Текст книги "Тихая мелодия"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На другой день Дженни проснулась – и не сразу поняла, где она. С недоумением увидела странные полосы света на полу, потом хватилась привычной атласной наволочки: вместо нее щеку царапала шершавая обивка дивана. Но необычнее всего было ощущение полного изнеможения и расслабленности.

Потягиваясь, она тронула ногой нечто непонятное и приподнялась на локте, щурясь от света. То был диванный подлокотник, а диван, конечно, мог находиться только в ее собственном кабинете.

Теперь она все вспомнила и со счастливым вздохом снова легла. Ночью они с Майклом любили друг друга в этом кабинете, на этом диване. Дженни свернулась клубочком, обхватила руками колени, баюкая свои воспоминания. Любили. Как беспомощны слова, как не хватает их, чтобы передать то, что произошло здесь ночью…

Постепенно в голову Дженни стали приходить обычные, трезвые мысли. Во-первых, который час? Она поежилась под легким покрывалом, затем увидела на нем мелкие синие цветочки и поняла, что это ее вчерашнее платье. Наверное, Майкл укрыл ее спящую, ведь она заснула совсем голая… Почему-то эта мысль одновременно смущала и будоражила ее.

Дженни взглянула на большое окно, выходящее в общий зал. Слава Богу, жалюзи были плотно закрыты, но шум голосов свидетельствовал о том, что рабочий день начался. Как хорошо, что ночью она догадалась запереть дверь.

Но где же Майкл? Дженни села, каким-то образом сразу попав руками в рукава платья. Застегивая пуговицы, она медленно поднялась и оглядела пустую комнату. Одежда Майкла исчезла, никаких признаков его пребывания здесь не осталось. Дженни решила не тревожиться. Должно быть, он проснулся первым и вышел, чтобы привести себя в порядок.

Настенные часы показывали восемь утра. Дженни торопливо оправила платье, надеясь, что отсутствие под ним белья не слишком заметно. Как же она крепко заснула, если даже шум голосов за дверью не сразу разбудил ее!

Сунув ноги в туфли и пригладив всклокоченные волосы, она осторожно посмотрела сквозь щелочку в жалюзи.

По залу фланировали пять ранних пташек.

Они болтали, попивали кофе, а один программист запускал бумажные самолетики, целя в корзинку для мусора. Они не подозревали, что босс уже на месте.

Тут она заметила какое-то движение в отделе искусств в другом конце зала и насторожилась. Так рано там не должно никого быть, и, тем не менее, Дженни отчетливо видела спину человека, прикрепляющего к кульману большую карту.

Первой реакцией был вздох облегчения: так вот куда девался Майкл! В отделе не было похожих на него мужчин, а этот как раз был высокий, с развитой мускулатурой… Дженни нахмурилась: незнакомец был одет в зеленую спортивную рубашку и светлые джинсы, а у Майкла ночью была совсем не такая одежда.

Да и что делать Майклу в отдельной комнате и откуда у него карта? Дженни лихорадочно искала объяснение происходящему. Кто же там? Клиент? Чей-нибудь знакомый, брат, муж?

Дженни пошире раздвинула планки жалюзи и мысленно приказала человеку повернуться к ней лицом, но тот только склонился ближе к карте.

Глаза Дженни расширились руки сжались в кулаки. Она все-таки знала эту спину, эти широкие плечи, казавшиеся еще шире от легкого наклона. Ночью ее руки запомнили каждый мускул, каждую выпуклость этого сильного тела.

Без сомнения, это был Майкл. Он рано поднялся, оделся в чистое, в охотку приступил к делам… Почему-то Дженни ощутила во рту вкус пепла. Какой молодец, обо всем подумал: одежда на смену, презерватив… Дженни захотелось рассмеяться, потом заплакать при мысли, как тщательно Майкл готовился к прошлой ночи. А теперь… что ж, теперь он получил, что хотел, можно и приняться за работу. Даже карту с собой захватил.

Она увидела, как в окно отдела искусств постучала ее секретарша Стефани, и Майкл обернулся к ней с вопросительной улыбкой. У Дженни упало сердце. Даже сквозь разделявшие их многие метры огромного зала эта улыбка не теряла своей власти над ней.

Стефани тоже, казалось, была польщена: бессознательным жестом она поправила волосы и, треща без умолку, протянула Майклу какие-то листочки. Ее слов Дженни, конечно, не разобрала. Майкл снова улыбнулся Стефани в знак благодарности, а она в ответ рассмеялась так звонко, что Дженни услышала ее смех даже сквозь закрытую дверь.

Отойдя от окна, Дженни попыталась осмыслить то, что только что увидела. Но голова гудела, и рассуждать, логически не удавалось. Тщетно она старалась выстроить факты в строгой последовательности: непрошеные эмоции то и дело ломали все ее выводы. Гнев сменял любовь, стыд теснил доверие, страх гасил надежду. Дженни бессильно повалилась на диван, сжала виски ладонями. Ей хотелось бежать отсюда без оглядки. Может, Клер была в чем-то права?

Кабинет Стефани находился прямо за стеной, и через минуту Дженни уже услышала, как та бойко стучит по клавиатуре компьютера. Дженни на цыпочках прошла к двери в кабинет Стефани.

Секретарша изумленно воззрилась на нее.

– Ой, мисс Керни! Вы откуда? Я и не знала, что вы пришли.

Дженни не стала объяснять то, что, в общем, объяснить невозможно. Она лишь сделала Стефани знак подойти поближе и заговорила почти шепотом:

– Что делает Майкл Уинтерс в отделе искусств?

Видимо, в ее голосе прозвучал упрек, как она ни старалась избежать этого, но Стефани, которая обычно чутко реагировала на недовольство Дженни, сейчас сгорала от любопытства и ничего не заметила. Она глубокомысленно наморщила лоб и тоже перешла на шепот.

– Честно говоря, не знаю. Мистер Керни сказал, что мистер Уинтерс будет что-то расследовать у нас. А в чем дело?

– Вы только что отдали ему какие-то бумаги. Вы знаете, что в них?

Стефани покаянно покачала головой, разочарованная тем, что не справилась с ролью шпионки.

– Что-то из Сиэтла, из его конторы, насколько я поняла. Похоже на список адресов. Пришло по факсу, так что, наверное, что-то важное. – Вдруг ее глаза за стеклами очков загорелись от неожиданной догадки. – Кажется, я поняла! У него там, на кульмане куча карт Хьюстона и окрестностей. Хотите, пойду, выясню поподробнее?

– Спасибо, не надо.

Адреса, карты города… Последние надежды Дженни рухнули.

Она закрыла глаза, ткнулась головой в дверной косяк. Не нужны ей подробности, и так понятно, чем он занят: выслеживает Клер. То, что случилось ночью, не поколебало его решимости успешно выполнить задание отца.

Дженни еще раз прокрутила в голове всю минувшую ночь, стараясь не особенно задерживаться на волнующих моментах. Майкл даже намеком не обещал ей прекратить поиски. Они вообще не говорили о Клер.

Так что винить надо только себя. Не о том ли он предупреждал ее? Если они станут близки, не обговорив всех трудных вопросов, утро принесет лишь взаимные упреки… Не хотел ли он таким образом дать ей понять, чтобы она не ждала Бог знает чего от чисто физической близости?

И, что хуже всего, только сейчас она с беспощадной ясностью поняла, чего не хватало в их ночном разговоре. Тогда, охваченная слепой страстью, она не обратила на это внимания, но утро все поставило на свои места.

Он ни разу не сказал, что любит ее. Ни разу.

Она сказала: «Я люблю тебя». А он ничего не ответил.

– Стефани, мне надо выбраться отсюда, но только так, чтобы Майкл не знал, – прошептала Дженни, открыв глаза.

Стефани тревожно воззрилась на нее, морщинка недоумения прорезала ее лоб.

– А вы в порядке? – с сомнением спросила она.

Дженни кивнула, стараясь собраться с мыслями.

– Все хорошо, но мне очень нужна ваша помощь. Вы могли бы отвлечь его внимание, пока я не скроюсь?

Стефани радостно улыбнулась.

– С превеликим удовольствием.

Хитро подмигнув, она взяла из шкафчика пустую кофейную чашку и устремилась в зал. Дженни не могла не улыбнуться при виде пухлой маленькой фигурки, со скоростью вихря несущейся к отделу искусств.

Однако улыбка исчезла с ее губ, когда она решила еще разок осмотреться, чтобы случайно не оставить после себя свидетельств ночного приключения. Бюстгальтер и трусики, аккуратно сложенные, лежали на столике у дивана. Дженни бросило в жар: она вспомнила ощущение скользившего вниз по ногам кружева. Майкл, Майкл…

Она кинулась к столу, схватила карандаш и листок бумаги. «Я поехала к Клер, – нацарапала она, – поговорим позже». Белье она сунула в сумку – одеться можно и у Клер, – а записку положила на то место, – где оно только что лежало.

Язвительный внутренний голос издевательски высмеивал идиотски обнадеживающий тон записки. Поговорим? Да о чем? Когда Майкл поймет, что она улизнула, он разъярится так же, как и она, когда увидела его с картой. Они оба оставались при своем в этой игре, которую она хотела превратить в близкие отношения.

«Дура, – ворчал внутренний голос, – и когда ты, наконец, повзрослеешь?»

Дженни схватила сумку, прошла через кабинет Стефани к лифту для обслуживающего персонала, все время опасливо озираясь, и наконец, благополучно спустилась к машине. Она заставила успокоиться разбушевавшийся внутренний голос. Потом можно заняться самобичеванием, а сейчас для сердечных мук нет времени, она уже на целый час опаздывает к Клер.

Отхлебнув кофе, любезно принесенный секретаршей, Майкл кинул беглый взгляд на спущенные жалюзи в кабинете Дженни и углубился в карту. Он убеждал себя в том, что Дженни необходимо поспать, но его тело томилось от неодолимого желания войти к Дженни, разбудить ее долгим поцелуем, отбросить платье, которым он укрыл ее ночью, и снова любить ее, дать ей всю нежность, всю ласку, на какую он ночью еще не был способен.

Жаркая волна накрыла его с головой, линии карты расплылись перед глазами. Майкл велел себе сосредоточиться и не отвлекаться. Пусть Дженни поспит.

Майкл глупо улыбнулся карте прибрежных островов, потому что вместо букв и строчек, видел только лицо Дженни. Он ни минуты не сомневался: она позовет. Он отнюдь не был самовлюбленным болваном, понимал, что не стоит ее, но также понимал: Дженни с этой ночи принадлежит ему.

Снова ток ожидания прошел по телу. Знает ли Дженни, какое чудо сотворила ночью, когда сказала: «Майкл, я так люблю тебя»? Он закрыл глаза и снова услышал ее тихий голос. Долгие годы он опускался все глубже в непроглядную, бездонную пропасть отчаяния, а Дженни дала ему крылья.

Майкл запустил пальцы в волосы, пытаясь вернуть себя к дневным заботам. Конечно, очень мило сидеть тут и думать о возвышенном, но, черт подери, еще немного – и он пойдет ломать дверь в кабинет Дженни.

Он снова взглянул на часы. Только восемь, а он дал себе слово не тревожить Дженни до десяти. Она и так поспит всего четыре часа: уже светало, когда она заснула в его объятиях, положив голову ему на плечо.

Майкл тяжело вздохнул. До десяти еще целых два часа. В голову пришла бессовестная мысль: может, лучше подождать до девяти?

Но даже один час, казалось, будет длиться вечно. Все, хватит, нельзя все время думать о коже Дженни, о запахе Дженни, о вкусе губ Дженни…

Пора заняться картами. Майкл мрачно уставился на список взятых внаем квартир и домов, присланный Лайзой. Хоть бы какая-нибудь маленькая зацепка. Как мечтал он избавить Дженни от необходимости выбирать между ним и Клер! В глубине души он не сомневался, что после такой ночи Дженни рассказала бы ему все, что он пожелает знать. Игра в кошки-мышки закончена, теперь они стали единым целым. Но жаль Дженни: она себе никогда не простит, если злоупотребит доверием сестры. Но если ему самому удастся разыскать адрес Клер, все будет в порядке. Тогда Дженни и не нужно будет нарушать данное сестре слово.

Майкл дошел до середины пятистраничного списка, так и не найдя ничего заслуживающего внимания. Он скрипнул зубами и продолжал читать. Фрэнк Рафферти, отец троих детей, Хьюстон. Мистер и миссис Альфонсо Ходжес, пенсионеры, Галвестон. Хотя Майкла и одолевала безмерная усталость, а строчки рябили в глазах, он с благодарностью подумал о Лайзе. Замечательная у него секретарша, ведь обычно надо задействовать не меньше десяти работников, чтобы составить такой подробный список.

Мозес и Латерика Вашингтон, Ахмед Бхагат и его сын, Кэти Киддар, Эмили Роллинз, Мэри Суини…

Он вдруг вскинулся, в мозгу зазвучал тревожный звоночек. Ошибки быть не могло. Кэти Килдар, К. К. Старое, но точное наблюдение: когда люди живут под вымышленными именами, то обычно сохраняют в них элементы своих настоящих имен, хотя бы инициалы. Так удобнее: проще помнить, кто ты есть, не нужно менять метки на рубашках и носовых платках.

И что-то еще билось в памяти. Килдар, откуда ему известна фамилия Килдар? Майкл настойчиво вспоминал, рылся в ассоциациях – и наконец, ему повезло. Килдар, штат Джорджия! Жена Артура Керни, которая умерла, произведя на свет Дженни, была родом из Килдара, штат Джорджия. Ее тоска по родным местам была одним из семейных преданий Керни.

Кэти Килдар. Майкл забарабанил пальцами по столу. Неужели нашел? Островок Стюартс-Руст, крохотная точка на карте, будто случайно запачкали бумагу. Майкл напряг память. Что ему известно об этом острове? Маленькие унылые домики, изрезанный бухтами берег, песок с пляжей кое-где вода смывает дочиста…

Возможно ли, чтобы в таком месте скрывалась великолепная Клер Керни? Майкл вздохнул и вернулся к списку. Мария и Тед Гонсалес, Дюн и Джин Спарклинг, Лиз и… Но он все время возвращался взглядом к Кэти Килдар. Звоночек не умолкал. Это не поддавалось доводам разума, просто Майкл не мог не прислушаться к обостренному инстинктивному чутью. Он не успокоится, пока не разберется с этой непонятной Кэти Килдар.

– Тук-тук!

Майкл обернулся на голос, очнувшись от размышлений. Перед ним стояла Стефани. В руках у нее был листок бумаги.

– Надо же, как вас любят, просто засыпают посланиями, – игриво сказала она, отдавая ему листок.

– Спасибо, – улыбнулся Майкл, но сердце у него забилось чаще. Наверняка что-нибудь важное, Лайза никогда не теребит его по пустякам.

Послание было коротким, всего четыре предложения, но Майкл волновался не зря. Странные фразы – Лайза умела прятать информацию от чужих любопытных глаз, – и совсем не пустяки.

«Рестораны открыты на деньги Митчеллов, – писала Лайза. – Цель – капитал. Наследование осложняется появлением новенького».

Последняя фраза сообщения – их с Лайзой условный знак опасности. «Ситуация сложная».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Машинально сложив листок в маленький тугой квадратик, Майкл сунул его в карман джинсов и пошел будить Дженни. После таких известий отдых был непозволительной роскошью.

До сих пор он весьма скептически относился к убеждению Клер, что Алекс задолжал какие-то деньги Митчеллам. Клер любила из мухи делать слона. Да и вообще, каких только смертных грехов не приписывают отвергнутым мужьям разгневанные жены!

Но Лайза имела дело только с неопровержимыми фактами, так что ей можно верить. Значит, Алекс по уши завяз в долгах и, видимо, пообещал Митчеллам, что расплатится с ними наследством Клер.

У Майкла похолодело внутри, когда он вдумался во все оттенки смысла, заключенные во фразе: «Наследование осложняется появлением новенького». Кто кому наследует? Еще в начале работы Майкл выяснил, что Клер уже имеет полное право распоряжаться капиталом покойной матери и вряд ли беременность может повлиять на ее права.

А вот Алекс, очевидно, находится в финансовой зависимости от жены. Майкл не читал завещания Клер – он и в страшном сне не мог предположить, что ему придется этим заниматься, – но, к своему ужасу, понял: видимо, дело в том, что с рождением ребенка Алекс теряет доступ к деньгам Клер. И это обстоятельство настолько не дает кому-то покоя, что Лайза решила закончить послание тревожными словами: «Ситуация сложная».

Майкл проглотил слюну, чтобы избавиться от неприятного металлического привкуса во рту, и ускорил шаг. Он намеренно не постучал в дверь, которая выходила в общий зал, а прошел к Дженни через кабинет секретарши, кивнув той на ходу. Стефани перестала печатать, подняла голову, но на лице Майкла была написана такая решимость, что слова замерли у Стефани на губах, и она ни о чем его не спросила.

– Дженни! – довольно громко позвал Майкл. Ответа не было. Майкл хотел постучать, но, лишь только он дотронулся до двери, она распахнулась. В комнате было темно и пусто, оттуда не доносилось ни звука.

– Ее нет, – виновато сказала Стефани. – Она уехала.

Майкл и не посмотрел на нее. Он зашел в комнату, включил свет, все еще не веря, что Дженни ускользнула от него. Он поднял жалюзи, зачем-то открыл маленький платяной шкаф, даже, как последний дурак, заглянул под письменный стол. Он не мог рассуждать здраво, не мог смириться с тем, что Дженни не дождалась его.

Но, увы, так оно и было. Обшарив всю комнату, Майкл с невольным стоном повалился на диван, провел рукой по подушкам, но они уже не хранили тепло тела Дженни.

Только теперь до него дошло: Дженни действительно уехала. Давно уехала. Она оделась в темноте, не включая света, и вышла через эту дверь, потому что не хотела видеть его. Она ему так и не поверила.

Майкл не позволил себе долго раздумывать, как это случилось. Нельзя поддаваться эмоциям, когда Дженни мчится навстречу опасности, не понимая, что рискует жизнью.

Он вскочил с дивана, стиснул телефонную трубку так, что стало больно пальцам, набрал номер сотового телефона агента, следившего за Алексом, с нетерпением вслушался в гудки – один, два, три, четыре… Да где его носит?!

– Алло, Менкен? Уинтерс. Какие новости?

– Вчера он весь день просидел в номере, – неуверенно заговорил Менкен, – рано утром сегодня куда-то отправился. Я ехал за ним по шоссе. Первые полчаса все было в порядке, но с утра машин очень мало, поэтому пришлось держаться метрах в тридцати от него. – В голосе Менкена послышались извиняющиеся нотки. – Другого выхода не было, иначе он бы меня заметил. Я действовал по инструкции.

В мозгу Майкла снова зазвучал сигнал тревоги. Похоже, Менкен допустил серьезную ошибку и теперь оправдывался.

– Что было потом?

– Я его упустил.

Майкл каким-то чудом сдержал проклятия, хотя и вышел из себя от беспомощной глупости агента.

– Как?

– Просто не повезло. – Видимо, Менкен вздохнул с облегчением, поняв, что Майкл не собирается ругать его. – Это случилось за пять минут до вашего звонка. Я и сам собирался звонить вам. Он проехал по разводному мосту, я следовал за ним, ни одного корабля даже вдалеке не было видно. Наверное, проверяли механизм. Шлагбаум опустили прямо у меня перед носом, а когда подняли, Тодда уже и след простыл.

Черт побери… Майкл не стал даже объяснять, что очень глупо было держать дистанцию на мосту. Был бы он сейчас дома – знал бы, кому из своих людей доверить ответственное задание, а здесь приходилось рассчитывать на тех, кому лично он и карманников позволил бы ловить только под тщательным присмотром.

Но времени терять нельзя. Как бы он ни возмущался, Алекс от этого не найдется. Спокойным тоном он расспросил Менкена, куда направлялся Алекс, пока не скрылся из виду. Он слушал с закрытыми глазами, вдумываясь в каждое слово.

Постепенно в его голове сложилась общая картина. За большим разводным мостом расходились к мелким островкам мосты поменьше. Он видел эти островки, стоя на пляже у дома Брэда Макинтоша, и один из них назывался Стюартс-Руст.

Знакомые инициалы, разводной мост, песок, в машине Дженни… Никогда прежде ему не приходилось ставить так много на такую малость. Майкл швырнул трубку на рычаг, заметив при этом, что ладони вдруг стали липкими от пота. Он знал меньше, чем следовало. Но больше рассчитывать было не на что.

Сейчас, когда Клер собиралась покинуть Стюартс-Руст навсегда, он казался Дженни прелестным уголком. Все утро бушевал шторм, шел сильный дождь, и пыльные пальмовые ветви снова зазеленели, а в чахлой траве неизвестно откуда появились розовые и желтые цветочки.

На горизонте живописно клубились серебристые облака, но Дженни знала, что значит эта красота. Скоро опять начнется дождь, и, если они с Клер не хотят мокнуть, складывая в машину пожитки, надо поторопиться.

– Тебе еще долго? – спросила она, стараясь говорить спокойно. Клер возилась на кухне. Приехав на остров с двухчасовым опозданием, Дженни застала сестру в состоянии, близком к безумию. За эти два часа она успела вообразить все мыслимые ужасы, которые могли произойти с Дженни: похищение, стихийное бедствие, автокатастрофа… Дженни тут же решила, что Клер незачем знать то, что случилось ночью.

– Подожди, – невнятно отозвалась Клер. Она, видимо, никак не могла решить, что из холодильника взять с собой, а что выбросить. К сожалению, от вчерашнего здравомыслия Клер не осталось и следа, перед Дженни опять была кисейная барышня, готовая упасть в обморок при малейших трудностях.

Дженни уговаривала себя не судить сестру слишком строго. Никому не дано полностью измениться за одни сутки. Она потащила к двери тяжеленные чемоданы Клер.

– Выбрасывай все, не жалей, – задыхаясь, крикнула она и с грохотом опустила чемоданы на пол. – Устроишься – купишь продуктов.

– Но это такие расходы, – возразила Клер, скорбно уставившись в холодильник, словно не в силах расстаться с лежавшими там сокровищами.

– Клер, – заговорила Дженни, с трудом сдерживая нетерпение. – Там всего-то на десять долларов йогурта. Брось его здесь, Бога ради. Глянь лучше на небо: вот-вот снова начнется дождь. Поехали скорей, пока…

Слова замерли у нее на губах при виде перемены в лице Клер. Та покорно перевела отрешенный взгляд на окно, и тут же румянец сбежал с ее щек, глаза расширились, губы крепко сжались, будто сдерживая рвущийся крик.

Хмурясь, Дженни сама обернулась к окну, не понимая, чем вызвана такая реакция. Ни грозовые тучи, ни даже смерч, несущийся прямо на домик, не заставили бы Клер мгновенно побледнеть.

Лучше бы ей ничего не видеть… Дженни чувствовала, что тоже бледнеет, что на ее лице с зеркальной точностью отражается тот же ужас, который написан на лице Клер. За окном, словно по молчаливому призыву сил тьмы, появились три машины. Черные, с затемненными стеклами, надежно скрывающими тех, кто находился внутри, они окружили маленькую красную машину Дженни.

Скованная страхом, Дженни смотрела в окно, ожидая, что вот-вот откроется дверь и войдет… Кто? Сердце бешено стучало в ребра, грозя разорвать грудную клетку, капли холодного пота ползли по лбу Дженни, но она не могла заставить себя двинуться с места. За спиной слышалось хриплое дыхание Клер – она, похоже, тоже остолбенела.

«Кто там? Кто там?» – выстукивали молоточки в мозгу Дженни. В комнате стало темней. Это сгущаются тучи или у нее темнеет в глазах? Голова кружилась, три зловещие машины выскальзывали из поля зрения, все вокруг казалось мельче, тусклее, чем на самом деле; все выглядело каким-то ненастоящим. Сердце билось часто-часто, будто тщетно пыталось сказать о чем-то важном.

Дженни вспомнила, что надо вдохнуть воздуха; он с шумом, похожим на громкий всхлип, ворвался в легкие, и мир вокруг просветлел. И всего-то прошло несколько секунд, догадалась она, – несколько секунд смертельного страха, растянувшиеся до размеров вечности. И тут человек, сидевший за рулем средней машины, открыл свою дверцу.

Дженни уже знала, кто это, – догадалась по светлым джинсам. Как ей раньше в голову не пришло? Как могла она не узнать странную форму фар, змеевидный изгиб линий автомобиля? Время потекло с обычной скоростью. Конечно, то был «ягуар» Майкла, и он сам собственной персоной появился из машины с угрюмым, озабоченным лицом.

– Боже мой, Дженни, я же просила тебя! – завопила Клер вне себя от ужаса и ярости. Она почти выла, как раненый зверь. – Я знала, знала, что ты проболтаешься ему!

Дженни не отвечала: для споров и оправданий момент был явно неподходящий. Оцепенение первых минут сменилось лихорадкой страха. Дверцы двух других машин открылись, и вышли двое мужчин. До Дженни долетали их голоса, окликавшие друг друга, хлопанье дверец, шорох шагов по прибрежному песку.

Из первой машины вылез Алекс. Увидев Майкла, он весь напрягся и устремился к домику. Майкл догнал его, положил руку ему на плечо, остановил и горячо заговорил с ним. Слов Дженни разобрать не могла. Последним появился худощавый незнакомец в круглых очках; из всех троих он казался самым спокойным.

Дженни вздохнула с огромным облегчением. Она не знала, что здесь делает этот человек, но, поскольку ожидала увидеть отталкивающую физиономию Митчелла, обрадовалась.

– Быстрее! – истерически вскрикнула Клер. – Надо выбираться отсюда!

Мысли Дженни беспорядочно заметались, нужен был какой-то план действий. Но ничего путного на ум не приходило. Раньше, раньше надо было думать, ругала она себя. Заранее найти телохранителя, запастись оружием, наметить пути для отступления…

Дженни опять взглянула в окно: Алекс и Майкл уже поговорили и почти вплотную подошли к домику.

– Через заднюю дверь, – решительно сказала Дженни, указывая на дверь кухни, выходившую на пляж. Клер доверчиво, хотя и растерянно, послушалась.

На Дженни немедленно начал давить груз ответственности от такого безраздельного доверия. Сможет ли она оправдать его? Она старалась сохранять спокойствие.

– В полукилометре отсюда есть маленький пляжный бар, помнишь?

Клер наморщила лоб, задумалась, потом кивнула:

– Да, да. Конечно, помню.

– Хорошо. Беги туда, – подтолкнула ее к выходу Дженни. – По крайней мере, там вокруг люди. Надо выйти на открытое место, и мы будем не одни.

Наконец раздался звук, которого Дженни давно боялась. Даже не стук – грохот, будто стучавший не собирался мириться с тем фактом, что дверь может быть для него закрыта. Так мог стучать тот, кто в случае необходимости не задумается высадить дверь плечом.

Теперь Дженни стало страшно по-настоящему. В эту минуту она поняла, что раньше принимала за страх обычное беспокойство, несравнимое с нынешним ощущением взрывающейся в груди бомбы, ждавшей, видимо, стука в дверь, чтобы дать знать о себе.

– Беги!

Дженни распахнула кухонную дверь, вытолкнула Клер наружу. Клер пустилась бежать, подметки ее спортивных туфель бесшумно отталкивались от тропки, ведущей к пляжу. Дженни бросилась следом, добежала до прибрежной полосы, и тут ее неудобные босоножки завязли в песке, она подвернула щиколотку и упала.

Ей хотелось заплакать, но плакать было невозможно, потому что она не могла дышать: легкие, будто окаменели. Не обращая внимания на боль в ноге, Дженни кое-как поднялась и медленно заковыляла по пляжу. Клер еще не успела уйти далеко, она была в нескольких метрах от Дженни.

Мужчины уже, видимо, решили забыть об условностях цивилизации и попросту ломились в дверь домика. А может, догадались, что перепуганные женщины больше не прячутся за задернутыми шторами, в страхе ожидая своей участи. Майкл должен понять это раньше других, подумала Дженни. Она представила себе, как он обходит домик кругом, видит настежь открытую заднюю дверь, разгневанно озирает пляж, находит их взглядом…

Вдруг кто-то схватил ее за плечо. В панике она шарахнулась назад и попала прямо в руки Майкла.

Он не дал ей упасть, а развернул ее к себе. Лицо его было угрюмо, брови низко нависали над карими глазами.

– Черт возьми, Дженни, – заговорил он голосом, напоминающим рокочущий вдалеке гром, – какого дьявола…

– Нет, Дженни, нет! – в ужасе завопила Клер.

Как недалеко она ушла, с упавшим сердцем отметила Дженни, не успеет убежать. Она подняла голову и увидела, что Клер стоит неподвижно, тоскливо глядя то на пляж в направлении бара, то на Дженни, словно борясь с собой, не зная, что лучше: бежать за помощью или самой броситься на помощь сестре? Ее миловидное лицо исказилось от неразрешимого вопроса.

– Дженни?

– Беги, – выдавила Дженни, надеясь, что Клер услышит ее. – Беги!

Клер не пришлось просить дважды. Она ринулась к кромке воды, где песок был более плотный.

– Бежать? – Слово сорвалось с губ Майкла и повисло в густом, влажном воздухе, стоявшем между ними подобно полупрозрачной стене. – Ты от меня бежишь, Дженни?

Она хотела ответить, хотела бросить жестокое «да» в лицо человеку, так бессердечно предавшему ее. Но от страха слова застряли у нее в горле, потому что взгляд ее уловил чье-то движение за плечом Майкла.

Алекс с незнакомцем мчались к ним от домика. Алекс был бледен, его лицо исказила нервная гримаса, он выкрикивал нечто непонятное, ветер уносил в сторону все звуки, дробил слоги.

Но по резким движениям рук Дженни поняла, что он велит обождать его. И пока он неумолимо приближался к ним, она ненавидела его всей душой, ненавидела его безвольный подбородок, чванливо-аккуратные усики, дорогие, ловко скроенные полосатые брюки.

О Господи, давно надо было позвонить в полицию… Зачем она потакала несбыточным надеждам Клер на появление мифических сведений, которые в один миг снимут все подозрения с ее мужа? Она хотела успокоить Клер, а теперь ей самой некуда деться.

Некуда. Спасибо Майклу. Спасибо любимому. Дженни обернулась к нему.

– Как ты мог, Майкл? – Слезы мешали ей говорить, мешали смотреть. – Как ты мог привести его к нам?

– Привести его?

Майкл густо покраснел, но Дженни догадывалась, что не стыд тому виной. Она видела, как в его глазах проступает тусклый стальной блеск, как каменеют скулы, надменно поднимается подбородок, выпрямляется спина.

И тут Алекс подошел к ним.

– Где она, Дженни? – Алекс стоял прямо над ней и безумным взглядом шарил по пляжу. – Мне надо с ней поговорить. Ты не представляешь, как это важно.

Дженни не могла заставить себя сказать хоть слово в ответ. Она потупилась, не желая видеть его – так чудовищно преобразился он для нее. Потный, взбудораженный, а если еще ее подозрения окажутся правдой…

– Проклятье! – Алекс повернулся к Майклу. – Ты не видел, куда она пошла?

Дженни затаила дыхание: она знала, что Майкл видел Клер и ему не составит труда показать Алексу, где она. «Не говори, пожалуйста, не говори», – беззвучно молила она, закрыв глаза, надеясь, что он поймет.

«А так ли это важно?» – скептически возражал голос рассудка. В баре ведь не спрячешься по-настоящему, просто животный страх внушил им с Клер безотчетную уверенность, что в людном месте они в большей безопасности, чем в уединенном домике.

– Может, и видел, – спокойно произнес Майкл, – но ты сначала мне скажи, что тебе от нее нужно.

– Она моя жена, – злобно огрызнулся Алекс, сжав кулаки. Костяшки пальцев побелели. – Я имею право говорить с ней без посредников.

– О чем? – невинно осведомился Майкл.

Казалось, Алекс взбешен непоколебимой самоуверенностью Майкла.

– Послушай, Уинтерс… – Тодд решительно двинулся вперед, забыв в порыве ярости, что он на полголовы ниже противника, а по физическим данным не стоит даже и сравнивать. – Тебя это не касается.

К изумлению Дженни, до сих пор молчавший незнакомец встал за спиной у Алекса и многозначительно откашлялся.