Текст книги "Королевский дракон"

– Не вступай в брак ни с кем.

Потом повернулся и скрылся в темноте. Она посмотрела ему вслед и смущенно опустила взор. Чтобы прийти в себя, Лиат коснулась значка и ощутила холод металла, чуть липкого от крови.

– Теперь ты настоящая «орлица», – не без гордости в голосе сказал Вулфер.

3

Лиат проснулась на рассвете, дрожа от холода. Предыдущие ночи были теплее. Она встала, набросила на плечи плащ и вышла.

Облака разошлись, в небе поднимался холодный солнечный диск. Все говорило о приближении зимы. Девушка размяла ноги и руки. Отогнала навязчивые воспоминания о Хью – им не позволено отягощать первый день, который она встречает настоящей «орлицей». Она потрогала значок. Теперь даже Хью не осмелится заставить ее нарушить данную королю клятву. Так говорила она себе, ибо день обещал быть ясным и не хотелось чувствовать страх.

Восточный берег острова, на котором стоял Гент, покрывал туман. Вражеского лагеря видно не было, кое-где проступали построенные эйкийцами земляные укрепления. На западе виднелись облака. Послюнявив палец, Лиат подняла его вверх. Ветер дул с востока, и облака, должно быть, ночью проплывали над ее головой. Девушка чуть улыбнулась, подумав, что Хатуи посмеялась бы над ее глубокомысленным наблюдением, сравнив ее с ребенком.

В который раз вспоминала она Хатуи и Ханну. Она очень тосковала о подруге, а холодный ветер усилил тоску. Холод напоминал о Хью, о той ночи, когда она предпочла жить, замерзая в холодном свинарнике. Она увидела покачивающееся пятно света, Хью с масляной лампой в руках. Хью, когда тот привел ее к себе…

«Нечего думать о том, что приносит боль», – говорил отец. И умудрялся не замечать приближение беды, будь то растущие долги или сила, убившая его. Она вытерла слезы и, растирая руки друг о друга, пыталась согреться.

– Лиат!

Она повернулась. В дверях конюшен стоял Вулфер и махал ей. Девушка подошла.

– Мне надо приготовить тело к погребению, – сказал он. – Только вчера в усыпальнице я забыл свою флягу.

– Я принесу.

– Потом возвращайся.

Для раннего часа город был очень оживлен. Люди слонялись по улицам, будто в поисках потерянных родственников. Из кузниц доносился стук металла. Рабочие сновали туда-сюда, груженные необходимым сырьем и готовым оружием. Детей на улицах не было.

Подойдя к собору, Лиат услышала последние строки заутрени: «Господь наш и Владычица изрекли свое Слово, пробудив мир от рассвета и до заката».

Она поднялась по ступеням и прошла в открытые двери. Храм был полон: молились не только беженцы и горожане, но и сам бургомистр со свитой. Впереди, на почетном месте, стоял коленопреклоненный принц Санглант – черноволосый, в кольчуге и с ожерельем на шее. Позади истово молились пятьдесят «драконов», держа в руках шлемы и готовые к бою. Епископ, воздев руки, стояла перед алтарем и пела заключительный гимн:

Господь наш грядет не в молчаньи,

Ему предшествует пламень и гнев Его не умедлит.

Владычица несет мир небесам и земле,

Людям же – праведный суд.

Помысли об этом, отвергнувший Бога,

Иначе развеешься прахом,

Никто тебя не спасет.

Лиат опустилась на колени и вместе со всеми пропела положенное: «Господи, помилуй. Владычица, помилуй». Поднялась и проскользнула в боковой неф, к тяжелой дубовой двери, ведущей в усыпальницу. Та отворилась с шумом, но толпа, слава Владычице, не обратила на это внимания. Девушка смело пошла по лестнице, оставив дверь приоткрытой.

Это мало помогло. Тонкая полоса света за спиной исчезла, чуть только она свернула за угол коридора. Она шла так тихо, как только могла, не желая тревожить покоя мертвых. В первой зале остановилась передохнуть.

Странно, но темнота казалась рассеянной. Прошлой ночью тьма была абсолютной. На лестнице послышался шум, и Лиат замерла. Шаги приближались. Тяжелые шаги человека, облаченного в боевые доспехи. Она ждала его.

– Лиат! – Силуэт заслонил вход.

– Вы услышали скрип двери, – проговорила она, – даже за шумом толпы.

– Даже за шумом толпы, – согласился он. Она почувствовала его улыбку. – Черт, здесь слишком темно. Ты хоть что-то видишь? И что ты здесь делаешь?

– Ищу кое-что позабытое.

– Ответ, достойный Вулфера. Я тебе не враг, Лиат.

– Нет, – ее голос дрогнул. – Я никогда вас не считала врагом.

Его рука опустилась на ее плечо. Двигался принц, словно слепой, а позвякивание кольчуги эхом отдавалось в стенах подземной залы.

– Кто ты? Кто твои родные?

– Дочь Анны и Бернарда. Я не знаю ничего о своей матери, зато ее знал Вулфер. И он многое от меня скрывает.

Санглант мягко рассмеялся:

– Да, Вулферу не следует доверять. Так говорит мой отец. Но тебя это не касается.

Рука на плече смущала ее, но она не торопилась отойти.

– Почему вы так говорите?

– Он странно благоволит к тебе. Защищает.

– Наверное. Я не знаю.

– А что твой отец?

– Я мало знаю о нем. Только то, что его предки пришли с запада и поселились в Вендаре во времена Тайлефера. У него осталась родственница, у которой земли возле Бодфельда. Я никогда не видела ее, знаю только, что один из ее сыновей служит среди «драконов».

Он быстро снял руку с ее плеча. В полутьме Лиат видела, что он склонил голову, будто к чему-то прислушивался.

– Возле Бодфельда, – проговорил принц. – Это, должно быть, Стурм. Но его сейчас нет в городе.

– Так я видела его? – Она стала вспоминать «дракона», спасшего их от первого нападения варваров. Вспоминались голубые глаза и светлая борода. И суровое выражение лица – такое же, как, судя по голосу, было сейчас у Сангланта.

– Он хороший солдат.

Похвала родственнику была приятна, хотя и произнесенная резко и без всякого отношения к ней.

– Зачем вы пошли за мной? – набралась она наконец смелости.

Вместо ответа он уселся на чей-то гроб. Она не ожидала этого: теперь, вместо того чтобы возвышаться над ней, принц смотрел на нее снизу вверх. Так он казался доступнее и, вероятно, добивался этого.

– Хорошая родня отчасти искупает недостаток почтительности.

Лиат смутилась и покраснела.

– Простите, ваше высочество. Отец всегда говорил, что мы из достойного рода и не преклоняем колен ни перед кем, кроме короля.

Принц рассмеялся. Странно, но он не обиделся.

– Вы не ответили на мой вопрос. Зачем вы пошли за мной?

Он покачал головой, отказываясь ответить. Возможно, и сам не знал.

Но Лиат знала. Она не боялась Сангланта. Его сдержанность сердила ее. Тьма и каменные своды скрывали их от любого взора. Повсюду были саркофаги святых, но ведь все святые сестры и братья знали, что такое грех. Разве они не учили прощать? Разве один раз в жизни нельзя последовать зову сердца?

Но Лиат уже забыла, что оно у нее есть, и теперь ее сердце напомнило о себе острой болью. Санглант не двигался, его лица не было видно. Только на шее мерцало ожерелье. Привыкшими к темноте глазами она различала очертания дракона на его кафтане, будто вышитого нитью из лунного света и свежей паутины.

Правда ли, что у него, как у женщины, совершенно не росла борода? Девушка неосознанно подняла руку и коснулась его лица. Чуть не отдернула, вспомнив щетину на лице Хью, но кожа Сангланта была совершенно иной. Обветренной, натертой ремнями шлема, холодной и абсолютно лишенной растительности, словно выбритой совсем недавно, не больше часа назад, хотя Санглант этого не делал.

Ее сердце забилось, но вместе с испугом и удивлением пришло сознание того, что Хью совсем далеко и что сейчас, именно сейчас он ей угрожает меньше, чем когда-либо.

– Санглант, – прошептала она, сама удивляясь тому, что набралась смелости… Для чего?

Он взял ее руку и медленно отвел от своего лица.

– По этой дороге следовать я не решусь. Прости меня.

Она была раздосадована и смущена. Да и сама не могла разобраться в своих чувствах. Санглант был известным волокитой, так говорили все. Почему же теперь он отверг ее? Ей почти слышался злорадный и скрипучий смех Хью. Вспомнились его слова: «Ты моя, Лиат. Ты не предназначена ни для кого иного». Слезы застилали глаза. Это урок, ее душе бедовало оставаться запертой в городе памяти. Нельзя поддаваться искушению. А теперь… невыносимо стыдно.

– Я должен идти, – резко сказал Санглант. На мгновение хрипота его голоса заставила ее подумать, что он жалеет об этом. Но принц всегда так говорил. Он встал, позвякивая доспехами. – Мы готовимся к вылазке за пределы города, чтобы посмотреть, нет ли поблизости остатков войск графини.

– Зачем вы сказали это прошлой ночью? – Гнев помог ей справиться со слезами, гнев на отвергшего ее Сангланта, гнев на Хью, не выпускавшего из своих цепких лап, на Вулфера, за все его многочисленные полуправды, на отца, оставившего ее.

– Что сказал?

– Вы ведь не забыли.

Он раздраженно махнул рукой, показывая, что да, он не забыл.

– Никогда не вступай в брак, Лиат. Будь связана, как и я, судьбой, которую уготовили для тебя другие. Подчинись им, и будешь в безопасности.

Казалось, говоря это, он смеется и над собой.

– В безопасности? От чего? От чего вы в безопасности, Санглант?

Принц иронично улыбнулся. Но как она могла увидеть улыбку? Было темно. Хотя нет. Его лицо оттенял мягкий белый свет. Черный дракон на груди, казалось, шевелился, когда Санглант двигался. И вдруг его глаза расширились от удивления. Он поднял руку и замер в нерешительности и изумлении.

Лиат повернулась. И по движению воздуха за спиной поняла, что принц опустился на колени.

Она стояла рядом с саркофагом, будто только что выросла из-под земли. В длинном платье из белого шелка, такого покроя, какой Лиат видела только на древних статуях. Лицо было бледным, словно луна. Босые ноги, казалось, не дотрагивались до пола усыпальницы. В каждой руке она держала по кинжалу – прозрачному, как из расплавленного стекла.

Она истекала кровью. На руках, на пронзенной еще одним кинжалом груди, на белом платье – всюду была кровь. Ее слезы были кровавы. Но на Лиат и Сангланта она смотрела со спокойной безмятежностью человека, для которого боль и муки давно остались позади. Женщина поманила их.

Сквозь одежду нащупав висевший на груди Круг Единства, Лиат шагнула вперед. Санглант последовал за ней. Она услышала, как он шепчет молитву.

Женщина в белом платье не произносила ни слова, только стала медленно отступать в глубь каменных сводов, туда, где за гробницами клириков и епископов покоился люд попроще, слуги или простые монахи и монахини.

Небольшой могильный камень, без надписей и обозначений, едва возвышался над полом. При свете, источаемом ликом явившейся им святой (ибо кто назвал бы эту женщину иначе), рядом с камнем зиял ведущий вниз ход. Женщина вошла туда и исчезла.

Санглант преклонил перед могилой колени. Лиат шагнула следом за видением, но принц удержал ее.

– Ни шагу дальше. Принюхайся, оттуда пахнет свежим воздухом и овсяным полем. – Лиат удивленно смотрела на него. Неземной свет погас. Принц пояснил: – В речной долине вблизи Гента выращивают пшено и ячмень. Овес сеют крестьяне только на холмах, на западном берегу. Этот тоннель выходит в нескольких милях от города.

– Но она позвала нас…

Сверху раздались голоса, звук шагов и бряцание доспехов. Усыпальницу осветили факелы.

– Господин! Принц Санглант!

Он поднялся и повернулся навстречу входившим «драконам».

– Мой господин! – Это была женщина со шрамами. Она посмотрела на принца, на Лиат, все еще стоявшую у подземного хода, и опять на принца.

Тот заговорил быстро и громко:

– Нам явилось видение святой Кристины. Вот куда она привела нас.

Некоторые совершили круговое знамение. Никто не посмел пошутить над принцем, бывшем в таком месте наедине с привлекательной молодой девушкой.

– С восточного берега поднялся туман, мой господин, – продолжала женщина. Она, как и все, была в доспехах, и телосложением не уступала ни одному из солдат. – Часовые заметили графиню Хильдегарду с отрядом всадников. Они движутся в нашу сторону, и их преследуют эйкийцы.

Санглант смотрел на Лиат. Он был не из тех людей, чьи чувства отражаются на лице, и поэтому она не понимала, что он переживает. Но он протянул руку и пальцем коснулся ее щеки, и девушка машинально сделала то же. Осознав вдруг, что все на него смотрят, принц отдернул руку и двинулся к выходу. Тяжелая поступь последовавших за ним «драконов» отозвалась болью. На Лиат никто не обернулся.

Она постояла немного, пока не исчез последний отблеск горящих факелов, опустилась тьма. Из подземного хода потянуло свежим ветром. Она жадно вдыхала его, хотя в отличие от принца и не могла с уверенностью сказать, что пахнет овсяным полем.

Святая, увиденная ими, растворилась во тьме подземелья. Лиат не осмеливалась последовать за ней, вопреки желанию. Она понимала Сангланта и «дорогу»,.. по которой он «следовать не осмелится». Но понимание не уменьшало боль.

Девушка успокоилась и отошла от спуска. На ощупь отыскала проход, ведущий в залу с обсидианом, и там обнаружила небольшую флягу, забытую напротив саркофага епископа Цезарии. Она откупорила ее и сделала хороший глоток. Горький и жгучий напиток укрепил дух. Лиат поспешила выбраться к дневному свету.

Как и Санглант, она не сомневалась в том, что видела святую Кристину. Но не могла ответить на главный вопрос: почему та явилась именно им? И почему сейчас?

Она вышла из собора и увидела у входа Сангланта на коне. Принц взял поданный шлем, но, прежде чем надеть, оглянулся в сторону храма. Их глаза встретились над головами собравшейся толпы. Люди вокруг принца шумели, исполненные страха и надежды.

Принц не улыбался, просто смотрел на нее. Кто-то из «драконов» обратился, и он опустил глаза. Надел шлем и тут же изменился: принца Сангланта больше не было, но возник командир «королевских драконов», первый из многих.

Золотые кафтаны были яркими, словно солнце, и его кафтан был ярче всех. Черный дракон на нем был вышит серебряными нитями. Солдаты в шлемах, украшенных медью, выглядели устрашающе. Устрашающей была и их репутация. Шлем принца с изящной золотой драконьей мордой был великолепен на их фоне.

Он взял в руку каплевидный щит, коснулся рукояти меча и тронулся с места. Около сотни солдат двинулись следом – их лошади шли медленно по главной городской улице в сторону восточных ворот к городской стене, где их ждали товарищи, заступившие на службу.

Лиат побежала к дворцу бургомистра. Уличная толпа, видя ее плащ, расступалась, давая дорогу.

Вулфер ждал в часовне, где лежал погибший «орел». Тело завернули в саван и, как полагалось по обряду, положили головой к алтарю.

Девушка протянула флягу. Вулфер безразлично взял ее и засунул за пояс.

– Я послал Манфреда за восточные ворота на разведку, и ты отправляйся туда. Если «драконы» за воротами, вернешься и доложишь мне. Ступай, лошадь оседлана.

Все происходило стремительно. Она проверила снаряжение. Все на месте: лук, колчан со стрелами и меч. Во дворе стояла одна из лошадей Вернера – довольно рослый гнедой. Он помог ей куда больше, чем «орлиный» значок: улицы заполнили люди, узнавшие о прибытии Хильдегарды.

Ближе к восточным воротам толпа поредела. В осажденном городе, даже защищаемом мощной силой «королевских драконов», люди всегда с осторожностью выбирают свой путь. Улица шла параллельно стене, ограждавшей Гент со стороны реки. Лиат увидела слонявшегося без дела паренька и приказала ему охранять лошадь, а сама поднялась на башню. Оттуда видны были стройные ряды «драконов» – сотни две, расположенные на площади перед воротами. Ополченцы, дежурившие на стенах, с удивлением вглядывались в восточный берег реки.

Туман рассеивался. Издалека некогда плодородные поля казались усыпанными шевелящейся массой, словно мухи покрывали чью-то мертвую плоть. Эйкийские рати выходили из лагеря. Лиат удалось разобраться в происходящем.

Враги занимали почти все поля в окрестности. Бело-зеленый флаг развевался посреди отряда всадников, которых прикрывали нестройные остатки пехоты – войск графини. Эйкийцы преследовали их, отсекая от основной массы небольшие группы и уничтожая их. Одна только полоса земли была свободна – дорога к реке и к восточным воротам Гента.

Нельзя было понять, как графине и остаткам ее солдат удастся попасть в город, минуя врага. И как «драконы» помогут им, если сами попадут в ловушку. Мысль об этом была похожа на ледяной душ в жаркий день. Лиат, как в тумане, невольно закрыла глаза руками, а когда открыла их, увидела совсем иное. На поле действительно развевалось бело-зеленое знамя с гербом Хильдегарды и ее рода. Но ни одного из людей графини рядом с ним не было. Ни одного всадника рядом, ни одного пехотинца, прикрывавшего их отход. Знамя окружали эйкийцы с бело-зелеными щитами, шагающие по дороге к каменному мосту. По дороге, ведущей на Гент.

Виденное раньше было иллюзией. Виденное раньше было тем же, что видели все остальные, смотревшие с городских стен. Ополченцы, «драконы», дежурившие на башнях и теперь спускавшиеся с башен, чтобы доложить обо всем принцу, и тот мог решить, когда представиться удобный момент для вылазки. Виденное ими было иллюзией, созданной могучей волей колдуна, силы которого трудно было переоценить. И Лиат была единственной, кто знал об этом.

«Ты глуха к магии», – всегда говорил отец. Возможно, что-то оберегало ее от магического воздействия. Какое-то время Лиат не могла двинуться с места. О случившемся с Хильдегардой и ее ратниками можно было только догадываться. Во всяком случае, войска были разбиты наголову, и знамя вырвали из рук последнего защитника, чтобы использовать его как приманку для «драконов».

И Лиат была единственной, кто мог их спасти.

4

Лиат неслась по лестнице, обдирая руки в кровь. Мальчишка, державший ее лошадь, испуганно отпрянул. Девушка рванулась к Сангланту:

– Дайте мне дорогу! Я должна говорить с принцем!

«Драконы» без колебания расступились перед ней. Санглант возвышался на лошади над пожилым ополченцем и постоянно сопровождавшей его женщиной со шрамами. Принц обернулся в ее сторону, должно быть, услышал голос. Он поднял руку, призывая говоривших к молчанию.

– Но, господин мой Санглант! – не поняв приказа принца, запротестовал ополченец. – Вам нельзя делать вылазку. Их слишком много. Если графиня прорвется, мы откроем ей ворота. – Увидев Лиат, он замолчал.

– Нельзя делать вылазку! – кричала она. Она выхватила поводья лошади принца из рук женщины-«дракона», будто могла этим удержать принца от действий. – Графини Хильдегарды нет за стенами. Это колдовство…

Санглант моментально спешился. Он поднялся по лестнице на башню, она последовала за ним. Там стоял Манфред с двумя «драконами» и несколькими ополченцами. Стоявшие расступились перед принцем. Лиат приблизилась к Манфреду, думая, что он поддержит ее, если остальные не увидят того, что видела она. Защищенные навесом люди всматривались в происходившее на восточном берегу.

Она видела все. Эйкийцев было больше тысячи, скорее даже тысячи две, куда больше, чем защитников Гента. Варвары твердым шагом двигались вперед, а в середине строя развевался их трофей, знамя графини Хильдегарды. Собаки трусили впереди своих хозяев, подставляя ветру оскаленные морды. Белые волосы эйкийцев переливались в солнечных лучах, изготовленное к бою оружие они держали в руках. Как могли люди считать их остатками войска Хильдегарды? Эйкийцы перекликались между собой, но о чем – она разобрать не могла. Собаки не издавали ни звука, и это пугало еще больше. Барабаны отбивали ровную дробь. И только река равнодушно несла свои воды.

Враг подходил все ближе и ближе. Лиат различила рисунок на бело-зеленом флаге, кабана на белом геральдическом щите. Она увидела морды собак, свесивших набок языки. Первые ряды эйкийцев подошли к мосту – и у принца оставалось несколько секунд, чтобы принять решение.

– Разве вы не видите? – крикнула Лиат.

Санглант щурил глаза.

– Манфред! – Она потянула товарища за руку. – Это вовсе не графиня! Это только эйкийцы! Присмотрись, ведь ты же «орел». Ты должен видеть то, что на самом деле.

– Вон там! – вымолвил наконец принц. – В четвертом ряду. Графиня со своим братом. – Он стал спускаться со стены.

Знамя и первые ряды врага показались на мосту. Гулкие шаги по камню звучали, как судьба, что стучится в двери. Отвратительные существа подвывали, чуя запах добычи, будто увидели золотой шлем Сангланта и знали, что он ждет их.

– Эйка почти рядом с ними! – вскрикнул Манфред, вырываясь из рук Лиат. На нее он не смотрел.

Зато взгляд Сангланта был пронзителен, как никогда. Он колебался – это было ясно. Ему хотелось верить в ее правдивость, но с моста раздались торжествующие крики эйкийцев, и лай собак оглушил девушку. Лица смотревших побелели от ужаса. Лиат не могла представить, что они видели или думали, что видят. Сама она видела только подходившую эйкийскую рать.

– Открыть ворота! – приказал Санглант.

Она, к неудовольствию «драконов», рванулась к нему. Но ржавые цепи, удерживавшие тяжелые ворота, со скрипом пришли в движение.

– Закройте их! – надрываясь, кричала она. Но никто не слышал. Внизу ряды «драконов» расступились, чтобы позволить беспрепятственно пройти графине и ее людям. – Это иллюзия! Ловушка!

Санглант посмотрел на нее зелеными глазами и покачал головой. Затем пошел к своим людям.

Ворота открывались все шире. Эйка, видя это, ускорили шаг.

– Манфред! Разве ты не видишь? Поверь мне хоть ты! Пожалуйста!

Было поздно. Ворота распахнулись. Знамя графини Хильдегарды развевалось внутри города, и вместе с ним ворвались десятки полулюдей-полуящериц. Санглант, спускавшийся со стены, не успел дойти до своей лошади и своих солдат.

Внизу бушевал хаос. Завывания эйкийцев оглушали. Манфред испуганно выдохнул и стал толкать ее в сторону прохода.

– Беги вдоль стены! Найди Вулфера!

Лиат споткнулась и упала на колени, и предназначенная ей стрела пробила горло одного из ополченцев, не успевшего осознать происходящего. Он вскрикнул, скорее от удивления, чем от боли, и, держась за шею, рухнул со стены. Тело упало на двух эйкийцев, теснивших отбившегося от своих «дракона». Тот воспользовался этим, поразил обоих противников ударами меча, но их место заняли новые варвары, словно бурный поток затопившие площадку перед воротами. Собаки начинали кровавый пир над трупами убитых. Крик застыл в горле Лиат. Чья-то закованная в железо рука коснулась ее ноги, она попыталась ударить ее, и удар чуть не пришелся по золотому кафтану с черным драконом, обшитым серебряной нитью. Это был Санглант. Он ничего не сказал, только потащил ее за собой так быстро, что ее ноги едва касались земли. Она не нашла в себе сил обернуться и посмотреть, что стало с Манфредом. Девушка не чувствовала даже испуга.

Две стрелы торчали из спины принца. Одна сломалась и упала. Ополченцы стреляли со стены из луков, стараясь не попасть в своих. Защитников было чудовищно мало. «Драконов» оттеснили от ворот, их железные шлемы едва виднелись в толпе беловолосых варваров, и тем не менее солдаты пытались построиться в боевой порядок.

Она услышала лязг воротных цепей, крики. Откуда-то несло дымом. Стрелы, как барабанная дробь, ударили в деревянную стену прямо у нее над головой. Санглант выругался и остановился. Из его ноги торчала еще одна стрела, почти у самого колена. Лиат наблюдала в оцепенении, как одна за другой на сапог стекают капли крови. Такой же красной, как и у всякого другого человека. Лиат замерла.

– Сломай ее! – резко приказал принц, выводя Лиат из забытья.

Повинуясь, она наклонилась, одной рукой обхватила ногу, а другой вытаскивала застрявшее в латах древко. «Голубое», – меланхолично подумала она, глядя на оперенье, твердое, словно металл, – древко было очень крепким. Наконец она справилась и бросила стрелу вниз. Принц потащил Лиат дальше.

– Господин мой принц! – из ниши их звал какой-то белобородый ополченец. Принц втолкнул ее в нишу, и человек указал на люк в стене. – Сюда, господин!

Лиат задыхалась. Она смотрела на коричневый плащ белобородого.

Санглант наклонился над закрытым люком, пытаясь его поднять. Лиат вслушивалась в звуки битвы: лязг железа, пронзительный рог, предупреждавший горожан об опасности. Принц оставил неподдававшуюся крышку люка и подошел к бойнице. Вместе с Санглантом они смотрели на восточный берег, отсюда виден был мост. Эйка теснились на нем, стараясь пробиться через полузакрытые ворота. Но сдерживаемые отчаянным сопротивлением защитников города, они все же двигались вперед, подавляя оборонявшихся массой и внося ужас в их ряды дикими воплями.

Над дальним берегом клубился туман. Хотя нет, не туман. Что-то непонятное, природы чего глаз человека различить не мог. Колдовство. Лиат вглядывалась во тьму, понимая, что за ней находится разгадка многих загадок.

Туман, рассеиваясь, постепенно открыл взору четыре фигуры: двух эйкийцев, раскрашенных и вооруженных, как и все, с красными змеями на круглых щитах и обоюдоострыми топорами в когтистых лапах. Рядом с ними стоял эйкиец куда более крупного телосложения, почти обнаженный, в одной набедренной повязке и золотом поясе. В руках он держал небольшой деревянный сундучок, а на поясе висел кожаный кошель.

И рядом стояло еще одно существо, более рослое, но чем-то необычное. Чем, Лиат объяснить не могла. Его руки, лицо и грудь казались выточенными из бронзы. Одежды почти не было, не было боевой раскраски, которую носили варвары. Только несколько ожерелий из ракушек, костей и небольших кусочков золота, штаны, сшитые из блестящей голубой ткани и подпоясанные золотым поясом. На толстых руках надеты золотые браслеты в форме змей. Белые волосы, перевязанные длинным шнурком, сверкали на солнце.

Позади Лиат Санглант тихонько выругался.

– Вон там! Вы его видите?

– Вижу. – Принц тряхнул головой, словно прогоняя назойливое насекомое. – Я думал о нем все время. Он главная сила.

– Он чародей. – Лиат, как и принц, чувствовала огромную силу страшного эйка.

Санглант просунулся в бойницу, вглядываясь в далекого врага.

– Скажи мне свое имя, – шептали его губы. Варварский чародей повернулся так быстро, что Лиат вздрогнула. Он оглянулся вокруг и стал вдруг смотреть прямо на них, хотя и не мог видеть людей, прятавшихся за стеной. А может, и мог, видимо, обладая незаурядными магическими способностями.

Ей показалось, что существо произносит что-то, отвечая на вопрос Сангланта, но с такого расстояния невозможно было не только слышать, но и читать по губам.

– Кровавое Сердце, – низким голосом проговорил Санглант, будто оба они сейчас смотрели друг другу в глаза. – Мы еще встретимся, ты и я.

На восточном берегу варваров становилось все больше и больше. Лиат глянула в сторону ворот и увидела, что оборона окончательно прорвана. Эйкийцы потоком хлынули в город.

Санглант повернулся к ней:

– Беги к собору. Спасай, кого сможешь.

Ополченец, волнуясь, топтался у люка.

– А вы куда?

Глупый вопрос. Ответ она знала до того, как Санглант его произнес:

– К «драконам». Мы задержим варваров, насколько сможем.

Принц протянул руку в кольчужной рукавице и коснулся ее щеки так же, как она коснулась его в усыпальнице собора. Взял в руку меч и вышел из укрытия. Спустился по деревянной лестнице и пропал в хаосе битвы. Перед тем как ополченец схватил ее, Лиат успела увидеть, как «драконы», пешие и конные, устремились к командиру, громко повторяя его имя.

Рука белобородого втащила ее в нишу как раз вовремя – там, где только что была ее голова, в стену вонзилась горящая стрела. Ополченец наконец справился с люком.

– Сюда! Тоннель ведет прямо во дворец бургомистра. Иди по главному ходу, никуда не сворачивай, боковые ответвления ведут к другим смотровым постам. Надеюсь, эйка еще не взяли ни один из них и не заполнили тоннели.

Не оглядываясь, Лиат начала спускаться. Белобородый за ней не последовал. Наконец она добралась до большого тоннеля, выложенного обожженным кирпичом. Он был чуть шире ее плеч. Лиат поколебалась и вынула меч. Пальцы сами нащупали надпись: «Сей добрый клинок – друг Лукиана». «Прошу тебя, побудь немного и моим другом».

Девушка осторожно пробиралась сквозь тьму. Сверху доносился шум битвы. Господи, только бы не пал Гент! Узкий тоннель влился в широкий подземный коридор, который позволил бы пройти двум широкоплечим людям. Из бокового тоннеля, ведущего к смотровому посту, тянуло дымом. Впереди было спокойно, глаза почти привыкли к темноте.

Где-то позади раздался громкий крик и звук от падения в грязь тяжелого тела. Лиат заметалась по тоннелю, увидев сверкающие белые волосы. Что делать? У нее было преимущество – неожиданность. Когда упавший эйка поднялся на ноги, она была рядом с ним и пронзила клинком, почувствовав, как туго тот входит в бронированную плоть. Но у Лукиана и в самом деле был хороший меч. Даррийцы, должно быть, знали многие секреты выплавки стали, теперь утерянные. А может, шкура людей эйка была вовсе не такой прочной, как казалось.

Существо завыло от боли, пытаясь ударить ее. Она шагнула назад и рубанула еще раз, прямо по оскаленной морде – потянуло отвратительным зловонием. Сверху доносились людские крики: «Хей! Хей!» Сквозь шум огня, цокот копыт и топот кованых сапожищ несся тонкий, но нараставший клич: «За принца! За нашего принца!»

Лиат отскочила от трупа и побежала по коридору. Если варвар был не один, то остальных она просто не заметила, напряженно обдумывая происшедшее. Девушка поняла, что принца скорее всего убьют. Что дальше? Защитников Гента в любом случае немного, тем более теперь, когда оборона ворот прорвана. Если эйкийский колдун способен создавать только иллюзии, то она знала, что иллюзия могла быть могучим оружием.

«Спасай, кого сумеешь спасти», – сказал ей Санглант. Вот почему святая Кристина явилась им. Святые, как ангелы и как демоны высших сфер, не привязаны к земному времени. Они предвидят будущее. Лиат шла мимо боковых тоннелей. Оттуда доносились только звуки битвы. Коридор вел к казармам. Она ободрала лицо и руки, поднимаясь по узкой лестнице в общую столовую.

Казармы были пусты. Вдали слышался звук барабана и призывное пение рога. Все «драконы» ушли в бой и, скорее всего, уже мертвы. Но плакать было нельзя. Требовалось предупредить Вулфера. Через подземелье надо вывести многих несчастных и успеть сделать это до окончательной гибели города. Она не сомневалась, что Гент обречен.

Но на выходе из казарм она остановилась, замерев. Постояв в нерешительности, она повернулась, глядя в пустые стойла, чувствуя запах прелой соломы. Казармы горели. Она побежала к тому стойлу, где они жили с Манфредом и Вулфером. Седло Манфреда стояло на своем обычном месте. Что с Манфредом? Жив ли еще? Она отмела все вопросы, каждая минута промедления угрожала жизни. Надо взять книгу. Она перевернула свое седло, вырвала из-под него седельную суму, перекинула через плечо и выбежала через опустевший двор.