Текст книги "О звере и фейри"

Глава пятая

Грэн находит меня на улице, мои руки глубоко погружены в разрытую почву, а слезы застилают глаза и стекают по щекам. Мои вопли приобрели первобытный и гортанный отзвук.

– Фэй, – умоляет тихо она, успокаивающе поглаживая мое плечо.

Я срываюсь и кричу на нее:

– Они забрали ее! – Я сердито указываю пальцем на круг грибов, которые сохранила в целости, несмотря на желание вырвать их из земли и сжечь. Я знаю чертовы правила. Наизусть выучила.

А Элли – нет.

– Ты не… – голос Грэн срывается. – Так ты ничем не поможешь ей, – продолжает она. Имеет в виду дыру, которую я вырыла в центре кольца, словно через него собиралась вытащить Элли обратно за кончики пальцев. Как будто это Огненное болото, а я – Ужасный Пират Робертс. Но мы не в фильме. Мы в гребаной сказке о фейри.

– Ну разумеется, нет! – выкрикиваю я. В моих словах сквозит желчь, но злость направлена не на нее. Она это знает. И не отшатывается от меня. Близкое, ноющее чувство давит на мою кожу, умоляя вырваться наружу, быть хоть как-то использованным. Но я не знаю как. Не знаю что делать.

Грэн хватает меня, неистово орущую, за руки и притягивает к своей груди. Она удерживает меня, пока крики не перерастают в истошные рыдания, а чудовище внутри меня не съеживается под кожей. От меня пахнет рыхлой землей, а под моими ногтями чернеют полумесяцы грязи.

Всхлипывания затихают, а на душе остается лишь боль. Я смотрю на Грэн, и подступившая к нам темнота поражает.

– Они забрали ее, – шепчу охрипшим голосом.

– Я знаю, Фэй, – говорит Грэн.

– Что же нам делать?

Грэн отстраняется от меня и поднимается, чтобы осмотреть неповрежденное кольцо.

– Ничего, глупая девчонка. Ты же не желала иметь ничего общего с этим миром, помнишь?

Мое сердце разбивается на осколки, и еще один всхлип неожиданно вырывается из моей груди. Она жестока. Но жизнь с Народцем научила ее быть такой. Она жестока, но не ошибается.

Мне следовало убедиться, что Элли запомнила все истории. Я знала, что в детстве она их не слушала. Всегда надеялась на мою защиту. Когда все это завертелось, я должна была заставить ее выучить их. Должна была удостовериться, что она понимает, что Народец захочет вернуть своего подменыша. Но я не сделала ничего из этого, и они забрали ее, и в этом полностью моя вина.

И единственный способ вернуть Элли – отправиться за ней.

Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Но завеса перемещается, и я не знаю, где ее искать. От Грэн никакой пользы. Она списала меня со счетов и замкнулась в себе, скорбя по-своему. Но Элли не умерла, и я собираюсь вернуть ее. Осталось только найти способ.

– Даже если бы ты знала, как туда попасть, куда бы ты направилась? Что бы делала? Глупая девчонка, – ворчит она.

В ее словах есть смысл, но сейчас я не могу с этим справиться. Горе поглощает меня с головой, и я не могу позволить себе вновь впасть в это состояние. Меня трясет от необходимости придумать план, начать действовать.

Я могла бы вернуться на то же место, где была недавно, и надеяться, что проход вновь откроется. Провожу ладонями по столешнице рядом с кружкой, которую поставила для меня Грэн. Но напиток давно остыл.

А не могла бы я найти Гейджа, чтобы просить о встрече с ним? Пусть у меня и не было желания видеть его, но мой титул должен иметь хоть какой-то вес. Не то чтобы я ему доверяла. Я вообще никому из них не доверяю. Разве что…

Один из них обещал мне услугу.

Я резко выдыхаю и вскакиваю на ноги, опрокидывая табуретку. Грэн с опаской наблюдает за мной, но ничего не говорит. Я натягиваю сапоги, прыгая вверх-вниз на одной ноге, чтобы натянуть их на лодыжки.

Глаза Грэн прищуриваются, когда я стремглав несусь к двери. Она не спрашивает, но я задерживаюсь, прежде чем убежать.

– Мне нужны полевые цветы. – И захлопываю за собой дверь, когда выхожу.

* * *

Как выяснилось, отыскать фиалки почти нереально. Купить бы их где-нибудь, но тогда они перестанут быть полевыми. Думаю, Келлан – один из тех созданий, которые действуют исключительно в рамках своих жестких требований.

В конце концов примерно в пятидесяти футах от коттеджа я нахожу пучки самых разных цветов, растущих вдоль ряда деревьев за участком. Некоторые мне знакомы, например рудбекии, которые всегда любила Эмма. Я даже наткнулась на опушку с дикой лавандой. Этот аромат витает в моей небольшой комнате, напоминая о звездной женщине из Подземелья. Я перевязываю цветы лентой, которую Элли использовала раньше в качестве украшения.

Я никогда не ощущала себя так тревожно и нелепо, сидя в ожидании в комнате, всматриваясь в стену. Я провожу пальцами по поверхности, обводя линии, где листы бумаги пересекаются друг с другом. Пару лет назад я начала коллекционировать стихи. Даже не совсем стихи. Отрывки поэтических мыслей, фрагменты рассуждений, которые я нахожу в книгах, на страницах «Тамблера», иногда на «Пинтереста». Слова, которые трогают меня до глубины души, но которые я не в состоянии объяснить. Я распечатываю их и прикрепляю на стену. Коллекция разрослась и теперь занимает всю стену около моей кровати.

В окно раздается короткий, последовательный стук, и я резко оборачиваюсь.

– Привет, любовь моя, – приветствует меня Келлан через окно.

Я отодвигаю защелку на окне и распахиваю его. Он забирается в комнату, утратив при этом часть своего благородства.

– Я прошу тебя об услуге, – говорю ему без предисловий.

Он моргает.

– Я понял. Но что-то я не наблюдаю здесь фиалок, – он подносит букетик трав к своему носу, потом к моему. Я отталкиваю его от себя.

– Прекрати. Я серьезно.

Он закатывает свои перламутровые глаза.

– С тобой по-другому никак. Это забавно. – Он вздыхает. – Прекрасно, чего ты хочешь, любовь моя?

Я тщательно обдумывала то, как лучше выразиться. Народец словно адвокаты, их понятия лаконичны и точны.

– Я прошу тебя помочь мне найти и вернуть мою Элли.

Его лицо спокойное, беспечное.

– И куда она делась?

Именно в этом пункте я не уверена. Не знаю, позволят ли законы Народца заключить мне сделку с Келланом. Я не готова признаться в том, что она – подменыш, а мне кажется, что ее просто вернули назад. Но я по-прежнему не в силах лгать ему.

– Она шагнула в кольцо фейри.

– Намеренно? – спрашивает он.

– Нет! – огрызаюсь. Он удивленно вздергивает бровь, и мне приходится выровнять свое дыхание. – Она его не заметила, – тихо добавляю я.

Он поднимает руки в успокаивающем жесте.

– Полегче, любовь моя. Разве можешь ты упрекать меня после знакомства с твоей обворожительной подругой, Корделией?

– Так ты поможешь или нет? – спрашиваю, не смея даже надеяться.

Он вздыхает, его напряженные плечи обтягивает сине-белая ткань туники.

– Это не та услуга, которую я имел в виду.

Я прикусываю губу. О чем, он думал, я буду просить?

– Но?

– Но, – повторяет он раздраженно. – Когда я предлагал эту услугу, не уточнил деталей. Я исполню то, о чем ты просишь меня, приспешница тьмы.

Мое тело так сильно расслабляется, что я даже не обращаю внимания на прозвище, которое он дал мне.

– Ты поможешь?

Он делает паузу, изучая меня.

– Да, думаю, да. – Не говоря больше ни слова, он поворачивается и начинает вылезать через мое окно.

– Подожди, и это все?

Он замирает, свесив ноги через подоконник.

– Конечно нет. Я заберу тебя завтра в полдень. Надень что-нибудь красивое. – Он уже собирается уйти, но останавливается. – Подожди, – говорит он, глядя мне в глаза. – Боюсь, ты не совсем поняла, о чем я. Надень платье, – требует он, подчеркивая последнее слово. – Следует придерживаться придворного устава.

Мое сердцебиение учащается.

– Я не хочу возвращаться обратно во Двор, Келлан.

Он отмахивается от моих слов.

– Другой Двор, маленькая приспешница тьмы. Как утверждают некоторые, гораздо более приятный. – Он ухмыляется, его белые зубы выделяются на фоне загорелой кожи. И спрыгивает на землю.

Я собираюсь закрыть окно, но он заглядывает в проем:

– Что будет, если мы найдем ее, а она не захочет возвращаться домой? На что ты готова, чтобы вернуть своего человека? – интересуется он.

Мои пальцы крепко сжимают оконную раму.

– На все, – сообщаю ему. Мне тяжело даются эти слова, и я думаю о том, а не почувствовал ли он этого.

Келлан одаривает меня еще одной насмешливой улыбкой, покачиваясь на пятках.

– Так я и думал. В этом вся ты и твое бедное человеческое сердце.

Вместо ответа я захлопываю окно, а он растворяется во тьме.

Глава шестая

По пальцам одной руки можно пересчитать количество платьев, которые хранятся в моем гардеробе. У нас нет дальних родственников, да и люди в Стиллуотере всегда держатся подальше от нашей семьи. Нас не приглашают на мероприятия, для которых пришлось бы покупать платья. Наконец я останавливаюсь на том, которое подходит мне больше всего: черное платье длиной до колена с квадратным вырезом и вшитым подъюбником, благодаря которому низ платья кажется объемным, пусть и царапает мою кожу. Единственная обувь, которая подходит к платью, – пара простых балеток. Я упорно борюсь с желанием надеть сапоги.

Я стараюсь как можно дольше не выходить из своей комнаты. Грэн сидит в передней части дома и выглядит так, будто ни разу не шелохнулась за прошедшую ночь. Вернувшись домой после того, как собрала полевые цветы, я не услышала от нее ни единого вопроса. Она наблюдала за мной из своего кресла, закутавшись в халат и устремив прищуренный взгляд в мою сторону. И продолжает находиться в том же положении, в котором я ее оставила. Ее взгляд давит на меня тяжестью всех невысказанных слов. Она винит меня в случившемся. Я должна была вернуться обратно. И если я вернусь, Народец оставит мою семью в покое.

Я виню себя за нас обеих. Может, если бы я вернулась, то забыла бы об Элли и Грэн. По крайней мере, тогда они были бы в безопасности. Или, вероятно, нам с Элли не стоило выходить из дома вместе. Я не знаю, как именно мне следовало поступить, знаю только, что все это на моей совести.

Тишина, что повисла между нами, заставляет осколки моего и без того разбитого сердца хрустеть в груди. Но резкий стук в дверь приносит мне облегчение.

Я поправляю подол платья в последний раз.

– Я намерена вернуть ее, Грэн. – Она хватает меня за руку, когда я оказываюсь рядом, и сжимает ее. Я замираю, боясь прервать прикосновение.

– Будь осторожна, – говорит она серьезно; ее голос такой же хриплый и надломленный, каким был мой прошлым вечером, хотя я не слышала ее рыданий.

Слезы душат меня, и, не желая позволять им вырваться наружу, я киваю ей.

Она ослабляет свою хватку, а затем погружается в себя, взгляд устремляется в пустоту. Это единственное прощание, которое я получаю, но большего и не жду. Грэн – суровая женщина, и между нами куда больше общего, чем мне бы хотелось.

Я открываю дверь и выхожу на крыльцо. Не хочу, чтобы Келлан вторгался на территорию Грэн.

Для нас двоих места на крыльце крайне мало, но даже на этом тесном пространстве ему удается выглядеть совершенно непринужденно, прислонившись к беленым перилам. Принц фейри был одет в зеленую тунику, плотно прилегающую к телу, и в бриджи настолько темно-зеленые, что кажутся практически черными. На воротнике и манжетах золотой нитью вышиты солнечные вспышки. Я вздыхаю и опускаю взгляд на свое собственное платье.

Он улыбается, проследив за моим взглядом.

– Отлично. Оно хотя бы черное.

– Почему?

– Ты – наследница Неблагого Двора. Лучше сразу напомнить об этом. – От его слов по моим рукам бегут мурашки.

– Ты знаешь, кем был мой отец?

Он усмехается, продолжая опираться на перила.

– Поверь, мы с Гейджем не единственные, кто почувствовал твою силу. Все сообщество фейри учуяли твое приближение. – Он сокращает расстояние между нами, осматривая меня с ног до головы. Когда его взгляд встречается с моим, я заставляю себя не отводить глаза в сторону. После он отступает и начинает спускаться по лестнице, минуя две ступеньки зараз. – Ходили слухи, что Темный король заколдовал свою невесту и нерожденного наследника, – сообщает он через плечо, ожидая, что я последую за ним. – Достаточно было сложить два и два. Кроме того, не думаю, что Солиэль стала бы прятать наследника. – Последнее замечание заставляет его усмехнуться.

– Подожди… Кто? – Его шаги размашистые, поэтому мне приходится ускоряться, чтобы не отставать.

– Королева Благого Двора, – отвечает он. – Моя сестра. – Келлан направляется к деревьям, что растут с краю нашего двора.

– Получается, в ту ночь Гейдж знал, кто я? Именно поэтому он вел себя как придурок? – спрашиваю я, раскладывая полученную информацию в голове по полочкам.

Келлан неожиданно громко смеется, и его смех эхом отражается от сосен.

– Я открою тебе маленький секрет, любимая. Гейдж всегда ведет себя как придурок, – сообщает он, протягивая мне руку. – Идем.

Я колеблюсь, глянув на свои туфли.

– Куда? Я не очень-то одета для похода.

Он берет меня за руку и переплетает наши пальцы, увлекая меня вперед.

– Недалеко, любовь моя. Кратчайшее расстояние между двумя точками – это кривая.

Я растерянно моргаю.

– Это неверно.

Он ухмыляется.

– Разве? – Он резко поворачивается лицом ко мне, утягивая меня за собой, пока в мире гаснет весь свет.

Воздух покидает мои легкие. Я не понимаю, открыты мои глаза или нет. Лишь прикосновение руки Келлана убеждает меня в том, что я не провалилась в черную дыру посреди леса.

А потом появляются воздух, солнечный свет и тошнота. Я переворачиваюсь на спину, задыхаясь от сухого кашля. Келлан похлопывает меня по спине.

– Первый раз всегда тяжело.

Я вслепую отмахиваюсь от него.

– Что. Это. Было? – задыхаюсь я. Мои ноги дрожат, и я валюсь на траву. Поднимаю взгляд на Келлана, отмечая, как мир вокруг меня неприятно раскачивается.

Он поправляет манжеты на своей тунике.

– Петля. Способ путешествовать с помощью чар.

– Нельзя так поступать со мной. – Я прислоняюсь лбом к своим коленям, пытаясь притупить спазмы в животе.

– Нам нужно было попасть сюда. Быстро. А большинство фейри путешествуют с помощью петли. Во всяком случае, те немногие, у кого хватает сил.

– Я могла бы отвезти нас.

Исподлобья бросаю взгляд на Келлана как раз в тот момент, чтобы заметить, как он морщится.

– Ты не можешь проехать через завесу. – Я закатываю глаза в ответ на неприязнь, прозвучавшую в его голосе.

Завеса. Теперь, когда он упомянул о ней, я почти чувствую ее близость. В воздухе витает энергия, высокочастотный звон, который я едва слышу.

– Идем, – требует Келлан, протягивая мне руку. Я с опаской принимаю ее, но мои конечности еще не слушаются меня. – Мы опаздываем, – добавляет он, неловко раскачиваясь на пятках, пока я стряхиваю листья со своей обуви.

– Хорошо. – Позволяю ему вести себя, потому что чем скорее мы начнем, тем быстрее я верну Элли. Кстати… – А куда именно мы идем? Ты так и не сказал, в чем заключается твоя помощь.

Его плечи напрягаются.

– Я представлю тебя другу, – отвечает он, слегка замешкавшись на последнем слове.

Я замираю на полушаге, упираясь пятками в землю.

– Ты говорил, что поможешь найти Элли, – напоминаю я с укором.

Он оборачивается и тяжело вздыхает, заметив, что я замерла на месте. И направляется в мою сторону, схватив меня за руку и утягивая за собой.

– Именно этим я и занимаюсь, любовь моя. Но если она там, где я думаю… – Он прерывается, почувствовав дискомфорт. – Как думаешь, где она?

Его внезапное нежелание встретиться с моим взглядом заставляет меня прикусить губу.

– Существует не так много мест, где она может находиться, – наконец говорит он.

Звон в ушах нарастает, когда мы проходим под аркой из ветвей, и только усилившееся ощущение магии в воздухе не позволяет мне толкнуть Келлана. Единственное, что выделяется на поляне, на которую мы пришли, – это бугор в центре, около десяти футов в высоту и вдвое больше в ширину. Келлан жестом показывает на его покрытую мхом поверхность.

Я замираю в ожидании… чего-то. Но ничего не происходит.

– Это холм.

– Нет, это не так.

– Ну, выглядит как обычный холм.

– Это Холм. Благой Двор, – говорит он осипшим голосом.

– Но я никого не вижу.

Он с неприкрытым раздражением смотрит на меня какое-то время, а затем шагает вперед.

– Они внутри.

Я прикусываю щеку. Не стоит мне получать удовольствие, наблюдая, как злятся другие. Сначала найду Элли. А потом мы вместе посмеемся над этой ситуацией.

– Извини, – прочищаю горло, – а где именно?

Келлан жестом показывает в сторону холма.

– Входи.

Я смотрю на него, ожидая, что он скажет что-нибудь еще. Но он ничего не добавляет.

– Ладно, а тебе не следует…

– Фэй, – перебивает он, закатив глаза. – Это не обман. Проходи. Здесь наложены чары.

Я ищу любой знак, какой-нибудь проблеск, который подтвердил бы его слова, но вижу лишь холм. Полагаю, в этом и заключается смысл. Особенно если речь о входе для гостей.

– Значит, я просто… – Я шевелю рукой.

Он вздыхает, ничего не отвечая, и входит. Моргнув, я разглядываю пространство, в котором он исчез, но никаких изменений не замечаю.

– Я не молодею, приспешница тьмы, – говорит он приглушенно. Келлан протягивает руку сквозь чары, и это странное зрелище, но я хватаюсь за нее, и он тянет меня через мою нерешительность и барьер. Прямо в потрясающие крытые сады Благого Двора.

Огромная комната, в которую мы попадаем, залита тусклым золотистым сиянием, а каждый уголок заполнен растениями. Даже кафельный пол усеян ими. Я осторожно переступаю через небольшой куст розмарина в горшке, и мое внимание привлекают дикие розы, вьющиеся по стенам. Их оттенки варьируются от бледно-румяного до темно-бордового. Я останавливаюсь в центре комнаты и медленно поворачиваюсь, рассматривая все вокруг.

Келлан равнодушно оглядывается по сторонам, засунув руки в карманы.

– Да, полагаю, картинка впечатляющая. Здесь выросла твоя мама, знаешь ли.

– Нет, – отвечаю ему. – Я этого не знала.

Но я могу представить ее здесь, в окружении растений, с неизменной теплотой и искренней улыбкой. Надеюсь, все так и было. По крайней мере до тех пор, пока она не покинула это место.

– Неблагой Двор известил нас о ее судьбе, – с трудом выговаривает Келлан. – Я… жаль было получить такую весть. Мы выросли вместе.

Я резко поворачиваюсь к нему. Он кажется моим ровесником. Но, если он рос с моей матерью, сколько же ему тогда лет? Как долго они удерживали ее в статусе подменыша? Когда ее похитили? Я даже не подумала расспросить об этом Грэн, и мне не хочется спрашивать об этом его. Киваю, не желая больше вести разговоры о маме.

Он прочищает горло.

– Сюда. Нас уже ждут, любовь моя.

Он выводит меня из атриума в коридор. Розы продолжают тянуться вдоль стен, хотя тут их гораздо меньше. Мы подходим к двери с вырезанными на дереве розами, Келлан стучит по ней и, не дожидаясь ответа, открывает. Комната перед нами маленькая, светлая, и тут уже кто-то есть.

Женщина, стоящая у увитого виноградными лозами книжного шкафа, кажется мне знакомой, хотя мы никогда не встречались с ней раньше. Форму ее глаз и изгиб рта я узнала бы где угодно. Она одновременно и похожа, и не похожа на Грэн, но на лице этой девушки нет ни единой морщинки. Ее тело стройное и нетронутое временем, застывшее в шестнадцатилетнем возрасте. Темно-каштановые волосы мягкими локонами ложатся на плечи, без единой седой пряди в них.

– Сия? – выдыхаю ее имя. У Грэн могут быть недостатки, но я люблю ее, и эта любовь мгновенно связывает меня с ее близнецом.

Сия не разделяет моих чувств. Она окидывает меня взглядом, а затем с тем же презрением смотрит на Келлана.

– Вы опоздали. – Ее простое, тонкого покроя бархатное зеленое платье ниспадает до самого пола. Оно колышется, даже когда она неподвижна.

Я жду от него высокомерного, раздраженного комментария, но Келлан только кивает.

– Мои извинения, леди Сия, – любезно отвечает он.

Она поворачивается на пятках, не обращая внимания на извинения. Проходит к маленькому столику, расположенному перед окном с белыми занавесками. На нем стоит чайный сервиз, рассчитанный на две персоны.

Келлан кланяется ей и начинает пятиться назад, но я хватаю его за руку.

– Ты не останешься? – шепчу я.

– Поверь мне, – усмехается он, – ты справишься и без меня.

Я, прищурившись, смотрю на него.

– Почему?

– Ее… сложно убедить.

– Чудненько. – Я сжимаю переносицу, пытаясь унять головную боль, причиной которой является Келлан.

– Расслабься. Она… ну, может, и не полюбит тебя, но к людям она питает слабость.

Я смотрю на него.

– Я не человек, помнишь? Ты сам мне об этом сказал.

Он поправляет один из моих локонов.

– Ты – полукровка, приспешница тьмы, но я говорил не о тебе. Я имел в виду Элли. – Он отстраняется от меня. – Увидимся позже, – сообщает он. – Берегите себя, леди Сия. – Она отрывисто кивает ему, когда он покидает комнату.

Я замираю у стены, не зная, стоит ли мне присоединиться к ней. Она облегчает мне задачу. Нетерпеливо жестикулирует, указывая на место напротив себя.

– Может, я и бессмертна, но не могу потратить на тебя весь день, дитя.

– Ох. – Это все, на что я сейчас способна. Я выдвигаю стул и сажусь. Дерево нагрелось под солнечными лучами, но я не позволяю своим мышцам расслабиться. У меня такое чувство, что Сия не станет мириться с этим, хотя ее осанка не самая идеальная. Она наливает себе чашку чая, добавляет в нее три кубика сахара, затем размешивает и делает глоток.

Вопреки всему это вызывает у меня тоскливую улыбку.

– Грэн тоже любит сладкое.

Сия замирает с не донесенной до рта чашкой, оттопырив мизинец.

– Прошу прощения?

– Ой, эм. – Я на секунду замолкаю, вспоминая настоящее имя Грэн. – Грануаль. Она… я дочь Эммы, – говорю ей, не зная, как все объяснить. – Она помогала воспитывать меня.

Сия звонко опускает свою чашку на блюдце, и чай выплескивается через край.

– Как поживает моя дорогая сестра? – спрашивает она. Ее тон вынуждает меня прикусить губу. Я не хочу обижать ее, но, похоже, ничего другого не останется, если я затрону тему Грэн.

– Вообще-то я здесь не по этому поводу. Пропала девушка, человеческая девушка. И мне нужна помощь, чтобы найти ее.

– Келлан упоминал об этом. – Она берет с подноса одно слоеное пирожное и отправляет его в рот. – И почему это должно меня беспокоить?

Я сглатываю.

– Она, – я выдерживаю паузу, подыскивая нужные слова, – важна для меня. Мы росли вместе. Она мне как сестра. И я хочу ее вернуть.

– Фейри похищают многих людей. Меня забрали, мою сестру. И ничего страшного с нами не произошло, – усмехается она. Но мы обе знаем, что это ложь, и в ней достаточно человечности, чтобы быть в состоянии признать это.

Я прочищаю горло, пытаясь справиться с дискомфортом.

– Боюсь, Грэн с вами не согласилась бы.

Сия усмехается.

– Конечно, а как иначе. Грануаль могла бы иметь все. Она могла бы выйти замуж, нарожать детишек. Но она воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. – Она сжимает зубы. Я наговорила лишнего. И ее тирада о Грэн начинает набирать обороты. – Вместо этого она погналась за Народцем, рассчитывая на их подачки, на это проклятие. – Она пальцем крутит перед своим безупречно чистым лицом, а затем сплевывает на кафельный пол. Жест настолько грубый, что я удивленно моргаю.

Народец – жестокие существа. И в лице Грэн и Сии они нашли идеальную мишень для своих противостояний. В моем сердце отзывается легкая, слабая боль за них.

Она долго изучает меня, пока ее улыбка не сменяется на волчий оскал.

– Кстати, о моей сестрице… – негромко начинает она. – Келлан утверждает, что ты наследница Неблагого Двора. Это правда?

Я колеблюсь, не понимая, к чему она клонит.

– Да.

– Мм. Я помогу, чем смогу. Если ты окажешь мне небольшую услугу.

Я сжимаю руку в кулак на коленях.

– Какую услугу? – выдавливаю из себя.

– Однажды ты сможешь подарить Грануаль бессмертие, о котором она всегда мечтала. Это несложно, – сообщает она, пожав плечами. – Дай мне слово, что ты этого не допустишь, и я помогу тебе.

Я хмурюсь. Я не способна даже чары наложить на собственную руку, а она считает, что каким-то образом я смогу сделать Грэн бессмертной? Тем не менее от этой мысли мне становится не по себе.

– Вы носите в себе чертовски много злости, Сия.

Ее глаза сужаются.

– Я не спрашивала твоего мнения. Я предоставила тебе выбор.

В желудке все переворачивается. Обещание будет бесполезным с моей стороны, потому что я вряд ли смогу осуществить нечто подобное. Но это все равно похоже на предательство. Чувство вины зудит вдоль позвоночника, когда я киваю.

– Хорошо. Я не дарую ей бессмертие.

На ее суровом лице появляется маленькая, торжествующая улыбка. Она встает с кресла, отталкиваясь от стола, со свирепым скрипом дерева по плитке.

– Тогда идем.

И это все? Облегчение разливается по венам, и я следую за ней.

– Похоже, вы уже знаете, где она, – говорю я.

Она откидывает каштановый локон за плечо, быстрыми шагами направляясь по коридору, что я едва поспеваю за ней.

– Среди Народца почти не осталось тех, кто забирает подменышей.

Я качаю головой. Нет, она ошибается.

– Подменышей забирают постоянно, пусть не каждый день…

Она поднимает палец вверх до того, как я успеваю договорить.

– Я сказала, что среди Народца не так много подобных. Я не говорила, что количество похищенных уменьшилось, просто подозреваемых стало меньше. Кроме того, – добавляет она, – я знаю, кем была эта девушка. Кому она принадлежала, – подчеркивает она, поджав губы, и я отвожу взгляд от пронзительной зелени ее глаз. – О да, я знаю, что натворила моя сестра. – Ее платье развевается, когда она прибавляет темп, обнажая босые ноги. – Пойдем, – говорит она устало, как будто попытки быть вежливой изматывают ее. – Пока она не объявила об открытии Двора.

– Кто?

– Солиэль. Королева Благого Двора. – У меня во рту пересыхает.

Она приводит меня обратно в атриум.

– Готова ли ты войти в логово льва, девочка? – спрашивает она, хотя в ее голосе нет и намека на веселье. – А я-то пыталась отвертеться от Солиэль сегодня.

Я вздрагиваю.

– Почему? – спрашиваю я. Мы пересекаем атриум и проходим через двойные двери, ведущие в другой широкий коридор.

Она окидывает меня взглядом.

– На то есть свои причины. Солиэль… непостоянна. – Она замирает перед большой резной дверью, вдвое выше ее. На рельефе двери изображены различные сцены, разбросанные по дереву: плачущая на берегу озера девочка, окруженная шестью лебедями; волк, затаившийся в лесу; девушка верхом на огромном медведе в дикой местности; воин, который преодолевает мост, сотканный из игл. Сказки фейри, те, которые я знаю, и те, которые незнакомы мне, – сотни сказок, увековеченных здесь. Я могла бы изучать их вечно и все равно осталась бы неудовлетворенной. У меня около двух с половиной секунд, прежде чем Сия с грохотом распахивает дверь.

Мы привлекаем к себе внимание всего зала. На мои плечи тяжелым грузом опускается гробовая тишина внезапно оборвавшегося собрания, но Сия шагает вперед; ее поступь и осанка величественны. Благой Народец, облаченный в придворные наряды, стоит группами по обе стороны широкого прохода и смотрит, как Сия двигается по нему. Они слегка кланяются, когда она проходит мимо, хотя на их лицах застыли маски тонко завуалированного презрения. Я поспешно следую за ней.

– Леди Сия! – доносится приятный голос с другого конца помещения. На троне, сотканном из ветвей, лоз и цветов, восседает великолепная женщина-сидхе, в чьи золотистые волосы вплетены маленькие цветочки, и тянет руку к Сии.

Достигнув трона, Сия делает реверанс.

Должна ли я сделать реверанс? Или склонить голову? А фейри из разных Дворов кланяются друг другу? Сия выпрямляется раньше, чем я успеваю сформулировать вопрос.

Создание на троне перед нами улыбается так мягко, и мне кажется, будто она прочла мое внутреннее замешательство и поняла мою нерешительность.

– Вы привели ко мне гостя, леди Сия, – говорит она, и ее голубые глаза, так похожие на глаза Келлана, изучают меня.

– Заблудшая принцесса Неблагого Двора, Ваше Величество. – Я склоняю голову, несмотря на то что у меня есть некоторые претензии к каждому слову в этом предложении. Впрочем, «заблудшая» кажется вполне уместным сейчас. Голос Сии становится удивительно мягким. – Фэй, – сообщает она, однако я не помню, чтобы называла ей свое имя. – Дитя Эммалин.

– Ох, Эммалин, – выдыхает королева, подаваясь вперед. От резкого движения ее платье, с тугим розовым корсетом и длинным шлейфом из нежно-розового тюля, шелестит. – Эммалин была одной из моих любимиц, – говорит она мне.

Я слышу, как позади меня переминаются с ноги на ногу придворные. Эмма была ее любимицей. Возможно ли, что этим движением придворные показывают свое неудобство, услышав имя?

– Спа…

– У Фэй есть просьба, – перебивает Сия, останавливая мою едва не прозвучавшую благодарность. Предостерегающий взгляд, который она бросает на меня, напоминает мне, что у нее не так много возможностей, чтобы выполнить свое обещание. Я готова пнуть себя.

– Что за просьба? – отвечает Солиэль. – Скажите мне, Фэй, какие теперь у вас планы после возвращения в мир фейри?

Ее вопрос сбивает меня с толку.

– Что, простите?

Она взмахивает в воздухе своей изящной рукой.

– Вернете ли вы свой трон?

– Нет, – отвечаю я быстро. – Я здесь не для этого.

Ее смех подобен звону колокольчиков. Он отзывается в ее придворных. Когда она понимает, что я не шучу, ее смех стихает.

– Вы несете ответственность перед Народцем, Фэй. – Ее тон становится неожиданно суровым.

Я переглядываюсь с Сией, которая, как и я, не в состоянии предпринять следующие действия. Когда я не отвечаю, Солиэль устало продолжает:

– Вас хотя бы признали законной наследницей? Титуловали должным образом?

– Я… нет. Если для этого требуется торжественная церемония или что-то подобное, то нет.

Она прищуривается.

– Неужто новый Темный король отказался признавать вас?

– Не в этом дело, – говорю я, качая головой. – Я не просила, чтобы меня признали. Не видела фейри после той ночи, когда с меня сняли чары.

Она задумчиво постукивает пальцем по подбородку. Здесь, стоя напротив нее, я замечаю на ее руках перчатки длиной до запястья, которые сливаются с ее кремовой кожей. Украдкой осматриваю помещение, чтобы убедиться, а не веяние ли это моды, на которое я не обратила внимания. Я не замечаю перчаток на руках придворных, хотя это еще ни о чем не говорит.

– Это, – королева откидывается на спинку трона, – разочаровывает.

В животе все сжимается, когда я слышу в ее голосе откровенное неодобрение.

– Фэй кое-кого разыскивает, – начинает Сия, воспользовавшись паузой в разговоре. – Именно поэтому она пришла сюда. Человека, которого недавно похитили из мира смертных. – Она делает паузу, изучая реакцию королевы. – Мы подумали, что она может быть здесь.

Солиэль морщит свое ангельское личико.

– Простите, она ищет спутницу?

– Конкретную особу, мадам. Сивиллу по имени Элли.