Текст книги "Девушка с ароматом жасмина"

13

Наконец-то настал день нашей встречи. Моя сладкая нежная девочка, как же я соскучился по тебе, твоим губам, твоему запаху, твоей волшебной улыбке. Мы приземлились. Еще несколько минут, и ты будешь в моих объятиях. Я вижу ее в иллюминатор, ее волосы развивает сильный ветер, кажется над ее головой горит пламя, пламя ее почти рыжих волос. Но она остужает мой пыл, скромно встретив меня и поцеловав в щеку.

– Я не могу при детях, и твоей маме, – шепнула мне Полина, – но очень хочу, и как только за нами закроется дверь нашей комнаты, тебе не будет спасения!

– Можешь смело отпускать спасательный отряд! – с улыбкой сказал я, втайне ото всех сжимая в руке ее сладкую попку.

Встречал нас все тот же состав: тетя Соня, Беатрис и мама Полины Татьяна. Познакомившись с моей семьей, Татьяна с удовольствием болтала с детьми. Я был удивлен этому. Я думал, что настроена она будет, если не враждебно, то точно не открыто и доброжелательно.

– Я поговорила с ней, – сказала Полина, – я объяснила ей насколько ты дорог мне. Я рассказала ей о твоем браке, так что она не думает, что ты просто поплелся за очередной юбкой, и меня в будущем бросишь так же легко, как и Фиону.

– Теперь она думает, что я неудачник.

– Она думает, что бывает разное, вот и все. Она не такая злая, какой кажется, просто она недоверчивая. Пообщайся с ней побольше, и вы тоже найдете общий язык.

– Я слышу, что моя мама тараторит, а она делает так, когда сильно переживает, ее нужно спасать.

Мы подсели к ним на диван, я слегка обнял маму, и она немного успокоилась. Она привезла для Татьяны подарок, плед из натуральной овечьей шерсти в шотландскую клетку. Ведь Шотландия славится своими шерстяными изделиями. Плед очень понравился Татьяне.

– А ты привез мне печеньку? – спросила у меня Полина, – нам с мамой очень понравилось шотландской овсяное печенье.

– Конечно! Как я мог оставить тебя без печеньки? Марго, принесешь?

– Тогда я поставлю чай, сказала тетя Соня и удалилась с Беатрис на кухню, за ними поплелся Глен. Беатрис ему очень понравилась, хотя он ни слова не понимал по-французски. Позже он сказал мне, что она похожа на нянюшек из сказок. Было очень тепло, и мы пили чай на улице. Когда я был здесь последний раз был февраль и было холодно. Сейчас же был июль в самом разгаре, и все вокруг цвело. Было очень красиво, и я чувствовал себя тут как в деревне. Татьяна очень любила эту усадьбу, и проводила здесь половину своего времени. Она даже выучила французский язык. Дети утащили Полину на экскурсию по усадьбе, а мы с мамой остались с Татьяной. В общем, Полина была права, мы нашли общий язык. Мы долго разговаривали о разном. Я окончательно расслабился и чувствовал себя как дома. Мама перестала тараторить и спокойно пила чай. Ганс принес бутылку вина, и мы немного его выпили. Татьяна практически не пила.

– Я хотела привезти Вам бутылку виски, – говорила мама, – этим Шотландия славится даже больше, чем своей шерстью. Но Полина сказала, что Вы не пьете.

– В следующий раз везите, – с улыбкой сказала Татьяна, – я же должна хотя бы попробовать!

Прибежала Полина с детьми.

– Я победила! – кричала Марго.

– Мы бежали наперегонки почти от самых виноградников, – пояснила запыхавшаяся Полина.

– Бабушка, здесь так красиво! – с восхищением говорила Марго.

Они с Гленом наперебой рассказывали об увиденном. Полина сказала что-то Беатрис, и та удалилась.

– Скоро будет обед, – объявила она. – Мы же с вами нагуляли аппетит? – спрашивала она у детей.

Я любовался ею. Она так хорошо вписалась в мою семью, как будто всегда была ее частью. Можно было сказать, что она старшая сестра моих детей. Она общалась с ними более свободно, чем мы с Фионой, но и в тоже время понимала, что перед ней дети, которые могут брать с нее пример. Вечером мы наконец-то остались одни, и за Полиной закрылась дверь в комнату. Дети, переполненные эмоциями спали, они и наши мамы находились в другом крыле. Дом был разделен как бы на две части, на два независимых крыла, и они были в противоположных концах друг от друга. Так как Татьяна проводила здесь много времени, Полина сразу поделила дом пополам, она и приезжающие к ней друзья были в одном крыле, а ее мама в другом, так они друг другу не мешали.

– Иди ко мне мой райский цветочек, – сказал я сидя на кровати, – я так соскучился по твоему телу.

– Сейчас, только разденусь, не думаю, что тебя возбудит мой деревенский наряд, – с улыбкой сказала Полина, стаскивая с себя джинсы.

На ней была клетчатая рубашка с закатанными рукавами, джинсы и кроссовки.

– Ты зря так говоришь, эти носки в разноцветную полоску очень сексуальны, – смеялся я. – Мне все равно, что на тебе надето, я хочу тебя в любом одеянии.

Оставшись в одном белье она медленно подошла ко мне и села на меня сверху. Наконец-то мы слились в поцелуе. Как же я скучал по ее сладким губам.

Ближе к вечеру следующего дня мама улетала в Эдинбург. Татьяна предлагала ей остаться еще, но мама сказала, что пора и честь знать. Ей не хотелось надоедать. Марго сказала Полине, что обещала привезти Фионе «всякие штуки из лаванды».

– Тогда мы сейчас соберем для нее всякой всячины, и отправим с твоей бабушкой, – сказала Полина. – Во Франции полно всего, так что у меня есть универсальный набор. Я назвала его «Французский ящик».

Это был реально ящик, высотой почти по пояс. Внутри он был разделен на секции, каждая предназначалась для определенного вида товара. Товара, потому что эти ящики Полина во Франции продавала, и они пользовались большим успехом у туристов. В этом ящике было все, чем богата и славится Франция. Ассортимент был разный, но для Фионы они решили собрать ящик с ее вкусовыми предпочтениями. Полина отдала Беатрис список продуктов, которые производили на территории усадьбы, по второму списку какой-то парень поехал в Дижон. Из того что производили на месте были всякие сыры и прочие молочные продукты, копченые и вяленые свиные окорока и прочие части тушки, парное мясо каких-то специальных коров, породу которых я не помню, несколько бутылок лучшего вина из личного погреба Полины, свежайшие фрукты и овощи, сладости, которые делали только здесь. Из Дижона парень привез всякие штуки из лаванды, у Полины был там магазинчик, а это и мыло, и шампуни, и гели для душа, крема и маски для всех частей тела, саше и всякие декоративные штучки. Так же была и другая косметика известных французских марок. Меня привлекли к выбору духов, так как я знал вкус Фионы. А куда же во Франции без духов? Тем более Фиона ими фанатела. Подобный ящик Марго с Полиной собрали и для моей мамы. Она отказывалась, и говорила, что не стоит беспокоиться. Но когда Полина начала расписывать качество всех этих продуктов, маме уже нечем было апеллировать.

– Вы не можете отказаться, – говорила Полина, – это же настоящее бургундское молоко и молочные продукты, такого сливочного масла Вы не купите нигде, кроме как во Франции. А сыры, это ведь нечто?! Вам ведь они понравились?

– Полина, мне все очень понравилось, я бы жить тут осталась, и поправилась бы килограмм на пятьдесят, потому что это все так вкусно! – с улыбкой говорила мама, – продукты действительно очень хорошего качества.

– Потому что я лично это качество контролирую. Бывший владелец этой усадьбы обанкротился, потому что производил и продавал гадость, а я нет. Мы же во Франции, а тут не так легко что-то испортить!

Поздним вечером мне позвонила Фиона.

– Передай Полине большое спасибо. Мы с твоей мамой так обожрались, что не можем подняться с дивана. Теперь неделю не вылезать из спортзала, но оно того стоило! И косметика, и духи, мне все понравилось. Марк, может она этим подарком хотела что-то сказать?

– Не думаю, она очень любит делать подарки просто так, без повода. Тем более имеет такую возможность. Марго сказала ей про всякие штуки из лаванды, и она решила собрать тебе ящик.

Так как Фиона отпустила детей на две недели, мы решили не тратить времени и следующим утром улетели в Марсель. Детям хотелось посмотреть на лавандовые поля. Несмотря на короткие дистанции, экипаж самолета состоял из двух пилотов и двух стюардесс. Полина сказала, что отвечает за чужих детей, и так ей спокойнее. Во время полета капитан разрешил Глену посидеть в кабине пилота. Его счастью не было предела, а после посадки ему даже разрешили понажимать на разные кнопочки, и пощелкать переключателями.

– Я тоже хочу быть пилотом! – выдал Глен.

– А я думал конструктором, – сказал я, – придумаешь новый самолет, который может три раза облететь земной шар без дозаправки. Или ракету, представляешь?! Ракету, которая может за сутки долететь до Марса.

– Пап, ракета тут не причем, надо изобрести такой двигатель, а ракета может быть любой. Ты что, не знаешь таких элементарных вещей?

– Да, в чем-то ты гораздо умнее меня! – смеялся я.

Я первый раз был на лавандовом поле, это было потрясающе! Полина объяснила нам, как нужно вести себя там. Такого количества пчел в одном месте я еще не видел, они роились над рядами лаванды словно маленькие моторчики. Аромат был просто умопомрачительный. Полина в длинной шелковой юбке нежно-розового цвета очень вписывалась в окружающую гамму цветов. Ее волосы развевались на ветру. Она была такой нежной и легкой, она словно летела между рядами лавандовых кустов как одна из многочисленных пчелок. Я любовался ею, мне не верилось, что она моя. Я так долго мечтал о ней, и теперь мои мечты стали реальностью. Я мог подойти к ней, поцеловать, сказать, что люблю ее.

Позже мы улетели во Флоренцию. Первый день там мы гуляли по городу, Полина водила нас к той самой фреске. Я и раньше бывал в этом городе, но теперь я взглянул на него глазами Полины. Она хоть и говорила, что она не настоящий писатель, но излагать мысли, придавать им форму и краски у нее хорошо получалось. Флоренция и Италия в целом заиграли для меня по-новому. Глену было не особо интересно шататься с нами днями по городу, и мы оставляли его на целый день в школе «да Винчи». Для маленьких детей там было все обустроено, были кураторы, которые следили за тем, что бы они ели, мыли руки, и прочее, в общем, он бы под присмотром, и я за него не переживал. Каждый день он рассказывал о том, что нового он узнал. Его захлестывали эмоции, он тараторил и показывал какие-то поделки. В последний день, его куратор сказал, что он очень одаренный мальчик, и нужно развивать его способности.

– Так и рождаются гении, – сказал куратор.

Мне было бесконечно приятно это слышать. Меня распирало от гордости.

– Флоренция это родина оперы, – как-то сказала Полина, – Фиона никогда не думала о том, что бы попробовать выступить здесь?

– Нет. Пока не было детей у нее все хорошо было и в Шотландии, а потом, когда появились дети она вообще редко куда-то выезжала из страны.

– У меня здесь есть один знакомый, он владелец одного театра, в нем ставят оперы и концерты. Я могу поговорить с ним, если она захочет.

– Я обязательно скажу ей об этом.

Во Флоренции мы пробыли неделю, и оттуда поехали в Рим, там пробыли четыре дня, и еще три в Неаполе, родине пиццы. Вообще, наше повальное обжиралово в Италии это отдельная тема. Полина очень любила итальянскую кухню, в ней все было бесконечно вкусно. Заходя в ресторан, она даже не брала в руки меню, а просто спрашивала официанта, что тот может ей посоветовать. Если бы она открыла меню, то назаказывала бы кучу всего, что просто не может поместиться в одного человека. Она ела с таким удовольствием и блаженством, что когда ее тарелка была пуста, она говорила по-русски «это лучше секса». Марго спрашивала, что означает эта фраза, но Полина говорила, что она еще не поймет ее смысла.

– Вот так значит, – шутя говорил я ей на ушко, – повар этого ресторана удовлетворяет тебя лучше, чем я?

– Да, прости дорогой, но я изменяю тебе с итальянской кухней, у нас с ней давний роман.

Полина накупила кучу литературы по искусству для Марго, и в Риме водила ее на урок к одному художнику, который держал школу, он был ее знакомым. Я уже начал привыкать к тому, что у Полины были знакомые по всему миру. Среди них было много мужчин, и все они смотрели на нее влюбленными глазами, что вызывало во мне ревность. Она это видела, и тихо говорила мне на ушко, что любит только меня. После этих слов я начинал чувствовать себя победителем, рыцарем на турнире, сражавшимся за сердце прекрасной принцессы, и она повязывала свою ленту на мое копье. Она была моя, моя сладкая обожаемая девочка.

Из Неаполя Полине пришлось улететь в Москву, там случилось что-то, что требовало ее присутствия. К этому моменту данные нам две недели истекли.

– Я сейчас полечу в Москву, а вы в Эдинбург. Я пробуду там два дня, максимум три, и прилечу за тобой. Если хочешь ты можешь остаться в Дижоне.

– Нет, я лучше отвезу детей домой и подожду тебя там. А куда мы потом направимся, моя лягушка-путешественница?

– В Рио. Я соскучилась по нему.

Дети соскучились по Фионе и наперебой рассказывали ей об увиденном. Она тоже скучала по ним, и не выпускала их из объятий. Фиона сделал новую прическу. Когда я спросил ее об этом, она сказала, что теперь просто будет больше следить за собой, пока ей не до мужиков, она уделяла много внимания себе, как внутренне, так и внешне. Меня радовало это.

– А ты когда-нибудь думала о том, что бы спеть в Италии? – спросил я Фиону.

– Да кому я там нужна? Обо мне и здесь уже почти все забыли. Был какой-то всплеск после той истории, но сейчас все тихо.

– Не прими это за… я даже не знаю, за что ты можешь это принять, – растерялся я, – в общем, у Полины во Флоренции есть один знакомый со своим театром в котором ставят оперы и дают концерты. Она сказала, что могла бы поговорить с ним о тебе.

Я замер в ожидании того что скажет Фиона, я не мог предугадать ее реакцию, мне всегда были непонятны все эти женские разборки, у мужчин все проще.

– Зачем ей это? – настороженно спросила Фиона.

– Вот, я об этом и говорю. Ни зачем, она просто хороший человек, и для нее ничего не стоит замолвить за тебя словечко. Здесь нет никакого подтекста, она всегда всем помогает. Ты можешь спросить об этом любого. Тем более она не собирается ставить тебе концерт, она просто поговорит о тебе с этим знакомым, а дальше ты сама.

– Если честно, для меня это странно. Но я хочу, я очень хочу!

14

Мы были в Рио. Глория улыбалась мне как родному, я ей нравился. До начала съемок второго и последнего сезона у нас было два с лишним месяца. Полина хотела показать мне мир, в котором она живет, а это был весь мир. Мы путешествовали, мы летали в Москву, и Полина знакомила меня со своими друзьями. Потом мы бывали в тех странах, которые она любила больше всего, а это: Индия, Китай, Вьетнам, Филиппины, остров Бали, Фиджи, Новая Зеландия, остров Маврикий и Сейшельские острова. По пути мы заехали в Зимбабве, и я показал ей водопад Виктория, как-то так случилось, что она ни разу там не была. Я опять смотрел на нее и жалел о том, что я не художник. Она закрыла глаза и срослась с дымом из мельчайших капель, они собирались в капли побольше и стекали по ее обнаженным плечам, а я смотрел на это как заколдованный. В этой женщине была какая-то магия. Раньше я боялся, что рано или поздно все ее волшебство станет для меня чем-то обыденным, но в тот момент я понял, что этого никогда не случится. Потом были ОАЭ, Марокко, Испания, Португалия, ее остров на Багамах, Мексика, Коста-Рика, Панама, и опять Бразилия. Ведь до этого я видел только один город, Рио-де-Жанейро. Мы ездили в одно необычайное место, национальный парк Ленсойш Мараненсеш, я выучил это название, так как это было одно из самых запоминающихся мест, в которых мы были. Это почти пустыня, территория в полторы тысячи километров покрыта белоснежными дюнами, а между ними множество лагун. Это кажется нереальным, среди песков там и тут небольшие озерца, они повсюду, песок и вода, никакой растительности, только белоснежный песок, и прозрачная лазурная вода. Для меня это чудо природы. Полина, как поклонница природы тоже приучала меня любить ее, но эта любовь рождалась сама, без особых усилий с ее стороны. Мы были еще в нескольких красивейших местах Бразилии, а потом были Перу, Боливия, и Аргентина. Когда мы вернулись в Рио Глория по-матерински ругала Полину.

– Парень устал. Что ты таскаешь его за собой по всему миру? – говорила она.

Я сделал ей подарок, купил новомодный телефон и установил на него приложение с разговорным переводчиком, чтобы мы с ней могли общаться напрямую, без Полины. Теперь Глория не расставалась с телефоном, и если мы с Полиной были вдвоем говорила через него, чтобы я тоже понимал.

– Ты знаешь, она считает тебя хозяином в доме, – с улыбкой сказала Полина.

– О! Я не претендую на эту роль.

– Скажи ей, что ты все еще женат, – смеялась Полина, – я посмотрю на ее реакцию! Посмотрим, кем тогда ты будешь в ее глазах.

Еще две недели мы пробыли в блаженном раю в Рио. К нам в гости приезжала Ирен. Мы были так счастливы, и Ирен не смогла этого не отметить. Мы облетели полмира, и я понял, что Рио действительно дом Полины. Бог и правда ошибся, закинув ее родиться на другое полушарие Земли. Здесь она была своя для всех, и для продавцов на рынках, и для богатеев, которые спонсировали ее наркологические клиники. Она умела общаться со всеми, и все принимали ее, для нее была открыта любая дверь. Весь мир был у ее ног, и я восхищался ею. Во мне не было ни капли зависти, о чем однажды спросила Ирен, я был счастлив, что эта женщина была моей.

В октябре начались съемки. Весть о том, что мы с Полиной вместе, разлетелась как горячие пирожки, и к нашему приезду все уже все знали. То и дело кто-то кричал «ты проспорил мне десятку, я же говорил, что они сойдутся еще до начала второго сезона!». Ставки ставились на время, никто даже не сомневался в том, что мы будем вместе.

Полина поговорила со своим знакомым из Флоренции, прислала ему диски с записями выступлений Фоны, и он согласился устроить ее концерт. Фиона была на седьмом небе. Концерт должен был быть в конце октября, мы с детьми, конечно, ехали на него.

– Фиона и тебя приглашает, – сказал я Полине.

– Она готова со мной познакомиться или считает это своей обязанностью из-за того что я поспособствовала этому концерту?

– Она сказала, что готова познакомиться, а концерт отличный повод.

– Хорошо, тогда поедем вместе.

Знакомство прошло хорошо, я бы даже сказал отлично. Может это случилось из-за того что Фиона была в эйфории от предстоящего концерта, а может поняла, что Полина ей не враг, и что наш брак распался не из-за нее. В любом случае я был рад хорошему исходу дела. Концерт прошел на ура, Фиона произвела фурор. Ей начали поступать предложения со всей Европы. Это послужило стартом для ее международной карьеры. Спустя несколько лет она стала очень популярна среди своего слушателя.

На рождество я ездил в Эдинбург, мы встречали его как раньше, в кругу семьи. Полина ехать со мной отказалась.

– У нас рождество не такой великий праздник как у вас, – говорила она. – Я поеду в Рио, а ты потом прилетишь ко мне на новый год, мы будем встречать его на пляже. Ты ведь не представляешь себе новый год без холода?

Так мы и сделали. На встречу нового года на пляже Рио захотела посмотреть Марго, и с разрешения Фионы я взял ее с собой. Пока Марго выкатив глаза, гуляла по дому, я обнимал Полину.

– У меня есть для тебя рождественский подарок, ну или новогодний – сказал я.

Я достал решение суда о разводе и показал Полине.

– Теперь я официально только твой! – гордо сказал я, – так что теперь мне даже Глория не страшна!

А Глория была удивлена тому, что у меня есть дочь, и Полина ей все рассказала. Она задумчиво посмотрела на меня сузив глаза и уставив руки в бока.

– Теперь ты точно разведен? – сказала она в телефон.

– Да! Все по-честному!

Я показал ей решение суда о разводе. Она глянула в него, конечно, ничего не поняла, но поверила.

– А здесь все служанки ведут себя так с хозяевами? – спросила Полину Марго.

– Нет, за такое вообще увольняют. Но я не отношусь к ней как к служанке. Если ты заметила я и в Дижоне ни к кому не отношусь как к прислуге. У меня со всеми взаимное уважение, потому что все люди, и все заслуживают хорошего отношения к себе. Это двухсторонняя система. Поверь, Глория не раз выручала меня, я никогда не забуду, как она выгораживала одного моего друга, который приезжал сюда, и притащил в дом целый пакет марихуаны. Сюда пришли полицейские, и она сказала, что он весь день не выходил из дома. А она очень не любит врать, и категорически против любых наркотиков, даже алкоголя. Она сделала это ради меня, чтобы мое имя не мелькало в полиции. А этого друга она вообще терпеть не могла, и потом еще отлупила его метелкой для пыли, – с улыбкой добавила Полина. – Я знаю, что бы ни случилось, Глория будет на моей стороне, она очень преданный человек, а я не беру к себе работать кого зря. Она ведет себя так, потому что искренне переживает за меня, а не потому что она беспардонная хабалка.

Новый год мы встречали на пляже Копакабана, в Рио принято встречать новый год на пляже, и совершенно все пляжи города были забиты. Была какая-то беспорядочная тусовка, которая сливалась в одну, музыка звучала отовсюду. Повсюду люди пили шампанское, танцевали, целовались парочки. Все были в белом, такая традиция. Мы не были исключением. Я смотрел на Полину, на ней было белое платье в пол без бретелек, с воланом по груди. Она сделала красивую прическу, часть локонов падала ей на одно плечо. Она была похожа на невесту. Мне вдруг так захотелось на ней жениться! Я решил, что позже детальнее обдумаю эту мысль. Начался отсчет времени, и его отсчитывал каждый находившийся на пляже, был просто рев голосов. А потом был салют. Было очень красиво. Мы еще несколько часов танцевали. Марго очень понравилось, но она сказала, что все же без холода и снега новый год какой-то странный.

Итак, я был свободен. Почему бы мне не жениться на Полине? Я бесконечно люблю ее, она лучшая женщина, которую я встречал в своей жизни. У нас все было отлично, мы были счастливы. У них взаимная любовь с моими детьми, даже Фиона хорошо относится к Полине. У нас даже не возникало проблем в быту. Мы были идеальной парой! Да, я женюсь на ней! Я этого очень хочу, действительно хочу. Хочу назвать ее своей женой. Я позвонил маме и сказал ей об этом. Мама была очень рада. Я попросил ее прислать мне бабушкино кольцо. Когда его доставили, я отнес кольцо ювелиру и его подогнали по размеру. И чем оно не понравилось Фионе? Красивое кольцо. Оно было у меня в кармане, и я думал как бы лучше сделать Полине предложение. Мне хотелось сделать это прямо посреди съемочной площадки, но Полина не любила пафоса. И мне в голову пришла одна идея. У нас был выходной, и я сказал Полине, что у меня есть для нее сюрприз. Был день святого Валентина, так что это было очень символично. Мы ехали в аэропорт Орлеана. Я заранее договорился с пилотом, Полина настаивала, что бы я свободно пользовался всем ее имуществом.

– Куда мы летим? – спросила Полина, – или ты пока не скажешь?

– Куда сказать могу. Мы летим туда, где мы с тобой познакомились.

– В Прагу? Да ты романтик!

Выставочный комплекс работал круглый год, там проходили различные выставки. Мы вошли в тот самый лифт.

– Я никогда не забуду, как увидел тебя впервые. Я стоял тут, а ты забежала в лифт и озарила его своим светом.

Мы гуляли по комплексу. Полина была такой нежно-романтичной. Она слегка краснела, как тогда, когда мы с ней впервые оказались вместе в Рио. Мы были как влюбленные подростки, целовались в коридорах и на эскалаторах. С ее лица не сходила ее потрясающая, волшебная улыбка.

– Здесь был твой павильон, помнишь? – спросил я.

– Если честно нет, у меня тогда так голова была забита. У меня был суд, ты же знаешь, я люблю судиться с безответственными компаниями. Я бы сама не нашла его.

– Зато я все помню, как будто это было вчера.

В павильоне Полины продавались какие-то канцтовары, в нем не было ни единого человека, и продавец жевал бутерброд за стойкой. Он вскочил со стула, когда мы вошли.

– Приятного аппетита, – сказал я, – не отвлекайтесь на нас, мы не будем ничего покупать, для нас это памятное место.

Продавец грустно сел на место и вернулся к своему бутерброду. Сейчас я сделаю ей предложение. Сердце выскакивало у меня из груди. Руку я держал в кармане, сжимая кольцо в кулаке.

– Я не просто так привез тебя именно сюда, – сказал я, становясь на одно колено.

До Полины дошло, она широко улыбнулась и приложила руку к сердцу. Продавец тоже вылупился на нас, отложив бутерброд. По его выражению лица я увидел, что он узнал меня, и, вытащив телефон начал снимать. Я раскрыл кулак, зажав кольцо между большим и указательным пальцами.

– Моя сладкая девочка, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – широко улыбаясь, ответила Полина.

Я поднялся с колена и надел кольцо Полине на палец. Оно очень хорошо на ней смотрелось. Я подхватил ее и закружил. Я слышал, как свистел продавец. Позже он попросил сфотографироваться с ним, а я сказал, что только в обмен на то видео, что он снял, мне тоже хотелось, что бы оно осталось у нас на память.

Мы еще долго гуляли по Праге, обедали в одном интересном ресторанчике, и поздно вечером вернулись в Орлеан. Ложась в постель, Полина не хотела снимать кольцо, хотя всегда на ночь снимала все украшения вплоть до серег.

– Оно такое красивое, – сказала Полина.

– Это кольцо моей бабушки, мне прислала его мама.

Полина посмотрела на меня непонимающе.

– У Фионы его не было, оно ей почему-то не понравилось. Но я думаю, что она в любом случае вернула бы его, это семейная драгоценность.

– Значит оно должно было достаться Марго.

– Мама сама предложила мне его, еще когда ты приезжала на знакомство с ней и детьми, так что не переживай по этому поводу. К тому же бабушка любила драгоценности, и у нее полно всего, что перейдет к Марго.

– Но ведь это обручальное кольцо.

– У нее их тоже было два. В первом браке она пробыла совсем недолго, потом вышла за дедушку, и прожила с ним всю жизнь.

– А это какое кольцо, первое или второе?

– Второе. Самое счастливое. Когда ты хотела бы пожениться?

– Мне все равно. Единственное, я не хочу свадьбу, ненавижу их, это сплошная показуха. Мы просто распишемся и пригласим самых близких, что скажешь?

– Согласен. Значит свадьбы не будет.

– Через месяц-полтора съемки закончатся, тогда можно и пожениться.

– Я не хочу так долго ждать! – возмутился я. – Давай на следующей неделе?

Полина засмеялась и поцеловала меня.

– Тебе так не терпится?

– Да! Я почти три года этого ждал.

– Не ври, ты же не с первого дня хотел на мне жениться?

– Нет. Но сейчас такое чувство, что с первого дня.

– Ладно. Я тогда завтра позвоню Беатрис и спрошу, сколько ей потребуется времени, что бы все подготовить. Ты же не против, если свадьба будет в Дижоне?

– Отличное место, я очень полюбил эту усадьбу.

Днем следующего дня Полина сказала, что разговаривала с Беатрис, и та сказала, что ей надо две недели. Вся съемочная группа заметила на Полине кольцо, и опят тут и там слышалось «ты должен мне двадцатку!». Они и тут ставили ставки.

– Я чувствую себя скаковой лошадью, – с улыбкой говорил я Полине.

Настал день свадьбы. Полина решила все же быть в свадебном платье, так что и на мне был костюм. Приехали мама, дети, Ирен, Серджио и даже Фиона. И на удивление всем была она не одна, а под руку с кавалером. Сказала, что это просто друг, но я-то видел, как этот друг влюблено смотрел на Фиону.

– Он хороший парень, – на ушко рассказывала мне мама, – он музыкант, живет в Париже, но очень часто бывает в Эдинбурге. Очень уважительно относится к Фионе, хорошо общается с детьми.

– А почему она мне ничего не говорила?

– Она не торопит событие, проверяет его. Вот привезла его на знакомство. Я так хочу, что бы и у нее все сложилось!

– Да, я бы тоже этого очень хотел.

Гостей было немного и мы все спокойно разместились в доме. Приехал судья, и все заняли свои места. Как в романтических фильмах Полина медленно спускалась по лестнице со второго этажа. Она была такой красивой! Такой нежной! Боже, неужели эта женщина через несколько минут станет моей женой? Я не верю. Может я сплю? Ущипните меня кто-нибудь. Но вот она подходит ближе и становится рядом со мной, она сияет своей волшебной улыбкой и источает самый вкусный на свете аромат жасмина. «Согласен? Да. Согласна? Да». Мы обмениваемся кольцами. «Объявляю вас мужем и женой». Да! Мы женаты! И жених может поцеловать невесту. Ее самые сладкие на свете губы, эти врата в рай. Сказка моя, мой сон наяву, мой свет в темноте, роса на лугу, серенада соловья в ночи. Мечта моя, слабость моя, нектар моей жизни, моя Исида, дурман моего разума, сердце мое, душа моя, жизнь моя, Полина… Она написала эти слова сравнения, и сценаристы оставили их в неизменном виде, может она знала, что и у нее будет свой Генрих, которого она сведет с ума? Поздравления, праздник, подарки, первая брачная ночь. Как же я хочу снять с тебя это безумно нежное платье. Я знаю, что под ним не менее нежное тело. Я глажу ее, целую в шею, расстегиваю молнию на платье, обнимаю, целую ее губы, вдыхаю ее. Она моя. У меня уже давно нет желания вобрать ее всю в себя, поместить ее внутрь себя, в этом больше нет необходимости. Она не намерена сбегать от меня. Она моя. Моя жена.

– Доброе утро миссис Макмиллан, – сказал я, целуя Полину в плечо.

Она улыбнулась. Она была такая теплая со сна.

– Мне нравится, как это звучит, – с улыбкой сказала она.

Полина сразу сказала, что возьмет мою фамилию, в России так принято. Моя мама была этому очень рада. Она гордилась своей фамилией, ведь это была древняя фамилия горного клана Макмилланов. Когда она развелась с отцом то оставила себе девичью фамилию, и через суд добилась того же и для меня. Отец игнорировал повестки в суд три года. Сначала суд ей отказал, но мама у меня очень настойчивая, и она подала повторное прошение (или как там это называется?) и еще через год суд удовлетворил его. Я и сам был горд своей фамилией, и от этого мне было очень приятно сознавать, что Полина теперь тоже носила ее.

Вернувшись в Орлеан, мы закатили праздник для съемочной группы. Почти через два месяца съемки были окончены и все разъехались. Мы с Полиной еще две недели провели в усадьбе в Дижоне, это был наш можно сказать медовый месяц. Все основные работы по сериалу, в которых Полина принимала участие были почти завершены, и в сентябре он должен был выйти на экраны. Роль Генриха дала мне еще большую популярность, и Серджио сказал, что пора завязывать с сериалами, и сниматься только в кино.