Текст книги "Царство Страха"

Восемь

Гнев сражался с жестокой грацией, двигаясь как живой, дышащий кошмар, прорезая кровавую полосу через наших врагов. Он убивал без пощады и без перерывов. Прыжок волка, моментальная смерть, переход к следующему, прежде чем первое тело коснулось земли.

Его тело было не просто создано для войны; оно было создано тяжелым трудом, было оружием, которое он отточил до совершенства именно для этой цели. Мгновение, которое длилось от одного удара сердца до другого, я могла лишь смотреть на воина.

Он наносил удар; волки падали и не вставали. Кровь разбрызгалась по заснеженной земле. В воздухе повис металлический привкус вместе с игривым запахом адреналина. За считаные секунды демон войны уничтожил дюжину оборотней. Еще дюжина замерзла, их тела внезапно застыли во льду посреди атаки.

Здесь в полной мере проявилась адская истина его силы.

Гнев послал импульс магии, который молнией пронесся по земле. Сигнал, без сомнения. Демонические лошади вырвались из своих экипажей и уздечек, бросившись сквозь волков, их металлические зубы скрежетали, с легкостью разрывая плоть и кости.

Я начала действовать, пробиваясь сквозь орду, которая пыталась сомкнуть ряды вокруг нас. Мышечная память руководила моими действиями, словно я всегда знала, как убивать с такой же холодной жестокостью. Я была уверена, что достаточно попрактиковалась в качестве богини Гнева, даже если не могла вспомнить.

Я вонзала рукоять кинжала в замороженных волков, не обращая внимания на куски тел и окровавленного мяса, раздробленные льдом. Мое тело пело от силы, ярости. Но был предел – это было похоже на стену, воздвигнутую, когда Зависть украл мою магию.

Проклятие все еще удерживало меня. Впервые мой гнев на то, что меня намеренно держали в неведении, пересилил мой страх узнать всю правду. Если мы выберемся из этой битвы, я молча поклялась, что сделаю все, что в моих силах, и вернусь к своему истинному «я».

Никогда больше не буду чувствовать себя беспомощной или загнанной в клетку.

Пошел сильный снег. И без того серое небо потемнело, стало еще более угрожающим. Если Гнев приказывает снегу и льду, то вполне логично, что подземный мир был замерзшей тундрой. Его силу невозможно было сдержать, а потому сама земля подчинилась его воле. Я надеялась, что это напугает наших врагов. Я хотела, чтобы само царство поглотило их целиком.

Гнев двинулся вперед, достигнув края моста как раз в тот момент, когда из Царства Теней появилось еще больше волков. Демон выпустил свои силы, заморозив все, что двигалось, кроме меня и лошадей-демонов. В хаосе битвы я искала свою близняшку.

Виттория исчезла, но я чувствовала ее присутствие. Она ждала. Что бы она ни планировала, добра от нее не жди. Я должна была добраться до нее, убедить остановиться или самостоятельно вывести ее из строя. Волк прыгнул, щелкнув челюстями, и замер, рухнув на землю в футе от меня. Кровь брызнула мне на лицо. Я не стала ее вытирать.

Едва заметное движение за спиной привлекло мое внимание. Я извернулась, сильно и быстро ударив волка, который бросился на спину Гнева. Он подобрался близко. Слишком близко. Моя ярость бурлила глубоко внутри, угрожая выплеснуться наружу. Я держалась близко к моему королю, моя ярость была боевым барабаном, который стучал в такт моему сердцу. Волки пытались ударить демона, но либо он их уничтожал, либо я. Его лошади рычали справа от меня, продираясь сквозь ряды волков, кусали и брыкались.

Снова и снова казалось, что мы сражались часами. Кровь залила землю, мой плащ впитал ее, как подношение. Я наслаждалась процессом, благодарила его. Мне хотелось больше.

Больше смерти. Больше ярости. Больше мести. Мой клинок светился розовым золотом под пятнами крови, выпивая подношения, которые я ему приносила. Мы почти достигли середины моста, когда я услышала звук более ужасающий, чем звуки оборотней и лошадей вместе взятых. Кто-то рычал и лаял, словно бешеная собака. Даже несколько собак.

Загремели шаги, сотрясая землю. На краю моста со стороны Дома Гнева остановились четыре могучих адских гончих. Я выругалась себе под нос. Гнев не шутил, когда назвал собаку, с которой я столкнулась в Коридоре Греха, щенком. Он был размером с пони. Эти трехглавые звери были размером со слона. Их льдисто-голубые глаза вспыхнули, и ближайшие к ним волки подняли свои гривы, их внимание теперь было разделено между Гневом и его собаками. Битва для волков и моей близняшки стала сложнее. Спасибо сильным мира сего.

Не теряя ни секунды, в бой вступили адские гончие цвета снега. Я наблюдала достаточно долго, чтобы увидеть, как их бледный мех окрасился в красный цвет от убийств, а затем возобновила собственную кровавую бойню. Я сосредоточилась на лезвии в руке, поворачиваясь и нанося удары, как будто это был какой-то хорошо поставленный танец. Битва была музыкой, а смерть моим искусным партнером. Все это время в моей душе бушевала месть.

Гнев сражался с тем же рвением, что и в начале, без капли усталости, чего нельзя было сказать о волках. Некоторые, спотыкаясь, отшатнулись, морды покрылись густой белой пеной, а грудь вздымалась от напряжения. Между адскими гончими, демоническими лошадьми и Гневом победа казалась близкой. Неизбежной. Я пригнулась, когда волк перепрыгнул через меня, затем перерезала ему горло. Он рухнул на землю, кровь брызнула мне на лицо и намочила мне волосы.

– ЭМИЛИЯ!

Я обернулась на душераздирающий крик моей сестры, не в силах остановить свой первый порыв найти ее и защитить. Это было ошибкой. Все пошло не так именно из-за семейной привязанности и человечности. Оборотень повалил меня на землю, его челюсти вцепились мне в горло. Когти рвали мой плащ, разрывая плоть на груди, и я закричала.

Затем волк испарился: его оторвали от меня и швырнули о мост с такой силой, что он сломал шею и спину, причем достаточно громко, чтобы хруст было слышно сквозь схватку адских лошадей и адских гончих. Волк сильно вздрогнул, а потом замер. Я выдохнула и подавила еще один визг. Рана на моей груди пульсировала с каждым ускоренным ударом сердца. Боль еще не наступила – без сомнения, из-за адреналина. Хотя голова у меня действительно странным образом кружилась.

Глаза Гнева сверкали золотым пламенем, когда он стоял надо мной, наблюдая за повреждениями, нанесенными моему телу. Температура упала до невозможности. Его гнев достиг своего предела.

Моей сестре и оборотням лучше отступить, пока он их не уничтожил. Он потянулся ко мне, затем опустился на колени. Кровь расцвела на его рубашке спереди. Он посмотрел вниз, нахмурив брови, как будто тоже не мог в это поверить. Из его груди торчал светящийся клинок.

– Гнев! – я вскочила, не обращая внимания на разрывающее ощущение, когда моя рана раскрылась, и я схватила его, защищая своим телом. – Все хорошо. – Моя рука затрепетала над его раной. – Я его вытащу. Ты исцелишься.

– Знаешь, – Виттория стояла позади Гнева, без сожаления выдергивая кинжал из его спины, – столько людей ищут Клинок Разрушения…

Я перевела взгляд с раны, которая все еще яростно кровоточила, на сестру. Гнев сказал, что заколдованный клинок может убить его, и моя сестра пронзила его сердце лезвием, которое явно нанесло урон. Обычно Гнев моментально исцелялся. Он сказал, что может чувствовать находящийся рядом клинок, но его отвлекли. Из-за меня.

Его бронзовая кожа быстро бледнела, но ярость была непревзойденной, когда он смотрел мне в глаза:

– Твой плащ.

Я взглянула на него, показывая, что кинжал явно задел его здравый смысл. Ни в одном из царств нет вероятности, что я брошу его в таком состоянии.

– Излечи его, – я взглянула на сестру. – Сейчас же излечи его!

Виттория, казалось, рассматривала мое требование. Она пожала плечами.

– Нет.

– Виттория. – Мое дыхание стало более быстрым, неритмичным. – Ты откажешь мне?

Она сделала знак волку, скорее всего Доменико, и он впился зубами мне в плечо, зацепив рану на груди, и дернул меня назад. Боль захлестнула мои чувства. Оборотни воспользовались этим, чтобы создать барьер между мной и мужем.

Я отрешилась от агонии и шагнула к рычащим волкам.

– Хватит. Виттория, прекрати. Я сделаю все, что ты захочешь.

– Может быть, я хочу посмотреть, как он истекает кровью. Что ты чувствуешь, Эмилия? Безумие?

Виттория пнула Гнева в спину, прямо туда, куда ударило лезвие, и он закашлялся кровью.

– Гнев? – Она ударила его в висок рукоятью кинжала, достаточно сильно, чтобы убить смертного, если судить по громкому треску. Он вздрогнул, когда кровь залила его лицо, но не съежился. Что-то определенно было не так, иначе он бы сопротивлялся. – Или ярость?

– Прекрати! – закричала я.

– Что мне еще сделать, чтобы разбудить твою магию? – Виттория схватила его за волосы и отдернула голову назад, обнажая горло и прижимая к нему лезвие. – Вот это?

Чем бы ни был этот кинжал, он нанес Гневу огромный урон. Если она перережет ему горло, если я потеряю его… Я взорвусь. Эта древняя сила, этот дремлющий зверь – он пробудился от мести при виде крови Гнева. Я не стала сдерживать это. Не пыталась его контролировать.

Я его отпустила.

И ярость полностью захлестнула мои чувства. Я превратилась в столб пламени из розового золота. Воздух стал обжигающе горячим, хотя вокруг меня, Гнева, Виттории и Доменико вспыхнуло защитное кольцо. Все остальное, кроме гончих и лошадей Гнева… сгорело.

Волки завизжали, а те, что не успели сбежать, загорелись. Сквозь мой барьер доносился смрад горелого меха, за которым последовал тошнотворно-сладкий запах обугленной плоти. Виттория смотрела с большим интересом, но ничего не сказала, поскольку моя сила бушевала еще жарче.

Снег и лед превратились в лужи, речная вода закипела под нами, волки вдали исчезли, вернувшись в Царство Теней. Камни на мосту начали таять. Через несколько секунд мы упадем в дымящуюся воду, и наша плоть обварится на наших костях.

Мне было все равно. Я была готова забрать сестру с собой. Моя жажда мести была неутолимой и не могла ее утолить. Я заберу их всех, а затем…

Внезапно на меня обрушился мокрый снег, и ледяной укол сотен замерзших капель ненадолго вывел меня из транса. Пальцы Гнева сомкнулись на моих, сжали один раз, прежде чем его хватка ослабла. Я сбросила свою силу, затем упала на колени, прижимая его к себе.

– Конечно, Клинок Разрушения найти было невозможно, – закончила Виттория, отбрасывая лезвие в сторону. – Именно поэтому мне пришлось прибегнуть к яду. У богини Смерти есть свои преимущества. Потребовалось некоторое время, чтобы приготовить правильное зелье, но я сделала кое-что достаточно сильное, чтобы убить бессмертного.

Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать эмоции и собрать воедино то, что она говорила. Я перевела внимание на сестру.

– Ты не нашла Клинок Разрушения?

– Еще нет. – Виттория печально вздохнула. – Хотя ложь об этом сработала не хуже, учитывая все обстоятельства. – Вот почему Гнев его не почувствовал. Это всего лишь долбаный трюк.

Ярость снова охватила меня, но прежде чем я успела высвободиться, моя сестра подняла руку и сделала сжимающее движение ладонью.

– Спи.

Мое сердце замедлилось. Меня охватила паника, когда я поняла, что теперь ничем не могу помочь Гневу или себе. Моя голова с треском ударилась о землю. Я смотрела не мигая на своего мужа, который, казалось, ожил и выкрикивал мое имя.

Его лицо было последним, что я увидела, прежде чем мир погрузился во тьму.

Я проснулась от звука потрескивания огня, хотя воздух пронизывала прохладная сырость, а не тепло. Пахло вскопанной землей. Как могилами. К таким бабушка водила нас каждое полнолуние, чтобы мы могли собрать грязь, благословить наши амулеты и отогнать дьявола. Мой муж.

Я моргнула, увидев потолок, покрытый корнями, и резко села. Было темно, темно как под землей, и толстые корни, пересекающие потолок, указывали на то, что где бы я ни находилась, надо мной было гигантское дерево. Я оглядела пустую комнату… камеру. Прутья перекрывали всю стену, слишком близко друг к другу, чтобы протиснуться между ними, – другие стены были забиты грязью, а пол покрывал непробиваемый камень.

Линии болезненного огня бежали по моей груди и приносили лишь боль.

Битва. Гнев. Волки.

Нахлынули воспоминания. Несмотря на горящую рану, я отбросила соломенный матрац, на который меня положили, и схватилась за прутья в надежде, что удастся их выломать.

Острая боль пронзила мои руки, и я быстро отпустила прутья. Они были заколдованы. Надеюсь, это всего лишь осложнение, а не полноценная преграда. Я нырнула в источник и призвала огонь, целясь в металл; пылающие бутоны роз утонули, металл гневно запылал багрянцем, потом… ничего. Проклятые решетки поглотили магию.

Я попробовала еще раз, и всплеск силы отбросил меня назад.

Прекрасно. Моя магия питала заклинание; чем сильнее я пыталась вырваться на свободу, тем больше схлопывалась ловушка. Неприятный и эффективный приемчик. Прокляни ее Богиня.

– Виттория!

– Помнишь ту ночь, когда ты подслушала мой разговор о Семи Звездах, Теневая ведьма?

Я вздрогнула от звука другого голоса и сосредоточилась на, как мне казалось, темной тени в дальнем углу моей камеры.

– Зависть?

Принц этого греха наклонился вперед, ровно настолько, чтобы свет от одинокого факела в коридоре осветил его холодное красивое лицо.

– Не одна ты разочарована, детка. Я бы предпочел, чтобы мой брат тоже был здесь.

– А ты как здесь очутился?

Зависть бросил на меня раздраженный взгляд.

– Твоя сестра не смогла удержать при себе свою демоническую ручонку. – Он рассеянно потер грудь, как раз там, где должно было быть его сердце. Его рубашка была разорвана, словно Виттория действительно вырвала ему сердце. Он уловил выражение моего ужаса и одарил меня медленной лукавой улыбкой. – Не беспокойся. Уже отросло обратно. Сморщенное и столь же черное. Но на месте.

– И знать не хочу.

– Бессмертие. – Он пожал плечами. – Раны заживают, сердца регенерируются. Жизнь продолжается. И продолжается.

Он пробормотал эти слова вкрадчивым тоном, отчего они звучали ужасно.

– Если Виттория не хотела твоей смерти, зачем ей вырывать твое сердце и запирать тебя в камере?

– Если ты не заметила, твоя сестра одновременно садистка и психопатка. Хотя, судя по этой ужасной ране на твоей груди, для тебя это не новость. – Зависть поднялся на ноги и стряхнул пыль с брюк, затем хмуро посмотрел на свои грязные руки. – Она также одержима мной, хотя я не могу винить ее за это. Я невыносимо красив. Ее свели с ума мой отказ и нежелание сотрудничать.

– Возможно, ты просто невыносим, но насчет остального еще посмотрим. – Интересно, что моя сестра тоже искала Зависть, когда у нее был союз с Жадностью. Если только все не произошло наоборот. – Тебе первому предложили союз?

– Второму. Хотя уверен, она хотела бы сперва обратиться ко мне. Моя казна побогаче, чем у Жадности.

– Сомневаюсь, ваше высочество.

На этот раз он действительно ухмыльнулся мне, демонстрируя свои мальчишеские ямочки на щеках. Я видела их однажды и немного смягчилась к нему.

– Похоже, не только у твоей сестры есть острые когти. Веришь или нет, детка, но помни, я не умею лгать. – Он посмотрел на следы на моей груди. Могло показаться, что его брови нахмурились. – Тебе не стоит запускать рану. Кажется, она уже начала гноиться, и скоро вся камера гнилью провоняет.

– Приму к сведению. – Мои глаза сузились. – Почему ты продолжаешь называть меня Теневой ведьмой? – спросила я. Под рукой не было ни целителя, ни бинтов, и не было смысла зацикливаться на том, чем я не могла заняться. Если рана действительно загноится, то вонь будет последним пунктом в списке проблем. – Я знаю, что я такое. Кто я такая.

– Правда? – Казалось, он сильно сомневался в этом, снова усаживаясь на пол.

Я глубоко вздохнула, сосредоточившись на последнем образе Гнева, который подпитывал мой грех, чтобы позволить ему временно вырваться из клетки, а потом отпустила.

– Это ты мне скажи.

– Твои глаза… – Зависть поднял брови, казалось, он впечатлился. – Ты больше не смертная. Кажется, бессмертие одержало верх. Ничего удивительного. Хотя ты не исцеляешься, что довольно любопытно.

Я отпустила свою ярость и выдохнула. Зависть внимательно изучал мое лицо, но никак не прокомментировал, как я воображала, возвращение моих теплых коричневых радужек. Я подняла плечо, затем указала на свои глаза.

– Не совсем бессмертная.

– Возможно, твои силы еще не до конца вернулись, но в итоге смертность подчинится бессмертию. Одно точно сильнее другого. Капля бессмертия сильнее ведра смертности.

Звучало разумно. Почти. За исключением того факта, что Гнев упорно боролся, и не раз, чтобы я не «умерла». Скоро я докопаюсь до причин.

– Не уходи от темы. Я спросила о Теневых ведьмах. Скажи, что это на самом деле означает. Пожалуйста.

Зависть склонил голову набок, раздумывая.

– «Теневая», потому что ты обладаешь лишь тенью своей истинной силы. И потому что со столь разбавленной магией ты именно что «ведьма». А все ведьмы – потомки богинь.

– Почему ты раньше мне об этом не рассказал?

– Проклятие мне не позволяло. Похоже, меняется не только цвет твоих глаз.

Я подумала о магической связи с Гневом. Тот самой, которая позволила ему пронзить мой разум и взломать то, что сдерживало мои воспоминания.

– Думаешь, мой брак с Гневом как-то с этим связан?

Зависть смотрел на меня так, словно я вдруг стала очень интересной.

– Вы оба приняли связь?

– Это появилось на наших пальцах. – Я подняла руку, показывая новую татуировку. – После того как мы…

Улыбка мелькнула в уголках его губ.

– Вы завершили свой союз в Доме Жадности. Любопытно, что Гнев потерял контроль в соперничающем дворе. А ведь он поклялся никогда так больше не делать.

Я отвела взгляд, размышляя о событиях, которые привели к нашему импровизированному занятию любовью.

– Часть замка Жадности рухнула. Эмоции Гнева взяли над ним верх.

Громкий смех Зависти снова привлек мое внимание к нему.

– Полагаю, с этим как-то связаны мой дорогой брат и его характер. Это, безусловно, объяснило бы, почему он заявил о тебе прямо здесь и сейчас. Отлично сыграно, Теневая ведьмочка.

– Я не хотела, чтобы так вышло.

– Стоит что-то запустить в действие, и очень сложно контролировать результат, независимо от наших первоначальных намерений.

Зависть откинулся назад, упершись локтями в колени, небрежно сцепив руки перед собой. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая на удивление крепкие мускулы. За привычной ухмылкой и видом презрения, который он носил как доспехи, скрывался воин. Его темные волосы были взлохмачены, но от этого он казался еще более ленивым. Более царственным.

Он не в первый раз напомнил мне, кем был на самом деле: падшим ангелом. До этого я думала, что он похож на человека с разбитым нимбом, что вполне подходило, но теперь я поняла, что это разбитое сердце.

Его изумрудный взгляд метнулся к моему, глубоко внутри его глаз вспыхнуло предупреждение.

– Не путай скуку с дружбой или безвозмездной помощью.

– Я бы не назвала это ни тем, ни другим. – Я улыбнулась с легкой грустинкой. – Я бы упомянула доброту, но ты откусишь мне голову.

Он излучал раздражение.

– Я обладаю множеством качеств, но доброта в их перечень не входит. Эгоистичный? Определенно. Все, что я говорю, в конце концов идет на пользу моей истинной цели. Никогда об этом не забывай.

– Знаешь, – сказала Виттория, выходя в коридор за пределами нашего подземелья, – мне кажется, ты и правда в это веришь, что весьма плачевно.

Девять

Моя сестра стояла возле камеры и выглядела холодной и безжалостной в своем морозно-голубом платье. Ее человечность исчезла, но я с трудом могла поверить, что от нее ничего не осталось. Даже если она была похоронена глубоко-глубоко в ее жалкой бессмертной душе. Ее взгляд метнулся ко мне.

– От тебя пахнет надеждой. Сестра, тебе не идет.

– Где Гнев?

Она осмотрела меня с головы до ног, бегло глянув на рану, когда ее внимание остановилось на моем предплечье. На змее, полумесяце и цветах, которые теперь постоянно отмечали мою кожу ниже локтя. Та же самая татуировка была и у Гнева.

Ее губы скривились от отвращения.

– Тебе не кажется странным, что он может чувствовать твое местонахождение через эти отвратительные татуировки, а ты нет? – Она цокнула, когда я сжала губы, отказываясь отвечать. – Хотела бы я знать, почему магия действует только в одном направлении.

Я уже начала сомневаться, где правда, но я не торопилась раскрывать изменения, случившиеся после завершения физического аспекта нашей связи.

– Что ж, а я хотел бы знать, почему ты так зверски раздражаешь, но сегодня никто из нас не получит желаемого. – Зависть двигался сверхъестественно быстро и теперь стоял рядом со мной. Его рот скривился в жестокой ухмылке, когда Виттория зарычала на него, обнажив зубы. – Перейдем к сути твоего визита, чтобы мы могли спокойно продолжать планировать твою кончину.

– Моя сестра никогда не причинит мне вреда.

– Забавно. – Зависть запрокинул голову назад и рассмеялся. – Давай-ка еще раз посмотрим на факты: ты ранила ее возлюбленного, покалечила ее своими комнатными собачками-переростками, посадила в клетку и теперь уверена, что она не размышляет над тем, как добраться до него и уничтожить тебя, если ты встанешь у нее на пути?

– Она так не поступит. – Виттория ощетинилась. Хотя взгляд, который она бросила на меня, казался менее уверенным. – Мы родня.

– А он ее судьба. Так же как и она его. «Как наверху, так и внизу». Они – баланс. Свет и тьма. Одна упала сверху, а другой был создан в подземном мире внизу. – Зависть выпрямился, и все его веселье исчезло. Что-то внутри меня встало на место. Его слова казались правильными – как ключ, вставший в замок. – Ты вообще меня слушала, когда вторглась в мой Дом и трахнула моего адъютанта? Любовь не победить. Эта сила мощнее и страшнее, чем вся твоя магия, чем внушаемый тобой страх. Даже сейчас.

Я замерла. Его слова вызвали воспоминание, которое казалось важным. Бабушка говорила, что любовь – самая могущественная магия, что она всегда укажет мне верный путь. Я была уверена, что она имеет в виду любовь к семье, но теперь начала в этом сомневаться. Тем более что она сказала это сразу после того, как указала, что я была отмечена принцем Ада.

– Судьба – неверная сука. Как и любовь. – Виттория закипела. – Если приложить усилие, она передумает. Как и Гордыня.

– Уверена, что он передумал? – возразил Зависть. – Что-то я сомневаюсь.

– Я не позволю моей сестре быть связанной столь глупыми ограничениями, как судьба или любовь.

Зависть перевел взгляд на меня.

– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься остановить ее.

Мне надоело, что обо мне говорят, будто меня здесь нет. Я обладала силой, даже если меня взяли против моей воли. И я использую эту встречу в свою пользу. Прежде чем моя сестра успела возразить, я тихо произнесла заклинание правды. Я все еще была ведьмой, но теперь моя магия была ближе к магии богини. Заклинание вырвалось и схватило мою близняшку, крепко сжимая ее. Когда я заговорила, мой голос пронизывало господство. С приливом силы мой голос звучал демонически, на зависть всем принцам Ада.

– Где Гнев?

Глаза Виттории чуть не вылезли из орбит, пока она пыталась сопротивляться магической команде. Я усилила заклинание, невозмутимо наблюдая, как кровь струится из ее носа, капая на красивое платье.

Она стиснула зубы; пот выступил на лбу. Я действовала быстро, была готова размозжить ей череп и сломить ее разум, чтобы добиться необходимого. Зависть усмехнулся рядом со мной, вероятно, почувствовав мою растущую жестокость. Ее внимание метнулось к нему, сверкая взглядом.

– Мой храм.

– ГДЕ?

Ноздри Виттории раздулись. Она была сильной, но меня подпитывала ярость.

– Изменчивые острова.

– Ты убила командира Жадности?

– Нет.

– Ты наняла кого-то убить ее?

Виттория снова оскалила зубы, но сумела сдержать ответ при себе.

Магия начала ослабевать, так что я сомневалась, солгала она об убийстве командира Жадности или нет, но у меня появилась надежда, что она непричастна.

– Спасибо, сестра. Было не слишком больно, да?

Она отшатнулась от решетки моей камеры с убийственным выражением лица, вытирая кровь из носа.

– Ты пожалеешь об этом.

Я постаралась повторить ее холодный взгляд, мой голос был полон злобы.

– А ты скоро пожалеешь, что заперла меня здесь, что удерживаешь от Гнева.

– А ведь я предупреждал. – Зависть практически подпрыгивал на пятках. – Ты зажгла спичку. Надеюсь, ты это имела в виду, когда говорила, что тебе нравится смотреть, как все горит.

Я проигнорировала их спор и уставилась на сестру.

– Ты отправила зачарованный череп Жадности?

– Любой с правильным заклинанием может зачаровать череп. Даже принц Ада.

Она не ответила, но это заставило меня снова задуматься: возможно, череп создал Жадность. До сих пор не было никаких улик, что он не отправлял его себе сам.

– Да, – протянул Зависть. – Даже самый обычный принц демонов способен на дешевые фокусы. Как и богиня.

– Кто-нибудь из твоих волков подвергался нападению демонов или пропадал без вести? – спросила я. – Помимо переворота, который ты только что провернула со мной и Гневом.

– Если демон причинит вред моему волку, этот демон прекратит дышать.

– Даже если этот демон был высокопоставленным членом двора, к которому ты присоединилась?

– В этом случае особенно. – Внимание Виттории переключилось на Зависть. – Если ты продолжишь ухмыляться надо мной, я вырву тебе сердце во второй раз, демон.

– Виттория, – строго сказала я. – Кто-то из твоих волков был убит или похищен за последнюю неделю или около того?

– А зачем тебе знать? – поинтересовалась она.

Я стиснула зубы. Это была знакомая тактика уклонения, которую Гнев использовал, когда не хотел отвечать на вопросы.

– Я выяснила, что кровь оборотня может подавить чувства демона. Ее было довольно много среди останков командира Жадности. Ты помнишь Весту, верно? Вы наверняка встречались, когда ты заключила союз с Домом Жадности.

– Я не присматривалась к лакеям Жадности.

– Кажется, ты обиделась, – заметил Зависть. – Она тоже отказала тебе в ухаживаниях?

Я хотела надавить, но моя сестра точно не стала бы говорить перед демоном.

– Почему я здесь, Виттория?

Она оторвала свое внимание от Зависти и осмотрела меня.

– Я хочу, чтобы ты приняла всю свою силу. Пришло время избавиться от своей смертности, наказать наших врагов и вернуть себе наш Дом.

– Как же я должна избавиться…

Я оборвала себя на полуслове. Воспоминание грохотало внутри, пытаясь выскользнуть на свободу.

Наш Дом… Я обратила внимание на Зависть, который, казалось, был очень заинтересован моей внутренней борьбой. В его Доме Греха я назвала семь Адов, а он подсказал восьмой. Я сосредоточилась на зачарованном вине и отпустила его, не желая упускать возможность собрать информацию, за которой я тогда охотилась. Я ненадолго закрыла глаза, позволив воспоминанию материализоваться.

– Дом Мести. – Я обратила внимание на своего близнеца, когда его имя всплыло в памяти. Восьмой дом. – Больше ничего не могу вспомнить об этом.

– Об этом в другой раз, – уклончиво сказала Виттория.

Зависть усмехнулся.

– Пожалуйста, не стесняйтесь делиться секретами вашего Дома. Меня они определенно интересуют. Как и моих братьев.

– Ты там бывал? – спросила я Зависть, нахмурив брови. – Или Гнев?

– Нет. И ни один из моих шпионов или каких-либо других шпионов принца Ада также не смог войти в этот круг.

– Разве он не здесь? – спросила я, снова глядя на сестру. Воспоминания о горах пронеслись в голове. Заснеженные и предательские. Изолированные. – Вот что ты имела в виду, когда говорила, что хочешь вернуть то, что принадлежит нам по праву рождения, – сказала я. Виттория кивнула, но не стала вдаваться в подробности. И на этом спасибо. Я не могла вспомнить ничего конкретного о нашем Доме, и между судьбоносными событиями требовался перерыв. Я также была уверена, что именно поэтому она была против моего присоединения к Дому Гнева. Она хотела, чтобы я правила нашим Домом Греха. И мне, вероятно, придется отказаться от этого ради нашего соперничающего двора. – Ты упомянула что-то об избавлении от моей смертности. Как мне это сделать?

– Тебе достаточно позволить мне удалить смертное сердце, которое тебе дали.

Время как будто резко остановилось.

– Что?

Виттория приблизилась к камере.

– Обещаю, я все сделаю быстро и почти безболезненно. – Она кивнула мне на грудь, на следы когтей, которые все еще горели. – Они заживут мгновенно. Никакой инфекции. Никаких шрамов.

Я прижала руку к груди, отступая назад. Она говорила серьезно. Моя сестра хотела забрать мое сердце.

– Я не… в смысле, кто-то дал мне смертное сердце?

– В смысле, что тебе перекрыли доступ к истине. Тебе дали что-то смертное в надежде, что человечность просочится в ткань твоей души. Они хотели тебя приручить. Как думаешь, кто мог такое сделать? – Виттория снова прислонилась к решетке, магия шипела на ее коже. Она будто не чувствовала боли. Или просто не обращала внимания. – Сама знаешь. Подозреваешь. И все же ты не хочешь принять, что они сделали с нами. Что она сделала. Они забрали нашу силу, потому что настолько боялись нас. Боялись возмездия, которое мы пожнем.

– Нет. – Я покачала головой, отрицание вызывало неудобство. Потому что знала: я обманываю себя. Я знала, что моя сестра говорит правду. И все же я не могла – не хотела – признаться в этом. Вслух или даже про себя. – Бабушка не стала бы. Она не могла так поступить. Зачем ей это?

– Это заклинание-замок. Чтобы связать. С помощью самой темной магии. Человеческой жертвы.

– Бабушка ненавидит темную магию. Почти так же сильно, как и Греховных. – Я взглянула на Зависть, который вел себя подозрительно тихо. Грусть. Вот что мелькнуло в его глазах, прежде чем он отвернулся. Он верил, что это правда. Желчь обожгла мне горло. Меня чуть не вырвало. – Она никогда бы не убила человека. Нам даже не разрешалось использовать кости или темные заклинания.

«Потому что мы, вероятно, узнали бы правду гораздо быстрее», – прошептал тихий голос где-то в глубине моего разума. Виттория не сказала больше ни слова, вместо этого дав мне возможность смириться с тем, сколько всего наша бабушка скрывала от нас.

Мое украденное смертное сердце разбилось. Зная, что его забрали у человека… Я со всей яростью возжелала, чтобы моя сестра немедленно вырвала его у меня.

– Нет, – Зависть внезапно оказался передо мной, качая головой. – Даже не думай. Ты не готова. Поверь.

– Почему?

Он выглядел так, будто не хотел отвечать, вероятно, потому, что не привык так свободно делиться информацией, но уступил.

– Есть небольшой шанс, что ты не переживешь трансформацию.

– Ты только что сказал, что бессмертие всегда побеждает.