Текст книги "Ожерелье из золотых пчел"

Снова незнакомец

– Знаете, кто на самом деле открыл минойцев? Минос! Да, история любит такие шутки: первым натолкнулся на Кносский дворец греческий археолог-любитель Минос Калокеринос еще в 1878 году, – воодушевленно вещала экскурсовод. Маленькая, сухонькая, как ящерка, в песочном брючном костюме, она почти сливалась с развалинами, в центре которых мы стояли.

– Я читала, что Кносс нашел англичанин Эванс? – влезла Машка.

– Артур Эванс купил холм и начал раскопки позже, в 1900 году. Правда, уничтожил при этом много артефактов и восстановил на свой вкус часть дворца, вызвав гнев археологов. Зато теперь мы можем представить, какой была эта загадочная цивилизация, таинственно исчезнувшая три тысячи лет назад. Идите за мной! – Гид юрко заскользила по дорожке вдоль веревок.

– Я сейчас вымру, как те минойцы! – проворчала Машка. – Давай выбираться из этого лабиринта Минотавра, тем более что его не было.

Гид уже донесла до нас знание, что древние греки все переврали. Жена Миноса не влюблялась в быка, не рождала от него чудище с бычьей головой, а чудище не питалось данью в виде греческих юношей и девушек. И никакой Тесей Минотавра не побеждал. Греки нарочно все выдумали, чтобы отомстить минойцам за их победы.

Мы свернули с тропы к навесу. Как вдруг…

– Неприлично так бегать за мужчиной! Вы меня просто преследуете! – раздался сзади знакомый голос.

Незнакомец с яхты «Парис» стоял у полуразрушенной колонны и нахально разглядывал нас веселыми черешневыми глазами. Мне перестали нравиться эти случайные встречи. А Машке – наоборот.

– Ой! Мы вас без бутылки не узнали! – пошла она в атаку.

– Я завязал! – пожал незнакомец плечами. – До обеда не пью.

– Жаль. Трезвый вы скучнее, – вздохнула Машка.

– Не надо делать поспешные выводы.

Незнакомец вдруг легко перемахнул через веревочную ограду и тут же улегся в каменное сооружение, напоминающее ванну.

– Водички принесите, пожалуйста! Можем освежиться вместе!

– Полежите до сезона дождей!

Но тут послышался свист охраны, незнакомец вскочил, перелез обратно через ограждение и процедил сквозь зубы:

– Отходим по одному. Вы меня не знаете!

– Мы и так вас не знаем! – хмыкнула Машка.

– А как же все, что между нами было? – укоризненно покачал он головой. – Похищение сумочки, поедание горы картошки? Ладно, девочки, сбрасываем маски! И если хотите сбросить что-то еще, я не против, – метнул он взгляд на футболку, плотно облегавшую выдающуюся Машкину грудь. – Меня зовут Станислав, но вы можете называть меня милым домашним именем Стас.

– Где же ваша строгая спутница? – поинтересовалась Машка.

– Она не любит все, что создано не в этом сезоне.

– А вы, значит, любитель старины? Я думала, что из старого вы осматриваете только бутылки коньяка. Меня, кстати, Маша зовут, а это Лена.

– Очень приятно! Зря вы так, Маша. Я почетный член общества юных археологов. Меня туда приняли, когда узнали, что жена старше меня на пять лет.

Пока эта парочка препиралась, я рассеянно скользила взглядом по окрестностям и натолкнулась на странное.

Два здоровых парня стояли у соседней груды развалин и таращились на нас во все глаза. Сладкая парочка никак не вписывалась в контингент туристов-энтузиастов. Я бы назвала их одним словом: серьезные. Умеренная небритость, громады бицепсов под футболками, полное отсутствие интеллекта на лицах. И бульдожья внимательность взгляда. Что их могло так в нас заинтересовать?

Но Машка уже трясла меня за руку:

– Пойдем?

– А?

– Я предложил свалить отсюда и выпить за знакомство.

– Выпить? – прищурилась Машка.

– Извини. Поесть за знакомство. Я знаю ресторан, где подают отличных мидий и очень плохое местное вино. Больше литра не выпьешь. Ну?

Мы переглянулись. Дальше по программе у нас был групповой обед и свободное время до пяти. Даже я понимала, что лучше посидеть в ресторане с чокнутым, но смешным Стасом, чем с нашим террариумом.

– Пойдем с нами, предупредим старшую! – кивнула Машка.

Но Стас замахал руками:

– С детства боюсь старших. Жду тут.

Рая стояла возле гида с видом отличницы и старательно разглядывала фреску с ярко накрашенной красоткой, прозванную археологами за кокетливый шарм Парижанкой.

– Вы тоже?! – зашипела она. – Все разбежались! Оксане башку напекло, Татьяна пошла купить воды и не вернулась.

– Тише! – шикнула на нас звезда Ярославского телевидения. И сурово выговорила гиду: – Чего это у них женщины красились так вызывающе? Как проститутки!

– Что вы! – переполошилась та. – Женщины Крита были независимы, умны, образованны! Просто очень любили молодость и красоту.

– Да уж, до старости, судя по фрескам, не доживали, – скривила губы телевизионщица Валерия. Ночная неудача, по-видимому, жгла ей сердце.

А Рая, поджав губы, процедила:

– В пять часов у венецианского фонтана. Не опаздывайте!

Мы с Машкой почувствовали себя так, будто сбежали с урока.

Неудачный обед

Через полчаса мы уже сидели на увитой виноградом веранде крошечной таверны, ели из щербатой миски вкуснейших мидий и пытались понять, что за человек этот Стас.

Пока было ясно, что он знает толк в местной кухне. Стол был заставлен закусками в виде вымоченных в уксусе октопусов, долмы в цветках кабачка, баклажанной пасты, гороха в горшочках, дзадзики, каких-то мелких рыбешек. И это еще до горячего!

Машка уже успела в лицах описать наш диетический круиз.

– Давайте вас щелкну. Убрали бокалы. Сгрудились! Маша, я не совсем то имел в виду! – Стас наставил на нас свой телефон. – Пусть Раиса увидит, что вы хорошие девочки. У вас на тарелках – только безвинно убитые овощи.

– А что на тарелках у плохих девочек?

– У них нет тарелок. Одни рюмки!

– Даже интересно, чем вы занимаетесь в те короткие промежутки, когда не пьете? – не выдержала Машка.

Я слушала их дурацкий треп – и подруга, и потягивающий уже третий бокал Стас обо мне благополучно забыли. И вдруг заметила за соседним столиком всю ту же странную парочку туристов. Они выглядели так, будто собирались осмотреть Солсберийский собор. В этот раз инстинкт мне подсказал, что их интересует совсем не наша с Машкой красота.

– Стас! – тихонько толкнула я нового знакомца локтем. – Пока не оглядывайся, а потом незаметно посмотри. Справа, двое за столиком. Ты их знаешь?

Стас улыбнулся мне чуть шире, чем следовало, уронил вилку, нагнулся, чтобы поднять. И вынырнул из-под стола все с той же приклеенной улыбкой, из чего я заключила, что парни по соседству не являются для него неожиданностью.

– Похоже, ребята закусывают по твою душу? – кивнула на жующих пиццу парней Машка, сразу перейдя на «ты». Подруга всегда так делает в критических ситуациях.

– Визитку свою с телефоном дай, – не разжимая губ, сказал Стас. – Только незаметно.

Машка стала рыться в сумочке, достала темные очки и оставила на салфетке Стаса карточку. Он быстрым движением спрятал ее в карман.

– Девочки, закажите мне рюмочку узо! Я сейчас! – громко сказал он, поднимаясь. Зашел внутрь ресторана. И исчез.

Парни посидели несколько минут, потом один вскочил, бросился за ним вслед. Замахал из двери приятелю. И они под крик недовольного официанта помчались по улице.

– Что это было? – спросила я.

– Бегство должника от кредиторов или что-то похуже. Стасик, похоже, крепко влип.

Вдруг Машка растерянно улыбнулась:

– Представляешь, у меня это в первый раз!

– Что именно?

– Когда мужик сбегает из ресторана, не заплатив. Вот ведь гад, самые дорогие блюда заказал! Официант, счет! – окликнула Машка пробегающего парнишку.

Тот обернулся и вдруг расплылся в улыбке:

– Все уже оплачено. И еще кофе, мороженое и пирожные. Выбирайте у стойки!

– Стас, прости! – закатила Машка глаза к небу.

– Подожди. Может, он еще не вознесся, а сумел сбежать, – сказала я.

Приказ Зеро
Крит, 1628 год до нашей эры

– Как думаешь? Она сделает все, что ты попросишь?

Советник Зеро, развалившись, сидел на кресле в своей тайной комнате и холодно глядел на Арью, забравшуюся с ногами на широкую скамью.

– То есть может ли Мина кого-нибудь убить, если я попрошу ее как подруга? Нет. Она чокнутая. Не может никому причинять вред.

– Зачем ей знать, что это принесет вред? Это будешь знать только ты. – Зеро насмешливо прищурился. Взял со стола бутылочку с густой зеленой жидкостью.

– Сегодня на пиру у Галия сделай так, чтобы Мина дала чашу с вином Климене. А перед этим капни туда пять капель. Запомни – пять.

– Хочешь, чтобы я ее отравила?

– Пока нет. Хочу, чтобы все увидели Верховную жрицу пьяной. Не в себе. Решил кого-то уничтожить – начни с его репутации.

– Хорошо, что мне с моей репутацией уже ничто не грозит! – гортанно засмеялась Арья. – А ничего, что сначала я эту чашечку в руках подержу? Климена не такая дура, как бы тебе хотелось.

– Капни настойку в три чаши, и пусть Мина выберет из них сама. Остальные потом выльешь. Все ясно?

Арья пожала плечами. Она дала себе слово слушать Зеро. Уж он-то знает толк в дворцовых интригах. Но вот когда они с Сатуром придут к власти… О!

Арья посмотрела на пузырек. Надо отлить немного зелья. Пригодится самой.

Вдруг кто-то постучал в дверь. Это было странно. Обычно во время разговоров их никто не тревожит. Зеро тоже удивился. Встал, подошел, приоткрыл дверь. Быстро вышел из комнаты. А вот створку плотно не закрыл.

Арья в одно мгновение вспорхнула и приложила к щели ухо. Но расслышала лишь невнятный глухой шепот, из которого она разобрала «Яр», «должен передать Климене». А что передать?

Красотка только успела запрыгнуть обратно на скамью, как Зеро вернулся, и пятно у него на щеке багровело больше обычного.

– План изменился, – сказал он жестко. – Я дам тебе другую склянку. Для другого человека.

У фонтана
Крит. Наши дни

На место встречи у фонтана мы с Машкой пришли первые. Оказалось, он был в двух шагах от нашей таверны. Посреди площади печальные львы, похожие на крупных дворняг, уныло изрыгали воду в мраморные лепестки зеленого, тухловатого от жары бассейна. Вокруг стояли столики кафе, шумели сувенирные магазины.

Я увидела, как толстый мужик тащит через площадь кадку с большим цветком, почти деревом. И быстро отвела от него глаза. Неприятное воспоминание кольнуло в самое сердце.

Я поняла, что Пашка не разведется, именно когда случайно заметила его из окна вагона метро. Он вышел из другого поезда и старательно тащил к эскалатору уродливый большой фикус, нежно прижав его к груди.

Они с женой только что закончили ремонт новой квартиры.

– Подожди до конца ремонта, – уговаривал он меня. – Отправлю туда жену, сам останусь в старой. И мы наконец будем вместе.

Нет, конечно, я подозревала, что все это отговорки. Мужчины любят морочить голову любовницам, обещая все решить в конкретный, но несбыточный срок. Когда сын пойдет в первый класс. Когда окончит первый класс. Второй. Третий. Когда жена устроится на работу или поправится от неизлечимой болезни. Я принимала эти обещания, стараясь не заморачиваться.

Но именно в этот момент поняла, что все. В чужую квартиру так любовно кадушку с цветком не волокут. И не ошиблась.

Было это три года назад. С тех пор я дала себе слово не связываться с женатиками. И сейчас мучилась перед выбором: нарушить ли зарок с симпатичным заведующим нашим отделением или остаться в почетных старых недевах.

Но прошлая рана саднила до сих пор.

– Смотри! Изольда! – толкнула меня Машка.

Я потрясла головой, прогоняя наваждение, и увидела, как наша звезда экрана, вынырнув с одной из улочек с пустыми руками, заскакивает в магазин с местным тряпьем.

– Странный у нее шопинг! – заметила я.

– Здесь вообще все странно. Что хищница Изольда забыла в нашем бабском круизе? Да мужики должны сами ее на суперъяхтах катать. А Татьяна? На фига эта богатенькая дама поехала в дешевый круиз и еще боится слежки? – села Машка на свой любимый расследовательский конек. – Рая прямо зашибись какая фанатка-зожница и веганка. А когда Изольда на ужине метнула на стол гусиную печенку, сожрала целую банку в одно лицо. Или взять чокнутую Алекс. Откуда у девчонки дорогущее кольцо? Что-то не так с нашей поездочкой. Поверь, моя журналисткая чуйка никогда меня не подводит.

Я вздохнула. Машка неправильно оценивала свой дар. У нее не было таланта чувствовать всякие заварушки. У нее был талант притягивать их к себе и оказываться в самом центре. Недаром она считалась лучшим расследователем скандалов в своей газете, пока не напоролась на такое, что пришлось срочно эвакуироваться в пиар-отдел. Но фантомные боли остались.

– Вон, кстати, посмотри! Еще одна наша диетчица тащится! – кивнула Машка на соседнюю улочку.

По ней, расталкивая прохожих торсом, как мощный ледокол, плыла Оксана и спешно засовывала в рот большой кусок сладкой греческой запеканки. Она хотела успеть заглотить его до фонтана, но не повезло: из магазинчика выскочила Изольда и уперлась прямо в ее живот.

К нам они подошли вдвоем, и меня поразил их контраст: маленькая серенькая звезда сериалов совершенно терялась на фоне цветущей Оксаниной пышности.

– Ведь так глянуть, – кивнула на Изольду Машка, будто угадав мои мысли. – Кто скажет, что именно она пожирательница мужчин?

Пожирательница мужчин

– На какую роль ты ее предлагаешь?! – Режиссер смотрел на бледную тощую девицу с заостренным носиком и маленькими быстрыми глазками, как рыбак, вытащивший вместо щуки плотвичку. – Она же по сценарию всех соблазняет? А это что?

Оператор сказал без улыбки:

– Не волнуйся. Она соблазнит и кого надо, и кого не надо.

– Чем? – хмыкнул режиссер.

– А давайте я вам спою! – вдруг предложила девица. Уставилась своими нахальными буравчиками прямо режиссеру в глаза. Облизнула губы каким-то лисьим движением. Тряхнула рыжими волосами. И вдруг запела неожиданно сильным, глубоким, завораживающе-игривым голосом:

– Где мы с миленьким встречались, там зеленая трава. Где мы с милым, – она приблизила свое живое хитренькое личико прямо к его губам и резко отпрянула, – расставались, там пожухли дерева!

Тут она кокетливо прищурилась и, поводя плечами, отчего под тонкой кофтой заплясали невесть откуда взявшиеся груди, хрипловато-томно проговорила, царственно тыкая пальчиком:

– Ты, говорю, ходи, говорю, ко мне, говорю, почаще!

Гортанно хохотнула и выдала на всю звонкость голоса:

– Ты, говорю, носи, говорю, мне пряников послаще-е-е!

В одно мгновение из невзрачной моли она превратилась в кокетливую, вертлявую, стервозную фурию, перед которой невозможно устоять. Маленькие глазки метали молнии, тело маняще гнулось и извивалось в такт словам…

К концу первого куплета режиссер решил взять ее на роль. К концу второго – просто ее взять. Вот прямо сейчас, благо жена с дочкой уехали к морю, квартира свободна…

– Что? – хищно улыбнулась дебютантка. – Могу я соблазнить?

– Я же говорю – ведьма, – вздохнул оператор.

Он уже успел отведать и ведьминого тела, и ведьминого характера.

А как иначе пробиться талантливой актрисе, если у нее ни кожи, ни рожи, ни известной фамилии? Инна Борщ из Бирюлева. Нормально для звезды? Многое она уже сделала, чтобы избавиться от этого груза. Поменяла паспорт и стала Изольдой Истоминой. Съехала из ободранной двушки от матери в тихий центр Москвы.

И упорно поднималась по киношной лестнице. Тут у каждого свой путь. Кто-то идет по трупам конкурентов. Изольда шагала по ступенькам из гмм… мужских достоинств. К актерскому таланту был у нее и свой – невероятная женская манкость. Что это? Особые феромоны? Готовность к сексу, считываемая мужским полом на уровне подкорки?

Вредная, эгоистичная, страшненькая – а мужики выстраиваются в очередь, чтобы носить ей пряники послаще. Бросают красивых, добрых, умных и идут за ней, будто у нее под юбкой дудочка крысолова.

– Ты и правда такая же ведьма, как Лиля Брик! – сказал ей режиссер Вадим, с которым она отправилась к нему домой в день знакомства.

Они как-то сразу стали не только спать, но и дружить. Большая редкость, между прочим.

Так она попала в свой первый звездный сериал. А сколько потом их было! Режиссеров и сериалов.

Но оказалось: и у этого таланта – ограниченный ресурс. Изольда хотела главную роль, а ее назначали на второстепенные. Стервы на главные роли не требовались.

Она решила, что пора совершить восхождение на следующую ступень.

Продюсер. Маленький, толстый, с рыхлым пузцом. Лицо гладкое, без бровей и ресниц, будто ластиком подчищено. Лысина блестит – хочется плюнуть и растереть. А ведет себя с бабами, будто он Брэд Питт.

Вот из-за этого Брэда и превратилась ее жизнь в полный бред.

– Хочешь главную роль, детка? – изумился продюсер ее ночной просьбе. – Не засирай мне мозг! Там же наивная девочка-цветочек. А у тебя на лбу написано: сучка!

И заржал.

Изольда взвилась от злости – она не привыкла, чтобы ей отказывали.

– А ты толстый вонючий козел! С кнопкой вместо члена!

И уже на конце фразы кожей почувствовала: зря она вот это сказала. Про кнопку. Ударила по больному. Лысина у папика побагровела и он прохрипел:

– Во-он! Пошла вон!

Идти пришлось далеко. На следующий день у толстячка уже была новая любовница, высоченная моделька. А в сериале, куда только что утвердили Изольду, новая актриса. Более того, куда бы она последние полгода ни пробовалась, режиссеры отводили глаза и ненатурально вздыхали:

– Понимаешь, тут такое дело…

У продюсера и вправду оказались большие связи.

Деньги быстро кончались. Тем более что Изольда стала выпивать и нюхать больше обычного. А тут еще подошло время платить по кредиту: черт ее дернул влезть в ипотеку! Пошла за советом к другу, он и посоветовал. Теперь главное – делать все так, как он сказал. Пока идет неплохо. Но какая же тоска с этими бабами!

Изольда глянула на шагающую рядом с ней Оксану – эта корова опять что-то жевала – и почувствовала тошноту…

* * *

– Нет, я не понимаю! – злилась Рая, когда мы собрались у фонтана. Все, кроме Алекс и Димитроса.

– Он же капитан! Обязан первым соблюдать дисциплину!

Тут у нее звякнула эсэмэска.

– Номер незнакомый… – подозрительно сказала Рая. Зачитала: – «Не ждите, мы с Димой приедем прямо на яхту. Алекс».

И взвилась:

– Мог бы и сам написать, а не эта ссыкушка! С Димой!

– Алекс вообще наглая, как голубь! Из-под носа у всех мужика склевала! – поддакнула Оксана. – Кстати, где мы будем ужинать?

– Нигде! – рявкнула Рая. – Вечером у нас только зеленый чай!

– А вот минойцы еще как ужинали! – повернулась к Оксане телевизионщица Валерия, когда мы побрели к автобусу. – Зря не послушала про их пиры!

– Потому и вымерли, что ели на ночь! – буркнула Рая, мимоходом открыв тайну исчезновения древней цивилизации.

Но когда мы приехали на яхту, нам стало не до минойских пиров.

Пир у Галия
Крит. 1628 год до нашей эры

– Не торопись, дурочка! Никуда он не денется! – Арья с усмешкой смотрела на Мину, которая первой соскочила с повозки и почти бежала к воротам.

Сама она ступала по аллее в загородной вилле Галия с царственным спокойствием. Оттуда, из дома с колоннами, уже доносились звуки лиры, козлиный голосок Пелопса и дружный хохот.

В дороге Мина призналась ей, что не любит пиры. А если и заходит на праздники, то на самое начало, пока все только готовятся к веселью. Потом сбегает. Не нравятся ей пьяные объятия, скабрезные шутки, вакхические танцы.

Арья только посмеялась:

– Пиры тем и хороши, что все отдаются самым потаенным желаниям. Же-ла-ни-ям, девочка! Поверь, богам гораздо приятнее смотреть, как горит огонь страсти на пирах, а не как чадят ваши жертвенные светильники! И да, мы опоздаем. Я всегда опаздываю! Кавалеров надо томить, как похлебку. Запомни, глупенькая!

Но Мина наставления Арьи слушала вполуха. Она с трудом сдерживалась, чтобы не побежать. Вдруг Яр увидел, что ее нет, и ушел?

Наконец две юные служанки омыли им ноги в благоухающей розовой воде. И они шагнули во внутренний двор с огромным садом. Головы мужчин немедленно повернулись к Арье. Несколько молодых красавцев тут же устремились к ней, побросав своих дам.

Мина опасливо огляделась. Дом сиял вдали отблесками золота – им были покрыты все двери и часть рисунков на фресках: он сам напоминал дорогой золотой ларец.

В углу на костре поджаривался, окутывая аллеи ароматным дымком, огромный бараний бок. Столы под деревьями были уставлены серебряными тарелками с вяленым мясом, жареными перепелками, свежайшими раковинами с моллюсками, вазами с фруктами, пышными лепешками. Нарядно одетые мужчины и женщины бродили группами по цветущему саду, смеялись, и у каждого в руке была чаша. Вино в огромных амфорах стояло вдоль дорожек и у столов. У каждой амфоры дежурил мальчик-виночерпий с медным ковшом. Первый музыкант царства Галий позаботился, чтобы ни один гость не остался трезвым.

Мина вглядывалась в группы гуляющих. Яра нигде не было.

Хозяин полулежал на скамье во главе самого большого стола. Рядом с ним с одной стороны сидела нарядившаяся по такому случаю в алую юбку Климена, с другой – буйнокудрая, почти голая красавица, исполняющая роль очередной музы.

На сцене под тенью дерева кривлялся и дурачился поэт Пелопс – его всегда выбирали ведущим праздников. Толстенький, коротконогий, он водрузил на кудрявую голову венок из садовых цветов, наверное, олицетворяя Аполлона, и наигрывал что-то задорное на лире. Две его юные спутницы, изображающие нимф, били в систры-погремушки.

– Кончай бренчать, иди пить! – позвал Пелопса кто-то из толпы мужчин, пробующих вино из новой амфоры.

– Тилис, заткнись! Ты и море выпьешь, если это даром! Говорят, из-за жадности ты даже завещание написал на самого себя?

Все вокруг засмеялись.

– Импровизацию давай! – крикнул нетрезвый голос из той же компании.

– О! – бросил терзать лиру Пелопс. – Кто там у нас подал голос? Почтенный Иона? Слышал, ты так гордишься своей новой виллой, что каждый вечер высовываешь рожу в окно и спрашиваешь прохожих, к лицу ли тебе этот дом?

За столами снова раздался хохот.

– Хочешь импровизацию? Наяды, за мной!

Пелопс с шумом плюхнулся со сцены, две его спутницы соскочили следом. Лавируя между гуляющими, они остановились около почетного стола, где сидели приближенные царя. И поэт, уставивишись на одного из Советников, про которого поговаривали, что он берет взятки, затянул противным голоском:

 
        Между владыками царства никогда не ищи себе друга.
        Преданно дружат они с золотом только одним.
 

Потом шатнулся к соседнему столу, где сидел начальник дворцовой стражи, известный любитель выпить, и продолжил:

 
        Между охраной дворца никогда не ищи ты защиту.
        Рьяно они стерегут только бутыли с вином.
 

И наконец подошел к кокетничающей с юношами Арье, приобнял ее за талию, прохрипел страстно:

 
        Между красотками Крита никогда не ищи ты жену.
        В очередь к ложу ее месяц будешь стоять.
 

– Такой, как ты, никогда не достоится! – хмыкнула Арья.

Ее спутники засмеялись.

– Детка, ты до сих пор не узнала главную тайну: высокий рост – маленький член. И наоборот, родная, и наоборот! – ласково щелкнул ее по носу Пелопс.

Хотел уже двинуться дальше, но подошедший к Арье Сатур громко сказал:

– Все ты врешь! Это не импровизация! Ты заранее все придумал!

– Видишь ли, сын солнцеликого! Не суди по себе. Это ведь ты, даже чтобы сказать: «Добрый день!», два дня репетируешь.

И Пелопс, ударив по струнам, издевательски затянул:

 
        Все дала тебе природа: красоту, и стать, и силу!
        Жаль, что ум не поместился в пустозвонной голове!
 

И Пелопс постучал по лбу Сатура, наигрывая на лире тоненькое «дзинь, дзинь, дзинь».

Стоявшие рядом гости загоготали. Веселая троица победно двинулась дальше.

Мину шутки Пелопса не смешили. Может, потому, что, оглядывая столы, она так и не увидела Яра.

Арья тоже не улыбалась. Она вертела в кармане юбки крошечную бутылочку. Размышляла. Похоже, у них с Зеро разные враги. Может, ей лучше заняться своими? Но так и не решила, как поступить.

– Толстый засранец! – крикнул вслед Пелопсу Сатур и быстро сменил тему, приобняв Арью за плечи: – О, сестричка! Ты привела мне новую подругу! Надеюсь, ты ее всему научила? Я сегодня проверю! Наконец-то вы познакомитесь!

Он кивнул на свой гульфик и, хохотнув, притянул Мину к себе.

Она попыталась вырваться, он прижал еще крепче:

– Ладно, не ломайся! Ты же сюда пришла? Тут, радость моя, не у алтаря молятся!

– Я не к тебе пришла! – еще раз дернулась Мина.

– К кому же, красотка? – заржал Сатур.

– Оставь ее! – раздался сзади спокойный голос.

Яр подошел к Сатуру, выхватил Мину и закрыл ее собой, выступив вперед.

– А то что? – смерил его злобным взглядом тот.

– Можешь не дотянуть до Игр.

– Да ты сейчас до своего носа не дотянешься! – Сатур шагнул вперед, и два его телохранителя-микенца воздвиглись за его спиной, держась за мечи.

– Один боишься ходить даже на пир? – усмехнулся Яр.

– Ладно вам, два горных козла, – встала между ними Арья. – У вас будет где сразиться!

Все знали, что именно эти двое – главные претенденты Игр на звание чемпиона, а возможно, и на царство. В синеглазом Яре тоже бежала кровь Миноса.

Сатур бросил быстрый взгляд вокруг. Все смотрели на него. Нет, драться сейчас было глупо.

– Я тебя еще положу мордой на плиты! – процедил он. Посмотрел на Мину, скабрезно ухмыльнулся: – Ничего. Твое счастье близко, детка!

Развернулся и двинулся к столам, где его приятели уже затянули боевую песнь.

– Извини! – повернул Яр к Мине пылающее от гнева лицо. – Я не могу сейчас его ударить. И я опоздал. Грузчики уронили амфоры с маслом. Можешь подождать еще немного? Мне нужно передать Климене…

Но тут Пелопс, взгромоздившийся на сцену, зычно выкрикнул:

– Все тихо!!! Представление начинается!

Яр глянул на Климену, но стоявший рядом с ней Гупан прижал палец к губам и показал: надо подождать.

– Вы думаете, что пришли сюда, чтобы напиться и пожрать? – паясничал Пелопс. – Нет. Сначала мы пройдем через тяжелое испытание: будем слушать новый гимн Галия для Игр. И только потом сможем наконец пожрать и напиться. Слушайте и изумляйтесь! Как бездарный сочинитель музыки может угробить гениальное творение поэта!

Пелопс картинно поклонился. Слова к песням Галия писал он, и все знали, что они лучшие друзья. Никому другому Галий таких шуток не спустил бы.

Музыкант уже поднимался со своей лежанки. Слуга поднес ему лиру. К сцене устремились несколько тонконогих фей с флейтами в руках и двое юношей, один с систрой, второй с тимпаном. Полуголая и уже изрядно выпившая муза Галия приподнялась, чтобы пройти с ним хотя бы до сцены. Но он остановил ее повелительным жестом и прошествовал к амфитеатру, расправив плечи и словно становясь выше с каждым шагом.

– Климена! – обратился он с возвышения к Верховной жрице. – Тебе, о медоносная, и богине Рее посвящаю я свой гимн!

– Ну ты и подлиза! Богиню надо называть первой! – крикнул ему снизу Пелопс. Но никто уже его не слушал.

Музыканты на сцене перебирали струны, настраиваясь. Наконец все замерли и устремили взгляды на стоящего в центре Галия. Он кивнул. Расставил поудобнее ноги, упершись в землю, вскинул вверх вдохновенное лицо, коснулся лиры…

Каждый раз Климена изумлялась – как он это делает. Вот только что сидел рядом. Болтал вздор, шутил, заигрывал с тупоголовой красоткой. Обычный застольный кавалер.

Но на сцене стоял совсем другой человек. Вдохновенный, сильный, устремленный в небо и будто подсвеченный изнутри каким-то невидимым светом.

Его глубокий, страстный и мужественный голос зазвучал вначале вкрадчиво-нежно, он будто обращался к богам с очень личной просьбой. Потом голос набирал силу, рос, наполнялся бурлящей, как огромный водопад, энергией. Казалось, музыка звучит не из этой деревяшки со струнами, а прямо из фиолетово-темного вечернего неба.

Галий играл – и в этот момент все женщины были в него влюблены, а мужчины – покорены. Их сердца расцветали навстречу Гимну искрящейся радостью.

Климена еще раз порадовалась: ее царству повезло, что родился такой музыкант. Люди пойдут за его голосом, куда он ни позови.

Вот и сейчас Галий дошел до финала песни:

 
          Боги мудрейшие, дайте победу достойным
          И утешение тем, кто в честном бою уступил,
          Главный же дар свой вы ровно на всех разделите:
          Каждому смертному дайте вечную вашу любовь.
 

Он посмотрел вниз, на зрителей, махнул рукой, и гости, повскакивав с мест, затянули вслед за ним последние строчки. Каждый из них чувствовал: такое нельзя придумать. Такое могут напеть только сами боги. Премьера удалась.

Климена подождала, когда возбужденный от похвал Галий пробьется к своему столу сквозь толпу поклонников. Сказала искренно:

– Ты был прекрасен! Это одно из лучших твоих творений!

– Луч-шее! – шепнул Галий ей на ухо.

– Вот! Видишь! Никакая настойка не понадобилась, – так же тихо ответила ему Климена. И увидела, как Галий прячет глаза.

Значит, все же где-то достал. А ведь она строжайше запретила продавать это зелье, от которого неокрепшие души впадают в тяжелую зависимость. Надо сказать Гупану, чтобы проверил, кто тут из продавцов трется около Галия.

– Прогуляюсь, – улыбнулась она. – Многих надо повидать. К тебе же приходит все царство!

– Кроме Зеро, – поджал губы Галий. Он ненавидел советника, но, как и все творцы, мечтал, чтобы злобный тиран восхитился его талантом. – Мы тоже прогуляемся, моя рыбка? – похотливо приобнял он смуглокожую музу.

И Климена еще раз подивилась его обратному превращению в обычного смертного. Да, боги явно раздают талант не за ум и примерное поведение.

На сцене уже показывали забавные трюки акробаты. Вакханки в венках и коротких юбках разносили гостям новые порции вина.

Климена остановилась возле старейшин, спорящих о новой фреске на фасаде дворца, когда сзади ее тронул за плечо Пелопс.

– Ты это видела? – прошептал он ей на ухо.

– Что?

– Вон, у цветочной клумбы. Арья обхаживает Мину. Притащила ее сюда. Смотри, медоносная, обработают девчонку. Или что похуже.

Климена оглянулась.

Арья протягивала Мине чашу с вином. Та пыталась отказаться. Но Арья была настойчива:

– Ты должна попробовать! Это лучшее вино острова!

– Мина! – окликнула Климена. И сделала к ней несколько быстрых шагов, чтобы та не успела ничего взять.

Стройный юноша рядом с Миной – кто это? А, Яр! – тоже с чашей в руке двинулся ей навстречу.

– О медоносная, мне нужно передать…

– Потом. Мина, подойди! – почти крикнула Климена.

Юная жрица кивнула, виновато улыбнулась Арье. Взяла у нее чашу и поднесла к губам, чтобы из уважения сделать хотя бы один глоток.