Текст книги "Исчадие ада"

Глава 4

Продолжительная горячая ванна и крепкий ночной сон оказали благотворное действие на мой организм, не избалованный таким внимательным отношением. Я проснулся, чувствуя себя бодрым и здоровым, и ужаснулся, увидев, что было только шесть утра. Плотно позавтракав впервые, насколько я мог припомнить, за последние дни, мне настолько осточертело сидеть в кресле и перечитывать по второму разу утреннюю газету, что я появился в офисе в пять минут десятого.

У Аннабел Джексон, секретарши шерифа, от удивления открылся рот, когда она увидела меня в офисе.

– Эл Уилер? Вы не заболели? – Это предположение ее настолько потрясло, что сразу же стал заметен ее южный певучий акцент, которого она стеснялась и поэтому особенно придирчиво следила за своей речью. – Или, может быть, вы-ы разгуливаете по но-о-ча-ам, бедняжка?

– Ерунда! – бодро заговорил я. – Я просто чувствую прилив энергии, только и всего.

– Прилив энергии, вы-ы? – Она горестно покачала головой. – Теперь я знаю, что случилось: вы чокнулись…

– Да я полон энергии и желания трудиться, чувствую необычайный прилив сил! – произнес я сердечно и в доказательство ласково хлопнул ее по тому месту, где сильнее всего была натянута ее узкая юбка.

Она поспешно попятилась за стол, настороженно наблюдая за мной.

– Если вы так настроены в девять утра, – пробормотала она едва слышно, – я позабочусь о том, чтобы находиться подальше от вас в пять вечера.

– У вас нет оснований чего-либо бояться, – заявил я, ободряюще улыбаясь ей, – просто я высоко ценю красивых сексуальных блондинок.

Она торопливо метнулась в угол к своему столу и схватила тяжелую стальную линейку.

– Попробуйте только шагнуть в моем направлении, Эл Уилер, – предупредила она, – и я тут же огрею вас линейкой между глаз.

– Договорились. – Я беспомощно пожал плечами. – Коли меня упорно не желают здесь понять, я пойду потолкую с шерифом.

– Нет, – огорченно заявила она, – он появится лишь после одиннадцати – ему пришлось уехать на встречу с какими-то городскими заправилами.

– Ну что же, тогда я пройду в его кабинет, представлю себе, что я окружной шериф, и стану изучать дело об исчезнувшем трупе, – сказал я.

– Эта папка как раз у него на столе, – сообщила Аннабел, все еще не выпуская из рук линейку, поскольку не слишком-то верила в мои благие намерения. – И не вздумайте снова незаметно проскользнуть сюда, пока я займусь своей работой, Эл Уилер, потому что тогда я вколочу вашу башку вам в туловище! И меня никто за это не осудит!

– И все это за один-единственный поощрительный шлепок? – пробормотал я укоризненно, направляясь в кабинет шерифа. – И кто только выдумал, что женщины любят ласку и внимательное к себе отношение?

Папка и в самом деле лежала на письменном столе Лейверса. Я закурил сигарету и принялся читать. Дело было толстенным. Лейверс славно поработал по всей Вэлли, пытаясь отыскать исчезнувшее тело и хотя бы одного человека, который смог опознать голову. Список опрошенных людей был напечатан через один интервал на пятнадцати листах. Лично меня интересовала лишь одна подборка свидетелей, все они объединялись фамилией Самнер. Напечатаны они были в конце десятой страницы: Илай Самнер, Криспин Самнер, Чарити Самнер. Затем слуги, начиная с Эмили Карлью. Имя Барнаби Самнера не упоминалось. Может быть, это было ошибкой машинистки?

Я было собрался справиться у Аннабел, нет ли у нее другого экземпляра списка, когда услышал непонятный шум в соседнем помещении, тяжелые шаги и громкие голоса. Я решил, что Аннабел сама разберется с нежданным посетителем, а я подожду, когда она освободится.

Но через пару секунд Аннабел вошла в кабинет и тщательно прикрыла за собой дверь.

– Там несколько человек, – сообщила она пронзительным шепотом, приближаясь к моему столу.

– Вы шутите? – Я удивленно посмотрел на нее. – Я-то решил, что там у вас появились марсиане. Почему такой переполох?

– Пожалуйста, Эл!

На ее лице было почти что молящее выражение.

– Там их трое, двое мужчин и одна девица, но переговоры ведет лишь один. Мне страшно! Я никогда прежде не встречала человека, который выглядел бы так зловеще! Сущий дьявол!

– А на кого похожи дьяволы? – поинтересовался я.

– Он высокий и очень темный, смуглая физиономия, а поперек лба жуткий рубец.

Где-то в глубине моего сознания прозвучал предупреждающий звонок, но все, что я сумел извлечь из тайников своей памяти, был сигнал приступать к делу.

– Чего он хочет? – спросил я.

– Видеть шерифа. – Аннабел нервно сжимала и разжимала пальцы. – Я им объяснила, что шериф Лейверс появится не раньше одиннадцати, а то и позже, но он обозвал меня вруньей. Ему была видна ваша тень здесь в кабинете, а мне не удалось их убедить, что вы не шериф. Если шериф не примет его через пару минут, заявил этот человек, он вышибет дверь.

– Из-за чего такая спешка? Пожар или наводнение?

– Не знаю… – Аннабел «беспомощно пожала плечами. – Он не пожелал объяснить. Мне было сказано буквально следующее:» Предупреди этого толстого хиксвиллского борова, что Габриель Мартинелли желает его видеть «. Что делать, Эл?

– Габриель Мартинелли? – Я с минуту недоуменно смотрел на нее, пока банк моей памяти не выдал требуемую информацию. – Какого черта Габриель Мартинелли делает в Пайн-Сити?

– Вы с ним знакомы? – с надеждой спросила Аннабел.

– Все правоохранительные учреждения отсюда до Аляски знают его, – буркнул я. – Он был протеже Счастливчика Лучиано. И за двадцать лет совершил множество правонарушений, от крупных мошенничеств до убийства. Вроде бы не пропустил ни одного из имеющегося набора.

– Так что же мне-то теперь делать? Она была на грани истерики.

– Пускай сюда зайдут, золотко! И если через десять минут я не выйду отсюда, тогда вам лучше будет послать за копом.

– А где находится ближайший? – На ее лице появилась гримаса, которая даже отдаленно не напоминала улыбку, потом она отворила дверь. – Входите, пожалуйста, мистер Мартинелли.

Голос у Аннабел слегка дрожал.

– Вы, черт побери, правы, я войду! – воскликнул рассерженный посетитель. – Твой босс уложился аккуратненько, еще десять секунд промедления, и эта дверь оказалась бы на его столе!

Троица ввалилась в кабинет: двое мужчин и девица. Как только они переступили порог, Аннабел выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.

Высокий, болезненно худой человек с продолговатым костлявым лицом и горизонтальным белым шрамом поперек лба подошел к столу.

– Вы окружной шериф – или как вы там себя именуете? – законник здешних мест, не так ли?

– Я лейтенант Уилер, прикомандированный к службе окружного шерифа из городского криминального отдела, – пояснил я. – Как вам сообщила девушка, шериф появится позднее.

Он швырнул на стол передо мной вчерашнюю утреннюю газету из Детройта. Знакомый снимок неопознанной головы, казалось, вот-вот прыгнет на меня с бумаги.

– Вы имеете какое-то отношение к данному делу? – загрохотал Мартинелли.

– Точно. Я руковожу расследованием.

– Да-а? Замечательно! – В его голосе было неприкрытое презрение. – Ты слышала, Джорджи? Этот гений занимается расследованием целых пять лет и до сих пор не продвинулся вперед ни на шаг!

– Я слышу, Гейб, – прохрипела девица. – И нахожу это ужасным, иначе не скажешь!

– Ты слышишь, коп? – свирепо захрипел Мартинелли. – Джорджи думает, что это отвратительно. А что скажешь ты, Эд?

– Я нахожу это недопустимой халатностью, Гейб, – заговорил второй тип спокойным интеллигентным голосом. – По моему мнению, налицо все основания предъявить обвинения в преступной бездеятельности. Должно быть проведено государственное расследование.

– Ты и это слышал, коп? – гаркнул Мартинелли. – Эд считает, что ты недопустимо ленив на своей работе, они должны упрятать тебя за решетку на девяносто девять лет. Что ты на это скажешь, а?

– Выслушай дружеский совет, Габриель, – прорычал я. – Убирайся отсюда немедленно, пока я не привлек всех троих к судебной ответственности за нарушение покоя в офисе окружного шерифа.

Он вытаращил глаза, очевидно не поверив своим ушам, затем его физиономия побагровела от ярости.

– Послушай!.. – Он едва не задохнулся. – Попробуй еще раз заговорить со мной подобным тоном! Я разорву тебя на части и вышвырну куски из окна! – Он перегнулся через стол с явным намерением схватить меня за горло. – Да ты знаешь, кто я такой?

Имея перед собой письменный стол для прикрытия, мне было совсем несложно выхватить тридцать восьмой из поясной кобуры. Я приподнял над столом правую руку и нацелил револьвер ему в грудь. Его руки моментально замерли в воздухе, а глаза снова широко раскрылись. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал щелчок, когда я взвел курок.

– Мне известно, кто вы такой, Габриель, – заговорил я вкрадчивым голосом. – Принимая во внимание ту поддержку, которую я получу, когда секретарь шерифа сообщит на суде, как обстояли дела, самое худшее, что я получу за ваше убийство, будет медаль. Так что не торопите события, а? Откровенно говоря, мне уже довольно трудно устоять перед искушением…

Он опустил руки по швам и поспешно отошел от стола: на его физиономии застыла нелепая гримаса. Черные глаза поблескивали, пока он с минуту придирчиво вглядывался в мое лицо. По всей вероятности, он старался хорошенько запомнить его на будущее.

– Не горячитесь, лейтенант, – пробормотал он почти миролюбиво. – Я и в самом деле был излишне возбужден. Это федеральное преступление?

– Но оно вполне обосновано, Гейб, – убедительно произнес парень с интеллигентным голосом, – у него имелись на то веские причины. Думаю, ты должен все объяснить лейтенанту.

– Да, Гейб, – затараторила девушка почему-то торжествующим тоном. – Скажи ему!

Мартинелли теперь выглядел окончательно расслабившимся. Я положил револьвер на стол и впервые внимательно посмотрел на двух других незваных гостей. Девица была очень молоденькой брюнеткой, самое большее лет двадцати. У нее было смазливое, но весьма глуповатое личико. Ее приятно округлые формы были подчеркнуты узким черным атласным платьем, которое вместе с ниткой крупного жемчуга вокруг шеи казалось неуместным в половине десятого утра. Может быть, у нее очень поздно заканчивалось ночное время, подумал я, либо, наоборот, с раннего утра она готовилась к важному свиданию. Впрочем, меня это совершенно не интересовало: рядом с таким субъектом, как Мартинелли, она ни для кого не могла представлять загадки.

Человек по имени Эд, обладатель интеллигентного голоса, как-то не вписывался в эту картину. Невысокий толстяк с седеющим венчиком волос, обрамляющим блестящую лысину, облаченный в неприглядный костюм из магазина готового платья братьев Брукс, под стать будничному выражению его физиономии. Но в нем что-то казалось не так, что-то беспокоило меня, потому что лицо выпадало из общей картины. Я еще и еще раз оглядел его, придирчиво всматриваясь решительно во все. И тут до меня дошло. Его глаза! Зрачки были затянуты белыми непрозрачными пленками. Я понял, что Эд был слеп.

– Итак, я скажу вам, лейтенант… – Теперь Мартинелли понизил голос до шепота. Его кулак опустился на фотографию в газете с неожиданной силой. – Этот снимок… Лицо на нем принадлежит моему младшему брату Тино Мартинелли!

– Вы это слышите? – заверещала девица. – Тино!

– Его младший брат, – замогильным шепотом произнес слепец, – умер пять лет назад, и только сейчас Габриель может оплакать свою потерю.

– Это недопустимо! – вновь завопила девица. – Должен существовать закон…

– Мы над этим работаем, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – Однако, мадемуазель, существует городское постановление, дающее право надевать намордник на молодых особ, которые все время перебивают взрослых.

Глаза у нее широко раскрылись, она растерянно прижала ладонь к губам. Я посмотрел в темные глаза Мартинелли и подумал, что этот тип мог бы умереть куда раньше своего младшего брата.

– Если я спрошу вас кое о чем, уверены ли вы, – медленно заговорил я, – что мой вопрос не покажется вам глупым?

– Вы думаете, я не знаю своего родного брата? – яростно воскликнул он. – За все эти пять лет ни единого слова! Я потратил кучу денег, пытаясь найти его следы по всей стране! Но, признаться, никогда не терял надежды, что в один прекрасный день он вдруг откуда-то явится, только это было пустой мечтой. Все это время он был мертв.

– Существует способ лишний раз удостовериться, – сказал я. – Мы можем проехать в морг.

– Так почему мы этого не делаем? – спросил он бесцветным голосом.

Я сунул револьвер в кобуру и поднялся с места. – Машину и водителя мы найдем здесь, – пояснил я, направляясь к двери. – Девушку вы можете оставить с мисс Джексон. Она позаботится о ней в наше отсутствие.

– Я здесь не останусь! – занервничала девица. – Куда едет Гейб, туда и я. Ведь все должно обстоять таким образом, верно, Гейб?

– Ну так надень свою шляпку, – проворчал тот, – и перестань делать из всего проблему!

Я остановился на мгновение и посмотрел на него.

– Вы сошли с ума? Вы понимаете, что предлагаете ей увидеть?

– Так голова все еще находится у вас, лейтенант? – вежливо осведомился слепец. – Прошло столько времени!

– Сохраняется в формалине, – пояснил я, и девушка внезапно ойкнула дрогнувшим от испуга голосом.

– Ну уж Эда это не обеспокоит, – беспечно произнес Мартинелли. – Как раз тот случай, когда слепой человек может посмеяться над остальными, не так ли, Эд?

– Таких случаев бывает немало, Гейб, – вкрадчиво возразил слепец. – Это всего лишь еще один.

Я распахнул дверь. Мартинелли вышел первым, следом за ним, склонив голову к плечу, шагал Эд.

– Гейб! – Джорджи выбежала за ними и вцепилась в руку Мартинелли. – Мне все равно, как это выглядит. Все, что мне надо помнить, это что он твой брат. Как же близкий тебе человек может напугать меня, ведь верно, Гейб?

– Ну ладно, доставь себе удовольствие, Джорджи, если уж так хочется, – рассеянно буркнул он. – Сейчас у меня голова забита другими вещами.

Я попросил Аннабел раздобыть нам машину с водителем, и она послушно подняла телефонную трубку. Мы в полном молчании ожидали несколько минут, потом я увидел, как машина остановилась перед входом.

– Ну так пошли, а? – не терпелось Мартинелли, и он вышел из офиса с Джорджи, упорно цепляющейся за его руку и бежавшей слегка позади, чтобы не отстать.

Эд взял со стула белую трость, где, должно быть, припарковал ее, входя в кабинет шерифа, и довольно уверенно направился к двери. Я догнал его и взял под руку.

– Благодарю вас, лейтенант. – Голос у него был мелодичным, как у благочестивого монаха. – Я мог бы справиться и сам, но ценю вашу помощь.

– И давно это с вами? – невольно вырвалось у меня.

– Я ослеп пятнадцать лет назад. Со временем с этим смиряешься, хотя никогда не можешь привыкнуть.

Мы добрались до машины, где Габриель уже сидел на заднем сиденье с тесно прижавшейся к нему Джорджи. Я помог Эду сесть рядом с ним, сам устроился с водителем. По дороге к моргу никто не проронил ни слова.

Когда мы ввалились в просторный, выбеленный мелом офис, Чарли Кац удивленно заморгал.

– Эй, лейтенант, – зашелестел его своеобразный голос. – Вы становитесь регулярным посетителем. Может быть, мне следует присмотреть здесь для вас постоянное местечко, а?

Он расхохотался от собственной шутки, которая была придумана в тот самый день, когда соорудили первый в мире морг.

– Чарли, – заговорил я любезно, одновременно оскалив в улыбке зубы, дабы предупредить возможные эксцессы, – это мистер Мартинелли. Он полагает, что сможет опознать голову.

– Джона? Моего Джона?

На физиономии Каца появилось тревожное выражение.

– О чем это он, черт побери, бормочет? – нахмурился Габриель.

– Не обращайте внимания, – прошептал я, как мне показалось, успокоительно. – Проработайте в морге столько лет, сколько он, и тоже начнете считать все, что здесь находится, своей собственностью… станете со всеми разговаривать…

Но Чарли не успокаивался. Он быстро-быстро заморгал и покачал головой.

– Должно быть, произошла ошибка, лейтенант… – Голос у него слегка дрожал. – Наверняка ошибка! Кому понадобился Джон спустя столько лет?

– Хватит, Чарли, – произнес я излишне громко, – давайте-ка приступим к делу. – Я свирепо схватил его за локоть и заставил идти вперед к мертвецкой, шагая так быстро, что остальные оказались позади. – Заткнитесь немедленно, Чарли! – пригрозил я. – Этот Мартинелли убежден, что голова принадлежала его младшему брату, так что не распускайте язык!

– Но это безумие! – воскликнул Чарли. – Джон принадлежит мне одному и больше никому!

– Повторите еще раз это дурацкое имя, – зашипел я ему в ухо, – и я велю завтра же уволить вас отсюда!

– Вы не можете так со мной поступить, лейтенант! Его кадык запрыгал.

– Держите, сказано вам, язык за зубами! Если откроете еще раз рот, именно так я и сделаю!.. А теперь живо несите этот сосуд, чтобы Мартинелли мог на него взглянуть.

Кац скрылся с глаз, как перепуганный кролик. Вообще-то мне его стало вдруг жалко, но в тот момент у меня было полно совершенно других забот. Трое моих спутников подошли ко мне и остановились. Джорджи дрожала с ног до головы, лицо у нее было белее горного тумана.

– Так где же это? – спросил Мартинелли.

– Он отправился за ним, – объяснил я. – Подождите немного.

– Здесь так холодно. – Зубы у Джорджи громко стучали. – Почему тут не могут хотя бы изредка протапливать?

– Потому что от этого оттают покойники, – равнодушно объяснил Габриель. – В мертвецкой их постоянно держат на льду, верно, Эд?

– Правильно, – с легким вздохом ответил слепец, – в мертвецкой лежат замороженными невостребованные трупы всяких бедняков и бездомных.

– Эд! – захныкала Джорджи. – Не надо! Чарли Кац медленно вошел в помещение, прижимая обеими руками к животу огромный сосуд, почти целиком закрывая его. И к тому моменту, когда он добрался до нас, он задыхался от натуги, с трудом ловя воздух широко раскрытым ртом.

– С вами все в порядке, мистер Мартинелли? – осведомился я.

– Конечно! Покажите его мне!

– Поднесите его к свету, Чарли, – сказал я, – чтобы мистер Мартинелли мог его хорошенько рассмотреть.

Чарли громко застонал, затем приподнял сосуд вровень со своим лицом. Красивая голова слегка качнулась вверх и вниз, ее полные губы чуть насмешливо улыбались нам. Джорджи тихо застонала и неожиданно свалилась без чувств на холодный цементный пол. Мне показалось, что Мартинелли этого даже не заметил. Все его внимание было сконцентрировано на страшном» экспонате»в стеклянном сосуде. Эд неподвижно стоял рядом с ним, его лицо не выражало ничего, кроме вежливой скуки.

Я не спускал глаз с лица Габриеля, стараясь уловить на нем какую-то реакцию, но так ничего и не заметил. Время остановилось, как будто не желая тревожить участников этой противоестественной живой картины, пока я наконец не нарушил молчание.

– Вы его узнаете, мистер Мартинелли? Он как бы нехотя кивнул.

– Да-а, это Тино, вне всякого сомнения. Я его узнал, как только взглянул на снимок в газете.

– Вы ошибаетесь! – раздался пронзительный вопль Чарли Каца. – Вы не рассмотрели его как следует. Как может быть мой приятель Джон вашим братом?

Габриель с минуту оторопело разглядывал Чарли, потом повернулся ко мне:

– Что это за фрукт? Какой-то псих, как мне кажется?

– Заткнитесь, Чарли! – вкрадчиво посоветовал я. – Вы не забыли, что я вам говорил только что?

Кац с трудом проглотил комок в горле, затем как-то конвульсивно закивал.

Мартинелли обтер рот тыльной стороной руки.

– Это несправедливо! – напряженно выговорил он. – Мне совестно смотреть на него. Ведь это все, что осталось от моего брата, лейтенант! Я хочу получить его голову и позаботиться о том, чтобы брат был похоронен надлежащим образом.

– Разумеется, – ответил я. – Придется выполнить кое-какие формальности, но мы постараемся все это сделать как можно быстрее и…

– Нет!

Я буквально подскочил, увидев яростное выражение Чарли.

– Вы не можете этого сделать! – исступленно вопил он. – Джон, он же мой друг, никто не отнимет его у меня, никто!

Он опустил сосуд до уровня своего живота и снова обхватил его обеими руками, пытаясь прикрыть склоненной головой.

– Вы никогда не посмеете забрать его у меня, слышите?

С Кацем случилась настоящая истерика. И, резко повернувшись, он побежал в дальний конец мертвецкой.

– Он же псих! – недоумевал Габриель. – Помните, я вам сразу об этом сказал. Ну и что мы теперь будем делать?

– Вам лучше увести отсюда девушку, – посоветовал я. – Заберите с собой и Эда, а я попробую утихомирить Чарли. Вероятно, человеку вредно слишком долго работать в таком месте. – Мартинелли подхватил Джорджи под мышки, поднял ее на ноги, покачал головой и словно пушинку перебросил себе через плечо. Она повисла безжизненным кулем, и можно было предположить, что ее сейчас выбросят за ненадобностью в ближайшую помойку.

– Ну как, Эд? – обратился он к слепому. – Если хочешь, цепляйся за меня, я помогу тебе выбраться отсюда.

– Спасибо. – Потянувшись вперед, Эд нашел его руку. – Так это был несчастный маленький Тино? Я оплакиваю его вместе с тобой, мой дорогой друг. Мое сердце рыдает и…

– Прекрати молоть чепуху! – сурово оборвал его Габриель. – Я вовсе не намерен рыдать над Тино, я уже сделал это вчера, увидев его лицо в газете! Его кто-то убил, Эд, как ты думаешь? Вот что меня сейчас интересует. И эти люди все еще разгуливают на свободе и радуются жизни спустя пять лет, как будто ничего и не произошло.

Я отправился следом за Чарли Кацем, который исчез в одном из полутемных углублений в дальнем конце мертвецкой. Прошло не менее пяти минут, прежде чем мне удалось отыскать его. Он сидел на большой холодильной установке, лицо его посинело от холода, а тело дрожало. Сосуд покоился на его коленях, и Чарли по-прежнему осторожно прижимал его к себе.

– Вы не получите его! – пронзительно завопил он, заметив, что я приближаюсь. – Если вы сделаете еще несколько шагов, я разобью его, слышите? Мне легче поступить так, чем разрешить этому лживому негодяю зарыть моего дорогого Джона в землю!

– Успокойтесь, Чарли, – сказал я, но все же остановился и дальше не пошел.

– Отойдите от меня, лейтенант! – упрямо повторил он. – И пусть никто не пытается отнять у меня Джона, я его единственный друг.

– Чарли, – принялся я уговаривать глупца, – не можете же вы здесь сидеть целую вечность, вы замерзнете до смерти.

– Если вы хоть на шаг приблизитесь ко мне, я разобью этот сосуд! – повторил он свою угрозу с мрачным удовольствием. – И это не все. Бедный старина Джон, он не выдержит долго, проторчав целых пять лет в этой банке, он же погибнет от воздуха…

Чарли не так уж и глуп, мелькнуло у меня в голове, а что прикажете делать мне? Я растерялся. С минуту я стоял на месте, надеясь, что на меня снизойдет вдохновение. Потом решил – черт с ним, что, мае больше всех нужно? Я доложу шерифу, пусть он и расхлебывает эту кашу.

Когда я уходил, мне все еще было слышно, как Чарли нежно баюкал своего приятеля в стеклянном сосуде, и, поверите ли, у меня на голове зашевелились волосы!

Когда я вернулся к остальным, то с облегчением увидел, что Джорджи пришла в себя и сидит в машине, уставившись невидящим взглядом во что-то перед собой.

– Ну? – закричал Мартинелли, едва увидев меня. Устало махнув рукой, я объяснил обстановку, добавив, что единственное, что я могу сделать, – это вызвать от имени шерифа отряд копов, которые пойдут в морг и справятся с задачей.

– Если он что-нибудь сделает с Тино, я… У него на лбу вздулись вены, очевидно он обдумывал всевозможные кары, которые должны были пасть на голову несговорчивого служащего морга.

Эд стоял рядом, сочувственно прислушиваясь к словам приятеля, пока тот в конце концов не замолчал. Потом он негромко покашлял.

– Лейтенант, думаю, что я сумею помочь.

– Замечательно, Эд, но как?

– Свет… Имеется ли центральный выключатель снаружи здания?

– Наверное. Рядом со счетчиком на внешней стене.

– Тогда, если вы подробно опишете дальний конец комнаты, где сидит этот безумец, у нас не будет никаких проблем.

– Видимо, я страшный тупица, до меня не доходит…

– Еще одна из сильных сторон слепого человека, – пояснил он со снисходительной улыбкой. – Ведь я живу в полнейшей темноте, лейтенант, этой мой мир.

– Эй, а ведь это верно! – обрадовался Габриель. – Замечательная идея, Эд! Лейтенант, вы ему растолкуйте, где находится холодильная установка, а я пойду вырублю свет.

Пятью минутами позже Эд исчез в погруженном в кромешную темноту морге, уподобившись бестелесному духу. Я закурил сигарету и обеспокоенно уставился на Габриеля Мартинелли.

– Мне это не нравится, – заявил я. – Этот Кац определенно свихнулся, и кто знает, что он может выкинуть, а мы стоим здесь с безмятежным видом, отправив к нему слепого человека!

Габриель успокаивающе закивал.

– У вас нет причин для тревоги, не волнуйтесь! Для Эда это сущие пустяки. Да что там, я припоминаю времена, когда…

Он вдруг резко оборвал сам себя.

– Когда что?

– Так, пустяки, – раздраженно пробормотал Габриель. – Не переживайте из-за Эда, говорю вам.

Бесконечно долго протянулись еще пять минут, потом дверь медленно отворилась. Я весь напрягся, но тут же расслабился, увидев, что Эд вышел на солнечный свет, слегка сморщив лицо, когда ощутил на нем тепло. Пальцы его правой руки вцепились в воротник Чарли; он тащил за собой обмякшее тело служащего морга.

– Потрясающая работа, Эд! – Довольный Габриель хлопнул слепца по плечу. – Что в отношении…

– Все в порядке, Гейб. – Эд радостно улыбался. – Я поставил сосуд обратно на полку. Решил, что это самое безопасное для него место. Ведь верно, лейтенант?

– Верно, – ответил я. – А что с Чарли? , – С ним все в порядке, – равнодушно бросил он. – Очухается через несколько минут. Я слегка нажал на сонную артерию, очень осторожно, уверяю вас.

– Как же вы ухитрились отобрать у него стеклянный сосуд и одновременно нажать на сонную артерию? – Я высказал вслух удивление.

– Я этого не делал. – Он негромко хохотнул. – Пустите в ход немного психологии, лейтенант. Даже когда я уже стоял рядом с ним, служащий не имел понятия о том, что я нахожусь в здании, понимаете? Так что, когда в темноте тихий голос прошептал: «Поставь меня на пол, мой дорогой друг, я устал находиться так высоко здесь», кто еще мог заговорить с ним, кроме его доброго приятеля Джона? Кац немедленно повиновался и осторожно опустил сосуд на пол.

Он вытянул перед собой руки, и тут я впервые обратил внимание на его толстые, мускулистые пальцы, говорившие о его недюжинной физической силе, коли их использовать в качестве оружия…

– Потом, – почти мечтательно продолжал слепой, – когда он выпрямился снова, мои руки уже поджидали его. – Он напряженно сжал свои страшные пальцы. – Я почувствовал прикосновение его плеча, и, пока он только еще открывал рот, чтобы закричать, я уже нашел его шею и артерию. Это было гораздо проще, чем поймать кролика.

– Вы проделали замечательную работу, Эд! – одобрил я искренне. – Так что еще раз благодарю.

– Когда вам захочется поупражняться в силе, лейтенант, – добродушно пробормотал он, – мы сможем поиграть с вами в прятки в темноте.

Внезапно от этих слов я почувствовал холодок в животе. Нет, такое развлечение меня явно не привлекало!