Текст книги "Дай им шанс!"

Пусть те, кто против этого брака, говорят сейчас или молчат вечно

На ней было простое платье из магазина мадам Хиггинс. Было что-то грустное в дешевой ткани и прямом покрое платья, едва доходившего ей до колен. «Счастливым платьем» назвать его язык не поворачивался, но, по крайней мере, на нем не было кружева и воланов. Том подвез ее к церкви пару часов назад, и Сара переоделась в крохотной комнатке рядом с алтарем.

До венчания оставалось полчаса, и жители Броукенвила начали собираться в церкви. Саре все было видно через щель в двери, но она не присоединилась к друзьям. Вместо этого она вышла через заднюю дверь и пошла на главную улицу, чувствуя себя нелепой в свадебном платье и с букетиком розовых роз в руке. Но она зря переживала. На улице не было ни души. Казалось, все вымерли. Лавка Джона была закрыта. «Потрясающая Грейс» тоже. В ее собственном магазине было безлюднее, чем в пустыне. Но Сара все равно оглянулась по сторонам, прежде чем отпереть дверь и проскользнуть внутрь. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ее заметил и начал задавать вопросы. Нет, это она должна сделать одна. Вообще-то она не знала, почему ей нужно было сделать это именно сейчас. Может, ей просто хотелось отвлечься от предстоящего события. Она почти убедила себя в том, что готова рассказать всем, что не может выйти замуж за Тома, но заставить свой непослушный мозг решить, когда она это сделает и как объяснит свой неожиданный отказ, она была не в силах. Свет Сара зажигать не стала. В половине третьего было еще достаточно светло, чтобы можно было прочитать названия книг на полках и еще раз взглянуть на то, что в течение столь короткого времени принадлежало ей. Сара сморгнула слезы, затуманившие взгляд, потом закрыла глаза и начала медленно кружиться, впитывая в себя атмосферу книжного магазина – сухой воздух, запах книг и старой мебели, свет, проникавший сквозь стекла витрин, который ощущался даже с закрытыми глазами. Сара остановилась. У нее нет времени на эти глупости. Нужно заняться делом. Положив букет на прилавок, Сара достала последние таблички и маркер. Она написала новую табличку «Книги Эми и Сары. В честь их дружбы» и начала переставлять книги. К сожалению, эта полка проживет недолго. Скоро магазин закроют, и книги отправятся обратно в дом Эми. Сара сжала кулаки. Во всяком случае, они будут ее помнить. Точно так же, как они помнят Эми, даже когда не говорят о ней. Все равно ее незримое присутствие ощущается в городе. Эми – еще одна судьба, которая впечаталась в кирпич и асфальт города, впиталась в заброшенные здания. Возможно, есть еще место для чуда. Ведь ей так хочется остаться. Может, Тому удастся ее переубедить. Вдруг Джен сможет заставить ее выйти замуж. Возможно… она обвела взглядом полки, чувствуя, что теряет контроль над собой. Сара знала, что должна делать. Ей только нужно найти в себе силы, чтобы пройти через это. Оставалась еще одна категория. Она начала переносить книги целыми стопками, придерживая их подбородком. На лучшей бумаге она написала название нового раздела, потом принесла стул из чулана, взобралась на него и, рискуя упасть, закрепила табличку так, чтобы ее видно было с улицы.

Сара любовалась результатом своей работы. Эта сияющая табличка оставалась ее единственной надеждой на чудо. Лучшие книги, собранные в одном месте, лучшая категория в этом магазине, доказательство, что книги лучше, чем жизнь.

Счастливые концы и параллельные миры.

Когда Сара вернулась в церковь, там уже собрался весь город. Джон сидел в самом конце. Вид у него был мрачный и серьезный. Сара заставила себя думать об Эми, о цене, которую Том вынужден будет заплатить, если она решится на эту авантюру. Проходя мимо Джона, она нагнулась и тихо сказала:

– Не переживай. Я не выйду за него.

Она сказала это скорее себе, чем Джону, но, в любом случае, выражение его лица не изменилось. Сара тоже не стала изображать улыбку. Она просто медленно пошла по проходу, глядя прямо перед собой. Том появился в церкви с тем же серьезным выражением лица, что и у Сары. Он был бледен. Том пошел прямо к ней, ни с кем не здороваясь. Встав рядом, он слегка сжал ее руку. Сара подумала о том, была бы она счастлива, если бы ей не понравилось здесь и если бы ей не захотелось здесь остаться. В книгах люди всегда говорят:

Лучше бы я никогда тебя не встречала…

Лучше бы я не знала о твоем существовании…

Лучше бы я никогда сюда не приезжала…

Но Сара не могла так сказать. Не сейчас. Пастор начал произносить речь, но Сара его не слушала. Она продолжала думать. Была бы она счастливее, не узнай она жителей Броукенвила? Или, наоборот, впечатления от Броукенвила сделают ее счастливее, когда она вернется в Швецию и смирится с разлукой? Может, теперь, когда она узнала, что в жизни есть и другие возможности, у нее появятся амбиции? Может, она сможет снова попытаться обрести счастье? В маленьком городке? Или в другой стране? Она знала, что существуют страны, где шведы могут жить и работать. Впрочем, она не знала, куда бы ей хотелось поехать. Надо было прервать Уильяма, но видно было, что он тщательно готовился к этой проповеди. Он выглядел таким довольным. Было бы жалко не дать ему договорить до конца. Сара просто не могла так поступить. Она даже не заметила, что Каролина незаметно вошла в церковь и села в последнем ряду. Не видела Сара и как Джош застыл при ее появлении. Уильям говорил так четко и красиво, что даже появление Грейс – явно навеселе и с охотничьим ружьем – его не смутило. Было ясно, что у нее свои планы на празднование свадьбы. Сара попыталась вникнуть в слова священника. Похоже, его речь близилась к концу.

Уильям замолчал и выжидательно посмотрел на собравшихся. Жители Броукенвила поняли, чего от них ждут, и разразились аплодисментами. Уильям улыбнулся и повернулся к Тому и Саре.

Сейчас самое время это сказать. Только вот язык ее не слушался. Во рту появилась горечь. Губы пересохли. Щеки болезненно горели. Глаза щипало от навернувшихся слез, а сердце так билось в груди, что она боялась, что у нее перехватит дыхание.

Боже мой, я не могу говорить перед такой толпой, подумала она. На мгновение она забыла, что все в церкви – ее друзья, что она всех знает, и помнила только, что в школе у нее всегда были проблемы с публичными выступлениями. Ее спасло покашливание с задних рядов.

Все повернулись и с удивлением посмотрели на невысокого мужчину, который бесшумно вошел в церковь и теперь пытался привлечь их внимание.

– Я ищу Сару Линдквист и Тома Харриса.

Том сделал шаг вперед.

– Как я понимаю, вы подали прошение о виде на жительство по причине брака, которому я сейчас являюсь свидетелем?

– Да.

– Брак уже заключен?

Том улыбнулся с явной иронией.

– Мы как раз собирались приступить, когда вы вошли.

– Вот как. Понимаете ли, у меня есть некоторые возражения…

Уильям уставился на него:

– Но я еще не дошел до этой части!

– Боюсь, это не может ждать, – сказал мужчина.

Все начали шептаться, пораженные этим неожиданным поворотом событий. Только пьяная Грейс ничего не понимала и громогласно спросила у Клэр:

– А он, черт возьми, кто такой, чтобы возражать?

Клэр только покачала головой.

– Я бы посоветовал вам подумать, прежде чем что-то предпринимать.

– С какой стати? – спросил Уильям.

– Даже если они поженятся, это не гарантия того, что мы дадим ей вид на жительство. И учитывая все обстоятельства, я вынужден сказать, что у них крайне мало шансов на положительный ответ.

– Он хочет украсть у нас Сару, – рассердилась Грейс.

Клэр зашикала на нее и похлопала по руке, словно успокаивая разволновавшуюся лошадь – в данном случае лошадь, у которой при себе был дробовик.

– Но как они тогда смогут жить вместе? – спросил Уильям.

– Я должен сказать, что, с моей точки зрения, это фальшивый брак ради получения вида на жительство, что, с точки зрения закона, является преступлением.

– Но они женятся не ради вида на жительство, – запротестовал Уильям.

Люди заерзали на скамейках. Сара устало улыбнулась.

– Даже если бы не было книжного и подозрений в нелегальной трудовой деятельности, я бы все равно голосовал за отказ.

Грейс поднялась:

– Женщины из рода Грейс никогда не позволяли правительству говорить им, что делать, – сказала она и трясущимися руками навела ружье на Гэвина Джонса, который сохранял невозмутимость.

– Тованда!

– Грейс! – взмолилась Клэр, а Энди поспешил заверить ее, что курок пока не взведен.

Грейс медленно опустила дробовик. Клэр и Джордж выдохнули. Энди засмеялся. А Гэвин Джонс воспользовался моментом, чтобы вызвать полицию.

Возражения

Гэвин Джонс оторвался от своих заметок. Люди в комнате ожидания не могли его видеть, потому что с их стороны окно было зеркальным. Гэвин не знал, зачем архитекторы так это спланировали, но ему это было только на руку. Он спокойно мог оглядеть подозреваемых и сделать свои выводы. Это должен был быть простой случай, но в нем было замешано слишком много безумцев, а безумцы угрожали миру и спокойствию в офисе Гэвина. На данном этапе у него уже были сильные подозрения в том, что все, что касается Броукенвила, непросто.

Сара Линдквист и Том Харрис сидели в углу, тихие и мрачные. Худая женщина заурядной внешности была одета в скучное белое платье. Она даже не пыталась нарядиться в день свадьбы. Гэвин слышал, что женщины, собирающиеся замуж, тратят целые состояния на кружева и воланы и сутки проводят в салонах красоты. Сара Линдквист даже губы не подкрасила. Мужчина же, напротив, был очень привлекателен. И если у Гэвина и были какие-то сомнения в нелегальности этого брака, то они рассеялись, стоило ему увидеть жениха в церкви. Мужчина вроде Тома Харриса мог жениться на женщине вроде Сары только по одной причине. Деньги, подумал он мрачно.

– С чего мы начнем? С ружья? С пастора? Со скучного свадебного платья?

Судя по всему, полицейский был в отличном расположении духа. Гэвин посмотрел на подозреваемых.

Сара Линдквист. Гражданка Швеции и преступница. Глупая попытка, подумал он. Не стоило даже пробовать. Они начали с тех, кто вызывал меньше всего интереса. Двое мужчин, явно пара, как с любопытством отметил полицейский и без любопытства – Гэвин, вошли в комнату вместе.

– Сара и Том, – начал один из них с улыбкой. – Прекрасная пара. Мы поняли это раньше их самих.

– И все для них организовали? – сухо спросил Гэвин.

– Конечно, – ответил мужчина без тени раскаяния. – Сами бы они не справились.

– А книжный?

– Какой книжный?

– А сколько у вас книжных в Броукенвиле? – спросил полицейский, за что получил строгий взгляд от Гэвина.

– А что с ним?

– Его держит Сара.

Мужчина задумался.

– Она там иногда бывает. Но денег она не получает за это, если вы об этом, и магазин ей не принадлежит. Думаю, магазин держит городской совет, – усмехнувшись, он добавил: – Или Эми Харрис.

Гэвин записал имя.

– А дробовик? – спросил полицейский, за что получил еще один недовольный взгляд.

– Недоразумение, – улыбнулся мужчина. Глаза его сверкнули.

Гэвин понял, что этих двух бесполезно спрашивать. Он готов был поклясться, что мужчина ему подмигнул. Возможно, следующий допрос даст больше результатов. Это была женщина из закусочной, та самая, с дробовиком.

– Сара – прекрасная женщина, – заявила она. Гэвин посмотрел на анкеты на столе. Только Грейс. Без фамилии. – Они с Томом влюбились друг в друга с первого взгляда, – продолжила она. – Они неразлучны с самого приезда Сары в Броукенвил.

Гэвин не стал ничего записывать.

– А ружье? – спросил полицейский. Гэвин послал ему злобный взгляд.

– Ружье? – спросила Грейс. – Это недоразумение. Я хотела палить в честь праздника. Как Четвертого июля.

– Мм, – улыбнулся полицейский.

Гэвину было не смешно.

– В нашем роду мы празднуем как следует, – пояснила Грейс. – Это напомнило мне тот раз, когда моя прабабка…

– Спасибо, – поспешил прервать ее Гэвин. – Можно, мы сначала поговорим о Томе и Саре?

– Они такие предсказуемые, – вздохнула Грейс. – Все у них просто. Не то что у нас. Нам все время приходится бороться.

– Вам?

Гэвин даже не стал смотреть в сторону полицейского.

– Женщинам из рода Грейс всегда приходилось нелегко. В нашем роду нет никакой этой вашей романтики. Женщины из рода Грейс не желали выходить замуж. Они предпочитали браку самогон и ружье. Или револьвер. Нож. Все сгодится. Даже сковородку один раз использовали. Но дробовик все-таки лучше. Нож и сковородка тебе не помогут, когда в тебя целятся из револьвера на расстоянии в двадцать метров. Так что сейчас у меня «Марлин-336».

– Благодарю. Оставьте ваши контактные данные и можете идти домой.

Полицейский вопросительно посмотрел на него, но возражать не стал.

Каролина сидела на краешке стула и боялась поднять глаза на Джоша. Она понимала, что должна с ним поговорить, раз так все получилось, но не могла найти в себе ни сил, ни решимости. Особенно в присутствии других людей. Впрочем, в комнате оставались только пастор, Сара и Том, а им явно не было дела до Каролины. У пастора был совершенно несчастный и растерянный вид. Сара с Томом молчали. Да и что они могли сказать? Что теперь можно было сказать?

Когда полицейский пришел за Каролиной, она инстинктивно взглянула на Джоша. Он подошел к ней, они вместе вышли в узкий коридор, и Джош пропустил ее вперед. Каролина уловила в воздухе аромат его одеколона и почувствовала боль, как от удара. Она невольно остановилась и сжала кулаки. Джош взял ее под руку.

– Я изменился, – прошептал он, ведя ее по коридору.

Конечно, изменился. Он уже сказал, что больше не хочет быть с ней. Что он поедет в Денвер или какой-нибудь другой город. Каролину это расстроило, но не удивило. Люди все равно будут над ней смеяться. Они бы смеялись, встречайся она с Джошем, и будут смеяться теперь, когда они расстались. Чему она удивлялась, так это что он хотел сопровождать ее на допрос. Может, пользуется этим как возможностью поговорить с ней с глазу на глаз, ведь она так и не открыла тогда дверь. Каролина улыбнулась своим мыслям. Ей приятна была его настойчивость, что он вот так просто не готов ее отпустить. Если бы Каролина была такой же сильной, когда дело касалось отношений с мужчинами, как во всех других вопросах, она бы тоже его не отпустила.

Полицейский открыл им дверь в кабинет. Невысокий мужчина, испортивший венчание, сидел за письменным столом. Полицейский встал рядом и отвернулся к окну.

Невежливо, подумала Каролина, но решила промолчать. Джош, похоже, вообще не обращал внимания на происходящее вокруг. Он присел на стул, тут же повернулся к ней и открыл рот явно для того, чтобы продолжить предыдущий разговор, но бюрократ в плохо сидящем сером костюме помешал ему. Каролина была благодарна ему за это вмешательство.

– Расскажите о свадьбе, – попросил он. В голосе явно звучало недоверие. Наверное, он надеялся таким образом заставить их рассказать правду. Но, несмотря на всю его подозрительность, чиновник скорее раздражал, чем пугал.

– Что вы хотите знать? – спросила Каролина. – Они познакомились, когда Сара приехала навестить Эми.

Бюрократ сверился с бумагами.

– Эми Харрис?

– Она умерла, – спокойно сообщила Каролина, отчего полицейский отвернулся от окна и с удивлением уставился на Каролину.

– Что за город! – выдохнул он.

– Ну это была не внезапная смерть. Но все равно скончалась Эми некстати.

– Некстати, – согласился полицейский.

– Сара, естественно, поселилась в ее доме. Так хотела Эми.

– И работала в ее книжном?

– Помогала.

– А эта свадьба? Эми тоже так хотела?

– Думаю, она бы не возражала против этой идеи, но, поскольку Том и Сара раньше не встречались, вряд ли Эми могла предположить что-нибудь подобное.

– А книжный? Она хотела отдать его Саре?

– Там только книги Эми. Но книжный Саре не принадлежит. Мы, городской совет, неформально, как вы понимаете, распоряжаемся этим магазином.

– Что за город, – повторил полицейский.

Каролина не обратила на него внимания. Джош сидел между ней и полицейским, и Каролина старалась не смотреть в его сторону. Все ее внимание было сосредоточено на юристе. Джош молчал, но чувствовалось, что он напряжен. Может, Каролине так только казалось, но она предпочитала не проверять.

– Сара там работала?

– Не за зарплату, если вас это интересует. Она там иногда сидела, читала книги, давала людям почитать. Никто там по-настоящему не работал. Мы все помогали помаленьку. Покупателей там все равно не бывает, но магазинчик приятный во всех отношениях.

Юрист никак не прокомментировал полученную информацию и не сделал никаких пометок в бумаге, лежащей перед ним. Каролина сочла это непрофессионализмом.

– Тогда поговорим о последней небольшой детали… об их браке…

– Об этой детали лучше спросить их самих.

– Это мы еще успеем, – ответил юрист.

Он собирался что-то спросить, когда полицейский внезапно внимательно оглядел Джоша и Каролину и с удивлением в голосе произнес:

– Только не говорите, что вы тоже вместе!

– Мы просто друзья! – ответила Каролина с грустью в голосе.

– Нет, черт возьми!

Она повернулась на этот возглас. Ничего не могла с собой поделать. Как он мог вести себя так грубо и невежливо. Каролина сцепила дрожащие руки на коленях.

– Разве мы не просто друзья? – спросила она робко.

– Я же сказал, что изменил решение!

Да, говорил, подумала она, но какое отношение это имеет к дружбе? Может, он хочет сказать, что дружба между ними невозможна? Но она не ожидала, что он скажет это вот так прямо.

Заметив, что Джош смотрит прямо на нее, она отвела взгляд и моргнула. Сглотнув, Каролина произнесла:

– Конечно.

Но это прозвучало тихо и жалко. Тогда Каролина сопроводила свои слова кивком:

– Так будет лучше.

– Я не поеду в Денвер и не оставлю тебя только потому, что тебе так будет лучше. Разве не в этом смысл любви? Любовь делает жизнь интересной!

Каролина улыбнулась.

– Несомненно, – согласилась она.

Джош был вне себя. Это делало его еще привлекательней.

– Любовь должна все усложнять. Должна мешать и доставлять неприятности. Пусть люди смеются. Это означает только, что наша жизнь интереснее, чем их. – Каролина чувствовала, что ситуация принимает опасный оборот, но не знала, что ей предпринять. – В мире есть два сорта людей, Каролина. Те, кто идет впереди и живет полной жизнью, и те, кто тащится сзади и смеется им в спину. И сколько бы ты ни пыталась быть скучной и правильной, ты не такая. Тебе просто надо смириться с тем, что ты не такая, как все, и быть сильной. А расстаться со мной – это трусость. – У него в глазах появилась решимость. – И я не могу позволить тебе так поступить. Я отказываюсь с тобой расставаться.

– Возможно, – осторожно ответила Каролина.

– Возможно? – обрадовался он. – Не «нет»?

– Нет, – улыбнулась она, – не «нет».

Бюрократ пытался покашливанием привлечь их внимание. Полицейский зачарованно слушал их диалог, все еще не веря, что такая пара возможна.

– Да что с этим городом не так? – сказал он себе под нос.

Бюрократ воспользовался паузой, чтобы привлечь внимание:

– Что касается Сары…

Каролина с Джошем явно удивились, что он еще в комнате. Каролина улыбалась Джошу, а он ей. Они словно забыли, где находятся, и говорили друг с другом глазами.

– Сара и Том. Прекрасная пара, – ответила Каролина, не глядя на Гэвина. – Они прекрасно подходят друг другу. Они ровесники, например, и… оба были свободны, когда познакомились… Том давно уже был один. Так что мы все были рады, когда они начали встречаться.

Гэвин помассировал виски.

– Сара – чудесная женщина, – вторил Джош. – Она помогла мне получить работу.

– А оружие? – спросил полицейский.

Гэвин уже потерял надежду на спокойный допрос.

– Недоразумение, – сказал мужчина.

– О да, – согласилась женщина. – Она просто хотела отпраздновать. Та жен… Грейс любит праздновать…

– Вернемся к Тому и Саре… Они так быстро влюбились друг в друга…

– Что было весьма кстати.

– Они знали друг друга до ее приезда в США?

– Нет. Она никого здесь не знала.

Когда пара удалилась, полицейский снова повернулся к окну. Теперь в комнате ожидания остались только главные подозреваемые. Священника допросили очень быстро. Ничего важного он сообщить не мог.

– Думаешь, они знают, что мы их видим? – спросил полицейский.

– Возможно, – ответил Гэвин, не отрываясь от заметок. Следующий допрос должен пройти без сучка без задоринки.

– Думаешь, они правда женятся ради вида на жительство?

– Вероятно.

– А что, если они действительно вместе?

– Это не играет никакой роли, – ответил Гэвин после паузы.

Полицейский посмотрел на него:

– А ты в курсе, что у нас нет доказательств, что кто-то пытается обмануть государство?

Гэвин был в курсе.

– Вызови их, – сказал он.

Все казалось сюрреалистическим. Сара сидела, уставившись на выцветшие обои, явно наследие начала девяностых. В углу комнаты стоял автомат с пластиковыми стаканчиками, наливавший обычную и газированную воду. Она думала, что они уже давно вышли из употребления. Впрочем, вид у автомата был такой, как будто им давно никто не пользовался, и краник с газированной водой был заклеен скотчем. Радио играло музыку в стиле кантри. Наверно, кто-то из сотрудников его слушал, подумала Сара, вряд ли они включили радио ради них с Томом. Так вот как это все должно было закончиться, подумала Сара. В приемной было темно. За толстым стеклом можно было различить четыре письменных стола и перед ними окошки для паспортов и других документов. В субботу вечером посетителей в конторе не было. Поразительно, что они пошли на такие усилия и задействовали столько людей, только чтобы не позволить им с Томом быть вместе.

– Том… – начала она, но не знала, что именно хочет сказать. Сара только понимала, что нужно что-то сказать. Например, что все это ее вина. Она всплеснула руками.

Том покачал головой.

– Нам надо поговорить, – сказала она, но без уверенности в голосе. Как можно убедить другого в чем-то, когда сам ни в чем не уверен? Заиграла новая песня. Он приподнял брови:

– Хочешь потанцевать?

Он поднялся со стула и протянул ей руку. После короткого раздумья Сара тоже поднялась и приняла приглашение. Том взял ее руку в свою, а другую положил ей на талию.

– Разговор тут не поможет, Сара, – сказал он.

Сара закрыла глаза и прижалась к его груди. Ткань его рубашки оказалась на удивление мягкой. Ее пальцы начали выводить круги у него на груди, на плече, на шее, на спине… Сара вся затрепетала в его объятиях. И тут она почувствовала, что он рукой гладит ее по спине. Сперва она решила, что ей показалось, и она нарисовала новый круг у него на плече и снова ощутила это движение. Он определенно гладил ее по спине. Сара коснулась мягких волос у него на затылке и почувствовала, как его нога в жестких джинсах прижимается к ее ногам. Живот обожгло холодом стальной пряжки. Сара зажмурилась еще крепче, наслаждаясь ощущением его близости. Каким-то образом ее нога оказалась между его ног, и их тела так тесно прижались друг к другу, что Саре ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в плечо. Краешком сознания она понимала, что после этой неожиданной близости ей будет еще труднее расстаться с ним, но не могла найти в себе силы противиться. Все, о чем она могла сейчас думать, – это Том и единственный танец, который им суждено станцевать. Музыка все играла и играла, и никто не приходил вызывать их на допрос. Реальность казалась такой далекой. Интересно, что было бы, если бы Том тоже ее любил, подумала она. Сара прижалась к нему слишком крепко для медленного танца хороших друзей. И Том тоже был напряжен. Его рука уверенно лежала у нее на спине между талией и лопатками. Они словно цеплялись друг за друга. Щека Сары касалась его плеча, его щека – ее волос, и все в мире потеряло для них значение, кроме музыки и танца. Песня подошла к концу. Ее тело заметило это раньше сознания. Ритм музыки ускорился, припев повторился последний раз с ударением на самом важном слове, и интонация пошла вниз, а ритм начал замедляться, говоря им, что все хорошее закончилось и пора заканчивать и свой танец. Но вместо того, чтобы остановиться, ее тело только еще крепче прижалось к Тому. Подсознательно оно пыталась запомнить ощущение его бедер, живота, плеч, челюсти, пряди волос у уха, аромат одеколона, мягкую ткань рубашки, искорки в глазах. Видимо, Том тоже почувствовал это, потому что еще сильнее сжал Сару в своих объятиях. Ей стало трудно дышать, но это было не важно. Рядом с ним ей ничего больше не нужно было.

Было что-то банальное и трагическое в том, что этот танец закончился. Рука отпустила плечо, рука отпустила талию, руки разжались и отпустили друг друга. Вот и все. Том кашлянул. Она вопросительно посмотрела на него. Том снова взял ее руку в свою, перевернул ладонью вверх и коснулся губами запястья.

– Кто хочет быть первым? – спросил полицейский.

Сара была не в состоянии принимать решение, поэтому Том сжал ее руку и вышел, оставив ее в смятении и одиночестве ждать, пока придет ее очередь. В смятении. Сара была в смятении. Она рухнула на ближайший стул.

Полицейский теперь стоял у письменного стола.

– Так это ты агнец на заклание? – спросил он.

Том ничего не ответил.

Гэвин взял слово.

– Кто придумал этот безумный план?

– Безумный?

– Чтобы вы поженились и она осталась.

– А, это… – Он посмотрел им прямо в глаза. – Это была моя идея.

Гэвин наклонился вперед.

– Так это был ваш план? Ради вида на жительство.

– Другие вам, наверное, все уже рассказали.

– Да… Они рассказали много… интересного.

Том улыбнулся.

– Могу себе представить. В любом случае, это была моя идея. Сара не хотела идти на это, но я ее уговорил. Если кто и должен отвечать за последствия, то это я.

– Это серьезное преступление, – сказал Гэвин, пряча улыбку. – Но мы с этим разберемся. Главное, что вы во всем сознаетесь.

– А Сара?

– Ее депортируют, разумеется.

Он пожал плечами.

– Если вы во всем сознаетесь, я устрою так, чтобы не было штрафов. – Он добавил в качестве предупреждения: – Или уголовного наказания. Но у нее будут проблемы с получением визы в будущем.

Том кивнул.

– Если ей вообще когда-нибудь удастся получить визу.

Том снова кивнул.

– Так вы ее не любите? – спросил полицейский.

Том удивленно посмотрел на него.

– Конечно, люблю. Я же хотел жениться на ней.

– А она?

– Думаю, она хотела остаться.

Полицейский был явно возмущен. Гэвин сохранял спокойствие.

Воспоминания о танце с Томом уже начали блекнуть у нее в памяти. Их стремительно вымещала безликая атмосфера миграционной конторы. Сара уже не могла сказать, как пах его одеколон, а вскоре она забудет ощущение его руки на талии. Ее предательское тело уже забывало, каково это – ощущать его тепло. Когда-нибудь она забудет цвет его глаз, забудет, как они ей улыбались. Все это вызывало у нее панику. Поерзав на неудобном стуле, она закрыла и снова открыла глаза.

Мужчина в сером со свадьбы сидел за столом. Он снял пиджак, под которым оказалась дешевая рубашка с пятнами пота под мышками. Ничуть не смущаясь этого, он с любопытством разглядывал Сару.

Полицейский же явно смотрел на нее с отвращением. Он не сказал ей ни слова, пока провожал на допрос. В комнате же он сел на стул рядом с письменным столом и открыто уставился на Сару. Серо-зеленая форма придавала ему официальность, несмотря на молодой возраст. В глазах у него застыло презрение представителя закона к преступникам. Тома она не видела. Наверно, его вывели через другой выход. Интересно, как быстро ее вышлют из страны? Успеет ли она со всеми попрощаться? Сара была в отчаянии. С другой стороны, она страшилась последней встречи. Что она им скажет?

– Итак, – начал Гэвин. – Расскажите о вашем свадебном плане.

– Это была моя идея.

Никто ей не поверил. Сара никогда не умела лгать.

– Тома к этому вынудили.

На этот раз это больше было похоже на правду. Она отвела взгляд.

– Другие ничего не знали.

Полицейский расхохотался.

– Думаете, никто из тех, кого мы сегодня допросили, не выдал ваш секрет?

Сара улыбнулась.

– Это была моя идея, – упрямо повторила она.

Она явно нервничала. Глаза ее выдавали. В них была мольба.

– У них же не будет проблем из-за?..

Полицейский покачал головой прежде, чем Гэвин успел что-то сказать.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Сара.

– Вам нельзя будет здесь оставаться, – заявил Гэвин.

Улыбка сползла с ее лица.

– Так вы собирались выйти замуж ради вида на жительство? – спросил полицейский.

– Я… – она отвела глаза, – да… чтобы остаться.

– Чтобы работать?

Она засмеялась:

– Конечно, нет.

– А как вы собирались обеспечивать себя? Или рассчитывали, что Том Харрис будет давать вам деньги? – спросил с презрением явно принимавший проблемы Тома близко к сердцу полицейский.

Она покраснела.

– Нет, у меня есть немного денег… и никто мне не разрешает здесь платить. Вы же знаете, какие они тут. Все помогают друг другу. Грейс наливает кофе, Энди угощает пивом, Джон одалживает людям инструменты, чтобы им не надо было их покупать, а Том все чинит. Тут все друзья. Деньги тут не нужны. Я даже ничего не потратила, все придется домой везти, – с горькой улыбкой закончила она.

– Так вы его не любите? – спросил полицейский.

Она удивленно посмотрела на него.

– Конечно, люблю. Я всех люблю, но особенно Тома. Я знаю, мне не стоило этого делать. Я пыталась все это прекратить. Ради него. Он достоин того, чтобы встретить приятную женщину, на которой ему захочется жениться, и он не должен жертвовать собой и жить со мной только из-за того, что я не нашла в себе сил покинуть его.

– Ну что за город! – воскликнул полицейский и повернулся к ней:

– Так вы собирались замуж не ради вида на жительство?

Она смутилась.

– Я сказала всем, что это ради вида на жительство. – Она с грустью добавила: – Я хотела остаться. Очень хотела. Я знала, что Том меня не любит, но пошла на это…

Теперь и Гэвин был напряжен. Ситуация выходила из-под контроля, и ему это не нравилось. Ему вообще не нравилось проводить допросы. Он предпочитал иметь дело с бумагами, а не с людьми.

– Поезжайте домой, – сказал он.

Она вздрогнула, но попыталась взять себя в руки.

– Домой? – спросила она и тихо добавила: – В Швецию?

– В Броукенвил, – раздраженно пояснил Гэвин. – И ждите нашего решения, – добавил он строго на прощание.

Сара молча поднялась и пошла прочь со спокойным достоинством человека, потерпевшего последнее поражение.