Текст книги "Девушка с ароматом жасмина"

12

Следующие две недели прошли в блаженном раю. Мы наконец-то были вместе. Пала стеклянная стена разделявшая нас. Мы могли наслаждаться друг другом, любить друг друга и открыто об этом говорить, правда, только друг другу. На людях мы вели себя как раньше. Это омрачало наш рай. Мне хотелось обнять и поцеловать ее на глазах у съемочной группы, сказать, что люблю ее. Нам хотелось заниматься сексом не закрывая штор, и не боясь, что нас могут услышать любопытные соседи. Мне хотелось выйти утром из ее квартиры не боясь, что меня увидят все те же любопытные соседи. Мы скрывались. Нам не хотелось быть преступниками, но мы ими были. Я засыпал, прижимаясь к ее сладкому телу, и просыпался от ее нежных поцелуев. Но покинув ее квартиру, я опять возвращался в этот враждебный мир, в котором за нами пристально следили. Мы изменились, и это было видно. Раньше мы ловили моменты близости на съемочной площадке, потому что только это у нас и было. Мы ждали их, и с дрожью в руках окунались в них. Сейчас мы знали, что за кадром у нас будет гораздо больше. Мы были расслабленнее, и это нас выдавало.

– Я хочу, чтобы это поскорее закончилось, – грустно сказала Полина, когда я прошмыгнул в дверь ее квартиры, оглядываясь, не заметил ли кто.

– Потерпи немного мой райский цветочек, осталось два дня. После этого я уеду домой, и вернусь к тебе уже почти свободным, и официально буду только твоим.

– Домой… А где потом будет твой дом, когда вы с Фионой разъедетесь?

– Мне хотелось бы, что бы мы жили вместе, – аккуратно сказал я, – как ты на это смотришь?

– Я не против. Но я живу на несколько стран одновременно, подойдет ли для тебя такой образ жизни?

– Мне все равно где жить, главное, что ты будешь рядом.

Настал последний день. Мы сняли целый сезон, и по этому поводу закатили грандиозную вечеринку. На следующее утро я улетал в Эдинбург. Мы лежали с Полиной в постели, и ловили последние моменты вместе. Мы не знали, как много времени займет бракоразводный процесс. Все зависело от Фионы, если она пойдет на контакт без скандалов, то уже через полгода мы будем официально разведены, если же нет, дело могло растянуться на годы, разводиться в Великобритании не так-то просто. Я уже консультировался с юристом по этому поводу. Полина отвезла меня в аэропорт. Съемки закончились, но у нее еще оставалось много работы по сериалу, и все они будут проходить уже в Эдинбурге, так что через неделю, максимум две она прилетит туда. Мы сидели в машине и целовались, мы не могли оторваться друг от друга, казалось, что мы расстаемся на целую вечность. Я вспомнил парочку, которую я увидел в аэропорту, когда улетал на фестиваль искусств в Прагу. Теперь я понимал их как никогда.

– Я люблю тебя моя сладкая девочка, ты самое вкусное, что я когда-либо пробовал.

– И я люблю тебя. Если тебе будет плохо вспомни об этом, и тебе сразу станет лучше.

Я все же оторвался от Полины и вышел из машины. Она смотрела мне вслед сквозь открытое окно. Я обернулся, и не смог уйти, я вернулся и еще раз поцеловал ее через окно. Потом все же ушел. Я лечу в ад, думал я. Что же будет? Я не знал чего ожидать от Фионы. Я решил позвонить Марго и разведать обстановку дома.

– Мы с мамой много разговаривали по этому поводу, – говорила мне дочь, – сначала она очень злилась, когда мы вернулись домой. Но сейчас она стала гораздо спокойнее. Все будет хорошо, пап, не переживай.

Твои слова, да богу в уши, думал я. Мне так хотелось, чтобы все прошло мирно. Мне не хотелось выяснять отношения, потому что это переросло бы во взаимные обвинения, а мне не хотелось искать виноватых. Мы оба виноваты. Нужно было просто признать это. Я признал. А Фиона? Ладно, скоро выясним.

Включив телефон как только самолет приземлился, я получил сообщение от Фионы. Она написала, что приехала за мной в аэропорт. Я был удивлен. Может она все еще считает, что можно все исправить и наладить? Только не это! Мой отказ ее разозлит, а это совсем не тот настрой, который мне нужен. Фиона удивила меня, она была приветлива и сдержана. Она не пыталась обнять меня или поцеловать, что говорило о том, что она не будет пытаться воскрешать наш давно умерший брак.

– Дети у твоей мамы, и нам никто не будет мешать, – спокойно сказала она, не отвлекаясь от дороги. – Я много думала эти две недели, и готова спокойно обо всем поговорить.

Аллилуйя! Мой личный внутренний Ватикан воздел ладони к небу.

– Я очень благодарен тебе за это. Я не хочу ссор.

Мы вошли в дом, Фиона заварила чай, и мы сели за кухонный стол. Фиона спокойно смотрела на меня. Я не знал, как начать разговор. Я ожидал негатива с ее стороны, и был настроен на это.

– Ты хочешь развестись? – спросила Фиона.

– Да.

– Прежде, чем мы продолжим разговор, я хочу сказать, что если ты дашь мне шанс, я готова меняться. Я хотела бы сохранить брак. Но если ты настроен решительно я должна буду тебя отпустить. Я начала ходить к психологу, и мне многое стало ясно.

– Мы не счастливы вместе, но можем быть счастливыми по отдельности. Я не хочу наказать тебя или что-то доказать тебе. Мы уже давно не любим друг друга, у нас ничего не осталось, ты же и сама это знаешь. Я хочу, чтобы ты тоже была счастлива. Возможно, пройдет время, и ты встретишь достойного мужчину, не лишай себя этой возможности. Я уверен, что так и будет.

– У тебя уже так случилось?

– Это не имеет отношения к нашему браку.

– Ты обещал, что ответишь на все мои вопросы. Скажи, ты любишь другую женщину?

– Да. Но я повторюсь, это не имеет отношения к нам с тобой.

– Ты уверен, что уже ничего нельзя исправить?

– Уверен. Так будет лучше для нас обоих, поверь мне. Ты заслуживаешь нормальной жизни, мы оба ее заслуживаем.

Фиона молчала. Я видел, что она смирилась с этой мыслью. Я не знаю, кто ее психолог, но дай бог ему всего, что только может быть хорошего в этой жизни и в десяти следующих!

– Что будет с нашим домом? – после некоторого молчания спросила она.

– Я оставлю дом тебе, я отдам тебе все, что ты захочешь. Ни ты, ни дети ни в чем не будут нуждаться, об этом можешь даже не думать. Я хочу сохранить хорошие отношения и приму любые твои условия.

Мы еще долго разговаривали, обсуждали детали, материальную сторону, совместное воспитание детей и прочее.

– Пока я перееду жить к маме, потом, когда определюсь с тем, где буду жить, я заберу свои вещи. Я уже консультировался с юристом, нам нужно документально оформить все соглашения о разделе имущества и воспитании детей. Как только ты будешь готова, я приглашу его, и мы все оформим.

– Лучше побыстрее разобраться со всем этим.

– Я могу привести его хоть завтра.

– Хорошо, завтра так завтра.

Все было мирно, мы спокойно разговаривали, ни разу не повысив тона. Я позвонил юристу и договорился о встрече. После этого уехал к маме. Там меня встречали дети. Глен еще не совсем понимал, что происходит.

– Ты будешь жить с бабушкой? – удивленно спрашивал он.

– Да малыш, а ты с Марго будешь жить с мамой. Но мы все равно часто будем видеться, я буду приезжать.

– Ты больше не любишь маму?

– Люди живут вместе не только потому, что любят друг друга, есть много других факторов. Ты поймешь меня, когда подрастешь.

– А меня ты еще любишь?

– Конечно люблю, – говорил я прижимая сына к себе, – я всегда буду тебя любить, что бы не произошло у нас с мамой ты всегда будешь моим сыном, и я всегда буду любить тебя.

– Я тебе все объясню, – сказал Марго, гладя Глена по голове.

Прошло почти две недели и Полина прилетела в Эдинбург. Она снова была в моих объятиях, моя сладкая девочка, моя богиня. Я соскучился по ней, и считал дни.

– Я не смогу здесь долго пробыть, – сказала Полина, – думаю больше чем на три недели меня не хватит. У меня голова заболела уже в самолете от одной только мысли о здешних дождях.

– Я не хочу, что бы ты мучилась. Как только мое участие в процессе перестанет быть здесь необходимым мы можем уехать куда захочешь.

– А я не хочу, что бы ты расставался с детьми. В октябре начнутся съемки второго сезона, и я хочу, чтобы ты подольше побыл с ними.

– Возможно Фиона разрешит мне забрать их на какое-то время. Кстати говоря, я хочу тебя с ними познакомить. Они тоже этого хотят. Особенно Марго, ты ей понравилась, она сказала, что ты красивая, и уже перерыла интернет в поисках информации о тебе.

– Она наверно начиталась всяких гадостей о моем материальном состоянии. Что только люди не выдумывают.

– Да, я помню, когда я сам занимался этим, то видел, что тебе пытались приписать наркоторговлю через Бразилию. Но она сама ничего не сказала по этому поводу. А мне уже можно узнать эту страшную тайну, покрытую мраком, – аккуратно спросил я.

– Что, Фиона оставит тебя с голой жопой, и ты решил узнать, чем можно поживиться от меня? – с улыбкой спросила Полина.

– Это была неудачная шутка.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Шутка действительно неудачная. Я не думаю, что ты хочешь жить за мой счет. Ты мужчина, и вполне в состоянии обеспечивать себя и меня.

– Ну новый самолет я пока тебе купить не смогу, но крышу над головой я тебе точно смогу обеспечить. Да, и я говорю это женщине, у которой недвижимость по всему миру, и дом, который стоит дороже целого острова.

– Ты что и правда переживаешь по этому поводу? – удивленно спросила Полина.

– Хотелось бы, чтобы у меня было больше денег, чем у тебя. Может это когда-нибудь случится.

– Зачем тебе столько денег? Если честно, мне не нужно столько, сколько есть у меня. Ровно пятьдесят процентов своего дохода я трачу на благотворительность. Я давно пришла к тому, что деньги зло, и нужно тратить их на благие дела, тогда в них появляется смысл.

– Так ты откроешь мне тайну?

– Да это и не тайна. Когда журналисты задают мне этот вопрос, я отвечаю, что получила наследство, и это действительно так. Но это же слишком просто, людям надо выдумывать небылицы. Они почему-то копались в моем генеалогическом древе, но наследство ведь может оставить не только родственник. Когда после аварии я ходила на иглоукалывание я познакомилась с одним мужчиной, он тоже был парализован в связи с болезнью. Мы с ним начали общаться и сдружились. Между нами ничего не было, мы были просто друзья. Мы начали вместе ходить в группы поддержки, вместе изучать восточные философии, но ему это быстро надоело, и он бросил это. Я делилась с ним всем, что узнавала сама. Он очень любил меня, как друга. У него была сложная форма рака костей, он долго лечился, но все равно в итоге умер. У него не было живых родственников, но были алмазные шахты в Африке, и он оставил свое состояние мне. Он говорил, что ближе меня у него никого нет. Я очень любила его, он был замечательным человеком. Вот так. Я ответила, откуда у меня столько денег, но людей не устроил этот ответ, что ж, это их дело.

– Я не понял, у тебя что есть алмазные шахты? – с удивлением спросил я.

– Нет, я их продала. Там в Африке целая война была из-за этого, и я не хотела быть связанной с кровавыми алмазами. Я получила гораздо меньше того, столько могла бы за все эти годы заработать на этих шахтах, и за будущие тоже. Но опять же, мне не нужно столько денег, хотя их немало.

– Мне просто любопытно, сколько стоит алмазная шахта?

– Почти миллиард долларов, это было десять лет назад, сколько сейчас я не знаю.

Мои глаза округлились.

– И я так понимаю, что шахта была не одна?

– Да, их было несколько.

– У меня точно никогда не будет больше денег, чем у тебя, – с улыбкой сказал я.

– Слушай, почему тебя так волнует этот вопрос?

– Не знаю. Он не то что бы меня прямо волнует, но признаюсь, есть некая уязвленность.

– Да ладно! Лучше подумай о положительной стороне. Моих денег хватит на десять поколений. Деньги хоть и зло, но с их помощью можно воплощать мечты. Ведь тебе понравилось летать на моем самолете и жить в доме с джунглями в Рио?

– Да, но не я заработал эти деньги.

– И не я! Вот в чем дело. Мы же с тобой не меряемся яйцами, кто круче, и способен на большее. Я тоже всего этого не заработала, мне это просто подарили. Так что просто наслаждайся всем, что дает тебе жизнь.

– Она дала мне тебя, и это самый большой ее дар. Так что на счет знакомства с детьми? Да, моя мама тоже очень хочет с тобой познакомиться.

Полина состроила страдальческое лицо.

– Это обязательно? Я не хочу, чтобы меня оценивали, как кусок мяса на рынке, и сравнивали с Фионой.

– Неужели ты боишься, что можешь им не понравиться?

– Конечно! Я же не доллар, что бы всем нравиться. И не алмазная шахта, – уже с улыбкой добавила она.

– Да брось! В тебя влюбляются все вокруг.

– Меня буду сравнивать с Фионой.

– Я думаю, что ты зря боишься. К тому же это все равно произойдет рано или поздно. Так чего тянуть?

– Ну ладно, – неуверенно сказала Полина.

– Я приглашу Ирен, ведь с ней вы сразу нашли общий язык.

– Она же не знала… стоп, или знала? Да у нас тогда еще ничего не было, или было?

– Да, она знала. Я не знаю в какой момент у тебя что-то началось, но я влюбился в тебя с первого взгляда, когда увидел в лифте. Правда, долго сам себе в этом не признавался.

– Это так романтично, – сказала Полина, прижимаясь ко мне, – а знакомиться с детьми и мамой совсем не романтично.

– Не переживай, я уверен, что ты всем понравишься. Так что, мне приглашать Ирен?

– Да.

Полина посмотрела на меня и мечтательно улыбнулась.

– Я обратила на тебя внимание, когда ты надевал мне туфлю на ногу в Праге. У меня появилось к тебе какое-то непреодолимое притяжение, но на тебе было обручальное кольцо, и я испугалась и той же ночью улетела в Москву. Я даже летела на пассажирском самолете, потому что оба моих в тот момент были заняты.

Через несколько дней я заехал за Полиной, мы должны были поехать к моей маме для знакомства. Фиона еще утром привезла туда детей. Фиона выглядела спокойной, она изменилась, видно ее походы к психологу помогали ей. Когда Марго изъявила желание познакомиться с Полиной поближе, я не знал, как сказать об этом Фионе. Но, на мое удивление, она нормально отреагировала.

– Скажи, у вас все настолько серьезно, что бы знакомить с ней детей? – спросила Фиона.

– Да, все очень серьезно.

– Хорошо. Раз так я не буду препятствовать. Я не хочу, что бы дети думали, что я против нее. Ирен говорила, что она вроде как хорошая. Думаю, позже и я буду готова к тому, что бы познакомиться с ней. Я же должна посмотреть с кем будут общаться мои дети.

– Она очень хорошая, можешь мне поверить.

Полина была вся как на иголках, она очень переживала.

– Я выпила успокоительное, но мне кажется, что оно не действует, – говорила она. – Может еще одну таблетку выпить? Нет. Еще накроет меня от обоих сразу, и я буду сидеть и пускать слюну в чай.

Она засмеялась, но смех этот был полуистерический.

– Не переживай ты так, – пытался успокоить я ее, – Глен еще маленький, он не ожидает от тебя каких-то чудес, Марго тебя уже видела, и ты уже понравилась ей заочно. А мама у меня очень тактичная, все будет хорошо.

– А какая она, твоя мама?

– Обычная женщина. В ней нет аристократических загонов и тому подобного. Она общительная, вы найдете общий язык. Она уже любит тебя только потому, что рядом с тобой я счастлив.

– Посмотри, – сказала Полина, доставая какой-то пакет, – я купила им подарки. Как ты думаешь, им понравится? Я не хотела, что бы подарки выглядели так, будто я ими хочу подкупить твою семью, но и в то же время что бы они не казались дешевой херней. Что скажешь?

Полина разложила на столе подарки. Для Марго был холст, она увлекалась рисованием, видимо это досталось ей от моего отца. Производителем этого холста была небольшая фирма, в которой еще почти сто лет назад покупал для себя холсты сам Сальвадор Дали. Для Глена был конструктор, который назывался «Маленький ученый». Так как у Глена был математический склад ума и ему нравились точные науки, ему нравилось что-то делать и мастерить, поэтому подарок был очень в тему. Для мамы была невесомая кружевная скатерть ручной работы. Полине прислала ее из Франции тетя Соня.

– Я уверен, что им все понравится, – сказал я, – все очень в тему и по интересам.

– Хорошо. Поехали, у меня уже глаз начинает дергаться, покончим с этим поскорее.

Мы стояли перед дверью в квартиру мамы. Я не торопил Полину, я просто стоял рядом и держал ее за руку. С одной стороны мне было приятно то, что она так переживает. Это означало то, что ей не плевать на мою семью, и она хочет стать ее частью. Я вдруг осознал, что она действительно хочет стать частью моей жизни. Я повернул ее к себе, взял ее лицо в свои руки и нежно поцеловал в губы.

– Полина, я люблю тебя, – ласково сказал я.

Она улыбнулась мне и нажала на кнопку звонка. Мама была в своем лучшем платье. Она без конца тараторила, и я понял, что и она тоже сильно переживает.

– Послушайте, – сказал я, – давайте вы обе попробуете расслабиться. Это не смотрины. Я просто хочу познакомить свою любимую женщину со своими близкими.

– Мужчины ничего не понимают, правда дорогая? – с улыбкой сказала мама. – Для любой женщины волнительно знакомство с семьей. Но Марк от части прав, нам надо расслабиться.

– Я очень переживаю, и боюсь, что вы меня не примите, – сказала Полина маме. – Но не понимаю, почему переживаете Вы.

– Мы примем тебя в любом случае, к тому же я и так вижу, что ты хорошая девочка. Но как же мне не переживать? Ты получила Марка с багажом, вдруг этот багаж тебе не понравится?

– Нет, – сказала Полина с улыбкой, – вы все мне нравитесь. Да, у меня есть для вас подарки.

Полина начала доставать все из пакета. Мама заворожено смотрела на скатерть.

– Боже, какая красота! – с восхищением говорила она.

Детям подарки тоже пришлись по вкусу.

– Это не просто холст, – сказал я Марго, – смотри, видишь этот знак вот здесь? Это знак фирмы, которая уже очень давно делает все для художников, у них закупался сам Сальвадор Дали.

– Ух ты! Правда?

– Да, – сказала Полина, – тебе нравится?

– Очень! Спасибо!

Глен тут же начал разбирать конструктор и что-то из него мастерить. Пришла Ирен, и мы сели пить чай. Полина успокоилась, и снова сияла своей волшебной улыбкой. Она общалась со всеми, и мне казалось, влилась в мою семью. Я был очень рад. Хоть я ни капли не сомневался, что она всем понравится, для меня все же было важно мнение моих детей. Они обнимали и целовали Полину прощаясь с ней, а значит все было хорошо. Я отвез Полину домой, но не остался на ночь, она сказала, что плохо себя чувствует, на улице лило как из ведра.

– Еще неделя, и я отчаливаю, – сказала она, – вечно лежащая в постели я тебе вряд ли буду нравиться.

– О, ты неправа, ты очень нравишься мне в горизонтальном положении, – шутливо сказал я. – Ладно, я понимаю, о чем ты. Я не хочу, что бы ты мучилась.

Я нежно погладил ее по голове, мне не хотелось расставаться с ней, но она не любила показывать свою слабость, и, невзирая на мои протесты, не хотела, что бы я был рядом, когда ей нехорошо.

– Что скажешь о моей семье?

– Мне все очень понравились. Я зря переживала.

– Я очень рад этому.

Не успел я зайти домой, как мама напала на меня с расспросами.

– Ну что она сказала о нас? – спросила она.

– Ей всё и все очень понравились. Я не думал, что и ты будешь переживать.

– Конечно я переживаю! Одно дело быть просто с мужчиной, и совсем другое дело быть с мужчиной, у которого есть уже немаленькие дети, и к тому же пока еще официальная жена. И неважно, что вы разводитесь. Дети привыкли к тому, что их родители вместе, а теперь им надо привыкать к тому, что они порознь, а еще и к чужому человеку. У меня на ее месте ноги подкашивались бы от страха. И любой фактор здесь играет роль. Если бы мы ей не понравились, она могла бы задуматься, а нужно ли мне все это? Понимаешь? Я не хочу, что бы она сбежала от тебя.

Пока я отвозил Полину Фиона забрала детей, и я не успел спросить их мнения.

– А что сказали дети?

– Все хорошо. Глен сказал, что ему нравится веселая и улыбающаяся тетя, ведь он привык видеть вечно угрюмую Фиону. Марго тоже понравилось, что она такая позитивная. И еще ей понравилось, что она разбирается в искусстве, им было о чем поговорить. Но больше она отметила то, как сильно изменился ты. Она рада тому, что ее отец наконец-то счастлив. Теперь, когда я увидела ее своими глазами, я тебя понимаю, в нее действительно невозможно не влюбиться. Скажи, сынок, ты собираешься на ней жениться, когда развод будет окончательно оформлен?

– Не знаю, я об этом не думал. Мы только-только наконец соединились. Официальный брак для меня не так важен. К тому же она не против совместного проживания.

– А для нее официальные отношения тоже не важны?

– Честно говоря, мы никогда не обсуждали это. Если она захочет свадьбу, то будет свадьба.

– Ты помнишь, что у меня лежит кольцо твоей бабушки? Хорошо, что Фионе оно не понравилось. Если надумаете жениться, я отдам его тебе. Мне очень понравилась эта девочка, и она-то точно его заслуживает.

– Хорошо. Спасибо мама.

Полина еще неделю пробыла в Шотландии. Мы вместе с Ирен ездили смотреть на замки и вересковые пустоши, хотя вереск еще не цвел. Полина сказала, что обязательно приедет сюда в конце лета, чтобы посмотреть на это действительно незабываемое зрелище. Мы съездили даже на озеро Лох-Несс. Чудовища мы не увидели. С нами ездила Марго, Глен тоже хотел, но приболел, и Фиона его не отпустила. Марго с Полиной сдружились, что меня очень радовало. Перед отъездом Полина хотела съездить к Па-де-Кале, ей очень нравились белые скалы Дувра. Там я опять увидел единение человека с природой. Мне даже показалось, что это какой-то интимный момент, и что я был там третьим лишним. Полина разулась, и, закрыв глаза вдыхала ветер. Мне казалось, что она слилась с этим ветром и криком чаек, и сама стала частью этих белых скал. В этот момент я жалел о том, что не был художником. А возможно ли это перенести на холст? Может быть именно для таких вещей нужен настоящий художественный талант, что бы вдыхать эмоции в краски, которые останутся в них на века, и каждый увидевший картину почувствует, как можно слиться с травой под босыми ногами и вдыхать ветер.

Полина собирала чемодан, я хотел уехать с ней, и в то же время хотел остаться с детьми.

– Ты должен остаться, – уверенно сказала Полина, – у нас с тобой вся жизнь впереди, а у детей сейчас сложный период, особенно у Глена. Ты не можешь их сейчас бросить.

– Может Фиона разрешит мне забрать их на какое-то время. Как ты смотришь на то, что бы провести с ними пару недель?

– Положительно, – с улыбкой сказала Полина, – тем более я обещала Марго свозить ее во Флоренцию, если Фиона не будет против. Италия это родина изобразительного искусства. И я сама очень люблю Италию.

– Ты же говоришь по-итальянски?

– Sì, e molto bene, – сказала Полина, махнув рукой на манер итальянцев, – да, и очень хорошо, – тут же перевела она.

– И я даже не сомневаюсь, что у тебя там дом или квартира.

– Во Флоренции у меня маленький дом прямо в центре города. Он мне очень нравится, он по-итальянски колоритный.

Следующим утром Полина улетела в Москву, у нее там были дела. В Эдинбурге ей не обязательно было находиться, все материалы присылали ей на почту. Через две-три недели она должна была прилететь во Францию, в свою усадьбу. Там мы с ней должны были встретиться. Но это была не просто встреча, это было знакомство наших мам. Теперь я боялся встречаться с мамой Полины. Она была очень закрыта, и мне сложно было понять, что у нее на уме.

Однажды я приехал за детьми, мы собирались идти в парк. Фиона была дома.

– Бабушка сказала, что вы с ней скоро поедете во Францию, – сказала Марго.

– Да, наши с Полиной мамы хотят познакомиться.

– А можно мне поехать с вами?

– Об этом тебе нужно спросить у мамы, – сказал я, глядя на Фиону.

– И я тоже хочу! – подключился Глен.

Я замер в ожидании того, что же скажет Фиона. Она молчала в раздумьях.

– Мамочка, пожалуйста! – просила Марго, обнимая Фиону, – я привезу тебе всяких штук из лаванды! Полина говорила, что у нее есть свое лавандовое поле.

– Конечно, у нее есть все, чего нет у меня, – с какой-то грустью сказала Фиона.

Марго удивленно посмотрела на мать, и выдала то, что заставило Фиону согласиться.

– Ты не права! Ты моя мама, и ничто этого не изменит, и никто не сможет нам с Гленом тебя заменить.

– Ладно, я подумаю. Когда вы улетаете? – спросила она у меня.

– Через две недели.

– А еще, Полина сказала, что свозит меня во Флоренцию, но только если ты не будешь против. Мамочка, пожалуйста, подумай еще и над этим.

– А они не будут ей мешать? – спросила у меня Фиона, – она ведь занятой человек.

– Полина полюбила наших детей, – с улыбкой сказал я, – но по поводу занятости ты права, и в любом случае нужно будет посоветоваться с ней.

– Ладно, я подумаю, – сказала Фиона.

Но мы с Марго уже увидели по выражению ее лица, что она согласится.

Вечером этого дня мы с Полиной разговаривали по скайпу. Я рассказал ей о том, что дети хотят лететь с нами.

– Конечно, пускай тоже прилетают. Я пришлю за вами самолет. Мне наконец-то выплатили компенсацию за разбившийся, и я купила новый маленький самолетик, – с радостью говорила Полина. – Он такой хорошенький! А что Фиона говорит по этому поводу?

– Она согласна. Да, еще Марго спрашивала про Флоренцию. Что ты ей там наобещала?

– Что свожу ее туда, если Фиона разрешит. Я же тебе говорила. Она ведь очень любит искусство, а Италия это просто рай для таких как она. Представь, каково ей будет потрогать рукой фрагмент фрески Микеланджело. И я знаю место, где она находится. Правда документально не подтверждено, что фреску написал именно он, но многие на этом сходятся. Так что если Фиона отпустит ее, то мы можем поездить по Италии.

– А как у тебя со временем? Фиона переживает, что дети будут тебе мешать.

– У меня сейчас целый месяц свободный, ну только если возникнут какие-то непредвиденные дела. Но и их могут решить мои помощницы. Так что я не вижу преград.

– Я хочу кое-что спросить, ты ответишь мне честно?

– Хочешь поставить меня в неудобное положение? – с улыбкой сказала Полина. – Ладно, валяй, обещаю ответить честно.

– Я очень хочу поставить тебя в неудобное положение, и в удобное тоже, – лукаво говорил я, – и поставить, и положить, и сверху, и снизу, и боком, и сзади, и во всех мыслимых и немыслимых положениях. Боже! Я так по тебе соскучился!

– Так все, не заводи меня понапрасну! Мне тоже тебя очень не хватает. Съем тебя, когда увижу! Так. Ладно. Мы отвлеклись. Так что ты хотел спросить?

– Когда я хотел познакомить тебя с детьми я не хотел тебе их навязывать, просто познакомить. Как-то так само вышло, что они уже собираются ехать к тебе в гости, и ты собираешься везти Марго в Италию. Я переживаю. Скажи, не будут ли они тебе мешать? Не только из-за твоей занятости, а вообще? Ведь соглашаясь на отношения со мной ты не подписывалась еще и на моих детей. Я пойму, если ты не горишь желанием проводить с ними время, это нормально, и я не прошу от тебя этого.

– Поначалу я этого боялась, но познакомившись ближе я их полюбила. И я с удовольствием проведу с ними время. Так что не переживай по этому поводу. Если в нашей с тобой жизни их будет слишком много, я тебе скажу об этом. А что Фиона? Она отпускает Марго в Италию?

– Она отпускает обоих на две недели. Это не много?

– Нет, можно даже больше, – с улыбкой сказала Полина.

– Спасибо. Я очень благодарен тебе и рад, что вы с детьми нашли общий язык.

Когда я сказал детям, что Полина будет им рада, и что из Франции можно хоть на следующий день отправиться в Италию, они были на седьмом небе. Марго горела энтузиазмом, и составила список мест, в которых хотела побывать. Глену было пока все равно куда ехать, главное получить новые впечатления, он был еще мал, и весь его мир умещался в Эдинбурге. Но мне все же удалось его увлечь поездкой именно во Флоренцию, так как наше путешествие должно было начаться именно оттуда.

– Полина просила меня не говорить, – заговорщицким тоном сказал я Глену, – но она и для тебя придумала кое-что интересное. Во Флоренции жил твой любимый Леонардо да Винчи, и там есть музей его изобретений. Так же там есть школа, которая так и называется «да Винчи». В ней учат таких умных детей как ты изобретать всякие штуки. Ну как, хочешь там побывать?

– Хочу! – вскрикну Глен с горящими глазами. – А в школе надо учиться? Как здесь? Сейчас же каникулы.

– Нет, это необычная школа, не такая как та, в которую ходят все дети. Она работает круглый год без каникул, это что-то типа кружка.

Глен с нетерпением ждал, когда же он увидит изобретения да Винчи своими глазами. А Марго мечтала о той самой фреске. Ей было все равно, что возможно ее написал и не Микеланджело, в любом случае фреске было около пятисот лет, и это уже само собой имело свою ценность. А Фиона ходила грустная.

– Что с тобой? – спросил я ее, после того как уложил Глена спать.

– Я плохая мать, – грустно сказала она.

– Не говори так! Что за глупости? Дети тебя очень любят. С чего вдруг такие мысли?

– Они так ждут этой поездки. Им действительно интересно то, что она может им предложить. Но ведь дело не в деньгах, мы и раньше вполне могли себе позволить такую поездку, и даже гораздо больше. Почему я для них этого не делала? Что мне мешало? Ведь я знаю чем увлекаются мои дети, так почему с этой стороны не участвовала в их жизни? Ответ один, потому что я была слишком зациклена на себе и том, что я потеряла в семейной жизни. Я никогда не думала о том, что я приобрела. А я ведь приобрела очень много.

Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась.

– Мне хотелось бы не любить твою Полину, но она видимо и правда хорошая. Она даст моим детям то, чего не дала им я, и меня это злит. Но это повод меняться и исправлять свои ошибки.

Я обнял Фиону и поцеловал ее в лоб.

– Я очень рад за тебя, я вижу, что ты меняешься, и не только тебе самой идет это на пользу. Ты можешь дать детям только то, что есть у тебя внутри. А у тебя внутри появилось спокойствие.

– Еще я хочу, что бы там появилась любовь. Любовь к себе. Ты был прав, наш брак уже не спасти, и вместе мы тонули с ним, как с пробитым кораблем. По отдельности у нас есть шанс выплыть к новым берегам.

Я не узнавал Фиону. Казалось она меняется на глазах. Что ей мешало раньше просто немного поработать над собой? Видимо я мешал, желанием помочь, и все сделать за нее. Да, благими намерениями выложена дорожка в ад.