Текст книги "Обнаженная снаружи и изнутри"

Глава 8

Я добрался до Кармела менее чем за три часа, отправившись по старой дороге, которую местные остряки прозвали Государственное шоссе № 1. Офис агента по недвижимости находился неподалеку от центральной улицы рядом с новомодным художественным салоном, специализирующимся на продаже абстрактных деревянных поделок. Что касается агента, то им оказалась некая миссис Буш, выглядевшая беспомощной вдовицей, но которая, в действительности, могла в точности вспомнить текст любого документа, просмотрев его всего один раз своими сильно накрашенными глазами. На вид ей было лет пятьдесят, ни одного грамма лишней плоти на стальном корпусе, слегка подсиненные волосы уложены в замысловатую прическу.

Когда я вошел в офис, она внимательно посмотрела на меня, и я мог присягнуть, что у нее в глазах был скрыт портативный рентгеновский аппарат, который с точностью сообщил ей все о содержимом моего бумажника.

– Здравствуйте!

Она сдержанно улыбнулась мне.

– Я – Харриет Буш. Чем могу быть полезна?

– Моя фамилия Холман, вы сдавали здесь квартиру для некоей миссис Рэнкин приблизительно три месяца назад?

– Неужели? – В ее холодных серых глазах появилось настороженное выражение. – За сезон здесь бывает столько разных людей, мистер Холман!

Я извлек измятую расписку из бумажника, расправил пару наиболее заметных сгибов и положил ее перед ней на стол.

– Вот. Дата проставлена, конечно.

Она даже не соизволила взглянуть на бумажку, сейчас куда больше ее интересовал я сам и то, что я хотел узнать о миссис Рэнкин.

– Разыскиваете беглую? – осведомилась она.

– Ничего подобного.

– Ясно, не полиция, – продолжала она. – Вы пробыли здесь уже несколько минут, но не предъявили своего значка. Частный детектив?

– Вас не провести! – Я восхищенно улыбнулся. – Вы угадали, я частный детектив. Никаких особых неприятностей, всего лишь несколько вопросов.

– Вы так всегда говорите! – Она мельком взглянула на квитанцию. – Что вы хотите узнать?

– Расскажите все, что знаете про эту миссис Рэнкин, – ответил я. – Как она выглядела, с кем жила, кто к ней приезжал, сколько времени она тут пробыла, ну и все такое прочее.

Серые глаза еще пару секунд придирчиво изучали меня, потом она осторожно спросила:

– Мистер Холман, вы ведь не рассчитываете получить все эти сведения даром?

– Нет, конечно. – Я тоже на минуту уставился на ее ястребиное лицо. – Вы правы, разумеется, сколько, по-вашему, стоят эти сведения?

– Вы обедали?

– Нет, – чистосердечно ответил я.

– В таком случае, я не имею ничего против ленча, договорились? – Она взяла сумочку и вышла из-за стола. – Неподалеку отсюда можно получить потрясающие блины и…

– Пожалуйста, миссис Буш. – Я преувеличенно задрожал. – Неужели вы допускаете, что такая легкая пища устроит мужчину?

– Да, пожалуй, вам нужно что-то более основательное, – пробормотала она. – Ну а что вы думаете о баре в двух кварталах отсюда?

– Теперь вы говорите на понятном мне языке. Приблизительно через полчаса она выпила содержимое третьего по счету “Джибсона” со льдом, как будто это был холодный чай, затем улыбнулась мне:

– Для меня это редкое удовольствие, мистер Холман. По большей части я на ходу съедаю в офисе сандвич-другой.

– И запиваете их парой глотков горячительного из термоса? – высказал я предположение.

– Не будьте таким язвительным! – Она кокетливо погрозила мне пальцем. – В нашем деле приходится кое-что хранить в тайне.

– Но ведь это не относится к миссис Рэнкин?

– Я прекрасно ее помню, – ответила она задумчиво. – В сезон у нас тут встречаются разные люди, но она, несомненно, явление уникальное.

– В каком смысле?

– Отлично помню день, когда она только появилась в офисе. -У меня тогда мелькнула мысль, что впервые вижу живое воплощение греха.

– Она казалась такой вызывающей?

– Пожалуй, это недостаточно точный эпитет для ее характеристики! – Миссис Буш глубоко вздохнула. – Даже у такой тощей старой клячи, как я, есть свои мечты, мистер Холман, а вид миссис Рэнкин вызвал у меня приступ острой зависти.

– Вы все еще не описали мне ее внешность, – напомнил я.

– Неужели? – Ее брови на мгновение взлетели вверх. – Вам требуется подробное описание? Хорошо. Я бы дала ей лет тридцать пять. Брюнетка, стрижка под мальчика и потрясающая фигура, иначе не скажешь. Сногсшибательные туалеты. Я могла только облизываться, глядя на них.

– Что скажете про ее мужа?

– Я так его ни разу и не видела, – ответила она с большим сожалением. – Из того, что говорила миссис Рэнкин, я поняла, что он был из числа очень засекреченных ученых или инженеров. Ему был необходим полный отдых и покой. Вот почему они попросили уединенный домик. Я предложила им особняк Вайтвейсов – хозяева уехали в Европу и попросили меня подыскать им жильцов-клиентов за совершенно ошеломляющую цену, три тысячи за сезон. Я была уверена, что не найдется желающих платить такие большие деньги. Но эта миссис Рэнкин выложила денежки, даже не моргнув глазом, а прожили они всего месяц.

– Вы видели кого-нибудь за то время, пока они находились здесь?

– Да, довелось…

Она красноречиво взглянула на свой пустой стакан.

– Вы хотите получить жаркое сейчас или у нас есть еще время для одного коктейля?

Я призывно махнул официанту рукой, он появился у стола через несколько секунд с двумя бокалами “Джибсона”.

– Благодарю вас, Клем, – пробормотала она. – Передайте Чарли, чтобы он приготовил нам что-нибудь повкуснее.

Она взглянула на меня.

– Прекрасно.

– Хорошо. Себе я, пожалуй, возьму мясную запеканку “Айдахо” с зеленым горошком и салатом под итальянской подливкой, – продолжала она. – В таком случае мне не придется беспокоиться об ужине сегодня. Что вам заказать, мистер Холман?

– Отбивной с салатом вполне достаточно, – быстро ответил я. – Разве что еще пивка, как считаете?

– Мне пива не надо, Клем!

Она постучала по бокалу ярко-красным ногтем.

– Если вы поставите бокал побольше, то сможете налить в него двойную или тройную порцию, верно?

– Разумеется, миссис Буш. – Официант с восхищением посмотрел на нее. – И к этому двойной луковый салат?

– Нет, всего один! – Она решительно вздернула подбородок. – В конце-то концов, должна же я себя ограничивать в еде, не так ли?

Она подождала, когда отойдет официант.

– На чем я остановилась? Ах да! Домик. Недели через две, как они в него поселились, посыпались жалобы от ближайших соседей, Такерсов. Их дом находится в четверти мили, но поскольку у хозяина больное сердце, а у хозяйки имеется любовник, они оба нуждаются в покое и тишине. Ко мне зашла миссис Такерс. Пожаловалась, что ни один из них не смог спать из-за шума и гама в особняке Вайтвейсов. Похоже, там происходили настоящие оргии, сказала она. Всю ночь там гремела музыка, какие-то люди кричали и ругались, и был очень похожий момент, что кого-то собирались вообще убивать. Она в этом была уверена.

Миссис Буш как бы невзначай ополовинила одним глотком свой бокал.

– Вы же понимаете, что подобные жалобы смерти подобны для агента по сдаче недвижимости в наем. Да еще в такое время года! Естественно, мне пришлось отправиться к миссис Рэнкин.

Она состроила гримасу.

– Вообще-то я намеревалась слегка пожурить эту дамочку. Фактически я заранее продумала каждое слово. А в итоге меня чуть было не застрелили!

– Как?

– Перед домом стояли две яркие спортивные машины и еще какая-то старая развалюха, которая, казалось, уже побывала не в одной аварии, – медленно заговорила она. – На мой звонок вышел молодой гигант и спросил без всякого почтения, какого черта мне нужно? Не меньше и не больше! Я ответила, что мне нужна миссис Рэнкин. Он ответил, что она в данный момент занята. Я сказала, что подожду. – Удрученно покачав головой, она снова подхватила свой бокал. – На это мне было заявлено, что я могу, коли мне угодно, ждать до второго пришествия, причем, чтобы не терять напрасно времени, он посоветовал.., нет, у меня язык не поворачивается повторить его слова.

Она допила свой бокал, глаза у нее заметно затуманились.

– Поверьте, в своей жизни я не была так сильно напугана, как в этот раз. – Теперь она говорила медленно, тщательно выговаривая каждое слово:

– Я ее” всех ног бросилась назад к своему офису. Понимаете, столкнулась с совершенно неприкрытым стремлением, чтобы не сказать жаждой, этого типа избить меня. Поразмыслив, я посчитала самым правильным полностью позабыть про этот инцидент. Миссис Такерс еще пару раз жаловалась на шумных соседей, но я ответила, что сделала все, что было в моих силах, и посоветовала ей самой попробовать с ними поговорить. Возможно, она так и поступила, не знаю, но с тех пор она уже больше мне не звонила.

Голова миссис Буш стала тихонечко покачиваться, я даже пожалел ее, видя, с каким трудом она пытается сосредоточить на мне свое внимание.

– Могу признаться, мистер Холман, – продолжала она почти нараспев, – я почувствовала облегчение, более того, безумную радость, когда миссис Рэнкин через пару недель швырнула мне на стол ключи от дома и сообщила, что они не хотят больше здесь оставаться. – Она хихикнула. – Я была так счастлива, что с радостью вернула бы им часть денег, но она об этом даже не заикнулась.

– В каком состоянии был дом после их отъезда?

– Хаос! Поверьте, четыре уборщицы наводили там порядок в течение трех дней. Нет, такого кошмара я никогда больше не встречала!

– Огромное спасибо! – воскликнул я. – Вы мне очень помогли.

Она медленно поднялась и задержалась в этой позе несколько секунд, вцепившись в край стола.

Я наблюдал за тем, как она пошла к выходу, спотыкаясь на каждом шагу, и растерянно думал о том, что мне предпринять. К счастью, в этот момент откуда-то из-за стойки появилась блондиночка-официантка и взяла ее под руку, а через пару минут к моему столу подошел официант.

– Вы все еще желаете свою отбивную? – спросил он.

– Конечно, – ответил я, – но я полагаю, надо подождать возвращения леди.

– Она не вернется, – доверительно шепнул он. – Сегодня же четверг, не та ли?

– Да, четверг.

– Миссис Буш очень милая дама, – все тем же доверительным шепотом продолжал он, – но четверг – ее день, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Вроде бы да, но на всякий случай разъясните-ка мне это подоходчивей.

– Так происходит каждый четверг с точностью до мелочей, – пробормотал он. – Она непременно начинает с двойных “Джибсонов”, заказывает бифштекс с кровью либо что-то подобное, но большей частью заказ остается невостребованным, потому что к этому времени она сильно нагружается, вот и все.

– Но сейчас с ней все в порядке? – спросил я.

– Конечно. – Он усиленно закивал. – За ней присматривает мисс Глен. У нас сзади имеется тихая комната с кушеткой. Миссис Буш поспит там пару часиков и уйдет отсюда как ни в чем не бывало.

– Как это неприятно, – покачал я головой.

– Да, такой вот у нее характер, она позволяет себе расслабиться раз" в неделю. – Он пожал плечами. – Ведь бывает гораздо хуже, согласитесь?

– Вы меня неверно поняли. Я имел в виду, что мне от души ее жаль. Она, вероятно, вдова и тяжело переживает свое одиночество.

– Она не вдова, а разведена. А сейчас она живет с одним типом. Полагаю, что каждый четверг ей становится невмоготу, вот она и расслабляется.

– Что собой представляет этот тип? Может, он бьет ее или издевается? – спросил я, искренно заинтересовавшись судьбой миссис Буш.

– Нет. – Официант презрительно прищурился. – Ее старик поколачивал ее время от времени, ну а этот – принц. Он исполняет обязанности дворецкого, прислуживает ей за столом, как раб, и однако же…

– Так зачем же напиваться по четвергам?

– Полагаю, от скуки. На самом деле ей бы хотелось, чтобы ее старик возвратился назад и внес элемент неожиданности в ее слишком уж благополучное и спокойное существование. Раза два в неделю устраивал бы ей солидные вздрючки. Но она не знает, какое ей принять окончательное решение. Скажите, вы все еще хотите отбивную?

– Теперь и сам не знаю, чего я хочу! – разнервничался я. – Если я не могу понять женщин, может, мне сходить в магазин абстрактного искусства и попытаться там найти ответ?

Официант улыбнулся:

– Нет уж, лучше я принесу отбивную, а туда не ходите. Так вернее.

* * *

В Лос-Анджелес я возвратился вечером, припарковав машину перед баром в Западном Голливуде, и вошел в мрачный холл. Маленький сухощавый человечек сидел в одиночестве за столиком, просматривал дневную газету; его искалеченная нога была согнута под каким-то неестественным углом и торчала из-под стола. На столе стояли до половины наполненный стакан и бутылка. Он поднял глаза, когда я уселся против него, и кивнул.

– Значит, девочку убили? – произнес он, тыкая пальцем в статью на первой странице. – Похоже, они подозревают этого Лумиса в убийстве с особой жестокостью.

Я заказал официанту бурбон со льдом, и тот сразу же удалился. Выцветшие Голубые глаза Снелла выжидательно смотрели на меня какое-то мгновение, потом он слегка пожал плечами и схватил свой стакан.

– Вы пришли сюда поговорить об этом, Холман? – спросил он. – Или же вам просто Захотелось выпить стаканчик в уютной обстановке с приятным собеседником?

– И то и другое, – ответил я. – И кое-что узнать. Официант принес бурбон и снова удалился. Унылое, я бы даже сказал мрачное, выражение его лица гармонировало с общей обстановкой бара, почему-то подумал я. Это было место для того, чтобы пить и напиваться, но не более. Временное убежище для людей, мечтающих утопить в стакане свои тяжкие думы и переживания. Гавань для неудачников, подобных Макси Снеллу.

– Прошлый раз вы дали мне ответ на проблему Клэя и его дочери, которая куда-то уезжала в том месяце, когда он пропадал, правильно?

– Неужели? – Он пожал плечами. – Не помню, Холман. Это было миллион лет назад.

– Оказывается, в это время Клэй Роулинз изменил свое имя на Рэнкин и арендовал дом в Кармеле, – продолжал я. – Изменив имя, он завел себе новую жену под стать новому имени.

– Думаю, изменяя имя, человек намеревается обзавестись новой женой и покончить со своим прошлым? – Он взял свой стакан без всякого энтузиазма и принялся медленно пить из него. – Чего ради вы морочите мне голову подобной ерундой, Холман?

– Клэй не обзавелся новой женой, – раздраженно ответил я. – Он явился туда со старой женой. Я получил подробное описание от женщины, которая сдавала для них дом. По описанию оно полностью соответствует Соне Дрезден.

– Ох, Клэй, – возмущенно покачал головой Снелл. – От него так и жди какого-нибудь сюрприза. Настоящий петух, никак не может угомониться! Никогда не знаешь, в какую сторону он прыгнет.

– Через две недели после их приезда туда к ним понаехала куча гостей, – продолжал я. – Соседи жаловались на ужасный шум и дикие сборища. Дом заполонили какие-то длинноволосые недоросли. Особа, которая сдала им дом, отправилась наводить порядок, но ее до полусмерти испугал один верзила, которого она описала как бандита. Лично я не сомневаюсь, что среди них была и Энджи.

– Вы все же догадались, Холман? Судя по тому, с какой уверенностью вы это рассказываете мне, вы твердо уверены в том, о чем говорите?

– О том, чего я не знал, нетрудно было догадаться, – доверительно пояснил я. – Понятно, что ни Клэю, ни Соне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал про то, что они провели этот месяц вместе. Учитывая, что у Клэя не все ладилось на студии, что его последний фильм оказался неудачным и принес одни убытки, ему необходима была поддержка человека, который бы понимал его состояние. Ну он и сообщил ему, где будет находиться.

– К чему все эти психологические подходы, Холман? Выкладывайте прямо, что у вас на уме!

– Я к этому и веду. Ну кому еще он мог бы доверить такую тайну, как не своему старому испытанному другу и менеджеру? Другу, с которым он делил все свои неудачи и удачи с незабываемых дней вестернов на студии “Стелла”? Я говорю о вас, Макси.

– Да, я знал, где он пропадал этот месяц и с кем, – фыркнул Снелл. – Разве это преступление?

– Не это, – возразил я. – А то, что вы сообщили кому-то еще про этот внеочередной медовый месяц Клэя, и, как я считаю, именно это, в конечном итоге, привело к преступлению. К убийству Энджи! – Перегнувшись через стол, я постучал по первой странице газеты, которую он все еще держал в руке. – К убийству Энджи! Так что вы косвенно являетесь виновником случившегося. Эта банда недорослей отправилась в Кармел не случайно. Они должны были знать адрес Клэя, а получить его они могли только от вас. Убежден, что именно это явилось причиной того, что, вернувшись, Клэй выгнал вас. Так ведь?

Макси схватил бутылку и налил себе полный стакан.

– Да, он выгнал меня из-за этого. – Он закрыл лицо ладонью. – Но, честное слово, Энджи я ничего не говорил про отца. У нее и без того было достаточно неприятностей, я не подлец, чтобы добавлять ей еще новые!

– В таком случае, вы все выложили этому мускулистому Геркулесу – Джо?

– Кому, кому? – Он недоуменно уставился на меня. – Никакого мускулистого Геркулеса я не знаю.

Существовала еще одна версия, и, как только она пришла мне на ум, я понял, что прав, ибо все сразу встало на свои места.

– Бэби! – воскликнул я. – Вы сообщили жене Клэя, где и с кем он находится? Макси заерзал на стуле.

– У меня просто не было выбора! – пробормотал он. – Я хотел оградить Клэя от неприятностей, но эта хитрая девка не пожелала меня выслушать до конца. Я пытался объяснить Клэю, как и почему проговорился.

– Что было дальше?

– Понимаете, Клэй с Соней не впервой удирали вместе в какое-нибудь укромное местечко на несколько недель. Такое случалось примерно каждые два года после их развода. Не спрашивайте у меня объяснений. Но только каждый раз, когда у Клэя были неприятности или он воображал, что ему грозит опасность, он уединялся с Соней. Это шло ему на пользу, она каким-то образом успокаивала его. Но на этот раз у него была новая жена, я его предупреждал, что с Бэби выкидывать подобные фортели опасно. Действительно, через пару дней после его исчезновения Бэби начала мне названивать, допытываясь, куда девался ее муж. Конечно, я сразу заявил, что не имею понятия, что у нее нет причин для беспокойства, такое случалось и прежде, Клэю иногда необходимо побыть какое-то время в полном одиночестве. Но она мне не верила. Доходило до того, что она поджидала меня возле студии, часами просиживала в моем офисе, устраивала истерики. И все в таком духе.

Он снова потянулся к бутылке.

– Эта Бэби истеричка, причем из тех, которые ничего не слушают, сами себя подогревают разными мыслями, так что взрыв неизбежен. – Он беспомощно пожал плечами. – Прошло дней десять, ее суета и настойчивость возрастали. Наконец, она заявила мне, что убеждена, что Клэй мертв: либо убит, либо его похитили. Она идет в полицию, а это означало, что сообщение о Клэе появится в газетах. Не дай Бог, еще объявят розыск по всей стране. А переубедить или остановить ее я уже не мог. Оставалось одно: сказать правду. Так я и поступил. Вы бы видели, как она это восприняла! Я испугался, что у нее случится сердечный приступ, еще чего доброго, из моего офиса она прямиком угодит в морг. Но она справилась с шоком. Женщины вообще выносливы.

– Может быть, она – исключение? – высказал я предположение.

– Что вы имеете в виду?

– Пока не знаю, но кое-какие мысли у меня есть, и я их обязательно проверю.

Глава 9

Из бара я поехал домой. День оказался необычайно длинным и утомительным. В Кармеле я только пил, и теперь мне страшно хотелось есть и принять душ, чтобы потом спокойно обо всем подумать.

Ужасный драндулет, стоявший около моего дома, предупредил меня, что ко мне прибыли гости, точнее сказать, гостья, но если она не умеет готовить, решил я, пусть убирается ко всем чертям.

Когда я вошел в гостиную, грудастая блондинка-галлюцинация лежала, вытянувшись на кушетке, с самым безмятежным видом, как будто это ее дом. На ней была розовая шелковая рубашечка с длинными рукавами, а узкий белый ремешок то ли поддерживал, то ли украшал такие узкие шорты, что я даже задумался, как же ей удалось натянуть их на себя. Волосы на этот раз были идеально расчесаны и уложены – ни одна прядочка не торчала вбок. Короче, она выглядела необычайно элегантной и, как всегда, сексуальной.

Ее зеленоватые глаза внимательно следили за каждым моим шагом, изгиб бровей на этот раз был скорее нерешительным, нежели насмешливым. Затем ее полные губы изогнулись в улыбке.

– Привет, Рик! Утром ты сказал, что я могу возвратиться и побыть здесь парочку дней, если пожелаю. Я правильно тебя поняла?

– Да, – был вынужден согласиться я. – Как ты попала в квартиру? Подобрала ключ или сломала замок?

– Задняя дверь была не заперта. Она приняла обиженный вид.

– Мне и в голову не пришло, что ты будешь недоволен моим приходом.

– Ладно, ладно, – махнул рукой я. – Ты умеешь готовить?

– Что именно?

– Что угодно из того, что удастся разыскать в холодильнике, – ответил я. – Сейчас я усталый и голодный Холман. Так что принимайся за стряпню, пока я приму душ, договорились?

– Хорошо, – кивнула Полли. – Тебе принесли почту, я положила ее на стол.

– Спасибо.

Я проследил за ритмичным покачиванием ее туго обтянутых ягодиц, когда она шла на кухню, и подумал, что и накануне впечатление было, пожалуй, таким же, если быть совершенно бесстрастным.

Затем я распечатал два письма, пришедшие с утренней почтой. Первое было чем-то вроде просьбы о бескорыстной помощи, потому что оно начиналось словами:

"Дорогой друг, нам бы хотелось считать вас другом, потому что…” Дальше я не стал читать и порвал на кусочки, потому что подобных ненужных мне “друзей” у меня было без счета. Во втором конверте находился чек на пять тысяч долларов от Клэя Роулинза. Вот это, на мой взгляд, было подлинным дружеским жестом почтовых работников! Уж коли тебе так необходимо иметь друзей, то посылай для начала деньги, тогда отношение к тебе сразу изменится.

Я долго плескался под горячим душем, наконец оделся, вышел в гостиную и налил себе стаканчик. Из кухни не доносилось никаких звуков, я решил, что Полли относилась к тем неразговорчивым стряпухам, которые священнодействуют у плиты и не любят, чтобы их отвлекали. Часы показывали половину восьмого. Я снял трубку и позвонил Клэю Роулинзу. Ответила ирландская ведьма-экономка. Я назвался лейтенантом Фридом и попросил позвать к телефону мистера Роулинза.

– Лейтенант? – услышал я через несколько секунд голос Клэя.

– Это Рик Холман, Клэй, – торопливо заговорил я, – но я не хочу, чтобы экономка или Бэби узнали, что это я. Ясно?

– Да, я уж догадываюсь, лейтенант, слушаю вас.

– Нам нужно встретиться с вами приблизительно в половине десятого сегодня. Только с вами.

– Полагаю, это возможно, лейтенант. Где? У вас дома?

– Не у меня, Клэй, – произнес я вкрадчивым голосом. – У Сони Дрезден.

– Что?

Он даже замолчал на минуту, чтобы справиться с голосом и придать ему нормальное звучание.

– Не понимаю, лейтенант?

– Вы наняли меня, дабы убедиться, что именно Лумис убил Энджи. Я сильно сомневаюсь, что это сделал Лумис. Чтобы окончательно удостовериться, необходимо, чтобы вы присутствовали на этой встрече.

Прошло не менее пяти секунд, прежде чем он ответил, и в голосе его прозвучало сильное раздражение.

– Ладно, лейтенант, я приеду.

Я положил трубку и прошел в кухню. В ней никого не было, и я подумал, что со стороны кухарки было неслыханной наглостью уйти от меня без предупреждения. В помещении сильно пахло горелым, у меня даже мелькнула мысль о том, что каким-то образом Полли вспыхнула и превратилась в пепел, но тут мой нос привел меня к бачку для отходов. Открыв его, я обнаружил пару фунтов обуглившейся вырезки, причем я даже не сразу догадался, что это за головешки. Ну что ж, теперь понятно поспешное бегство кухарки, не пожелавшей выслушивать мои упреки.

Я возвратился в гостиную, а мой желудок стал бурно протестовать против столь длительной голодовки. Что ж, пришлось принять очередной стаканчик. В моей телефонной книге был специальный телефон, по которому можно было позвонить, если у тебя появилось намерение наложить на себя руки. Они моментально примчались бы и уговорили не делать этого. Я мысленно обдумал форму моего призыва о помощи, дабы прибывшие медики прихватили с собой парочку гамбургеров, когда внезапно в проеме кухонной двери появилась полногрудая блондинка-галлюцинация.

– Ты голоден, Рик? – бодро спросила она.

– Ты хочешь сказать, что отскоблила уголь с этого мяса из бачка для мусора? – спросил я ворчливо.

– Я надеялась, что ты не заметишь, – проворковала она, – но во всяком случае, обед готов.

– Обед готов? – чуть ли не по слогам повторил я.

– Разумеется, ты идешь?

Я поднял левую ногу высоко в воздух, затем опустил ее вниз, имитируя правой рукой взмах кнутом лихого извозчика, левой подхватил воображаемые вожжи, затем весело рассмеялся.

– Ты не возражаешь, если я поеду туда на лошадях? – спросил я весело. – Понимаешь, мои кони – алкоголики, я боюсь оставлять их одних возле бара.

Не дожидаясь ответа, я на бешеном галопе ворвался в кухню и наверняка бы упал с облучка, коли сидел на таковом, от божественного запаха жареной курицы, ударившего мне в нос.

– Я вовсе не волшебница! – через пару минут запротестовала Полли. – Но после того, как я сожгла вырезку, я побежала к машине, домчалась до Вествуд-Виллидж и заскочила в китайский ресторанчик. Там у них большой выбор полуфабрикатов… Объясни мне, пожалуйста, а что это за ерунда в отношении лошадей?

– Мираж от голода, – ответил я тоном многоопытного доктора, – и хватит заниматься светскими беседами, дай-ка мне добавки.

Кофе варить она умела, мы его пили в гостиной. Полли устроилась на кушетке, поджав под себя ноги, вид у нее был домашний и какой-то особенно уютный, как будто в глубине души она любила семейную жизнь. Я не мог оторвать глаз с ритмично поднимающихся и опускающихся двух параллельно расположенных холмов под розовой шелковой тканью блузки, думая о том, какое чудо производит сытная еда с сексуальными потребностями мужчины.

– Что творилось дома, когда ты вернулась? – спросил я.

– Никого не было, но у меня появилось неприятное ощущение, что в скором времени они могут вернуться, и я занервничала.

Она смущенно улыбнулась.

– Ты ведь знаешь, какие чувства одолевают человека в одиночестве?

– Да, какая-то неуверенность…

– Вот именно! – очень серьезно ответила она. Я с минуту смотрел на нее и молчал.

– Ты говоришь серьезно?

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно переспросила она.

– Всего двадцать четыре часа назад ты с интересом наблюдала за тем, как добряк Марв был готов разрезать меня на куски кухонным ножом, а когда он устал, мягкосердечная Лайза втыкала в меня нож. А сейчас ты ведешь себя как непорочная стенографистка, которая сидит, скрестив пальцы, надеясь, что в конечном итоге последует формальное предложение и свадьба.

– Так вот всего-то, чего тебе надо? Лечь в постель? – огрызнулась она. – Или будет лучше, если я поколочу тебя по голове ножкой от стула? Никак не можешь избавиться от того идиотского представления обо мне, которое засело в твоей упрямой башке?

– Полли, милочка, – спокойно заговорил я. – Я не против того, что ты натравливаешь на меня других участников банды, но делай иногда это более оригинально. Давай договоримся, ладно? Устроим что-то вроде стриптиза. Каждый раз, когда я сообщаю что-то выясненное мною сегодня, ты расстаешься с одним из предметов своей одежды.

Я плотно зажмурил глаза и громко сосчитал:

– Туфли, рубашка, лифчик, трусики, всего пять, верно? Хорошо, приступаю. Первое: я разговаривал с женой Хлэя сегодня утром. Второе: она сообщила, что он избил ее до полусмерти вчера вечером, но это вранье. Третье: я обыскал его машину и обнаружил квитанцию за аренду дома в Кармеле, выданную на имя Рэнкин. Четвертое: я съездил туда и поговорил с женщиной, которая сдала ему особняк. Пятое: на фамилию Рэнкин отзывался мистер Роулинз, а в качестве миссис Рэнкин фигурировала Соня Дрезден.

Открыв глаза, я взглянул на ее растерянное лицо, затем с упреком покачал головой.

– Дорогая, ты не выполняешь условия! Тебе следует быть уже совершенно нагой.

– Рик, я… – Она медленно облизала пересохшие губы и продолжила:

– ..Я не знаю, о чем ты говоришь. – Глаза ее теперь приняли почти трагическое выражение. – К тому же ты обвиняешь меня в том, что я натравила на тебя какую-то банду. Что за банда?

Мои часы показывали почти девять, пора было идти. Поднявшись, я подмигнул ей.

– Забудь обо всем! Это ровным счетом ничего не значит. Просто во мне начинает проявляться шизофреническое начало. Сейчас я должен уйти. Скажи, ты останешься здесь?

– Не знаю, – ответила она с сомнением, – но если ты этого хочешь, я останусь.

– Хочу, очень хочу, дорогая! – заверил я ее. – Сама подумай, какими одинокими будут мои ночи, если ты не будешь играть со мной в жмурки в кромешной темноте!

Я дошел до дверей, затем оглянулся:

– Я не задержусь дольше, чем это будет необходимо, но это важно. Я договорился о встрече с Клэем Роулинзом в доме Сони Дрезден, потому что считаю, что если мы и дальше будем молчать о кармелском периоде, нам все равно придется его вспомнить в связи с убийством Энджи.

Потом я помахал ей рукой.

– Как ты воспримешь известие, что Харольд Лумис не имеет к нему никакого отношения? Она вздохнула:

– А это так?

У меня ушло совсем мало времени на то, чтобы добраться до дома в Палисаде. Вечер соответствовал калифорнийским стандартам: усеянный яркими звездами небесный купол над головой, прохладный ласковый бриз, обдувающий лицо, иногда откуда-то из радиоприемника доносились звуки музыки, прорывающиеся сквозь бесконечную коммерческую рекламу.

В доме почти всюду был зажжен свет. Снизу долетал шум прибоя, и мне пришлось долго звонить в дверной звонок.

Парадная дверь отворилась, в проеме стояла совершенно потрясающе одетая Соня. Она была облачена в белое вечернее платье из какой-то необычайной материи, привлекающее своей простотой и выглядевшее особенно эффектно в сочетании с коротко подстриженными черными кудрями и оливковым цветом лица. Почти от самой талии с одной стороны юбки имелся разрез, так что когда она шла, ее стройная нога на какое-то мгновение появлялась для всеобщего обозрения.

– Ну? – Ее полные губы изогнулись в насмешливой улыбке. – Разве это не наш бесстрашный Холман собственной персоной? Полагаю, на этот раз вы опять явились сюда ради интеллектуальной беседы? Но я в неподходящем туалете для веселья!

– По-моему, интеллектуальная беседа будет в самый раз, миссис Рэнкин.

Ее лицо тут же превратилось в застывшую маску, одни глаза оставались живыми. Они буквально впились в меня.

– Миссис Рэнкин? – Длинные ресницы медленно опустились, но тут же лицо приобрело обычное выражение. – Вы сошли с ума, Холман! Моя фамилия Дрезден.