Текст книги "Исчадие ада"

Глава 8

Я постучал в дверь номера люкс и в ожидании ответа думал, что в жизни масса случайных совпадений. Кстати, на эту тему здорово думается, когда тебе приходится чего-то ждать. Например, о том, что сейчас на девятнадцатом этаже отеля в кромешной темноте сидит человек, размышляющий о том, каким образом они с партнером сумеют убить двух людей. В то время как ? этажом выше одна из намеченных ими жертв занималась – черт подери… чем же она занималась? Я вторично постучал, уже гораздо громче. И когда я по-настоящему разнервничался, то услышал голос Чарити, интересующейся, кто пришел. Дверь распахнулась через пару секунд после того, как я ответил, и я вошел внутрь.

– Ну? – Чарити посмотрела на меня почти с довольным выражением лица, что я посчитал хорошим знаком. – Вы, надеюсь, вполне отошли, Эл, детка?

– Я вообще человек неунывающий, – ответил я, скрестив на всякий случай пальцы.

– Полагаю, вам все же лучше приготовить себе стаканчик, – сказала она. – Я как раз заказала спиртное.

На этот раз ее туалет был еще более вызывающим: шелковый шарф оранжевого цвета был стянут узлом на груди, помимо него она каким-то чудом ухитрилась натянуть на себя узкие штанишки, начинавшиеся у лодыжек и резко обрывавшиеся на бедрах.

Чарити заинтересованно наблюдала, как я разглядываю ее.

– В чем дело, детка? – наконец спросила она. – Вы впервые видите пупок?

– Бронзовый от загара – впервые, – откровенно признался я. – Примечательное зрелище!

К тому времени, когда я смешал себе бокал, она задрапировала своей особой кушетку, а ее бокал был водружен на диафрагму.

– Что нового во внешнем мире сегодня, лейтенант? – равнодушно спросила она.

– Та голова пятилетней давности была точно опознана братом убитого Габриелем Мартинелли. Имя убитого – Тино, – сообщил я будничным голосом.

Бокал полетел на пол, так как Чарити резко выпрямилась.

– Что? Что вы сказали? Я еще раз повторил свои слова. Чарити снова откинулась на кушетку и несколько минут тихо лежала, уставившись в потолок.

– Я когда-то уже слышала это имя – Габриель Мартинелли. Кто он такой?

– Преуспевающий бизнесмен. Насколько мне известно, он до сих пор является официальным палачом гангстерского синдиката. Работает вместе со слепым по имени Эдвард Дюпрэ+, который специализируется на убийствах людей в полнейшей темноте.

– Налейте мне еще бокал, – попросила она тоненьким голоском, по-прежнему не отводя глаз от потолка.

Я принес свежий коктейль и остановился возле кушетки, вопросительно глядя на нее.

– Куда мне его поставить?

Чарити спустила ноги с кушетки, забрала у меня бокал и принялась медленно его осушать.

– Какие еще новости? – наконец спросила она.

– Сегодня днем я снова побывал в вашем фамильном особняке. У меня состоялся продолжительный, довольно откровенный разговор с женой вашего брата.

– Эта сука!.. – пробормотала Чарити без особой злобы в голосе. – Могу поспорить, жаловалась на пагубное влияние на ее замужнюю жизнь этой негодницы. То есть меня, конечно.

– Ее тревожит все усиливающаяся вражда между вами и вашим братом, ей кажется, что вы оба готовы уничтожить друг друга.

– Джессика принадлежит к категории прирожденных миротворцев, которые приходят в отчаяние, когда все их добрые намерения ни к чему не приводят, – произнесла она задумчиво. – Мне кажется, я лучше приспособлена к этому миру, чем она. Да, я дрянь, сука, но я это знаю. Она не лучше меня, но не желает в этом признаваться даже самой себе. Я частенько задумывалась, почему мой драгоценный братец женился на ней. – Она покачала головой. – И до сих пор так и не поняла. То есть ради одного «этого» ему жениться на ней не было необходимости. Могу поспорить, она была доступна для любого парня, который бы ей заявил, что физическая близость с нею благотворно влияет на его душевное состояние.

– На мой взгляд, Криспин тоже женился не потому, что увидел в ней единственную женщину, без которой он не сможет жить… – подхватил я. – Если бы я был его женой, я бы в первую очередь с самого утра бил бы его по губам в надежде, что после десяти лет, возможно, он станет немного человечнее.

Чарити расхохоталась:

– Хотелось бы мне на это посмотреть! Но если бы вы предпочли Криспина мне, не кажется ли вам, что это испортило бы наши отношения?

– Я и не догадывался, что между нами существуют отношения, если, конечно, вы не имеете в виду эпизод с нанесением телесных повреждений.

Чарити пожала своими потрясающе красивыми голыми плечами.

– Всему свое время, детка. Надо потерпеть еще каких-нибудь минут пятнадцать…

– После того как я поговорил с Джессикой, у меня состоялся разговор с вашим братцем, – сообщил я.

– Представляю эту картину! – Она пренебрежительно сморщила нос. – Вы все еще пытаетесь доказать, что Тино находился в той комнате, как рассказала старенькая Эмили?

– Я все еще пытаюсь это доказать, потому что я коп и должен действовать настойчиво до самого конца. Вот Габриель с Дюпрэ+ ничего не станут доказывать, поскольку убеждены в том, что это правда.

– Почему?

– Не спрашивайте меня. И, возможно, вам лучше не спрашивать и у них тоже. Примерно полчаса назад Габриель предъявил мне ультиматум: если я не приму соответствующих мер в отношении Самнеров в течение ближайших двадцати четырех часов, они сами вами займутся.

– Как он истолковывает это «вами»? Кого он имеет в виду?

В ее голосе появились истеричные нотки.

– Он имеет в виду всех, кто жил в доме, когда был убит Тино, – ответил я. – Илай умер, так что, дорогуша, остаетесь только вы с Криспином.

Ее рыжевато-карие глаза вглядывались в мое лицо поверх края хрустального бокала.

– Вы бы не стали шутить по такому поводу, Эл?

– Нет, поскольку Мартинелли и Дюпрэ+ живут этажом ниже вас.

Бронзовый загар не смог скрыть смертельной бледности ее лица.

– И им известно, кто я такая? – прошептала она.

– Нет, насколько мне известно, но, согласитесь, ситуация достаточно сложная, не так ли?

– Может быть, этот Мартинелли просто любитель поговорить?

Но по ее голосу было слышно, что она сама не верит в подобную возможность.

– Очень хотелось в это поверить, но, к сожалению, мне известно, что это за тип. Он профессионал высшей квалификации, а Дюпрэ+ я бы даже назвал корифеем своего дела.

Чарити зябко повела плечами.

– В темноте! Убивать людей, как будто это скотина! Ужасно!

– Дюпрэ+ уверяет, что это высшее удовольствие, акт осуществления верховной власти. Несколько секунд экстаза, когда человек может становиться Богом и может даровать счастье жизни или отнять его.

– Похоже, он безумец.

– Уверен, что так оно и есть, – согласился я. – Только чертовски сложно это доказать.

Неожиданно Чарити порывисто вскочила с кушетки и налила себе еще бокал, поскольку предыдущий был осушен почти мгновенно.

– Я пытался втолковать вашему брату, что он должен выбирать между законом и профессиональными убийцами, но, кажется, он мне не поверил, – продолжил я ровным голосом.

– И мне предстоит сделать такой же выбор, вы это имеете в виду?

– Вы правильно поняли меня.

– Они сумасшедшие! – злобно воскликнула Чарити. – Посходили с ума! И вы тоже, Эл Уилер! Психи!

Круто повернувшись на каблуках, она швырнула бокалом в ни в чем не виноватую картину на противоположной стене. Бокал и картина разлетелись на сотни мелких кусочков.

– Вы слышали, что я сказала? – грозно выкрикнула Чарити, глядя на меня. – Вы тоже ненормальный! Почему вы не верите мне, когда я клянусь, что говорю правду? В нашем доме никогда не гостил ни Тино Митинелли, ни кто другой!

– Потому что у старой женщины, знавшей, что от умирает, было гораздо меньше оснований лгать, чем вам, – ответил я. – Но если вы желаете упорно придерживаться своей версии, меня это вполне устраивает. Я с чистой совестью могу вообще перестать думать об этой истории. Но Дюпрэ+, конечно, не успокоится. Он выключит повсюду свет и начнет поиски в темноте.

Голос у нее дрожал, но она все же закричала:

– Вы – садист, вы – негодяй, Эл Уилер; Полагаю, вам все это доставляет удовольствие!

Она схватила последний бокал, и я, опасаясь ее агрессивности, уже приготовился было наклониться пониже, но она выпила его почти залпом, вместо того чтобы запустить им в мою голову, и у меня на душе стало чуть спокойнее.

– Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь еще? – предложил я. – К примеру, о Барнаби?

– А что о нем говорить? – мрачно буркнула она.

– В чем заключались его последняя грубая шутка или розыгрыш, которые заставили вашего отца прогнать его из дома и лишить наследства? Честное слово, мне не терпится услышать про это!

– В этом не было ничего веселого, – напряженным голосом произнесла она, – абсолютно ничего.

– Барни неожиданно утратил присущее ему чувство юмора?

Несколько секунд она молча смотрела на свой пустой бокал.

– Один из фермеров Вэлли поехал в отпуск на Лонг-Бич и вернулся назад с женой, – негромко заговорила она, с явной неохотой произнося слова. – Ему было пятьдесят с небольшим, а ей двадцать, она работала официанткой в каком-то кафе. Год или около того, полагаю, все было нормально, потом она начала поглядывать по сторонам, ну и, как это принято у представительниц слабого пола в подобных ситуациях, смотрела наверх.

Чарити пожала плечами.

– Я видела ее несколько раз и не находила ничего особенного. Так, безвкусная дешевка. Но смазливенькая и, главное, доступная. Думаю, Барни потребовалось не более пяти минут, чтобы отыскать ее. На такого рода особ у него был безошибочный нюх. Вообще-то в этом не было ничего странного: Барни не впервой залезал в супружескую постель, когда муженек находился далеко от дома, только на этот раз его поймали. В один прекрасный день фермер вернулся домой на пару часов раньше, чем обещал, и обнаружил в своей постели Барни с женой. Он выволок его оттуда, выгнал из дома и избил до полусмерти в честном бою. Полагаю, именно это больно ударило по самолюбию мальчишки, и о случившемся моментально узнали в Вэлли. Барни превратился в объект всеобщих насмешек. Представляете, атлетически сложенный двадцатипятилетний парень, которого разделал под орех мужчина вдвое старше его. Барнаби это заело, и он задумал расквитаться с обидчиком. Для этого надо было изобрести какую-нибудь такую шутку, чтобы фермер выглядел полнейшим дураком. Это бы и явилось прекрасным ответом.

Чарити возвратилась к кушетке и снова села, несколько секунд неподвижно глядя на ковер.

– Жена фермера все еще была от брата без памяти. Вообще-то фермер тогда зверски отстегал ее собственным ремнем, закончив разбирательство с Барни, поэтому и она жаждала мести. Конечно, это было чистейшим безумием. И вот Барни соорудил ловушку того типа, какими пользуются туземцы Африки для ловли крупных хищников. Вы пригибаете молодое деревце почти до самой земли, потом привязываете его внизу, маскируете на земле сетку: у вас получается что-то вроде спускового механизма, который автоматически срабатывает, когда жертва наступает на него. Если все пройдет без помех, деревце взмывает вверх, и добыча беспомощно барахтается в сетке ярдах в тридцати над землей.

Так или иначе, но Барнаби тренировался несколько недель, пока все у него не стало великолепно получаться. Тогда он все подготовил для самой операции. Согласно плану, неверная жена придумала какие-то причины отлучиться с фермы днем: в ее задачу входило возбудить у мужа подозрения, чтобы он увязался за нею следом. Когда фермер, крадучись, добрался до того места, где любовники лежали вдвоем на траве, разыгрывая любовную сцену, он поднял палку и бросился вперед, сразу угодив в ловушку.

– И она сработала?

– Все сработало наилучшим образом, – вздохнула Чарити, – кроме одной мелочи. Зная, что фермер довольно упитан, Барни выбрал крепкое деревце. И перестарался. Когда деревце выпрямилось, приняв свое нормальное положение, инерция плюс вес фермера оказались слишком большими, и веревка, которой сеть была привязана к дереву, не выдержала… Несчастный фермер, пролетев ярдов пятьдесят по воздуху, приземлился на спину поперек ствола какого-то дерева. В итоге – перелом позвоночника и полный паралич нижней части тела.

Той же ночью отец выгнал Барнаби из дома, а на следующий день исключил его из завещания. Он выделил около сотни тысяч долларов в виде компенсации фермеру за увечье, но тот, конечно, предпочел бы вернуть себе ноги. Приблизительно через три месяца его жена погибла в автомобильной катастрофе: возвращалась одна с танцев в Пайн-Сити и врезалась в едущий навстречу грузовик. Разумеется, она, как всегда, была пьяна.

– Спасибо, что рассказали мне об этом… После всего происшедшего вы не получали известий от Барнаби, ни единого слова?

– Ничего! – отрезала она.

– Вы были очень близки с ним?

– Нет. – Она пожала плечами. – Ближе, конечно, чем каждый из нас Криспину, этому напыщенному ничтожеству.

Чарити снова поднялась с кушетки и быстро подошла к телефону.

– Можно сойти с ума, сидя здесь и рассуждая о смертях и всяческих несчастьях! – нервно бросила она, поднимая трубку. – Давайте-ка временно поменяем пластинку, Эл Уилер. Любой человек придет в недоумение, узнав, что вы явились сюда сплетничать с девушкой, вместо того чтобы соблазнять ее!

Потом заговорила в трубку:

– Это мисс – да, правильно. Пришлите мне наверх – да, правильно, только приготовьте на этот раз шесть штук. – Опустив трубку на рычаг, она подмигнула мне. – Найдите правильный подход ко мне, детка, и, возможно, я даже буду танцевать для вас до утра.

– Терпеть не могу, когда оргию прерывает обслуживающий персонал, а вы? – заговорил я доверительно. – Почему бы нам не подождать, пока все принесут и уйдут, после чего мы сможем вытащить тетю Джессику из-под кровати и выбросить ее из окошка? Я всегда говорил, что любую оргию надо начинать с доброй шалости, верно?

– Бесспорно! – В ее голосе вновь зазвучали высокие ноты. – Позже мы и в самом деле сможем отколоть какой-нибудь номер в отношении милейшего дядюшки Криспина, верно? Что-то вроде… дайте-ка мне сообразить… Ох, он напыжится и заткнет себе рот своей крахмальной рубашкой, чтобы не дай Бог не улыбнуться, и, пока он будет кашлять и отплевываться, мы обольем его бензином и подожжем. Как вам нравится такое?

– Вроде бы забавно, да и экономия электроэнергии к тому же…

Стук в дверь известил о прибытии дежурного по этажу, который опустил поднос на ближайший столик и поспешно ретировался из номера.

– Теперь мы можем расслабиться! – с излишним энтузиазмом воскликнула Чарити. – Начнем с одной-двух игр для малышей, это великолепная мысль, вы со мной согласны, дядюшка Эл?

– Замечательно! – Я ей улыбнулся. – Вы можете посоветовать что-то определенное, тетушка Чарити? Или вам это не по возрасту?

– Бой быков! – торжественно объявила она. – Вы – бык, а я – матадор.

Она развязала узел на шарфе, стягивающем ее грудь, и небрежно отбросила его в сторону, потом снова схватила его.

– Хотя нет, это мой плащ, в вашу задачу входит отнять его у меня.

– Золотко, вы смеетесь? – простонал я.

– Это избавит меня от необходимости делать утреннюю зарядку, – пояснила она, самодовольно посматривая на свою высокую грудь.

Мы немного побегали по комнате, то и дело прикладываясь к стаканчикам, как пара ребятишек, впервые оставшихся дома без взрослых. Примерно через час Чарити подняла правую руку, требуя тишины, на ее лице было торжественное выражение.

– Мне кажется, – сообщила она трагическим шепотом, – что время пришло!

– Это фраза, говорящая о потрясающих возможностях! – подхватил я в том же духе. – Давайте-ка толком разберемся, какого рода забаву мы выберем, и остановимся на самой заманчивой.

– Выбираю танцы! – заявила она, заговорщически подмигивая мне. – Я же уже объясняла, что меня обучала самая настоящая исполнительница танца живота из Бронкса, и, наверное, вы, Эл, догадываетесь, какое это непристойное зрелище?

Неожиданно она повернулась ко мне спиной.

– Расстегните мне «молнию»!

Я дернул вниз «молнию» на ее штанишках, и она освободилась от них каким-то особым движением, как будто была профессиональной акробаткой, так называемой «женщиной-змеей». Потом задумчиво посмотрела на белые шелковые плавки и покачала головой.

– Они тоже должны соскользнуть. Но для этого потребуется побольше времени.

Подняв руки над головой и как бы изобразив арку, она вся напряглась.

– Внимание! – скомандовала она и замерла, превратившись минуты на три в совершенно неподвижную статую.

– Мне это безумно нравится, – сказал я ей, когда она медленно опустошила очередной бокал. – Что это такое?

– Это танец живота, вы, невежда! – холодно ответила она. – И все же он у меня получится.

Ее руки снова поднялись над головой, ее тело будто застыло. Разумеется, это не был танец живота, если только меня не обманули египтологи. Приблизительно минут через десять после этого, когда я был занят приготовлением себе очередной порции коктейля в противоположном конце комнаты, она завопила в экстазе:

– Эд! У меня получилось!

– Что? – недоумевающе уставился я на нее.

– Да танец! Он двигался! Он действительно двигался!

– Правда? – Я пару раз качнул головой, потом все же не выдержал:

– Кто двигался?

– Мой живот, – ответила она, задыхаясь от гордости. – Уверена, он двигался, я это чувствовала. Сместился, возможно, на четверть дюйма.

– И на этом танец закончился?

– А что вам еще надо? Русский балет? В ее карих глазах разлилось теплое сияние, когда она несколько секунд пристально всматривалась в меня. Потом повернулась и двинулась к спальне. Дойдя до двери, она на мгновение остановилась и глянула на меня через плечо.

– Хотите теперь увидеть величайшее шоу на Земле? – равнодушно бросила она.

– Конечно! – Я энергично закивал. – Ни за что не согласился бы пропустить такое зрелище!

– Вот и прекрасно! – Она призывно шевельнула бедрами. – Но если, Эл, вы будете и дальше продолжать стоять в гостиной как истукан, вы ничего не увидите!

– Это главная приманка сегодняшнего вечера? – нетерпеливо спросил я.

– Только для вас, детка! – долетел до меня ее голос из распахнутой спальни. – Единственная в своем роде!

Глава 9

У нас с шерифом состоялась небольшая дружеская беседа в его кабинете, полном сизого дыма. Должно быть, он все же перестал затягиваться секунд этак на тридцать, потому что я неожиданно получил возможность разглядеть его напротив себя сквозь несколько поредевшее облако. Его взгляд выражал неприкрытое отвращение, видимо, он с трудом удерживался от желания плюнуть.

– Понимаю, что для вас еще слишком рано, Уилер, половина одиннадцатого в вашей жизни – приблизительно время рассвета, но разве обязательно иметь такой вид?

– Какой «такой»? – пробормотал я.

– Вы похожи на выброшенную за ненадобностью и весьма потрепанную вещь! – заявил он. Я вздрогнул.

– Откуда вы знаете?

– Что я знаю?

– Ничего, сэр. Все дело в том, что живительные солнечные лучи, проникающие сквозь ваше окно, слепят меня.

– Ну так смотрите в другую сторону.

Я извлек из кармана пачку сигарет и с сомнением посмотрел на нее, затем мне пришла в голову успокоительная мысль, что в любом случае я не смогу себя чувствовать хуже, чем сейчас. Поэтому я смело закурил и лишь с трудом подавил тошноту, вызванную табачным дымом.

– Бога ради, Уилер, неужели вы не можете принять более разумный вид? – прорычал Лейверс. – Отвисшая челюсть, бессмысленные глаза, полуидиотская гримаса…

– Если желаете, я готов изобразить даже танец живота, – пробормотал я.

– Что-о? – заревел он словно разъяренный слон, нашпигованный копьями туземцев.

Я поспешно зажал уши ладонями. Шериф довольно долго мне что-то втолковывал, я это понимал, потому что его губы весьма энергично шевелились. Когда наконец он замолчал, чтобы раскурить сигару, я осторожно отнял ладони от ушей.

– Мне кажется, вчера вечером я наконец получил ответ на эту загадку, – заявил он. – Мне не удавалось уснуть, я просто лежал, подсчитывая голоса избирателей, и неожиданно у меня в голове как бы проскочила искра.

– Вы снова уронили сигару? – высказал я свое предположение.

– Выглядит все весьма хитро, – сказал он доверительно, – но я уверен, что они сделали именно это.

– Кто?

– Власти. Начальство… Но нам они пока ничего не сообщили. Так что со дня на день надо ожидать официального уведомления.

– О чем?

– О новой зоне, разумеется, – нетерпеливо бросил он. – Вот что мне так неожиданно пришло в голову.

– О новой зоне?

– Они объявили весь Пайн-Сити, включая территорию округа, одной большой санитарной зоной. – Он снисходительно улыбнулся мне. – Вот почему мы в последнее время сталкиваемся с такими немыслимыми делами. Это имеет смысл, верно? Вполне понятно, с чего это я просто потерял голову, да и вы тоже.

– Вы не возражаете, если я немного приоткрою окно, шериф? – неуверенно спросил я.

– Нет! – загремел он. – Я бы хотел, чтобы вы все же уделили внимание расследованию, которым вам положено заниматься. Если вам невмоготу слушать мои дружеские рассуждения, так извольте выслушать хотя бы мои официальные указания по делу.

– Да, сэр! – смиренно ответил я.

Лейверс немедленно погрузился в мрачное молчание и сидел, испепеляя меня негодующим взглядом. Я ощутил некоторое беспокойство.

– Я ведь сообщил вам про ту идиотскую шутку, из-за которой Барнаби Самнера выставили из отцовского дома и вычеркнули из завещания? – обеспокоенно спросил я.

– Да, но какое отношение Барнаби Самнер имеет к убийству Тино Мартинелли? Этого я не могу понять.

– Убежден, что имеет. Криспин Самнер сообщил мне, что Барнаби определенно находился в доме в момент смерти Тино. А потом, когда я сказал ему, что в официальных протоколах говорится об отсутствии Барнаби, Криспин начал мямлить насчет того, что ничего не помнит, все спутал, поскольку все произошло так давно.

– Значит, он мог там быть? – зарычал Лейверс.

– За те пять с небольшим лет, которые прошли с тех пор, как отец выгнал Барнаби из дома, никто не получал от него ни единого словечка, – продолжал я. – Вроде бы он оставил Вэлли и послал к чертям всю свою родню. Но мне кажется, что альтернатива такой версии не менее интересна: он вообще не покидал Вэлли.

– Отрастил длинную седую бороду и купил себе ферму? – буркнул Лейверс.

– Скорее, был похоронен на одной из них, – произнес я.

– У нас с вами уже есть одно нераскрытое убийство пятилетней давности! Теперь вы пытаетесь отыскать другое?

– Думаю, если нам удастся выяснить, что случилось с Барнаби Самнером, мы узнаем, что произошло и с Тино Мартинелли, – настаивал я.

– Сейчас не время об этом думать! Меня куда больше тревожат угрозы Габриеля Мартинелли. Почему бы нам не сцапать поскорее обоих и не упрятать за решетку на несколько дней?

– Потому что мы не сможем долго держать их там! Не успеют они войти в камеру, как примчатся их адвокаты. Нет, это не выход. За этой угрозой, полагаю, наверняка должно скрываться нечто большее, ибо с их стороны это точно рассчитанный шаг. Команда, подобная Мартинелли с Дюпрэ+, не станет действовать экспромтом, без предварительной подготовки. Возможно, вся эта история с кровавой местью призвана отвлечь внимание от их подлинных планов? Как вы считаете?

– Я беседовал с капитаном Паркером из главного управления, – заговорил Лейверс, только что не оправдываясь. – За этими обоими установлена круглосуточная слежка, так что стоит им только ткнуть пальцем в сторону Вэлли, нам это сразу станет известно.

– Не слишком-то полагайтесь на такие меры, – покачал я головой. – За ними неоднократно устанавливали подобную слежку. Да, они позволят наблюдателям ходить за собой, но до тех пор, пока это их устраивает, а когда им понадобится, освободятся от хвостов за пару минут.

– Послушать, как вы отзываетесь об этих дешевых головорезах, можно подумать, что вы ими восхищаетесь, Уилер!

По голосу Лейверса было ясно, что он мной недоволен.

– Меня вовсе не восхищают ни они сами, ни их поступки, шериф! – холодно возразил я. – Но я не могу не отдать должное их профессиональной компетентности. Было бы непростительно недооценивать их, и, думаю, с такой сложной задачей мы до сих пор еще ни разу не сталкивались.

– Сложная задача? – Шериф вытаращил на меня глаза. – О чем вы толкуете?

– Мне бы хотелось, чтобы мы в будущем имели все основания оказать им гостеприимство на более продолжительный срок, годиков на двадцать – тридцать.

– Надо совершить нечто очень серьезное, чтобы заработать такой срок.

– Вроде преднамеренного убийства? – охотно подсказал я.

– У вас опять помутнение рассудка? – Шериф плотно зажмурился и покачал головой. – Как я понимаю, вы подумываете о том, чтобы подстегнуть их на предумышленное убийство, Уилер? А что, если им все же удастся его осуществить?

– В том-то все и дело, – неохотно согласился я. – Но пока я высказываю лишь предварительное соображение, шериф.

– Выбросите это из головы!

– Дюпрэ+ уверяет, что Тино Мартинелли был просто бездельником, мелким пакостником, – проговорил я как можно убедительней.

– Меня ни капельки не интересует, что говорит ваш Дюпрэ+, – неожиданно обозлился Лейверс. – Уж не намерены ли вы сделать его своим главным советником?

– Это очень важно. Габриель вообще не желает о нем что-либо говорить, поэтому Дюпрэ+ единственный в своем роде человек, от которого мы можем получить хоть какие-то сведения о младшем брате.

– Итак, с его помощью мы установили, что Тино был бездельником и мелким пакостником. Спасибо за ценные сведения, лейтенант Уилер!

– Как всегда, – заговорил я, отчеканивая каждый слог, что особенно не нравилось шерифу, – вы не дали мне закончить. Дюпрэ+ также добавил, что чем бы ни занимался Тино в Южной Калифорнии, это было ничтожным и мерзким.

– Ну и?..

– Не случилось ли чего-нибудь «ничтожного и мерзкого»в Вэлли за несколько недель до того, как была найдена отрубленная голова? И второй вопрос: что произошло с телом?

– Откуда, черт побери, мне знать?

– Таков ваш ответ на оба вопроса? – холодно осведомился я.

– Да! Я же сказал вам с самого начала, что тело так и не было обнаружено! – Шериф оперся локтями о стол и прикрыл лицо ладонями. – Уилер, делайте что хотите. Можете организовать соревнование убийц для двух своих новых приятелей. Одним словом, все, что взбредет в голову, только немедленно проваливайте отсюда!

– Слушаю, сэр, – вежливо ответил я. – Я не из тех людей, которые задерживаются там, где они нежелательны.

– Тогда как получилось, что вы болтаетесь в этом офисе почти три года? – ядовито бросил он.

Я вышел из кабинета, не отвечая на вопрос, поскольку считал, что ничего остроумного или хотя бы толкового не придумаю в ответ с ходу. Уголовная картотека, вот с чего надо было начинать, и сейчас я не мог помышлять ни о чем другом.

Минуты через две я почувствовал необъяснимое жжение у себя между лопаток, которое с каждой секундой становилось все нестерпимее. Я повернулся и едва не был сбит с ног порывом жгучего обожания, сиявшего в глазах у секретаря шерифа Аннабел Джексон.

– Привет, Эл, – проворковала она мечтательно со свойственными южанам певучими нотами. – Я просто жду не дождусь, когда эти ленивые стрелки доберутся наконец до восьми.

– Почему? Что случилось? – рассеянно пробормотал я, но, к счастью, вовремя спохватился и поспешил сказать:

– Я тоже! Послушайте, здесь не работает никто из жителей Вэлли?

– Вы хотите, чтобы я проверила для вас все папки с личными делами, мой милый?

– Как вы догадливы, спасибо… И пока вы будете этим заниматься, можете мечтать о запахе магнолии, свежескошенного сена и о молодом месяце. Похоже, что сегодня днем я буду занят выше головы.

– Все будет сделано, – пообещала она.

В Вэлли проживали двое из сотрудников полиции. Я выяснил, что один из них свободен, а второй патрулирует улицы. Первый мне показался более подходящим, но я опасался, что он успел удрать на рыбалку.

Через час я снова очутился в удушливой жаре Вэлли и молил Бога ниспослать дождь с таким рвением, с каким никогда еще не просил небеса ни о чем.

Мерцающая дымка раскаленной пыли плясала у меня перед глазами на протяжении всего пути, и я с минуты на минуту ждал, что вот-вот все взорвется к чертовой матери и сгорит в одно мгновение.

Мне нужен был некий Джо Дейли, он оказался дома и полулежал в удобном кресле в тени веранды, облаченный в совершенно немыслимые шорты и с трубкой в зубах. Когда я вошел на веранду, он поднялся на ноги и удивленно воззрился на меня.

– Лейтенант Уилер, что вы здесь делаете? Я сказал ему, что нуждаюсь в его помощи, вкратце объяснил, в какой именно, после чего задал существенный вопрос: не припомнит ли он преступление, пусть самое пустяковое, совершенное в Вэлли за несколько недель до того, как была найдена отрубленная голова?

Секунд тридцать он молчал, попыхивая трубкой, затем покачал головой.

– Что-то не припоминаю, лейтенант. Вы, конечно, проверили архивы?

– Их проверила по моей просьбе мисс Джексон, поэтому я убежден, что это было сделано тщательно. Он сочувственно подмигнул.

– Ясно, что вы имеете в виду, лейтенант. Значит, архивы ничего не дали?

– Похоже на то. Вообще-то это было всего лишь предположение, вроде бы вполне обоснованное, но…

– Я вот что подумал… Вэлли весьма замкнутая община, как большинство таких вот уединенных городков. Жители Вэлли – народ со странностями…

– Вы имеете в виду, что они не доверяют незнакомым людям и по большей части сами разбираются в собственных неурядицах и непорядках, предпочитая не обращаться к властям? – Я подмигнул. – И не захотят вызывать копа, если могут обойтись без его помощи?

– Само собой! – кивнул он. – Хэнк Уильямс – вот человек, который вам нужен, у него универсальный магазин на Мейн-стрит. Почему бы вам не проехаться туда, лейтенант, и не поговорить с ним? Я сейчас позвоню ему и сообщу о вашем приезде.

– Буду очень признателен. Еще раз большое спасибо. Через пятнадцать минут я входил в универсальный магазин, где было градусов на десять холоднее, чем снаружи, и без всякого труда отыскал Хэнка Уильямса, поскольку он был тут в единственном числе.

– Джо Дейли предупредил, что вы заглянете, лейтенант, – сказал он, когда мы обменялись рукопожатиями. – Объяснил, что вы ищете. – Он поколебался ровно на секунду дольше, чем требовалось, прежде чем покачать головой. – Очень сожалею, но ничем не могу вам помочь. За то время, насколько я помню, ничего особенного не произошло. Во всяком случае, я не припоминаю…

– Благодарю, мистер Уильямс, – сказал я. – Но, думаю, что вы лжете. Он слегка покраснел.

– Можете думать все, что вам угодно, лейтенант!

– Полагаю, вы лжете из благих намерений, по крайней мере вам так кажется. Но для меня эти сведения страшно важны. Они могут оказаться недостающим звеном в цепи доказательств того, что в Вэлли пять лет назад был убит не один человек, а двое. Как я считаю, второй труп так и не был найден потому, что был весьма искусно спрятан. И вы можете помочь установить истину и поймать убийцу. Решайте же… На этот раз он колебался гораздо дольше.