Текст книги "Труп на рождество"

Глава 5

Окружной шериф Лейверс, сложив руки на толстом животе, смотрел на меня давно привычным мне взглядом – мол, если существует высшая справедливость, то я должен незамедлительно упасть замертво прямо у него на глазах.

– Потрясающая история, лейтенант! – произнес он ворчливо. – Но сначала мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы появились все же у нас в офисе! Правда, осчастливили вы нас своим присутствием лишь в пять часов вечера, хотя я дожидаюсь вашего рапорта с девяти утра. Хотя, с другой стороны, – ядовито улыбнулся он, – вы ведь никогда не относились к сторонникам служебной дисциплины, не так ли?

– Я знал, что вы страшно заняты подсчетом своих левых поступлений по случаю Рождества, – почтительно сказал я, – а посему не рискнул отнимать у вас драгоценное время, пока не будет что докладывать.

– Единственное рождественское подношение я получил от капитана, – фыркнул он. – И то при условии, что задержу вас здесь подольше и избавлю от вашей персоны отдел по расследованию убийств, но я, разумеется, отказал ему. В Пайн-Сити нет лишних денег на подобные аферы! – Раскурив толстенную сигару, он выпустил струю пахучего дыма в мою сторону. – И что же ухитрились вы выяснить за это время, Уилер? Лишь то, что буквально у всех, включая и его жену, имелись веские основания убить Кэрролла, а у мисс Мейлон и ее друзей находилось достаточное количество костюмов Санта-Клауса, чтобы устроить их смотр?

– Я столкнулся с массой разнообразных и весьма примечательных контрастов, – ответил я в тон ему. – Например, Айрис Мейлон не желает мне ничего рассказывать, а вот Вулф не мог дождаться, когда ему предоставится возможность выложить всю подноготную всех и каждого, включая и его самого. Джерри Шоу был вроде героя-одиночки, рассчитывающего только на свои силы, в то время как Йорганс, едва я переступил порог его офиса, начал грозить мне адвокатами.

– Ну и что? – буркнул Лейверс.

– Если вы желаете, чтобы я выразил все это предельно точно в одной фразе, то прямо скажу, что мне сие не под силу. И данное обстоятельство меня очень тревожит, а почему – я и сам не знаю.

– Ничего загадочного в этой истории нет! – хмыкнул Лейверс. – Мейлон, определенно, было что скрывать, вот она и нервничала. Если заявление Шоу о том, что миссис Кэрролл унаследует восемьдесят процентов акций предприятия, которое возглавлял ее супруг, соответствует истине, то, следовательно, у Вулфа не было оснований для убийства, почему он и мог говорить так свободно. Йорганс помнил, что он в присутствии свидетелей грозился убить Кэрролла, и у него к тому же имелся серьезный мотив, поэтому его угроза привлечь адвоката отнюдь не означает, что он чувствует себя виновным, скорее он просто напуган.

– А что вы думаете о копе-любителе Вулфе? – полюбопытствовал я.

– Пока что он интересует меня куда больше всех остальных, – процедил сквозь зубы шериф. – Я считаю, всегда существуют одна-две причины, в силу которых он столь настойчиво втягивал в эту историю других: либо он сам – убийца, либо знает, что вы сможете на основании веских улик обвинить его в совершении преступления, и потому поспешил с самого начала отвлечь ваше внимание и кинуть тень подозрения на прочих гостей.

– Возможно. – Я отнюдь не был в этом убежден. – Скажите, лабораторные анализы дали что-нибудь Эду Сэнджеру?

Лейверс покачал головой:

– Ничего. Но, собственно говоря, ему и не над чем было работать, не так ли? Ни тебе орудия убийства, ни признаков борьбы.

– И никто не слышал выстрела, – добавил я. – Однако глушитель не так-то просто сделать, и подобное приспособление скорее можно встретить у профессионального убийцы, а не у «любителя», верно?

– Ну и что это доказывает?

– В данный момент ничего. – Я закурил сигарету – как противоядие против его пахучей сигары. – Миссис Кэрролл опознала тело сегодня утром?

– Конечно. Полник отвез ее в морг. С ней поехал и Толлен. И это напомнило мне вот о чем, Уилер. – Он бросил на меня гневный взгляд. – Мне кажется, пора вам прекратить заниматься вашими эгоманиакальными самостоятельными расследованиями, отказываясь от помощи наших сотрудников. Полник проторчал сегодня полдня в офисе и от безделья сосал палец.

– Вы правы, шериф! – произнес я с чувством.

– Я – что? – Он часто-часто заморгал ресницами, на его лице появилось тревожное выражение. – В чем дело? Вы нездоровы, лейтенант? Согласились со мной без споров! Это совсем не похоже на вас.

– До Рождества осталось всего четыре дня, и с каждым часом мои дружеские чувства к моим коллегам становятся все крепче. Вы совершенно правы! Я иногда забываю про Полника, и это глубоко обижает его. Почему бы ему завтра с раннего утра не покопаться в прошлом Вулфа?

– Правильно! – Он недоверчиво посмотрел на меня. – Но меня сильно смущает ваша необычная покладистость.

И это благодушие, Уилер! Если только вы не заболели, то, значит, вас кто-то подменил.

– Вы же сами рассказали мне, как следует добиваться максимальной эффективности в работе нашей стоящей на страже закона службы, – ответил я с упреком. – И вот когда я изо всех сил стараюсь сотрудничать со всеми своими коллегами, какую же благодарность я получаю взамен?

Он зажал сигару зубами и с откровенным беспокойством уставился на меня.

– Мисс Джексон уже ушла домой, – пробормотал он скорее всего для самого себя, чем для кого-либо еще. – Так что он не сможет болтаться здесь в надежде провести приятно время с секретаршей после моего ухода… – Чуть пожевав сигару, он принял окончательное решение. – Великолепно! Теперь я стою перед изменившимся лейтенантом, не так ли? Завтра с утра я отправлю Полника рыться в прошлом этого Вулфа. – И тут шерифу в голову пришла важная мысль. – А выто сами чем намереваетесь заняться утром?

– Постараюсь поспать подольше! – ответил я с блаженной улыбкой. – Сегодня у меня выдался напряженный денек, но завтра, зная, что Полник, энергичный и дотошный, – на работе, я смогу отдохнуть со спокойной совестью.

Открыв дверь, я включил свет и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Это была не просто дань вежливости – я получил возможность еще раз хорошенько разглядеть ее. Мэгги Хардинг, одетая в вечернее платье, даже моему придирчивому взору являла собой чарующую картинку. У нее была высокая прическа с интригующей седой прядью, изящно изгибающейся ото лба и бесследно исчезающей в гуще черных волос.

Однако платье ее интриговало меня не меньше, чем таинственная прядь: блестящий шелк со сложным черно-белым узором едва удерживался на одном плече протянутым над грудью шнурком, а второе оставалось голым.

Шнурок не давал мне покоя весь вечер. «Один рывок в подходящий момент, – думал я, – и проклятущее платье грациозно соскользнет к ее ногам». Можете мне поверить, я просто не мог дождаться, когда же наступит сей долгожданный момент!

Она остановилась посреди гостиной и спокойно осмотрелась:

– Так это и есть логово одинокого лейтенанта?

– Да, и оно музыкально оснащено, – гордо сообщил я и, подойдя к проигрывателю, нажал на кнопку.

Из пяти динамиков полилась нежная, чувственная музыка.

– Хм, очаровательно, – искоса взглянула она на меня. – Ваша подсветка мне тоже нравится. Ловко придумано.

– Ловко придумано? – переспросил я с самым невинным видом.

– Могу поспорить, вы потратили немало времени, чтобы все устроить. Я – про то, что, когда вы щелкнули выключателем, загорелись лишь две неяркие настольные лампочки…

– Ну-у, – протянул я с ясной улыбкой, – я всегда говорил, дом существует, чтобы было где отдохнуть и расслабиться.

– А кушетка? – Мэгги осторожно похлопала по ней. – Она выглядит достаточно широкой, чтобы… – Девушка невольно залилась румянцем. – Словом, кушетка очень большая…

– Всего лишь удобная! – заверил я.

– Спорю, если бы кушетка могла бы заговорить, – тут она разразилась беспощадным смехом, – я бы через секунду в ужасе выскочила вон!

– Не давайте волю воображению, Мэгги. – Я взял ее за руку и осторожно подвел к кушетке. – Присядьте и отдохните, пока я приготовлю нам по стаканчику.

– Хорошо, Эл. – Она улыбнулась, но отнюдь не доверчиво, отметил я про себя. – Мне скотч со льдом, пожалуйста.

Я прошел на кухню и торопливо, как будто опасался, что внезапно цены на спиртное поднимутся, приготовил выпивку и вернулся обратно в гостиную.

– Спасибо! – взяла она у меня из рук бокал.

Я присел в противоположном конце кушетки, прекрасно понимая, что если сяду рядом с этой прелестницей, то утрачу ощущение времени и только все испорчу.

– Ну-у, – мечтательно протянула Мэгги, – это был королевский обед.

– Согласен. – Однако голос мой не был преисполнен энтузиазма, ибо я припомнил, как мне пришлось рыскать по всем отделениям бумажника, чтобы оплатить счет. Помолчав немного, я неожиданно для себя спросил:

– Вы не знаете, почему они подают фазана непременно под крышкой?

– Нет, не знаю. А почему, если не секрет?

– Я тоже не знаю. Но не для того же, чтобы не позволить проклятой птице улететь – она ведь уже мертва.

Мэгги повернула ко мне голову, и я заметил, как вспыхнули ее серые глаза, а насмешливая улыбка искривила губы.

– Прекратите, Эл. – В ее интонациях явно слышался смех. – Ну кого вы пытаетесь обмануть?

– То есть? – захлопал я глазами.

– Хватит ходить вокруг да около, – сказала она хрипловато. – Я прекрасно понимаю, для чего вы пригласили меня к себе на квартиру, так почему бы не приступить?

– Понимаете? – Смысл ее слов наполнил мою душу дикой радостью. – Правда?

– Конечно, Эл. Я вовсе не так глупа, как кажусь.

Ближе к делу!

– Кто я такой, чтобы спорить со столь очаровательной и решительной девушкой, как вы? – пробормотал я, задыхаясь от счастья. – Ладно, Мэгги, встаньте-ка!

Ее тоненькие брови слегка приподнялись.

– Встать? Я думала, вы предпочтете, чтобы я…

– Несколько позднее, – хохотнул я. – А пока сделайте то, о чем я прошу.

– Хорошо. – Она слегка пожала плечами. – Вы – человек с полицейским жетоном, привыкли командовать. Ну а мое дело подчиняться… – Она поставила бокал на столик возле кушетки, легко вскочила на ноги и встала лицом ко мне. – Ну и что теперь?

Я подошел к ней, затаив дыхание и опасаясь, что она внезапно исчезнет и я проснусь.

– Мэгги, вы красавица! – изрек я проникновенно.

– Благодарю. – Она смотрела на меня с откровенным недоумением. – Неужели вы не хотите задать мне несколько вопросов?

– Вопросов? – терпеливо улыбнулся я и покачал головой. – Сейчас не время для вопросов, золотко, тем более что я намереваюсь продемонстрировать вам мое магическое прикосновение.

– Магическое прикосновение? – Голос ее слегка вздрогнул. – О чем вы?

– Наблюдайте за мной!

Я протянул руку к шнурку на ее платье и сильно дернул за его конец. Все произошло так, как я и предполагал. Только что стояла, облаченная в очень элегантное вечернее платье для выхода, а мгновение спустя она уже была не менее элегантно раздетой для интимного вечера в стенах дома. Ее ступни закрывала груда черно-белого шелка, вполне заменявшая морскую пену у ног Венеры; остальная часть тела являла собой потрясающий контраст между минимумом черного и максимумом розовато-кремового. Бюстгальтер из черных кружев лишь подчеркивал горделивую форму ее торчащих грудей, а малюсенькие трусики выгодно оттеняли округлую линию бедер. Длинные ноги, которым могла бы позавидовать любая балерина, заслуживали похвальных эпитетов и вариаций на данную тему, а черные чулки-паутинки, обтягивающие их, завершали эротическую фантазию.

Секунды на три я замер, наслаждаясь воплощенной блистательной мечтой, пока вдруг кто-то не ударил меня по рту если не чем-то железобетонным, то по меньшей мере полицейской резиновой дубинкой. Мне почудилось, что на меня обрушилось что-то тяжелое. Потом я смутно различил возмущенные вопли: «Скотина! Сексуальный маньяк!»– и всякое такое прочее.

Я намеревался отрицать выдвинутое против меня обвинение, но, прежде чем мне удалось произнести хоть слово, я вновь ощутил зверский удар по губам. И только немного позднее сообразил, что осторожность ни капельки не умаляет мужского достоинства, а в переводе на общедоступный язык это означало: разумнее при сложившейся ситуации ретироваться подальше от разъяренной фурии, пока она не забила меня насмерть.

Отступив на целых три шага, я вытер кровь, струившуюся по моему подбородку, затем сфокусировал взгляд на свирепом лице сей непонятной особы, набросившейся на меня безо всякой на то причины.

– Вы… – Она заикалась от возмущения. – Хитрый дикарь! Я научу вас, как нападать на девушку, которую вы обманом заманили к себе на квартиру, используя свое положение офицера! Зверюга! Я добьюсь, чтобы вы никогда больше не позорили жетон полицейского!

– Уймитесь, – пробормотал я с трудом. – Не понимаю, какого дьявола вы раскипятились?

– Ах, вы не понимаете? – издевательски фыркнула она. – Может, вы станете отрицать, что сорвали с меня платье?

Я продолжал вытирать кровь на подбородке и осторожно облизал изувеченные губы.

– Ну, я вовсе не срывал его с вас, всего лишь чуть потянул за шнурок, и…

– Насильник!

Я с минуту смотрел на нее вытаращенными глазами.

– Но, Мэгги, разве вы не этого хотели?

– Что-о-о? – завизжала она. – Так вот оно как! Вы пытаетесь представить все таким образом, будто я – профессиональная проститутка, которую можно вызвать по телефону? – Ее лицо исказилось жуткой гримасой. – Это в вашем стиле, как я понимаю. Стараетесь очернить несчастную беззащитную жертву!

– Беззащитную? – взвыл я. – Да вы соизволили разорвать мою губу на три куска!

– Посмотрите, что вы сделали с моим кольцом!

Она сунула мне под нос правую руку, и я разглядел на ее среднем пальце золотой перстенек с маленьким рубином и крохотными бриллиантовыми розочками.

– Ну и что я с ним сделал? – спросил я.

– Вы его запачкали кровью! Ох! Я не смогу его носить, потому что кольцо будет напоминать мне о вас, всякий раз вызывая у меня тошноту!

– Послушайте, – произнес я более спокойно. – Вы первая все затеяли. Припоминаете? Вы сказали, что знаете, зачем я пригласил вас к себе домой, и спросили еще, почему я хожу вокруг да около, а не приступаю к делу!

– Правильно, все так и было! – Она скрестила руки под грудью и сердито стрельнула в меня глазами. – Но какое это имеет отношение к случившемуся?

– Какое имеет отно… – Я не смог даже договорить фразу до конца, пришлось снова утирать кровь с разбитой губы, и лишь потом я повторил попытку. – Интересно, как бы вы повели себя, – заговорил я осторожно, – будь вы на моем месте? Красивая девушка заявляет вам, что вы пригласили ее к себе на квартиру в надежде заняться с ней любовью, и предлагает не тянуть напрасно время?

– Заняться любовью?

Она закрыла глаза, тихонько застонала и вдруг запустила руку в высокую прическу и распустила волосы.

– Кретин! – завопила она. – Слабоумный!

Широко раскрыв глаза, она уставилась на меня сквозь постепенно ослабевающий красный туман, не дававший ей ничего видеть.

– Я думала, вы хотите порасспросить меня о деле, вы, сексуально озабоченное чудовище! О Мэле Йоргансе и убийстве! Вот что я имела в виду, когда сказала, что мне известно, чего ради вы пригласили меня к себе, и предложила сразу же приступить к делу.

– Правда? – натянуто улыбнулся я. – Ну… ох, так почему бы нам сейчас этим не заняться?

Ее прическа окончательно рухнула, так что теперь Мэгги была ни дать ни взять настоящая Медуза. Нетерпеливым жестом она отбросила свесившуюся на глаза модную седую прядку.

– О да! – истерично засмеялась она. – Конечно же, мы сейчас так и поступим! Полагаю, вам бы очень хотелось, чтобы я сняла с себя оставшееся белье и уселась на кушетку, пока вы будете обдумывать свои вопросы? – Неожиданно она резко наклонилась, подобрала платье с пола и натянула его на себя. – У меня имеется специально для вас, лейтенант Уилер, важное сообщение. Первым делом с утра я приобрету пистолет, чтобы в другой раз, когда вы окажетесь поблизости от меня, всадить вам пулю в лоб точно между глаз.

– Поскольку мы оба знаем, что произошло недоразумение, – промямлил я без малейшей надежды на успех, – то мне думается, глупо притворяться, будто нельзя начать все с начала и…

– Начать с начала? – Какое-то мгновение она смотрела на меня округлившимися глазами. – Да вы, я вижу, какой-то ненасытный! – Она плотнее прижала платье к высокой груди и прошествовала к выходу.

– Эй! – крикнул я ей вдогонку. – Вы кое-что забыли!

– Забыла? – Обернулась она со злобно сверкающими глазами. – Что именно?

– То, из-за чего сыр-бор загорелся, – сказал я. – Шнурок. Вы забыли завязать его…

– Ох! – Она оглядела себя спереди. – Надо думать, вы не упомянули про это раньше в надежде, что платье снова может свалиться? Ну… – Ее губы презрительно искривились. – Смею заверить вас, лейтенант-извращенец, что такого больше не случится!

Чтобы доказать свою правоту, она изо всех сил дернула за шнурок. Раздался характерный звук рвущегося шелка, и платье опять оказалось у ее ног. Секунду она стояла совершенно неподвижно, тело ее напряглось, потом, как это обычно бывает с женщинами, из глаз ее хлынули слезы.

– Как это у вас получается? – бормотала она сквозь всхлипывания полным отчаяния голосом. – У вас что, какой-то невидимый лучевой пистолет или что-то в этом духе?

Перешагнув через платье, она подхватила его с пола и выбежала из гостиной. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и скрестил пальцы, чтобы маленькая пожилая дама, жившая этажом выше и вечно жаловавшаяся всем и каждому на свое слабое сердце, в этот момент не спускалась на лифте, в который могла бы влететь по дороге полураздетая Мэгги.

Я взял со столика свой бокал и осушил его, потом проделал то же самое и с ее бокалом. И тотчас же заболела рассеченная губа, напомнив мне, что изувеченный рот был дьявольским вознаграждением за сорок долларов, потраченных мною на шикарный обед. Мне стало так обидно и жалко самого себя, что я решил было отправиться на кухню и смешать себе новую порцию скотча с содовой. И все же сначала включил проигрыватель.

Раздались первые слова «Благодарю за память». Романс великолепный! Но, учитывая обстоятельства, я счел его неуместным.

Минут через пять зазвонил телефон. Подумав, что теперь-то уж ничто не сделает вечер еще более скверным, я поднял трубку.

– Лейтенант Уилер? – спросила женщина. Голос у нее был пронзительный и вроде бы знакомый.

– Точно. А вы кто?

– Джанис Айверсен. Не знаю, помните ли вы меня, лейтенант? Мы познакомились в доме Мейлон вчера вечером после того убийства.

Мне не составило никакого труда, как, впрочем, и радости, представить себе толстую крашеную блондинку в идиотской детской пижамке.

– Припоминаю, – ответил я довольно сухо.

– В офисе шерифа, когда я сообщила, что звоню по неотложному делу, мне дали номер вашего домашнего телефона, – затараторила она. – Я понимаю, что уже поздно и все такое, но мне требуется ваша помощь, лейтенант! И немедленно. Я уверена, что завтра будет слишком поздно!

– Что случилось? – спросил я.

– Моя жизнь в опасности! – Ее голос неожиданно задрожал. – Я не могу всего объяснить по телефону, но, если вы приедете ко мне домой, я…

– Так вы считаете, что вам грозит опасность? – осторожно переспросил я.

– Конечно! – Теперь уже в ее голосе звучали истеричные нотки. – Я больше не могу ничего скрывать, и они это знают. И убьют меня, как убили Дина! Вы – моя единственная надежда, лейтенант! Вы не можете отказать мне в помощи!

– Ладно, – сказал я. – Успокойтесь, мисс Айверсен.

Я немедленно выезжаю.

– Поторопитесь, пожалуйста! – взмолилась она. – Приезжайте скорее! Такая глупость, что я затеяла с ними разговор! Если бы я держала язык за зубами, они бы ничего не заподозрили… – На мгновение замолчав, она вдруг простонала:

– Спешите! – И в трубке воцарилась тишина.

«Весьма эффектная кульминация этого сумасшедшего вечера», – подумал я, опуская трубку на рычаг. Встреча с данной особой мне совсем не улыбалась. В голове мелькнула неприятная мысль: «А не носит ли она и дома детскую пижамку с оборочками и кружевцами?»

Глава 6

В начале первого ночи, всего за два дня до широкой распродажи в канун Рождества, я остановился возле многоквартирного дома, где проживала Джанис Айверсен. Я посчитал, что если она и в самом деле была пассией Кэрролла, то его страсть к ней давно и безвозвратно погасла, коль уж он разрешил ей жить в таком бедняцком районе на окраине Пайн-Сити. По почтовому ящику я определил, что ее квартира находится на четвертом этаже. Лифта не было, и я, чертыхаясь, поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка.

Никакой реакции. Я позвонил вторично. Когда и во второй раз ничего не произошло, я легонько толкнул дверь, и она отворилась. Во всем доме царила какая-то могильная тишина, и я внезапно почувствовал, как у меня на затылке зашевелились волосы. Естественно, я мгновенно выхватил из-за поясной кобуры свой тридцать восьмой, прижался к стене и ударом ноги распахнул дверь пошире.

И снова ничего не произошло.

Это была одна из тех странных ситуаций, когда мне больше всего на свете хотелось бы убраться подальше от того места, где я находился. Но мои пожелания ровным счетом ничего не значили, а по спине уже забегали мурашки. Я понимал, что стоять вот так распластанным по стене и неудобно и глупо.

Прямоугольник света в проеме распахнутой двери меня совершенно не устраивал: лучше бы его не было! Шесть футов Уилера, отсвечивающих посередине, были превосходной мишенью, в которую без промаха, не целясь, всадил бы пулю даже близорукий младенец. Я попытался утешить себя, что храбрость и безрассудство помогают копу дожить до пенсии а посему едва ли разумно сейчас думать о подстерегающей меня опасности. После пятисекундной прикидки я пришел к выводу, что у меня просто не было альтернативы.

Набрав в легкие воздуха, я конвульсивно дернулся и нырнул в залитый светом дверной проем. А когда я приземлился на ковер на руки и колени, раздался громоподобный взрыв: кто-то выстрелил в меня из пистолета с близкого расстояния. Я моментально перекатился по полу, рассчитывая вскочить на ноги после того, как перевернусь в третий раз. Но на пути у меня оказалось проклятое кресло, и я, не успев перевернуться полностью даже во второй раз, врезался в его ножку с такой силой, что на пару секунд утратил интерес решительно ко всему, а когда снова пришел в себя, с ужасом понял, что правая рука, в которой должен был находиться мой тридцать восьмой, пуста.

Подняв голову, я увидел, что мой кольт валялся на ковре футах в шести от меня, как раз возле пары огромных ножищ. Устремив взгляд на три фута вверх, я уставился на дуло некоего подобия небольшой пушки, зажатой в солидном кулаке, а затем узнал знакомую одутловатую физиономию в изумлении таращившегося на меня типа.

– Очень сожалею, лейтенант, – пробормотал Йорганс. – Если бы я знал, что это вы, я бы не стал стрелять.

– Хорошо, хоть промазал, – ворчливо заметил я и принялся растирать висок, ушибленный о ножку кресла. – А где Джанис Айверсен?

– В спальне. – Было видно, как пульсирует вздувшаяся на его лбу жилка. – Но вы-то что тут делаете?

– Она позвонила мне и попросила немедленно приехать. И вот я здесь, – объяснил я и поднялся на ноги. – А теперь позвольте и вам задать тот же вопрос: а вы почему здесь?

Он сжал губы.

– Беда в том, что вы мне не поверите.

– А вы проверьте! – предложил я. – И уберите пистолет.

– Нет! – воскликнул он хриплым голосом. – И не вздумайте хвататься за свой, лейтенант! Во второй раз я не промахнусь.

– Ладно, – кивнул я пару раз. – Не возражаете, если я закурю?

– Нет, конечно. Все вежливо и без излишней спешки, а?

Я извлек из пачки сигарету и медленно закурил.

– Давайте-ка начнем с начала. Что случилось с Джанис Айверсен?

– Ее нет в живых. – Он обтер рот тыльной стороной ладони и судорожно сглотнул. – Она была уже мертва, когда я приехал сюда десять минут назад. Но вы ведь этому не поверите, верно?

– Пока не знаю, – откровенно ответил я. – Почему бы вам не попытаться меня убедить, Йорганс?

– Хватит меня кормить баснями! – вдруг обозлился он. – Вы ведь – коп? А для копа чем проще, тем лучше. Они чертовски умно обставили убийство Дина, сделав меня козлом отпущения. А теперь они проделали то же самое вторично. Вы и в первый-то раз мне не слишком поверили, так с какой стати вы поверите сейчас?

– Мне было бы легче договориться с вами и разобраться во всем, если бы вы опустили пистолет.

– Еще бы! – презрительно фыркнул он. – Тогда я не успел бы и глазом моргнуть, как вы отвезли бы меня в управление и засадили за решетку, обвинив в двойном убийстве, а потом принялись бы «обрабатывать» резиновыми дубинками.

Я решил, что убедить его можно, лишь прибегнув к логическим построениям, но, к сожалению, в тот момент Йорганс был не в состоянии здраво рассуждать. И все же мне не следовало признавать себя побежденным.

– Существует весьма простой способ проверить, убили вы Джанис Айверсен или нет, – сказал я. – Если пуля, которой ее застрелили, не подходит к вашему пистолету, вы чисты как ангел.

– Воистину прекрасная идея, лейтенант! – Он даже негромко хохотнул. – К сожалению, ее не застрелили.

– А как же ее убили?

Он кивнул в сторону распахнутой двери:

– Идите посмотрите сами! Я буду у вас за спиной.

Войдя в спальню, обставленную в стиле дешевенького будуара, я увидел лежавшее поперек кровати тело.

Голова Джанис свешивалась вниз, и обесцвеченные волосы «платиновой блондинки» спутанной массой светлели на ковре. Несчастную задушили – зрелище не из приятных. Если не считать скомканного одеяла под трупом, других следов борьбы не было видно. «Понятно, – подумал я, – обрюзгшая женщина, не первой молодости, не было сил оказать серьезное сопротивление…»

– Вы обнаружили ее точно в таком положении? – спросил я.

– Да.

– Как вы вошли в квартиру?

– Дверь не только не была заперта, но даже и не прикрыта как следует. Когда она не открыла на звонки, я просто вошел внутрь.

– Что привело вас сюда?

– Она мне позвонила. Сказала, что знает, кто убил Дина, и сумеет доказать. Если меня это интересует, я должен немедленно к ней приехать. – Он пожал плечами. – Вот я и приехал.

– Ну и что бы вы сделали, если бы я не появился?

– Именно про это я и думал, когда вы возникли. – Он злобно улыбнулся. – Превосходная западня! Факты подтасованы безукоризненно, не правда ли, лейтенант?

Либо она разговаривала со мной под дулом пистолета, либо под видом Джанис Айверсен разговаривала другая женщина.

– А потом она или они позвонили мне? – пробормотал я. – Затем они убили ее и удалились в надежде, что мы с вами тут встретимся?

– Да. Но вы-то не склонны этому верить!

– Сколько раз вы повторили эту фразу! – возмутился я. – Вы что, ненавидите полицейских или только ко мне питаете антипатию?

– Я говорил вам, что знаю полицейских и знаю их подход к решению возникающих проблем: они всегда ищут простой путь. Вот и вы, обнаружив здесь меня, можете теперь «раскрыть» сразу два убийства и стать героем в лавровом венке. В конце концов, какая разница для вас, виноват я или нет?

Я вздохнул:

– К сожалению, вам придется поверить мне на слово.

– Нет, я не стану вас слушать, пока в руках у меня оружие! – Он снова обтер рот. – Предположим, я отдам вам ваш пистолет, и что вы сделаете?

– Задержу вас в качестве главного свидетеля, – ответил я. – И только. Почему бы вам не снять телефонную трубку, не позвонить своему адвокату и не сообщить ему, что произошло? Поговорив, вы вернете мне мой пистолет, и мы все вместе встретимся в офисе шерифа.

Выражение его глаз внезапно изменилось. Я понял: он принял какое-то решение. Нервные колики в области желудка подсказали мне, что оно, по-видимому, устроило бы меня значительно больше, если бы я поменьше болтал.

– Главный свидетель? – фыркнул он. – Это сегодня ночью! А завтра утром – обвинение в двойном убийстве. Нет, спасибо, лейтенант!

– Ладно, – повысил я голос. – И что же мы будем делать? Так и стоять до самого Рождества?

– Вы – единственный человек, который может увязать меня с убийством этой особы, – заговорил он очень медленно. – Я крайне сожалею, лейтенант, но вся беда в том, что вы – коп… – Слегка приподняв пистолет, он нацелил его прямо мне в грудь. – Вы прибыли сюда сразу же после того, как неизвестный задушил даму, и в этом смысле вам не повезло.

– Вы когда-нибудь убивали человека прежде, Йорганс? – спросил я. – Это совсем не так просто, как кажется.

– Я же стрелял в вас, когда вы прошли в дверь.

– Это другое дело. Разница колоссальная. Если, как вы говорите, вы вошли в квартиру незадолго до меня и обнаружили тело, то могли решить, что преступник возвратился по какой-то причине и что он убьет вас, если вы не подстрелите его первым. Но в данном случае произойдет хладнокровное преднамеренное убийство! Застрелить безоружного человека очень-очень трудно, поверьте мне!

Пульсирующая жилка на его лбу будто взбесилась.

– Я же говорю, Уилер, у меня нет выхода! Либо вы, либо я… – Его рука с пистолетом задрожала. – Не моя вина, что вы не хотите мне верить!

– Я почти что верю вам! – произнес я презрительно. – Вы ведь даже не в состоянии крепко держать в руке оружие. Вы – не убийца, Йорганс. У вас для этого кишка тонка!

Я неторопливо двинулся ему навстречу. Он инстинктивно отступил на шаг, зрачки у него расширились…

– Не приближайтесь, Уилер, – прошептал он. – Я буду стрелять. Клянусь вам…

– Заткнитесь! – прикрикнул я на него. – И отдайте пистолет, пока я не треснул вас по зубам!

Я сделал два самых больших в моей жизни шага и вытянул вперед правую руку ладонью вверх. На какое-то мгновение Йорганс замер, я задержал дыхание, чтобы под воздействием даже едва различимого звука он не нажал чисто рефлекторно на спусковой крючок. Его лицо сморщилось, и он безвольно уронил пистолет в мою руку.

– Все равно бесполезно! – простонал он. – Они – против меня! Они меня ненавидят! – Он с минуту смотрел на меня невидящими глазами. – Ну почему все меня так не любят? Почему?!

Привести веские основания для этого было совсем не трудно, но у меня и так забот хватало. Пройдя мимо него в маленькую гостиную, я подобрал с пола мой кольт, сунул его в кобуру и опустился в кресло. Колени у меня подкашивались, лицо было мокрым от пота. Я понимал, что это – всего лишь реакция на пережитое напряжение.

Те, кто уверяет, будто копы лишены воображения, должны сами хотя бы разок оказаться под дулом пистолета!

Затянувшись пару разочков сигаретой, я почувствовал себя лучше. Из спальни доносились какие-то невнятные звуки. По всей вероятности, Йорганс разговаривал сам с собой. Возможно, он перечислял вслух причины, заставлявшие других людей ненавидеть его. И, если ему это приносило облегчение, я не возражал. Положив его пистолет рядом с телефоном, я обернул трубку носовым платком, поднял ее и набрал номер офиса шерифа. То ли дежурный сержант был тупым от природы или глуховатым, то ли у него сломался карандаш, но пока он записал подробности, ушло немало времени. К тому моменту, когда я закончил диктовать, во рту у меня так пересохло, что я с надеждой подумал: а не хранилось ли в буфете у Джанис Айверсен чего-нибудь спиртного? Конечно, для лечебных целей.