Текст книги "Пламя любви [Ночное пламя]"

ГЛАВА 28

Весной в деревни и лагеря индейцев были направлены послы. Белые люди предложили индейцам начать переговоры о мире. Проходить эти переговоры должны были в форте Ларами. Пламя знала, что ее племя также будет принимать участие в переговорах. Чувства радости и тревоги разрывали ее на части. Наконец-то ей представится возможность вернуться в форт Ларами, и, даже если отца там нет, она хоть что-нибудь узнает о нем. Однако, если отец там, он, конечно, попытается уговорить ее бросить Ночного Ястреба и вернуться в Вашингтон.

Ночной Ястреб не был в восторге от того, что военный совет решил, что им следует принять участие в переговорах. А вдруг это ловушка? Вдруг Бью Харрис вернулся все-таки в форт Ларами и рассказал там, что он видел и слышал в стане шайенов? Если это так, то Ночной Ястреб вырвет язык из глотки» этого лжеца!

Эти и другие мысли – подобные тем, которые посетили Пламя, – беспокоили Ночного Ястреба. Его жена была просто счастлива, когда он спас ее из форта Коннор, но будет ли так на этот раз? Что, если ее отец, генерал Вайз, все еще находится в форте Ларами? Что, если командир солдат попытается уговорить дочь вернуться вместе с ним в Вашингтон? Что, если Пламя, поддавшись уговорам отца, уедет с ним?

Лежа рядом со своей спящей женой, Ночной Ястреб крепко сжал ее руку. Нет! Он умрет, но не отпустит ее от себя! Даже если она страстно пожелает уехать с отцом, он запретит ей! Он сделает все, что в его власти, чтобы помешать Пламени бросить его! Она вручила ему свою любовь, и он удержит ее. Если это потребуется – силой. Он сомневался, что она откажется от ребенка ради того, чтобы получить свободу, без которой она обходилась такое долгое время. Но если возникнет необходимость, он обратит ее любовь к Облаку Войны против нее.

Сердце Ночного Ястреба подсказывало ему, что он зря волнуется. Пламя любит его. Она никогда не захочет покинуть его и никогда не оставит ребенка. Эти мысли вертелись в его голове, когда он отправился в форт Ларами на переговоры. Возможно, ему удастся оставить Пламя в лагере шайенов – вне стен форта, – избежав таким образом многих проблем. А, возможно, никто и не заметит ее. Хотя яркие золотистые волосы Пламени слишком явственно выдают ее происхождение.

Девушка повернулась к нему и обняла за талию.

– Ты не спишь, муж мой, – сонно промурлыкала она. – О чем ты думаешь в темноте, которая скрывает тебя от всего мира?

– О форте Ларами, – честно признался он.

– У меня тоже немало сомнений относительно этой поездки. Я волнуюсь, что это может оказаться ловушкой. И еще думаю о том, что могу встретить в форте своего отца.

Она взъерошила его густые волосы. За прошедшие месяцы они значительно отросли и теперь уже ниспадали на плечи. Скоро они вырастут настолько, что их снова можно будет заплести в длинные косы.

– У тебя не было никаких видений о переговорах? – нерешительно спросил он.

– Нет, но ты ведь знаешь, что у меня не всегда / бывают видения. Они приходят тогда, когда хотят, а не тогда, когда этого хочу я.

– А если твой отец там? – мягко спросил он. – Он ведь постарается разлучить нас.

– Нас нельзя разлучить, Ночной Ястреб. Я буду рада увидеть его, поговорить с ним, я буду рада побыть с ним немного. Но ты должен знать, что я откажусь покинуть тебя, ведь я не могу жить без тебя, не могу жить без моего сердца, которое находится теперь в твоих руках.

Ее слова внесли радость и успокоение в его душу. Но что-то подсказывало ему, что в форте Ларами все же возникнут некоторые проблемы.

Они прибыли к форту Ларами ранним летом, в тот месяц, который белые называли «июнь». Тупой Нож, Красное Облако и другие вожди были уже там вместе со своими племенами. Переговоры о мире еще не начались – задержка объяснялась тем, что не все еще племена подошли.

Поначалу все шло хорошо. Пламя была довольна тем, что она осталась в лагере шайенов, расположенном неподалеку от форта. Ночному Ястребу часто приходилось встречаться с другими вождями, и их переговоры обычно заканчивались далеко за полночь. Он принес Пламени известие о том, что ее отец давно уже покинул форт и вернулся на восток, – новость, которая обрадовала и огорчила ее одновременно. Ночной Ястреб заверил ее также, что Бью Харриса никто не видел с тех пор, как он покинул форт Коннор, который теперь был переименован в форт Рено. Товарищи считали его погибшим.

Торговля около форта шла очень оживленно, и Пламени захотелось прикупить себе кое-какие нужные вещи. У нее было много красивых меховых покрывал, а хотела она приобрести посуду, одежду и иголки. Но Пламя знала, что ей не стоит рисковать. Сияющая Звезда обменяла ей меховые покрывала на литой железный горшок для приготовления пищи, две металлические ложки, горсть бусин и полоску красной ткани. А Ночной Ястреб принес ей несколько разноцветных заколок для волос. Пламя поблагодарила подругу и мужа и продолжала оставаться в лагере.

Этою, правда, оказалось недостаточно, и однажды, когда она разглядывала новые приобретения Сияющей Звезды, в лагерь – так быстро, будто за ним неслись демоны, – влетел Каменное Лицо. Остановив коня рядом с ними, он прокричал:

– Белые люди арестовали Ночного Ястреба!

У Пламени упало сердце. Она чуть было не потеряла сознание.

– За что? Как?

Индеец угрюмо посмотрел на нее:

– Солдаты уже на пути сюда: они едут за тобой, Пламя, чтобы отвезти тебя в форт. Кто-то узнал тебя и вспомнил, как ты была здесь со своим отцом.

– Не может быть?! Я ведь не выходила из лагеря! – воскликнула она.

Больше она ничего не успела сказать – появились солдаты и направились прямо к ней, выставив вперед ружья, давая тем самым понять, что они никому не позволят помешать им выполнить их задание.

– Позаботься о моем сыне, – бросила Пламя Сияющей Звезде. – Не выпускай его из виду ни на мгновение. – А Каменному Лицу она сказала:

– Не пытайся помешать этому, мой друг. Я поеду с ними и сама удостоверюсь, что Ночной Ястреб на свободе. Не волнуйся. Ваш вождь вернется к вам до захода – солнца. В противном случае на моих руках останется чья-то кровь.

Солдаты подошли к ней, бросая на Каменное Лицо враждебные взгляды.

– Сара Вайз? – спросил ее командир. – Мы приехали, чтобы отвезти вас в форт.

По знакам отличия на его форме Сара поняла, что он находится в звании майора, а по его уверенному тону – что именно он и является причиной всего происшедшего. Раньше, живя с отцом, она не раз встречала людей подобного типа. Этот человек был обуреваем жаждой славы – и ничто не могло остановить его на этом пути. Эта жажда отражалась в его глазах, она читалась во всем его облике, звучала в его голосе.

– Я не знакома с вами, майор, – сказала она, резко повернувшись к нему. – Почему вы приехали за мной?

Ее слова несколько охладили его пыл, и ему понадобилось время, чтобы собраться с мыслями. Он, наверняка, рассчитывал найти ее смирившейся и опустошенной или, по крайней мере, готовой броситься к нему со слезами благодарности.

– Один из наших людей узнал в вас дочь генерала Вайза, которая исчезла из форта Ларами почти три года тому назад. – Он вздохнул, словно не был уверен в этой информации. – Вам не следует бояться нас. Воин, который похитил вас, находится в тюрьме в форте. Он не причинит вам больше вреда.

– Майор, вы – тупица! – воскликнула она, отвернувшись от него и зашагав прочь.

Майор преградил ей путь:

– Куда вы собрались? У меня есть приказ отвезти вас в форт.

Она бросила на него полный презрения взгляд.

– Я иду посмотреть на моего сына, майор, – ответила она, наслаждаясь тем эффектом, который произвели ее слова. – Я оставлю его на попечение друзей, которым доверяю, возьму свою лошадь и поеду в форт вместе с вашими солдатами.

– Вам не понадобится лошадь, – резко оборвал он ее, разозлившись, так же почувствовал ее превосходство над собой. – Один из моих солдат посадит вас позади себя.

– У вас что, нет ушей? – презрительно спросила она. – Я сказала, что поеду на своей лошади. И я не появлюсь в вашем форте в роли спасенной пленницы. – И она отошла от него со сверкающими гневом глазами…

Пламя прямо и гордо сидела на своей лошади. Ее въезд в форт был похож на въезд королевы, сопровождаемой эскортом. Ее волосы развевались на ветру подобно золотистому знамени, голова была высоко поднята, а глаза решительно блестели. Она и впрямь меньше всего была похожа на спасенную пленницу.

Майор Дэнверс проводил ее прямо в штаб командующего фортом – полковника, безуспешно пытавшегося организовать переговоры. Последний был очень любезен с вождями племен, пока майор Дэнверс не появился у него с известием о дочери генерала Вайза. Полковник вынужден был арестовать Ночного Ястреба, что не совсем совпадало с его намерениями, поскольку он не хотел, чтобы хоть что-нибудь воспрепятствовало успеху переговоров. Кроме того, форт был окружен тысячами индейцев. Не хватало ему еще воевать с племенами!

С того самого момента, как Пламя вошла к нему в штаб, полковнику показалось, что он столкнулся с самым диким индейцем.

Девушка решительно стукнула кулаком по столу и громко заявила:

– Полковник, я хочу, чтобы вы немедленно освободили моего мужа!

Полковник смущенно посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на майора Дэнверса:

– Это и есть дочь генерала Вайза, женщина, о которой вы мне говорили?

Прежде чем Дэнверс успел открыть рот, Пламя заявила:

– Да, черт возьми, это я, и я сверну вам шею, если мой муж не будет освобожден немедленно!

Дэнверс потерял дар речи, а полковник и вовсе растерялся.

– Пожалуйста, мисс Вайз. Сядьте и давайте разберемся. Я полагаю, мы придем к взаимопониманию, если вы немного успокоитесь.

– Я спокойна, полковник, – ответила она. – Так спокойна, как только может быть спокойна женщина, узнавшая о том, что ее муж арестован.

. Она отказалась сесть. Ее трясло от страха за Ночного Ястреба и от негодования.

– Итак, – после некоторой паузы продолжал полковник, – вы – Сара Вайз, дочь генерала Вайза?

– Да, – ее ответ был короток.

– И вас выкрали из этого форта три года тому назад?

– Да!

– И человек, которого мы арестовали, – этот вождь Ночной Ястреб, – и есть тот, кто вас выкрал?

Она кивнула:

– И я хочу видеть его свободным! У вас нет повода арестовывать его.

– Мисс Вайз, он выкрал вас из этого форта. Разве это не достаточный повод?

При этих словах полковника Дэнверс ухмыльнулся. Пламя бросила на него уничтожающий взгляд:

– Одного моего слова будет достаточно, чтобы отправить вас в отставку. Вы ведь помните, что я дочь генерала, и я бы порекомендовала вам не забывать об этом в дальнейшем.

Полковник прокашлялся и бросил Дэнверу предупредительный взгляд. Повернувшись к Пламени, он спокойно проговорил:

– Юная леди! Признаюсь, все происходящее меня несколько смущает. Почему вы защищаете этого дикаря, который похитил вас и вынудил жить в рабстве? Вы так сильно боитесь его? Вы боитесь, что он сбежит и снова найдет вас?

– Вы что, абсолютно глухие? Вы разве не слышали того, что я сказала? – Она перевела дыхание и повторила, отчетливо выговаривая каждое слово: – Ночной Ястреб – мой муж и отец моего ребенка. Я – не несчастная рабыня, а уважаемая всеми жена вождя. Я не боюсь своего мужа и не считаю его дикарем. Я нахожусь с ним по моей собственной воле. И я не хочу, чтобы меня спасали ваши солдаты, не хочу, чтобы вы вмешивались в мою жизнь.

– Но, мисс Вайз, надеюсь, вы понимаете наше беспокойство? – спросил полковник. – Что мы скажем вашему отцу?

– Скажите ему правду, полковник. Скажите, что вы пытались освободить меня, а я отказалась от вашей помощи.

– Моя дорогая девочка! – взмолился он. – Я не могу ему этого сказать.

– Отлично! Тогда я это сделаю сама, – твердо сказала она. – Ваш телеграф еще работает?

– Да, – обреченно ответил он.

– Тогда отправьте ему послание, объяснив все, включая и тот факт, что мне пришлось иметь дело с бездумными тупыми ослами, которые отказываются освободить моего мужа! – Она окинула взглядом двух беспомощных офицеров: – Поверьте мне, сэр, он не очень обрадуется, узнав о ваших бездарных действиях. И головы полетят гораздо раньше, чем все, что вы сделали, будет исправлено.

Дэнверс вновь попытался угрожать ей:

– Вы знаете, что мы можем отказать вам в том, чтобы послать отцу телеграмму. Мы можем запереть вас и силой отправить к вашему отцу.

Пламя метнула в него гневный взгляд:

– Я бы не советовала вам делать этого, майор! Форт окружен тысячами индейцев, которые не очень довольны тем, что вы держите здесь их вождя. Они выступят против, даже если вы будете держать меня здесь Только одно слово, только один жест, мне надо будет только моргнуть глазом, чтобы их руки сомкнулись на вашей шее. Мертвые не жаждут славы, Дэнверс. Бросьте мне вызов – и к концу дня я буду горько оплакивать вас на вашей могиле. Это я вам обещаю!

Полковник перевел взгляд на Дэнверса.

– Майор Дэнверс, – сказал он, – вы немедленно освободите вождя Ночного Ястреба и глубоко извинитесь перед ним за этот арест. Проследите также, чтобы вождя и его жену сопроводили до места их проживания. Обо всем этом отчитаетесь передо мной.

Широко открыв рот от удивления, Дэнверс уставился на своего шефа. В тоне полковника он прочитал такое недовольство, что отставка показалась бы ему лучшим выходом из создавшегося положения. Он уже начал было мечтать о том, как прославится после освобождения дочери генерала Вайза, но вместо этого получил вдруг нагоняй от начальства.

– И проследите за тем, чтобы мисс Вайз было позволено послать телеграмму своему отцу, прежде чем она покинет форт, – добавил полковник. – Полагаю, юная леди, вы сообщите ему о нашей помощи в улаживании этого недоразумения?

Пламя с трудом сдержала улыбку.

– Да, полковник. Я сообщу ему о вашей мудрости, которую вы сохраняете в себе, несмотря на необходимость работать с такими тупыми подчиненными. Я сообщу ему также, что живу с моим мужем по собственной воле и что вы использовали все средства для того, чтобы переубедить меня.

Его брови удивленно поднялись.

– Вы очень упрямая женщина, мисс Вайз.

– Спасибо, полковник. Мой отец и мой муж будут с вами абсолютно согласны.

К ночи Пламя и Ночной Ястреб были уже в лагере шайенов, по которому тотчас же распространилось известие о ее храбрости и решительности перед лицом командира форта. Она ворвалась туда, как львица, готовая защитить своего спутника, и вернулась домой с победой. Их гордость за нее была бесконечной, и все племя праздновало их возвращение целую ночь.

Только одно обстоятельство уменьшало радость Пламени в ту ночь. Она отправила телеграмму отцу и теперь очень переживала. Девушка могла лишь надеяться на то, что когда-нибудь он поймет свою дочь и одобрит ее выбор. Даже посылая ему слова любви, она знала, что причиняет ему неимоверную боль, потому что она была его единственным ребенком «. Известие о том, что она жива, но предпочитает остаться у шайенов, разорвет ею старое сердце. Чтобы хоть немного сгладить его огорчение, она написала ему о Ночном Ястребе и Облаке Войны, о том, как она любит их обоих. Она просила отца понять и простить ее. Она была счастлива и здорова. Того же желала и ему.

Далеко за полночь, прижав к себе жену, Ночной Ястреб попытался успокоить ее:

– Ты была очень храброй сегодня, моя любовь. Вся деревня говорит о твоем отважном поступке. Наверно, мне стоит сделать тебя одним из своих воинов, поскольку твой язык и темперамент гораздо более опасны, чем любое наше оружие. Сегодня ты принесла большую славу нашей семье.

– Я принесла большее, мой дорогой, – ответила она с улыбкой. И, поднявшись, вытащила из-под платья полный патронов патронташ для ружья Ночного Ястреба. – Я украла это у солдата, пока он отправлял мою телеграмму отцу.

Индеец рассмеялся. В его глазах мелькнуло восхищение.

– Ты очень рисковала, моя львица.

– Ради тебя я рискну всем, Ночной Ястреб, – прошептала она. – Всем!

Он еще раз прижал ее к себе и нежно поцеловал в лоб.

– Тебе было больно отправлять это послание отцу. Если бы я мог, я разделил бы с тобой эту боль.

– Я знаю, – прошептала она, и на глаза ее навернулись слезы. – По крайней мере, теперь он знает, что я жива, что я счастлива с моим мужем и сыном. Может быть, это успокоит его.

Несколько дней спустя переговоры были сорваны, но не из-за инцидента с Ночным Ястребом, а по другим причинам. Индейцы заметили, что белые подтянули на индейские территории дополнительные силы, намереваясь строить дороги в тех местах, куда индейцы еще не согласились пропустить их. Это разозлило индейских вождей, и они отвергли все предложения белых, не желая вести переговоры с людьми, которые постоянно их обманывают.

Словно для того чтобы усилить оскорбление, кавалерия приступила не только к строительству дорог, но еще и двух фортов на индейской территории. Все лето солдаты работали без передышки, чтобы закончить форт Фил Кирни и форт С. Ф. Смит, которые располагались еще дальше по Паудер Ривер, прямо на территориях, принадлежавших сиу, северным шайенам и арапахо.

Племена утешали себя тем, что постоянно нападали на солдат, атакуя караваны с провизией и вступая в сражения с кавалеристами. Когда наступила осень, вожди договорились разбить свои поселения неподалеку от вновь выстроенных фортов, чтобы и зимой не давать белым покоя. Они решили отрезать все пути доставки продовольствия и держать форты в осаде до тех пор, пока солдаты не покинут их или не погибнут.

Ранней зимой Пламя поняла, что снова ждет ребенка. Облаку Войны исполнилось уже два года, и Ночной Ястреб был счастлив, что жена принесет ему второго через такой короткий промежуток времени.

Затем события получили дальнейшее развитие, и Пламя уже не могла таить в себе эту новость. Ей очень хотелось увидеть, какое выражение лица будет у Ночного Ястреба, когда она все ему расскажет.

Она подождала, когда они покончили с ужином и спокойно отдыхали в своей хижине.

– Ночной Ястреб? – обратилась она к нему. Он поднял голову.

– У меня было еще одно видение, – сказала она. – Оно касается ребенка, которого я ношу.

Он посмотрел на нее внимательней:

– Это было хорошее видение или плохое?

– Не знаю, потому что я не знаю, какова будет твоя реакция на то, что я тебе скажу.

Теперь она уже полностью овладела его вниманием:

– Как ты отнесешься к близнецам, мой муж?

– Близнецам? – эхом отозвался он, от изумления открыв рот.

Пламя громко рассмеялась:

– Да, к близнецам! Ты сделал мне на этот раз не одного, а двух детей! Я видела, что родятся девочка и мальчик!

Ночной Ястреб застыл от изумления. Затем он наградил ее улыбкой, которая затмила бы солнце.

– Ты восхитительна! – воскликнул он.

Он подошел к ней, обнял и закружил по хижине.

– Я хотела сказать тебе то же самое! – прокричала она в ответ.

– Наш народ напишет твое имя на небесах, назвав тебя величайшей из женщин, – предсказал он. – Они уже почитают тебя за твои видения, а теперь за то, что ты подаришь их вождю близнецов!

– В этом нет ничего необычного, Ночной Ястреб, – скромно отозвалась она.

– Для наших народов это самое редкое и удивительное событие, – ответил он.

– Как и мы: редкие и удивительные любовники, – заявила она с блестящими от счастья глазами. – Особо избранные.

ГЛАВА 29

Близнецы родились в начале лета – мальчик и девочка, как и предсказывала Пламя. Оба они были крохотные, но крепкие и здоровые. У мальчика, которого назвали Голубой Волк, среди черных волос иногда встречались ярко блестевшие рыжие, а глаза были настолько густо-синими, что казались почти черными Небесное Сияние – выбрать имя для которой было позволено Пламени – имела более светлую кожу и золотистые волосы матери, что создавало необыкновенный контраст с глазами цвета оникса, доставшимися ей от отца.

Пока Пламя приходила в себя после родов, которые, несмотря на двойную нагрузку, прошли необыкновенно легко, все племя праздновало это необычное событие. Как и предупреждал ее Ночной Ястреб, рождение близнецов считалось среди индейских народов большой редкостью, и, как он предсказал, статус Пламени возрос еще больше.

Вскоре она окончательно поправилась и занялась своими обычными делами. Нося близнецов, она еще больше округлилась, чем с Облаком Войны, и теперь радостно замечала, что возвращается в свою прежнюю форму. Ночной Ястреб изготовил легкую колыбельку, в которую вмещались двое, и Пламя могла носить их на спине.

Он также оказывал ей большую помощь в уходе за детьми. Часто, когда Пламя была занята с близнецами, он, отправляясь по своим делам в поселение, забирал с собой Облако Войны. Мальчик не знал, что и подумать о двух крошечных захватчиках, которые узурпировали его привилегированное положение в хижине, отнимая у него внимание матери. Но дополнительное внимание отца помогло ему справиться с ревностью.

Пламя и Ночной Ястреб едва сдерживали смех, наблюдая за возросшим чувством ответственности Облака Войны, которому указывали, насколько меньше его и слабее новорожденные мальчик и девочка, которых он теперь должен был воспитывать и защищать.

– Если мы не будем за этим следить, Облако Войны вырастет таким же тщеславным, как и его отец, – предупреждала с насмешливым блеском в глазах Пламя.

– По крайней мере, будем надеяться, что он вырастет таким же мудрым и храбрым, – парировал со знакомой усмешкой Ночной Ястреб.

– Какой скромный у меня муж! – вторила ему Пламя.

– Вождю не следует быть скромным. Он должен быть отважным и решительным, – сказал он, поглаживая ее яркие волосы.

Она смерила его оценивающим взглядом и сказала:

– Неплохо еще, если он также высокий, стройный и симпатичный.

– Разве ты не самая счастливая женщина на свете – оттого что имеешь такого мужчину? – спросил он.

– Ты, мой дорогой муж, самый лучший человек на свете, – заключила она, – а я и впрямь самая счастливая женщина. —

В течение лета шайены пополняли запасы еды, занимаясь охотой на бизонов, а также совершили несколько рейдов в форты, расположенные по Паудер Ривер. Ранее, весной, еще до рождения близнецов, белые снова пригласили их на переговоры в форт Ларами. Правительство Соединенных Штатов было очень озабочено не прекращавшейся войной с индейцами, особенно после кровавой резни, в которой погиб отряд Феттермана. Индейцы заманили в ловушку недалеко от форта Фил Кирни более восьмидесяти кавалеристов, и ни один солдат не вернулся живым.

Теперь белые снова хотели начать переговоры о мире, но Ночной Ястреб был против этого. К этому времени шайены объединились с племенем сиу, во главе которого стоял Красное Облако, и заявили, что, пока белые не уберутся с берегов Паудер Ривер подобру-поздорову, мира не будет. Поэтому они не принимали участия в переговорах, а занимались охотой, подготавливая запасы на зиму. Потом они узнали, что переговоры ничем не закончились, кроме пустых обещаний белых.

Дважды в то лето Пламени являлись видения о том, что рейды индейцев в форты закончатся неудачно и многие воины будут убиты. Прислушиваясь к ее предсказаниям, Ночной Ястреб отказался участвовать в этих двух рейдах, убеждая остальных вождей присоединиться к нему. Одни послушались, другие – нет. И вновь ее видения подтвердились, но никто из воинов Ночного Ястреба не пострадал.

Один инцидент, произошедший в то лето, остался b памяти племен надолго. Обеспокоенные тем, что белые люди начали прокладывать по их лучшим охотничьим угодьям железные рельсы, по которым двигались вызывавшие страх Железные Кони, воины долго думали, как им избавить себя от этой напасти. После множества неудачных попыток они выработали план, который в конце концов сработал. Индейцы разобрали рельсы и стали ждать, что произойдет дальше. Поезд соскочил с рельсов, и его деревянные вагоны опрокинулись.

Индейцы обыскали их и обнаружили внутри запасы провизии, одежды и всякого добра, а также несколько баррелей виски. Выпив изрядную долю виски, воины нарядили своих коней в яркие одеяния и стали, как маленькие дети, с криками и гиканьем скакать по равнине. На следующее утро они катались по земле от головной боли, а их жены укоризненно качали головами, смеясь над их глупостью.

Пламени удалось спасти кусок желтого полотна, украшавшего коня Ночного Ястреба, она поблагодарила его за кофе и сахар, которые он ей принес, и прочитала ему целую лекцию про дьявольскую сущность крепких напитков. Затем она оставила его один на один со своей головной болью и отправилась к Сияющей Звезде, чтобы обсудить с ней ребячество их мужей.

Осенью, как раз перед тем как выпал снег, правительство снова начало переговоры с племенами. На этот раз вести их был уполномочен генерал Шерман, но и его усилия оказались тщетными. Племя сиу, во главе которого стоял Красное Облако, и многие другие, согласившиеся с ним, включая Ночного Ястреба, дали тот же ответ, что и раньше. Они начнут переговоры только тогда, когда солдаты уберутся с их земель. Уезжая, Шерман объявил племенам, что весной он вновь вернется для переговоров.

Пламя же сосредоточилась на своих семейных заботах. Дети росли, и она шила для них новую одежду, не забывая при этом себя и Ночного Ястреба. В хижине всегда хватало работы, но она бралась за нее с удовольствием. Радость переполняла ее сердце, когда она наблюдала за своим семейством.

Дети были ей в радость. Когда Облаку Войны исполнилось три года, она стала учить его английскому, так же как учила когда-то Ночного Ястреба. Ее дети должны унаследовать все, что им положено благодаря крови белых людей, которая перешла к ним от матери и течет в их жилах Эти знания когда-нибудь могут спасти им жизнь, и Пламя чувствовала себя обязанной обучить их всему, что знала.

Близнецы уже начали ползать, и Пламя должна была постоянно следить за тем, чтобы они чего-нибудь не натворили. Все, что они хватали своими крохотными пальчиками, тут же оказывалось у них во рту. Голубой Волк уже успел опробовать крепость своих зубов на пушистом хвосте Бандита, когда енот мирно спал зимней спячкой в своей норке, после чего получил полный рот меха и сильную царапину от потревоженного зверька. Больше малыш не трогал его.

Небесное Сияние умудрилась каким-то образом залезть в корзину с ягодами и съесть их столько, что всю ночь мучилась животом и слабостью кишечника Пламя всю ночь носила девочку на руках, завернув в пеленку, изготовленную из желтой ткани. Остальные матери в племени спокойно относились к тому, что их дети бегали без одежды, но Пламя собиралась изменить этот обычай, считая, что дети должны быть одеты.

Когда она настояла, что Голубой Волк также должен быть одет в ярко-желтые штаны, Ночной Ястреб чуть не сгорел от стыда за своего младшего сына. Какой позор для сына вождя! Но Пламя лишь искоса посмотрела на него и посоветовала сосредоточиться на обязанностях воина и вождя, оставить ей самой решать вопросы по дому Она устала от того, что ее дети – то один, то другой – постоянно пачкали себя, свою одежду, свою постель. Ночной Ястреб ничего больше не сказал.

Дважды еще за ту долгую холодную зиму Пламя должна была лечить раны своего мужа. Но даже проклиная эту бессмысленную войну, она была счастлива тем, что ни одна из ран не оказалась смертельной. В первый раз Ночной Ястреб вернулся домой с дырой от пули в бедре, что заставило его какое-то время провести в постели.

Вскоре после этого случая лошадь Ночного Ястреба поскользнулась на льду и упала, подмяв его под себя. Несмотря на два сломанных ребра и вывихнутое левое плечо, Ночной Ястреб продолжил командовать воинами в сражении, переживая только от того, что вынужден был убить своего любимого скакуна, поскольку тот при падении сломал ногу.

– Трудно будет найти ему подходящую замену, – недовольно заметил он, растирая свое плечо. – Это был редкий конь.

Пламя уложила Небесное Сияние спать и подошла, чтобы помассировать мужу плечо»

– Тогда, мой дорогой муж, помолись, чтобы ничего подобного не случилось со мной, потому что меня будет заменить еще труднее, чем коня, – прошептала она ему на ухо.

Индеец рассмеялся:

– Я обыщу всю землю, но не найду женщины столь упрямой, как ты, Голубые Глаза. Хотя я сомневаюсь, что мы должны будем покончить с тобой из-за сломанной ноги. Правда, пока ты будешь выздоравливать, мне для выполнения твоих обязанностей придется обзавестись другой женой.

– Я застрелю тебя твоими же собственными стрелами, Ночной Ястреб, даже если ты только подумаешь о том, чтобы привести сюда другую жену.

Несмотря на сильную боль в плече и в ребрах, он крепко прижал ее к себе и поцеловал.

– Никогда, мои Голубые Глаза. Никогда, – пообещал он.

Чуть позднее он уложил ее на циновку, и, извинившись за ранения, предоставил ей проявлять инициативу в их любовной игре.

Шерман, как и обещал, вернулся в мае, но переговоры по-прежнему не двигались с места. Племена упрямо отказывались начинать их до тех пор, пока солдаты не оставят форты, построенные вдоль Паудер Ривер. Правительство настаивало на подписании мира с индейцами, и руки Шермана были связаны. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как приказать очистить эти три форта: форт Рено, который сначала назывался фортом Коннор, форт Фил Кирни и форт С. Ф. Смит. Это было сделано в середине лета, и индейцы с вершины холмов наблюдали, как солдаты укладывают свои пожитки на лошадей и уезжают из фортов. Чтобы они туда не вернулись, индейцы подожгли форты, отпраздновав тем самым свою победу. Мирный договор был подписан только в ноябре, и мир снова воцарился на земле индейцев.

Вероятно, это была лишь короткая передышка, но Пламя была довольна, так как ей явилось видение об этом времени мира между индейцами и солдатами. Теперь племена могли возвратиться к охоте и домашним делам, не опасаясь нападений солдат. Теперь ее муж-воин будет проводить больше времени с ней и с детьми. У Ночного Ястреба появится время, чтобы обучить Облако Войны ездить на лошади, сделать для сына лук и стрелы и научить ими пользоваться. Он лучше узнает своих младших детей, а они – его. И жизнь снова будет прекрасна – по крайней мере, какое-то время.

Тот мир, который Пламя увидела во сне, был миром между индейцами и солдатами. Но она не увидела того, что не занятые войной с солдатами племена обратят свое оружие против других племен, своих старых врагов. Задолго до того как белые люди вступили на их земли, племена воевали друг с другом. Одни из них были верными братьями, помогая друг другу во всем, другие же – были смертельными врагами. Через многие поколения передавалась эта вражда, и поскольку в племенах всегда были воины, то всегда существовал и враг, с которым они сражались.

Пока Ночной Ястреб тренировался со своими друзьями-воинами, планировал охоты и рейды, Пламя могла немного расслабиться. Они находили время вместе посмеяться и даже поиграть. Иногда она брала детей и отправлялась смотреть, как Ночной Ястреб тренирует своего нового скакуна. Они гуляли, беседовали, наслаждались жизнью и друг другом.