Текст книги "Мы с тобой"

Глава 6

Когда они поздно вечером прилетели в Испанию, Эллиот подумал, как Люси-Энн отнесется к его выбору жилья. Обычно они останавливались в отелях, расположенных неподалеку от гоночной трассы, но в этот раз лимузин вез их в исторический район города. Слова, произнесенные Люси-Энн в самолете, легли в основу его нового плана. Он решил немного сбавить обороты, но только для того, чтобы постепенно убедить ее провести с ним больше месяца.

Пока она меняла Эли подгузник в небольшой ванной комнате в задней части самолета, Эллиот сделал несколько звонков и отдал необходимые распоряжения, зная, что они непременно будут выполнены.

Наконец впереди на холме на фоне неба, окрашенного лучами заката, показались очертания выбранного им «отеля». Люси-Энн резко выпрямилась и изумленно распахнула глаза.

– Это же… замок.

– Точно.

Отреставрированный средневековый замок – лучшее место для того, чтобы подарить Люси-Энн сказку, в возможности которой она сомневается.

– Я передумал останавливаться в отеле.

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы нам мешали отдыхать.

– Но потворствование папарацци всегда было неотъемлемой частью твоей популярности.

– Потворствование? Мне не очень нравится это слово. Я бы предпочел говорить «заигрывание». В любом случае я не их собственность и не позволю им докучать тебе и нашему сыну.

– Это похвально, но разве обязательно было для этого арендовать замок?

Эллиот подумал, что вызвал ее недовольство своим экстравагантным поступком, но ее улыбка заверила его в том, что он попал в десятку.

– На самом деле замок переоборудован в отель. Там спокойнее и безопаснее, чем в обычном отеле. Я подумал, что во время каждой из поездок мы будем останавливаться в разного рода местах, чтобы понять, где лучше жить с ребенком во время путешествий.

– Это интересный план, – похвалила она, когда они ехали по извилистой дороге к замку, каменные стены которого потемнели от времени, а башни были увиты плющом.

Через несколько минут шофер остановил автомобиль и открыл им дверцу.

– Помнишь, как детстве мы с тобой прятались в лесу и делали шалаши, набрасывая одеяла на ветки? – обратился Эллиот к Люси-Энн. – Я называл их крепостями, а ты – замками. Я не возражал, потому что мне никто не запрещал воображать себя мужественным рыцарем, а не слащавым сказочным принцем.

В этих шалашах он обычно читал книги, а она рисовала.

– Слащавым принцем? – Рассмеявшись, она ткнула его пальцем в грудь. – Да ты только и делал, что читал книги о разных сражениях.

Он накрыл ее руку своей.

– В сказках рыцари тоже встречаются.

– Значит, вот для чего все это нужно! Чтобы подарить мне сказку?

– Подумай о том, как приедешь сюда с Эли, когда он подрастет. Наш сын сможет играть в рыцаря или принца в настоящем замке. Правда, круто?

– Очень круто. – Соблазнительные розовые губы Люси-Энн растянулись в улыбке. – Совсем не похоже на наши лесные замки из потрепанных одеял.

– Хорошо, что детство нашего сына будет отличаться от нашего детства.

Люси-Энн наклонилась к нему и взяла в ладони его лицо.

– Эллиот, хорошо, что наш сын не будет страдать так, как страдали мы, но твой отец жестоко с тобой обращался вовсе не потому, что у него было мало денег.

Сочувствие, которое он увидел в глазах Люси-Энн, едва не лишило его самообладания, поэтому он решил, как обычно, обратить все в шутку.

– Мне нравится, когда ты вся из себя такая правильная, – подмигнул он ей. – Ты выглядишь очень сексуально.

– Эллиот, сейчас не время шутить. За этот месяц нам нужно принять несколько очень важных решений.

– Я абсолютно серьезен. Клянусь, – произнес он, прижав к груди ладонь. – Но мне так и хочется тебя раззадорить.

– Перестань, – сказала она, отстранившись. – Речь идет об Эли, а не о нас с тобой.

– Мы остановимся в замке именно ради Эли. Эйнштейн сказал, что истинный признак ума не знания, а наличие воображения. Этот уникальный образ жизни, который мы можем предложить нашему сыну, послужит развитию его воображения. Он увидит собственными глазами то, о чем мы в детстве могли только читать в книгах. Не нужно прямо сейчас давать мне ответ. У тебя есть время подумать.

Уютно устроившись на огромной кровати в спальне в башне замка, Люси-Энн кормила Эли грудью. Она дорожила этими драгоценными минутами, когда мягкая щечка малыша прижималась к ее груди. Особенно сейчас, когда ее жизнь так стремительно менялась и ей нужно было зацепиться за что-то знакомое.

Средневековый интерьер поражал воображение. На стенах замка были пестрые гобелены и светильники, стилизованные под факелы. Массивная кровать на толстых столбиках была задрапирована пологом. Рядом с ней стояла плетеная колыбель с верхом в античном стиле.

Взгляд Люси-Энн был прикован к гобелену на противоположной стене, изображающему рыцаря и даму, гуляющих у реки. Эллиот сделал правильный выбор. Она была очарована этим местом. Ужин ей принесли на старинном блюде, минеральная вода была налита в кубок. Огонь в камине созда вал атмосферу домашнего уюта прохладным весенним вечером. Из замаскированной стереосистемы доносилось тихое мадригальное пение на несколько голосов. Создавалось ощущение, будто певцы находятся внизу во дворе.

Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и она видела Эллиота, сидящего за компьютером. Должно быть, он анализировал статистические данные своих конкурентов или просматривал информацию, касающуюся новых этапов Гран-при. Люси-Энн не хватало всего этого, но теперь у Эллиота был новый помощник. Молодой человек был фанатом автогонок и отлично справлялся со своими обязанностями.

Что касается работы, ей самой нужно поскорее закончить два проекта. Она ими займется сразу, как только уложит спать Эли.

По дороге в отель она беспокоилась о том, что Эллиот после разговора о принцах и замках попытается ее соблазнить. Но он, похоже, не собирался этого делать, раз забронировал для них апартаменты с отдельными спальнями. Люси-Энн сказала няне, что Эли останется на ночь с ней. Лицо миссис Клейворт осталось бесстрастным, но в глазах промелькнуло удивление. Эллиот платил ей кругленькую сумму, но работы у нее практически не было.

В общем, Эллиот всячески доказывал ей серьезность своих намерений относительно будущего Эли. Он действительно хотел, чтобы детство его сына было похоже на сказку, и это не могло ее не восхищать.

Люси-Энн отвела взгляд от мужчины, с которым ее связывала многолетняя дружба и одна-единственная ночь страсти. Этот месяц будет еще сложнее, чем она ожидала. С этой мыслью она взяла свой мобильный телефон и позвонила тете Карле.

На следующий день Люси-Энн работала у окна за своим ноутбуком.

Благодаря поддержке Карлы ей вчера удалось успокоиться и уснуть. Жаль, что тетя не смогла поехать с ними. Но Карла слишком любила свой дом и свою работу и осталась там, где ее место.

Разве ее можно в этом винить? Чувство принадлежности – это ценный подарок. Люси-Энн всегда мечтала вырваться из Южной Каролины, но только вдали от дома поняла, как ей не хватает знакомой обстановки.

Это было странно. Ведь сейчас она живет жизнью, о которой любая молодая мать может только мечтать. С тех пор как родился Эли, она постоянно уставала из-за недостатка сна и выходила из дому только за покупками.

Доделав работу, Люси-Энн захлопнула ноутбук и уставилась в окно на безупречно подстриженную лужайку, залитую солнечным светом.

Ей все еще с трудом верилось, что она провела ночь в настоящем замке, где каждый камень дышал историей. Она даже сделала несколько фотографий для одного из своих новых проектов. Ей хотелось снова включить компьютер и обработать снимки в фоторедакторе, но она ждала Эллиота, который должен был вернуться с минуты на минуту.

На завтрашний день была запланирована гонка, и он отправился осматривать трассу. Обычно он приезжал на место за несколько дней до гонки, но в этот раз ему пришлось изменить свои планы из-за свадьбы Роуэна. Люси-Энн надеялась, что произошедшее не повлияет на его концентрацию. Мысль о том, что он может по ее вине попасть в аварию, приводила ее в ужас. Почему ей пришло это в голову только сейчас? Ей следовало сообщить ему о ребенке раньше по многим причинам.

Она больше десяти лет была его личной помощницей и хорошо знала специфику его работы. Испанский этап «Формулы-1» каждый год проходит в разных местах, расположенных между Барселоной и Валенсией, включая сами эти города. Она знала, что он предпочитает прибрежные трассы, как в Валенсии. Она привыкла работать, а не сидеть без дела, жуя фрукты и сыр, но сдержит свое слово и проведет с ним следующий месяц.

Словно вызванный силой ее мысли, на пороге появился Эллиот. В джинсах и темно-зеленой водолазке он был неотразим. Интересно, что он сделал бы, если бы она подошла к нему, обняла его и поцеловала?

Люси-Энн тяжело сглотнула.

– Ты приехал на ленч?

– Я приехал за тобой и Эли. – Он протянул ей свой кашемировый свитер. – Это на случай, если во время нашей прогулки будет прохладно.

– Прогулки? – спросила Люси-Энн, неохотно взяв его свитер. Раньше она часто надевала его вещи, но сейчас это казалось ей слишком интимным. – Куда мы поедем?

Эллиот загадочно улыбнулся:

– Это еще один сюрприз для вас с Эли.

– Ты можешь хотя бы намекнуть? – попросила она, осознавая, что, вопреки своей воле, начинает получать удовольствие от этой игры.

– Скоро ты сама все увидишь, – ответил он, вынимая малыша из колыбели. – Правда, Эли? Мы сегодня хорошо позаботимся о твоей маме. Если она согласится поехать со мной, разумеется.

Когда она увидела своего сына в его больших сильных руках, ее сердце затрепетало. Думая об их встрече после разлуки, она часто представляла себе эту умилительную сцену.

– Я не настолько глупа, чтобы возражать против подобного предложения, – сказала она, натягивая свитер. – Пошли.

Покинув свои апартаменты, они спустились вниз по широкой каменной лестнице, не обращая внимания на других постояльцев и персонал в униформе. На улице у входа их ждал лимузин. Окинув взглядом прилегающую территорию, Люси-Энн увидела среди прочих дизайнерских находок подъемный мост, переброшенный через ров с водой.

Шофер открыл для них дверцу. Эллиот передал малыша Люси-Энн, и она положила его в дорожную корзину.

– Разве тебе не следует сейчас готовиться к гонке? – спросила она Эллиота.

– Я знаю, что мне нужно делать, – ответил он, сев напротив нее. – Это не значит, что мы сегодня не можем провести вместе время.

– Я не хочу, чтобы из-за меня ты устал или потерял концентрацию. Я слишком долго проработала бок о бок с тобой и знаю, к чему это может привести.

– Поверь мне, сейчас у меня больше, чем когда-либо, причин быть осторожным. Главное для меня сейчас – это вы с Эли.

Его тон был полон решимости, и она прогнала свои страхи.

– По крайней мере, расскажи мне о наших планах на сегодня. Куда мы поедем?

Открыв мини-бар, Эллиот достал две бутылки с водой.

– В монастырь Сан-Мигель-де-лос-Рейес.

Глядя на него с удивлением, Люси-Энн взяла у него воду.

– Не уверена, что понимаю твой план.

– Этот монастырь был превращен в библиотеку. Во время наших прошлых визитов у нас не было возможности его посетить, – сказал он, открыв свою бутылку. – Раньше мы оба только и делали, что работали. Думаю, небольшая экскурсия нам не повредит.

– Такой подход разительно отличается от прежнего. Раньше тебя ничто не могло отвлечь от работы, – заметила она, заинтригованная столь неожиданными изменениями. – Я хочу тебя поблагодарить за отличную идею, но мне все еще не понятно, что заставило тебя выбрать для посещения именно этот монастырь, когда в этих краях есть более популярные достопримечательности, которые мы не видели.

– На самом деле эту идею подкинула мне ты, когда мы летели сюда. Ты сказала, что больше не веришь в сказки. Именно по этой причине я и выбрал замок. Сказки имеют важное значение для каждого ребенка.

– Мы взрослые люди.

– В детстве нам было не до сказок. Мы оба слишком рано повзрослели. – Эллиот пожал своими широкими плечами. – Поэтому для того, чтобы научиться быть хорошими родителями, нам нужно узнать больше о сказках. Итак, ты пристегнула Эли?

– Конечно.

– Хорошо. – Он постучал по перегородке, и машина тронулась. – В общем, я назвал наш план «Красавица и чудовище».

Похоже, они на самом деле едут в библиотеку.

Люси-Энн была одновременно удивлена и очарована. Раньше все его попытки добиться расположения женщины были банальными. Он водил их в лучшие рестораны и задаривал их дорогими подарками. В этот раз он действовал более тонко, и ей это нравилось.

– Значит, я буду красавицей, а ты чудовищем.

– Да. В детстве ты иногда называла меня чудовищем. Кроме того, я люблю книги, особенно исторические, а ты сможешь сделать фотографии для новых проектов.

– Ты действительно просто хочешь прогуляться по библиотеке? – спросила Люси-Энн.

Эллиот всегда был сорвиголовой, и она иногда забывала о его любви к книгам.

– Я играю роль чудовища, но я не пещерный человек. Я читаю книги и даже пользуюсь за столом салфеткой, – пошутил он, вскинув брови, напомнив ей прежнего озорного Эллиота.

Жаль, что им не тринадцать лет, и она не может ударить его кулаком в плечо.

– Ты прав. Мне не следовало удивляться.

– Давай отныне перестанем делать предположения насчет друг друга. Мы много лет были друзьями, но со временем даже люди, которых ты хорошо знаешь, меняются, взрослеют. Благодаря вам с Эли я готов сделать это сейчас.

Ей хотелось ему верить. Хотелось забыть прошлое, где люди, которые должны были о ней заботиться, ею пренебрегали. Наверное, в тысячный раз за последние одиннадцать месяцев она спросила себя, какой была бы его реакция, если бы она сразу сообщила ему о ребенке.

В глубине души она всегда знала, что он приехал бы за ней из чувства долга. Именно по этой причине она и скрыла от него существование Эли. Мысль о том, что она хотела от Эллиота большего, пугала ее.

– Хорошо, – сказала она. – Я готова провести этот день в библиотеке.

Везя коляску с сыном, Эллиот с удовольствием наблюдал за тем, как Люси-Энн увлеченно фотографирует фрески и старинные книги. Ему следовало привезти ее сюда раньше. В библиотеке было мало народу, и его никто не узнал. Со стороны они выглядели как обычные туристы.

Почему он никогда раньше не водил ее в такие места, как это? Он убедил себя в том, что хорошо о ней заботился, поскольку дал ей работу и всюду брал ее с собой. Все же этого было недостаточно. Он подвел ее, когда они были подростками. Его арестовали, и она осталась наедине со своими проблемами. Одиннадцать месяцев назад он также повел себя как последний эгоист и до сих пор испытывает угрызения совести.

Итак, ему многое предстоит исправить. Он будет лезть из кожи вон, чтобы сделать Люси-Энн счастливой.

Поставив коляску у мраморного ангела, Эллиот сказал Люси-Энн:

– Ты что-то притихла. Может, принести тебе чего-нибудь?

Перестав фотографировать, она бросила на него взгляд через плечо:

– Все в порядке. Спасибо. Я наслаждаюсь тишиной. Фрески и книги хороши.

У него возникло ощущение, что она постоянно фотографирует не из удовольствия, а для того, чтобы не смотреть на него.

– Если тебе хорошо, почему ты напряжена?

Опустив фотоаппарат, она осторожно посмотрела на Эллиота:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Люси-Энн, это я, Эллиот. Мы не можем сделать вид, будто нам пятнадцать лет и мы отлично понимаем друг друга.

Закусив губу, она немного подумала, после чего выпалила:

– Я благодарна тебе за то, что ты для нас делаешь, но я опасаюсь твоей возможной реакции.

Эллиот провел рукой по своим коротко подстриженным волосам.

– Мы прояснили этот вопрос по дороге сюда. Завтра на трассе со мной ничего не случится.

Мимо них прошла пожилая пара с планом музея. Немного помедлив, Люси-Энн убрала фотоаппарат и сказала:

– Я говорю о вспышке гнева. Должно быть, ты очень зол на меня за то, что я не сказала тебе об Эли раньше. Я признаю, что была не права. Что мне следовало активнее тебя искать, когда ты исчез. Я просто жду, когда ты выплеснешь на меня свой гнев.

Господи, неужели она и вправду думает, что он может на нее наброситься? Он никогда не будет таким, как его отец. У него нет проблем с самоконтролем. Своим негативным чувствам он дает выход только во время гонок.

Наверное, он все же не так сосредоточен, как утверждает, иначе бы понял, что Люси-Энн не может быть в нем полностью уверена. Как она вообще может быть в чем-то уверена, когда в ее жизни с раннего детства отсутствовала стабильность? Когда ее мать меняла бойфрендов и мужей, как перчатки, а ей не уделяла должного внимания? Возможно, именно поэтому Люси-Энн всегда защищала своих друзей. Она хотела быть нужной.

Он указал ей на банкетку, и они сели на нее.

– В детстве ты всегда брала на себя мою вину. Так было, когда я разбил аквариум и принес в школу змею.

Она грустно улыбнулась:

– И когда ты отрезал косу Шерилин. Это было жестоко.

– Она обидела тебя и заслужила это. Но тебе не следовало брать мою вину на себя. После этого ты целую неделю убирала класс.

– Я всегда с радостью задерживалась в школе после уроков. К тому же моя мать не наказала меня. Она просто посмеялась и велела мне извиниться перед Шерилин. – Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Твой отец точно не смеялся бы, если бы ему позвонили из школы.

– Тут ты права, – сказал Эллиот, взяв ее за руку. Им было проще переносить все невзгоды, когда они были вместе. Он сделал бы что угодно, чтобы вернуть Люси-Энн в свою жизнь. – Я тоже пытался тебя защищать, но ты не всегда мне это позволяла.

– Зная твоего отца, я не могла допустить, чтобы ты рисковал. – Она сжала его руку. – Со мной ты вел себя как рыцарь. Это много значило для девчонки, которую остальные дети замечали, только когда хотели посмеяться над ее одеждой. Ты один никогда надо мной не смеялся.

– Мне было наплевать на то, во что ты одета.

Люси-Энн бросила на него взгляд из-под длинных ресниц:

– Я до сих пор не могу понять, почему ты подружился именно со мной.

Почему?

Внезапно ему пришел на память случай, когда учительницу во время урока компьютерной грамотности вызвали к директору. Все дети, включая его самого, носились по классу, и только Люси-Энн продолжала как ни в чем не бывало работать за компьютером.

– Я был неугомонным, ты – спокойной. Мы уравновешивали друг друга. Мы могли бы к этому вернуться.

– Ты слишком торопишься.

Она попыталась отдернуть свою руку, но он ее не отпустил.

– Минуту назад ты сказала, что я имею полное право на тебя злиться.

– А я имею полное право извиниться и уйти.

Ее реакция удивила его. Раньше Люси-Энн была тихой и покорной. Стоило ему оставить ее одну почти на год, как она изменилась. Может, на нее так повлияло рождение ребенка?

– Да, избегать меня у тебя хорошо получается.

– Давай, – сказала она, глядя на него с вызовом, – разозлись на меня. Выйди из себя. Сделай что угодно, только не улыбайся и не притворяйся, будто у нас все хорошо.

Ее пылкость удивила и очаровала его.

– Ты самая противоречивая из всех женщин, которых я когда-либо знал.

– Это хорошо. – Поднявшись, она повесила на плечо сумку с фотоаппаратом. – До сих пор женщины были для тебя слишком легкой добычей. Пойдем. Нам пора заканчивать нашу экскурсию.

Глава 7

После купания Люси-Энн завернула Эли в махровое полотенце, а миссис Клейворт принесла для него подгузник и ночной комбинезон. За ужином Люси-Энн разговорилась с няней и прониклась к ней симпатией. Миссис Клейворт выглядела как чопорная гувернантка из старого английского фильма, но, пообщавшись с ней, Люси-Энн поняла, что это лишь видимость. Безукоризненное резюме было не единственным достоинством миссис Клейворт. Она любила музыку и в свободное время часто ходила на концерты. Но главной ее страстью были путешествия. Именно поэтому она так обрадовалась, когда Эллиот взял ее на работу.

– Миссис Клейворт, вы действительно были няней королевской особы? – спросила Люси-Энн.

Пожилая женщина взяла у нее Эли, и ее глаза заблестели.

– Да. Вы сами видели мои рекомендации. Но, должна сказать, они важны только для родителей. Ребенку нет до них никакого дела. Ему хорошо, когда он сыт и на нем сухой подгузник. Когда он здоров и окружен родительской любовью и заботой.

– Быть няней – ваше призвание, – заметила Люси-Энн, вспомнив, какой терпеливой и понимающей она была, когда Эли прошлой ночью орал как резаный из-за колик.

– У меня двое детей. Няней я стала, когда они уехали учиться, – поведала ей миссис Клейворт, закрепляя на малыше подгузник. – Со своим мужем-бездельником я развелась, поэтому мне пришлось одной оплачивать все счета. Я работала медсестрой в детской больнице. Мне хорошо платили, но денег все равно не хватало. Благодаря тому что одна из университетских подруг моей дочери была благородных кровей, я получила работу, которая изменила мою жизнь.

Люси-Энн понимала миссис Клейворт. Ведь сама она тоже недавно оказалась в трудной ситуации. Вот только она могла в любой момент обратиться к друзьям Эллиота, которые помогли бы ей его найти. К тому же рядом с ней была Карла.

– Я хочу, чтобы у моего сына было все самое лучшее, миссис Клейворт. В том числе няня.

– Я сделаю для Эли все, что в моих силах, но помните, что не всегда лучшее покупается за деньги.

Люси-Энн забрала сына у няни, чтобы его одеть.

– Вы мне напоминаете мою тетю, – сказала она миссис Клейворт.

– Надеюсь, это комплимент. – Пожилая женщина свернула полотенце и положила его в корзину с грязным бельем.

– Да. Из всех своих родственников тетю Карлу я всегда любила больше всех. – Люси-Энн задумчиво провела пальцем по аппликации в виде медвежонка на комбинезоне Эли. – Тетя любит носить джинсы, яркие футболки и толстовки. У нее отчетливый южный говор, и она жарит во фритюре все, что только можно. Внешне вы, конечно, полные противоположности, но обе обладаете внутренним спокойствием, которое вселяет в других уверенность.

– В таком случае это действительно комплимент, дорогая.

Подойдя к столику рядом с креслом-качалкой, миссис Клейворт взяла стоящий на нем кувшин и наполнила водой стакан. Люси-Энн не говорила няне, что ее постоянно мучает жажда из-за того, что она кормит ребенка грудью, но опытная миссис Клейворт, очевидно, и так это знала.

– Я благодарна вам за то, что вы позволили мне доказать вам мою компетентность. Поначалу я думала, что вы вообще не подпустите меня к ребенку.

– Я доверяю мнению Эллиота. Я знаю его с первого класса. Мы всегда друг друга поддерживали. Но с появлением Эли наша жизнь изменилась, и мы еще не до конца привыкли к ее новому ритму. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.

Взяв малыша, Люси-Энн села в кресло-качалку и расстегнула свою блузку.

– Вы молодая мама, – сказала миссис Клейворт, положив на подлокотник кресла салфетку. – Это благословение небес и вместе с тем абсолютно новый опыт.

– Моя собственная мать не была образцом для подражания. – Люси-Энн дала Эли грудь, и он жадно зачмокал.

– А ваша любимая тетя? – спросила няня, меняя постельное белье в колыбели.

– Она всегда была рядом со мной, и моя мать иногда меня к ней ревновала. – Это бывало в те дни, когда ее мать, брошенная очередным бойфрендом, страдала от одиночества. – Я прочитала много книг о воспитании детей, даже посещала специальные курсы при женской консультации.

– Желаю удачи, дорогая.

Как же здорово, что теперь она может рассчитывать на поддержку этой замечательной женщины! Похоже, Эллиот действительно решил превратить ее жизнь в сказку. Изолировать себя на одиннадцать месяцев от остального мира было ошибкой. Ей нужно научиться принимать помощь и впускать в свою жизнь новых людей.

Она не могла отрицать, что эта игра в семью с Эллиотом начинает ослаблять ее решимость соблюдать эмоциональную дистанцию. Он сказал, что эти четыре недели нужны им для того, чтобы решить, как вместе воспитывать Эли. Также это время им нужно для того, чтобы научиться игнорировать свое влечение друг к другу.

– Ваш бесценный опыт мне поможет. С моей стороны было бы глупо не учиться у вас.

Брови миссис Клейворт взметнулись, и она спросила:

– Что вас так удивляет?

– Обычно матери просят у меня помощи, а не совета. Вы уникальная мать.

– Не хотите остаться ненадолго и поговорить?

– Разумеется, я не возражаю.

Люси-Энн указала ей на кресло по другую сторону от камина:

– Я хочу задать вам несколько вопросов.

– О детях? – спросила миссис Клейворт, садясь.

– Нет. О мужчинах.

Обычно, держа в руках награду, Эллиот испытывал удовольствие, но сегодня победа не доставила ему привычной радости. Он не раздумывая обменял бы награду на дополнительное время с Люси-Энн.

Вчера они вместе ездили смотреть достопримечательности. Ее задумчивое выражение лица сказало ему, что он выбрал правильную тактику. Если бы она хотела вернуться в Штаты, она вела бы себя по-другому. Если он хочет достичь своей цели, ему нужно строго следовать своему плану и изо всех сил игнорировать желание поцеловать ее.

Сквозь толпу фанатов, выкрикивающих поздравления, пробрался долговязый репортер с микрофоном:

– Мистер Старк, расскажите нам о вашей новой даме сердца.

Затем его примеру последовали другие представители прессы:

– Правда, что это ваша бывшая помощница?

– Где она была весь этот год? Она сама ушла или вы ее уволили? Обычная размолвка влюбленных?

– Какому стилисту мы обязаны превращением Золушки в принцессу?

Превращением Золушки в принцессу? Что за бред!

Люси-Энн всегда была красавицей. Конечно, в последнее время она стала еще соблазнительнее, но причина этого вовсе не дорогой наряд, а материнство, благодаря которому ее формы округлились.

Долговязый репортер протянул ближе к нему руку с микрофоном:

– Вы уверены, что ребенок ваш?

Этот вопрос стал последней каплей.

– Я знаю, что пресса считает личную жизнь любого более-менее известного человека всеобщим достоянием, – отчеканил Эллиот. – Но я не потерплю оскорбительных комментариев в адрес моей семьи. Если вы хотите и дальше иметь ко мне доступ, вам придется относиться с уважением к моему сыну и его матери. Я пошел отмечать свою победу вместе с семьей. Интервью окончено.

Эллиот услышал, как его помощник раздраженно вздохнул. Причина его недовольства была понятна. Знаменитостям следует делиться информацией с представителями прессы, а не читать им нотации.

Пробираясь сквозь толпу, Эллиот не сводил глаз с Люси-Энн в частной ложе. Он надеялся, что она не слышала возмутительных вопросов папарацци. Ему не хотелось, чтобы что-то испортило этот вечер. Люси-Энн наконец согласилась оставить Эли с няней, и он планировал провести остаток вечера наедине с ней.

Пока он шел, папарацци продолжали забрасывать его вопросами:

– Мои поздравления, Старк. Как вы планируете отмечать победу?

– Сколько, по вашему мнению, продлится эта серия побед?

– Ваш ребенок является причиной разрыва с Джианной?

Отвечая на все вопросы фразой «без комментариев», он поднялся по ступенькам в частную ложу на трибуне, где находилась Люси-Энн в компании почетных гостей, среди которых были политики и даже член королевской семьи. Быстро поприветствовав и поблагодарив их, он подошел к Люси-Энн.

– Ты выиграл! – воскликнула она.

На ее лице была восторженная улыбка. Красное платье с запа́хом подчеркивало каждый изгиб ее фигуры.

Он бы отдал свою награду, чтобы заняться с ней любовью.

– Думаю, нам пора идти.

– Да, – сказала она, взяв с сиденья свою сумочку. – Вечеринка в честь участников гонки скоро начнется.

– Сегодня мы туда не пойдем, – прошептал он ей на ухо. – У меня другие планы на этот вечер.

– Это может навредить твоей карьере. Тебе нужно быть там. Я все понимаю.

Он придвинулся ближе к ней:

– Пресса сегодня лютует, как никогда. Нам нужно воспользоваться частным лифтом.

Она сдвинула брови:

– Не уверена, что это хорошая идея.

– Что ты предлагаешь взамен?

Люси-Энн схватила его за руку и подвела к смотровому окну.

– Много лет назад ты сказал мне, что лучший способ избавиться от голодных папарацци – это скормить им лакомый кусочек информации.

Встав на цыпочки, она неожиданно обвила руками его шею и поцеловала его в губы. Потрясенный, он лишь секунду спустя обнял ее за талию и представил себе репортеров, энергично нажимающих на кнопки фотокамер.

Он не знал, что заставило ее изменить решение, но был очень этому рад.

– На какое-то время стервятникам с камерами этого хватит, – произнесла она, слегка отстранившись, затем, легонько укусив его за нижнюю губу, добавила: – Ну что? Ты готов отпраздновать свою победу?

Пока Эллиот принимал душ, Люси-Энн вышла на балкон замка. Каменный пол под ногами был холодным, но этого было недостаточно, чтобы потушить огонь у нее внутри. Она медленно прошла по балкону, позволяя вечернему бризу трепать ее волосы и подол платья, после чего направилась в обратную сторону.

В воздухе витали аппетитные ароматы специй. На столике на балконе их ждал ужин. Она не сомневалась, что Эллиот лично выбирал еду, поскольку на десерт был ее любимый заварной крем, запеченный с карамельной глазурью.

Она провела кончиками пальцев по ободку своего стакана с водой.

Снизу доносились голоса других постояльцев, которые смешивались с тихой классической музыкой.

Заботу об Эли она сегодня полностью поручила миссис Клейворт, поскольку предполагала, что они с Эллиотом пойдут на вечеринку после гонки.

Когда в ложе она поцеловала его в губы, она осознала, что больше не сможет сдерживать свое влечение. Новая близость с Эллиотом неизбежна. Лучше им дать выход своему безумному желанию сейчас, пока Эли еще слишком мал, чтобы что-то понять.

В проеме балконной двери появился Эллиот. На нем были черные слаксы и белая рубашка с закатанными рукавами. С мокрыми волосами и щетиной на щеках и подбородке он выглядел очень сексуально.

Люси-Энн тяжело сглотнула:

– Не могу поверить, что пресса действительно оставила нас в покое после гонки.

– Мы выскользнули через черный ход.

– Раньше их это не останавливало.

– Я усилил охрану, – сказал он, медленно подходя к ней. – Я не хочу, чтобы кто-то досаждал тебе и Эли. Мне надоело заигрывать с папарацци. Я, как любой человек, имею право на частную жизнь. По крайней мере, я знаю, что это место уединенное и безопасное.

– Такое же уединенное и безопасное, как лес, где мы играли в детстве.

Рядом с Эллиотом она всегда чувствовала себя защищенной.

Остановившись перед ней, он взял кончиками пальцев прядь волос, упавшую ей на лицо.

– Зачем ты меня поцеловала после гонки?

– Чтобы пресса от нас отстала. – «Чтобы другие женщины знали, что он несвободен?» – Потому что я захотела это сделать, – призналась она.

Он легонько потянул ее за волосы.

– Почему ты меня укусила?

– Чтобы ты не расслаблялся, – игриво рассмеялась она.