Текст книги "Мифы древнего мира"

2. Дарий, сын Гистаспа
(521–485 гг. до н. э.)

Для государства было необыкновенным счастьем, что все предводители, хоть и не единогласно, все-таки согласились последовать лучшему совету насчет выбора государственного правления. Было сделано несколько предложений. Одни желали ввести олигархию, другие демократию. Однако Дарий настоял на сохранении монархии. Старший из предводителей, Отан, добровольно отказался наперед от всех прав на царский престол. Остальные, признав благородство такого бескорыстного решения, условились между собой, что ставший царем должен предоставить Отану и его потомкам независимость и каждый год награждать его дорогим подарком. Царскую власть должен был получить тот, чья лошадь первой заржет на общей прогулке. Счастье высказалось за Дария.

Для большего утверждения власти новый царь счел полезным взять себе в жены двух дочерей Кира, одну Смердиса и одну Отана. Твердостью и силой духа Дарий умел укрощать гордость и самонадеянность вельмож, когда они осмеливались нарушать его повеления и законы. Однажды Интаферн, один из шести, имевших право входить к царю без доклада, пожелал воспользоваться этим правом, когда царь находился в женских покоях, где даже эти шестеро не могли царя беспокоить. Когда стражи, находившиеся у дверей, не хотели пропустить Интаферна, он обнажил меч и отрубил им нос и уши. Извещенный о таком наглом поступке, Дарий сначала опасался, не было ли это сделано с общего согласия шестерых и не замыслили ли они возмущения. Он начал выспрашивать каждого отдельно. Узнав, что Интаферн действовал без их ведома, он приказал взять его со всеми сыновьями и родственниками под стражу и предать смертной казни. Дарий имел сильное подозрение, что Интаферн со своими приверженцами намеревался восстать против него. Не менее осторожно и строго поступил Дарий с Оретом. Назначенный еще Киром наместником Лидии, тот при восстании магов добивался самостоятельной власти и распространил наместничество на Фригию и Ионию. Когда вступил на престол Дарий, Орет выказал такую заносчивость, что приказал убить царского посла, когда тот принес ему неприятное повеление. Дарий не отважился немедленно наказать Орета: тот имел у себя на службе 1000 копьеносцев. Дарий послал в Лидию знатного перса, который постарался подчинить копьеносцев своему влиянию. Когда те стали исполнять все приказания посла, даваемые от имени царя, и даже не захотели более служить Орету, посол предъявил письмо Дария, в котором им предписывалось умертвить Орета. Копьеносцы немедленно выхватили мечи и убили сатрапа. Таким образом Дарий вновь подчинил Лидию, Фригию и Ионию.

Несравненно опаснее этого возмущения было восстание вавилонян. Еще при слабом правлении магов они приготовились к отпадению от персов, в изобилии снабдили город припасами и для того, чтобы последних хватило на более продолжительное время, удавили всех лишних женщин. Когда они решительно отказались платить персам дань, Дарий сам выступил во главе войска и осадил Вавилон. Но жители за чудовищными стенами насмехались над всеми приступами. 20 месяцев длилась безуспешная осада. Постыдное отступление и потеря важной области казались неизбежными. Сын одного из главных предводителей персов, юноша Зопир решился на невероятное самопожертвование. Он отрезал себе нос и уши, обрил голову, как рабу, и дал себя высечь до крови бичами. В таком изувеченном виде явился он к царю, который в испуге вскочил и спросил, кто его так изуродовал. «Я сам, – отвечал Зопир, – из любви к тебе, потому что этим надеюсь завоевать для тебя город. Истекая кровью, я хочу пойти туда и представить, что это ты меня так обесчестил, когда я подал совет снять осаду. Я буду грозить тебе страшным мщением и выкажу такую ненависть к тебе, что никто не заподозрит хитрости. Мне поручат отряд, и я сделаю с ним несколько удачных вылазок. На 10-й день пошли против меня 1000 худших твоих воинов, и я разобью их; неделю спустя – 2000, а в 24-й день – 4000. Когда вавилоняне увидят меня 3 раза победителем, то, вероятно, вверят мне все войско и город, а об остальном предоставь уж позаботиться мне». Зопир пришел к городским воротам. Его лжи поверили, и он действительно так хорошо сыграл роль, что возбудил сожаление и негодование в вавилонянах – тем более, что имя его и высокое происхождение им были хорошо известны. Ему был доверен отдельный отряд, и он разбил с ним сначала 1000, потом 2000 и наконец 4000 персов. Затем его назначили военачальником и защитником города. После этого ему легко было впустить персов в ворота, когда жители сражались с шедшим на приступ неприятелем. Таким образом Вавилон был взят. Дарий не остался неблагодарен к заслуге Зопира. Он не только сделал его сатрапом в Вавилоне, но и подарил ему на всю жизнь все царские доходы с этой обширной области. Но еще более чести принесли Зопиру слова царя: он лучше хотел бы видеть Зопира не изуродованным, чем взять еще 20 таких городов, как Вавилон. Мятежный город подвергся страшному наказанию. Часть его крепких стен была срыта, ворота разрушены, а 3000 знатнейших жителей распяты на кресте.

Другое внешнее предприятие Дария было следствием его личного великодушия. Один знатный грек с о. Самоса, Силосон, при завоевании Камбизом Египта отправился туда в числе многих эллинов, которые стремились в эту страну частью для торговли, частью для военной службы, а также и из любопытства. Случайно он встретил на рынке в Мемфисе Дария, служившего одним из телохранителей Камбиза. Дарий пожелал купить у Силосона его красивый красный плащ, но Силосон отдал ему плащ даром, сказав: «Я его не продаю, но если ты желаешь иметь, то я дарю его тебе». Узнал о неожиданном возвышении молодого перса, Силосон задумал извлечь из этого пользу. Он прибыл в Сузы, сел у входа в царский дворец и объявил спросившим его стражам, что он благодетель царя. Допущенный к Дарию, он напомнил ему о подаренном на мемфисском рынке красном плаще. «Да, честный человек, – воскликнул Дарий, – я узнаю тебя теперь. Ты сделал мне добро, когда я находился в ничтожестве; теперь тебе не придется раскаиваться в том, что оказал услугу сыну Гистаспа». Дарий хотел дать ему много серебра и золота, но Силосон отказался от подарков и сказал: «Если ты желаешь вознаградить меня, царь, освободи мое отечество – Самос, которое с тех пор, как постыдно убит мой брат Поликрат, находится во власти одного из наших рабов. Сделай для меня это, но без пролития крови и не лишая никого свободы». Дарий согласился на эту просьбу и послал Силосона с вооруженным флотом под предводительством верного Отана в Самос. Вопреки желанию добросердечности Силосона, город пришлось завоевать мечом – и только после того, как бо’льшая часть жителей была перебита; остальные покорились новому повелителю. После взятия Вавилона были покорены и прочие восставшие провинции: Сузиана, Мидия, Армения, Парфия и Гиркания. В самой Персии было подавлено возмущение второго Лже-Смердиса (перса Вахъяздата).

Все эти события утвердили положение царя и только что приобретенного персами могущества. Теперь Дарию следовало предпринять что-либо для расширения владений. Геродот передает нам следующие слова царицы Атоссы, обращенные к супругу: «Царь, твоя власть так велика, а ты сидишь смирно и не увеличиваешь могущества персов. Тебе, человеку еще молодому и обладающему богатыми сокровищами, следует отличиться каким-нибудь геройским подвигом и тем показать персам, что ими управляет храбрый муж. Заставив персов воевать, ты лишишь их возможности на досуге опять составлять против тебя заговоры. Ты должен сделать это теперь, пока молод. Потому что когда укрепляется тело, вместе с ним укрепляется и душа; когда же оно становится дряхлым и ни на что не годным, то и душа вместе с ним стареет». Дарий отвечал ей, что он уже сам об этом думал и желает предпринять поход против скифов.

По свидетельству Геродота, Скифия простиралась от устьев Истра (Дуная) до истоков Танаиса (Дона), а на северо-западе – до Карпатских гор. Занятия скифов, которые сами себя называли сколотами, соответствовали местности. Племена, жившие ближе к Черному морю, занимались земледелием, имели постоянные жилища и вели торговлю хлебом. Народы, населявшие внутренние области страны, были номады (пастухи). Они не сеяли, не жали, не имели постоянных жилищ, а кочевали по степям. На восточной границе обитали царские скифы, которые были господствующим племенем, управлялись наследственными царями и считали остальных скифов своими рабами. Кроме скифов, Геродот называет еще много различных племен: андрофаги (людоеды), меланхлены (черные плащи). К востоку от Танаиса жили сарматы, схожие по нравам и языку со скифами. К северу от них помещались будины – многочисленный народ с голубыми глазами и светло-русыми волосами, совершенно отличные от скифов по обычаям и образу жизни. Далее к северу живут два звероловных народа: ирки и тиссагеты. На самом краю известных стран поселились агриппеи, похожие на скифов одеждой, но совершенно отличные от них языком. Геродот изображает их с приплюснутыми носами и развитыми челюстями, живут они в войлочных палатках и кочуют со стадами, питаются молоком. По описанию в агриппеях можно признать калмыков, принадлежащих к монгольской расе. На верхнем Гипанисе (Буг) обитали алазоны и невры, а на запад от них – агатирсы, которые носили золотые украшения и имели общих жен. Геродот заключает повествование следующими замечательными словами: «Здесь находится граница известных земель и народов, ибо до сих только мест доходят скифские караваны из греческих торговых городов. Далее возвышаются страшные непроходимые горы. Но агриппеи утверждают, что там живут люди с козьими ногами, а еще далее за ними другие люди, которые спят шесть месяцев в году». Без сомнения, в этом следует видеть намек на продолжительные ночи на крайнем севере. Геродот изображает скифов воинственным, способным, диким народом. В каждом поселении они воздвигали особые святилища богу войны. Из связок хвороста громоздили высокую гору, с трех сторон отлогую, а с четвертой – крутую; наверху устраивали четырехугольную ровную площадку. Здесь ставили древний железный меч, которому ежегодно приносили жертвы, как священному изображению бога войны. Из всех захваченных в плен врагов сотого скифы приносили в жертву богам. Убив первого врага, скиф пил его кровь, а головы всех убитых в сражении приносил царю, ибо только тот получал часть добычи, кто приносил голову врага. С этих голов сдирали кожу, выделывали ее и привязывали в виде украшений к поводьям лошадей. Из голов самых заклятых врагов, даже родственников, если те вступали с ними во вражду, скифы делали сосуды для питья, которые у богатых были внутри вызолочены. Раз в год старшина селения готовит вино, которое пьют лишь те скифы, которые убили врагов, хотя бы одного; кто не мог этим похвалиться, не вкушал вина и постыдно сидел в стороне. Кто убил многих врагов, пил из двух чаш. Подобный же дикий нрав обнаруживают и обряды, с которыми скифы заключают союзы и погребают царей. При заключении союза они наливали вино в глиняную чашу, надрезали себе кожу и примешивали к вину кровь, затем каждый из союзников погружал в чашу оружие и после этого, произнося длинные молитвы, все пили из этой чаши. Когда умирал царь, тело его бальзамировали, а снаружи покрывали воском. Потом тело возили по всем подвластным племенам, и все, кого посещал царский труп, должны были брить себе голову, раздирать лоб и нос и пронзать левую руку стрелой. После такого объезда тело царя предавали земле и вместе с ним погребали, предварительно задушив, одну из его жен, виночерпия, повара, конюшего и других слуг. По истечении года убивали еще пятьдесят лучших слуг и столько же отборных лошадей. Затем чучела, сделанные из этих слуг, сажались верхом, на чучела убитых лошадей, и из них расставлялся на царской могиле круг всадников.

Вот против такого народа предпринимался поход, который нравился далеко не всем персам. Брат царя Артабан, указывая Дарию на бедность скифов, не советовал идти на них войной. Знатный перс Ойобаз, имевший трех сыновей, попросил Дария оставить одного дома. Царь со злой усмешкой ответил, что оставит ему всех троих – и приказал убить их. Один самосский грек построил мост через Босфор, и Дарий перевел в Европу огромное войско, состоявшее из 700 000 человек. Отсюда он пошел по западному берегу Черного моря через Фракию. У Теарского источника царь приказал поставить столб со следующей надписью: «Теарский источник дает лучшую и прекраснейшую воду, и его достиг на походе своем против скифов лучший и прекраснейший из всех людей Дарий, сын Гистаспа, – царь персов и всей земли».

Наконец Дарий достиг р. Истр. Здесь его ожидали ионийские и другие эллины, которые по его приказанию приплыли к устью Истра Черным морем. Там, где река разделяется на несколько рукавов, они построили мост на судах. Переправясь по нему со всем персидским войском, Дарий приказал ионийцам разрушить мост и следовать за ним в полном составе. Но по совету митиленского предводителя Кеса обезопасить себе на всякий случай путь к отступлению, он оставил на этом месте греческое войско. Отправляясь дальше, он дал грекам ремень с 60 узлами и приказал каждый день развязывать по узлу и до тех пор не возвращаться в отечество, пока не будут развязаны все узлы. Затем Дарий продолжил поход на скифов. Те, не рискуя вступать с ним в открытые сражения, избрали верное средство погубить персов. Они отступали перед персами по двум направлениям, опустошая и уничтожая за собою все. Преследуя их, персы дошли до Танаиса, перейдя его, вступили в землю сарматов и будинов и наконец очутились в пустынной степи.

С большими лишениями прошел Дарий земли меланхленов, андрофагов и других народов, но неприятель ни разу не вступал с ним в открытый бой. Напрасно требовал он от скифов или сразиться с ним, или прислать ему земли и воды в знак покорности. Взамен этого они прислали ему птицу, мышь, лягушку и пять стрел. Дарий объяснил эти дары, как знаки покорности, ибо, по его мнению, мышь значила, что они отдают ему землю, лягушка – воду, птица – лошадь, а стрелы – их искусство. Но его сановник Гобриас дал другое толкование, сказав, что скифы своими дарами желали объяснить: «Если вы не превратитесь в птиц, летающих по воздуху, или в мышей, ползающих под землей, или в лягушек, прыгающих по болотам, то не вернетесь домой, а все погибнете от наших стрел». И действительно: скифы приняли меры, чтобы отступление персов стало невозможным. Лучше зная дороги, они опередили Дария и явились к стоявшим у моста через реку грекам. «Сломайте мост, – обратились к ним они, – возвращайтесь домой, ибо 60 дней уже прошло, и отложитесь от Дария. А мы постараемся, чтобы у него не осталось ни одного воина». Это предложение показалось грекам весьма соблазнительным. В особенности афинянин Мильтиад, бывший одновременно властителем в Херсонесе Фракийском, советовал этим обстоятельством воспользоваться и, способствуя гибели персидского войска, освободить от власти персов Ионию. Но Гистией из Милета не соглашался с ним и доказывал, что все они властвуют в городах лишь под защитой персидского могущества и как только могущество персов будет уничтожено, эти города немедленно введут у себя прежнее народное правление. Этот довод убедил предводителей отвергнуть мнение Мильтиада и остаться верными царю. Греки только разрушили северную часть моста, чтобы скифы не уничтожили весь мост.

Скифы вновь пошли навстречу Дарию, но разошлись с ним, благодаря чему он достиг моста и перешел Истр. Сам царь отправился обратно в Азию, а в Европе оставил Мегабаза с 80-тысячным войском для покорения южной Фракии. Фракия была населена многими воинственными племенами, которым, однако, не хватало единства и внутреннего согласия, чтобы стать непобедимыми. Мегабаз покорил их, а также о-ва Лемнос и Имброс. Персидское государство расширило границы и на восток, потому что Дарию с помощью карийского мореплавателя Скилакса удалось подчинить своей власти страны, расположенные по Инду. Но когда персы попытались распространить владения и на запад, они столкнулись с греками, и войны с ними заставили персидских царей больше думать о сохранении монархии, чем о ее расширении.

В благодарность за все победы Дарий воздвиг памятник в мидийской области Багистане (земля богов). На обращенной к востоку отвесной скале над бьющим ключом он приказал вырубить ровную площадку и высечь на ней барельеф. Тот изображает фигуру самого царя, которая выше остальных фигур. Одежда на нем ниспадает спереди до колен, а сзади до икр; на руке браслет, волосы длинные и тщательно завитая борода. Правой ногой царь попирает распростертого на земле человека. Перед Дарием с веревкой на шее стоят один за другим в различном одеянии 9 царей с обнаженными головами и связанными за спиной руками; только на одном очень высокая остроконечная шапка. Над серединой всей этой группы парит бог Ормузд с длинными волосами и бородою, строгим ликом, в крылатом кольце. Подпись под этим изображением гласит: «Что я совершил, совершил я по милости Ормузда, потому что не был злонамерен, не был лжецом и не был надменен. Ты, который будешь после меня царем, остерегайся лжи. Не уничтожай этой доски, ибо иначе Ормузд может убить тебя, а род твой свести в могилу, и то, что ты совершишь, Ормузд может уничтожить».

3. Государственное устройство и состояние духовного развития персидской монархии при Дарии

Обширность Персидской монархии и неоднородность ее населения вследствие того, что Дарий оставлял неприкосновенными обычаи, права и религии покоренных народов, привело к особому роду правления, а именно – к назначению наместников в отдельных провинциях. Эти наместники назывались сатрапами, а управляемые ими области – сатрапиями. Такое разделение существовало еще при Кире и Камбизе, но только при Дарии оно получило прочное и правильное устройство. Около 515 г. до н. э. он разделил всю монархию на 20 сатрапий. Например, Малая Азия состояла из 4 сатрапий с главными г. Милет, Сарды, Даскилий и Тарс; Египет был 6-й сатрапией с главным г. Мемфис; Ассирия и Вавилония составляли вместе 9-ю с главным г. Вавилон; 10-я сатрапия заключала в себе Мидию, а 20-я – индийские племена на правом берегу Инда. Сатрап был высшим гражданским должностным лицом в своей области. Он должен был заботиться о благосостоянии области, надзирать за торговлей, денежными оборотом, путями сообщения, гаванями, каналами и плотинами и имел право чеканить серебряную монету. Вместе с тем он был высшим судьей и имел право распоряжаться жизнью и смертью жителей. В особенности он обязан был заботиться о распределении налогов и натуральных повинностей между отдельными округами и городами, равно как и о сборе и доставке их царю. Одна только родовая область – Персида – была освобождена от всех податей и лишь обязана во время приезда туда царя подносить ему дары, состоявшие из местных продуктов: молока, меда, фиников и т. п. Но чтобы иметь противовес такой почти неограниченной власти, Дарий отделил от нее военную область и сосредоточил ее в руках особого должностного лица – военачальника. Тот был начальником гарнизонов в укрепленных местах области. Самые значительные гарнизоны были расположены в Сардах, Мемфисе, Вавилоне и Экбатане.

При каждом сатрапе для надзора находился царский писец. Он получал приказания непосредственно от царя и передавал их двум главным должностным лицам; вместе с тем он же доносил царю обо всех происшествиях. Подобное устройство было способно если не вполне сделать невозможной всякую попытку сатрапа или военачальника превысить полномочия или подготовить восстание, то, по крайней мере, сильно ее затруднить. Для обеспечения быстрого исполнения царских повелений при такой обширности государства были устроены быстрые сообщения между местопребыванием центральной власти и отдаленнейшими местностями монархии. С этой целью Дарий перенес столицу государства в Сузы. Этот город находился поблизости от родовой области Персиды и недалеко от Вавилона. От Суз были по всем направлениям проведены большие дороги. Одной из таких дорог была дорога от Суз через Сарды в Эфес. На станциях на расстоянии около 3 миль одна от другой находились лошади и всадники, единственной обязанностью которых было возможно быстро доставлять царские депеши. Эти курьеры должны были проделывать дорогу из Суз в Сарды не более чем за 6 дней. Для поддержания безопасности сообщений и для устройства надзора над всеми почтовыми и торговыми сношениями подданных в тех местах, где приходилось преодолевать препятствия – у горных проходов или рек – устраивались караульни и крепости.

Парадный выход персидского царя.

По барельефу

Высший надзор за наместниками осуществлял главный надзиратель, который от имени царя производил неожиданные ревизии сатрапий и назывался «царским оком». Если поля были хорошо возделаны, страна густо населена, а правосудие верно устроено, сатрап удостаивался похвалы и признательности; если же открывалось противоположное, он строго наказывался и лишался места. Кроме главного надзирателя, были еще тайные посланцы, настоящие шпионы, называвшиеся «ушами царя». Они нередко злоупотребляли оказываемым доверием и доносами губили многих достойных людей. Подготовка из молодого поколения способных должностных лиц и полководцев достигалась тем, что молодые люди знатных фамилий воспитывались частью при самом дворе, частью под руководством сатрапов в их местопребываниях. Благородные юноши занимались верховой ездой, стрельбой из лука, метанием копий, приучались к воздержанности, правдивости, храбрости. В соответствии с учением Заратустры они проникались религиозным чувством. Все это имело благотворное влияние и на остальные классы населения. Простота, самообладание и воинственный дух были отличительными добродетелями персов в лучшие времена царствования Кира, Камбиза и Дария. Со свойственной им гордостью персы предпочитали служить воинами и получать награды от государя, чем заниматься торговлей. Значительная часть персов находилась в рядах постоянной армии; остальные, следуя древнему обычаю, занимались скотоводством или возделывали поля. Они крепко придерживались древнеперсидской одежды – узкого и короткого кожаного платья, верхняя одежда доходит до середины колен, а на голове – низкая повязка. Вместе с одеждой и образом жизни предков они остались верны их обычаям и религии. Перс считал постыдным нарушить слово, пренебрегать родителями, лгать, потворствовать, проявлять алчность. В верховой езде и в стрельбе из лука персы проявляют большое искусство, в походах – выносливость, в боях – мужество и презрение к смерти.

Царь, управлявший из дворца, неограниченный владыка земли и людей, всеми считался высшей и священной особой, земным олицетворением бога Ормузда. Слуга ежедневно будил царя словами: «О царь! Вставай и обдумай дела, которые Ормузд передал тебе на усмотрение». Всякий, кто приближался к царю, должен был падать ниц, и никто не смел являться пред ним без приношений. Только 6 родовых старейшин имели право входить к нему без доклада. Родственники и сотрапезники, ближе всего стоявшие к царю, входя к нему без доклада, рисковали жизнью. Остальные подданные могли проникнуть к нему и лично просить о своих делах с величайшим трудом, пройдя через целую толпу телохранителей и слуг. В качестве советников в духовных и светских делах при нем находились жрецы учения Заратустры, называвшиеся магами. Они не только отправляли богослужение, но занимали и судейские должности. Бесчисленное множество других лиц служило блеску его двора или удовлетворению разнообразных ежедневных потребностей внешней жизни. В отряде телохранителей было 2000 отборных персидских всадников, 2000 пеших копьеносцев и отряд войск из 10 000 пехотинцев, которых греки называли «бессмертными», ибо они содержались всегда в полном составе. Бо́льшая часть постоянного войска была рассеяна по границам разных областей. Весьма значительно было число царских наложниц. При преемниках Дария их число доходило до 360. Это способствовало всевозможного рода интригам. Влияние гарема с каждым годом становилось могущественнее, нередко в нем решались судьбы государства и в особенности – вопрос о престолонаследии. Дальнейшая распущенность нравов привела к тому, что не только царь, но и его сановники брали с собой в походы всех жен и слуг. Когда, например, Александр Великий одержал победу при Иссе, он взял в плен 300 женщин, 277 поваров, 13 изготовителей молочных кушаний, 17 изготовителей напитков, 70 служащих при погребах, 40 изготовителей благовонных мазей и 46 плетельщиков венков. Резиденциями царя были Экбатана, Сузы, Вавилон; в них он жил попеременно, в зависимости от времени года. Жаркое лето он проводил в прохладной Экбатане, зиму же проводил в Сузах и Вавилоне, где был более теплый климат. Четвертым важным городом был Персеполь; только в нем погребали царей. Город этот находился в Персиде, откуда происходил весь царский род и которую персы всегда считали истинным отечеством. Только в ее земле мог достойно покоиться прах царя. Могила нередко высекалась в непроходимых каменных утесах. Туда вместе с прахом царя помещали все необходимое для живого человека, даже принадлежавшие покойнику вещи из золота и серебра, для охраны которых назначалась многочисленная стража. Развалины Персеполя, этой царской усыпальницы, с ее мраморными лестницами, террасами, роскошными залами и каменными гробницами принадлежат к величественнейшим остаткам Древнего мира и содержат множество барельефов и надписей.