Электронная библиотека » Катажина Михаляк » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Земляничный год"


  • Текст добавлен: 20 июля 2015, 15:30


Автор книги: Катажина Михаляк


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Катажина Михаляк
Земляничный год

Твой дом там, где твоя любовь.



Оле и Кжысе на новом жизненном пути


«ROK W POZIOMCE»

by Katarzyna Michalak

© Copyright by Katarzyna Michalak

© Copyright by Wydawnictwo Literackie, Kraków, 2011

© Перевод. Тогобецкая М.В., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * * 

У меня когда-то была мечта. Заветная мечта. Маленький белый домик, окруженный вековыми соснами, стены которого увиты диким виноградом. Эта мечта жила во мне, когда я сама теснилась в одной комнате с родственниками. Когда моим миром стало шумное, переполненное общежитие. Она была со мной, когда я жила с тем, с кем мне жить совсем не следовало бы. И даже в малюсенькой однокомнатной квартирке, где я медленно умирала, как вольная птица в тесной клетке.

С годами этот образ дома моей мечты потихоньку начал блекнуть. Я забыла, как шумят сосны и как поют птицы. Я забыла, как солнце заглядывает в щелку между занавесками и как ветер треплет головки цветов.

Но маленький белый дом обо мне не забыл…

Июль

Дорогая Эва, да, да, моя славная подружка. Я снова пишу тебе. Пишу, как и год назад, и два года назад, и пять лет назад, и все эти тридцать пять лет, и желаю тебе, чтобы то, что ты задумала себе, что твою душу мучает, – наконец сбылось. Да, это и есть мое пожелание: закончи уже это дело, потому что так дальше продолжаться не может…


Эва приподняла бокал с шампанским:

– Желаю тебе маленький белый домик, Эвушка, – шепнула она своему отражению в зеркале и хотела сделать глоток, но в горле встал ком. – Господи, до чего же ты глупая!

Она раздраженно вытерла глаза.

Столько лет она мечтала о своем месте на земле.

В поисках вымечтанного дома она объездила всю Польшу, от моря и до гор, и неважно, что были времена, когда у нее денег еле-еле на билет автобусный хватало, да и пан К. эти ее путешествия не очень-то одобрял. Эве нужно было верить, что маленький белый домик ждет ее где-то, что она его найдет. Утратить эту веру означало для нее смириться с беспросветностью и безнадежностью и сдаться. А это, в свою, очередь означало… что угодно означало, только не хеппи-энд.

Каждый раз, когда среди объявлений в интернете мелькал хотя бы кусочек белой стены, она тут же прыгала в пикап и по бездорожью бросалась в погоню за мечтой. И все было не то… Она видела места прекрасные и уродливые: чудесная малюсенькая хатка на самом краю густой пущи, над которой виднеется надпись: «А.Д. 1878», а у самой стены громоздится здоровенный столб с проводами высокого напряжения, вот как будто нельзя было отодвинуть его хотя бы на сто метров подальше в сторону… славное строение у озера с лебедями, где царила такая тишина, что можно было услышать стук собственного сердца и песни пьяного соседа… избушка прямо из сказки о злой колдунье, с крутой черепичной крышей, над речкой, которая летом превращается в мелиоративный ров, воняющий далеко не фиалками… Так много разочарований! Не то. Снова не то. Слишком близко, слишком далеко, слишком большой, слишком маленький…

У нормального человека таких проблем не бывает: он живет там, где должен. А Эва хотела жить так, как она себе намечтала. Ей и так слишком долго пришлось жить по-другому.

Три года тому назад она оставила поиски, решив, что для такой неудачницы, как она, однокомнатная квартира на Воли и так является центром мира. По крайней мере, у нее теперь был свой собственный уголок. И может быть, если покрасить стены в белый цвет, а на вечно серые от уличной пыли окна повесить муслиновые занавески с фестонами, а над кроватью наклеить фотообои с водопадом и…

Да, Эва, да, суетись, обманывай себя. Пока ты вьешь себе гнездышко на этих двадцати пяти метрах – ты не тоскуешь.

Она снова подняла бокал. Новый тост. И снова – за свой дом.

Она промурлыкала под нос старую песенку, потом неожиданно развеселилась. Вокруг сразу стало будто светлее – хотя на самом деле стояла просто тьма египетская: во всем районе с какой-то радости вырубили свет.

В очень романтичной обстановке, в свете горящих свечей (одолженных у соседей, потому что у Эвы их как всегда не оказалось – никогда руки не доходят, всегда забывает купить!), Эва открыла свой тайный блокнотик для записи важных и неважных вещей и сказала вслух:

– Пиши! Опиши то, чего ты хочешь. Опиши со всеми подробностями: и черепичную крышу, и чтобы в светлом месте, и чтобы ремонта не требовал, а находился на Жолибоже. Ты же знаешь, чего ищешь, правда ведь?

Она знала.

Глядя на листок бумаги, она задумчиво погрызла кончик карандаша и вдруг начала рисовать (чего ей делать было бы совсем не нужно, ибо таланта к рисованию она не имела вовсе). Хотя линии у нее выходили все как на подбор кривые, о линейке она и не подумала. И поэтому нарисованный ею домик, когда она закончила, выглядел так, будто сильно пострадал от урагана «Катрина».

– А еще лес! – бормотала она себе под нос, расставляя вокруг домика сосенки: вот эта вертикальная линия (ну, почти вертикальная!) – ствол, вот эта кучка палочек – ветки… – И река! Домик мечты без реки – это все равно что рис с клубникой и сливками без риса…

И вот уже между сосенками появилась река. Эва склонила голову набок, вся отдаваясь своему занятию. В этот момент в голове у нее всплыло приятное воспоминание.

Тихая, сонная железнодорожная станция. Разогретый солнцем перрон. Пара чемоданов. Мама держит ее руку в своей теплой ладони. Легкий ветерок несет запахи трав и цветов. Маленький домик на полянке, вокруг которого полно играющих детей, вечером – туман над рекой. Над спокойной, лениво катящей свои воды рекой Ливец. Эту реку Эва полюбила с первого взгляда, даже когда оказалось, что утонуть в ней невозможно, потому что вода едва подымается выше колен, любовь ее не угасла и только росла с годами, хотя больше они на каникулы в Урли не приезжали.

Это воспоминание о том солнце и тишине до сих пор грело ей душу. Воспоминания и мечты.

– Ну нет, раскрашивать мы уж не будем, – Эва покачала головой, открыла ноутбук, батареи которого, к счастью, еще пока не разрядились, и начала методично забивать в строку поисковика критерии поиска. В конце решительно дописала: «Ливец».

Нажала «энтер» – и онемела.

Результатов было пять.

Но маленький белый дом – только один.

– Не верю. Просто не могу поверить, – прошептала она, не отрывая взгляда от приложенной фотографии.

Его просто не могло быть.

Но он был!

Стоял себе на поляне, окруженный соснами, играл белыми стенами в лучах весеннего солнца, а дикий виноград вился аж до самой крыши. С забитыми окнами, он будто дремал в ожидании той, которая его найдет и полюбит.

– Меня! Меня ждет!

Эва тряхнула головой, чтобы прийти в себя, и потянулась за телефоном. Сколько, кстати, времени? Уже больше десяти, но совсем немного больше. Посредник, наверно, трубку не возьмет.

Взял!

– Да, я бы хотела посмотреть дом в Урли! – кричала она минуту спустя на бедного мужика, который в этот момент думал о чем угодно, только не о том, чтобы тащиться в пригород Варшавы. – Сейчас же! Немедленно! Ну да, уже поздно и ночь за окном… Тогда завтра! С самого утра!


Проселочная дорога, размытая дождями, тянется бесконечно. И они едут, едут, едут по ней… Вот последний дом у дороги, кажется – дальше уже только лес, как вдруг… что это белое робко мелькнуло между деревьями?

«Это ты?» – как будто спрашивает недоверчиво маленький домишко с забитыми окнами и покосившимся забором.

Эва выходит из машины словно загипнотизированная. Не обращая ни малейшего внимания на хлещущий дождь и на то, что туфли гибнут в слякотной грязи. Калитка немилосердно скрипит, протестуя, замок открывается не сразу и с большим трудом, но Эве все равно. Так и должно быть. Именно так: прекрасно, скрипуче, нелегко. Все правильно.

Вековые сосны окружают дом. А одна растет прямо у калитки, мешая ей открываться. Ее крона закрывает девушку, дерево берет ее под свое крыло, под защиту – и уже ничего плохого случиться не может. Здесь – не может.

Эва стоит посередине поляны, оглядываясь по сторонам, совершенно очарованная. Капли дождя стекают по волосам, плечам, мокрой куртке, ну и пусть. Ей нужно увидеть свой будущий дом в самом плохом виде – чтобы знать, что ее ожидает. И все равно она принимает решение, которое задумавшийся посредник слышит не сразу:

– Я покупаю этот дом.

– Но, может быть, вы сначала зайдете внутрь?!

Эва кивает головой.

Она и так купила бы дом своей мечты, но, чтобы посредник, видя ее настроение, не взвинтил цену, нужно немножко притвориться. И Эва кривится, хотя на самом деле ей хочется упасть на колени и целовать порог:

– Надеюсь, эта дверь не рухнет с петель? – говорит она, сморщив нос.

Внутри дом в еще большей разрухе, чем снаружи. Но она не видит темного коридора, не замечает холодных, стылых комнат с падающей штукатуркой на стенах и с окнами, забитыми досками. Нет. Она видит это место таким, каким оно будет через… год? Два? Когда-нибудь, когда Ева раздобудет денег на его ремонт. Когда комнаты станут светлыми и уютными. Когда убогий линолеум, покрывающий пол, исчезнет, а на его месте появится сияющий дубовый паркет, а окна получат широкие подоконники и будут сверкать чистыми стеклами в белых рамах.

Так будет. Когда-нибудь.

– Я приняла решение, – поворачивается она к посреднику. – Я покупаю дом.

Тот смотрит на нее недоверчиво, словно не веря своим ушам.

– Думаю, вам стоит еще подумать и позвонить мне завтра утром, – предлагает он великодушно.

Эва соглашается.

И всю ночь ей снится маленький белый дом. Без лап. Потому что зачем дому лапы?


– И речи не может быть о том, чтобы я одалживал тебе деньги!

Отчим и слушать не хотел ее просьб и объяснений – он просто повернулся к ней спиной.

– Но я и не хочу, чтобы ты мне одалживал! Я лишь хочу, чтобы ты отдал мне то, что я тебе одолжила!

Эва, чуть не плача, с трудом удерживалась, чтобы не вцепиться в его вечно пьяные зенки.

Пару лет тому назад, когда в обшарпанной их ванной здоровенный кусок штукатурки упал маме на плечи и довольно сильно ее ударил, Эва сняла деньги со своего счета и, ни с кем не советуясь, оплатила ремонт ванной. Конечно, пан К. ее за это сильно отругал и назвал авантюристкой и транжирой, но в глазах мамы она видела слезы, и это были слезы радости – а маме нечасто приходилось плакать от радости, хотя плакала она частенько. И Эва тоже тогда была счастлива – оттого, что счастлива мама. Отчим клялся, что деньги вернет, все до копеечки. Тогда Эва только великодушно махнула рукой. А сейчас вот решила их потребовать.

– Мне нужны деньги на жилье. А ведь твоя фирма процветает. – В голосе девушки зазвучала мольба. Как же она себя за это ненавидела…

– А я думаю, что это ты мне еще должна. Мы тебя кормили-содержали двадцать лет, платили за электричество, газ, воду, не говоря уж о чулках всяких там.

– В жизни ты мне пары чулок не купил! Ломаного гроша не дал!

– Ты просто подлая и неблагодарная!

И на этом разговор был окончен.

Мама, с этой своей безграничной тоской в давно потухших глазах, проводила Эву до двери. И уже буквально на пороге обняла ее, удостоверилась, что муж не видит, и сунула ей в руку пачку банкнот.

– Мамочка! – Эва пыталась вернуть ей деньги, она прекрасно знала, что они матери достались нелегко – ее муженек был очень щедр по отношению ко всем: к собственной матери, к брату-пьянице, к дружкам-собутыльникам, но только не к жене…

А мама зашептала:

– Про мебель не знаю, а занавески сделай в розочках. Я всегда о таких мечтала…

– Мам…

У Эвы слезы навернулись на глаза.

В доме, где жила ее мать, занавески на окнах были такие древние, что помнили еще Герка. И Эва знала, что она во что бы то ни стало исполнит мечту своей матери – она повесит занавески в розочках, как мечтала Анна.

– Спасибо, мамуля.

Эва расцеловала сморщенное лицо матери – нестарой ведь еще женщины, прижала ее к себе, поглаживая по спине, и пообещала самой себе: если маленький белый домик без лап когда-нибудь станет ее, то в нем обязательно найдется чудная комнатка для этой тихой, забитой, не избалованной судьбой женщины. С занавесками в розочках.

– Так, куда теперь? – спросила Эва саму себя, немножко восстановив душевный покой после милой беседы с отчимом. – О нет, нет, только не Анджей…

Села в трамвай и поехала к Анджею.


– Я же не прошу сто пятьдесят тысяч! Мне нужна десятая часть, на жилье! Банк же требует, чтобы выдать мне кредит! И я ведь верну! – Она плакала, слушая очередное «нет». Последнее «нет», потому что больше ей не к кому было обратиться. Честно говоря, ее не удивляло то, что ее друзья вовсе не горели желанием инвестировать деньги в столь сомнительное предприятие, каким была Эва. Без работы, без доходов, без перспектив… И для банка, и для друзей ее уверения «Я ведь верну!» звучали одинаково неправдоподобно, разница была только в том, что банк брал в залог ее недвижимость, а друзья вынуждены были довольствоваться этими самыми заверениями.

– Ведь у тебя же три дома, на счету миллион, машина – как у Рокфеллера, на дивиденды от прибыли ты оплачиваешь своим сотрудникам путевки на Бали! По пятьдесят тысяч! – кричала Эва своему лучшему другу (ну, так она думала – что лучшему), когда все другие способы уже были испробованы и не сработали. Анджей был ее последней надеждой. И он был последним, к кому ей хотелось бы обращаться с какой-либо просьбой. Но он был ее соломинкой, за которую она хваталась.

И вот эта соломинка тоже качнула головой: «Нет». Как и все!

– Слушай, я тебе в залог дам…

Тут Эва замолкла, потому что никак не могла сообразить, что она может дать в залог человеку, у которого все есть. Разве что себя саму. А пятнадцать тысяч она явно не стоит…

– Отработаешь, – вдруг произнес Анджей.

– К-к-как? – заикаясь, спросила Эва, мысленно все еще видя себя в сексуальном рабстве.

– Мне уже некоторое время не дает покоя одна мысль, – Анджей открыл золотой портсигар (кто, ради всего святого, в двадцать первом веке хранит сигареты в портсигаре?!) и через минуту окутал себя клубами сигаретного дыма. Он прекрасно знал, как она это ненавидит. Но сейчас она была в его власти, и он мог себе позволить покуражиться над своей подружкой. – Я хочу основать издательство. И ты будешь им руководить.

– Я?! – Эва вылупилась на него с изумлением: – Но почему я?

– Потому что ты подходишь.

Она окинула себя взглядом. Она? Подходит?

– Ну, и потому что ты в нужде, – подленько усмехнулся Анджей. – Раскрутишься, продашь первую книжку, получишь прибыль – и мы квиты.

Он даже не спросил, что она об этом думает.

Потому что знал Эву лучше, чем она сама себя знала. Знал, что ради этого дома, ради своего собственного места на земле она готова сделать все, что угодно. Не «почти все», а вот именно так: все, что угодно. Но он слишком ценил и уважал ее, чтобы потребовать это «все». Он хотел только, чтобы она занялась издательством и продала с прибылью одну книгу. И все.

Она мотнула головой, приходя в себя, потом деловым тоном осведомилась:

– И какую прибыль ты хочешь получить?

– Вот такую я тебя люблю, – он снова усмехнулся.

– Если ты меня любишь – погаси немедленно эту дрянь!

– Вообще-то с сегодняшнего дня я твой непосредственный начальник, так что могу делать что хочу.

– Попробуй только, я тебя обвиню в сексуальных домогательствах!

– Эй! – Он аж подскочил на месте. – Да у меня и в мыслях не было на твою честь покушаться!

– Расскажешь это в суде, они тебе прямо вот поверят-поверят, – теперь смеялась Эва. Так же злорадно, как минуту назад Анджей.

– Бах! Бах! – Он вскинул руки вверх и затушил сигарету. – Ну так что? По рукам?

– По рукам! – ответила она без дальнейших колебаний.

На самом деле это могло быть интересным. Ну и деньги – про Анджея можно было много разного сказать, но слово он всегда держал.

– Сегодня давай собирайся с силами. А завтра утром начинаешь работать.

Эва склонила голову набок:

– А что я должна буду делать?

Анджей пожал плечами:

– А я откуда знаю? То, что обычно делают издатели!


«Издательская компания – Эва Кроткая».

Неееет… с таким названием далеко не уедешь. О карьере на книжном рынке – капризном, непредсказуемом рынке, где властвуют настоящие акулы бизнеса, – она, филолог-романист, может забыть. Правда, она закончила еще и факультет управления в аспирантуре, ну и Анджей же, наверно, все-таки знал, что делает, раз доверил ей этот проект. Но…

– Анджей всегда знает, что делает, – буркнула она себе под нос, рисуя какой-то орнамент, вместо того чтобы работать над логотипом своей новорожденной фирмы. Честно говоря, этот орнамент было единственное, что Эве пришло в голову. – И ошибся он только один раз…

С Анджеем Эва познакомилась в Высшей школе бизнеса. Он до этого закончил факультет международной торговли, с отличием, красный диплом, она – романское отделение филфака университета. Тоже с отличием. Тоже красный диплом. Как лучшим студентам, им обоим полагались стипендия и дальнейшее образование. Предполагалось, что тихая и робкая Эва будет писать диссертацию, посвященную письменам диких гуннов, и до конца своих дней просиживать среди пыльных фолиантов в библиотеке, а она взяла и удивила всех, записавшись вдруг на факультет управления.

– И чем же ты будешь управлять? – безжалостно потешался над ней прямо в глаза отчим. – Сетью голодранцев?

В чем-то он был прав. Потому что с такими капиталами, с которыми Эва оставила родительский дом, она могла рассчитывать разве что на управление магазином одежды. Ну, даже не магазином – магазинчиком. И то – если бы хозяин дал ей отсрочку платежа на полгода, а одежду предоставил на комиссию.

Эва, как и положено серой мышке, была бедна как мышь церковная.

Для кого-то другого аспирантура была капризом, а для нее – окошком в лучшую жизнь. В которой есть собственный дом.

Окрыленная надеждой на новую жизнь, в аспирантуре она показала все, на что способна, – красный диплом! И с самого первого занятия до последних экзаменов сражалась за пальму первенства со способным, умным и бойким Анджеем Садовским.

Буквально с самого начала они друг друга приметили – как это часто бывает с противоположностями: «золотой» парень, богатый до безобразия, общительный, обаятельный, пользующийся огромным успехом и популярностью, и болезненно робкая, с вечным комплексом неполноценности, считающая каждую копейку серая мышка.

Они подружились.

И о чудо! Дружба с Анджеем вызвала в Эве волшебные перемены: через пару месяцев она раскрылась настолько, что всем остальным их соученикам стали заметны и ее чувство юмора, и быстрота реакции. Оказалось, что она очень неглупая. И довольно симпатичная внешне, только красота ее как бы приглушенная: непонятного цвета и средней длины волосы всегда закрывали милое лицо и славные глаза, которым явно требовалось чуть-чуть теней и туши. Худенькое тело она вечно укутывала в одежды весьма причудливого покроя, а стройные ноги прятала под мешковатыми юбками… И все это – рядом с Анджеем, который всегда, вот просто всегда, даже на пляже нудистов, наверное, выглядел как картинка из журнала, – делало Эву совсем невзрачной, будто невидимой.

И вот из них получилась такая странная, но неразлучная пара. Анджей и Эва. Нужно добавить, что с его стороны это была как бы забота старшего брата, обильно сдобренная сочувствием, а вот с ее стороны отношение ничего общего с сестринскими чувствами не имело: она была безнадежно влюблена в Анджея с первого дня занятий и до самого выпускного вечера, на котором он напоил ее кокосовым ликером (с тех пор при виде бутылки «Малибу» ее тошнило) и простыми словами объяснил, почему ей нужно выкинуть его из головы.

В утешение, правда, добавил:

– Я для тебя кое-кого нашел. Он классный парень. Мой приятель из лицея. Такой же сирота, как и ты.

– Но я не хочу такого же сироту, как я! – расплакалась Эва. – Одной сироты в доме вполне достаточно! Я хочу…

Она уже хотела сказать «тебя», но Анджей ее прервал:

– Вы друг другу подходите. Дай ему шанс.

И это был тот самый один-единственный раз, когда Анджей ошибся. Пан К. вовсе не был славным парнем. И сироту изображал, потому что это было ему выгодно…

Эва задумчиво смотрела на листок бумаги перед собой. Воспоминания настолько захватили ее, что она даже не заметила, как вдруг перед ней оказался собственноручно нарисованный, очень симпатичный логотип.

Very impressive – так бы прокомментировал это Анджей.

– Такая маленькая моя импрессия… Импрессия! Ну конечно! – Эва победно взмахнула рукой. – Издательство «Импрессия». Конец. Точка. И никаких тебе Кротких! Первое, что мне нужно сделать, – это сменить фамилию. На Злотовскую. По бабушке!


Издательство «Импрессия» разместилось в одном из помещений, входящих в «империю» Анджея. Старый дворик на Воли, рядом с одной из главных транспортных артерий Варшавы (и как он уцелел?!), был будто создан для чего-то столь романтичного, как книжное издательство. Эва разглядывала это большое, светлое помещение и мысленно уже рисовала себе картины полок, ломящихся от прекрасных изданий. Самых знаменитых и любимых авторов: Сафон, Клавелл, Кобен, Эванс… Эх!

Стук в дверь, а лучше сказать грохот спустил девушку с небес на землю. Зафуну придется подождать: привезли мебель. Стол, полки (ну да, те, которые потом будут ломиться от… и так далее), компьютеры и…

– А это мне зачем? – Брови Эвы взлетели, как две птицы, при виде напольных часов – очень дорогих, прекрасных, драгоценных, но совершенно не вписывающихся в интерьер офиса.

– А это чтобы ты все время помнила, что время – деньги, – ответил Анджей, который как раз в этот момент появился в дверях. – На то, чтобы расплатиться с долгом, у тебя три месяца.

– Откуда же я тебе за три месяца возьму бестселлер?! – возмутилась Эва, но он только пожал плечами и вышел.

Эва упала во вращающееся кресло, не сводя глаз с того места, где пару секунд назад стоял ее новоиспеченный шеф, озвучивающий столь нелепый и абсурдный срок дедлайна. Вчера она целый вечер рылась в Интернете и уже начинала немного ориентироваться в порядках и принципах издательского рынка. Она ожидала, что у нее будет время: ведь надо было найти типографию, авторов книг, редакторов, переводчиков, корректоров… Она прошерстила списки наиболее крупных издательств и книжных магазинов. Ночью долго обдумывала стратегию своего издательства и к утру знала только одно: она сделает то, что ей поручили. В течение полугода она найдет, разработает и издаст бестселлер для Анджея.

Но в течение полугода! А не за один квартал!

– Эй, Анджей, послушай… – Она ввалилась в кабинет своего шефа без стука и застыла как вкопанная.

Иола, темноволосая красавица, которую с утра он представил ей как личного секретаря, в весьма недвусмысленной позе целовалась с Анджеем. Хорошо еще, что только целовалась…

Эва запоздало постучала в распахнутую секунду назад дверь:

– Можно?

– Можно.

Иола вышла из кабинета, поправляя волосы, с улыбкой, полной высокомерия, но Эва не обратила на это никакого внимания. У нее из головы не шел Анджей, вернее, ее последний разговор с ним.

– В следующий раз не врывайся без предупреждения, – начал Анджей оправдывающимся тоном, но Эва махнула рукой:

– Твой кабинет, твоя секретарша, твои, кхм… миндалины. Я по поводу сроков. Три месяца! Это нереально! Это невозможно!

– Почему же? – Анджей поднялся, не глядя на нее, подошел к зеркалу, поправил воротничок рубашки: – Чтобы выпустить одну книгу, нужно два месяца. Так что я тебе еще фору даю.

– Тогда дай мне эту книжку!

– Я, милая моя, бестселлеров не пишу – я занимаюсь финансами, – он отвернулся от зеркала и улыбнулся Эве этой своей вечной язвительной улыбочкой. – Объяви конкурс, – посоветовал он и значительно взглянул на дверь.

Аудиенция была окончена.

Иола ждала.

– В следующий раз закрывай дверь на замок, – буркнула Эва.

– А ты в следующий раз присоединяйся.

Эва воспользовалась его советом – не про «присоединяйся», конечно, а тем, который касался конкурса.


Она пялилась на экран компьютера с недоверием. Тридцать три ответа?! Вчера она разместила в сети информацию о конкурсе – на форумах писателей и тех, кто себя таковым считает, и тех, кто готовится в писатели… и вот – тридцать три ответа? Она едва надеялась получить хоть какой-то отклик, а уж такого не ожидала точно.

Что с ними не так, с этими писателями? Их что, совсем никто не хочет печатать, раз они откликаются на объявление типа «Новое издательство ищет новых авторов»?

Что ж, Эва решила сделать ставку на женскую литературу. После разговора с шефом она зашла в интернет и посмотрела статистику ведущих издательств Польши, нашла знакомых в некоторых из крупных книжных магазинов и поспрашивала этих милых людей, что лучше всего продается и покупается на книжном рынке, какая литература пользуется наибольшим спросом. И выяснилась крайне любопытная вещь: три четверти клиентов книжных магазинов, таких как «Эпик», например, были женщинами. Женщины составляли восемьдесят процентов читателей в Польше. И в списке бестселлеров на первых местах были женщины и литература для женщин. Такое вот бабье царство. И если Эва хотела в своем царстве властвовать – ей нужно было одну из этих баб взять в плен.

Поэтому она и дала объявление.

Эва открыла первое письмо:


Дорогая редакция!

Я ученница третьего курса техникума. Я уже давно пишу книшки (книшки? Какие книшки? Она имеет в виду – книЖки?). Все в моем класе их читают и говорят что я должна их исдовать. Я бы хотела высокую оплату и процент с продаш (продаш? Кому и что продашь ты, девочка?!). В присоединеном файле моя повесть которая называеться «В твоих объятиях» (господи, хорошо, что не в моих!).


Без всякой надежды Эва открыла присоединенный файл.

Что ж, повесть «ученницы третьего курса техникума», страдающей тяжелой формой дисграфии, представляла собой следующее (орфография и пунктуация автора изменены, дабы не травмировать психику читателя):


Был вечер, когда Моника шла по Двадцать пятой улице. Она торопилась, потому что было почти темно. А улица была пустая. Вдруг она услышала быстрые шаги за спиной и чей-то очень мужской, глубокий голос произнес:

– Эй, любовь моя, подвезти тебя?

– Нет, спасибо, – ответила высокомерно Моника. – Я вполне доберусь сама.

Она сделала несколько шагов, но голос не отставал:

– А может, все-таки подвезти? У меня прекрасная машина.

Из любопытства она бросила взгляд в сторону стоящей у тротуара машины: действительно, золотой «порш каррера» кабриолет.

– Ха! – ответила она. – На такой машине мой старик на рынок за продуктами ездит!

Он преградил ей дорогу. Он был нечеловечески привлекателен. Тело у него было как у модели. Широкие плечи, узкие бедра. Под рубашкой играли мускулы. А лицо… лицо у него было ангельское и дьявольское одновременно. Сердце Моники заколотилось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди.

– А может, все-таки подвезти? – вкрадчиво спросил он, улыбаясь при этом, как Брэд Питт.

– Нет, спасибо, – ответила она слабым голосом.


Такой диалог, в котором он хочет, а она отказывается, тянулся на полкниги. На пол пятидесятистраничной книги – пожалуй, явно слишком короткой для потенциального бестселлера. В конце концов она все же поддавалась на его уговоры и соглашалась. Уф! Они добирались до ее квартиры и уже готовы были прыгнуть в постель – и тут свет гас.

А так все многообещающе начиналось…


уважаемые господа

прежде всего хочу предупредить вас что я принципиально не использую заглавных букв и знаков препинания – это мой протест против формализма и заорганизованности в поэзии (ну, хорошо, хоть буквы польские использует!) к сожалению не могу предоставить вам повесть потому что являюсь приверженкой малых форм но все же высылаю вам сборник моих стихов чтобы протестовать против дискриминации этой формы самовыражения и экспрессии


Наверное, стихи столь самобытного автора были действительно прекрасны и Эва обязательно бы их оценила – если бы она смогла понять, о чем в них идет речь и как их вообще прочитать, ибо фразы, отдельные слова и даже буквы были разбросаны по страницам в произвольном порядке. Видимо, тоже в знак протеста…

Уважаемая редакция!

Я начинающий писатель (ух ты, наконец-то! Мужчина, правда, но ничего, Эва была далека от предрассудков. Главное – чтобы прислал что-нибудь стоящее), но уже имеющий определенные достижения (ну-ка, ну-ка!). Я не признаю литературы для кухарок (оооо… очень жаль…), но все же решил принять участие в вашем конкурсе. Хочу отметить, что, хотя повесть, которую я предлагаю вашему вниманию, еще не нашла своего издателя – я слишком придирчив и избирателен в этом смысле! (однако как он себя хвалит!), – она тем не менее получила титул «Лучший дебют» в литературном конкурсе в поселке Ласки (тут Эва не нашлась, как прокомментировать).


Ода грязному окну

Лица людей – как грязные окна. Через них ничего не видно. Не видно, что там, с другой стороны. Ничего не видно. Смотрю. Пробую пробиться через маску пустоты, но мои усилия совершенно бесплодны. Ничего. Ничего не видно. Только пыль. Серая пыль обыденности. Следы борьбы – ежедневной борьбы. Следы от ударов. Морщины…


Эва чуть не заплакала.

Может, это и была литература не для кухарок, но уже самые первые строчки вогнали ее в тяжелейшую депрессию, а она совсем не хотела, чтобы после прочтения ее бестселлера читатели начали сдирать маски с запыленных лиц и выпрыгивать в окна в знак протеста против обыденности. А еще эти морщины, будь они неладны! Морщины надо коллагеном заполнять вообще-то…

К сожалению, остальные тридцать писем были абсолютными близнецами первых трех: «я, конечно, не являюсь…», «выражение экзистенциального бунта…», «возвести женщину на пьедестал…».

Единственным проблеском разума среди всего этого безумия выглядело предложение секса («гарантирую полет на Марс и обратно!») и реклама беспроводного интернета «Пингвин».

Но Эва не воспользовалась ни одним, ни другим заманчивым предложением: ей нужна была книжка, а не секс с пингвинами…


Несколько следующих дней не принесли никаких неожиданных открытий. Конечно, была парочка прилично написанных книг – но… таких книг Эва, заядлая читательница, прочитала за свою жизнь множество: редакторша известного столичного журнала, одинокая (потому что это сейчас модно), решает порвать с прошлой жизнью и искать счастья в провинции. Там ее ожидает не только исполнение всех желаний, но и личное счастье и любовь всей жизни. Конец. Точка.

– Проклятье! Ну они что, эти женщины-писатели, – покупают какую-то программу написания повести, что ли?! – недоумевала Эва вслух, заваривая чай сначала себе, а потом Анджею. – Ну то есть: вставляют имя, возраст, внешние данные главной героини… компьютер переваривает информацию, ззззуууу… и вуаля: выдает готовую повесть? О пани редакторше, одинокой, которая решает порвать… и так далее?


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации