Текст книги "Чего желает повеса"

Сразу перестав дрожать, Вивиан села на постель и осторожно забралась под одеяло, свернулась клубочком и наконец затихла.

А у нее за спиной Дэвид приоткрыл один глаз, удовлетворенно вздохнул и с облегчением погрузился в сон.

Глава 14

Слуги, которых нашел Адамс, прибыли на следующий день рано утром. Дэвид спустился вниз и увидел небольшую группу лакеев, горничных и кухарок, которую возглавлял новый дворецкий, которого секретарь представил как Хоббса. Это был мужчина внушительного вида, в возрасте, приличном его статусу, с прямой как палка спиной. В общем, выглядел он идеальным дворецким. Так как домом уже несколько месяцев никто не занимался, Дэвиду пришлось самому объяснять Хоббсу, что следует сделать в первую очередь. Дом так долго был без хозяина, что внимания требовал каждый угол. Дэвид с удовольствием инструктировал дворецкого, потому что знал: все будет исполнено в лучшем виде.

Скоро его жилье наполнилось давно забытыми звуками: слуги терли стены, мыли полы, полировали мебель. Всюду звучали их голоса, слышались шаги. Дэвид привык к тишине полупустого дома, и через несколько часов ему уже захотелось сбежать. Горничные спорили, каким составом лучше всего полировать перила. Кухарка за час трижды выбегала из кухни и ругалась, что котлы в ужасном виде. Когда это произошло в последний раз, Дэвид спустился и увидел Беннета – тот стоял в коридоре с тряпкой в руках и покорно слушал, как его поносили. Плечи старого слуги, и так сутулого, опустились еще ниже, а на спокойном круглом лице застыла горестная мина. Дэвид едва успел увернуться от двух лакеев, которые несли ковер на улицу, и подошел к нему.

– Мне надо с тобой поговорить.

Старый дворецкий кивнул, обошел разгневанную повариху и направился следом за хозяином в кабинет. Там Дэвид повернулся к единственному слуге, который не покинул его в самые отчаянные времена, и сказал:

– Шумно стало, да?

– Точно, сэр, – согласился Беннет.

– Я вот что хотел тебе предложить. У меня нет камердинера. Не согласишься занять это место?

Глаза верного слуги странно заблестели и он ответил:

– Я уже немолод, сэр, и ничего не знаю про современную моду.

Дэвид удивленно вскинул брови.

– Ты что, отказываешься? – Беннет промолчал, и Дэвид продолжил: – Я ценю, что ты оказался самым преданным слугой и оставался со мной все эти месяцы, когда… в общем, когда дела мои пошли совсем плохо, поэтому хочу наградить тебя за верность. Служанки будут убирать дом, кухарки – готовить, а лакей прислуживать за столом. Подумай. Жду твоего ответа до вечера и, надеюсь, он будет положительным.

– Хорошо, – тихо проговорил Беннет. – Спасибо, сэр.

– И тебе спасибо. Я также ценю, что ты по-доброму обошелся с мисс Бичем.

– Да, сэр. – Беннет опустил взгляд на носки своих туфель.

– Спасибо и за это тоже. А теперь можешь идти.

– Хорошо, сэр. – С этими словами старый слуга вышел из кабинета, оставив хозяина одного.

Дэвид не ожидал, что после разговора с Беннетом у него станет так легко на душе. Он сделал такое предложение ему неожиданно даже для себя самого. Конечно, старый слуга не сможет превратить его в самого модного джентльмена столицы, но он уже несколько месяцев подряд помогал ему одеваться и следил за его бельем, и делал это очень хорошо. Зачем тогда искать кого-то другого?

Дэвид посмотрел на свой письменный стол. Обычно если на нем что и лежало, так только пыль. Репутация у него была скандальная, и ему, в отличие от Маркуса, почти не присылали никаких приглашений. Деловых писем он тоже не получал, поскольку сторонился как политики, так и финансов. Если почтальон что-то и приносил ему, то это были счета и требования об уплате долгов. До недавнего времени даже их направляли в Эксетер-хаус, но по возращении в Лондон Дэвид приказал Адамсу присылать счета сюда, поэтому сейчас на столе скопилась куча писем. Вспомнив о своем решении стать серьезным и ответственным, Дэвид выпрямил спину, поднял голову и направился к столу, намереваясь заняться делами и для начала разобрать эту кучу.

Не прошло и часа, как в дверь постучали.

– Войдите, – рассеянно проговорил Дэвид, что-то подсчитывая в уме.

В кабинет вошел Хоббс и, остановившись прямо перед ним, заявил:

– У вас в доме гостит дама.

– Да, – подтвердил Дэвид, не вникая в суть вопроса, продолжая просматривать стопку счетов от портного и пытаясь вспомнить, как это он умудрился потратить такую кучу денег. Зачем ему понадобилось столько жилетов?

– Милорд, – опять проговорил Хоббс, и тон у него был далеко не почтительный, – Беннет сказал, что уже некоторое время вы держите взаперти молодую женщину.

Дэвид оторвался от счетов и сосредоточил наконец взгляд на дворецком.

– Что вы хотите, Хоббс?

Тот, едва не лопаясь от негодования, объявил:

– Сэр, я не могу у вас служить! Здесь творится что-то возмутительное. Это не дом джентльмена!

Дэвид устало вздохнул:

– А мне рекомендовали вас как человека компетентного и осмотрительного.

– Так и есть, сэр. – Хоббс поджал губы и демонстративно уставился в стену.

Дэвид задумчиво потер переносицу. Черт! Он совсем не подумал, как объяснить слугам присутствие Вивиан. Хоббс провел в его доме всего шесть часов и собрался уйти, что совершенно недопустимо – другого дворецкого вряд ли удастся найти.

– Тогда вы, без сомнения, поймете, что для меня эти ваши качества особенно ценны, – продолжил Дэвид. – У моей гостьи очень печальная история. Она… скажем так, жизнь вела не самую правильную, вот я и пытаюсь направить ее на путь истинный. А запер для того, чтобы у нее не было соблазна вернуться к своим постыдным занятиям. Вы понимаете меня?

После долгой паузы дворецкий неуверенно взглянул на него и, запинаясь, спросил:

– То есть вы хотите сказать, что она…

Дэвид спокойно кивнул, хотя внутри кипел от злости. Как могло случиться, что этот блюститель нравственности попал именно к нему в дом? Разве дворецкие не должны принимать как должное, а если надо – и скрывать, грехи своих хозяев?

– Да, Хоббс, это ради ее же блага. Я никогда себе не прощу, если позволю ей вернуться к дружкам с самого дна общества.

Дворецкий, похоже, совсем растерялся.

– Если это случится, ее повесят – не пройдет и месяца, – почувствовав перемену в Хоббсе, заявил Дэвид и продолжил наступление: – Это чуть не произошло, когда я нашел ее. Так что сделать все возможное, чтобы спасти эту девушку, – мой христианский долг. Разве я не прав?

– Конечно, правы, сэр, – промямлил Хоббс, покраснев до корней волос.

– Но ей придется туго, если кто-то узнает, что она живет в моем доме. Найдутся недостойные люди, которые усомнятся в чистоте моих помыслов, и постараются меня опорочить. Поэтому, Хоббс, я полагаюсь на вашу осмотрительность как в этом деле, так и во всем, что касается моего дома. – Дэвид встал с кресла. – Вам дали очень хорошие рекомендации, и я верю, что зря болтать вы не будете.

– Да, сэр, – дворецкий смущенно кашлянул и все-таки спросил: – А дама, сэр… с вами она в безопасности?

– Да как вы смеете! – в праведном гневе воскликнул Дэвид.

– Нет-нет, сэр! – испуганно отступил дворецкий. – Вы меня не так поняли. Я… хотел спросить – о ней хорошо заботятся?

– Я за этим слежу лично! – отрезал Дэвид. – Если сомневаетесь, поговорите с Беннетом.

– Что ж. – Хоббс прокашлялся. – Ладно. Очень хорошо, сэр.

– Значит, договорились. Я рад, что вы меня поняли, и, надеюсь, больше у нас не будет проблем.

– Да, сэр, – быстро кивнул Хоббс, – ни единой.

– Вот и славно. А теперь прикажите, чтобы заложили экипаж.

Дворецкий кивнул и чуть ли не бегом выскочил из кабинета. Дэвид еще какое-то время просматривал счета, потом устало покачал головой и вышел в коридор. Там все еще кипела работа. Служанки мыли полы, смахивали пыль, лакеи натирали мебель. Увидев хозяина, все приостановили работу: мужчины поклонились, девушки присели в реверансе. Дэвид кивнул им и стремительно взлетел по лестнице, перескакивая через ступени. Было непривычно, что в доме столько народу, и хотелось спрятаться. Оказавшись у двери Вивиан, он постучал, а потом вошел в комнату.

Вивиан оторвала взгляд от большой коробки и посмотрела на него. Дэвид, помня о подозрениях Хоббса, оставил дверь открытой, оперся спиной о косяк и спросил:

– Ну как, посмотрела?

Вивиан осторожно достала из коробки шляпку и удивленно спросила:

– Это для меня?

– А для кого же еще? – рассмеялся Дэвид. – Тебе нравится?

Вивиан посмотрела на вещицу едва ли не с благоговейным восторгом. У нее никогда не было таких красивых вещей. Когда служанка принесла ей кучу коробок, она была буквально потрясена, но стоило их открыть, у нее и вовсе пропал дар речи: два дневных платья из хлопка, шаль, полный набор нижнего белья и эта милая соломенная шляпка, украшенная шелковыми лентами.

Вивиан вспомнила, что Дэвид все еще ждет ответа на свой вопрос, и беспомощно прошептала:

– Да, очень нравится.

Он шагнул к ней и попросил:

– Тогда сними это ужасное серое платье, а еще лучше – отдай слугам, пусть сожгут его. Я приглашаю тебя на прогулку. В доме генеральная уборка, и я не могу сосредоточиться, когда так шумно и пахнет моющими средствами. Ну как, согласна?

Вивиан было страшно показываться с ним на людях, но она преодолела это чувство и кивнула.

После той волшебной ночи Дэвид ушел к себе еще до того, как она проснулась, а завтрак ей принес Беннет. Он же рассказал, что в доме появились новые слуги, и скоро Вивиан услышала их голоса. А еще из замка исчез ключ. Она специально подошла к двери, открыла ее и вышла в коридор. Ей подарили свободу. Какое-то время Вивиан стояла там, и в сердце бушевали самые разные эмоции, а потом вернулась в комнату. Теперь она могла уйти в любой момент, но ей вовсе этого не хотелось. Зачем отказываться от редких моментов счастья, которые подарила ей судьба? Нет, она останется с Дэвидом до самого конца, каким бы скорым и унизительным тот ни был.

Вивиан переоделась и спустилась вниз, пройдя мимо служанки, которая с любопытством взглянула на нее и чуть небрежно поклонилась. В холле перед открытой парадной дверью уже стоял Дэвид и спокойно наблюдал, как вокруг снуют слуги, но Вивиан чувствовала, как его раздражает весь этот шум. Дэвид явно обрадовался, увидев ее, и заметил:

– Прекрасно выглядишь. Пойдем?

Вивиан кивнула, и он повел ее к фаэтону – небольшой открытой карете, покрытой блестящим лаком, запряженной парой гнедых, – помог сесть, а потом вскочил на место рядом.

– Я уж думал, что сойду с ума, если куда-нибудь не сбегу, – посетовал Дэвид, щелкнул кнутом, и лошади пустились вскачь.

Вивиан никогда не каталась в таком элегантном экипаже, да еще с такой скоростью, поэтому какое-то время сидела молча и наслаждалась теплым солнечным днем. Дэвид правил фаэтоном лихо и в то же время умело. Движение на улице было довольно оживленное, и он направлял лошадей в первое же освободившееся место между другими экипажами. Поначалу Вивиан вскрикивала и закрывала глаза от страха, думая, что сейчас они с кем-нибудь столкнутся, но потом доагадалась, что Дэвид специально ее пугает, и рассмеялась. Он ответил ей улыбкой, тем самым сразу развеяв все страхи.

Они направлялись на запад, прочь от шумного центра столицы. У Дэвида в мыслях не было какого-то определенного места назначения. Сейчас он думал только об одном – о Вивиан. В новом платье из голубого муслина и в соломенной шляпке она была похожа на ангела. Никому бы и в голову не пришло, что совсем недавно эта девушка грабила дилижансы. Вивиан подняла лицо к солнцу, и на губах ее застыла блаженная улыбка. Дэвид был доволен, очарован и в то же время напуган: доволен – потому что ей понравились его подарки; очарован – потому что Вивиан сейчас выглядела великолепно, а пугало его – как ничто на свете – будущее.

Он, представитель знатного рода, с самого детства привык к роскоши и привилегиям. На него возлагали большие надежды, но он их с успехом похоронил, поэтому родные на него вскоре все махнули рукой. От него ничего не ждали, кроме одного – чтобы женился на девушке из такой же влиятельной семьи. Это было главное требование, и он сам считал, что рано или поздно так и поступит. Ему вовсе не обязательно любить супругу: никто от него этого и не ждал. Дэвид вообще считал, что брак и любовь не одно и то же, и был немало удивлен, когда его такой правильный расчетливый брат вдруг потерял голову и незамедлительно женился на девушке своей мечты, а теперь вот и сам был близок к тому, чтобы тоже потерять голову – от Вивиан. Только вот незадача – жениться на ней он никак не мог.

– Ты рада, что мы едем за город? – почувствовав на себе ее взгляд, спросил Дэвид, когда они свернули с главной дороги на менее загруженную.

– Да, – ответила Вивиан. – Я давно об этом мечтала.

Скоро Лондон остался позади, и Дэвид, съехав с дороги, остановился у небольшого пруда. Все пытаясь найти правильные слова, чтобы выразить то, о чем постоянно теперь думал, он молчал, но потом наконец решился и сказал просто:

– Если хочешь, можешь не возвращаться со мной в Лондон. Я больше тебя не держу.

Вивиан отпрянула, словно ее ударили, и едва слышно произнесла:

– Я могла бы попытаться вернуть твою печатку…

Но Дэвид с печальной улыбкой сказал:

– Нет, ее уже не вернуть, да это и не важно, так что не волнуйся.

– Прости, – быстро проговорила она. – Мне очень жаль, но у нас и правда все не очень просто…

Дэвид взял ее руки в свои, только сейчас обратив внимание, что не купил ей перчатки, и, поддавшись порыву, тоже снял свои, потом снова взял ее за руки. Ладони Вивиан были холодными, напряженными. Дэвид сжал их в своих и посмотрел ей в глаза.

– Мне наплевать на кольцо. Правда. Я о нем даже не вспоминал.

Вивиан промолчала, и после паузы Дэвид добавил:

– Я вынужден был соврать дворецкому, что спасаю тебя от преступного прошлого.

– Но ведь так оно и есть. Все это время ты не давал мне вернуться туда, откуда я пришла, – дрожащим голосом возразила Вивиан.

– Ты жалеешь об этом? – спросил Дэвид.

Вивиан понимала, что спрашивал он сейчас о другом: жалеет ли она о том, что произошло прошлой ночью. Похоже, он боялся, что она скажет «да», поэтому опустил взгляд и несколько минут пристально смотрел на ее руки, машинально продолжая их поглаживать, отчего у нее мурашки бегали по коже.

– Нет, – наконец ответила Вивиан.

– Одиноким мужчинам моего круга непозволительно проживать под одной крышей с дамой, если она не родственница и у нее нет компаньонки.

Это ее не удивило. В трущобах Сент-Джайлса мужчины и женщины могли сожительствовать и не заключая брака, и это не всегда были опустившиеся люди, но мать говорила ей, что в других местах это считается крайне неприличным.

– В нескольких милях отсюда есть постоялый двор, – сказал Дэвид. – Если хочешь, мы доберемся туда через час.

– Через час, – эхом повторила Вивиан.

– Оттуда ты можешь добраться до… в общем, куда хочешь. – Поскольку Вивиан молчала, Дэвид выдохнул и продолжил: – Я дам тебе пятьдесят фунтов. С такими деньгами ты доберешься до любого места в Англии или, если захочешь, до Шотландии или Ирландии.

– Пятьдесят фунтов?

– Да, я взял с собой.

– Вот чудак! – воскликнула Вивиан. – Неужели ты так и не понял, что нельзя отправляться в дорогу с такими деньгами? Тут полным-полно разбойников. Лучше оставь их при себе – только получше спрячь. Они тебе понадобятся, чтобы платить всем этим слугам.

Дэвид вздохнул и с улыбкой сказал:

– Вивиан, я отпускаю тебя: можешь уйти, если хочешь. Я… я не должен был держать тебя взаперти.

– Хорошо, что ты это понял. – Она разгладила ткань нового платья и спросила: – А одежда – это прощальный подарок или плата за нашу с тобой ночь?

– Ты не должна так говорить! – воскликнул Дэвид. – Что касается прошлой ночи… наверное, не стоило…

– Вот и хорошо! – нарочито весело прервала его Вивиан. – Мне вовсе не нужно за это платить.

Какое-то время они оба молчали, потом Дэвид спросил:

– Что ты решила? Куда мы сейчас?

Вивиан задумалась. Ей, конечно, надо уходить. Он сказал, что довезет ее до постоялого двора, и даже предложил пятьдесят фунтов, но прежняя жизнь казалась ей сейчас такой далекой и нереальной, и в ней не было места тому, что сейчас с ней происходило: солнечному дню и этому мужчине, который держал ее ладони в своих руках.

– В Лондон.

До этого момента Дэвид старался не смотреть на нее, но после таких слов повернулся и окинул Вивиан внимательным взглядом. Она понимала, что поступает глупо, но не могла пока вернуться в прежнюю жизнь. Дэвид подарил ей новый мир – дал не только теплый дом, красивые вещи и развлечения, но еще и баловал ее, обращался с ней как с высокородной дамой и ласкал так, словно любил по-настоящему. На мгновение Вивиан словно почувствовала, как он двигается внутри ее, как его пальцы скользят по коже, и от этих мыслей залилась краской.

Дэвид медленно наклонился, не сводя с нее глаз, и поцеловал: нежно, сладно, долго, – потом чуть отстранился и, слегка касаясь губами ее губ, прошептал:

– Ты больше не моя пленница. И я хочу тебя.

– Прямо здесь?

Вивиан нисколько это не смутило. Ее тело быстро наливалось теплом от воспоминаний о прошлой ночи. И здесь, у маленького пруда вдали от дороги, им никто бы не помешал.

– Нет-нет, – поспешил ответить с улыбкой Дэвид. – Не хочу, чтобы ты испачкала новое платье травой.

Вивиан еще сильнее покраснела и тоже улыбнулась, а Дэвид взмахнул хлыстом и направил лошадей назад, в Лондон. По дороге Вивиан думала, что эта поездка многое прояснила, но ее будущее по-прежнему оставалось туманным. Она не смогла уйти от Дэвида, хотя должна была, а значит, в каком-то смысле так и осталась его пленницей, только теперь уже по собственному желанию.

Глава 15

Следующие две недели для Дэвида были самыми счастливыми. Он не помнил, когда еще в его жизни все шло так, как нужно. Ему наконец удалось справиться с горой дел Маркуса – и не последнюю роль тут сыграло то, что светский сезон в Лондоне подходил к концу, а парламент ушел на каникулы. Работы стало меньше, а с той, что осталась, Дэвид постепенно справился. Его опыт и уверенность в своих силах все росли, и это было непривычно для него, но очень приятно.

По хозяйству дела тоже шли отлично. Еду подавали вовремя, вокруг царила чистота, и слуги не заговаривали об уходе. После разговора с Хоббсом никто не сетовал на присутствие Вивиан. В доме становилось все уютнее и спокойнее, и Дэвид теперь с радостью проводил здесь как можно больше времени. Неожиданно для себя он полюбил такую тихую, почти семейную, жизнь.

А еще была Вивиан. Стоило ему подумать о ней, и на губах сама собой появлялась глупая улыбка. Он вел себя как влюбленный мальчишка, но ему было все равно. Впервые в жизни Дэвид влюбился – по-настоящему, безумно, – и это было для него новым и прекрасным чувством. Весь день он работал в Эксетер-хаусе, а потом возвращался, и они вместе ужинали. Вивиан часто ждала его в гостиной и встречала с искренней радостью, а когда он закрывал дверь, тут же бросалась ему в объятия. Весь вечер они не расставались, вместе проводили и ночи, полные любви и блаженства, пусть для этого и приходилось прятаться даже от собственного дворецкого. Каждый день Дэвид придумывал новое объяснение, почему они с мисс Бичем засиживаются допоздна, хотя все слуги уже отправляются спать. Наверняка Хоббс что-то подозревал, но предпочитал делать вид, будто верит его словам, что по вечерам они читают Писание вслух и практикуются в ораторском исскустве.

Дэвид мог часами смотреть на Вивиан, на ее такое живое лицо, что один взгляд, легкая улыбка или нахмуренный лоб передавали всю гамму чувств. Ему нравилось дразнить ее, чтобы потом ласками вернуть хорошее настроение. Он обожал ее смешить – у нее так забавно морщился нос! А еще любил, когда она закрывала глаза, откидывая назад голову, и стонала от наслаждения. И когда запоем читала какую-нибудь книгу из его библиотеки, закусив губу и сдвинув брови. Он обожал дарить ей подарки – Вивиан вся вспыхивала от радости, даже когда получала что-то самое простое, вроде цветка из сада Эксетер-хауса. В общем, Дэвид любил ее во всех проявлениях, но до сих пор не знал, любит ли его Вивиан. Что, если она притворяется? Хотя зачем? За эти две недели она могла уйти от него в любую минуту, прихватив с собой столовое серебро, но этого не случилось. Однажды он рано вернулся домой, но не нашел ее в гостиной и по-настоящему испугался, что Вивиан все-таки бросила его. Когда же пришел Хоббс и сказал, что мисс Бичем ждет его в саду, Дэвид испытал такое облегчение, что не описать словами.

Вивиан постоянно его удивляла: так радовалась чему-то совершенно обычному и принимала как должное то, что его шокировало. Дэвид так и не смог понять ее до конца, хоть и старался. От его рассказов о своих греховных похождениях Вивиан почему-то не приходила в ужас, а наоборот, над некоторыми историями даже смеялась. И теперь ему очень хотелось узнать о ее прошлом.

– Почему ты начала воровать? – спросил Дэвид как-то вечером, когда Вивиан лежала на софе, а Дэвид сидел на полу, прислонившись к ней спиной и вытянув ноги к огню. На улице шел дождь, было холодно.

– У меня не было другого выхода. Надо же что-то есть, а по-другому я не могла заработать деньги. В общем, от хорошей жизни на такое не пойдешь.

– Ну, это не совсем так, – задумчиво проговорил Дэвид. – Некоторые воруют, потому что не хотят работать.

– Согласна. Но посмотри на это с другой стороны. Бедняки зачастую получают такие гроши за свой труд, что не могут прокормить детей. От каторжной работы надрываются так, что умирают, вот и не хотят идти на такую.

Дэвид очистил апельсин, отломил дольку и дал Вивиан. Она положила ее в рот и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Он купил их целую корзинку, когда узнал, что Вивиан никогда не пробовала цитрусовых. Дэвид обожал ее баловать и почти каждый день устраивал новые сюрпризы.

– Сколько тебе было лет?

– Когда я первый раз украла? – Вивиан слизнула сок апельсина с пальцев, и, немного подумав, сказала: – Около десяти. Когда умерла мама.

– И ты тогда жила в Сент-Джайлсе?

– Да. Моя мама была честной женщиной. Работала прачкой, так что стерла себе руки до костей. – Взгляд Вивиан стал печальным, отстраненным. – Мой дед имел ферму. Не помню где, но, по-моему, в Дербишире. Мама встретила моего отца, полюбила и поехала с ним в Лондон. Говорила, что он был военным, даже вроде бы имел звание, но не вернулся с войны. Я его не помню, хотя он жил с нами и… – Она замолчала и быстро-быстро заморгала.

Дэвид очень хотел узнать, что она хотела сказать. И потому первым спросил:

– И что было дальше?

– Они поженились, – сказала Вивиан. – Когда он погиб, денег совсем не осталось, жить было негде, еще я родилась. Маме было тяжело. Она так и не оправилась, постепенно теряла силы, а потом просто угасла.

Вивиан немного помолчала и продолжила:

– После ее смерти мне была одна дорога – в работный дом, где бы я жила среди сотен таких же беспризорников и надрывалась с утра до ночи, но меня подобрала матушка Тейт, скупщица краденого и владелица магазина тканей. Я была маленькой девочкой с ловкими руками, могла незаметно пролезть в любую толпу. И вот матушка Тейт продавала ленты и кружево, а я воровала купленное и приносила ей обратно. Она меня хорошо одевала, чтобы никто не заподозрил дурное, а я притворялась девочкой из богатой семьи, потерявшей свою няню. Дамы начинали меня жалеть, предлагали помочь ее найти, а я в это время вытаскивала из их сумок покупки, а если повезет – и кошельки. Матушка Тейт была очень мной довольна.

Вивиан опять замолчала, словно хотела сказать что-то важное, но не решалась, и после долгой паузы все-таки продолжила:

– Когда выросла, я уже не могла играть эту роль. Матушке Тейт я стала не нужна, и она отдала меня ворам. Ворам в Лондоне живется несладко. В итоге меня поймали и отправили-таки на исправление в работный дом. Там было еще хуже: надзиратели нас били, вот я и сбежала. Всю дорогу неслась, пока город не остался далеко позади.

У Дэвида сжималось сердце от жалости и гнева, но он старался скрыть эти сильные чувства. Вивиан спокойно рассказывала о том, как ее отдали ворам, будто она была и не человек вовсе, а старые ботинки, которые пришли в негодность, но она сбежала, и он был очень горд за нее.

– Значит, так ты и оказалась на большой дороге.

Вивиан фыркнула:

– Да, только скорее наоборот: большая дорога пришла ко мне. Какое-то время я бродила сама по себе и обчищала карманы. Однажды на ярмарке мне повезло украсть пару кошельков, я купила всякой всячины, и мы… я наелась до отвала.

Вивиан прикусила язык, очень надеясь, что Дэвид не заметил, как она чуть не проговорилась насчет Саймона. Было сложно рассказывать о своей жизни и молчать насчет младшего брата. Она стала работать на матушку Тейт только потому, что та согласилась приглядывать за маленьким Саймоном. Пожилая женщина оставила у себя брата и тогда, когда саму ее отдала настоящим ворам. За это Вивиан делилась с ней добычей. А из работного дома она сбежала не из-за побоев, а потому, что матушка Тейт умерла и десятилетний Саймон оказался на улице.

– Случилось так, что я украла кошелек, но мужчина, которого, как потом выяснилось, звали Флинн, меня поймал, – продолжила девушка. – Схватил за руку так быстро, что я не успела и глазом моргнуть, а потом предложил сделку – или он ведет меня к констеблю, или я соглашаюсь работать на него.

– Тот самый Флинн, разбойник с большой дороги, – сказал Дэвид. – Все понятно.

– Он был самый обычный вор, но всегда хотел стать главарем, только на это не хватало ума. Ему нужен был помощник, вернее – тот, кто мог бы придумать, как получше обтяпать дельце. Мы заключили сделку: все лучше, чем снова голодать.

– Он что, просто попросил о помощи карманную воровку? – удивился Дэвид.

Вивиан усмехнулась, вспоминая тот разговор с Флинном. Сначала он ее пугал, чтобы заставить работать на него, потом угрожал насилием, за что она всадила нож ему в плечо. С тех пор Флинн предпочитал держаться от нее подальше.

– Он хотел, чтобы с ним работали те, кто умел бы действовать ловко и с умом. Головорезов, готовых на все, найти проще простого, а вот таких, что могли бы грамотно заметать следы, не так-то много.

– Значит, это ты разрабатывала налеты? – спросил Дэвид, и в голосе его прозвучало скорее восхищение, чем укор.

Вивиан рассмеялась:

– Да, и ты был одной из целей: дорого одет, отличные лошади, и деньги швырял направо-налево. Откуда мне было знать, что у тебя в кармане всего-то пара гиней? Мы брали только драгоценности и деньги, вот я и находила пассажиров, у которых было и то и другое.

– Жаль, что я оказался таким неприбыльным, – усмехнулся Дэвид.

– Я тебя прощаю, – милостиво проговорила Вивиан.

Дэвид мгновение смотрел на нее, потом откинул голову и рассмеялся:

– Ах ты, мерзкая девчонка! Значит, ты меня прощаешь?

– Да, сегодня у меня хорошее настроение. Если хочешь повиниться за то, что держал меня под замком, тоже прощу.

– Повиниться? – Дэвид схватил ее за ногу и потянул. – Хорошо. Прямо сейчас я это сделаю. Иди-ка сюда!

– Нет! – Вивиан взвизгнула, стараясь удержаться на диване, и со смехом начала брыкаться, пытаясь вырваться.

Дэвид увернулся от ее локтя, а потом отпустил и опять сел на пол. Она становилась еще красивее, когда смеялась. В такие моменты Дэвид готов был простить ей все.

– А обчищать карманы у тебя хорошо получалось? – спросил Дэвид, когда она устроилась на диване и расправила юбки.

– Отлично! – улыбнулась Вивиан.

Дэвид повернулся к ней и ласково провел ладонью по лодыжке, которую она не успела спрятать.

– Покажешь, как ты это делаешь? Ну же, Вивиан, пожалуйста.

– Ты шутишь? Зачем тебе это?

– Может, мне просто хочется, чтобы ты до меня дотронулась.

Вивиан лукаво взглянула на него, но встала с дивана, а когда Дэвид попытался ее поймать, увернулась.

– Значит, ты хочешь, чтобы тебя ограбили? Тогда, сэр, придется подняться. Я не могу этим заниматься, пока ты лежишь.

– У меня, правда, сейчас нет ничего ценного, но, может, для примера сойдет это?

Дэвид похлопал себя по карманам и вытащил носовой платок, явно дорогой.

Вивиан внимательно осмотрела его.

– Пожалуй, пару пенсов за него можно выручить. Ткань новая, никаких отметин нет.

– Всего пару пенсов? – воскликнул Дэвид, вспомнив счет за два десятка таких платков. – Он стоит по меньшей мере фунт.

– Только не в Сент-Джайлсе, – пожала плечами Вивиан. – На пару пенни как раз можно купить хлеба на весь день, так что это неплохая добыча.

На это сложно было что-либо возразить, и Дэвид молча положил платок обратно в карман.

– А теперь пройдись по комнате, – скомандовала Вивиан. – Только засунь платок поглубже в карман.

– Ты уверена, что справишься?

– Сейчас увидим. Пройдись-ка.

– А это еще зачем?

– Я не смогу влезть в твой карман, пока ты будешь стоять, – объяснила Вивиан. – Когда человек двигается, до него можно дотронуться, незаметно толкнуть.

– Как скажешь.

Дэвид пошел через комнату. Вивиан секунду смотрела на него, а потом двинулась навстречу. Их плечи на мгновение соприкоснулись – и больше ничего. На оживленной улице Дэвид этого ни за что бы не заметил. Вивиан даже не смотрела на него и шла не слишком быстро. Дэвид дошел до противоположной стены и остановился, так ничего и не почувствовав, а потому был уверен: если она и вытащила платок, то только с помощью волшебства. Чтобы убедиться в этом, он сунул руку в карман, но там оказалось пусто.

– Платок у тебя? – удивился Дэвид, не веря себе.

– Правда? – Вивиан скромно опустила взгляд.

Дэвид еще раз пошарил в кармане, но с тем же успехом.

– Его нет.

– Ну да. А ты ничего не почувствовал? – Вивиан улыбнулась, и в глазах ее плясали веселые искры. – Я-то подумала, что ты не попадешься на мои уловки.

– Но ты всего лишь коснулась меня плечом, – удивленно проговорил Дэвид. – Ничего больше. Где же платок?

Вивиан выставила руки перед собой, но в них ничего не было.

– И правда, где?

Теперь Дэвид понимал, почему ей все сходило с рук. Девушку с таким ангельским лицом никому и в голову не пришло бы заподозрить в воровстве. Она ведь такая юная и невинная!

– Ах ты, обманщица!

Вивиан рассмеялась, и маска невинности вмиг слетела с нее. Теперь Дэвид увидел перед собой опытную соблазнительницу, которая упивалась победой и даже раскраснелась от волнения, и направился к ней.

– В реальности этого платка у меня бы уже действительно не было, – сказала Вивиан. – Я бы передала его напарнику, который был рядом, чтобы меня не поймали с краденым.

– Но сейчас ведь платок у тебя. – И он стал ощупывать взглядом каждый дюйм ее тела, пока щеки Вивиан не стали пунцовыми. – Остается выяснить, где именно.