себя всякого рода ерунду после того, как это случилось, – сказал он. – Вроде того, что ты недостаточно красивая или интересная. Каким-то образом ты посчитала, что это твоя вина, не так ли? Сара, проблема сто процентов в нем. Ты этого не заслужила.

– Что ж, заслужила я это или нет, это сделало меня немного циничной.

Он мягко засмеялся.

– Ты можешь думать, что ты цинична, ты можешь хотеть быть циничной, но, Сара, прими признание от человека, который возвел этот недостаток человеческой натуры в ранг искусства: ты не циник.

– Ну, в сердечных делах я цинична.

– Ты же не из тех счастливых людей, которых рисуют на открытках, правда?

– Почему ты так считаешь?

– Из-за того, что ты сказала, когда мы играли в фрисби. Мне показалось, тебе слишком часто говорили, что ты не соответствуешь чему-то.

Сара сглотнула. Он действительно угадывает слишком много. Он читает людей с пугающей точностью. Однако в этом было что-то освобождающее.

– Если бы у тебя была поддержка в то время, ты, скорее всего, до сих пор бы занималась писательством в Нью-Йорке. Ты, наверное, не выбрала любовь к городу вместо любви к мужчине.

Она пристально посмотрела на него, но потом, вздохнув, сдалась.

– Я на самом деле считала, что у меня была идеальная семья, – призналась она. – Если не учитывать тот факт, что мой отец, судя по всему, хотел мальчика, у меня было вполне сносное детство.

– Лично я считаю, что это очень серьезный факт, – вставил он, – но продолжай.

– Когда мне было одиннадцать лет, мама узнала, что у моего отца был роман на стороне. Они пытались загладить все, но доверие пропало. Были еще два горьких года драк и взаимных упреков.

– А ты приезжала к своей бабушке и мечтала об идеальной семье, – мягко предположил он.

– Я придумывала, как поправить ту, что у меня уже была, – согласилась она, невольно улыбнувшись. – Ничего не сработало. Мой отец, наконец, ушел. Он женился, его новая семья и два маленьких сына стали для него всем. Его родительские обязанности ограничивались денежными чеками и открыткой на мой день рождения. Несмотря на его безразличие, как говорит моя мама, с того самого момента, как он ушел, я начала искать ему замену. И когда я нашла кого-то похожего на него, я почти что вышла за него замуж. Удивительно, не так ли?

– Не очень-то, – тихо сказал он.

Ей внезапно стало стыдно, что она так много рассказала о себе. Разговор перешел на более общие темы, и, в конце концов, Салливан попросил счет, одарив ее недовольным взглядом, когда она предложила оплатить его пополам. По дороге домой он очаровал ее смешным рассказом о своем племяннике Джете. Сара была рада смене темы разговора, она до сих пор чувствовала себя неудобно. Он легко раскрыл ее секреты, заставил чувствовать себя зажатой в угол, у нее не было выбора. Что ж, наверное, это неудивительно. Именно этим и занимаются детективы. Но сейчас он ничего не рассказывал о себе. Он соблюдал дистанцию при помощи легкого разговора и отстраненности. Сара была уверена, что он часто использовал свой шарм во избежание какой-либо близости.

Сейчас они стояли на его веранде, и Сара была удивлена тому, сколько было времени.

– Черт. Я опоздала к ветеринару. Они закрываются через несколько минут. Я не успею вернуть пса вовремя.

Она не специально это сделала, но, может, у собаки получится убрать барьеры, которые ей убрать не удалось.

– Ты можешь оставить его у себя? – спросила она. – Только на ночь? Все равно завтра на интервью тебе надо взять его с собой.

Он пожал плечами:

– Конечно. Без проблем.

Она почему-то не могла попрощаться с ним.

Только не сейчас. Только не тогда, когда он узнал все, что можно было узнать о ней, во всех унизительных подробностях, в то время как она почти ничего не знала про него.

– А ты из счастливой семьи? – спросила она.

Он с минуту глядел вдаль.

– Да, – медленно вымолвил он. – Да, я был из счастливой рабочей семьи. Мы не были богатыми, жили в суровом районе Детройта. Всегда не хватало денег. Иногда даже на еду. Но любви всегда было предостаточно.

Внезапно он стал таким грустным.

– Как погибли твои родители? – выпалила Сара.

Она наблюдала за ним и видела, что он не ожидал подобного вопроса. Она рисковала. Но она чувствовала, что хочет пойти дальше. Теперь он выглядел так, будто мог и не ответить. Как будто проведенное вместе утро было сильным испытанием его защитной системы. Она задержала дыхание, внутренне моля о прорыве. О его доверии. Предложить ему ту свободу от прошлого, которую он недавно предоставил ей.

– Их убили, – сказал он в конце концов неохотно, еле слышно.

Она почувствовала холод, сбегающий по ее спине, почувствовала, как темная агрессия этого события омрачила красоту дня. Потом она осознала, что ему с этой темнотой приходится сталкиваться каждый раз. Весь день она наблюдала за его изменениями, чувствуя, как барьеры сходили на нет. Она наблюдала, как он становился более заинтересованным, более спонтанным, более открытым. Она видела, как он доставал из нее секреты, выставлял их на свет, и они испарялись, как только солнце касалось их.

Но ее собственные секреты внезапно показались ей мелкими и такими незначительными по сравнению с его трагическим откровением. Выражение его лица напомнило Саре, что связь между ними была очень незначительной и что он на самом деле все еще искал повод разорвать ее. Она легко обхватила его запястье, вложив в этот жест свою нежность.

Спустя очень долгое время он сказал:

– Они оказались не в том месте не в то время. Их с кем-то перепутали. Перестрелка между бандами пошла совсем не так.

Ее рука все еще пребывала на его запястье, а взгляд был прикован к его лицу. Она чувствовала, будто может разделить его ношу.

Внезапно он выдернул запястье из-под ее руки, бормоча:

– Это произошло очень давно.

Может быть, это и случилось давно, но это ответ на все вопросы. Почему он выбрал именно эту профессию. Это была причина, почему он выбрал одинокий путь. Она знала, что он сделал огромное одолжение, доверив ей эту информацию о себе.

– Спасибо, что рассказал это мне, – тихо сказала она.

Он выглядел раздраженным. Не ею. Самим собой. Будто он разрешил себе непозволительную слабость, поделившись с нею. Но она увидела нечто совсем другое. Она увидела невероятно смелого мужчину. Ему пришлось пожертвовать какой-то частью себя, в своем постоянном стремлении к правде. Он настолько сильно погрузился в темноту человеческого сердца, что действительно полагал, что каждый свет в конце туннеля – это поезд.

Она была права, что пришла за ним. Но если раньше она думала, что они станут ближе, если она узнает о нем больше, то сейчас поняла, что все совсем наоборот.

Он загнал собаку внутрь, даже не оглянувшись:

– Мне пора идти.

Отступает. Даже если это погубит его. Она уже решила, что он уйдет не попрощавшись, но он внезапно развернулся, шагнул в ее сторону и навис над ней, глядя своими темными глазами, слегка подернутыми дымкой желания. Он приподнял ее подбородок и страстно поцеловал. Прикосновение его губ было потрясающим. Оно напоминало о дожде и бурлящих реках. Она почувствовала, как в ней начал зарождаться жар. Она думала, что ей удалось погасить это в себе, теперь она поняла, что это совсем не так. Было такое чувство, будто каждый поцелуй, что Сара испытала до сих пор, был дешевой пародией. Она почувствовала в нем силу и невероятную новизну весенней свежести. Но когда его губы покинули ее, она неохотно открыла глаза. Он отступил на шаг, и она прочитала в его взгляде совсем другую правду.

Его глаза были грустными и погасшими. Это было прощание. Потом он выпрямился и прохладно улыбнулся.

– Сара, – мягко сказал он, – у тебя и так хватает дел при спасении города. Ты даже не старайся спасти еще и меня.

Потом он развернулся и прошел в открытую дверь. Он был один, даже несмотря на то, что с ним была собака. Он ни в чем не нуждался. Ни в женщине, ни в собаке. Сара чувствовала себя униженной оттого, что ее так легко прочитали. Он предупредил ее не начинать этого. Ей вдруг показалось, что всю свою жизнь она ни разу не была спонтанной, никогда не делала так, как хотело ее сердце. Она всегда отступалась от желаний, всегда боясь быть преданной, огорченной, она даже никогда не прислушивалась к мановениям сердца, не говоря уже о действиях, основанных на сердечных порывах. Сара всегда выбирала более безопасный, консервативный путь. Она никогда не нарушала правила. Она сильно старалась быть хорошей девочкой. И куда это привело ее? Заработала ли она ту любовь и одобрение, в которых всегда так нуждалась? Нет.

Только этим утром, однажды в своей жизни, Сара делала то, что ей хотелось, а не то, что она должна была делать. Она пришла в дом Оливера Салливана вместе с этой собакой, действуя по инстинкту. Такой храброй она еще никогда не была. И сегодня она жила. Ее жизнь никогда уже не будет прежней.

Глубоко вздохнув, Сара решила, что она не отступится сейчас, несмотря на то что внутри ее все трепетало. Собрав всю смелость, что была в ней, она переступила порог дома, где Салливан стоял у открытой двери, готовый уже закрыть ее. Она осторожно протянула руку и притронулась к его лицу. Она почувствовала жесткость его щетины под своей нежной ладонью. Она притронулась к жесткой линии его рта подушечками своих пальцев. Что-то поменялось в его лице. Она четко видела борьбу, происходящую в нем. Заметив это, она вздохнула и придвинулась к Салливану. Она обвила руками его шею и прижалась к нему. Сара ощущала мощь, приятное тепло, исходящее от его тела. Она чувствовала, как учащается биение его сердца, и ждала, отпрянет ли он, отвергнет ли ее, так же как и ее отец. Так же как мужчина, которого, как ей казалось, она любила, с которым планировала свое будущее и который предал ее. Отвергнет ли ее Оливер Салливан? Или покорится ей? Ей было страшно узнать. Но еще страшней было уйти и не узнать, что могло произойти дальше.