Текст книги "Сердце воина"

Глава 8

Прижав к груди стопку простыней, Элизабет вздохнула и открыла дверь.

– Ах! – Она изобразила удивление, увидев Гэвина, сидящего у окна. – Не знала, что ты здесь… Я собиралась поменять постельное белье. Ничего, зайду позже.

– Делай что собиралась, – ответил Гэвин, чистя меч Малькольма. – Ты мне не помешаешь.

Стараясь скрыть улыбку, она закрыла дверь.

– Не лучше ли оставить дверь открытой, Элизабет? – заметил Гэвин. – Твоему отцу вряд ли поправится, если мы с тобой останемся наедине.

– Агнес и Меган метут коридор. Видел бы ты, какую они подняли пыль! Не хватало только, чтобы она попала в твою комнату. К тому же я мигом. – Не дожидаясь дальнейших возражений, она устремилась к кровати и стянула с нее одеяла. – Кстати, не прислать ли мальчишек, чтобы они почистили и наточили оружие?

Элизабет указала на второй меч, кинжалы и топорики, сложенные Гэвином на полу. Он покачал головой.

– Воин сам отвечает за свое оружие. К тому же я так привык к этому занятию, что мне никто не угодит. – Гэвин вздохнул. – Поживешь с мое – поймешь, что такое привычка.

– Значит, ты уже дряхлый старик? – насмешливо осведомилась Элизабет.

– Дряхлый не дряхлый, а тебе гожусь в отцы.

– Неужели?

– Да, мне уже сорок два. Возраст есть возраст.

– А мне двадцать два. Только женившись совсем молодым, ты мог бы иметь такую дочь. – Она сложила старые простыни и выпрямилась, испугавшись внезапной догадки. – Скажи, ты женат?

Он пристально изучал зазубрины на мече.

– Нет.

– А был? – Она подозревала, что Гэвин не говорит ей всего.

– Да.

– Что же случилось?

– Она умерла, – не сразу ответил он.

– Ах, прости! – Элизабет вернулась к своему занятию, но вскоре опять не выдержала: – Совсем недавно, наверное?

– Давно.

– А дети у тебя есть?

– Ты зачем сюда пришла, Элизабет, – менять белье или мучить меня вопросами?

– Грубиян! – Она бросила свежие простыни на кровать. – Да будет тебе известно, Гэвин Макфейн, мы, Маккендрики, всегда развлекаем своих гостей любезной беседой. Боюсь, ты так долго махал мечом с Макфейном и его бандой, что забыл о вежливости.

– Не сердись. – Гэвину было приятно смотреть на ее разрумянившиеся щечки. Что за чудесное создание! Волосы цвета меда падали ей на плечи тяжелыми волнами, светло-голубые глаза пылали от гнева, и это делало ее еще пленительнее. – Я не хотел обидеть тебя. Можешь продолжать меня до… то есть расспрашивать.

– Мне уже неинтересно! – отрезала она, накрывая матрас простыней.

Теперь тишину нарушало лишь шуршание чистой простыни, которую оправляла Элизабет. Гэвин пожалел, что обидел ее. Минута-другая – и она, закончив свое дело, упорхнет. Впрочем, он решил, что это к лучшему. Ему не пристало поддаваться искушению и заводить флирт с молоденькой девушкой. Все равно он и Малькольм скоро отсюда уедут, и этому не должны помешать теплые чувства, которые питает к нему Элизабет Маккендрик! Нельзя забывать и о том, что ее отец может разгневаться.

И все же Гэвин залюбовался Элизабет, склонившейся над кроватью и расправляющей простыню изящными белыми руками. Тонкое платье плотно облегало ее фигуру. Когда она потянулась к дальнему углу, Гэвин заметил, какая пышная у нее грудь. Конечно, Элизабет почти девочка, во всяком случае для него – старого воина, который многое повидал, участвовал в бесчисленных битвах, любил жену и младенца и уже успел похоронить обоих…

Она между тем любовно разглаживала его ложе, получая от этого наслаждение и невольно соблазняя его каждым движением, каждым изгибом тела, улыбкой и жизненной силой. Гэвин недоумевал, почему с ней до сих пор не обручился кто-то из молодых Маккендриков. Вспомнив, как она, несмотря на недовольство клана, выразила желание обучаться воинскому искусству, Гэвин усмехнулся. Даже родной отец не смог ей воспрепятствовать! Такой женщине нужен сильный, опытный муж, способный понять ее. Только тогда она по-настоящему расцветет. Быстро перебрав в уме молодых Маккендриков, он исключил всех до одного.

– Ну вот! – Она вытерла лоб и сложила старые простыни. – Готово! – Девушка поплыла к двери, покачивая бедрами.

– Спасибо, Элизабет. Она остановилась.

– В следующий раз, Гэвин, когда придет время сменить тебе белье, я пришлю сюда Аду, поскольку заметила, что тебе по душе женщины твоего возраста. – Она скрылась было за дверью, но тут же просунула голову в щель и добавила: – Конечно, Аде уже за семьдесят, но ты не огорчайся: проворства ей не занимать. – Дверь захлопнулась.

Гэвин улыбнулся. От этого посещения он испытал не только удовольствие, но и сожаление. Да, во всем клане нет мужчины, достойного Элизабет Маккендрик!

Малькольм наблюдал, как осторожно Маккендрики наносят друг другу тренировочные удары новыми сверкающими мечами и топорами и как мягко отражают их блестящими на солнце щитами. Все движения были настолько неуверенными, что противнику ничего не стоило бы догадаться, куда ему нанесут следующий удар.

– Быстрее! – нетерпеливо воскликнул он. – Боже, старухи и те проявляют в бою больше прыти!

– Ты прав, сынок, – согласился Энгус. – Может, мне и Дугалду показать им, как надо разить врага?

– Благодарю тебя, Энгус, но, пожалуй, не стоит, – ответил Малькольм. – Я бы предпочел, чтобы они освоили эту науку самостоятельно.

– Если передумаешь, мы с радостью тебе поможем, – обнадежил его Энгус. – Недаром я принес отцовский меч! – Он похлопал ладонью по древнему оружию, прислоненному к его креслу.

– Мой тяжелее твоего, – похвастался Дугалд.

– Это не делает его лучше, – отрезал Энгус. Элпин с любопытством поглядел на стариков.

– Где же твой тяжелый меч, Дугалд?

– Я оставил его дома. Слишком уж он тяжел, чтобы таскать его на поясе без всякой нужды. Но если надо, я принесу! – Дугалд испугался, как бы Макфейн не подумал, будто он отлынивает от занятий.

– Пока ты с ним притащишься, урок завершится, – съязвил Энгус.

– Я обернусь быстрее, чем ты слезешь с помоста! – заверил его Дугалд. – Все же я на три года моложе тебя.

– На два с половиной.

– Нет, на три!

– Я отлично помню, что на два с половиной.

– Мне виднее, – отрезал Дугалд. Малькольм покачал головой и устремил взгляд на тренирующихся. Маккендрики делали успехи, но назвать их обученной армией не повернулся бы язык. Они не сумеют противостоять даже невольней банде. Если Родерик вздумает вернуться, клан не окажет достойного сопротивления безжалостным негодяям, идущим на штурм замка.

Удрученный Малькольм стиснул зубы.

Узнав недели две назад, что враг Маккендриков – Родерик, Макфейн стал тренировать своих учеников еще упорнее. На смену деревянным мечам и щитам пришли настоящие. Во избежание ранений ученики сначала рубили воздух, привыкая к тяжести оружия и учась удерживать его в равновесии. Лишь после этого Малькольм велел Маккендрикам сражаться. Увы, настоящее оружие пугало их. Они боялись поранить другу друга. Робость, с которой они скрещивали мечи, внушала ему такое отвращение, что он снова заставил их сражаться с куклами.

Дункан между тем ускорил работы по укреплению замка. Дело и прежде шло споро, но Малькольм очень спешил. Новая подъемная решетка до сих пор не была готова, парапетная стенка на гребне стены поднялась лишь на две трети намеченной высоты, бойницы для лучников прорубили не во всех башнях. Все это в случае нападения должно было задержать врага. Тогда Маккендрики успели бы перебить много разбойников, прежде чем те пробьют брешь в стене.

О том, что произойдет, когда бой закипит во дворе замка, Малькольм предпочитал не думать.

– Можно с тобой потолковать, сынок? – обратился к Малькольму Дугалд.

– Конечно.

– Мы решили, что сейчас хорошо бы устроить пир, – заявил Энгус.

– Зачем?

– Чтобы отпраздновать.

– Что отпраздновать? – удивился Малькольм.

– Как что? Возвращение нашей Ариэллы! – отозвался Дугалд. – Она с нами уже больше двух недель.

– Она никуда и не исчезала, – возразил Малькольм. – Это же всем известно.

– Клан ликует. Ведь нашей госпоже больше не приходится скрывать, что она дочь Маккендрика, – объяснил Элпин. – Это событие необходимо отметить.

– Если ты не усматриваешь в этом достаточного повода для веселья, у нас найдется что отпраздновать и помимо возвращения Ариэллы, – заметил Энгус. – Скажем, выдающиеся достижения клана, овладевающего воинским искусством.

– Опомнись, Грэм! – раздался с плаца истошный крик Рамси. – Ты что, собрался меня прикончить?

Малькольм едва сдержался. Ему очень хотелось ответить, что Маккендрики еще далеки от такого уровня мастерства, который можно было бы считать поводом для праздника.

– А работы в замке? – подхватил Дугалд. – Мальчики так стараются! Конечно, твоя стенка мешает любоваться видом, зато каменщиков есть за что похвалить.

– Молодцы, да и только! – восхитился Энгус.

– Да и урожай ожидается добрый, – добавил Дугалд на случай, если будут отвергнуты все предыдущие доводы.

– Не забывайте, что я изготовил необычайно действенное средство от несварения желудка, – присовокупил Элпин. – Оно лечит еще лучше, чем помет кабана…

– Уговорили! – согласился Малькольм. – Объявляйте пир, раз уж вам так не терпится. Главное, чтобы это не помешало занятиям и работам в крепости.

– Великолепно! – просиял Энгус. – Дело за малым: скажи о своем решении Ариэлле, и она все устроит.

– А почему вам самим ей не сказать?

– Мы думали, что тебе захочется ее порадовать, – объяснил Дугалд.

Малькольм отвернулся и уставился на своих подопечных:

– У меня нет времени.

– Но ведь это займет не больше минуты… – возразил удивленный Энгус.

– У меня нет ни одной свободной минуты, – отрезал Малькольм. – Хотите пировать – сами к ней и идите.

– Хорошо, Макфейн, – согласился Элпин. – Мы так и сделаем.

Малькольм знал, что они считают его поведение странным, но ему было не до того. Пока Роб оставался в грязном тряпье, Малькольм разговаривал с ним, хотя уже знал все. Но когда Ариэлла вымылась и появилась в зале в зеленом платье, облегавшем ее пленительную фигуру, Малькольм потерял дар речи. Ее темно-рыжие волосы блестели, как языки пламени, напоминая о том, что она не остригла бы их, если бы Малькольм поспешил сюда на зов. Его покорила необыкновенная красота девушки, превосходящая все, что он видел. К тому же Малькольм знал, что за этой чарующей внешностью кроются огромная отвага и сила необыкновенной женщины, способной рисковать жизнью ради родного клана. Вспомнив, как трепетала Ариэлла в его объятиях, он понял, что готов стать ее верным рабом.

Однако мысль о том, что Ариэлла принадлежала бы ему, если бы он оправдал ее надежды, отравляла Малькольму существование.

– Водяной повел девочку за собой, и стали они жить в море. Поселились они в пещере и спали на постелях из водорослей, мягких как пух…

– Что же они там ели? – спросила Кэтрин, не желая, чтобы сказка кончалась.

Ариэлла окунула выпотрошенного лосося в ведерко с холодной водой.

– Рыбу.

Девочка задумалась.

– Копченую?

– Нет. – Ариэлла надрезала брюхо еще одной рыбы. – Так уж вышло, что у водяного не было в океане коптильни.

– Они ели сырую рыбу? – ужаснулась Кэтрин.

– Нет, жареную, – успокоила ее Ариэлла.

– Как же они ее жарили, когда кругом одна вода?

Бросая рыбьи внутренности в таз, Ариэлла обдумывала ответ.

– Водяной был волшебником, – сказала она наконец. – Стоило ему произнести заклинание, и в океане загорался костер.

Это объяснение удовлетворило Кэтрин, но вскоре она опять нахмурилась:

– А хлеб у них был?

– А как же! У водяного была огромная печь, в которой он выпекал вот такие караваи! Огромные, хрустящие!

Кэтрин покачала головой:

– Что-то я не пойму… Раз они умели разжигать огонь и даже пекли в печи хлеб, что им стоило устроить коптильню?

– Вот и я удивляюсь. – Элизабет широко улыбнулась.

– Вообще-то они и коптильню завели бы, если бы захотели, – ответила Ариэлла. – Но кругом плавало столько свежей рыбы, что им просто не приходило в голову ее коптить. Зачем?

– Может, так все же вкуснее? – подсказала Агнес.

– Конечно! – воскликнула Кэтрин. – Гораздо вкуснее.

– Ладно, – уступила Ариэлла. – К тому моменту когда я буду рассказывать тебе эту сказку в следующий раз, водяной построит огромную коптильню и закоптит там всю рыбу.

– А я думала, что водяные пожирают женщин и детей, которых заманивают к себе, – кровожадно заметила Агнес, отрубая рыбью голову.

Кэтрин испуганно ахнула:

– Ведь это не так, Ариэлла?

– В моих сказках это не случается. – Ариэлла рассердилась, что Агнес напомнила о традиционном финале.

– Как по-твоему, много рыбы мы успели почистить? – спросила Элизабет, спеша сменить тему.

Ариэлла утерла рукавом лоб.

– Тысячу штук, не меньше. – Она явно преувеличивала.

– Теперь мы не скоро отмоем руки, – фыркнула Агнес.

– У меня есть особый состав, помогающий удалить запах, – успокоила ее Ариэлла. – Добавишь его в теплую воду, опустишь туда руки – и запаха как не бывало.

– Вообрази, Ариэлла! Если бы ты до сих пор прикидывалась Робом, не пришлось бы тебе чистить рыбу, – усмехнулась Элизабет. – Тебе нравилось работать на стройке вместе с мужчинами?

– Макфейн использует на строительстве и для изготовления оружия всех, даже женщин. Но не на тяжелых работах, конечно.

– Верно. Почему же тогда мужчины не готовят еду на случай осады?

– Вот и я спрашиваю: почему? Видно, считают, что их дело – рыбачить, а наше – чистить.

– Если бы мне предоставили выбор, я бы предпочла ловить рыбу, а не чистить, – сказала Элизабет. – Сидишь себе в лодке посреди озера ясным утром да удишь рыбку – тоже мне работа!

– Не пойму, зачем Макфейн заставляет нас делать такие большие запасы, – вслух размышляла Агнес, вскрывая очередное рыбье брюхо. – Я надеялась, что в случае нападения он приведет нам на подмогу свое войско.

– Привел бы, – ответила Ариэлла, стараясь не сболтнуть лишнего, – если бы остался здесь.

– Разве он уезжает? – удивилась Агнес.

– Дождется, когда у нас появится лэрд, – и в дорогу.

– А скоро это случится? – Элизабет старалась скрыть волнение. Ее терзала мысль, что Макфейн уедет не один, а заберет с собой Гэвина.

Ариэлла пожала плечами:

– Не знаю. Думаю, скоро. Что-то давно Элпина не посещали видения. Чем скорее меч обретет хозяина, тем лучше для всех нас.

– Почему бы тебе не вручить меч Макфейну? – вмешалась в разговор Кэтрин. – Вы с отцом всегда твердили, что будущий хозяин меча – Черный Волк.

– Это было до того, как я его увидела. Кэтрин неодобрительно покосилась на сестру:

– Тебе не нравится его хромота?

– Отчасти. Но есть и другие причины.

– Какие?

– Ты еще слишком мала, чтобы понять их, Кэтрин, – оборвала девочку Ариэлла.

– Ты уверена, что он не годится нам в лэрды? – спросила несносная Агнес.

– Да!

– А жаль! – вздохнула Элизабет. Ариэлла удивленно покосилась на нее:

– Мне казалось, он тебе не нравится.

– Я побаиваюсь его, – призналась Элизабет. – Зато клану Макфейн все больше по душе, несмотря на его дурной нрав и немощь. Он оказался умелым наставником, а его советам по части укрепления замка цены нет. На прошлой неделе он уладил спор. Все остались довольны тем, как это у него вышло.

– Какой спор? – заинтересовалась Ариэлла.

– Собака Ивена забралась в огород Томаса и затоптала овощи. Томас, явившись к Ивену, потребовал возместить ущерб и убить собаку. Тот отказался: не его, мол, вина, что Томас зарывает у себя в огороде старые кости и объедки, которые собака начала откапывать. Дело чуть не дошло до драки, но потом спорщики одумались и решили попросить Макфейна рассудить их. Тот выслушал обоих и сказал Ивену, что за собаку отвечает он, поэтому ему придется расплатиться за ущерб, причиненный собакой, а впоследствии держать ее на привязи. Наказывать же собаку не за что, ибо природа устроила так, что собаки всегда где-то роются, особенно там, где зарыты кости.

– Почему мне об этом не сообщили? – Ариэллу очень уязвило, что соплеменники обратились за советом к Макфейну, а не к ней.

– Не знаю, – развела руками Элизабет. – Поскольку Макфейн решил спор к общему удовольствию, тебя не стали тревожить.

– Меня бы это не потревожило, – возразила Ариэлла. – Мой отец решал споры, возникающие в клане, а теперь обязанность делать это лежит на мне, а не на Макфейне.

– Если ты недовольна, скажи ему об этом сама, – предложила Агнес.

– И скажу! – Ариэлла воткнула нож в лосося. – Вот подвернется случай – и я все ему выскажу.

На самом деле она не хотела торопиться. С тех пор как Макфейн разоблачил ее, они не перебросились и словечком. Сначала Ариэлла объясняла это чрезмерной занятостью, из-за которой их пути не пересекались, потом начала примечать, что Макфейн избегает ее. Видимо, узнав, что она женщина, он решил не иметь с ней дела. Это оскорбляло Ариэллу. Почему его открытие изменило их прежние отношения?

Она сердито бросила выпотрошенную рыбину в ведерко, не заметив, что расплескавшаяся вода забрызгала подруг.

Потом Ариэлла вспомнила, как вел себя Макфейн, застав ее в комнате у камина и приняв за призрак. Тогда его синие глаза пылали страстью, он прижимал ее к своему могучему телу, не скрывая охватившего его желания, целовал в губы… Девушка отчетливо помнила прикосновение его шершавой щеки, сладость его рта, пахнущего вином… А каким огромным, сильным и бесстрашным показался он ей! Тот Макфейн был способен защитить ее от любой опасности. Ариэлла отвечала на его поцелуи, обнимала за шею, прижималась к нему всем телом, горя желанием слиться с ним. Еще немного – и она уступила бы ему…

Девушка взяла дрожащей рукой нож и вонзила его в рыбье брюхо. А что, если она сама избегает Макфейна, а не он ее?

– Кидайте камни! – приказал Малькольм, видя, как первая волна атакующих начинает взбираться по штурмовым лестницам. – Быстрее!

Со стены полетели вниз мешки с землей. За ними последовали деревянные миски, старые башмаки.

– Кипящее масло! – крикнул Малькольм. – Живее!

Огромные котлы, заранее установленные над воротами, накренились.

– Вот черт! – выругался Гордон, попав под струю. – Вода-то холодная!

– Стреляйте из луков! – скомандовал Малькольм. – Отбросить неприятеля от стен!

Женщины, расставленные на гребне стены и в бойницах башен, немедленно выпустили в воздух стрелы.

– В меня попали! – завопил Брайс, хватаясь за грудь. Сделав несколько неуверенных шажков, он повалился наземь.

– Убитые! – обратился Малькольм к тем, кто изображал неприятеля. – Возвращайтесь на исходные позиции и атакуйте снова. Остальным лезть на стену! Лучницы продолжают стрелять!

– Я почти залез! – воскликнул с ликованием Дункан, продолжая карабкаться.

– Рамси, Грэм! Не стойте как истуканы! – гаркнул Малькольм. – Опрокидывайте лестницу!

Дункан вытаращил глаза, увидев, как Рамси и Грэм оттаскивают лестницу, на которой он повис.

– Продолжайте швырять камни! – кричал Малькольм. – Не подпускайте противника к стене!

Из-за возведенного на гребне стены частокола в нападающих полетели миски и чаши.

– Сейчас начнут таранить ворота! – предупредил обороняющихся Гэвин. Он заметил нескольких человек с коротким бревном, которые подбирались снаружи к крепостным воротам. – Лейте на них масло!

С настила над воротами хлынул водопад, однако люди с бревном успели отступить и остались сухими.

– Дождитесь, когда они соберутся таранить! – подсказал Малькольм. – Следите за ними. Не забывайте про тыл! Рано или поздно они смекнут, что задняя стена ниже передней.

Дюжина Маккендриков переместились в тыл, чтобы наблюдать за действиями противника, совершающего обходной маневр. Малькольм сложил руки на груди, ожидая, когда они догадаются, что слишком оголили центральный фланг.

За истекшие две недели Маккендрикам удалось преодолеть страх перед новыми боевыми мечами, поэтому Малькольм решил провести настоящие боевые учения. Клан разделился на два отряда – нападающих и защитников. На первом этапе учений обороняющиеся должны были не позволить нападающим завладеть крепостью. Хотя вместо камней использовалась посуда, вместо кипящего масла – холодная вода, а вместо боевых стрел – стрелы без наконечников, Малькольм счел работу Маккендриков вполне удовлетворительной. Оставалось уповать, что они не ударят в грязь лицом и при столкновении с настоящим противником.

– Открыть ворота! – скомандовал он, направившись к коню. – Нападающие окажутся во дворе, но вы не должны пускать их в замок. Женщины! Стрелять только из укрытия! Сражаться врукопашную разрешено лишь мужчинам. Выполняйте!

Он с трудом взобрался в седло. Каин, напуганный шумом, попятился и сбросил седока на землю. Малькольма пронзила нестерпимая боль.

Атакующие, забыв про бой, кинулись к нему. Защитники крепости с тревогой наблюдали за происходящим со стены.

– Ты цел? – осведомился Гэвин, участливо склонившись над другом.

– Ты не ранен, Макфейн? – спросил Дункан.

– Все в порядке, – заверил Маккендриков Гэвин. – Сейчас придет в себя.

– Ты уверен? – К ним приблизился Гордон. – Если он ранен, мы унесем его…

– Надо же! Свалиться с коня! – насмешливо воскликнул Ниэлл. – Тебе, наверное, трудно ездить верхом?

– Проваливайте! – взревел Малькольм, охваченный яростью. – Прочь от меня! Все до единого!

Маккендрики вернулись на боевые позиции. Малькольм, страдая от унижения, отверг помощь Гэвина. Превозмогая боль, он поднялся и привалился к Каину. Конь ткнулся ему в плечо и тихо заржал. Малькольм гладил морду коня, недоумевая, почему он сбросил его. Этот отлично выезженный боевой конь сохранял спокойствие даже в пылу кровавой битвы. Малькольм ощупал его спину и бока и, не найдя повреждений, ослабил подпругу и приподнял седло.

Из-под шпоры, всаженной в конский круп, сочилась алая кровь.

– Боже всемогущий!

– Что такое? – встрепенулся Гэвин.

– Кто седлал Каина сегодня утром? – грозно спросил Малькольм.

Гэвин удивленно уставился на шпору.

– Как всегда, юный Колин. Но он бы никогда не…

– Колин! – заорал Малькольм. Мальчик неуверенно выступил вперед.

– К твоим услугам, Макфейн, – пробормотал он дрожащим голосом.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? Глаза Колина расширились от ужаса.

– Когда ты седлал Каина? – мягко спросил его Гэвин.

– Рано утром, как обычно. – Он опасливо покосился на Малькольма. – Я стараюсь оседлать коня к тому моменту, как вы спуститесь и начнете занятия.

– А потом ты оставляешь его в стойле? Мальчик кивнул.

– Спасибо, Колин, – сказал Гэвин. – Можешь идти.

– Погоди!

Держа коня под уздцы, Малькольм ловко выдернул шпору. Каин заржал от боли, но не двинулся. Хозяин погладил его по спине, сказал на ухо несколько ласковых слов и бросил уздечку Колину:

– Отведи его в конюшню и промой рану. Возьми у Элпина мазь. Я не сяду на него до тех пор, пока рана не заживет.

– Будет исполнено, Макфейн.

Малькольм проводил взглядом коня и юного конюха.

– Это не он, – сказал Гэвин.

– Верно, – согласился Малькольм. – Я найду негодяя, сделавшего это, и прикончу его! – Он заковылял было к замку, но боль в ноге и в позвоночнике заставила его остановиться. – Матерь Божья!

– Обопрись на меня, – предложил Гэвин.

– Нет! – рявкнул Малькольм. – Иначе все увидят, что меня водят под руку, как немощную старуху.

– Ради Бога, Малькольм…

– Оставь меня!

Он перевел дыхание, кое-как выпрямился и пошел вперед, страдая от боли и унижения.

Ариэлла с корзинкой в руке взбиралась на холм. С прошлого вечера она не отходила от Глинис, страдающей от предродовых схваток. Наконец, решив, что слишком задержался, на свет появился чудесный мальчонка – огненно-рыжий, со сморщенным личиком. Глинис, забыв о недавних мучениях, весело смеялась, восхищаясь пальчиками на ручках и ножках и обсуждая с Ариэллой, на кого больше похож новорожденный – на отца или на мать. Дождавшись, пока оба уснут, Ариэлла тихо покинула их дом, желая найти Кеннета и обрадовать его новостью.

Видимо, Макфейн уже завершил занятия: со стороны замка не доносилось привычных звуков, сопровождающих учебные сражения. Во дворе она увидела людей, что-то вполголоса обсуждающих. Судя по всему, они были встревожены затянувшимися родами. Кеннет поспешил навстречу Ариэлле. За ним последовали Дункан, Эндрю, Энгус и Дугалд.

– У тебя мальчик, Кеннет! – радостно воскликнула она. – Чудесный здоровый малыш. Глинис утомлена, но с ней все в порядке. Ты можешь пойти к жене.

Он с облегчением перевел дух.

– Вот спасибо! – Счастливый папаша пулей вылетел из ворот.

Ариэлла оглядела взволнованные лица:

– Почему вы все такие мрачные? Завтра отпразднуем рождение нового Маккендрика.

– Ариэлла, Макфейн ранен, – сообщил Дункан.

Ее улыбка померкла.

– Что произошло?

– Он свалился с лошади.

Девушка удивленно уставилась на Дункана:

– Свалился?!

– Вернее, конь сам его сбросил, – уточнил Дугалд.

– Кто-то подложил Каину под седло шпору. Стоило Макфейну на него сесть – и…

– Где он?

– Ушел к себе, – ответил Дункан. – Гэвин понес ему три кувшина вина. Макфейн вино оставил, а Гэвина прогнал. Элпин хочет предложить ему снадобья, но Макфейн не пускает его к себе. Элпин попытался было войти, но Макфейн швырнул в дверь кувшином. С тех пор прошло два часа. – Дункан замялся. – Он не может выпрямиться.

Ариэлла бросилась в замок.

– Я пришибу любого, кто посмеет открыть дверь!

Ариэлла заглянула в щель: Малькольм, скрючившись, лежал на кровати, рядом на полу стояли два пустых кувшина. Услышав скрип, он схватил кувшин, собираясь метнуть его в нарушившего запрет. Но, увидев, кто пожаловал к нему, Малькольм опустил кувшин.

– Уйди, – пробормотал он еле слышно.

– Не уйду.

Ариэлла закрыла дверь и поставила на стол корзинку. Малькольм с трудом поднял отяжелевшие веки. Хмельные синие глаза были затуманены болью.

– Раз пришла, принеси мне еще вина. Живо!

– Ты и так уже пьян, Макфейн. Я знаю, что тебе больно, но вином не исцелишься.

– Разве ты знаешь, что такое боль? – горько усмехнулся Малькольм.

– Да, мне не случалось так мучиться, – согласилась девушка, вынимая из корзины какие-то сосуды, – зато я умею облегчать страдания.

– Господи! – беспомощно простонал он. – Никак она собирается приготовить мне новую ванну!

– Вряд ли ты сейчас способен подняться с кровати и дойти до лохани, – заметила Ариэлла, приближаясь к нему. – Думаешь, ты что-то сломал?

– Думаю, у меня не осталось ни одной целой косточки!

– Сейчас поглядим. Он нахмурился:

– Не прикасайся ко мне!

– А ведь, когда у меня в руке торчала стрела, я говорила тебе то же самое.

– Это не одно и то же.

– Почему?

– Потому что я сейчас тебя убью.

– Вечно ты угрожаешь!

Она нежно коснулась его изувеченной правой руки и пощупала ее. Несмотря на угрозы, больной лежал смирно. Девушка осторожно потрогала каждый его палец, проверяя, не поморщится ли Макфейн. Потом осмотрела его левую руку.

– Некоторые кости все же целы, – сказала она. – Перевернись-ка на спину. Я займусь твоими ногами.

– Ноги целы.

– Ты уверен?

– Иначе мне не удалось бы добраться сюда.

– Значит, все дело в спине?

Малькольм попытался кивнуть, но его пронзила боль в позвоночнике. Поняв, что он не в силах пошевелиться, Ариэлла приподняла его рубашку. Больной напрягся.

– Я осторожно, – пообещала она. – Расслабься, Макфейн.

– Не могу! Не могу выпрямить спину, черт бы ее побрал! – Голос его звучал нарочито грубо, но в нем прорывались нотки отчаяния.

– Знаю, – ласково сказала Ариэлла. – Но я не сумею помочь тебе, если ты не позволишь мне выяснить, что с тобой.

Она прикоснулась к нижним позвонкам. Малькольм дернулся: здесь было самое болезненное место.

– Ничего, – уверенно проговорила девушка. – Я не заставлю тебя страдать.

Он перевел дух. Ариэлла продолжила осмотр, ощупывая ребро за ребром. Все мышцы спины были сведены судорогой, отчего тело казалось каменным. Стоило ей дотронуться до болезненного узелка, как Макфейн тяжело вздыхал. Она понимала, что эти вздохи помогают ему сдержать крик. Ариэлла прикасалась к больному осторожно, но твердо. Ощупав ему всю спину, плечи и бока, она сказала:

– Сломано не меньше двух ребер. Из-за сильного ушиба мышцы спины свело судорогой, поэтому ты испытываешь такую боль, пытаясь выпрямиться. Позвонки смещены, это тоже причиняет страдания.

– Замечательно! – простонал он. – Теперь, когда истязание позади, принеси мне еще вина.

– Ты должен подавлять боль другими способами, – заметила Ариэлла. – Воину не пристало напиваться до бесчувствия всякий раз, когда ему плохо.

– Я больше не воин, – с горечью напомнил он. – Потому и могу вытворять все, что мне заблагорассудится.

– Пока ты здесь, тебе придется держать себя в руках. Мой клан верит, что ты – Черный Волк, прославленный лэрд клана Макфейнов. Тебе не подобает напиваться и швырять чем попало в тех, кто старается тебе помочь. – Она направилась к двери. – Отдыхай. Я вернусь через несколько минут.

– Ну, цела? – озабоченно осведомился Дункан, поджидавший ее в коридоре.

– Конечно! Что со мной сделается?

– А он?

– Мучается от боли, – тихо ответила девушка. – Спина и раньше не давала ему покоя, а теперь…

– Он поправится? – спросил Гэвин, бледный от волнения.

Только сейчас Ариэлла поняла, как он предан Малькольму. Конечно, тот был прежде его лэрдом, и Гэвин не считал себя вправе покинуть его. Однако он последовал за ним и тогда, когда Малькольма лишили власти и изгнали. Он разделил с ним одиночество и нищету. Ничто не разорвало их дружеских уз.

– Поправится, – заверила она Гэвина. – Но мне нужна твоя помощь. Войди к нему и разведи огонь. В тебя он вряд ли чем-нибудь швырнет. А ты, Дункан, принеси мне два свиных пузыря с горячей водой и маслом, а также кувшин с холодной питьевой водой. Хватит с него вина на сегодня! Эндрю, пусть Элпин пришлет мне мазь для снятия боли. Принеси ее в котелке. Мазь придется разогреть на огне. Еще мне понадобятся длинные полосы ткани, чтобы перевязать Макфейна.

– Ты будешь делать кровопускание? – спросил Гэвин. – Лекарь клана Макфейнов всегда отворял ему кровь, когда боль становилась невыносимой.

– И как, помогало? – осведомилась Ариэлла. Гэвин пожал плечами:

– Спустя несколько дней он испытывал облегчение. Не знаю уж, благодаря кровопусканию или по иным причинам.

– Моя мать считала это бесполезным. Раз ты не уверен, что кровопускание помогало, я не стану к нему прибегать. Идем! – Она распахнула дверь. – Пора согреть комнату.

Вскоре в очаге запылал яркий огонь. Дункан и Эндрю принесли все необходимое.

– Выпей это! – Ариэлла подала Макфейну кубок. – До дна!

Малькольм с усилием приподнялся на локте.

– Что это?

– Вода с болеутоляющим порошком. Ты так захмелел, что теперь тебя будет клонить в сон.

Малькольм запрокинул голову, выпил снадобье и скорчился от боли.

– Скоро подействует? – спросил он, отдав ей пустой кубок.

– Скоро, – пообещала она. – А пока я сниму с тебя рубашку. Поможешь мне?

Страдая от своей беспомощности, он снова приподнялся. Ариэлла быстро стащила с него рубаху.

– Сначала я натру тебе спину вот этой мазью. – Она сняла с огня котелок. – Полежи на боку. Вот-вот тебе полегчает, и ты перевернешься на живот.