Текст книги "Последняя база"

– Графф остается за меня, – отрывисто произнесла она. – Макфарлэйн, я иду на «Европу», подбери мне эскорт. Быстро!

Слушая, как приказы разносятся по коридору, она пошла к лифту. Эскорт – десантники в полном боевом облачении – встретил ее у шлюза. Она спустилась по трапу в док и пересекла оцепление.

Она не взяла с собой оружия. Заходить к командующему Флотом с оружием не полагалось, да и док охранялся надежно. Однако Сигни чувствовала бы себя гораздо спокойней, если бы покинула «Норвегию» совсем раздетой, зато с пистолетом в руке.

5. ПЕЛЛ: «ЕВРОПА»; СИНИЙ ДОК; 8.1.53; 21:05

На сей раз Мациан не задержался, хотя ожидали его всего лишь двое капитанов – Том Эджер и Сигни Мэллори. Эджер прибыл на борт «Норвегии» раньше Мэллори, но ее это не огорчало и не тревожило.

– Садитесь, – сказал ей Мациан.

Она уселась напротив Эджера. Мациан расположился во главе стола, подпер голову кулаками и устремил на Сигни пылающий взгляд.

– Ну, так где же ваш рапорт?

– Будет, – пообещала она. – Мне необходимо время, чтобы опросить моих людей и установить личности злоумышленников. Ди переписал их фамилии и номера, прежде чем в него выстрелили.

– Он прибыл туда по вашему распоряжению?

– Сэр, мои солдаты не получали приказа стоять в стороне и спокойно глядеть на преступления. После инцидента с Гофортом моих людей систематически третируют. Гофорта застрелила я, а страдать приходится моим подчиненным. Однако они покорно сносили издевательства, пока кое-кто не напился до такой степени, что перестал видеть разницу между издевательством и открытым неповиновением. Мой десантник попросил эту женщину назвать свое имя и личный номер и получил грубый отказ. Услышав, что она арестована, женщина выхватила пистолет и открыла огонь по офицерам.

Взор Мациана перебежал на Эджера и вернулся к Сигни.

– Я слышал другую версию: что вы не позволяете вашим десантникам ходить поодиночке, что даже в так называемых увольнениях они выполняют ваши приказы. Расхаживая целыми отделениями с офицерами во главе, они насаждают в доках свои порядки. Что поведение десантников и экипажа «Норвегии» на станции – это надругательство над субординацией и злостное неподчинение моим приказам.

– Сэр, отпуская солдат в увольнения, я не возлагаю на них никаких обязанностей. Но и не запрещаю хождение группами, поскольку так безопаснее посещать бары, доступные всем, кроме военнослужащих с «Норвегии». Такое отношение к моим подчиненным культивируется во всех экипажах, и неделю назад я направила к вам жалобу по этому поводу.

С минуту Мациан молча смотрел на нее, медленно барабаня пальцами по столу. Наконец повернул голову к Эджеру.

– Я не спешил протестовать, – заговорил Эджер, – но обстановка сейчас тяжелая… Очевидно, сказывается разница во взглядах на управление Флотом в целом. По причинам, гадать о которых мне не хочется, в некоторых экипажах и подразделениях пестуется фанатичная преданность своим капитанам и кораблям.

Сигни набрала полную грудь воздуха, уперлась ладонями в стол, но в последнее мгновение справилась с гневом и осталась в кресле. Ум работал трезво и холодно. Эджер и Мациан всегда были близки… даже слишком близки, давно подозревала она. Тут, как говорится, третий – лишний. Сигни справилась с дыханием и откинулась на спинку кресла, глядя только на Мациана. Идет война, и «Норвегии» приходится лететь по самой что ни на есть крутой дуге, покоряясь амбициям Мациана и Эджера.

– Стрельба по своим, – заговорила она, – это всегда очень неприятно. Господа, мы с вами – старейшие на Флоте. Долгожители. Скажу откровенно: я знаю, что нам предстоит, знаю, что моя деятельность по наведению порядка на станции – мартышкин труд. По вашему приказу я выполняла черную работу, и выполняла ее неплохо. Я не делилась своими догадками с экипажем и десантниками «Норвегии», предпочитая плыть по течению. Солдатам позволено делать все, что им вздумается, поскольку нас не заботит, какую память о себе мы оставим. Пелл будет снят с шахматной доски, его выживание противоречит нашим интересам. У вас теперь совершенно иные планы, и вы подводите нас к ним постепенно, чтобы не травмировать нашу психику. Когда вы наконец раскроете карты, нам останется только признать: да, ваш вариант – единственно разумный. Солнечная, не правда ли? Земля. Предстоит далекий и рискованный поход, и прежде чем отправиться в него, нужно обеспечить себе безопасный тыл. Флот над Компанией… Что ж, может быть, вы и правы. Это давно имеет смысл, еще с тех пор, как Компания бросила нас на произвол судьбы. Но нам не добраться до Солнечной, если на Пелле исчезнет дисциплина – цемент, на котором десятилетиями держался Флот. А ведь именно к этому приведет дискриминация. Подумать только: меня учат командовать «Норвегией»! Если это будет продолжаться, наш Флот расползется по швам. Вы отбираете у десантников значки и эмблемы, вы обезличиваете и унижаете их… Как бы вы это ни называли, ни к чему хорошему оно не приведет. Вопреки всем правилам и традициям экипажи заставляют подстраиваться под единый стандарт. Капитаны, не видя перед собой иного врага, исподволь настраивают своих подчиненных против «Норвегии», поощряют драки… За десятилетия своего существования Флот никогда не был единым целым, но в этом-то и заключалась наша сила! Каждая победа Флота – заслуга свободного корабля. Подстригите нас под одну гребенку, и мы станем предсказуемы, а поскольку наши корабли можно по пальцам перечесть, от нас и следа вскоре не останется.

– Забавно, – тихо проговорил Мациан. – Вы ратуете за изоляцию экипажей и при этом больше всех пеняете на отсутствие дисциплины. Занятная софистика, вы не находите?

– Мне приказали встать в строй, изменить сложившийся на моем корабле порядок. Я подчинилась, но мои люди восприняли это как оскорбление, нанесенное не им, а «Норвегии». А чего еще вы ожидали, сэр?

– Поведение солдат ясно выражает умонастроение облеченных ответственностью офицеров и капитанов, не правда ли? Возможно, они пользуются вашей поддержкой.

– А виновники инцидента в «Маккарти» разве не пользовались чьей-то поддержкой?

– Сэр, – подсказал Мациан.

– Прошу прощения – сэр.

– Ваши люди вошли в бар и отняли пленных у солдат, которые произвели арест. Вам это не напоминает захват чужих трофеев?

– Захват чужих трофеев? Отбить пленных у толпы пьяных отпускников в портовом кабаке?

– В доковой штаб-квартире, – буркнул Эджер. – Мэллори, выбирайте выражения.

– В этой вашей «доковой штаб-квартире» было полно нетрезвой и буйной солдатни, и куда, позвольте спросить, подевался дежурный офицер? Между прочим, один из пленных – собственность «Норвегии», а второй – высокопоставленный станционный чиновник, оказавший мне существенную помощь при оборудовании доков для нашей стоянки. Вопрос: почему пленных затащили в так называемую штаб-квартиру, вместо того чтобы отправить их в специальные помещения синего дока или на ближайший корабль, то есть на «Африку»?

– Солдаты, производившие арест, доложили своему сержанту. А он присутствовал в штаб-квартире, когда туда ворвался ваш майор.

– Вы просто пытаетесь покрыть негодяев, напавших на майора Янца. Если бар «Маккарти» – штаб-квартира дока, то майор Янц имел полное право войти туда и употребить власть для наведения порядка. Но его пытались выгнать под тем предлогом, что так называемая «доковая штаб-квартира» – территория «Австралии». И присутствовавший там сержант нимало не возмутился нарушением субординации. Как может штаб-квартира десанта быть частным владением одного корабля? Неужели нам следует предположить, что некоторые капитаны толкают свои экипажи к сепаратизму?

– Мэллори! – с укором произнес Мациан.

– Суть вот в чем, сэр. Майор Янц в надлежащей форме приказал передать задержанных под его охрану и не встретил содействия сержанта с «Австралии». Напротив, сержант постарался спровоцировать эксцесс.

– В этом эксцессе погибли двое моих десантников, – зло проговорил Эджер. – В перестрелке. Скоро мы выясним, кто ее начал.

– Я тоже постараюсь это выяснить, капитан. И позабочусь, чтобы вы получили копию доклада о расследовании.

– Капитан Мэллори, – приказал Мациан, – вы подадите мне рапорт, и незамедлительно. А что касается пленных, то меня не интересует, как вы поступите с ними. Мне безразлично, на каком они корабле. Капитан Мэллори, нравится это вам или нет, но вы – в строю. Прежде мы всегда действовали порознь, тут вы правы, но теперь нам предстоят совместные операции, и некоторым из нас – вольным птицам – это совсем не по вкусу. Они любят командовать, но не любят подчиняться. Я ценю вас, капитан. Вы умеете глядеть в корень. Да, вы не ошиблись насчет Солнечной. И неспроста высказали нам свои соображения. Очевидно, вы рассчитываете, что мы посвятим вас во все планы и привлечем к подготовке операции. Иными словами, вы хотите маршировать в первом ряду. Это очень хорошо, капитан, но прежде необходимо научиться строевому шагу.

Сигни не шелохнулась и не отвела глаза под жестким взором Мациана.

– Даже не зная, куда придется маршировать?

– Вы знаете, куда мы маршируем. Все ваши предположения правильны.

– Хорошо, – спокойно произнесла она, кольнув Эджера взглядом и снова посмотрев на Мациана. – Я согласна учиться строевому шагу. Я буду исполнять приказы точно так же, как и все остальные капитаны. Мне непривычно играть в команде, но это поправимо.

Мациан кивнул. Его красивое актерское лицо осталось совершенно бесстрастным.

– Итак, проблема улажена. – Он встал, подошел к буфету, вытащил из зажимов бутылку бренди, а из застекленного отделения – рюмки и наполнил их. Вернулся, поставил рюмки перед собой, затем обеими руками подвинул две – Эджеру и Сигни. – Надеюсь, она улажена раз и навсегда. – От сделал глоток. – Будут еще жалобы?

«Если и будут, то не от меня», – подумала Сигни, глотая жидкое пламя. Эджер мрачнел на глазах.

– Второй вопрос, – продолжал Мациан, не дождавшись ответа. – Вы, Мэллори, его уже затронули. Действительно, расположение Пелла – причина нашего беспокойства. Я верю, что информация, которую вы сейчас получите, не покинет пределов нашей теплой компании.

«После этого спектакля», – мысленно договорила Сигни, а вслух сказала:

– Да, сэр.

– Обойдемся без формальностей. В надлежащее время каждый капитан получит инструкции. Вы, Мэллори, – стратег, причем один из лучших. Вы приступите к действиям раньше всех, и вам это известно. Собственно, вы бы уже приступили, если бы не злополучный инцидент с Гофортом.

У Сигни загорелись щеки. Она опустила рюмку.

– Спокойнее, старый товарищ, – тихо произнес Мациан. – Придержите норов, у меня он тоже есть. Я не лишен недостатков, но не допущу, чтобы вы откололись от нас. Не допущу. Скоро мы улетим, самое позднее – через неделю. Погрузка почти закончена. Наш уход застанет Унию врасплох. Мы отнимем у нее инициативу, а взамен оставим проблему.

– Пелл.

– Вот именно. – Он допил бренди. – Константин у вас. Он не должен вернуться, а Лукаса мы уберем сами. Все их техи либо на рабочих местах, либо в тюрьме. Все, кто способен отремонтировать комы и аппаратуру контрольного центра, то есть привести Пелл в норму. Вам предстоит разгромить станцию и позаботиться о том, чтобы не осталось персонала, способного ее восстановить. Особенно опасен Константин – он не только знает комп, но еще и популярен. От него надо избавиться.

Губы Сигни растянулись в подобие улыбки.

– Когда?

– Он уже помеха. Разделайтесь с ним, но тайно. Без свидетелей. Порей займется другим – Эмилио Константином. Полная «чистка», Мэллори. Уния не получит от нас ничего пригодного. И беженцев с Пелла не будет.

– Ясно. Будет исполнено.

– При всех ваших неладах, вы с Томом проделали отличную работу. Меня очень интересовало, куда запропастился Константин. Да, превосходная работа.

– Я догадываюсь, что произойдет дальше, – бесстрастно продолжила Сигни. – Комп уже подготовлен, ключевой сигнал полностью выведет его из строя. По-прежнему неизвестно, где прячутся два оператора компа. Завтра я окончательно закрою зеленую. Все, кто не сдастся, отправятся в шлюз. Так или иначе, эта проблема будет решена. У меня есть приметы исчезнувших опов. Я воспользуюсь услугами информатора Нго и его семьи. Пусть порасспрашивают знакомых – может, и найдут кого-нибудь. Чем меньше комптехов останется в живых, тем спокойней нам.

– Мои люди окажут содействие, – пообещал Эджер.

Сигни кивнула.

– Вот и славно, – обрадовался Мациан. – Сигни, это именно то, чего я от вас ожидаю: довольно грызни за прерогативы. Ну, а теперь, может, приступим к делу?

Сигни осушила рюмку и поднялась, чуть позже встал Эджер. Сигни улыбнулась и попрощалась кивком – не с обоими, а только с Мацианом, – и удалилась нарочито легкой походкой.

«Ублюдок», – подумала она, не услышав шагов Эджера за спиной. В лифте она тоже спускалась одна – Эджер остался с Мацианом. «Шлюха!»

Лифт мигом опустил ее на нижнюю палубу, где эскорт Сигни стоял навытяжку и упорно не смотрел на десантников «Европы», проходящих туда и обратно через двери экипировочного отсека. Поблизости маячила троица «европейцев» – их развязные улыбки увяли, как только Сигни появилась в дверях лифта.

Забрав свиту, она прошла через шлюз и по «пуповине» спустилась в док.

6. ПЕЛЛ: «НОРВЕГИЯ»; СИНИЙ ДОК; 8.1.53; 23:00 ОС; 11:00 ДС

Ей основательно полегчало, когда она смогла передохнуть и принять ванну, когда в доке восстановился порядок и в рубку «Норвегии» поступили рапорты. Сигни не надеялась, что десантница с «Австралии», стрелявшая в Ди, будет наказана – во всяком случае, публично. Но эта мерзавка больше не осмелится разгуливать там, где можно встретить солдат Мэллори.

Ди Янца уже перевели из операционной, влив ему изрядную толику крови и сделав вставку в ребро. Он уже мог сидеть и внятно ругаться, и это было верным признаком, что он поправится. Сейчас возле него сидел Графф, а мед составил длинный список офицеров и солдат, претендующих на роль добровольных сиделок. Сигни это только радовало, а грозный Ди, узнай он о столь массовом проявлении трогательного сочувствия к себе, наверное, был бы просто потрясен.

Передышка. Выиграно несколько часов покоя – до завтра, до операции в зеленой. Сидя наискось в кресле посреди своей каюты, она уперлась ступнями в койку и неловко наполнила стакан. Она редко выпивала больше одной порции, а эта, кажется, была четвертой или пятой… «Жалко, что здесь нет Ди или Граффа, – подумала она. – Посидели бы, поговорили».

Сигни могла бы и сама пойти к ним, прихватив бутылку. Но Ди захочет подробно рассказать, что с ним приключилось, а волноваться ему вредно.

Впрочем, можно поболтать с кем-нибудь другим. Сигни поколебалась, выбирая одного из двух, затем вызвала гауптвахту: «КОНСТАНТИНА КО МНЕ».

Пришла квитанция. Сигни откинулась на подлокотник кресла и, потягивая бренди, отстукала на клавиатуре запрос в рубку управления – хотела убедиться, что все нормально, что гнев десантников не выплеснулся за пределы корабля. Алкоголь не успокаивал, ее по-прежнему тянуло мерить шагами каюту. Было бы что мерить. Завтра…

Проклятые мысли, никак от них не отделаться. Сто двадцать восемь гражданских умерщвлено при очистке белой секции. Страшно даже вообразить, что будет в зеленой, где скопились все, у кого есть причины бояться опознания. Все они могут отправиться в шлюз, если в самое ближайшее время не будут найдены два квалифицированных комптеха. Что ж, это разумное решение… Мгновенная ликвидация всех без разбору. Зато – твердая уверенность, что комптехи не доставят хлопот. И разве такая смерть не милосерднее участи тех, кто останется на разоренной станции? «Хансфорд», увеличенный во сто крат. Троянский конь, оставленный униатам. Гниющие мертвецы и вонь, непереносимая вонь…

Открылась дверь. Сигни посмотрела на троих десантников и Константина – умытого, в коричневой робе и с лейкопластырями на лице – следами работы меда. «Неплохо выглядит», – подумала она рассеянно, наклоняясь вперед и опираясь локтем на стол.

– Хотите поговорить? – спросила она. – Или напротив?

Константин промолчал. Видя, что он не намерен буянить, Сигни жестом отпустила конвой.

– Где Джош Толли? – спросил он наконец.

– Где-то неподалеку. Вон там, в баре, стаканы. Хотите выпить?

– Я хочу, – отчеканил Дэймон, – чтобы меня отпустили. Чтобы станцию передали в руки законного правительства. И предоставили ему перечень ваших жертв.

– Даже так?! – она рассмеялась, потом, упершись ногами в койку, слегка отъехала назад вместе с креслом. – Я вижу, вы хотите присесть. – Она указала на койку. – Садитесь, господин Константин. Садитесь.

Он сел. «Безумец», – подумала Сигни, глядя в такие же, как у его отца, бесстрашные черные глаза.

– Надеюсь, на самом деле вы не питаете иллюзий, – произнесла она. – Или питаете?

– Нет.

Она кивнула, с сочувствием разглядывая Дэймона. Красив, молод. Хорошо говорит, хорошо держится. У них с Джошем очень много общего. Сигни тошнило от войны. Такие симпатичные мальчишки превращаются в трупы… «Будь ты простым станционером… – мысленно обратилась она к Дэймону. – Но тебе досталась фамилия Константин, и значит, ты обречен. Слишком уж популярна эта фамилия на Пелле».

– Выпьете?

На этот раз он не отказался. Сигни отдала ему свой стакан, а себе оставила бутылку.

– Скажите, – произнес Дэймон, – Джон Лукас – ваша марионетка?

Лгать ему не имело смысла.

– Он исполняет наши приказы.

– На очереди у вас – зеленая?

Она кивнула.

– Дайте мне поговорить с ними по кому. Я сумею их урезонить.

– Чтобы сохранить свою жизнь? Или чтобы сместить Лукаса? Ничего не выйдет.

– Чтобы спасти людей.

Несколько секунд она мрачно рассматривала его.

– Вам не подняться на поверхность, господин Константин. Вы исчезнете, причем совершенно незаметно. Думаю, вы это понимаете.

На бедре у Сигни покоился пистолет. Она положила руку на рифленый пластик – не из опасения, а просто на всякий случай.

– Знаете, если бы я нашла всего-навсего двух человек, отпала бы необходимость шлюзовать целую секцию. Мне нужны Джеймс Мюллер и Джудит Кроуэлл. Поможете их разыскать – спасете человеческие жизни.

– Я не могу вам помочь.

– Вы не знаете этих людей?

– Я не знаю, где они. Вряд ли они вообще живы, а в зеленой их нет наверняка. Я долго искал их там.

– Мне очень жаль, – проговорила она. – Ну что ж, господин Константин, я сделаю все, что смогу, обещаю вам. Вы – культурный человек, представитель исчезающей породы. Будь у меня возможность выручить вас, я бы не раздумывала, поверьте. Но на меня давят со всех сторон.

Дэймон промолчал. Косясь на него, Сигни хлебнула бренди из бутылки. Он глотнул из стакана.

– Что с моими близкими? – оборвал он долгую паузу.

Сигни скривила губы.

– Они в безопасности, господин Константин. В полной. Мать исполняет все наши требования, да и брат ведет себя вполне благоразумно. Продукция поступает с Нижней без перебоев, и у нас нет оснований смещать его с должности начальника колонии. Он тоже культурный человек и у него, к счастью, нет доступа к большим скоплениям станционеров, сложной аппаратуре и стоянкам наших кораблей.

У Дэймона задрожали губы. Он допил бренди, Сигни наклонилась вперед и подлила еще. Наклонилась с расчетом – пистолет в руке Константина чрезвычайно облегчил бы ее задачу. Оставить его в живых до завтрашнего вечера – слишком жестоко.

Бренди не помогло ей избавиться от кислого привкуса во рту. Она протянула Дэймону бутылку.

– Возьмите с собой, господин Константин. И идите. Честь имею.

Другой человек на его месте стал бы умолять о пощаде или вцепился бы Сигни в горло. Он же встал и направился к выходу, оставив бутылку на столе. И оглянулся, когда дверь не поддалась. Сигни вызвала вахтенного офицера.

– Уведите пленного.

– Есть, капитан, – сказал вахтенный.

Сигни спохватилась:

– Зайдите по пути за Джошем Толли.

Глаза Дэймона тревожно блеснули.

– Я знаю, – кивнула Сигни, – он собирался убить меня. Но с тех пор он основательно изменился, не правда ли?

– Он помнит вас.

Она пожевала губами и невесело улыбнулась.

– Он тем и живет, что помнит, верно?

– Позвольте мне поговорить с Мацианом.

– Едва ли от этого будет прок. Да он и не согласится вас выслушать. Неужели вам невдомек, откуда на вас сыплются неприятности? Я исполняю его приказы.

– Когда-то Флот служил Компании. Он был наш. Мы вам верили. Все станции на вас надеялись, не на Компанию, а на вас. Что произошло?

Сигни потупилась – не сумела выдержать тоскливого взгляда Константина.

– Кое-кто сошел с ума, – заключил Дэймон.

«Вполне возможно». – С этой мыслью Сигни откинулась на спинку кресла. Ей нечего было возразить.

– Пелл – не просто станция, – сказал Константин. – Он с первого дня своего существования не такой, как все остальные. Примите от меня хотя бы совет: оставьте брата во главе колонии. Вы получите от низовиков куда больше, если не будете их понукать. Их понять непросто, но и они понимают нас с трудом. Работать они согласятся, но не для вас. Для него. И по-своему. Хиза сделают вдесятеро больше того, что вы требуете. Они не воинственны и дадут все – если вы будете просить, а не отбирать.

– Ваш брат останется на Нижней, – пообещала она.

Возле двери вспыхнула лампочка. Нажатием на клавишу Сигни отперла замок. Ввели Джоша Толли, они с Дэймоном спокойно переглянулись. Будто спросили друг друга о чем-то, не произнеся ни слова вслух.

– Все в порядке? – осведомился Джош через секунду.

Константин кивнул.

– Господин Константин уходит, – вмешалась Сигни. – Прошу, Джош.

Он приблизился, обеспокоенно косясь на Дэймона. Дверь закрылась, отгородив их друг от друга. Сигни снова потянулась за бутылкой, наклонила ее над стаканом, оставленным Дэймоном на краю стола.

Джош тоже умылся и от этого выглядел получше. Щеки его ввалились, но глаза живо блестели.

– Не угодно ли присесть? – Уж от него-то Сигни знала, чего ожидать. Он всегда был уступчив, лишь однажды поддался помрачению. В тот раз он нашел ее на станции и закричал еще от дверей.

Джош пожал плечами и сел. Он мастерски напускал на себя безучастный вид.

– Как в былые времена. – Сигни отпила из стакана и хмыкнула. – А он порядочный человек, этот Дэймон Константин.

– Да, – подтвердил Джош.

– Ты все еще хочешь убить меня?

– Ты не самая большая гадина на свете.

Сигни хмуро улыбнулась, но улыбка тотчас увяла.

– Ты знаком с Мюллером и Кроуэлл? Слышал когда-нибудь эти фамилии?

– Эти фамилии мне ни о чем не говорят.

– Неужели ты не знаком ни с кем из техов, знающих станционный комп?

– Нет.

– Ну что ж, это был единственный официальный вопрос. Очень жаль, что ты никого не знаешь. – Она снова отпила из бокала. – Похоже, на твоем поведении сказывается благотворительность Константина. Я права?

Никакого ответа. Но Сигни по глазам Джоша видела, что она права.

– Я хотела задать тебе только этот вопрос.

– Кто они? Кто эти люди? Зачем они тебе? Что они сделали?

Вопросы? Джош никогда не задавал ей вопросов.

– Ты согласился на Урегулирование, – сказала она. – Объясни, что ты затевал, когда тебя взяли «австралийцы»?

Молчание.

– Те люди мертвы, Джош. Что толку скрывать?

Его глаза блуждали по каюте – знакомый безучастный взгляд. «Красив, – в тысячный раз подумала Сигни об этом человеке. – Еще один обреченный. Его нельзя пощадить – он безумец и после смерти Константина станет очень опасен. Завтра, – сказала она себе. – Это случится не позднее завтрашнего дня».

– Я униатский солдат, – промолвил он. – Но непростой… что бы там ни значилось в военном билете. Спецслужба. Ты знаешь, как я сюда попал. И был еще один такой – он проник сам… так же как и на Маринер. Его звали Габриэль, и он готовил диверсию. Против вас работал он, а не Константины. Дэймон ни в чем не виноват, у него отец погиб из-за Габриэля и пропала жена. Как все это происходило, я не знаю, я не помогал… но одно могу сказать наверняка: люди, которых вы держите во главе Пелла, – убийцы, завербованные Габриэлем. В этом можешь не сомневаться, я знаю тактику. Мэллори, ты схватила не того человека. Нужно арестовать Лукаса, вашего ставленника, – он плясал под дудку Габриэля.

Хмель вылетел из нее, словно от порыва студеного ветра. Сидя со стаканом в руке и глядя в светлые глаза Джоша, Сигни вдруг почувствовала, что ей тяжело дышать.

– Ну и где он, этот Габриэль?

– Убит. Вы уничтожили верхушку заговора. Габриэля, парня по фамилии Коледи и еще одного… Крессича. На станции Габриэля знали как Джессада. Всех троих убили десантники, когда брали нас. А Дэймон не знал ничего… ровным счетом ничего. Неужели ты допускаешь, что он пошел на сговор с убийцами его отца?

– Значит, это ты привел его туда?

– Да, я.

– Он знал правду о тебе?

– Нет.

Сигни набрала полную грудь воздуха и неторопливо выдохнула.

– Думаешь, нам не все равно, как Лукас пробрался к власти? Он наш холуй.

– Постарайся понять меня. Все кончено. Вам не за кем больше гоняться. Вы победили. Новые убийства будут абсолютно бесполезны.

– И мне следует положиться на слово униата?

Никакого ответа. Но глаза, смотревшие ей в лицо, были полны боли.

– Джош, ты правильно сделал, что рассказал. Это поступок настоящего мужчины.

– Никакой это не поступок. Я рожден с одной – единственной целью. Все мое прошлое – программа. Когда на Расселе и здесь из меня тянули душу, за ней не было ничего. Я – пустышка, Мэллори. Фальшивка, кукла. Я служил Унии, потому что запрограммирован на это. На самом деле я ни к кому и ни к чему не испытываю привязанности.

– Совсем ни к кому?

– Только к Дэймону, – признался он.

Сигни осушила стакан, буравя Джоша задумчивым взглядом.

– Так зачем же ты втянул его в заговор Габриэля?

– Думал, что нашел путь к спасению. Надеялся захватить челнок и увезти Дэймона на Нижнюю. У меня к тебе предложение.

– Кажется, я догадываюсь…

– Посадить его на челнок и отправить на Нижнюю – в твоей власти. Помоги ему выбраться отсюда, если больше ничего не можешь.

– Как? Ты не хочешь, чтобы мы вернули ему власть над Пеллом?

– Ты сама сказала, Лукас только открывает и закрывает рот, а слова произносите вы, и ничего другого вам не надо. Вы всегда к этому стремились. Помоги Дэймону выбраться. Спаси. Ну, что тебе стоит?

Он знал, что ожидает их в недалеком будущем – во всяком случае, что ждет Константина. Сигни посмотрела на Джоша и снова опустила глаза на бокал.

– За твое «спасибо»? Недурное предложение. Это выглядело бы просто глупо с моей стороны, ты не находишь? С тобой работал какой-нибудь гипнопед?

– Надо полагать, да.

Она нажала клавишу.

– Уведите его.

– Мэллори…

– Я подумаю над твоим предложением, – перебила она, – подумаю.

– Можно мне с ним поговорить?

Поразмыслив, она кивнула.

– Пожалуй. Хочешь рассказать все, как было?

– Нет, – ответил он хрипло. – Я не хочу, чтобы он узнал. Мэллори, в мелочах я тебе доверяю.

– И ненавидишь меня всеми потрохами?

Он встал и, глядя на нее сверху вниз, отрицательно покачал головой. Вспыхнула лампочка у двери.

– Ступай, – велела Сигни и повернулась к десантнику, появившемуся в дверном проеме. – Отведи его к приятелю. Предоставь им все удобства, о которых они попросят. В разумных пределах, конечно.

Джош вышел вместе с конвоиром. Дверь закрылась, щелкнул замок. Несколько минут Сигни не двигалась, затем положила ноги на койку и снова застыла в неподвижности.

Ей пришло в голову, что на заключительном этапе войны Константин мог бы пригодиться. «Допустим, Уния клюнет на нашу удочку – займет и восстановит Пелл. Вот тут-то и понадобился бы Константин. Если бы он не был полной противоположностью Лукаса. Нет, он для нас бесполезен. Мациан ни за что не согласится. Единственный выход – челнок. И никто не узнает об этом, если Флот не задержится в системе Пелла. Униатам очень нескоро удастся выловить молодого Константина из кустов, а тем временем мы выполним до конца стратегический план. Станция погибнет, Уния лишится базы… Либо станция выживет, но ее существование принесет новым хозяевам одни убытки. Да, в идее Джоша что-то есть». Сигни налила себе еще бренди и сжала стакан так, что побелели костяшки пальцев.

Униатский диверсант… Сигни все еще не могла оправиться от замешательства, злилась и насмехалась над собой: вот что случается, когда забываешь пословицу «в тихом омуте черти водятся».

Подумать только, к чему пришло Внеземелье… Флот-отступник и мир, порождающий монстров вроде Джоша и Габриэля-Джессада…

Она сидела, сложив руки на груди и глядя на стол. Наконец сделала еще один глоток, протянула руку и пробежалась пальцами по клавиатуре компа.

«Диспозиция десантников».

На экране появились названия мест и списки личного состава. Все солдаты находились на борту, кроме дюжины, охранявшей подступы к «пуповине». Сигни набрала приказ вахтенному офицеру: «Бен, выгляни наружу и позови тех двенадцать, что караулят в доке. Комом не пользуйся. Потом доложи мне через комп».

Новая команда: «Диспозиция экипажа».

Комп отрапортовал. Вахту несла дополнительная смена. Графф по-прежнему сидел в лазарете у Ди. Сигни нажала еще несколько клавиш, включая ком, и первым делом обратилась к Граффу:

– Поднимайся в рубку. Оставь Ди медам. Ди, смотри не дергайся.

Она поочередно связалась с остальными постами, а когда вахтенный офицер доложил о выполнении задания, вызвала военопа Тихо. Затем опорожнила стакан, встала, радуясь, что голова осталась сравнительно ясной – по крайней мере палуба не качалась, – и, накинув на плечи китель, вышла за дверь и направилась в рубку. Там она окинула взглядом офицеров обеих вахт, с недоумением смотревших на нее.

– Включить бортовую связь, – приказала она. – Слушать на всех постах и в кубриках.

Комптех нажал главную кнопку.

– Нас гонят из доков, – произнесла Сигни, включив микрофон на воротнике, как делала всегда на операциях, и прошла к своему посту – центральному пульту, к которому вели изогнутые проходы. – Внимание. Экипаж, пехота, всем слушать меня. Основная вахта – по местам согласно боевому расписанию. Дополнительная – на подхват. Занять боевые посты. Мы уходим.

Мгновение царила мертвая тишина. Затем все забегали, меняясь друг с другом местами, опуская сиденья, протягивая руки к консолям. Некоторые техи карабкались на полки «горизонтальных» постов, отключенных на время стоянки. Загудели пульты, завыла сирена, над головами заполыхали красные лампы.

– Отходим без расстыковки! Рывком! – Сигни бросилась на свой диван и схватила ремни безопасности. Она и сама могла надеть шлем, но в эту минуту не доверяла рефлексам и воспользовалась помощью одного из офицеров.

– Графф, оторвите корабль от Пелла и гоните… – Она резко втянула воздух, – …туда, где нас сам дьявол не сыщет. Потом я вас сменю.

– Инструкции? – спокойно осведомился Графф. – Если по нам откроют огонь, отвечать?