Текст книги "Чего желает повеса"

Предводитель шайки опять что-то выкрикнул, разбойник с мешком обернулся и, злобно выругавшись, вскинул пистолет:

Дэвид пригнулся, но слишком поздно: последнее, что увидел, – это как земля стремительно несется ему навстречу.

Почувствовав, как на лицо брызнули воды, Дэвид пришел в себя, с огромным усилием открыл глаза и уставился в темное небо.

– Вы меня слышите, сэр? – донесся будто сквозь вату женский голос.

Дэвид попытался приподнять голову, но она взорвалась такой болью, что пришлось снова закрыть глаза и скорее выдохнуть, чем сказать:

– Да…

– Не шевелитесь! Вас сильно ударили по голове.

Дэвид понял, что это миссис Флетчер вытирает ему лицо мокрым платком, глубоко вдохнул и выдохнул и даже чуть тряхнул головой, чтобы разогнать стоявший в ней туман.

– К сожалению, они успели сбежать, – посетовала пожилая дама. – Ах, если бы полиция прибыла на минуту раньше! Их повесить мало за такое дело: толкнули девушку и вас чуть не застрелили!

– А еще всех нас обокрали, – буркнул Дэвид.

– Это просто ужас! Я говорила мистеру Флетчеру, что не стоит брать ничего ценного, и вот оказалась права – у него отобрали часы! Да, я твердила супругу, что дороги нынче опасны, только вот он меня не послушал. Никогда не думала, что увижу такое – как бандит срывает кольцо с руки раненого!

Дэвид подумал, что в некоторых районах Лондона можно увидеть и кое-что пострашнее, но слова дамы заставили его вспомнить о фамильной драгоценности, и только сейчас он почувствовал в правой руке такую боль, словно на нее наступили. Дэвид поднес ладонь к глазам и в слабом свете разглядел на ней глубокую ссадину и приличный отек. Подвигав пальцами, он с радостью осознал, что с ними все в порядке, вот только печатки не было.

Он едва сдержался, чтобы не выругаться. И пока миссис Флетчер продолжала над ним хлопотать, Дэвид старался успокоиться. В конце концов, это просто кольцо и можно легко заказать копию, как и поступил Маркус. Пусть он и не виноват, что печатку украли, но утрата жгла изнутри словно горячие угли. Страшнее всего была мысль, что он не справился, что Маркус был прав, когда все эти годы опекал его как несмышленого ребенка, и что он слабак, который так и останется безнадежным шалопаем, который привык жить на деньги брата, под защитой его титула. Вот, пожалуйста: даже до Лондона не смог доехать без приключений.

Не обращая внимания на протесты миссис Флетчер и головную боль, Дэвид кое-как встал на ноги, мысленно поклявшись, что сделает все возможное и невозможное, но вернет печатку и заставит того ворюгу пожалеть, что вообще взял в руки пистолет.

Тут в голову ему пришла новая мысль:

– А где та леди… вдова?

– О, она так расстроилась! Когда очнулась и увидела, что вы лежите как мертвый, а лицо все в крови, то начала так плакать и причитать, как я никогда не слышала в жизни! Мистер Флетчер сказал ей, что вы живы, и тогда бедняжка немного успокоилась, но тут появился констебль, и она опять разволновалась, так что ему пришлось с провожатым отправить ее в ближайшую деревню. Очень мило, что вы спросили о ней. Вы были и раньше знакомы?

Дэвид покачал головой.

– Нет. Просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. Разбойник ведь так ее толкнул, что она упала на землю.

– Бедняга! – с чувством воскликнула миссис Флетчер. – Потому-то она и поспешила уйти в деревню, чтобы прийти в себя и отдохнуть.

– Да. Спасибо, мэм, – поблагодарил Дэвид и направился к группе мужчин, явно полицейских, хоть и в гражданской одежде. – Кто тут самый главный?

– Я, – отозвался самый высокий из них, с седыми волосами. – А вы кто, сэр?

Дэвид представился и перешел к самому главному:

– Есть надежда, что этих разбойников поймают?

Полисмена явно обидел его вопрос, и с видом уязвленной гордости он заявил:

– Конечно, есть. Эти мерзавцы не в первый раз нападают на дилижансы. Поверьте, сэр, мы скоро их накроем.

– Ну, насчет «скоро» я мог бы и поспорить, – возразил Дэвид. – Сейчас вы что делаете, чтобы их поймать?

На некоторое время установилась тишина, а констебль и его люди заговорили одновременно, показывать руками в разные стороны, но никто из них и с места не сдвинулся. Дэвид понял, что никакого плана действий у них нет.

Голова от гвалта буквально раскалывалась, и он, повысив голос, решил прервать их:

– А мы что, так и будем стоять посреди дороги, пока вы спорите?

– Еще раз, сэр, как ваше имя? – недовольно вопросил главный полисмен.

– Лорд Дэвид Рис. Я должен быть сегодня в Лондоне по делам моего брата, герцога Эксетера. У меня нет ни терпения, ни времени стоять здесь и ждать, когда вы до чего-нибудь договоритесь.

Как всегда, одно лишь упоминание о Маркусе сразу же изменило поведение стража порядка.

– Да, сэр, – с поклоном произнес полисмен и махнул своему подчиненному: – Томас! Немедленно доставьте пассажиров в ближайшую деревню, будем вести расследование оттуда.

Полицейские засуетились, предложили пассажирам занять места в экипаже, а сами вместе с начальством поскакали вперед.

Теперь, без девушки, в дилижансе стало свободнее, и Дэвид, превозмогая головную боль, кое-как устроился на жесткой лавке, прислонился к стене и спросил, кивнув на пустое место перед собой:

– Как ее звали?

– Кого? А, вы имеете в виду молоденькую миссис Грей! – тоном заботливой мамочки ответила миссис Флетчер. – Несчастная девушка: такая юная, а уже овдовела и осталась совсем одна! Теперь вот вынуждена возвращаться к своей семье, но мне кажется, ее это совсем не радует. Мы с ней мило поболтали в «Трех петухах», и она мне много чего рассказала. А тут еще это! Да уж, настрадалась бедняжка…

Дэвид больше не слушал. Итак, миссис Грей. Интересно, а как ее имя? Похоже, она осталась ни с чем после смерти мужа, и пришлось ей ехать к бедной родне, которая ей совсем не рада. Дэвид всегда был неравнодушен к юным вдовушкам, да еще таким красавицам, и мысленно улыбнулся, но голова тут же взорвалась болью.

Миссис Флетчер болтала без умолку – наверное, таким способом ей было проще справиться с пережитым ужасом. Каждое ее слово камнем ударяло в висок. Дэвид приоткрыл глаза и с мольбой посмотрел на нее в надежде, что она поймет его состояние и замолчит, но миссис Флетчер не обратила на это никакого внимания и продолжила в деталях вспоминать ограбление. В итоге Дэвид сдался и закрыл глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном: например, о юной красавице миссис Грей – интересно, где она сейчас?

Наконец их бесконечная тряска по ухабам и кочкам закончилась: они добрались до какой-то деревни, где, насколько Дэвид мог судить, было всего два-три дома да большой постоялый двор. Дилижанс остановился, и, собрав последние силы, он спустился на землю, морщась от громких голосов полицейских, которые приехали раньше их и сейчас раздавали бессмысленные указания. Дэвиду захотелось их всех придушить, поэтому он сразу направился в гостиницу. Там, схватив за рукав хозяина, он потребовал:

– Мне номер. И немедленно.

– Конечно, сэр, следуйте за мной, – торопливо ответил тот и привел постояльца в небольшую комнату, окна которой, слава богу, выходили во двор, где было тихо.

Дэвид со стоном опустился на крошечный диван и с огромным облегчением откинул голову на спинку.

– Вам что-нибудь нужно, сэр? – спросил хозяин.

– Только тишины. И чтобы никто не беспокоил.

– Да, сэр.

Мужчина вытер руки о передник, поклонился, но не двинулся с места.

– Слушайте, милейший, меня ограбили, – устало сказал Дэвид. – Запишите плату мне в долг.

– Добавить… к остальному долгу? – с запинкой произнес хозяин.

Услышав такое, Дэвид открыл глаза.

– К какому остальному?

– К тому, что остался после прежнего визита, – пояснил тот почтительно, но твердо.

Дэвид молча уставился на него. Он что, уже был здесь? Странно, но его память пока молчала.

– Два разбитых кувшина, несколько горшков, сломанная ножка стула и один матрас, загубленный водой, – проговорил хозяин. – Всего восемнадцать фунтов два шиллинга девять пенсов, сэр.

После слов о ножке стула у него в голове кое-что всплыло. Дэвид точно помнил друга Перси, несколько бутылок вина и двух служанок, но остальное терялось во мраке. Когда же он тут кутил? В прошлом году? Нет, скорее всего в этом, еще весной.

– Да, добавьте счет за комнату… к остальному.

– Да, сэр, как скажете, сэр, – вздохнул хозяин с облегчением.

Дверь за ним закрылась, и вокруг воцарилась божественная тишина. Дэвид постарался запомнить, что нужно выслать деньги хозяину сразу, как только приедет в Лондон, а еще спросить Перси, что там за история с ножкой стула, потом, устроившись поудобнее, постарался заснуть.

Прошло совсем немного времени, когда в дверь постучали. Явился констебль записать его показания, но он мало что смог рассказать. Дэвид не видел, откуда появились разбойники и куда потом ускакали, а также не смог описать их, поскольку они напали на дилижанс уже в сумерки, да и лица у них были чем-то вымазаны.

Дэвид перечислил, что у кого забрали грабители, и рассказал как. На его вопрос, каковы шансы, что преступников найдут, констебль ничего толком не ответил, а когда уже собрался уходить, Дэвид его остановил:

– Кстати, насчет той вдовы – с ней все в порядке? Разбойник ударил ее, когда она попыталась меня защитить.

– Точно не знаю, милорд… Мы ее ищем, чтобы взять показания, но пока безуспешно.

– Мне бы хотелось поблагодарить ее за храбрый поступок.

Дэвид вспомнил, как сиротливо блестел единственный шиллинг в протянутой руке девушки, как жалко выглядела ее поношенная перчатка, но, честно говоря, двигали им далеко не только благодарность и желание помочь. Очень уж ему понравилась юная вдова, и Дэвид решил, что, когда исполнит свой долг перед Маркусом, обязательно найдет девушку. Негоже такой красавице жить в нищете и зависеть от милости родни.

– Если с поисками возникнут трудности, я готов оказать вам финансовую помощь.

Констебль кивнул и сказал:

– Не беспокойтесь: как только мы ее отыщем, сразу дадим вам знать.

После того как он ушел, Дэвид опять лег. Головная боль начала потихоньку стихать. Оставаться в гостинице на ночь он не собирался. Ему во что бы то ни стало надо было добраться сегодня до Лондона – именно поэтому он и заставил себя купить билет на проклятый дилижанс. Как оказалось, пока эта жертва была напрасной.

Отдохнув, Дэвид решил ехать в столицу верхом, но быстро отказался от этой идеи, потому что чуть не потерял сознание, когда добрался до звонка в другом конце номера, чтобы вызвать хозяина заведения. Все-таки с головой у него пока еще не очень.

Скоро пришел хозяин с подносом в руках, где была не только еда, но и вино.

– Помнится, оно вам понравилось, вот я и подумал… – сказал он, расставляя тарелки.

Дэвид искоса взглянул на него, мысленно спрашивая себя, какую часть жизни потерял из-за пьянства. От этого трактира у него почти не осталось воспоминаний, но пробыл он тут, похоже, достаточно долго. Служанка, что вошла следом за хозяином, чтобы помочь накрыть стол, явно видела его не впервые: постоянно подмигивала и призывно поднимала брови, – хотя Дэвид ее совершенно не помнил и старался не смотреть в ее сторону. Когда трактирщик, поклонившись, вышел из комнаты, служанка, упершись руками о стол и наклонившись вперед, так что пышная грудь оказалась у него прямо перед глазами, сказала:

– Рада видеть вас, милорд. Похоже, у вас опять приключения? Ограбление?

– Да. – Дэвид сделал хороший глоток, стараясь не смотреть на ее прелести. – Меня обокрали и ударили по голове.

– Какой ужас. – Она прильнула к нему и запустила пальцы в волосы. – Может, утешить вас, как в прошлый раз?

Дэвид наконец посмотрел на нее: ничего особенного – улыбающееся лицо, светловолосая, полноватая. В общем, заурядная сельская девица, к тому же явно побывавшая в его постели, хотя он этого совсем не помнил.

– Прости, не сегодня… Ужасно болит голова: едва на ногах стою.

Девушка захихикала.

– Так давай помогу. Может, не на ноги, но достаточно крепко, чтобы мы оба получили удовольствие. Так что, мне…

– Нет-нет! – повторил Дэвид, перехватив ее ладонь, уже устремившуюся вверх по его бедру. – Мне безумно жаль, но у меня нет сил.

Служанка с сочувствием взглянула на него.

– Бедный вы мой, несчастный! Эка вас отделали, даже желания нет. Ладно, давайте уж поухаживаю, что ли…

Девушка налила ему вина в бокал, потом подбросила дров в камин и взбила подушку на диване. Когда служанка наконец, похихикивая, ушла, Дэвид проводил ее вымученной улыбкой, допил вино и принялся смотреть на огонь в камине, радуясь тишине и пытаясь вспомнить эту неказистую таверну и пухлую служанку.

Сколько он ни старался, ничего не получалось, хотя они с Перси были здесь всего-то пару месяцев назад, когда скрывались в окрестностях Лондона от Маркуса, от грозного папаши Перси и, самое главное, от шайки фальшивомонетчиков, в чьи сети едва не угодил Дэвид. Сначала они хотели поехать в Италию, но Перси проиграл половину своих денег в петушиных боях, а у Дэвида их вообще не было. В итоге они колесили по сельской Англии, и все таверны и постоялые дворы слились в одну большую попойку, где вино лилось рекой, ублажали их девушки вроде этой служанки. Вот только Дэвид почти ничего не помнил из того времени, а вот то, что случилось потом в Лондоне, к сожалению, впечаталось в его память с болезненной ясностью. Сломанное ребро до сих пор давало о себе знать.

Но кутежи и попойки остались в прошлом. Дэвид решил стать другим человеком, уважаемым и ответственным, и даже согласился управлять имением Маркуса, чтобы испытать свои силы, сделать первый серьезный шаг к новой жизни. Это значит, что завтра нужно встать на рассвете, найти лошадь и, несмотря на головную боль и усталость, отправиться в Лондон. Сразу же по прибытии в столицу надо начать поиски фамильной печатки.

Глава 3

– Ты, чертов идиот! – Вивиан Бичем так злилась на брата, что была готова ударить. – О чем, проклятье, ты думал? Или вообще не думал? Конечно, нет, я сразу так и поняла!

Саймон нахмурился и глубже вжался в угол.

– Все прошло не так уж плохо. Если бы тот идиот не оказался таким твердолобым…

– То что? Ты бы всадил в него нож, а нас всех потом повесили как соучастников в убийстве? – Она ходила перед ним взад-вперед, так что черные юбки развевались вокруг ног. – Ты поступил как полный кретин, и сам это знаешь!

Нижняя губа Саймона задрожала, он вытер глаза ладонью и обиженно сказал:

– Я думал, его золото не будет лишним. Ведь помочь же хотел, Вив…

Вивиан вздохнула и провела рукой по волосам, стараясь успокоиться. Самое печальное, что Саймон говорил правду: действительно старался помочь, но, как всегда, все испортил. Нет, брат определенно не годится на роль разбойника.

– Я знаю, но ты не должен был проявлять инициативу: следовало делать только то, что мы запланировали. Зачем нам это кольцо? Скорее всего придется его расплавить, чтобы продать, а значит, нужно найти человека, который это сделает, не задавая никаких вопросов. Это очень рискованное дело. Часы, простые украшения и, главное, деньги – вот что нам нужно: вещи, которые можно легко и быстро продать, которые не станут уликами против нас. Нет уж, спасибо, болтаться на веревке мне совсем не хочется.

– Прости, – прошептал брат, окончательно сдавшись. – Я просто тупой, вот и все.

– Да нет же! – возразила Вивиан. – Просто, когда мы работаем и я напоминаю, что надо делать, не стоит меня толкать на землю, я чуть было не набросилась на тебя – сдержалась в последний момент.

Саймон неловко заерзал.

– Прости, я вел себя плохо.

– Хорошо, что ты это понял. – Вивиан прикрыла глаза и начала мысленно считать, а потом наклонилась к брату и попросила, понизив голос до шепота: – Посмотри мне в глаза. Я стараюсь изо всех сил, но ты должен меня слушаться, пока не наступят времена получше…

– Я сейчас горло перережу этому идиоту! – раздался раздраженный мужской голос.

Девушка выпрямилась и проговорила:

– Я уже все ему объяснила, Флинн.

Огромного роста мужчина, злобно взглянув на нее, буркнул:

– Да, как будто это поможет. От него одни неприятности, а я не хочу, чтобы всех нас из-за него отправили на виселицу. Ты вообще знаешь, что за разбой вешают, а?

Негодовал Флинн вовсе не потому, что красть – грешно, а потому, что боялся виселицы.

– Он знает, – отрезала Вивиан.

Сама она, конечно, была согласна с главарем их шайки и только что отругала брата на чем свет стоит, но не могла терпеть, когда на него нападал кто-то другой, пусть даже сам Флинн. Кстати, Саймон поступал всегда так же. И вообще, в том, что брат занялся разбоем, виновата только она одна.

Флинн сжал челюсти, а потом сказал Саймону:

– Повезло тебе, парень. Если бы не твоя сестра, ты бы уже плавал в реке со вспоротым брюхом.

Саймон покраснел от плохо сдерживаемой ярости, и Вивиан вдруг поняла, что он уже не ребенок, которого можно запугать угрозами. Брату скоро семнадцать – самый возраст, чтобы начать уже жить своим умом, а не подчиняться кому бы то ни было.

– Что сделано, того не вернешь, – сказала Вивиан, чтобы поскорее закончить ссору. – Ты не будешь грозить перерезать ему горло, а он – совершать таких ошибок.

«На что я очень надеюсь», – добавила мысленно девушка, в то время как Флинн продолжал сверлить Саймона злобным взглядом.

– Что насчет его доли?

– Почему ты спрашиваешь? – сложив руки на груди, проговорила Вивиан, полная решимости не допустить, чтобы брата лишили того, что ему причитается по уговору. – Саймон должен получить то, что заработал.

– Мы бы взяли больше, если бы он делал то, что следовало, а не связывался с тем хлыщом.

Вивиан заметила в руках Флинна печатку, из-за которой они все переругались, и, протянув руку, попросила:

– Дай его мне, я продам. Мы недалеко от Лондона, а там полно мест, где можно это сделать тайно. Я, как всегда, поведаю об умершем муже, который оставил мне наследство, и получу за кольцо круглую сумму. Есть смысл рискнуть.

– Не уверен.

Флинн продолжал крутить печатку в пальцах, и Вивиан, опустив руку, пожала плечами:

– Тогда продавай сам. Только сначала придумай, откуда у парня вроде тебя могла взяться такая вещь.

Флинн нахмурился и, подумав, наконец согласился:

– Ну ладно. Только смотри не продешеви, а то я вытащу недостающие монеты из-под шкуры твоего братца.

Вивиан подождала, пока Флинн выйдет из комнаты, подобрала юбки и опустилась на пол рядом с Саймоном. Старая хижина мельника была сырой развалюхой, зато никто их тут не беспокоил, кроме разве что мышей. Вот и сейчас, услышав мышиный писк, Вивиан поморщилась и отодвинулась в сторону. Какая гадость эти мыши! Однажды, когда у них появится свой домик, она заведет толстого кота, который будет их ловить.

– Нам пора завязывать с этим, – шепотом, чтобы не услышал Флинн и остальные из другой комнаты, сказал Саймон.

– Знаю, – вздохнула Вивиан. – Особенно тебе.

– Про себя тоже не забывай, – возразил Саймон. – Да, во время налета ты, в отличие от нас, в безопасности. Но сколько раз тебе удастся изобразить обморок, прежде чем это вызовет подозрения? Какой-нибудь полицейский наконец смекнет, что нечто подобное происходит во время каждого налета, и тебя начнут искать.

– Поэтому я и выбрала роль вдовы, – улыбнулась Вивиан. – Никому и в голову не придет мучить допросами юную несчастную и такую слабую девушку.

– Но это не может длиться бесконечно, – настаивал Саймон. – Ты не будешь вечно молодой, а Флинн только и ждет, когда ты перестанешь приносить пользу, чтобы залезть тебе под юбку – и не важно, хочешь ты этого или нет.

– Пусть только попробует, и я его убью.

– Флинн тот еще мерзавец. – Саймон покачал головой. – Мне он не нравится.

Вивиан поморщилась. Флинн, конечно, не идеал, но с ним они хотя бы не голодали. Неизвестно, что будет, если они останутся без защиты его банды.

– В наши дни сложно найти благородного разбойника, – пошутила Вивиан, надеясь развеселить Саймона, но брат только вздохнул и, прислонившись к стене, вперил взгляд в потолок.

– Ненавижу я все это! И дело не в том, что мы грабим: у нас ведь нет выбора, разве что умереть от голода, да к тому же любой, у кого есть такие кольца, в силах сделать пожертвование бедным, – но меня бесит мысль, что однажды нас поймают и произойдет это по моей вине. Вив, я все делаю не так. Из-за меня мы все окажемся в тюрьме, а то и на виселице.

Саймон сказал правду: воровать он не умел, в отличие от нее, актером брат был никудышным. Он начинал нервничать, переигрывать и потому делал ошибки. Сегодня Саймон вдруг вцепился в это чертово кольцо, отчего задержал их всех и подверг серьезной опасности. Они сейчас могли бы сидеть в тюрьме, а не в заброшенной хижине мельника, где пусть сыро и холодно, зато есть еда, а главное – свобода.

Вивиан молча взяла его за руку. Эх, если бы у нее появились деньги! Она всегда мечтала найти Саймону достойное занятие. Мама вряд ли гордилась бы ею, если бы узнала, что она привела брата в шайку разбойников.

– Я все улажу, – наконец сказала девушка. – А ты молчи, когда рядом Флинн. Он, конечно, мерзавец, но у него оружие. Кроме меня, никто и глазом не моргнет, если он тебя прирежет. Я, конечно, отомщу и убью его, и тогда мне тоже не жить.

Саймон умолк, и надолго. Вивиан слышала, как в углах скребутся крошечные лапки, но старалась не обращать на это внимания.

Наконец брат произнес глухо, почти просительно:

– Не хочу больше прятаться за спиной сестры. Вив, я уже вырос.

– Но взрослым пока не стал, – отрезала Вивиан. – Если бы мама была жива, ты бы не посмел ее ослушаться. Смотри, как бы я не отшлепала тебя вместо нее.

Саймон невесело хмыкнул.

– Да, ты можешь. Но мне нужно учиться жить своим умом.

– Рано или поздно так и будет, – пообещала она, хотя в душе очень в этом сомневалась. – Но сейчас нам надо поесть, а то еще в обморок упадешь от голода.

Саймон пожал плечами и поднялся, а потом помог встать сестре. Вивиан тщательно встряхнула свои черные юбки, опасаясь, как бы там не спрятались мыши.

– Ты иди, – сказала девушка, – а мне надо снять эти тряпки.

Саймон понимающе улыбнулся и ушел, закрыв за собой рассохшуюся дверь. Вивиан взяла старый саквояж, в котором лежали ее вещи, и стала стаскивать поношенное платье, в котором проходила с самого утра. Роль несчастной вдовы ей удавалась прекрасно, и сегодняшний день не был исключением. Та пожилая дама чуть ли не всю дорогу участливо держала ее за руку и так опекала, что Вивиан едва сдерживала смех. Мужчины, сидевшие напротив, исподтишка ощупывали взглядами ее фигуру, а когда она в упор смотрела на них, тут же отводили глаза, притворяясь святошами.

Впрочем, тот богатый красавчик денди и не думал скрывать свой интерес. Другой бы на его месте, более сообразительный, отдал бы сразу это чертово кольцо, когда Саймон наставил на него пистолет. А так ей пришлось плюнуть на роль забитой вдовы без гроша в кармане, вот-вот готовой упасть в обморок, и броситься его защищать. Она хотела лишь предупредить брата, но у нее ничего не вышло: вместо благодарности тот так ее толкнул, что она упала.

И что самое обидное, у того толстосума в кошельке оказалась всего пара гиней! Когда он с шиком завернул на постоялый двор, Вивиан сразу решила, что встретила серьезного фрукта и надо поспешить сорвать его с ветки. Она видела, как тот потребовал себе лошадь с таким видом, словно весь мир должен вертеться вокруг него, а потом дал пригоршню монет, чтобы за его холеными лошадьми должным образом ухаживали. По всему было видно, что деньги у него водятся, и тогда Вивиан дала Саймону знак – бросила платок на землю, – чтобы позвал на дело остальных. Брат отправился к Флинну, а Вивиан села в дилижанс. А в итоге у чертова денди при себе оказалась всего пара монет – скупая плата за все то время, что он сидел и пялился на ее грудь.

Вивиан переоделась в простую рубашку и длинные свободные панталоны, в которых обычно спала, и осмотрела порванный рукав платья. Проклятье, придется зашивать. Впрочем, виноват в этом не тот франт, а Саймон. Непонятно, что на него вдруг нашло. Хотя в последнее время брат был сам не свой.

Ладно, что сделано, то сделано. Вивиан обернула тонкую веревку вокруг талии и крепко завязала панталоны. Если Флинн вздумает к ней полезть, то у нее будет время схватить нож и сказать ему пару ласковых, прежде чем он их стащит. Вивиан с мрачной улыбкой сложила черное платье и убрала. Саймон прав: Флинн только и ждет момента, чтобы распустить лапы. Сейчас он не лезет, потому что знает: она тут же уйдет из шайки, если раньше не зарежет.

Вивиан прекрасно понимала, что без нее у них ничего не выйдет. Это она выбирала жертв, ехала с ними как простая пассажирка, она же потом притворно падала в обморок или разыгрывала истерику, чтобы после дела вся шайка успела скрыться. Без нее Флинну придется надеяться на случай, а это чревато: быстро поймают. Что касается серьезного разбоя, то для этого он слишком туп.

Впрочем, они тоже слишком долго промышляли на этом участке дороги. Вивиан понимала, что пора менять место, и совсем уверилась в этом после сегодняшнего промаха Саймона. Сейчас лучше бы и вовсе залечь на дно, переждать, пока уляжется шум, а потом найти другую дорогу. Два налета на одном месте – уже много, а Флинн грабил этот угол Кента целых четыре раза подряд. Стоит пассажирам ее опознать – и конец игре.

Вивиан убрала остальные предметы вдовьего маскарада в сумку и отправилась в большую комнату, где уже собралась вся шайка. Бросив свои пожитки в угол, девушка взяла тарелку похлебки, которую приготовила Эллис, и Саймон подвинулся, освобождая для нее место у огня. Все молча работали ложками – это была их первая трапеза за весь день, не считая толики овсянки на завтрак. Вивиан с жадностью поглощала рагу, хоть там и было полно лука, запах которого живо напомнил мерзкое дыхание того ужасного толстяка из дилижанса. Рагу опять было из кролика, как и предыдущие три дня. Конечно, надо радоваться, что сегодня вообще есть горячая еда, но ей так хотелось курицы! Как-нибудь надо попытаться вытрясти из Флинна денег и купить.

Тем временем главарь, сидевший напротив, отставил пустую миску и вытащил из кармана куртки кожаный кошель. Саймон и Крам, любовник Эллис, тут же перестали есть и с интересом уставились на Флинна, когда тот высыпал перед собой на пол кучку монет, а потом начал делить их на пять равных частей. Делал он это быстро, с опытностью ростовщика. После этого он взял по несколько монет из четырех кучек и переложил в пятую: себе, как вожаку, он всегда брал больше, и этот раз не стал исключением. Флинн с вызовом взглянул на Вивиан, но та, стиснув зубы, промолчала. Конечно, главарь знал, что она считает это нечестным, но также прекрасно понимал: никто, кроме Саймона, ее не поддерживает. Крама он успокоил, выделив часть и Эллис, хотя та никогда не участвовала в их делах. Вивиан решила, что будет молчать, но тайком оставляла часть денег, которые выручала от продажи краденого, себе. Если Флинн сильнее всех в шайке и потому берет больше, то уж она точно умнее остальных, а значит, тоже имеет на это право.

Добыча оказалась не такой большой, как они рассчитывали, и Флинн мрачно заявил:

– Даже до четырех соверенов не дотянули.

Вивиан почувствовала себя так, будто это ее вина, что у того денди оказалась всего пара гиней. Ей-то казалось, что его кошель будет набит деньгами. Если бы знала, как все обернется, никогда не села бы в тот дилижанс.

– Что-то еще, кроме монет?

– Одно простое золотое кольцо, табакерка, двое часов, из которых одни – с камнями, и булавка с жемчужиной.

Флинн выложил все вещи перед собой, и Вивиан уточнила:

– И?…

Главарь бросил на нее злобный взгляд, но все же вытащил из кармана проклятое кольцо.

– Одна печатка.

– Зато из чистого золота, большая и явно тяжелая, – заявила она.

– Уж гинею-то мы за нее точно получим, – оживился Крам, сидевший рядом с Вивиан.

До этого он смотрел на дележ с полным равнодушием. Крам, большой, крупный мужчина, никогда не говорил много – ни плохого, ни хорошего – и оживлялся лишь тогда, когда речь заходила об Эллис.

– Значит, все нормально, – кивнул он удовлетворенно и опять замолчал.

– Даже более того: отлично! – заявила Вивиан, прежде чем заговорил Флинн. – Это лучшая добыча за месяц.

Главарь скривился: все еще злой на Саймона, не хотел никак признавать и удачу.

Вивиан подняла голову и спокойно встретила его мрачный взгляд.

– Мы ее пока не продали, – проворчал Флинн. – А это вовсе не просто.

Флинн опять принялся вертеть кольцо в руках. Вивиан видела, что золотое украшение ему нравится, несмотря на вопли насчет того, как оно к ним попало. Ей вдруг стало не по себе. Флинну могло что угодно взбрести в голову, и тогда он становился упрямый как осел. Вдруг он сейчас думал, не оставить ли печатку себе? Это ведь очень опасно и может погубить их всех.

– Завтра отвезу золото в ломбард, как всегда: лучше избавиться от чертовой побрякушки как можно быстрее, – сказала Вивиан.

Она протянула ладонь, и Флинн, все еще пылая от злости, сгреб вещицы и отдал ей – все, кроме печатки. Вивиан ждала, не опуская руку. Они долго смотрели друг на друга, но никто не желал отступать. Тогда она, чтобы не сорваться, сжала свободную руку в кулак и спрятала в складках рубашки, вдруг со всей ясностью осознав, что, если Флинн не отдаст печатку, это будет знак: пора уходить из банды. Она продаст остальные вещи, отдаст каждому его долю, и они с Саймоном уйдут. На мгновение ей даже захотелось, чтобы главарь оставил кольцо себе и таким образом дал понять, что не доверяет ей.

Наконец Флинн бросил печатку ей, и Вивиан ловко поймала ее, но выронила все остальное. Главарь заржал, как конь, а она, поджав губы, принялась молча собирать вещицы. Нет, надо уходить – ненависть к этому жеребцу за его вечные издевки и похотливые взгляды росла с пугающей скоростью.

– Нам нужно искать другое место, – решила сменить тему Вивиан. – Эта дорога теперь слишком опасна.

Флинн перестал смеяться и, сдвинув брови, отрезал:

– Это не тебе решать! Занимайся своими делами и не лезь в мои.

Вивиан хотела было возразить, но слова застряли в горле. Она заставила себя кивнуть, подумав со злостью: вот он, еще один знак для нее. Их чуть не схватили, но Флинн из-за дурацкого упрямства решил стоять на своем. Раз не он первый это предложил, то будет отказываться от единственно разумного выхода из ситуации.

Вивиан спрятала драгоценности в сверток с вдовьим платьем и достала одеяло. Остальные тоже копались в своих пожитках, готовясь ко сну. Наконец Эллис затушила огонь. Вивиан завернулась в одеяло и легла рядом с Саймоном. Его темный силуэт возвышался над ней, и она снова с тревогой подумала о том, как быстро повзрослел брат: еще немного – и уже не сможет изменить свою жизнь, так и останется навсегда вором. В полумраке Вивиан увидела, как Саймон ей улыбнулся, а потом услышала шепот: